Я пришла в Отделение сразу после интернатуры. Это моё первое и пока единственное место работы. Прошло уже девять лет, и не было дня, чтобы я не думала о том, что нужно что-то менять. Нужно уходить.
Главврач – генеральный директор.
На момент моего поступления на службу старая главврач находилась на больничном, длительность и непрерывность которого намекали на то, что пора бы уже ей дать группу инвалидности. Хотя на самом деле никакой болезни не было, а были разборки. Сменилась власть в стране, сменилась власть на местах. Пришли новые-старые менты-бандиты, а у бандитов во всех сферах есть «свои» люди, и их нужно расставить по местам, чтобы система успешно функционировала. Но человека, который находится на больничном (хотя все прекрасно знают, что больничный липовый), увольнять нельзя. Поэтому пришлось поменять название Учреждения, и больница, название которой раньше состояло из четырёх букв, стала называться аббревиатурой из одиннадцати букв, а главврач превратился в генерального директора. Таким нехитрым способом избавились от болезненной старой главврачихи (несмотря на свой тяжёлый и длительный недуг, она ногтями и зубами цеплялась за кресло, судилась и боролась – еле-еле отпихнули её от кормушки). Поначалу путь новоиспеченного генерального директора не был лёгок и светел – суды, потом какое-то время он носил унизительную приставку «и.о.», ещё какие-то преграды, суть которых я уже толком не помню (да и не знаю подробно), но, наконец, он взошёл на пьедестал и уверенно расположился на таком вожделенном рабочем месте. И тут же начал с облегчением бухать. Частенько звонит в пьяном угаре и даёт распоряжения – госпитализировать такого-то, уделить внимание, «а завтра разберёмся». На следующий день смутно помнит события дня вчерашнего и разбираться не хочет. Зато почти всегда хочет сибазон внутримышечно, а иногда – даже «прокапаться».
Начмед.
Несомненно – серый кардинал Учреждения. Умён, начитан, солиден и трезв. Хитёр. Молчалив. Любит прикидываться рассеянным и забывчивым. Гневлив. Хотя «гневаться изволит» только на подчинённых, а с посторонними и вышестоящими – вежлив и корректен. Если бы мог нормально коммуницировать с сотрудниками и доносить до них свои интересные и нестандартные идеи, то стал бы настоящим, а не формальным, лидером. Если генеральный директор сидит на «откатах» от ремонтов, то начмед – от товаров медицинского назначения и препаратов.
Заведующий Отделением.
Мой непосредственный начальник, поэтому, увы, я знаю его намного лучше и намного ближе, чем двух вышеописанных персонажей. Пенсионер. Человек, до ужаса неуверенный в себе (уверенности просто не на чем основываться – ни выдающегося ума, ни особых моральных качеств у него нет, а на место заведующего отделением он был назначен благодаря жене, которая какое-то время работала в облздраве), но пытающийся эту неуверенность спрятать за манией величия. Его основной посыл подчинённым – «я весь в белом, а вы - говно». Говорлив, любитель посплетничать и позлословить. За последние десять лет купил две квартиры и две машины, но очень любит ныть и прибедняться. С удовольствием берёт деньги от родственников пациентов, но ни с кем не делится.
Коллектив.
Когда я пришла в Отделение, его костяк составляли три молодых, умных, энергичных и перспективных доктора, ненавидимые заведующим. Они начали там работать лет на шесть-семь раньше меня, и в своё время смотрели на заведующего как на старшего товарища. Но, конечно, очень быстро превзошли его (потому что превосходить, как оказалось, особенно-то и нечего), а он этого не смог терпеть. И постепенно выжил всех троих. Пока они работали – никто никогда не брал никаких денег с пациентов/родственников пациентов, просто не было принято. Да, эта троица прекрасно знала, что все деньги оседают в кармане их начальника, но как-то в открытую бороться с этим никто не начинал, хотя всех это бесило. Они предпочли уйти, но не мараться в грязи. Отделение после их ухода заметно деградировало, общий уровень упал, ведь никто уже не интересуется инновациями в медицине, никто не пытается внедрять в работу что-то новое.
Текучка в Отделении среди врачей большая, так что за девять лет состав обновился прилично. Пришли новые доктора, которые считают, что, раз у них маленькая зарплата, то какую-то сумму им должны компенсировать родственники пациентов. И не стесняются тем об этом говорить. Не вымогать, не требовать, но… Где-то около того. Заведующий и этого тоже не может терпеть – как так, какая-то часть денег идёт мимо его большого кармана и прилипает к пальцам его подчинённых. Отсюда – зависть, грызня и искренняя взаимная ненависть.
Я.
Самая сложная часть моего повествования. Какое же место занимаю я в этой мозаике ненависти и конкуренции? Я – ни то, ни сё. Ни рыба, ни мясо. Слабачка, которая не может занять определённую позицию. Соучастница. Частенько я ненавижу заведующего. Не столько из-за денег, которые он спокойно кладёт в свой карман, а сам при этом рассказывает, какой он честный и бедный, сколько из-за того, что он старается казаться лучше других. И сам искренне верит в свои россказни. И повторяет их тысячу раз на дню. И занимается психологическим насилием – он прекрасный манипулятор, и хорошо знает, у кого какую кнопку нажать, чтобы у человека снесло крышу. Так что я скорее на стороне коллег, но деньги ни у пациентов, ни у их родственников не требую. Зато когда со мной делятся – беру. Одним словом, соучастница.
Выводы.
Что делать в сложившейся ситуации? Конечно, можно скинуться и нанять специальных людей, которые бы хорошенько избили заведующего, чтобы он хоть что-то понял. Но это не изменит ситуацию в глобальном смысле. Да и не хочу я, чтобы он начал сквозь пальцы смотреть на отъём денег у больных, а доктора начали бы заниматься этим спокойно и без зазрения совести. Для меня это унизительно, словно стоять у церкви с протянутой рукой. Хотя многие родственники с удовольствием платят – считают, что благодаря этому лечение будет лучше и внимания больше. Но по сути своей это явление для меня отвратительно.
Нужно уходить. Я попыталась уйти в другую специальность в декабре прошлого года, у меня не получилось. Уходить по той же специальности в какое-то подобное болото, где «коллеги» готовы перегрызть друг другу глотки за лишнюю денежную купюру – бессмысленно.
Нужно уходить.