Тесно становится в больших городах. Вот и растут один за другим по городским окраинам новые кварталы. Жилые дома в таких районах могут быть самыми разными - как панельными безликими коробками, так и выставленными напоказ простому люду вычурными дворцами да апартаментами. Но, видимо, не просто так прилипло намертво к новым кварталам простенькое клише - «спальный район». Ведь нет в таких местах самого главного - в них нет души. Да и откуда ей там взяться…
Совсем другое дело - старый город. Абсолютно неважно, какой именно. Париж, Амстердам, Санкт-Петербург - география не имеет значения. Значение имеет лишь возраст. Это людям душа даётся с рождения. А городские кварталы из века в век, капля за каплей наполняются душами тех, кто в них живёт, впитывая их, словно волшебный напиток, секрет которого никому неведом. И только когда напьются досыта узкие улочки и пряничные домики чудесного эликсира, только тогда и у города, как и у людей, появляется душа…
Сколько поколений сменилось в старых кварталах за долгие века! Сколько эмоций, переживаний, пустых и заветных мечтаний осталось под косыми чердачными крышами! Здесь рождались дети и надежды, они здесь жили и росли - а потом уходили в небытие… Дети уходили уже стариками, а их надежды молча плелись вслед за ними, превратившись с возрастом в несбывшиеся мечты. Здесь слёзы печали и радости, высыхая на чьих-то щеках, прочно впитывались в кирпичную кладку. И в стены домов за сотни лет так же прочно въелась серая пыль. Пыль… - думают люди, прилежно стараясь, время от времени, смыть серый налёт со штукатурки. И невдомёк им, что не пыль это вовсе, а печать властвующего над всем сущим Времени - как патина на старинных монетах, которые до сих пор иногда случайно находятся в старых домах.
В одном из таких домов Посадской стороны Санкт-Петербурга, в эркере под башенкой, жил Гриша. Он вселился сюда сразу после постройки дома, чуть больше ста лет тому назад. До этого Гриша ютился в маленькой комнатке на берегу Екатерининского канала, откуда потом перебрался на Васильевский остров. Жил он там недолго, всего-то полвека. Слишком холодно было на острове, особенно зимой. Буйные ледяные ветра и промозглая осень Гришу совсем не жаловали. Ему всё время хотелось куда-нибудь от них спрятаться, но разве можно спрятаться на острове - даже таком большом, как Васильевский?
В конце концов, Гриша перебрался на Большую Ружейную улицу. Сразу, как только построили дом. И уезжать оттуда никуда не собирался. Бездушные спальные районы Гришу совершенно не интересовали. Он и новые названия улиц категорически отказывался запоминать - зачем, если и старые прекрасно помнил? А то взяли моду - улицы переименовывать. Вот только привыкнешь к новому названию, а лет через пятьдесят - раз, и опять старое вернут. Нет уж, сами с уличными табличками играйтесь. Названия улочек совсем не на синих табличках пишутся. Их Время у себя в амбарной книге пишет, пёрышком из крыла золотого грифона, да особыми чернилами - такими, что не сотрёшь…
Вот и жил Гриша под башенкой на Большой Ружейной, и каждый день его жизни проходил долго и размеренно, совершенно никуда не спеша. Гриша от такого неспешного течения времени совсем не страдал. Он прекрасно знал, что по-другому просто не может быть. Почему? Да просто потому, что Гриша был бессмертным.
Ведь что такое Время в жизни смертного существа? Что такое один год в жизни младенца, которому всего год отроду? Правильно, это вся его маленькая жизнь, прожитая им целиком и без остатка. А что такое один год в жизни человека, прожившего пятьдесят лет? Или шестьдесят? Или семьдесят? А это уже совершенно другая величина… Это уже всего лишь мизерная доля из жизни каждого из нас, смертных - и с каждым годом она становится всё меньше и меньше… Вот и летит время у обычных людей с каждым годом всё быстрее и быстрее, и дни уже не проходят, а мелькают, всё чаще и чаще… Никому не подвластно остановить этот бег, потому что нет ни у кого власти над Временем.
Гриша был не человек. Вернее, не совсем человек. Человеком он был лишь наполовину. Его отцом был один из грифонов, охранявших триста с лишним лет тому назад зарождающийся город Апостола Петра. Красавцу-грифону не были чужды вечные человеческие ценности. Данная ему свыше власть над небом и землёй, сила творить добро и усмирять ангелов зла наполнила его сердце любовью ко всему живому. И однажды ночью встретил он прелестнейшую камер-девицу, возвращавшуюся домой из царских покоев. А девица не робкого десятка оказалась. Не испугалась она неведомого ей доселе чудища дивного, бросила взор свой нежный на крылья златые, а потом и на глаза, свет неземной испускающие…
Полюбили они друг друга. Когда родился Гриша, по всем правилам полагалась ему ровно половина всех тех возможностей, которыми был наделён каждый грифон. Ровно половина - по-честному, как полукровке. Право выбора принадлежало отцу. Отец выбрал бессмертие.
Выбор был принят, но по тем правилам, что издавна были начертаны пером золотого грифона, абы как такие щедрые подарки никому не раздавались. Теперь всю свою бессмертную жизнь Гриша обязан был выполнять общественную работу. А вот какую именно работу - выбирать надо было уже ему самому.
Гриша выбрал должность архивариуса в Бюро находок. Это учреждение Небесной канцелярии существовало всегда, периодически меняя место своего нахождения. А подыскать подходящее место для такого специфического учреждения было не так-то просто.
Но построили в начале прошлого века в бывшей слободе работных людей Монетного двора завод телеграфных и телефонных аппаратов. Потом сюда определили Пожарные мастерские, а ещё через какое-то время перевели на это место завод «Термоэлектроприбор». И каждый раз, когда Гриша пытался произнести эту трёхэтажную аббревиатуру, язык у него спотыкался - и сам по себе произносил уже совершенно другие слова. Слова эти тоже были трёхэтажными, но гораздо более простыми в произношении. Словно услышав Гришу, владельцы завода через три года переименовали его в «Пирометр». А совсем недавно всё заводское оборудование вывезли в неизвестном направлении, а заводские цеха переделали под офисные помещения.
В одном из таких офисов обосновался городской центр утерянных документов, куда Гриша благополучно устроился на работу. Место это для Гришиного Бюро находок подходило как нельзя лучше. Ведь никто из сотрудников многочисленных офисов просто не знал, что когда-то давно под зданием завода было построено бомбоубежище. Укрытие построили на три лестничных пролёта ниже уровня цоколя, и никто даже не подозревал о его существовании. Проходы в подвал были наглухо закрыты железными дверьми, на которые никто не обращал внимания.
Никто не мог попасть в старое бомбоубежище. Никто, кроме Гриши. Красавец-грифон оставил любимому сыну скромный дар - возможность преодолевать физические препятствия, чем Гриша весьма успешно пользовался при необходимости.
Постепенно Гриша перенёс в бомбоубежище все мешочки с архивными находками. То, что частенько теряли люди, Гриша хранил в маленьких холщовых мешочках. Ведь в отличие от городского центра утерянных документов, который имел дело строго с материальными потерями, в Бюро находок хранились совсем другие вещи, не имеющие к миру материальному никакого отношения. В холщовых мешочках хранились утерянные возможности.
Все мешочки были абсолютно одинаковые. Лишь ленточки, которыми они были завязаны, различались по цвету. В мешочках, завязанных зелёными ленточками, хранились потери восполнимые. А в мешочках с лентами пурпурного цвета хранилось то, что восстановить уже было нельзя…
Вот, к примеру - Виктор Сергеевич. Шёл себе по Невскому проспекту от Аничкова моста, праздно глазея по сторонам, да и засмотрелся на роскошно обставленную витрину магазина Купцов Елисеевых. И ведь сто раз тут проходил не останавливаясь, а тут вдруг решил зайти, носом поводить… Знал ведь, что не станет ничего покупать, ан нет - понесло его…
А в это самое время через Малую Садовую как раз проходил старый закадычный друг Виктора Сергеевича - Александр Иванович. Раскидала их жизнь по разным городам, и не виделись они уже два десятка лет… Не свернул бы Виктор Сергеевич непонятно куда и незнамо зачем - вот и встретились бы два старых друга. И кто знает, как при таком раскладе жизнь у Виктора Сергеевича могла повернуться… Такая утерянная возможность как раз могла восстановиться - при определённом стечении обстоятельств.
Совсем другое дело - Павел Олегович. Шёл он как-то, никуда не торопясь, по Корпусной улице, сигареткой пыхтел. И тут, прямо перед Пионерской, вынырнул перед ним, как чёрт из табакерки, мужичок весь скрюченный да всклокоченный - не иначе, как с похмелья тяжкого.
- Сигареткой не угостите? - с надеждой в покрасневших глазах просипел мужичок.
- Нет у меня больше! - на ходу процедил Павел Олегович, повернув демонстративно в сторону недовольную физиономию, и даже не остановившись. «Ну, сколько можно, пятый раз сегодня сигареты стреляют, я им что - табачная фабрика?» - подумал он, подходя к пешеходному переходу и озираясь по сторонам. Справа по Пионерской мчался уазик-буханка, торопясь проехать перекрёсток на жёлтый сигнал светофора. А по Корпусной улице в направлении Большой Разночинной, тоже на жёлтый, летел гружёный щебёнкой самосвал. Водитель самосвала не видел зелёный уазик, так же как водитель буханки не видел загруженный доверху грузовик. Они не могли видеть друг друга. Им мешал ограниченный обзор, который создавал закрытый зелёной сеткой выселенный дом на углу Пионерской и Корпусной. Гружёный крупным щебнем грузовик со всего маху влетел в правый передний край буханки.
Уазик резко сменил направление и полетел влево. Неуправляемый внедорожник вынесло прямо на пешеходный переход, в аккурат между двумя жёлтыми знаками с нарисованными шагающими человечками. Павел Олегович даже моргнуть не успел. Зелёная железная буханка, взлетевшая над асфальтом после удара передними колёсами о поребрик, снесла его, словно теннисный шарик. Лишь на самом краешке тротуара осталась лежать дымящаяся сигарета.
Вот и лежит сейчас Павел Олегович в больничке: весь переломанный, да ещё и с сотрясением мозга. И никак уже не вернуть назад ни тот злосчастный уазик, ни самосвал с щебёнкой. А всего-то надо было Павлу Олеговичу не жадничать, а остановиться на семь секунд и угостить доходягу сигареткой. И пролетел бы тогда уазик мимо, никого не задев. А с другой стороны - ну, вот откуда Павел Олегович мог знать, что вовсе не алкаш это местный был, а его ангел-хранитель пытался беду от него отвести…
Такая потерянная возможность была невосполнимой, поэтому и хранилась в холщовом мешочке с пурпурной ленточкой.
****
А Виктору Сергеевичу в последнее время не везло. Он уже второй месяц бегал по городу, пытаясь найти работу. Работал он раньше старшим геодезистом. Но после чёрного вторника в декабре 2014 года многие предприятия стали постепенно сокращать вспомогательные службы. Отдел геодезии, в котором работал Виктор Сергеевич, продержался довольно долго, но, в конце концов, и он был упразднён. Выдали Виктору Сергеевичу два месячных жалованья, да и отправили с миром на вольные хлеба.
Нельзя сказать, что работы не было совсем никакой. Но разве двадцать или даже тридцать тысяч - это нормальная зарплата? Нет, нужна была работа по специальности. Ну не мог Виктор Сергеевич поверить в то, что никому не нужен специалист с его бесценным опытом и знаниями.
Вот и сегодня ездил на собеседование на Большую Монетную, а толку-то? Приехал домой весь расстроенный, стал готовиться к завтрашним поездкам, а тут на тебе… Паспорта-то и нет… Всё обыскал Виктор Сергеевич - и карманы обхлопал, и портфель весь перерыл, и даже каждую папочку перетряхнул. Ну, нет паспорта, да хоть ты тресни! А впрочем, ничего удивительного… Бегаешь по всем этим офисам - а везде охрана, и все требуют документ предъявить. И всё в спешке - туда попади, сюда успей… Забрал паспорт у охранника, а куда потом сунул второпях - уже и не помнишь…
****
Для Ольги Владимировны это был обычный маршрут. Каждый день она открывала дверь парадной лестницы старого дома, стоявшего на Большой Монетной улице благодаря проекту выпускника Императорской академии художеств Якова Гевирца. И шла затем в ближайший продуктовый магазин, а потом долго сидела на крашенной белым лавочке в садике Александровского лицея.
В этот раз Ольга Владимировна до садика не дошла. Возле серой бетонной урны рядом с автобусной остановкой она заметила чёрную кожаную обложку. Любопытная старушка подняла неожиданную находку.
- Батюшки, да кто же это паспорт-то обронил? Вот незадача-то…
Ольга Владимировна аккуратно перелистала странички паспорта, не забыв заглянуть под края чёрной обложки. Пусто. Ни записок каких, ни телефонов… Нет ничего, только адрес по прописке. Проспект Художников - даль-то какая… Не доберётся она туда со своей палочкой, а что делать? Да как что? Вот же за углом-то вроде как табличка висела - «Центр утерянных документов».
****
Гриша поднял голову. В дверях стояла сухонькая старушка, опираясь правой рукой на резную чёрную трость. Кожа на её лице сложилась от времени мелкими сухими складками, а вот голубого цвета глаза оставались такими же красивыми, как и много лет назад. Гриша хорошо помнил Ольгу Владимировну. Он помнил и её родителей, и то, как любящие друг друга супруги, спускаясь по парадной лестнице, вежливо здоровались с модными тогда писателями - Горьким и Маяковским, которые поднимались на третий этаж дома Гевирца в своё издательство. «Да неужто она что-то потеряла?» - подумал Гриша.
- Здравствуйте, молодой человек! - твёрдо произнесла Ольга Владимировна.
- Добрый день! Проходите, присаживайтесь. Что у Вас случилось? Что-то потеряли?
- Да нет, вот как раз наоборот - паспорт чей-то нашла. Вот прямо возле остановки лежал, рядом с урной. Я адрес-то посмотрела, только вот не добраться мне никак в даль-то такую. И что теперь мне с этим паспортом делать, не знаю. Вот и зашла к вам.
- Ну, и правильно сделали. Я Вашу находку сейчас оформлю, а потом попробую по прописке телефон узнать. Хотя, если владелец будет новый документ делать, мимо нас всё равно он никак не пройдёт. Без нашей справки полиция заявления об утере паспорта не принимает.
****
С утра Виктор Сергеевич уже сходил в отдел полиции. Заявление о потере паспорта там принимать отказались. Сказали, что нужно принести справку из городского центра утерянных документов - о том, что не находил никто его паспорт. Будет справка - примут заявление. Бюрократы…
Вот и ехал сейчас Виктор Сергеевич на Большую Монетную улицу. Ведь только вчера там был, как раз в этом офисном центре - только на другом этаже. Ладно, что теперь делать…
Виктор Сергеевич вошёл в вестибюль офисного центра №1, а затем в помещение центра утерянных документов. За столом сидел мужчина лет тридцати, не больше. Молодой человек поднял голову, взглянув на Виктора Сергеевича необыкновенно яркими васильковыми глазами. Длинные волосы цвета золотистой пшеницы были собраны у него на затылке в модный хвостик.
- Виктор Сергеевич? - произнёс молодой человек. - Здравствуйте! Не ожидал Вас так быстро увидеть!
- Э-э-э… Мы разве знакомы? - удивился Виктор Сергеевич.
- Нет, не удостоился вот до сей поры такой чести, - улыбнулся мужчина за столом. - Просто видел вчера Вашу фотографию. Один добрый человек случайно нашёл Ваш паспорт, ну и принёс его к нам. Просто у меня память фотографическая, вот Ваше лицо и запомнил. Проходите, присаживайтесь. Меня зовут Григорий, а Ваше имя я уже знаю.
Виктор Сергеевич стоял, совершенно не воспринимая всё в тот момент происходящее. Ещё вчера его чуть инфаркт не хватил, когда он искал пропажу, и вдруг ему заявляют, что вчера уже всё было найдено. Это сон? Переутомление? Или что?
- Простите, я Вас правильно понял - мой паспорт сейчас здесь? У Вас? - выдохнул Виктор Сергеевич.
- Ну, да… - молодой человек выдвинул верхний ящик тумбочки справа от стола и достал оттуда документ, облечённый в обложку из чёрной кожи. - Вот он. Ещё даже не успели в хранилище отправить. Посмотрите - Ваш? - и протянул паспорт Виктору Сергеевичу.
Виктор Сергеевич не верил своим глазам. Его, казалось бы, безвозвратно утерянный ещё вчера паспорт был у него в руках…
- А как мне его забрать? Мне что-нибудь надо делать? - спросил Виктор Сергеевич.
- Да, вот распишитесь, пожалуйста, здесь - Григорий протянул ему какую-то ведомость с проставленной галочкой на месте подписи.
Виктор Сергеевич поставил перед галочкой закорючку и вернул ведомость обратно.
- Спасибо Вам огромное! Я могу идти? - спросил Виктор Сергеевич.
- Да, можете. - ответил Григорий. - Хотя, постойте… А Вы больше ничего в последнее время не теряли?
Виктор Сергеевич опешил. Странный вопрос. Впрочем, не такой уж и странный…
- Ну, как Вам сказать… Вот, работу недавно потерял. Теперь никак найти не могу. А может, и ещё что пропало - да разве тут вспомнишь всё? - задумчиво ответил Виктор Сергеевич. - Вот, пройдёт ещё с десяток годков-то, если Бог даст - тогда может и вспомню, что потерял, а что выкинул за ненадобностью…
- Ну, хорошо. А если всё-таки случились у Вас потери - неужели Вы не захотели бы их вернуть? - снова задал вопрос Григорий, слегка встряхнув золотистым хвостиком на затылке.
- А почему нет? - ответил Виктор Сергеевич. - На то они и потери, чтобы их находить. Ну, до свидания! Спасибо Вам огромное за помощь!
Виктор Сергеевич бережно убрал вновь обретённый паспорт в левый карман пиджака - и вышел на улицу.
****
Посетителей в центре утерянных документов больше не было. Гриша закрыл входную дверь, повесив на стекле табличку «Технический перерыв», вышел на чёрную лестницу и спустился в бомбоубежище. Он прошёл по длинному коридору и остановился возле одного из стеллажей. Вот он, тот самый мешочек, в котором хранилась утерянная возможность Виктора Сергеевича. Ну что же… Желание клиента - закон! И Гриша осторожно потянул двумя пальцами за кончик зелёной ленточки.
****
Виктор Сергеевич со всех ног, разве что не припрыгивая, шёл к Каменноостровскому проспекту. Его паспорт нашёлся самым чудесным образом, и у него ещё оставалось время, чтобы успеть на очередное собеседование. Очередная контора находилась на Чкаловской. Подходя к Каменноостровскому, возле автобусной остановки у консульства Эстонии Виктор Сергеевич оглянулся. К остановке подходил автобус. Как раз в нужную сторону.
- Однако, удачно! - подумал Виктор Сергеевич. Автобус остановился прямо перед ним, приглашающе распахнув жёлтые двери. Виктор Сергеевич уже и ногу занёс, чтобы войти в салон - но вдруг как-то резко передумал.
- Да ну, деньги за проезд тратить… И так их нет. Вон, погода какая славная стоит, а до встречи ещё сорок минут. Пойду, пешком пройдусь… - и Виктор Сергеевич направился к переходу через Каменноостровский проспект. А на светофоре как раз ритмично запрыгал зелёный человечек, и пешеходы дружно пошли навстречу друг другу. Желающих перейти на противоположные стороны было достаточно много, и движение по переходу было довольно плотным. Ровно на середине пешеходного перехода Виктор Сергеевич почувствовал резкий толчок в плечо. Он с недовольством обернулся - и тут же застыл от неожиданности. Прямо перед ним, точно с таким же недовольным выражением лица, стоял его давний и самый близкий друг - Сашка.
- Витёк! Ты? - широко раскрыл от удивления глаза Александр Иванович. - Не может быть!
- Саня! Господи, откуда ты здесь? Сто лет тебя не видел!
Зелёный человечек на светофоре уже пробежал свою дистанцию, а водители на перекрёстке Каменноостровского и Большой Монетной всё ещё не могли тронуться с места. Прямо посреди проспекта стояли, крепко обнявшись, два взрослых мужика, не давая проезда ни личному, ни общественному транспорту.
Саня и Витёк наконец-то услышали отчаянные сигналы медленно закипающих водителей. Переглянувшись, они быстро шмыгнули на тротуар и встали возле чугунной ограды сада Александровского лицея. Друзья долго стояли там - предаваясь воспоминаниям, обнимаясь, улыбаясь и размахивая руками. Наконец, первые эмоции немного притихли.
- Слушай, а ты как тут вообще? Ты же в геодезии работал? Я слышал, что в Питере с работой совсем плохо. Ты-то как? - спросил вдруг Александр Иванович.
- Да никак, Сань… Вот бегаю, работу ищу второй месяц, а всё впустую.
- Да ладно… Слушай, а я как раз в Питер приехал народ набирать. Заказов у нас полно на строительство дорог. Выиграло начальство тендер, а работать некому - сейчас спецов нормальных днём с огнём не сыщешь. Правда, объекты у нас не в Питере, а на северах да в Крыму. Ты же начальником партии раньше работал, я же помню! Пойдёшь к нам?
- Да какая мне разница, где работать, лишь бы работа была… - ответил Виктор Сергеевич, с надеждой взглянув на старого друга.
- Так, погоди… У тебя паспорт с собой? - спросил Александр Иванович.
Виктор Сергеевич испуганно хлопнул правой рукой по левой стороне груди. Рука упёрлась в плотный прямоугольник.
- Ну да, он у меня всегда с собой - облегчённо выдохнул он.
- Ну, так поехали в контору, я тебя сразу и оформлю! А заодно с ребятами познакомлю, пора им уже начальство своё в лицо узнать!
****
Гриша смотрел на холщовый мешочек со снятой зелёной ленточкой. Из мешочка вдруг выпорхнуло лёгкое золотистое облачко, словно не мешочек это был, а созревший гриб дождевик - дедушкин табак, на который кто-то нечаянно наступил. Облачко выпорхнуло из мешочка - и медленно растаяло вдоль длинного тёмного коридора…
Гриша встряхнул мешочек, аккуратно сложил его - и убрал на верхнюю полку. Пригодится ещё…
=================================
Иллюстрация на странице - © фото автора.
=================================