Из всех дней Витатий больше всего любил среду. Ведь среда это ровно половина недели. Но дело было не только в этом. Как известно всем на свете, понедельник — день тяжёлый. Но не у Витатия! Для ёжика понедельник служил Началом. Все планы обдумываются именно в первый день недели. Во вторник уже составляется график действий. Потом наступает среда, и именно в среду прилетает Птица Удачи. От её прилёта зависит многое, в том числе — получится ли воплотить планы в жизнь, или не очень получится, поскольку без удачи всё делается намного медленнее, если делается вообще. Вот почему Витатий ждал Птицу Удачи.
Может быть, у других ёжиков всё происходит как-то иначе, и вообще следовало бы уже что-то поменять в этой традиции. Но покамест Витатий на серьёзные перемены не решался.
И вот, после выходных дней как всегда наступил понедельник. Ёжик сел за стол и честно-благородно обдумал все предстоящие дела.
Перво-наперво, пора было, наконец, навестить деда Йожку. Дедушка, хотя и был ещё не слишком старый, тем не менее уже регулярно терял иголки, и по поводу этих потерь очень нервничал. Ведь иголок у ежа должно быть чётное количество. Это давнее-предавнее поверье, согласно которому, если число иголок становилось нечётным, ёж быстро превращался в раздражительное и ворчливое существо. А это, разумеется, было неприятно всем окружающим, да, впрочем, и самому ворчуну тоже. Для подсчёта игл существовала даже специальная расчёска. Кое-кто ещё помнил те времена, когда иголки пересчитывали вручную. Но получалось это далеко не всегда правильно, отчего ёжики могли внезапно поссориться и даже подраться. Конечно же, на самом деле от количества иголок настроение ёжика не зависело. Но раз уж существовало такое древнее поверье, то куда деваться! Потому и была придумана для абсолютно точного установления истины хитроумная логарифмическая расчёска. После чего дело наладилось так славно, что практически все ежи полюбили считаться-расчёсываться. Иметь в результате опрятный вид — вот что было самым главным во всём этом деле! А уж чётное там, или нечётное количество иголок покажет логарифмическая расчёска — это зависело только от теории случайных чисел, что, естественно, и подразумевал в своём творении гениальный изобретатель.
Расчёсывать самому себя деду Йожке было теперь трудновато, поэтому время от времени следовало приходить ему на помощь. И если вдруг оказывалось, что количество иголок не способствовало поднятию настроения, и дед начинал изо всех сил ворчать по этому поводу, в ход должен был пойти специальный план, согласно которому Витатию надо было обязательно добежать до Звенящего Ручья. Именно там жили рыбки-колокольчики, от звонких голосов которых любая ворчливость отлипала с души, как миленькая!
И вот, значит, как и было задумано, утром в среду ёжика ждали великие дела.
Умывшись и плотно позавтракав, и захватив с собой в пакете несколько пирожков для деда Йожки, а также на всякий случай свою логарифмическую расчёску, Витатий побежал по знакомой тропинке. Памятуя о возможном прилёте Птицы Удачи, он то и дело отмечал взглядом прошмыгивающих мимо пернатых. Но, увы, всё это оказывались совершенно обыкновенные сойки, варакушки, поползни, да ещё три залётных воробья, невесть как и зачем попавшие в чужой лес.
Тропинка петляла туда-сюда, пакет с пирожками стукал Витатия по бедру, задавая ритм бега. На опушке вскоре показалась нора дедули.
— Эгей! — весело крикнул Витатий. Но ответом ему была тишина. Нора была заперта, дедушки не было дома. К такому повороту событий ёжик не подготовился. Обежав всё кругом, он обнаружил следы деда Йожки. Следы уходили к Болотной Гати. Там, за Болотом, тоже жили ёжики, но другие, их так и звали — Заболоцкие. Заболоцкие были мастера варить отменный клюквенный квас и кисель. Знали, видимо, какой-то секрет. Так же, как Пастерсоны, например, знали секрет молока Божьих Коровок. Это обычное дело, у каждого ёжика свои кулинарные тайны.
Витатий и не заметил, как пробежал половину Болотной Гати.
— Уху-у! — послышалось вдруг откуда-то сверху. — Уху-у! Уху-у...
Вот те раз! Ёжик замер. Встречаться с Болотной Совой в его планы на среду не входило! До конца гати было ещё далеко. И Витатий в панике сделал то, что никогда бы не сделал при других обстоятельствах — юркнул в камыши.
— Ёжики плавают плохо, а на дно идут хорошо. — назидательно и сокрушённо произнёс чей-то неизвестный голос.
Какая-то сила подхватила за шиворот тонущего ёжика, приподняла и тут же опустила вниз. Раздались удаляющиеся по воде шаги — хлюп, хлюп, хлюп…
— Уху-у! Ух-ху… — опять разнеслось над гатью.
— Спокойно! — сказал чей-то другой голос. — Тихо сиди, говорю. А если я говорю, значит, сиди тихо!
Витатий съёжился на торфяной кочке в клубок и сидел, почти не дыша. Болотная Сова, видимо, улетела. Слышно её не было. Слышно не было и обладателя второго голоса. И, что самое непонятное, его и видно не было. Ёжик просто не знал, как теперь поступить. Он не знал даже — куда? Потому что вокруг только расстилалась вода и торчали камыши.
В великой задумчивости Витатий стал издавать пыхтящие и фыркающие звуки. Из камышей высунулся Клюв.
— О чём задумался, детинушка? — спросил Клюв вторым голосом.
— Ой. — сказал Витатий. Он никогда не видел говорящих клювов.
— Ну, так что? В молчанку играть будем? — спустя пару минут поинтересовался Клюв и мигнул глазом.
— Ой-ё-ёй. — пробормотал Витатий. И добавил: — А в-вы кто?
— Ну как тебе сказать, чтобы не соврать… — задумчиво ответила птичья голова, следом за клювом вынырнувшая из камышей. — Я, положим, Ржанка!
— Очень приятно познакомиться, Ржанка! А я...
— А ты ёжик. Который не умеет плавать. — сказала птица и вышла на кочку. — Скажи спасибо, что мимо проходил Журавль и вытащил тебя из воды.
— Журр… журр… — взволнованный не на шутку Витатий машинально расчесал свои вставшие дыбом колючки логарифмической расчёской.
Ржанка посмотрела с любопытством и оживилась.
— А меня так можно? Давай попробуем!
Витатий не знал, следует ли чесать птицу ежинной расчёской. Однако, просьбу новой знакомой хотелось удовлетворить.
— Иха-ха! Ихи-хи! — смеялась Ржанка, испытывая совершенно необычные ощущения. — Иху-ху! — просто закатывалась она от восторга. — Ну, ладно. Спасибо. Мне пора-а-а. — наконец нараспев произнесла довольная птица, подбирая с кочки чей-то пух и пёрышки. — Надо ви-и-ить гнездо.
— А я? — подхватился Витатий. — Мне же тоже надо!
— Тоже надо? Ви-и-ить гнездо? — удивилась новая знакомая.
— Чеса-а-ать дедушку. — ответил ёжик нараспев, подражая Ржанке.
— ИХА-ХА-А! ИХИ-ХИ-И! — забасила птица, от смеха выронив все пёрышки из клюва.
— Чего вы тут вообще ржёте? — вдруг послышалось со стороны болота.
Птица умолкла и скрылась в камышах. Неподалёку что-то зашлёпало и заскрипело. Вскоре на чистой воде показалась лодчонка, которой управлял Заболоцкий ёжик.
— Ну и чего ты тут расселся? На моей кочке... — недовольным голосом спросил он.
— Я... Я это… — Витатий растерялся и вжикнул себя расчёской по иглам.
— Иха-ха-а! Ихи-хи-и! — послышался истерический смех из камышей.
— А ну, цыц тама! — Заболоцкий ёжик явно подражал взрослым и изображал из себя сурового хозяина. — Разъихикались… понимаш… Других кочек им мало.
Если не знаешь, как поступить — подкрепись!
Так иногда говорил дед Йожка. Вспомнив эту присказку, Витатий нахохлился и стал сосредоточенно подкрепляться домашними пирогами. Однако, будучи благовоспитанным ёжиком, он не мог долго есть в одиночку.
— Мне? — удивился обладатель лодочки. — Ну, брат, спасибо! — и с завидным аппетитом тоже начал жевать пирожки.
А Витатий вспомнил о своём несбывшемся плане на среду и решил расчесать вместо дедушки хотя бы Заболоцкого ёжика. Расчёска жикнула раз, другой, третий… И вот уже перед Витатием оказался совершенно другой Заболоцкий ёжик. Сытый, причёсанный и довольный жизнью!
— Шпасшиба! — сказал он и смутился, поскольку разговаривать с набитым ртом было неудобно.
Но Витатий, как очень воспитанный ёжик, ответил просто:
— На здоровье!
А потом они плыли на лодочке к Звенящему Ручью. Почему туда? Так именно этот ручей и искал целый день Йорик, как звали Заболоцкого ёжика, искал-искал, заплутал в протоках, устал, проголодался и испортил себе всё настроение.
И если бы не птица Ржанка, ещё неизвестно как повернулось бы дело! А вот теперь Йорик и Витатий сидели на берегу ручья, с удовольствием слушали рыбок-колокольчиков и пили самый расчудесный клюквенный чай, заваренный в котелке на огне костра.
Конечно, это непорядок, что где-то там оставался нерасчёсанный дедуля. Однако, впереди ведь был четверг. И даже пятница. А уж после субботней бани будут причёсаны вообще все ежи без исключения! Так что повода для особой печали не наблюдалось.