X
Капитан без стука вошёл в кабинет следователя. Тот стоял у окна, глядя на оживлённую площадь. Гость поставил на стол пакет, чем-то звякнув, подошёл к окошку и тоже погрузился взглядом в городской пейзаж.
– Хорошо тебе, – сказал он. – У меня – во двор.
– Ты с другим контингентом работаешь.
Ещё некоторое время они молча созерцали ход повседневности, пока офицер не произнёс:
– Что думаешь? Объявился?
– Рябой-то? По всем признакам – да. Надеюсь, что – да.
– Я тоже, надеюсь. Зря, мы что ли тут караул несём… Что задумал? Есть соображения?
– Душегубец, он и есть душегубец.
– А конкретно?
– Это нам и предстоит выяснить, – следователь сел в кресло за столом и откинулся назад, – Я к нему в этом веке дважды подступался. Упустил. Больно изворотлив. Но, с другой стороны, и вреда много причинить не успел. Сдаётся, в этот раз что-то масштабное затеял.
– Метка – его работа?
– Его стиль.
– Да, не уберегли… Потеряли человека… Кабы не это дело, – капитан кивнул на пакет на столе, – могли с ним ещё поработать. Дело знал.
Следователь качнулся в кресле, дотянулся до пакета и достал оттуда бутылку абсента с кустарно сделанной этикеткой. Вопросительно посмотрел на собеседника.
– Забрал от греха. Пусть у тебя в шкафчике хранится. А то неровен час отведает кто. Мало ли, что привидится… В бой пойдёт, как Метка. А у нас решётки на окнах только на первом этаже.
– Пускай хранится, – согласился следователь, – Авось самим пригодится. А Метка – да… Уже ничего не скажет. Так что сейчас многое от этого парня зависит. Где он?
– Исчез.
– Думаешь: сдюжит?
– Парень, вроде, стойкий.
– Хм… Да за что стоять будет… – вопросил следователь, уставившись в бутылку.
– За любовь… На правильной стороне играть должен. Она у него всепоглощающая, похоже.
– На этом его, как раз, зацепить и могут…
Когда он пришёл в себя, то первое что увидел в тусклом свете подвальной лампы, что на трубе, проходящей под потолком, кто-то висел. Спустя минуту ему удалось разглядеть подвешенного на верёвке за шею манекена в его одежде. Сам он абсолютно голый лежал на бетонном полу. Он попытался приподняться. Болели почти все мышцы и голову при первом движении повело в сторону. Левая рука совершенно онемела, и он её совсем не чувствовал. Сколько времени он уже здесь? Превозмогая тошноту, подкатывающую к горлу, он сел, прислонившись спиной к холодной шершавой стене, и осмотрелся. Похоже, он находился в обычном подвале, а не в каком-то неприступном бункере. Под потолком шли трубы, и был слышен шум периодически спускаемой по канализационной трубе воды. Он попытался размять непослушную руку. Размытая картина постепенно прояснилась. Мощная металлическая дверь закрывала единственный выход, и никакого окошка, ведшего наружу, не обнаружилось. Ему пришло в голову, что если его сюда заключили надолго, то вместо того, чтобы впустую биться в дверь в надежде привлечь чьё-то внимание, нужно будет попытаться разобрать канализационную трубу и заткнуть её одеждой. Тогда есть шанс, что сантехник, которого вызовут ликвидировать засор, вызволит его отсюда.
Но долго размышлять на эту тему не пришлось. Зажегся яркий свет, послышался звук поворачиваемого ключа в замке и дверь отворилась. Внутрь ввалились трое: телохранитель, а за ним – два амбала с такими же бритыми до глянца черепами и со схожими дебиловатыми физиономиями. Переносицу и лоб предводителя наискось украшала широкая полоса медицинского пластыря, в руке у него была прозрачная канистра с зеленоватой жидкостью, а каждый бугаина держал по большому нержавеющему тазу.
Телохранитель присел на корточки рядом с ним, в руке у него оказался складной нож, из рукоятки которого эффектно выскочило узкое лезвие. Скалясь в ухмылке, он провёл холодным острием по животу Оскара и приставил его к подбородку, заставив того запрокинуть голову до отказа. Амбалы деловито расположили блестящие тазы по сторонам тела пленника.
– Ну что, пожиратель алмазов? Будем твои пищеблочные органы по периметру раскладывать? Или как?
Притеснитель продавил кончик лезвия к самому корню языка. Он чувствовал, что ещё немного и кровь хлынет из проткнутого горла.
– Значит так! Блевать – сюда, срать – сюда!
Телохранитель указал клинком на тазы.
– Или, наоборот. Как ляжешь. Лучше, если камень из тебя сам вылезет. Нет – придётся покопаться в организме. По любому – есть он там, или нет. Если куда по ходу скинул, лучше сам разбейся – где лежит.
Он встал и качнул манекен на верёвке.
– Видишь, какой я добрый. А мог бы и ты висеть. Вместо куклы.
После того главарь, как его настращал, один из двоицы как следует встряхнул канистру и навернул на её горловину длинную тонкую насадку. Второй бугай сжал ему с боков челюсти, а его напарник протолкнул насадку ему в рот почти до самого горла и надавил на стенки канистры. Захлёбываясь, он стал глотать мерзкий напиток.
Она знала код от замка сейфа, и всё теперь зависело от того не изменил ли он его. Скорее всего – да, но попытаться стоило. Ей было необходимо во что бы то ни стало добыть хотя бы один бутылёк эссенции. Его хватит на несколько месяцев, может и дольше, – всё зависит от того насколько успешными будут её поиски. Ещё лучше узнать рецепт, но на это рассчитывать не приходилось. Точный состав средства знал только он и держал в своей памяти, не доверяя никому. В этом был залог его растущего богатства и будущего могущества, которого без сомнения он достигнет. Единственное, что ей удалось распознать, неоднократно смакуя на языке скудную порцию загадочного снадобья, это горький вкус полыни, напоминающий вкус абсента, только в гораздо большей концентрации. Остальные ингредиенты разобрать было невозможно.
Она хорошо ориентировалась в тёмном здании, знала расположение камер, и, поэтому, ей удалось беспрепятственно подобраться к цели. Теперь нужно было действовать очень быстро. Избежать зоны обзора инфракрасной камеры перед самим сейфом уже было невозможно. Она зажгла фонарик и в его свете торопливо настучала на цифровой клавиатуре шифр. Щёлкнул электронный замок, и дверца приотворилась. День рождения маленького! Он не поменял код! Она распахнула дверцу и схватила один из бутыльков на верхней полке. В нижней части сейфа стояла широкая чаша, до краёв заполненная крупными бриллиантами. Они её не интересовали. Скрывая свои движения от камеры, она спрятала захваченный бутылёк в чёрной одежде и достала из кармана другой точно такой же. В тот момент, когда она протянула руку, чтобы поставить его на полку, в комнате зажегся свет.
– Ну и что это за маскарад?
Она обернулась. У входа стоял он. Она уже давно не называла его мужем. Размеренным, уверенным шагом он стал приближаться к ней. Она зачерпнула горсть алмазов из чаши и швырнула ему в лицо. Потом ещё, и ещё. Камни отскакивали от него, разлетаясь по полу. Прикрываясь ладонью от града драгоценных камней, ступая прямо по ним, он подошёл к ней вплотную и схватил за руку, в которой она сжимала флакончик. Стискивая и выворачивая в разные стороны её руку, ему удалось вырвать его у неё. Она продолжала нещадно бить его по лицу, и он, что было силы толкнул её. Поскользнувшись на разбросанных алмазах, она упала на пол. Он поставил бутылёк в сейф, а потом присел рядом с ней на корточки и сдёрнул с головы чёрную маску с прорезями для глаз. Глядя в её глаза полные ненависти, он сказал:
– А я тебе верю. Как видишь, даже код не сменил. Зачем тебе это? Пора заканчивать это сумасшествие.
– Ты веришь?! Зачем тогда твои дебилы ходят по пятам? Убрал бы… Ведь – нет! Ты следишь! Это ты свихнулся! Давно и безнадёжно…
– Это я швыряю алмазы, как горох о стену? Это я в идиотском наряде залез в сейф и совершаю кражу?!
– Мне не нужны твои грязные камни!
– Я знаю, что тебе нужно. Но тебе это не поможет.
– А я знаю, что тебе нужно. Только ты его не получишь никогда!
– Он у тебя?
– Какое твоё дело?! Главное, что не у тебя!
– Если он у твоего нового знакомца, то я ему не завидую. В отличие от тебя с ним в подвале никто деликатничать не будет.
– Ты? Деликатничаешь? Ты просто знаешь, что от меня ничего не добьёшься. Никакими пытками... А того беднягу отпусти. Он у меня.
– Вот как! Видно, ты произвела впечатление. Он ни слова не сказал, что отдал его тебе. Несмотря на капитальный пресс. Правда к самым действенным средствам пока не приступали. Ты сейчас, наверное, спасла ему жизнь. Хотя… Не знаю... Может преобразовать его в нечто более ценное, чем он сейчас есть?
– Ты – подонок! Мразь!
– Я вижу он тебе тоже пришёлся по нраву. Не беспокойся. Невредимым останется. Я не живодёр.
¬– Какую гадость ты ещё задумал? Тебе мало всего что ты совершил? Все эти подлости...
– Что ты всё мелешь?! Какие подлости...?
– Тебе напомнить, что случилось с нашим мальчиком?
– Ты...! Не хочу уже об этом больше ничего слышать! Ты вконец обезумела! Послушай, отдай его мне!
– Зачем он тебе? А? У тебя груды алмазов. Зачем?
– Я хочу помочь тебе. Ты же знаешь – как я к тебе отношусь. Отдай его и избавишься от наваждения, от всего этого безумия. Я говорил с хорошим психиатром, он сможет помочь. Он обещал, что всё снова будет, как прежде. Я ему верю. Мы будем вместе. Вспомни, как нам было хорошо. Мария!
Он протянул руку, порываясь погладить её лицо. Она резко отдёрнулась, но это его не остановило.
– Мария! Ты же знаешь, как я тобой дорожу, как хочу быть с тобой... Каждую секунду! Ну пожалуйста! Помнишь, как у нас всё было? Пусть будет, как раньше! Прямо сейчас! Пожалуйста! Давай! Не упрямься! Ну же!
Он попытался целовать отворачивающееся лицо. Грубо притянул её к себе, наваливаясь на неё всем телом, но справиться с отчаянно отбивавшейся Марией не смог. После минутной борьбы он ослабил хватку, и она, упершись руками ему в подбородок, сумела вырваться. Уже в дверях она обернулась.
– Так это твой психиатр внушил тебе отобрать его у меня? Я догадывалась. И… И я знаю… Ты продал ему душу.
Он поднялся и сел в кресло, раздражённо покачал головой, приложив ладонь ко лбу.
– Кому? Психиатру?
– Но ему этого мало. Теперь, я точно знаю. Он хочет моего мальчика. А ты готов исполнить его желание. Почему? Что он тебе обещает за него?
– Что за чушь! Нет, ты спятила окончательно!
– Я не позволю тебе его использовать! Ни тебе, никому другому... Никто его не получит даже если я умру... когда я умру...
Она ушла, а он остался сидеть. Один посреди россыпи бриллиантов.
Почему всё так обернулось? Тогда на ступенях Испанской лестницы в Риме… Он видел в каком отчаянии она находилась после его слов. Он следил за ней почти два часа, и всё это время она сидела не шелохнувшись, совершенно ошеломлённая с остановившимся взглядом, не обращая внимания на играющий фонтан, доносившиеся брызги, не замечая шумных детей, толпы туристов, радостное солнце. Зачем он подверг её такому испытанию! Как он мог согласиться! После длительного, терзающего душу наблюдения он решился. Он ответил ему. Он сказал, прямо глядя в рябое, щербатое лицо, что отказывается от его предложения, что всего добьётся сам и что важнее всего, чтобы она была счастлива. Счастлива с ним. Он помнил, как человек в чёрном с холодной ухмылкой на лице лишь развёл руками в ответ: «Поступай, как знаешь», и он с тяжёлым сердцем уже сделал первый шаг, чтобы подойти к ней, упасть на колени и вымолить прощение. Но… Почему она ушла с первым подсевшим к ней парнем?! Они перемолвились всего лишь двумя фразами и ушли вдвоём, взявшись за руки. И всё равно он тогда не изменил своего решения. Но, когда в первую же ночь… Он стоял незамеченный на балконе, а они занимались любовью в номере… Вот почему он обернулся и сказал рябому: «Я согласен».
Он подошёл к зеркалу и взглянул в свои глаза. Ничего там не было, кроме страха. И она тоже видела этот страх. Он подобрал с пола алмаз и стал им остервенело царапать зеркальную поверхность, перечёркивая собственное отражение.
Внезапно его рука замерла, не докончив движения. Из изрезанного зазеркалья на него смотрело другое лицо. Уродливое, изрытое оспинами, покрытое тёмными пятнами, зловещее, оно принадлежало не ему. Он медленно сполз на колени.
– Дай мне ещё шанс! – в отчаянии и страхе заговорил он, – Я всё сделаю! Ещё немного времени! Только несколько дней. Ты получишь его. Я прошу, умоляю... Чёрт... Говорю же всё сделаю. Всё, что угодно. Я гарантирую. Я всё продумал. Всего лишь немного времени. И всё, и всё...
Он протянул руку и, как только, коснулся зеркала, оно лопнуло, распавшись на мелкие части. Осыпавшиеся осколки смешались с кристаллами на полу.
Он оглянулся. В помещении никого не было. Закрыв лицо ладонями, он склонился к самому полу и забормотал:
– Сама виновата! Сама, сама, сама... Во всём…
Ему стало намного лучше. Должно быть то, что его вывернуло наизнанку и он полностью опорожнился, ему здорово помогло. Он накрыл один таз другим, задвинув их в дальний угол, и стянул с манекена свою одежду. Одеваться он не стал, а постелил джинсы в самом тёплом месте, которое обнаружил, и свернувшись на них, прикрылся рубашкой. Ему удалось немного подремать. К моменту, когда ключ снова заворочался в замке, он уже несколько минут не спал. Боль совсем прошла, но телом владела страшная слабость и мучала жажда.
На этот раз телохранитель объявился один. Он присел возле него и сочувственно произнёс:
– Ну ты как, нормально, земляк? Извини – служба. Сейчас в душ по-быстрому, и к шефу на небо. Ждёт…
Снова непонятный аттракцион с крутящейся платформой. Из-за слабости и боязни потерять равновесие ему пришлось расставить дрожащие ноги, как можно шире, но было невозможно опустить голову и оторвать взгляд от звёзд, которые описывали круги в тёмном небе над ним. Потом, за прозрачными стенами, закружились огни ночного города; на проезжающем мимо стеклянном стуле очаровательная девушка пригубила бокал с вином и ослепительно улыбнулась ему; затем, так же плавно, удалились расположившиеся в заманчивых позах на белоснежном ковре с длинным ворсом негритянка и азиаточка в откровенных нарядах, неотрывно глядящие в глаза друг другу; приблизился диван, обращённый к нему спинкой, над которой была видна шевелюра Хозяина и угадывалась женская фигура склонённая к его коленям. Платформа замерла. Девушка на диване выпрямилась, не спуская глаз с мужчины, соблазнительно провела ладонью по своим губам. Хозяин поправил одежду и энергично поднялся с дивана, девушка хотела удержать его за кисть руки, но тот провёл тыльной стороной ладони ей по щеке и подбородку и мягко отнял руку.
Хозяин подошёл вплотную к Оскару.
– Ну что же ты сразу не сказал, что ты из городка? – спросил он дружелюбно, – Я ведь тоже сознания и ума там набирался. Странно, что раньше не встретились.
– А как вы догадались, что оттуда, если не секрет?
– Сибиряк сибиряка видит издалека. Номер УВД в твоём загранпаспорте. Вещи в целости и сохранности. Не беспокойся. Извини, что так получилось. Надо было сразу сказать, что алмаз у Марии. И всё.
– Так вы сразу не спрашивали.
– Ну да, ну да... Ну извини, конечно, что прессовать сразу взялись. Ты молодец, что не расплылся.
По вспыхивающему приглушёнными на этот раз цветами полу Хозяин подвёл его к девушке на стеклянном стуле.
– Мисс страны… Правда не знаю какого года. Но, судя по макияжу, не слишком давнего. Специально для тебя пригласил.
Мисс встала и, приблизившись лицом к лицу к гостю, отпила немного из бокала и, поднесла его к губам Оскара. Тот тоже слегка смочил губы в вине.
– Вы её тоже в бриллиант преобразуете? – поинтересовался он.
– Да, неплохой бы получился, – усмехнулся Хозяин, – Ну да ладно... Это шутка была... Она в твоём распоряжении. Заниматься любовью с такой женщиной здесь, на небе, когда весь город под ногами, а ты перед ним, это незабываемо. Девочки от этого едут. Пользуйся возможностью! Не теряйся!
– Да нет, спасибо, – отказался он.
– А может тех цыплят? – Хозяин указал на целующихся взасос негритянку и азиатку неподалёку.
– Нет, нет… – повторил он.
– Что? Мария, да? – понимающе произнёс Хозяин, – Ты прав… С ней никакая мисс не сравнится.
– Я бы откланялся… – сказал Оскар.
– Ещё пару слов…
Как и в прошлую их беседу, он подвёл его к стеклянной стене. Хозяин явно тешил своё тщеславие предположением какое впечатление должен произвести на гостя вид ночного города, открывающийся отсюда. Немного помолчав, он заговорил:
– Я вижу – тебе Мария далеко небезразлична. Не так ли? И ты ей тоже понравился. Это я заметил. Но вот в чём дело: она – моя жена. Не беспокойся. Хоть мы и не разведены, но уже некоторое время как не вместе. Напротив, я доволен, что она наконец-то к кому-то проявляет интерес. Поэтому хочу сказать, что у тебя абсолютно развязаны руки. Можешь приглашать её в рестораны, водить в театры, на концерты, отправиться в путешествие. В общем ухаживать ты должен красиво. Понял? Если проблемы с деньгами – скажи – я помогу. Но всё должно быть на высшем уровне. Окей?
– С деньгами проблем нет, – ответил Оскар.
– Вот и чудно! – довольно заключил Хозяин.
Он повернулся и кивнул в сторону девиц.
– Так, что – не раздумал? Действительно не хочешь присоединиться? Девочки – высший класс!
Оскар отрицательно покачал головой.
– Ну тогда… – собеседник развёл руками и направился к центру помещения.
– Можно вопрос? – сказал ему в спину Оскар.
– Ну? – не останавливаясь, бросил он.
– Она потеряла ребёнка?
Хозяин резко обернулся, было видно, что он едва сдерживается от захватившего его гнева. Но постояв недолго в раздумье, он решил ответить.
– Она так считает.
– Что это значит?
– Понимаешь... Такое дело... Она хотела ребёнка. Всегда. Очень. До умопомрачения просто. Но сначала я настоял подождать. По финансовым соображениям. А потом никак не получалось. Вроде бы и проблем со здоровьем не было – ни у неё, ни у меня. У каких только специалистов не были. Но не выходило. В общем нам предложили искусственным путём. Мы согласились. Процедура прошла нормально. Правда подтверждения о беременности, естественно, ещё не было. И в тот же день Мария попадает в страшную автокатастрофу. Сбил автомобиль. Как выжила – удивительно. Тело – сплошной синяк. Но кости целы все остались. Голова, правда… Сотрясение такое, что пять с лишним лет в коме лежала. Пять лет! Представляешь?
Хозяин подошёл к бару и налил себе пол бокала виски.
– У меня к тому времени уже деньги были. Уход был самый лучший. Потом – чудо. Она очнулась. Почти год реабилитации. Сейчас она в полном порядке, кроме одного.
Хозяин залпом выпил весь виски и мрачно замолк. Оскар не выдержал и тоже налил себе порядочную порцию.
– Кроме чего – одного?
– У неё не то, чтобы амнезия... А наоборот, помнит то, чего не было. Всё время комы она как будто жила в другом мире. Там у неё родился ребёнок, она была счастлива... А потом произошла автокатастрофа – она помнит ту, настоящую, но помнит также, что рядом с ней был ребёнок в ту секунду... И он погиб... Ему было пять с лишним лет. Его возраст – это как раз пять лет её беспамятства. Вот так... Это для неё есть реальность. Никакие терапии, убеждения, доказательства не помогают. Она с этим живёт. А меня обвиняет в том, что я заставляю её поверить в обман. Считать, что никакого ребёнка не было – для неё это невыносимо... Я уже иногда думаю: может она действительно попала в какой-нибудь параллельный мир? Она помнит всё в мельчайших подробностях – его первые шаги, первое слово, проказы и шалости.
Он внимательно слушал всё, что Хозяин ему рассказывал, крутя бокал в руках, но не выпив ни грамма.
– Она мне всё это рассказывала поначалу. Потом решила, что я обманом хочу её убедить, что ребёнка, а значит и его смерти не было. Что я всё сфальсифицировал, уничтожил доказательства его существования, договорился с врачами, полицией и так далее.
– Может было бы лучше не разубеждать её? – предположил Оскар, – А сделать, например, фальшивую могилу, документы, я не знаю, что ещё... Может быть ей было бы легче пережить смерть сына, чем смириться, что его вовсе не было?
– А фотографии, а видео? Допустим, нанял бы я похожую актрису... А ребенок? Он же расти должен... И быть таким, каким она его помнит. Не прошло бы... Вот лучше, если у вас с ней, что получится, попробуй её вывести из этого. Только очень аккуратно и осторожно. Не прямо, а окольным путём как-то. Чтобы она и от тебя не закрылась. Ты ей нравишься... Это видно. И это впервые за всё время, что её знаю. Если меня не считать, конечно. Это вселяет надежду.
– Это задание? – спросил Оскар.
– Да нет, ну что ты! Это – просьба, величайшая просьба. Если выйдет, – безнаказанным не останешься. Я человек благодарный, а ты – благородный.
– Из чего такой вывод?
– Бриллиант. Ты его вернул.
– Бриллиант – да... А что за бриллиант, в таком случае?
– Да так... Очень ценный камень. Природный. Не синтезированный. Она однажды его увидела – и всё... Стала как завороженная. Что-то особенное видит в игре света на его гранях, в этих бесчисленных отражениях... Она его у меня выкрала. Хотя совершенно без надобности – я и так бы отдал ей все бриллианты и алмазы, какие у меня есть. И теперь прячет в разные неожиданные места. Думает, хочу отобрать.
– Это не так?
– Нет, дружок, не так. Но слежу, чтоб не попал в чужие руки. Дорогой, потому что больно. Камешек.
– Может для неё этот бриллиант – окно в тот, другой мир, где у неё был ребёнок?
– Может, может, всё может... Там девочки уже скучают. В общем договорились... Будь здоров! Ещё встретимся.
Во время беседы они уже подошли к центральной площадке. Хозяин нажал на кнопку на пульте, и площадка с Оскаром стала опускаться.
– Да! Вот ещё что... – произнёс Хозяин, – Предупреждаю: если она снова станет прежней, то с тобой не останется. Тебе придётся от неё отступиться.
– Вот этого я уже не обещаю, – ответил Оскар, вращаясь.
– А я у тебя обещаний не спрашиваю. Просто говорю – как будет, – проинформировал его Хозяин.
продолжение следует