По следам библиотеки Ивана Грозного! Глава 12

Глава двенадцатая   МИФ  О ВТОРОЙ  ЖЕНИТЬБЕ ЦАРЯ                «Опростоволосившийся митрополит Макарий – говорится в исторических книгах.- подобно библейскому мудрецу царю Соломону  изыскал-таки выход из сотворённого им неустройства с нечаянным посригом московского царя: вся бесправная теперь в миру семья была сослана в Песошный монастырь.  Анастасия Романовна Захарьина оставалась московской царицей и  регентшей при венценосном «пелёночнике» Дмитрии Иоановиче, а   схимник Иона –  духовным наставником при них! После того, как происками злокозненного монаха Вассиана Топоркова  царевич утонул в реке Яхроме по  небрежности мамок и кормилиц, многие архипастыри Русской Православной церкви и богобоязненные  бояре  настаивали на  заточении в глухую  монастырскую келью восставшего со смертного одра упокойника. К их намерению присоединились и опекуны Сильвестр и Одашев с  членами Избранной Рады, Но от печальной участи  затворника  нечаянного инока спасла добрая душой, но сильная нравом   земная супруга царя,  Анастасия. Переступив через смертный грех  за речи свои святотатственные  и лживые, царица возвестила отцам церкви, что она «чревата» от Ивана Васильевича незадолго до его соборования перед мнимой смертью. Бог ей судья за то, что она этой исповедью спасла прежде всего себя от неизбежного заточения в женский монастырь, ибо согласно суровым церковным канонам  коль один из земных супругов  уже причислен к ангельскому лику, то  и  над  другим  насильно свершали обряд пострижения в монахи. У многих иерархов церкви и царедворцев  были ещё жива в памяти  докука с пострижением З0 годов назад первой супруги Василия Ш-го, великой княгини Соломеи, койя на день святого таинства  оказалась-де с младенцем в утробу и разродилась в иноческой келье сыночком  Кудеяром, нынешним атаманом разбойников. Господи, борони нас  от подобной докуки с царицей Анастасией.  Лучше оставить в покое эту неустроенную чету до нужного срока и лишь тогда принять правильное решение.  В годе 1554  марта 28 дня лживая царица разрешилась наследником, княжичем Иоанном  Иоанновичем. Это случилось  спустя 12 месяцев и 26 дней после после пострижения в схиму инока Ионы. Через два года после рождения сына несостоявшаяся монахиня родила  от схимника  дочь Евдокию, которая отдала Богу душу на третьем году своей жизни, зачатой в грехе. В 1557 году  мая  31 дня плодовитая царица произвела на белый свет последнего и шестого по счёту младенца, сына Феодора. Появление очередного наследника  возвысило Анастасию  в глазах московитов, поэтому  вопрос а  глухом затворе её супруга  был отложен на потом. Но  житейские и материнские тяготы  свели со света  многодетную мать.  В  году 1560  августа 7 дня юница преставилась перед Господом Богом в возрасте двадцати семи лет. По дворцу поползли, подобно шипящим змем, злые слухи о колдовстве и чарах, о яде в питье и явствах, сгубивших  московскую царицу. Во время похорон  упокойницы её земной супруг был зело печален. Скорбно шёл  за гробом  пехом, обливался горючими слезами и рвал в безмерном горе власы  с головы  и бороды своих. При созерцании печали молодого вдовца,  рыдающего «акы дитя младое», многие бояре заплакали, а при опускании гроба с юницею в могилу хладную облился слезами и сам митрополит Московский и всея Руси Макарий, восьмидесятилетний старец. И никому из очевидцев невдомёк было, что царь-схимник лил крокодиловы слёзы не из жалости к покойнице, а из жалости к себе потому, как   его ожидало  неизбежное заточение в глухой затвор  после кончины его защитницы, верной Анастасии. Всю седьмицу после похорон вдовец провёл в одиночестве, допуская к себе лишь нового советника Вассиана Топоркова. Сей зломыслящий племянник Иосифа Волоцкого имел большое влияние и на  богатого годами владыку Макария, как на верного ученика и последователя знаменитого на всю Святую Русь игумена. Бог весть когда схимник Иона вступил  в сговор  архипастырем Макарием,  но венценосный монах дал крестное целование митрополиту Московскому и всея Руси в том,  что взамен   з а   р а с с т р и ж е н и е   е г о   из схимников  прежний царь Иоанн во время своего пребывания на царском троне  н е   о т п и ш е т   «на себя»  ни одной пяди земли из монастырских и церковных владений,  не возмёт в государственную казну ни одной щепы из имущества слуг Божиих. И  радетель Русской Православной церки Макарий  поддался  искушению! Вот почему  в 14-й день скорбного августа, иначе сказать,  в   се д ь м о й  день  т р а у р а  владыко созвал царедворцев, бояр и православных иерархов  в думскую палату Кремля. Там  все приглашённые едва узнали  молодого вдовца Прежний тридцатилетний и  высокорослый  русский молодец  ныне сгорбился подобно старцу; лицо его стало желтым с глубокими морщинами на лбу и на щеках;из тёмных и глубоких глазных впадин  на лице  недобрым огнём горели царские очи. Не успели верноподданные изумиться новому обличию своего господина, как им пришлось участвовать в явном святотатстве,  тайна которого беспокоила и современников того смертного греха, и потомков в веках. «Митрополит и бояре, - сообщает летописец, -  о б р а т и л и с ь  до вдовца с челобитием, «дабы государь скорбь о своей царице Анастасии   отложил, а с  упованием  на Бога  помыслил с (новой)  женитвою не длити и он, государь, дл яхристианские надежи  женился ранее, а себе бы нужи не наводил!» - Осподи, спаси нас и помилуй, люди твоя!  Прости Боже нам наши прегрешения вольныя, а особливо невольныя! – закрестились  слушатели сей кощунственной челобитной  в испуге от подобной спешки с очередной «женитьвою» тогда, как  по   упокойной  супруги не справляли ещё и девяти дней, не говоря уж о сорока днях со дня кончины. Но ежели кто догадался, то не противились митрополиту Макарию в его намерении  с н я т ь   со  с х и м н и к а   Ионы  все монашеские обеты, а обет безбрачия – в первую  голову! Архипастырь поступил самочинно, не по церковным канонам.  И  не в Божьем храме, а в думской палате Кремля. Зато этим поспешным обрядом растрижения  первым выполнил свою часть сговора и предотвратил неизбежное заточение царя в монастырь  из-за нечаянного пострига его в  году 1553-м от Рождества Христова.    Вполне может быть, что Владыко взял на себя  сей  грех  и не по имущественным соображениям. В начале 1560-го года с берегов Босфора    пришло письмо византийских святителей с благосклонным разрешением  Московской митрополии подать прошение  на коронование Великого князя Ивана Васильевича  ц а р с к и м   венцом.  Это письмо снимало с души Московского архипастыря его давний грех  в  году 1547 января 16 дня с самовольнымым венчанием семнадцатилетнего княжича на царство. Правду сказать, самозванный наследник  греческих и римских императоров не уведомлял иноземных правителей соседних государств о присвоении себе митрополитом Макарием титула царя. Он знал о неудачных попытках на тщеславной стезе своего деда Ивана Ш-го и отца Василия  Ш-го. В  году 1514 сын византийской принцессы Софьи Палеолог попробовал, было в договоре с австрийским императором Максимилианом именовато себя кесарем, но в Вене отказались подписывать сей документ. Нельзя было рассчитывать и на согласии Польского королевства с самовольно присвоенным титулом. Лишь вкупе с мелкими германскими уделами явную сговорчивость проявили  тогда константинопольские патриархи, которые видели в Московии новый оплот православия – Третий Рим. Но на берегу Босфора ничего  не знали  об оплошном пострижении самим  Макарием  в схимники будущего монарха, значит  надо срочно исправлять сию оплошность и  едва не насильно оженить  расстригу.    И  в  следущем,  1561 году новоявленный Великий   князь и многомудрый митрополит Московский и всея Руси  успешно решили в Константинополе судьбу русского царского венца. Патриарх Вселенский   и Константинопольский признал Иоанна 1У Васильевича царём и потомком  византийской царевны Анны.  Святитель  предложил даже московскому венценосцу ещё раз совершить торжественное венчание на царство  русского царя при участии особо назначенного для сего обряда  византийского посланца. Но это  мирополиту и государю показалось   излишним, они обошлись требованием  от всех бояр и знатных  людей   в т о р о й по счёту  клятвы не держаться «стороны удалённых, казнённых  изменников  Сильвестра и Одашева и быть верными государю. И все присягнули, одни с радостию, другие с печалию, угадывая  горькие следствия пренебрежения  к  земным и Божеским законам. Но присягнуть мужикам во второй раз в верности господину оказалось легче, чем  русским православным невестам  выйти замуж за   о т п е т о г о   попами жениха.  Это  для них было равносильным  венчанию  с   у п о к о й н и к о м.  Мало того, что самой придётся гореть в аду кромешном за подобное святотатство, так и деточки от сего безбожного бракосочетания  будут несчастны до седьмого колена. Не часты были и храбрецы среди слуг Божиих, кто отважился бы обвенчать православную юницу с бесправным в миру женихом. Да и траурного года ведь  не прошло после кончины Анастасии. Хоть и устраивал не один раз грешный вдовец смотрины  царских невест, да всё попусту, ибо для  них небесные кары были  гораздо страшнее, чем блеск и роскошь царского  дворца  воставшего из гроба веценосца!    Не мудрено, что второй брак  схимника-расстриги был заключён лишь год спустя после дивной челобитной бояр к вдовцу. Мудрено ли, что супругу нашли в такой глухомани, где никто ничего не слышал ни христианской вере, ни о венценосном монахе. Черкешенка Гучэне была дочерью князя Темрюка Айдарова, родом из язычников киргиз-кайсацкого племени. Черкессы переселились из Кипчакской степи в Кавказские горы задолго до монгольского нашествия, но за пять  веков проживания  на новом месте не приняли ни мусульманства, ни христианства. Ко времени нечаянного родства Черкессии с Московией народ подчинялся  древним обычаям предков-шаманистов. Имена детям у них  давал аульный кузнец, ибо он был у язычников и за муллу, и за попа-батюшку. Слабых здоровъем детишек гор сей волхв подвергал обряду «закаливанию» через обрызгивание новорожденных крикунов водой из кузнечного чана.  Приставка «гуч» – кузница – к  их  именам  подобна приставке «слав» к именам славян, вот почему  среди чекесского народа часто встречаются имена  людей обоего пола  с обязательной частью «гуч». Мальчиков кузнец  нарекал: Гучипс – «кузнец-душа»:  Гучешау – «сын кузнеца»; Гучетль – «кузнец-мужчина».  Девочек – Гучехан – «дочь кузнеца»; Гучэне – «мать кузнеца»;  Чишхан – «дочь кузницы. После присоединения язычницы Гучэне к православной вере она удостоилась имени Марии, хотя имени воспреемника её из купели в истории нет ибо величали  новоявленную царицу Мария Темрюковна. Свадебное  венчание молодожёнов состояось в Успенском соборе Кремля  в году 1561 августа 21 дня, но Бог не дал счастливого потомства  в браке неправедного схимника с недавней язычницей будто в назидание другим греховодникам. Мария Темрюковна была прямой противоположностью богомольной и доброй Анастасии Романовне. Теремная затворническая жизнь русской княжны претила  вздорному нраву  страсной и горячей дочери каказских гор. Простоволосая горянка охотно появлялась в стольной палате Кремля  в  черкесском национальном костюме в сопровождении своих красивых  и  т о ж е   п р о с т о в о л о с ы х  служанок, что  для славянских женщин было неотмолимым грехом  да вечным позором. А если прибавить к невиданным и скоромным причёскам восточную прозрачную одёжду на девичьих телах, да зажигательные  танцы под иноземную музыку – то всё упомянутое заставляло дремучее боярство и духовенство Московское  осенять себя  крестом от царицы и её свиты как от нечистой силы.  С нездоровой страстью новоявленная  христианка  любила смотреть на травлю людей псами либо медведями у Красного  крыльца Кремля. Не гнушалось сатанинское отродье  наблюдать с высокой кремлёвской стены за жестокими казнями воров и татей на Лобном месте Красной площади. Паче того, новая царица Мария Темрюковна не только не удерживала, подобно Анастасии, жестокосердного мужа от кровавых расправ над недругами, но сама первой подвигала  расстригу на очередное  душегубство. И не лиходейкою ведь была «Мать кузнеца», не распутницей, как говорила об иноземке злая молва.  Просто случиласьь обычная несовместимость людских характеров и  привычек  при заключении брачного союза не только между иноземцами, но и иноверцами. Выросшая среди чуждых  русичам кавказских горцев, воспитанная на законах абреков и кровной мести, дочь черкесского князя Темрюка решила жить в чужом монастыре  по своему уставу, что не могло не привести своенравицу к беде. Бояре и царедворцы  всей душой ненавидели язычницу, а духовные отцы избегали некрепкую в вере христианку дабы лишний раз не исповедываться перед духовником в греховных мыслях  о ней и её свите. Гордая горянка отвечала недругам открытой ненависть. Все жалобщики на инородку  сразу же попадали в царскую опалу, а то и на плаху к палачу. Особенно неиствовала Мария Темрюковна в году 1563, когда у неё родился и вскоре умер сын Василий. Вместо христианского смирения перед Промыслом Божиим  язычница обвиняла кого ни попадя в отравлении наследника ядом. Из-за  её пустых наветов «воскурилось гонение великое» и «возгорелся пожар лютости». Расстрига-схимник совсем позабыл о христианском милосердии и предал на Крсной площади жестоким казням  сродственников Олексы Одашева:  брата его Даниила с двенадцатилетним сыном; тестя его Нурова; трёх шуринов Сартиных;  его племянника Шишкиных с двумя  детьми да племянницу  Марию-Магдалину Марскую с пятью сыновьями. Все эти несчастные  были обвинены  в  « злом  умысле против царицы-черкешенки».  Нашлись лживые свидетели громогласных  угроз из уст казнённых  извести Марию Темрюковну. При розыске было найдено у злоумышленников мешочки с колдовскими травами. Ветхий годами митрополит Макарий изредка подавал свой тихий глас осуждения бесовских поядков в древлем Кремле, а чаще всего корил сам себя за свою неосмотрительность при снятии схимы с инока Ионы 1560 года  в  августе месяце. Но тихогласы архипастырь вскоре был  вынужден отступить перед новыми сотоварищами и сотрапезниками  своего духовного сына: Алексеем Басмановым, Офанасием Вяземским, Малютой Скуратовым, Василием Грязным и иже с ними. Эти льстецы и лиходеи приобрели расположение венценосной черкешенки, расхваливали её беспутному царю, а  всё  для того, чтобы окружить царскую чету  непроницаемой для правды заставой. Вот почему предстателю Московской митрополии не осталось никакой возможности ходотайствовать  перед тираном за опальных бояр и служивых людишек. Да и что мог поделать  боголюбивый  старец, коль духовником Иоанна стал архимандрит Чудового монастыря в Кремле отец Левкий, в миру родной брат душегуба Васьки Грязнова. В душевном горе и печале  владыко Макараий преставился перед Господом Богом  в  году 1563  декабря 13 дня, царство ему небесное, оставив после себя  ложный миф   о   ч е л о б и т н о й  ко  в д о в ц у  от бояр и духовенства Московского   с просьбой  «о второй женитьве».  И остаётся  только  удивляться, что эта нелепица не сходит со страниц исторических кних и свитков более четырёх сот лет!