Решилась баба Галя ехать в Америку!
Долго думала- рядила, что да как. А что здесь? В этом селе умирающем? Никого тут нету: муж помер давно, не спросясь. Родственников нету. Одна дочь- кровиночка укатила в Америку с Васькой своим. И живет там в Чикаго, не бедствует. И внучка там без нее народилась и растет без бабушки. Да как же это? Внучка без бабушки, а бабушка без внучки. Неправильно это. Да и здоровье на убыль пошло: то там кольнет,то здесь в жар бросит. Нет, пока ничего еще, но лучше не будет. И как тут ей одной? Ну, соседка Валька- противная баба, одни от нее расстройства. Огород чахнет: то зной, то холод. Работаешь, а все зря! На суп- борщ хватает, правда. Но уже обрыдло это. А все с тоски и одиночества! Да и дочка Оленька все зовет, пишет, что тревожится за нее, волнуется.
Продала баба Галя хату за бешеные копейки, собрала гостинцев, какие могла. Дочка все устроила в смысле переезда. Сложила она в клетчатую сумку подарки, простилась с соседкой, чей племянник и хату прибрал. Помолилась, перекрестилась. И в путь!
Америка бабе Гале не понравилась с первых минут. С момента, когда таможенники конфисковали из ее сумки порядочный кусок сала. Правда, дочь предупреждала ее ни в коем случае ничего из еды не везти. Но она же хорошенько его замотала: сначала бережно завернула в целофановые кульки, скотчем скрепила, потом в старую льняную скатерть в несколько слоев... И как это здоровенный пес нашел ее сокровище? Он бросился на клетчатую сумку так, как будто вместе с бабкой ее собирал, как будто всю свою собачью жизнь бредил этим салом! Со слезами баба Галя уговаривала службу не брать огромный штраф.
И вот, истощенная длинным перелетом, баба Галя в прострации оттого, что лишилась сала и претерпела страха и унижения, потеряла левый босоножек.
Такую, испуганную, плачущую и в одном туфле, ее и встретили дочь, зять и внучка. Позже внучка будет ее дразнить: баба привезла сала, а когда от пса убегала, потеряла сандаля!
С зятем Василием у Гали тоже не сложилось с самого начала, с момента, когда, сев в авто и закрыв дверь, она услышала от него:
- И шо вы так хлопаете? Вы уже не в своем селе, и это вам не Жигули!
Зять вообще парень неплохой- трудолюбивый и семьянин порядочный. Работал водителем- дальнобойщиком. Но почему- то сказал, что работает трокистом. Почему трокистом, а не водителем,Галина так и не поняла, но решила, что, видимо, для того, чтобы выглядеть солиднее для окружающих.
Приготовив ужин, Галина говорила дочери:
- Иди, клич своего танкиста есть!
Василий некоторое время нервничал, но впоследствии смирился, когда теща звала его танкистом. При любом удобном случае он выговаривал ей:
- Вы думаете, что здесь так легко? Вы знаете, сколько я плачу за моргидж, имшуренс, есесмент? Я валю стрейт от деливери к деливери, еще и за тикеты лойерам плачу, чтобы рекорд не зафакапать!
Интуитивно теща понимала, что зять говорит по- русски, но ничего не понимала, поэтому не могла предложить ни одного аргумента в свою пользу.
Баба Галя скучала и тосковала за селом, за лесом, за козой и даже за глуповатой бешеной соседкой Валькой. Ночью ей снилось, как она возвращается в деревню, садится на скамейку у черешни и машет рукой Вальке, которая тычет ей фигу и говорит:
- Чего ты сюда приперлась, американка ссанная!
Да, к сожалению, Галю в том селе уже никто не ждал.
Чтобы как- то развеяться, Галина много ходила по городу пешком. Да и ноги вдруг болеть перестали почему- то. Сначала улицы Чикаго действовали на нее угнетающе, но со временем в серых однообразных домах она стала видеть неизвестную ей ранее красоту. Незаметно для себя она останавливалась и долго рассматривала граффити или старый металлический мост. Каждый раз она заходила все дальше и все меньше хотела возвращаться домой.
Однажды, повинуясь неведомому ей импульсу, она зашла в двери заведения, которые выглядели, как ворота в ад, и даже музыка оттуда звучала адская. Это был бар, переполненный грозного вида мужчинами и женщинами, одетыми в кожаные одежды. Галина подошла к стойке бара и сказала одно из немногих слов, которое она успела выучить на английском: "Дринк!"
Домой она ехала очень громким мотоциклом, держась за спину Дона Хорхе, черноглазого красавца, который весь вечер что- то ей оживленно рассказывал, подкручивая седые усы. На спине кожаной жилетки он имел надпись: " BANDIDOS", а лицо украшали шрамы и татуировки под правым глазом в виде капелек из слез.
С того вечера Галина почти не ходила пешком на прогулки, потому что за ней заезжал Дон Хорхе на своем Harley Train, чей звук двигателя Галина могла легко отличить от любой другой модели. Этот звук будил Василия и смущал соседей, которые говорили, что этот Дон Хорхе был страшным человеком, бывшим телохранителем самого Пабло Эскобано, и его разыскивает ФБР.
Василий давил на дочь Галины, чтобы она поговорила с мамой и убедила ее взяться за ум. Дочь же делала вид, что беспокоится за мать, хотя на самом деле, зная тяжелую жизнь и раннее вдовство матери, радовалась за нее и даже завидовала такому бунтарству.
Однажды Галя собрала свои вещи и сказала, что едет жить к Дону Хорхе.
Дочь плакала, а Василий эмоционально рассказывал Галине о совести, стыде и о том, что скажут соседи.
- Понимаешь, Вася, - сказала Галина, субьективное мнение окружающих - это не что иное, как отражение наших же комплексов, недостатков и низкой самооценки. Если ты не перестанешь думать о мнении соседей и все твои поступки и решения ограничатся стандартами, установленными определенной социальной группой, то рано или поздно все твои несбывшиеся мечты и нереализованный потенциал могут сублимировать в насилие, проблемы в семье, алкоголизм. Выгляни за пределы своей коробочки, Вася!
Интуитивно Василий понимал, что Галина говорит на русском, но не мог понять ни слова из того, что она сказала, поэтому молча отошел к двери, растерянно хлопая глазами.
- Adios, cabron! ( Пока, ублюдки ( исп.), воскликнула Галина, и направилась на улицу.
Дочь плакала, а Василий смотрел вслед еще совсем молодой тещи с крепкими ягодицами, обтянутыми порванными джинсами, и одетой в кожаную жилетку с надписью BANDIDOS
На улице ее ждал Дон Хорхе, а с динамиков его Harley звучала песня Highway to hell, что в переводе на русский означает " шоссе в ад".