Солнце было низко-слепящим. Светило проснулось сегодня особенно рано, и уже подгоняло других: "Чего вы спите, пора принести свою жизнь для сотней миллионов других таких же бездельников! Пора подумать о государстве!".
Ну, а может быть, оно так и вовсе не думало. Зато ассоциативные мысли светила пробивались в голове юной Тони, проснувшейся этим утром раньше всех в доме. Мать еще спала, хотя Тоня знала, что буквально пятнадцать минут - и будут стряпаться блины, мычать заждавшаяся теплых рук буренка в сараюшке. Отец еще вчера ушел в МТС, у него были какие-то дела.
А Тоньке предстояла сегодня "дорога дальняя, казенный дом": то есть пойти на учебу, поговорить об аттестате с преподавателями. Горнозаводские училища вполне могли не дождаться выпускницу, пришлось бы тогда топать за тридесять километров за вожделенным образованием.
В эту минуту рядом с их окном кто-то крикнул:
- Эх, хозяевА! Вынесите попить!
- Сейчааас, - протянула Тонькина мать. Охая, она встала с кровати в соседней комнате и стала натягивать куцую кацавейку, пристегивать чулки к поясу.
- Мам, я сама! Не торопись! - и Тонька выскочила в домашнем платьишке прямо с свежесть июньского утра. Набрала в железную кружку холодную воду - конечно, ночь ведь была не сахар, прохладненькая. Пригубила - и аж зубы свело. Но девушка поспешила к старым покосившимся воротам их дома - такими они были задолго до вселения в строение небольшой семьи.
- Доброго здоровья, - протянула кружку Тонька в чьи-то руки. И подняла глаза.
Ее взгляд встретил словно стену из морских волн. Это был стройный невысокий человек, слегка приоблокотившийся на доски забора дома Тонькиных родителей.
- З-з-драсьте, - слегка заикаясь, выговорила девушка. - А вы...
- Неместный, - слегка насупленно отвечал успевший напиться мужчина. По голосу никак не старше Тоньки, по глазам - старше ее родителей, машинально отметила девушка.
- А... Вы здесь жить будете? - глупо улыбнувшись, продолжила она разговор.
- Ну да. Сослали, - разом кинул свои карты на стол мужчина с необычным взглядом. И Тоньке стало одновременно и страшно, и все понятно - откуда Этот взгляд. - Из ссылки в ссылку.
- Так вы... преступник? - прошептала Тоня.
- Преступник? - рассмеялся он. - Отнюдь. Если бы такие были преступники - мир и порядок был бы в стране! А я... Я немец.
- Ну и что же в этом такого? - не поняла Тонька.
- Да сейчас время такое, - вздохнул мужчина. - Сейчас все, кто иной, не Иванов-Петров-Сидоров, все - на юга и дальше дальних кордонов едут. На длительный отдых.
Тонька стояла, не в силах вымолвить слова. Ей было непонятно. Но почему-то очень обидно за этого мужчину.
- Ладно, пойду я, - и он уже направился слегка ломаным шагом от их дома, как Тонька спросила:
- А вы точно тут жить будете? И кем работать? И где?
- Да, буду, - с улыбкой отвечал ей мужчина. Тоньке только сейчас стало понятно - он намного старше ее. Лет пятнадцать точно. Но внутри ее говорил голос каких-то странных чувств, одновременно эгоистичный и доброжелательный. - А где работать? Дак ты наверное и сама знаешь - шахты ваши.
- А.... Кем? - словно не желая прервать разговор, продолжила Антонина.
- Бухгалтером, - снова улыбка. И вдруг резкое движение вперед, от нее. Мужчина начал удаляться, немного прихрамывая и опираясь на палку.
- Простите... Простите, а как Вас зовут? - крикнула Тонька удалявшейся спине. Она не хотела, чтоб все закончилось ТАК.
- Эдмунд, - нехотя бросил мужчина, не оборачиваясь. - Тебе-то это зачем?
- А меня... Меня Тонька! - сказала девушка. - Простите...
Но он уже не слышал её. Или ей так казалось... Шагал себе размеренно, несмотря на хромоту, все дальше и дальше от дома ее родителей.
А Тонька смотрела и смотрела ему вслед.
Следующая их встреча состоялась уже после того, как Тонька поступила и начала учиться. Юная красавица всегда немного стеснялась своей полноты, ходила в немного мешковатой одежде и сутулилась. Но старалась одеться красиво, по моде. Вот и зашла в магазин, стала говорить о вещичках с подругой-продавщицей.
- Конечно, таких не достать, - говорила шепотом Анна, ее бывшая одноклассница, - Но ты только посмотри, какой фасон! В Москве поди такое артистки носят. - У нее слово "артистки" звучало как "артиски" - то ли разновидность людей, то ли артишоки какие... Такие вот мысли созвучно проносились в голове у Тони. И вдруг...
- Здравствуйте, Антонина, - за спиной прозвучал мужской голос. Вроде знакомый, только откуда?..
Она обернулась. Снова этот бесконечный омут глаз - непонятно, какого цвета. В прошлый раз они казались аквамариновыми на фоне зелени листвы. Сейчас, в сером свитере под горло грубой вязки, цвет глаз Эдмунда был нефритово-серым.
- Доброго дня, - протянула Тоня благодаря каким-то рефлексам.
Он ответил ей улыбкой. И с легким акцентом произнес:
- Я в прошлый раз был немного невежлив. Простите.
- Ничего страшного, - ответила девушка со своим, местечковым, акцентом.
- А какие у вас планы на сегодняшний вечер? - поинтересовался он.
- Пока никаких... - растерянно промолвила она.
- Ну тогда пойдемте прогуляемся. Обещаю, вам будет интересно, - сказал Эдмунд.
Прошло два месяца. Их встречи были похожи на старое немое кино, которое иногда крутили в их городском кинотеатре: романтические свидания, разговоры о книгах, странные диалоги и иногда танцы под пластинку. А потом - он почему-то стал ее избегать.
В тот вечер Тонька пришла к дому Эдмунда, чтобы "уж точно все сказать". "Ну что я, дура что ли, в самом деле", - думала она. - "Все было так хорошо. Чего ж он все портит! Тут только одно объяснение - встретил кого постарше! И поумнее, и красивее!" - накручивала себя девушка.
Тонька уже знала. Их разница в возрасте просто невозможна: двадцать лет! И что еще обиднее, он ссыльный, просто за немецкую фамилию. А так - простой скромный бухгалтер. Не лучше и не хуже иных. А она... Да что она! Тоже так себе, будущая служащая металлозавода. Литейщица. Где она найдет себе такого, как он! А он-то, поди, уже отыскал себе...
И на этом мысли юной Тоньки путались.
Эд вышел из ветхого домика, сдаваемого ему Петренко, семьей из местных украинцев.
- Ты что тут делаешь? - с ходу задал он вопрос Тоньке.
- Тебя ждала... - пыталась вымолвить девушка.
- Не ходила бы ты, - просквозил мужчина. - Ну чего вот... Я ж тебе все объяснил... У тебя жизнь, учеба... Замуж выйдешь... Дети появятся...
- Да не надо мне никого, кроме тебя! - возмутилась Тонька. - Ты лучше их всех! С тобой хоть поговорить есть о чем!
- Вот-вот. Поговорить... - пробормотал он. - Иди-ка ты домой, девочка. У нас и так слишком много было разговоров...
Слезы. Тонька и не знала, что их может быть так много. Не догадывалась. Прошла пара лет - и стало казаться, что она его забывает. Плевать, что он жил рядом. Ходил. Иногда напоминал о себе болезненными чувствами в районе сердца. Но Тонька пыталась жить без него. Даже попыталась выйти замуж - но что-то не сложилось. И умница и красавица опять оказалась у разбитого корыта.
В тот вечер, когда она шла домой, у окраины дороги, размытой весенними сумерками, ей показалась знакомая фигура.
- Здрасьте, - пробормотала механически девушка и прошла дальше.
- Тонь, это я, - и на этот голос она повернулась автоматически. Она узнала бы его спустя годы. И пришла бы на помощь всегда, вне зависимости от обстоятельств. Просто потому...
- Ты? - робко спросила она.
- Я. Пойдешь за меня? - спросил Эд.
- С чего вдруг такая щедрость? - спросила Тоня. В ней вдруг взыграла гордость.
- Прости, я сегодня немного выпил... И много думал... И вот - ты, выходит, ждала меня все годы, думала обо мне. Одна. Совсем одна. И ты у меня одна... - несвязнео сказал Эд.
Конечно, Тонька согласилась.
Спустя год у них родился сын Адик. А потом и второй, Витька. Они переехали в другой город и стали жить. Эд прожил долгую и счастливую жизнь рядом с Тоней. Она любила его, несмотря на его недостатки, на отсутствие одной ноги, протез, плохой характер, решительность и высказывание подчас несопоставимого с жизнью мнения. Сама принимала ту же сторону. Стала его Тенью.
Тоня жива и по сей день. Ныне ей исполнится 83 года. Это моя бабушка по отцу. Спасибо ей за ее упорство и настойчивость.