Глава – 4. Каспийский поход.
Степан Разин начал свой знаменитый поход на Каспий. Удалые «шарпальщики» ( так называли мародёров из вольных ратников) совершали набеги на прибрежные города и селения принадлежавшие шамхалу (правителю) города Тарки, затем отправились к персидским берегам, во владения шаха. Ослабленные в предыдущих боях разинцы пошли на хитрость, шаховым служивым людям было заявлено о желании Разина и его казаков «быть у шаха в вечном холопстве». Обман удался, и пока в Тегеране как быть, вольным казакам было приказано выдавать плату на «кормление». Распоясавшиеся казаки начали пьянствовать и буянить, и тогда жители Решта напав на них - перебили 400 человек. В ответ разинцы, выдав себя за торговцев разграбили и сожгли города Фарабад, Астрабад и некоторые селения на южном побережье Каспия. Зимовали разинцы на полуострове Мини – Кале, устроив там «земляную «крепостницу», и вели обмен пленными – за одного перса требовали четырёх казаков. Затем перебрались ближе к Баку и более двух месяцев отдыхали на острове Свином. Здесь в июле 1669 года состоялось морское сражение: из 50 кораблей персидских спаслось бегством лишь - три. Попали в плен к Разину сын командующего флотом - Шаболда , а также персидская красавица – княжна, дочь Мамед – хана от роду 15 годов.
Взору Стеньки предстала жалкая пара пленников. Девушка прижала к себе подростка, что – то бормоча, она с ненавистью смотрела на вошедших, не прикрытый страх сквозил у неё в глазах. Она осознавала своё положение, смирилась с участью пленницы, Фатима была хороша собой. На ней были красные шаровары из тонкого шёлка, на осиной талии был повязан платок, на шее красовалась монисто с дорогими каменьями, маленькие очаровательные ушки украшали золотые серьги, на лбу красовалась диадема невиданной красоты, лицо прикрывала полувуаль. В своей жизни Разин и не видывал такой красоты, настоящая жар – птица. От увиденной красоты у него перехватило дыхание. Персидский язык Стенька понимал, так как зачастую бывал толмачём. Фатиме дал понять, чтобы они его не боялись, плохого в отношении к ним не допустит, мальчонку - отправит в Персию, дабы взять с отца богатый выкуп. Спокойный, неторопливый разговор относительно успокоил пленников. Стенька вышел из паланкина, солёный морской ветер Каспия будоражил атамана. Но следующий день внимание Степана занимала только Фатима, он уже был не в силах отказаться от этого сладострастного персика. Вошедши к Фатиме, он увидел богато накрытые столы, которые ломились от изысканных кушаний и напитков, в углу сидели музыканты сплошь из персов. Заиграл ней – тростниковая трубочка с шестью дырочками. Это один из древнейших музыкальных инструментов. Она издавала хрипловатый щемящий голос, его невозможно спутать ни с чем, стоны гайчака – брата европейской скрипки рвали совместно душу, эти божественные звуки будоражили кровь. Глухие удары барабана – дафа как бы возвращали присутствующих - на землю. Фатима в лёгком облачении двинулась в танце к могущему повелителю. Стенька, подал знак музыкантам, чтобы они удалились. От большого количества выпитого вина, съеденных закусок Стенька находился в эйфории, он блаженствовал, находился, где – то на седьмом небе. Прикосновение Фатимы заставило спуститься с небес, и задуматься о настоящем. Подойди поближе ко мне. О, мой прелестный персик, не бойся меня, я тебе не сделаю плохо, тебе будет хорошо – лепетал изрядно подвыпивший атаман. Выслушав речи, Фатима опустилась на колени и раболепно двинулась к грозному атаману. Она знала, что её участь уже решена им, и она не в силах, что - либо изменить. Ох, как немилостивы к ней все боги Персии, как они несправедливы, да лучше сгинуть и умереть, чем лечь под такого иноверца. Но по жизни всякое бывает, не обессудь, судьба уж так нами распоряжается, а мы все её воспринимаем как должное.
Разин, взяв за руку невольницу, привлёк её к себе, при этом крепко поцеловав в губы. Стал её раздевать, скинул с себя одежды. Он прочувствовал биение её маленького сердечка, сняв с неё шаровары удары сердечка остановились, где – то в середине между маленьких прелестных ножек, оно видимо спускалось в пятки. Фатима всецело принадлежала только ему. Аргамак атамана задрал высоко голову и застыл в напряжении. Стенька лёг на лавку, на себя посадил Фатиму, и стал целовать её набухшие соски, возбуждение пары росло. Фатима обняла бёдрами аргамак, медленно, медленно аргамак протиснулся в лоно. Девушка неторопливо стала двигаться вперёд – назад, убыстряя ход. Неистовство скачки захватило обоих, победителя определить невозможно, неумолимо приближался долгожданный финиш. Тела вздрогнули и отвалились в сладострастной истоме. Фатима впервые почувствовала оргазм, какое это прекрасное чувство осознания содеянного, она признательна в этом атаману, губы её шептали только одно слово – аббас, что означало победитель.
Цельну неделю Стенька не выходил из палаты Фатимы, им овладела равнодушие ко всему окружающему, только безграничная любовь к Фатиме окрыляла и воодушевляла Степана. Он был уверен, что она сменит свою магометанскую веру на православную, нарожает - ему детишек, и заживут счастливо. На, что Фатима ответила категорическим отказом. Фатима и Алёна обе любы атаману, но как сделать выбор, как разделить себя на две равные половины, чтобы ни одной не было обидно? Два бега, две любви. Слаб мужик, ежели не может совладать собой, с сердцем своим, любовью объятого. Надо не думать о любви бабской, не знать бы их ласковых рук, сладких чар, жарких поцелуев, но не могу бабам отказать. Слезать с баб надо вовремя, вот замотался, не могу сделать выбор. Чую: вольница осуждает меня за мою мужскую слабость, за любовь мою заморскую. Все меня осуждают, и я мучаюсь, нелегко из этого плена выбраться. Казаки видя такое положение, что басурманка завладела сердцем атамана стали роптать: поменял нас на бабу, стоим уже неделю на якоре, никуда не двигаемся, а кругом полно царских лазутчиков, да и шаха людишки того и ждут как бы схватить мятежников. Струги дали течь, необходимо их смолить, не ровён час, и сами мы утопнем без неприятеля. Разин поднялся рано утром, Фатима была одета в лучшие одежды. Накануне Стеньке приснился сон, что ночью к нему явился водяной бог Иван Горинович и укорял его за то, что он так удачно приобрёл всё своё положение, а сам ничем и никак Ивана Гориновича не отблагодарил, хоть и обещал ему пожаловать лучшее из того, что добудет, надо бы сон растолковать, к чему бы он? Казаки собрались в конференцию, на которой решили, да и высказать всё атаману, предводитель принял делегацию уважаемых сподвижников в дорогой собольей шубе с суровым лицом, внимательно выслушал их, не перебивая. «Эх, мать честная, так бы хоть недельку пожить!» Перед ним сидели его есаулы и старшины, одетые, в бархатные кафтаны, опоясанные шёлковыми кушаками. А по правую руку Степан усадил красавицу – персиянку. Прежде он скрывал её и тешился тайно. « На тебе шубу, чтобы не было шуму», и скинул соболиную шубу, подав её служивому. В эти дни атаман много пил, был угрюм и заносчив. Кто посмеет ему перечить? Атаману поднесли чашу вина, он высоко поднял её, показывая парламентёрам, что он пьёт за здоровье. «Любо» Любо!» - закричали в ответ. Есаулы, что – то горячо закричали в ответ, указывая на персиянку. Фатима сжалась в комок, атаман вскочил, покачнулся на пьяных ногах, рыкнул в ответ, схватившись за саблю. Есаулы не унимались. Разин посмотрел ища поддержки, но не нашёл, все замерли в ожидании дальнейших действий атамана, казалось сама Волга замедлила свой бег, и струг застыл на месте. Разин вдруг сгрёб персиянку, как медведь, и бросил её в реку, самое драгоценное, что у него было, да и выбросил княжну в набежавшую волну. Она пронзительно закричала: «Алла! Аах» отозвалось на берегу. Гребцы это поняли как сигнал, ударили вёслами по воде, струг поплыл дальше, а атаман рухнул на лавку. Правильно говорят, что от любви до ненависти один шаг. «Жаль, конечно, княжну, хоть она и нехристь, а всё же живая душа!. Упился атаман, совсем разум потерял - балакали про меж себя присутствующие.
А ещё говорят, что молодой есаул к ней подкатывался, вот атаман и приревновал. Да, что по пьянке не сделаешь, но не также переговаривались между собой очевидцы.
Атаман разбойник Стенька Разин.
О валун он точит свой булат.
Он на стругах в Каспий выйти хочет.
Он хитёр, а на море он хват.
Победит в бою он флот персидский.
Стенька, не боится никого.
Предводитель русичей — бандитских.
Заберёт княжну у шаха самого.
Гложет грусть, княжна глотает слёзы.
Не видать ей Персии родной.
На Дону растут одни берёзы.
Так тоскливо, хочется домой.
Где же ты моя родная мама?
Мой жених убит — красавец Магомед.
Как газель стройна, упряма.
Не люблю тебя я Стенька, нет!
Никогда твоей женой не буду.
Буду лишь в неволе я роптать.
Персии своей я не забуду.
Православных не хочу детей рожать.
Но, произошло чудо, жизнь сплошь и рядом преподносит чудеса. Местный кузнец купал лошадь в Волге. На берегу он нашёл женщину в промокших, дорогих парчовых одеждах, она была чуть жива. Схватив утопленницу, он стал её тереть, завернул в лоскутное одеяло, перекинув через спину лошади, отвёз в свою избу кузнец жил один – бобылём. Несколько дней женщина была в жару и беспамятстве. А когда пришла в себя, с трудом объяснила своему спасителю, что пьяный атаман выкинул в реку с борта струга в реку. Парчовые одежды надулись колоколом и дали ей возможность доплыть до берега. Длинные чёрные косы свешивались до пола. К рассвету задышала ровно – уснула. На другом краю станицы жила хромая старуха – повитуха, лекарка. Степан, привёл бабку к себе в избу. Та только языком зацокала – красота - то какая, искупала её в бане, напоила отваром. Перед Троицей Макеиха, приняла роды у Степановой найдёнки. Родилась девочка беленькая, совсем непохожая на мать. Только глаза огромные, как спелые сливы, девочку окрестили Варварой Степановной. Сельчане свыклись с тем, что у кузнеца живёт персиянка, даже имя дали Федора. Оказалось, что персиянка стала знатной рукоделицей, вышивала невиданной красоты платки, а Степан стал привозить Федоре - ткани и нитки из города. Вскоре кузнец разбогател, а через год – два родились близнецы Ванька, да Федька. Так вот, сказывают известные люди, на Руси и было. Казаки в походах обогатились сказочно и разоделись в парчу и шелка, даже паруса были шёлковые на их стругах, с огромной добычей Разин появился в Астрахани. Казалось, он образумился: сдал воеводам бунчук, вернул часть пушек, пленных и знамёна. Казаки били царю челом, просили «вины их им отдать, на Дон их отпустить с пожитками». В ответ из Москвы подоспела «милостивая царская грамота». В начале сентября Разин покинул Астрахань. На Волге они опять «шарпали» (грабили) торговые суда. Оказавшись в Царицыне, освободили всех заключённых, воеводу же Унковского Степан «бранил и за бороду таскал» - главным образом за то, что тот приказал перед приходом казаков хмельное продавать вдвое дороже, а заодно показать смутьянам кто хозяин положения ныне.