ОДУВАНЧИКИ
Одуванчики. Я знал, что это будут одуванчики. Гроза садоводов и дачников. И всё же. Одуванчики удивили своим «молчанием». Я выглянул за железную дверь- газон приуныл. Уже светло совсем. Солнце взошло, но таилось ещё за стоящим неподалёку домом. Вчера вечером газон был сияющим. Теперь- будто все съехали- никого. Одуванчики закрылись, как по команде. Но ощущалось, что где- то внизу, под травой, прошёл уже слух о наступлении утра. Там будто перешёптывались и переспрашивали друг друга: «Да? Нет?»
Да. Стена здания над ними уже пригрела первые лучи. Блаженство наступающей жизни, будто бы непогрешимой и чистой. И простой, как «дважды- два». Чего же они ждут? Целомудренная зелень газона ожидает подлинного ультрафиолета?..
У меня из- за спины вышли двое и направились под навес автостоянки. Один, как всегда, шумит, не подбирая тона и выражений. Другой, вдвое моложе, топчется возле своей новой подержанной «Ауди», смущённо «обнаруживая» букет её дефектов.
- Вот колесо в арке. Спереди- рука пролезает, сзади- палец. Был удар. Снизу смотрел?
- Нет.
- Ну…
«Форд», развозящий дежурную смену, задерживается. Его уже «обложили» всеми возможными «эпитетами». Девятый час. Сколько ещё ждать! У всех дела! В оружейке попадём в пересменок!
Тот, кто помоложе, ёжась под откровенными высказываниями доки- механика, открывает все двери и капоты, заглядывает, краснеет, форменная куртка выбилась из- под «обвеса» и висит сзади почти халатом.
- Сколько отдал?.. Проливать надо. Если прольёшь- два- три года проездишь. А так…
Я подхожу и тоже заглядываю. Что тут скажешь? Мало кто не ездил на стареньких машинах. Может, и самому когда- то ещё придётся.
- Крышка! Здесь должна быть крышка. А это менять надо. А здесь всё неродное.
Отхожу, как неродной, в сторонку. Сажусь на скамейку прямо напротив одуванчиков. Разве можно «слышать» одуванчики? Но почему- то ощущается некий коллективный ропот. Ах да! Они же тоже в ожидании, когда же наступит жизнь. Вот и нашлась общая тема.
Нет, солнце ещё не подобралось. Земля- как молчание, как шёпот «в сторону» (так пишут в пьесах). «Улыбка» ещё только впереди. Куда вы спешите? Вас же всё равно скосят. Я даже знаю кто.
Как просто быть одуванчиком. Надо дождаться солнца и распахнуть ему свои объятия, свою душу, всего себя. Я подумал даже, что религия одуванчиков не сильно отличается от любой другой: встретить и открыться, полюбить.
- ... А она говорит: «Я тебя никогда и не любила.» - вспоминается вчерашний разговор с коллегой…
- Мы расплачиваемся за иллюзию... И необразованность.
- Твою мать! Они поехали развозить, а должны были сначала забрать нас, нам же разоружаться! - снова доносится из- за спины. - Ты как думаешь, поехать на метро- и пусть потом разбираются сами? - Это уже ко мне. Я молчу.
- Решай сам, мне всё равно…
- Запах «Ауди» во всех «Аудюхах» один и тот же,- снова доносится сзади, но обращено уже не ко мне. - Я только что сдал в утиль килограммы вот этих хреновин. Хоть позвонил бы, заменили бы- и всё…
Не вникая в подробности, жду «начала жизни» на своей скамейке. Я не еду сегодня домой и спешить мне некуда. Я не еду в дом, который давно привык считать домом. Я еду к месту прописки, к моим родителям. Сегодня меня нигде больше не ждут. Как, впрочем, и все последние годы.
Раскрытые одуванчики. Да, они раскрылись. Я, кажется впервые, вижу одуванчики, раскрывшиеся полной сферой, как те, белые и пушистые, но пока ещё- золотые и безудержно- радостные. Газон, как отсвет такой же охристой стены над ним, ползёт, расширяясь своим тональным фронтом, к краю, к бордюру.
Как светла их вера, как радостна и бесповоротна! Они будут скошены и возродятся вновь…
- Вы интеллигентные люди, а со мной этот фокус не пройдёт,- слышу всё тот же знакомый голос.
Железные ворота с эмблемами и гербами медленно распахиваются, мягко вкатывается совсем ещё новый автобус. (Или минивэн? Какая разница!)
Нас везут «сдаваться». Мой попутчик, не останавливаясь, «кроет» всех и вся, от больших до малых начальников, аккуратно обходя персону самого водителя. (Видно, чья- то «интеллигентность» не позволила водительскому утру стать испорченным.) Всего лишь через какие- то полчаса мы спускаемся в метро. Меня больше не тревожит расписание электричек. Так, наверное, одуванчики не интересуются уже солнцем после покоса. Решаю удивить своего коллегу:
- Знаешь, когда- то студентом занимаясь спортом, йогой, полётами, философией, я подумал однажды: если не можешь убить- чего тогда трепаться. (Слово было другое. Сегодня на службе есть только одна лексика, и она не нормативная.)
А в том вчерашнем разговоре я припомнил, что в 92- м- 93- м годах я просыпался и каждое утро говорил себе (я обхватываю себя руками за плечи, показывая, как я это делал): «Я никуда не еду и ни с кем не буду расправляться.» И ещё я припоминаю что- то из этики, Нити- шастры...
- А что такое этика?
- Кто есть кто, и что есть что. И как они соотносятся В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
Я говорил с ним и ощущал, что этому человеку не придётся оставаться одному. Ангелы- они, как бабочки, порхают где- то рядом и заставляют ваше тело вздрагивать от лёгкого озноба, будто от прикосновения. Если это Ангелы. В этом явлении так много всего, и никакому языку не осилить этих нюансов…
Утро… Я не впервые говорю тебе: «Здравствуй!» Я- одуванчик. Меня снова скосят. Но я…
27.04.19