Валентин СТАВИЦКИЙ
ПО СЛЕДАМ БИБЛИОТЕКИ ИВАНА ГРОЗНОГО Глава первая ГОСТЬ ИЗ ПРОШЛОГО Вечером 20июля 1997 года заневестившаяся соседка Аня стояла на лестничной площадке моего этажа с очередным хахелем… Не подумайте ничего плохого обо мне. Я не сплетник и не веду письменный учёт её женихов. А если во время очередного свидания и выглядываю из двери своей квартиры подобно кукушке из циферблата настенных часов-ходиков, то чисто из санитарных санитарно-гигиенических соображений. Ибо нынешние женихи курят и плюются около невест тогда, как в медицинских справочниках указывается что у них должны усиленно работать другие железы внутренней секреции, но никак не слюнные. Или парни выродились, или в справочниках ошибка, но за неделю анины женихи так наплюют на пол лестничной площадки, столько «бычков» набросают почему-то под дверь моей, некурильщика, квартиры, что в субботу, в день дежурства по этажу, моя жена набирает окурков с четверть ведра. А один какой-то ретивый хахель справил малую нужду в мои резиновые сапоги, которые я оставил опрометчиво на ночь у двери в свою квартиру. Конечно, они мне мстили и за замечания об антисанитарии, и за мои призывы к ним не материться во время свиданий с девушкой Аней! А другой причиной мести мне со стороны молодых односельчан была, я думаю, мои должностные обязанности контролёра «Энергосбыта» по надзору за электросчётчиками в деревнях и сёлах Переславского уезда числом более пяти десятков. Энергию воровали на моём участке многие абоненты потому, что до меня здесь не было контролёра аж восемь лет. Вот и представьте, у скольких нарушителей Правил пользования электроэнергией мне пришлось обрезать электропроводку в квартиры и избы, прежде чем в контору стали поступать из сберкассы и отделений связи не полтора десятка квитанций в месяц за свет, а две тысячи… Но о моей работе потом… Мы с женой люди приезжие в этих краях. В Средней Азии, где мы родились и выросли, было не принято украшать сердечные разговоры нецензурными словами. Поэтому нам, азиатам, тут неловко слышать великий и могучий русский язык из уст односельчанок: старушек, женщин и девочек. Про мужской пол я и не говорю уже. Я часто приводил сквернословам в пример газетный случай, как-то произошедший в столице Киргизии, в городе Фрунзе. Выпускник Республиканского дома народного творчества, талантливый паренёк, во время дипломной работы на сцене изображал влюблённого тракториста. По тексту пьесы у него были авторские слова, а он в забывчивости грохнул перед экзаменаторами свои, наболевшие: - Лена, милая! Звёздочка ты моя, травинка лесная… Сукой буду, не изменю… Повесился несчастный в ту же ночь, когда ему назначили переэкзаменовку! А талантливый был актёр и свестливый, страсть… Вот какие нравы были во времена нашей молодости в наших краях. Здесь же, в селе Бектышево, мы от «ярославских робят» за два года наслышались матерков столько, сколько не слышали за полвека предыдущей жизни. Да-а… Отвлёкся я по-моемому, простите. Так вот почему я запомнил точно дату этого свидания. Новый ухажёр Ани не матерился, а пепел от сигареты стряхивал в… бумажный кулёчек!!! Да и одет был по городскому, с лоском, можно сказать. И говорили молодые люди правильным литературным языком, сосем без нецензурных слов. Соседка моя Аня – не красавица, но зато добрячка и любительница чиать книги … - Добрый вечер! - п е р в ы м вежливо поздоровался со мною молодой человек, чем удивил меня несказанно. Бектышевские парни считают признаком своего возмужания тот день, с которого перестают первыми здороваться со взрослыми людьми. - Добрый вечер, молодой человек! – едва не запел я от удовольствия. – Добрый вечер, вежливый юноша, да будут довольны тобою твои родители. - Да направил на соседку свой торжествующий взор, да раскрыл, было, рот для воспитательной тирады вроде: - Пусть, мол, поучатся культуре твои прежние женихи у этого парня! Но, слава Богу, во время прикусил язык и ничего не сказал. Вспомнил я как в далёкой молодости, на берегу далёкого казахского озера Балхаш в должности мастера ремонтно-строительного участка был лишён премии за квартал на все сто процентов за подобную болтливость одного каменщика из числа моих подчинённых рабочих. Ремонтное звено из двух человек я поставил на укрепление стенки теплового колодца за чертой нашего посёлка Чиганак. Пока кирпич доставили, пока раствор подвезли, пока автокран приехал и уложил плиту перекрытия на новую кладку – подоспел обеденный перерыв. Работы оставалось на полтора часа, если не прерываться, Об этом я и сообщил «героям труда», специально прядя на отдалённое рабочее место. И уговорил -таки каменщиков в на свою голову грубо нарушить график рабочего дня. Сделали мужики работу быстро и качественно за три часа раньше до конца рабочего дня. Сидят, курят… Глядь – идёт к нам красивая молодая женщина с узелком в одной руке и с пищевыми судками – в другой. Красавица подошла прямо к тепловому колодцу ибо была женою одного из каменщиков. Она принесла ему обед прямо на рабочее место, не дождавшись мужа домой в обеденный час! Поздоровалась, помню, постелила на чистом месте плиты перекрытия колодца чистую скатерть-самобранку, да стала расставлять на ней явства… И тут напарник каменщика, явно из чёрной зависти, эдак гадливо захихикал и громко сказал мне, но с расчётом на слух красавицы: - Ну и везёт же Николаю, ей-ей! Не успела одна баба с пустой посудой уйти, как вторая – тут как тут! Я не успел устыдить горе-шутника и опровергнуть напраслину, как хлебосольная жёнушка-красавица раз… да и нахлобучила на голову мужа миску с очень горячим борщём! И почему всегда страдают невиновные люди? По справедливости, печальной участи стать обваренным должен стать злобный клеветник, но пострадали – женатый каменщик и я. У него ожог второй степени кожных покровов головы, а у меня масса объяснений по поводу этой серьёзной производственной травмы. Уж написал - писал я гору объяснительных записок; уж склоняли мою фамилию не только в РСУ, но и в стройтресте, а что делать: ожог от горячего борща случился в рабочее время и на рабочем месте. Про полное депремирование за квартал я говорил уже, по-моему, да плюс к тому: отпуск в летнее время пропал тоже. Но самым страшным наказанием мне стало прозвище – Борщёв! Ну где, скажите на милость, справедливость, товарищи? На чужой же роток не накинешь платок! Спасибо, наше РСУ перевели в другое рудоуправление, вот только тогда я перестал носить двойную фамилию Глибоцкий-Борщёв, будто дворянин какой. Вот и сейчас на лестничной площадке в селе Бектышево я вовремя прикусил язык да остерёгся говорить Ане нравоучение, чтобы вместо прозвища «Борщёв» не заиметь прозвища «Лестничный», если сама Аня или её жених спустят меня по ступенькам с третьего этажа… Но читательница Аня по-своему поняла мой взгляд на неё и поторопилась вежливо ппохвалиться: - Здравствуйте, Михаил Николаевич. Это Женя Самсонов из Москвы. Он тоже интересуется стариной нашего села.. -Самсонов… Самсоновы… Женя, уж не потомок ли бектышевых Самсоновых? – решил я блеснуть эрудицией для того, чтобы заезжий гость знал, что и мы в селе Бектышево тоже не лаптем борщ хлебаем… -«Тьфу ты, опять про борщ вспомнил… - подумал я про себя. - К беде это, не иначе! - О-о! –удивился молодой человек. – Вы краевед, да? Аня мне рассказала, что ваши статьи в районных и областных газетах Ярославщины публикуются. Поэтому вам я без боязни признаюсь в том, что являюсь прямым потомком Самсоновых! - Ну-у, Евгений, позвольте вам не поверить! – усомнился я. – Вас к нам в село привёз московский профессор архитектуры Пуришев? Вы у кого остановились; - у Крепикова или у Божева? - У Крепикова остановился… А вы-то откуда про это знаете? - Оттуда… Именно я за день до вашего приезда сюда ходил по просьбе председателя сельской администрации к этим жителям договариваться с ними о вашем постое у кого-то из них на день или два. - А-а, тогда понятно.- успокоился Женя. – Я буду работать над восстановлением ситуационного плана помещичьей усадьбы Самсоновых с дворовыми и хозяйственными постройками, с парком и каскадом прудов. - Ситуационный план усадьбы, это серьёзное дело, очень серьёзное. – похвалил я его намерения москвича -. Но жизнь есть жизнь и тут же не удержался от сожалений. – Как жаль, что я лично не смогу вам чем-нибудь помочь в этом ибо живу в этом селе недавно. Знатоками тутошней старины я назвал бы учителя Павла Захаровича, ветеринара Божева, долгожителя Александра Никитовича Иновьева и любителя истории Валентина Михайловича Михайлова. - Знаю такого. С Валентином мы уже все окресности села обошли. Он оказался хорошим помощником мне. А завтра, перед отъездом В Переславль-Залесский, я встречусь с Александром Михайловичем Божевым. - Михаил, ты долго будншь держать открытой дверь квартиры? – вдруг послышался голос моей супруги. – Опять столько мух напустил в прихожую… Да не морочь молодёжи голову своей историей. Не до тебя им! - И то правда. – спохватился я запоздало. –Всего хорошего вам, ребята. А вы, Женя, делайте побыстрее свою работу да приступайте к восстановлению своего дворянского гнезда. До свидания! - Одну минуточку, Михаил Николаевич – остановил меня будущий архитектор. – Я вот на Московском автовокзале купил себе газету «Коммерсант-Ъ», а в ней статья о библиотеке Ивана Грозного. Не интересуетесь? «Даже если бы и не интересовался! - пронеслось у меня в мозгу. – Разве благоразумно будет отказаться от интеллектуального подарка из рук родовитого москвича. Кто знает, с какой целью он такой щедрый тогда, как все москвичи известные жмоты?» - Буду рад прочесть, честное слово.- заверил я дарителя газеты. - Был рад сделать вам радость. – ответил мне в тон юноша. – До свидания. - Господи, опять какую-то макулатуру несёт. – посетовала моя жена вслух в прихожей. – Свои газеты не успеваем читать, так ещё выпросил зачем-то у парня… Побойся Бога, Инна. Прежде чем клеветать на супруга.- оправдываюсь я. – Он сам мне подарил ёё краеведу. - Переодевайся, краевед, мой руки и скорее садись за кухонный стол. Ждёшь его, ждёшь к ужину, а он с кем-нибудь обзательно зацепится языками… После ужина супруга подобрела и я при первой взможности вбежал в зал нашей двухкомнатной квартиры, сел в кресло и раскрыл № 113 от 18 июля 1997 года, но не стал, каюсь, искать на страницах «Коммерсанта-Ъ» ни сегодняшнего курса доллара США в других валютах, ни объявлений о банкротстве банков и новоявленных финансовых компаний. Листал, перелистывал газетные страницы до тех пор, пока в глаза на мою беду не попался броский заголовок: «Герман Стерлигов решился перехитрить Ивана Грозного". Читаю завлекательную статью, и с первых же строк в душе у меня возникла чёрная зависть к этому Герману! Знаю, что зависть один из семи смертных грехов, а ничего с собой не могу поделать. Ну как не завидовать ему, скажите на милость если: «Вчера мэр Москвы Юрий Лужков, подписал (так в тексте!) распоряжение о в ы д е л е н и и денег на п о и с к и библиотеки Ивана Грозного. Лоббированием этого вопроса в Московской мэрии уже год занимается б ы в ш и й предприниматель Герман Стерлигов. Бросив свой бизнес, Стерлигов посвятил себя поискам потерянного сокровища. История этих поисков возобновилась после семидесятилетнего перерыва, то есть с 1925-го года. Инициатором возобновления их стал бывший владелец фирмы «Алиса!» и самой известной одноимённой собаки страны». - Алиса… Алиса… - забормотал я прежде чем обратиться к жене. – Инесса, ты не помнишь из телепередач прошлых лет собаку Алису? Я не про девочку Алису из Зазеркалья припоминаю, а о собаке – ничего. - Ну как же не помнишь? – усовестила меня супруга. – Ещё мы в Киргизии жили, когда на телеэкране зевала во всю пасть огромная породистая псина! После её зевков и начались наши беды под названием перестройка. -А-а, вспомнил! – обрадовался я и продолжил чтение «Коммерсанта-Ъ»: «В 1992 году предприниматель оставил занятия бизнесом и с тех пор живёт н а с о б с т в е н н ы е с б е р е ж е н и я. В 1995 году предводителем Дворянского Собрания города Москвы, на одном из заседаний которого было решено начать поиски «Либерии», таково имя библиотеки Ивана Грозного. Был создан штаб поисков потерянного сокровища, работу его финансировали нынешние Московские дворяне, пожертвовавшие на это благое дело порядка полумиллиона долларов из своих личных сбережений. В прошлом году начальник штаба Стерлигов обратился за помощью к Юрию Лужкову и теперь кладоискатели не будут, видимо, нуждаться в частных пожертвованиях ибо в поисках библиотеки поможет Московская мэрия! …Поиски велись в Александровской слободе, а также под Рязанью и Вологдой. Теперь новая экспедиция будет работать на территории столиц Московской и других губерний России. Руководитель штаба уверен в том, что сокровище будет найдено. -Сейчас или через сто лет, но сокровище предстанет перед потомками, - сказал Стерлигов журналистке Ольге Татарченко, - не так давно существовала версия, что «Либерия» давно разворована. Но сейчас учёные опровергают это мнение…» - Ещё бы не опровергать! – произнёс я вслух сварливо. – Кому не охота получать охмуреннейшую зарплату за досужие домыслы? А на этого честолюбца Лужкова поглядите: мало ему увековечивания его имени и фамилии на стене восстановленного Храма Христа Спасителя, теперь вот возжелал лавровый венок спасителя библиотеки Ивана Грозного! Чёрт бы с ним, его честолюбием, но трать для этого свои личные сбережения, а не средства из городского бюджета. - Ну а вдруг найдут упрятанные книги. – остудила мои стенания наивная супруга. – Ты вот со времени своей работы начальником ремонтно-строительного участка только и ищешь повсюду или приписки в нарядах, или брак в работе. - Да, ищу! И горжусь этим. Вон Янтарную комнату уже замучились искать тогда, как она пропала всего каких-то 50-60 лет назад. А тут четыре века минуло как спрятали, четыреста-а годиков. Представляешь? - Нет. И горжусь этим! – примирительно отвечала мне остроумная жена. В нашей семье добрый юмор и дружеские розыгрыши друг друга не на последнем месте, поэтому советую иметь их во всех семьях. Поверьте, моему совету, не прогадаете. Уже к полночи я улёгся в постель после полного выполнения мною правил личной гигиены, но заснуть никак не мог. - Почему искали в Рязани? – терзала меня любознательность. – В Александровской слободе, в Вологде и в Москве – понятно… А вот причём здесь Рязань?