Тиха была бессарабская ночь,
но тишь бежала надолго и прочь!
Накрыло бомбой дот у Тисы,
и самолеты в воздухе нагружено зависли.
В злосчастном доте был мой дядя.
познал он плен, не на киношки глядя.
Лицом похож он был на сыновей Сиона,
а выживало их – один из миллиона.
Лишь знание основ намаза,
спасло его от немецкого сглаза.
Сначала тюрьма под Констанцой,
и лагерей колючая ограда.
Затем – батрак у фермера под Майнцем,
и Маутхаузен – приемная ада!
Освободили его американцы,
и доставили пароходом в Одессу.
А встретили, как предателя-иностранца,
и подвергли кгбэшному прессу!
Так, сломленный телесно и душой,
в пятидесятом вернулся он домой.
И стал он рабом бутылки,
вместо мыла имел обмылки.