Михаил
Командира отдельной мотострелковой бригады особого назначения полковника Михаила Орлова в ночь на 17 октября 1941 года вызвали в Кремль. Генерал-полковник Артемьев, командующий Московским военным округом, коротко приказал ему по телефону:
- Возьмите человек восемь надежных офицеров и поступаете в распоряжение коменданта Кремля.
По прибытии к коменданту, генерал-майор Спиридонов велел ему встречать партийных и советских руководителей, прибывающих на совещание к сборному пункту, расположенному около кинотеатра «Ударник» на Кадашевской набережной.
- Сегодня решится судьба Москвы… - подумал Михаил.
Была тёмная осенняя ночь, нигде ни огонька. Изредка по небу пробегал луч прожектора и угасал. Слышался мерный, неторопливый шаг патрулей.
- Как мы позволили фашистам дойти до сердца России? - мучился он.
Немецкие части стояли в нескольких десятках километров от столицы. Гитлер готовился к параду в покорённой Москве. Полковник знал, что накануне Иосиф Виссарионович Сталин принял решение об эвакуации:
- Ничего не должно достаться врагу!
Начался отъезд правительственных учреждений в Куйбышев. Но стоял пока почётный караул у Мавзолея.
- Москвичи должны были верить, - подумал военный. - Ленин по-прежнему с нами…
Сталин должен был покинуть столицу в ближайшие дни. Светлана паковала вещи. Его библиотеку и личные бумаги перевезли в Куйбышев. Секретный поезд ждал Иосифа Виссарионовича в железнодорожном тупике.
- На аэродроме дежурят четыре самолёта и «дуглас»… - узнал Орлов.
Пять советских армий погибали под Вязьмой и Брянском. Окружённые из-за ошибок командования, они выполнили задачу и вымотали немцев.
- Они погибли, но гитлеровцы вышли к Москве измотанными, - оправдывал действия вождя Михаил.
Недавно Орлов стал свидетелей неприятного случая в его кабинете. Генерал Апанасенко и командующий Тихоокеанским флотом Юмашев прибыли в первых числах октября. Их ждал Сталин, который пояснил военным:
- Немцы начали наступать на Москву, и поэтому необходимо перебросить войска с Дальнего Востока к столице.
Апанасенко аккуратно записал номера воинских частей, которые нужно передислоцировать, и кабинета отправил шифровку заместителю о немедленном исполнении приказа. Иосиф Виссарионович поинтересовался:
- Сколько в распоряжении Дальневосточного фронта имеется противотанковых пушек?
Апанасенко ответил, Сталин приказал отправить пушки для обороны Москвы. Вдруг стакан с чаем, стоящий напротив Апанасенко, полетел вниз. Генерал отскочил от стола и закричал:
- Ты что? Ты что делаешь?! Мать твою!.. А если японец нападёт, чем буду защищать Дальний Восток? Этими лампасами?! - хлопнул руками по бокам. - Снимай с должности, расстреливай, орудий не отдам!
- Успокойся, товарищ Апанасенко! - отреагировал он на невиданное хамство. - Стоит ли так волноваться из-за пушек?.. Оставь их себе.
Апанасенко успокоился, разговор проходил миролюбиво. Генерал попросил направить его в действующую армию, воевать с немцами. Иосиф Виссарионович просьбу не удовлетворил:
- Пока существует опасность войны с Японией, такой опытный генерал, как Апанасенко, должен находиться на Дальнем Востоке.
В этот день в Москву прилетел Уинстон Черчилль. Премьер-министр Великобритании прибыл в угрюмое большевистское государство, которое когда-то пытался настойчиво задушить при его рождении.
- Вплоть до появления Гитлера он считал нас злейшими врагами цивилизованной свободы… - усмехнулся Орлов, когда увидел его.
Перед вылетом из Лондона Уинстон сказал спутникам:
- Если Гитлер оккупирует ад, попрошу помощи дьяволу в палате общин!
Сталин встретил британского премьера как друга. После нападения на СССР Черчилль стал вынужденным союзником. Иосиф Виссарионович понимал его отношение к ситуации:
- Для него идеальная война, когда враги перегрызут глотки друг другу…
Вечером Светлане Аллилуевой велели принять участие в банкете, который давало советское руководство по случаю прибытия английского премьера. Отец захотел представить её высокопоставленному гостю.
- Мне хочется поговорить с ним по-английски... - мечтала девушка.
Она прилично знала английский язык, но была робкой. Светлана вошла в комнату, где сидели отец и Черчилль, весело сказала:
- Здравствуйте!
Сталин был с гостем чрезвычайно радушен и гостеприимен. Такое расположение духа очаровывало всех. Он произнёс:
- Это моя дочь. Рыжая.
Уинстон Черчилль заулыбался и сказал:
- Я в детстве был рыжим, а теперь вот… - он ткнул сигарой в облысевшую голову. - Моя дочь служит в Королевских ВВС.
На банкете много пили. Сталин, видимо, понявший, что дочь беспокоилась о его состоянии, сказал добрым голосом:
- Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал…
Немного подумав, Иосиф Виссарионович продолжил:
- Когда делаются большие государственные дела, любой напиток должен казаться водой, и ты всегда будешь на высоте. Всего хорошего!
Светлану, семью Василия и дочь Якова перевезли в Куйбышев. Сталина ждал секретный бункер. Наркоматы и Генеральный штаб работали там.
- Трусы готовятся к приходу немцев, - проезжая улицами изнасилованного города Орлов с ненавистью смотрел на суетящихся москвичей. - Не хотят защищать столицу!
Дым костров стоял над центром, горели архивы. В подвалах Лубянки торопливо расстреливали узников. В ночь на 16 октября Берия собрал совещание партийных руководителей и приказал:
- Эвакуировать всех, кто не способен защищать Москву. Продукты из магазинов раздать населению, чтобы не достались врагу.
Утром по шоссе Энтузиастов неслись на восток автомобили вчерашних «энтузиастов», груженные никелированными кроватями, коврами, чемоданами, шкафами и жирным мясом хозяев барахла.
- У меня бронь! - кричали люди на вокзалах и штурмовали поезда.
Предприятия закрывались, работникам выдавали месячную зарплату.
- Есть случаи нападения на эшелоны! - злился Михаил.
Городское руководство не пыталось обуздать паникёров, оно спешно покидало город. В оставленных квартирах открыто орудовали воры.
- Часто сами управдомы указывают им богатые квартиры, - подумал Орлов. - За бесценок продают картины и драгоценности…
Машины с погашенными фарами начали тихо подъезжать к кинотеатру, Михаил с офицерами проверяли документы, подсвечивая синими фонариками, затем группами по четыре человека через Малый Каменный мост вели к Боровицким воротам Кремля.
- Я с двумя офицерами впереди, три офицеров сзади! - приказал Орлов.
У Боровицких ворот их встречал генерал-майор Спиридонов и принимал пришедших, они возвращались обратно за новой группой. В первом часу ночи все собрались в кабинете Сталина.
- Его пока нет... - огляделся Михаил.
Берия громко разговаривал с Молотовым, пытаясь заставить повлиять на Иосифа Виссарионовича и убедить его сдать Москву.
- Нас окружат и перебьют, как щенят! - горячился Лаврентий.
Вячеслав Михайлович отмалчивался. Генерал-майор Спиридонов пошёл доложить, что все собраны и в кабинет вошёл Сталин:
- Здравствуйте, товарищи! - шагая по ворсистому ковру в мягких сапогах, он прошёл к письменному столу, взял из коробки «Герцеговина Флор» папиросу, размял её в трубку, закурил.
Иосиф Виссарионович спросил у генерал-майора Спиридонова:
- Машины прибывших отпустили?
Получив отрицательный ответ, приказал:
- Отпустите все автомашины по домам, чтобы не демаскировали Кремль. В случае надобности вызовем.
У многих выступил холодный пот, совещание намечалось долгим. Сталин встал у письменного стола и заявил:
- Обстановка тяжёлая. Необходимо решить, сдавать Москву, или нет.
Наступило тягостное молчание, после паузы он спросил Молотова:
- Вячеслав Михайлович, Ваше мнение?
- Нет, нельзя Москву сдавать, надо её защищать!
- Ваше мнение, товарищ Ворошилов? - вновь задал вопрос вождь.
- Будем защищать!
Иосиф Виссарионович встал и медленно, дважды обошёл длинный стол, покуривая трубку и внимательно вглядываясь в глаза сидящих.;
- Ваше мнение, Лаврентий Павлович?
- Будем защищать!
Сталин обошёл каждого, никто не собирался сдавать Москву фашистам.
- Ну, что же, - подытожил он, - будем защищать!
Он взял со стола стопку бумаги и подал её Маленкову, уверенно сказав:
- Пишите приказ о введении в Москве осадного положения. Кто будет защищать Москву, какие войска? А кого мы назначим комендантом Москвы?
Генерал-полковник Артемьев ответил:
- Пока не подошли новые дивизии, Москву будет защищать дивизия имени Дзержинского и особая бригада полковника Орлова. Комендантом можно назначить генерал-майора Синилова. Он в приёмной.
- Пригласите, - попросил Сталин.
Маленков ничего не записывал. Заглянув через его плечо и увидев это, он молча взял у него стопку бумаги и передал Щербакову, который начал быстро писать протокол заседания. В кабинет вошёл Синилов и, приложив руку к виску, вытянувшись по стойке «смирно», громко доложил:
- Генерал-майор Синилов по Вашему приказанию явился!
Был он высокого роста, крепко сбит, красивый и здоровый мужчина, имевший лихой вид. Все заулыбались, появление Синилова внесло разрядку в напряжённую обстановку в кабинете, все почувствовали уверенность.
- Товарищ Синилов, вот мы решили назначить вас комендантом Москвы, чтобы защищать её до последней капли крови! - промолвил Иосиф Виссарионович. - Какое у Вас мнение по этому вопросу?
- Умру, но Москвы не сдам, товарищ Сталин! - заявил генерал-майор.
Сталин улыбнулся, показал рукой Синилову на стул, и произнёс:
- Значит, вводим осадное положение. С настоящей минуты все переходите на казарменное положение и будете руководить предприятиями и районами из Кремля. Товарищ Щербаков, зачитайте постановление.
Иосиф Виссарионович после заседания отправился на заминированную Ближнюю дачу и подумал, сидя в машине:
- Голос приказал мне остаться в городе…
Охрана встретила его с изумлением, готовились к взрыву. Он спросил:
- Почему не горит свет?
Ему объяснили. Он пожал плечами и коротко приказал:
- Немедленно разминируйте, натопите печку, а пока я буду работать. Я никуда не уезжаю, вы остаётесь. Москву фашистам не сдадим.
Сталин сел работать в беседке над документами. Исход населения столицы и панику удалось пресечь, вышел приказ провокаторов и паникёров расстреливать на месте. Полковник Орлов вздохнул с облегчением:
- Хозяин остался в Москве…
Моорока
Император Александр III уже десять лет царствовал в России. В страну пришло спокойствие, но новых реформ не происходило. Российское общество, словно уснуло, старательно избегая социальных конфликтов. Но международная обстановка накалялась. Франция особо стремилась заключить с царём военный союз.
- Едут уговаривать меня выступить с ними против Германии… - сказал наследнику государь, стоя в петербургском порту и ожидая французскую делегацию.
Корабль стремительно приближался к берегу и до ушей встречающих долетел французский гимн, игравшийся там целым оркестром.
- «Марсельеза», написанная при Марии-Антуанетте, - знал великий князь Николай Александрович, - позднее ставшая гимном республики.
Цесаревич стоял рядом с отцом и ожидал его реакции на вопиющее нарушение дипломатического этикета. Спутники царя с удивлением переглядывались, а Александр III снял фуражку в почтении перед государственным гимном Франции. Хотя он был запрещён в России.
- Пусть играют, я не композитор сочинять французам новый гимн… - пояснил государь сыну, в ответ на недоумённые взгляды.
Один из придворных робко поинтересовался у царя, насколько тактично происходящее. Александр III небрежно махнул рукой и сказал:
- Французы с таким же почтением после «Марсельезы» послушают наш гимн «Боже, царя храни».
На вечернем приёме французский посол удивился, что одним из гарниров на стол подали гречневую кашу. Он иронично спросил царя:
- Как вы можете, есть гречку?
В Европе гречку не ели, считая низкосортной сельхозкультурой.
- У нас во Франции ею даже животных не кормят… - усмехнулся посол.
Александр III невозмутимо ответил:
- Может в вашей Франции гречкой и не кормят коров, зато ваших лягушек даже наша скотина не ест!
Вскоре после визита наследник русского престола Николай Александрович отбыл в длительное путешествие. Он побывал в Австрии и Греции, затем в Триесте сел на корабль «Память Азова», на котором проделал длинный путь по Суэцкому каналу и Индийскому океану, посещая заморские страны, знакомясь с их жизнью, правителями.
- В апреле цесаревич прибыл в Японию, - доложили царю.
С гейшей Моорокой О-Мацу наследник познакомился во время званого обеда, устроенного в Киото в его честь. Во время праздника цесаревич увидел гейшу, которая развлекала гостей музыкой, танцами и разговорами.
- Это одна из самых известных в Киото гейш… - пояснили ему.
Николай Александрович был пленён ею. Моорока сопровождала его в дальнейшем путешествии, помогая цесаревичу понять историю Японию, её традиции и обычаи.
- Шла гражданская война Босин, - поведала она. - Это было время великих перемен в консервативной Стране восходящего солнца. Жители разделились на защитников традиционного правления сёгуната Токугава и сторонников пришедшего к власти императора Мэйдзи. Правительственные силы императорской армии побеждали. Самурайское войско княжества Айдзу, сражавшееся на стороне сёгуна, отошло к замку Айдзо-Вакамацу.
Моорока живо рассказывала, что Николай невольно заинтересовался.
- 8 октября 1868 года на холме Иимори в префектуре Фукусима двадцать юношей из отряда Бяккотай храбро сражались. Юноши, увидев столб дыма, поднимающийся над замком, решили, что оплот сопротивления пал, город разрушен, их родные мертвы. Двадцать юных самураев, следуя кодексу чести, совершили обряд харакири. Эта трагическая, но поэтичная история о долге и чести, не оставила равнодушными жителей Японии. На месте гибели Бяккотай был воздвигнут мемориальный комплекс! - закончила гейша.
- Вот это верность! - Николай Александрович оценил рассказ Моороки и 29 апреля взял её в свиту, когда следовал в Киото.
Там осмотрел храмы Отсу и озеро Бива. Возвращались по узкой улице, тесной от людей, высыпавших посмотреть на будущего русского царя. Когда джинрикша, везший коляску, в которой сидел наследник, поравнялся с полицейским, тот выступил вперёд, держа обеими руками саблю, и с размаху ударил её по его голове цесаревича, на которую был надет котелок.
- Ужас! - побледнела гейша, следовавшая позади принцев.
От удара котелок свалился с головы наследника на землю, кровь брызнула из раны. Видя, что только ранил жертву, самурай снова замахнулся и ударил по непокрытой голове цесаревича, и снова только ранил.
- Что, что тебе? - крикнул Николай Александрович и выпрыгнул из коляски через джинрикшу на мостовую.
Никто из огромной массы народа, зевак и блюстителей порядка не схватил злодея, не помешал ему, многие не видели, как произошло покушение. Из свиты никто не мог помочь, они ехали длинной вереницей.
- Злодей-самурай, пользуясь тем, что из охраны кто-то не видел нападения, кто-то оцепенел, с саблей ринулся за раненой жертвой, чтобы довершить дело! - поняла он. - Чтобы нанести третий удар саблей.
Цесаревич побежал, придерживая рукой раненую голову, из которой хлестала кровь. Он не мог свернуть с середины улицы, укрыться в толпе, люди в страхе шарахались от него. Когда оглянулся в надежде, что взбесившийся полицейский схвачен, то увидел, что самурай преследует его с саблей наголо.
- К счастью он не потерял сознание от удара… - Моорока неотрывно наблюдала за любовником.
Наследник побежал дальше и оглянулся, только достигнув угла с переулком. Полицейский уже повалили на мостовую рикши.
- Опасность миновала… - к цесаревичу спешил его лейб-медик фон Рамбах, чтобы остановить кровь и перевязать раны.
Удары сабли получились скользящими, но крови было много. У цесаревича была затылочно-теменная рана длиной девять сантиметров с разошедшимися краями до кости и лобно-теменная длиной чуть больше, идущая параллельно первой.
- Повреждены правое ухо и кисть правой руки… - гейша пробилась к нему. - Ведь Николай рукой защищался от сабли.
Выяснилось, что нападавшего звали Цудо Сандзо. Он был продуктом крушения патриархальной Японии. На протяжении веков это было сословное общество, абсолютно изолированное, иностранцам запрещалось ступать на её земле. Всего за несколько десятилетий она открылась миру.
- Точнее, в смятении взирала на иностранцев, - уточнила она, когда осталась с наследником, - многие из ваших обычаев вызывают просто физиологическое отторжение.
Одновременно каста самураев лишилась многих привилегий и средств к существованию. Заниматься бизнесом эти люди считали ниже своего достоинства, они умели только воевать.
- Многие оказывались в роли полицейских, - пояснила Моорока.
Из допроса Цудо стало ясно, что принц Георгий невольно спас жизнь брату дважды. В пятой коляске сидел Николай Александрович, в шестой греческий правнук Николая I, в седьмой японский принц Арисугава. Сандзо растерялся, увидев греческого и русского принцев, гадая:
- Кто из них кто?
Как для европейцев все японцы на одно лицо, так для японца все европеоиды похожи между собой. Замахиваясь, Цудо был не уверен, что замахивается именно на русского наследника.
- Что и сбило удар… - понял великий князь из объяснений спутницы.
Сандзо был психически больным человеком. Он думал, что вместе с русским прибыл руководитель мятежа 1877 года Сайго Такамори:
- Вернувшись, Такамори, должен лишить меня всех наград…
Цудо был возмущён, что русский гость находится девять дней в Японии:
- Но не спешит с визитом в Токио к императору, значит, не почитает его! Гость всюду ездит, осматривает, изучает уязвимые места в обороне Японии, шпионит вместе со свитой. Он входит в храмы, не снимая обуви...
Николай Александрович прервал визит, японцы боялись, что начнётся война. Из поездки он привёз выполненную в человеческий рост куклу, которая внешне полностью копировала гейшу.
- Кукла сделана в полном соответствии с традициями искусства Японии! - заверили японцы. - Она была изготовлена из папье-маше и дерева.
При изготовлении использовались шёлковая ткань, краска, стекло, медь, парча и человеческие волосы. Подарок был сделан в качестве извинения.
- Зато у русских появилась новая негативная присказка, - даже шутил впоследствии наследник. - Японский городой!
Приговорённый к пожизненному заключению Цудо вскоре умер в японской тюрьме. Когда Николай узнал эту новость, то сказал:
- Я ему даже благодарен! До покушения меня мучили головные боли, но после удара саблей они чудесным образом прошли.
На 11 мая он всегда заказывал молебен во здравие.
продолжение http://www.proza.ru/2019/05/07/332