Бить будут ломами

    
     В поздний осенний час в окнах кабинета участкового уполномоченного полиции районного центра горит свет.
    
     Его хозяин, капитан полиции Вядов Семен Петрович, устало завершает читать заявление от гражданина Маркова В. С.
    
     «Какие бандиты со злым умыслом? Какая, блин, месть старая за плохие отметки в школе? И это, после десятков лет отсутствия их в стенах школы? Ломами будут бить, сожгут? Что за бред?» - кладет на стол бумагу полицейский.
      
     Василий Семенович, одиноко сидящий на стуле пенсионер, в прошлом, заслуженный учитель, с немым вопросом, в глазах подслеповатых, ждет справедливого решения своего вопроса.
      
     Василию Семеновичу далеко уже за семьдесят. Проработал он учителем истории в средней школе свыше тридцати лет. Больше пятнадцати последних лет он посещает свою родную школу лишь в дни ее торжеств и юбилеев.
      
     Многие его бывшие ученики давно уже стали отцами, а у иных, даже, появились внуки.
       
     Отношения педагога с учениками в прошлом, в основном, были ровными, без эксцессов. Была, правда, пара историй в своей работе с учениками его класса, о которых ему просто хотелось бы забыть.
      
     Все дело в том, что за всю свою работу с живым человеком, в свое время, он  получал замечания от своего начальства за проявленную строгость в отношении отдельных молодых людей.
         
     Не одобрял директор, почему-то, что с каждым без исключения учеником любого класса Василий Семенович при встрече, даже на улице вне школы, здоровался за  руку, а при встрече с иным учеником головой даже не кивнет в ответ на его приветствие.
      
      Не разделяла администрация школы и его подход к выставлению оценок по предмету. Как считало руководство школы, был он в этом вопросе, порой, недостаточно строг, а, иной раз – до щепетильности, скрупулезен.
      
     Учитель истории, воспитывающий в учениках патриотизм и любовь к отчизне, вполне был удовлетворен, если ребенок в оценке сути исторического события, своими словами, не шаблоном учебных страниц, мог доказать значимость иного явления в судьбе страны.
      
     Вот, только, незнание учеником даты важнейших событий истории в жизни государства, не давало ни малейшего шанса ему получить даже «тройки» в финале бесед у доски класса, превращавшихся, уже, в допрос с пристрастием.
      
     Неудовлетворительные оценки, красные «гусаки», порой, у трети мальчишек класса за урок истории, «украшали» дневники.
      
     Одним словом, страстный любитель хронологии исторических событий, нерадивостью иных учеников, не уважающих историю родного государства, заметно снижал средний балл успеваемости не только в школе, но и в районе.
      
     Довольно своеобразно, как считало руководство, педагог в процессе обучения использовал метод индивидуального подхода. Ученикам, отлично знавшим предмет, после изложения учителем нового материала, разрешал он в классе работать по своему личному плану.
      
     Слабоуспевающих учеников, из-за их лени, мог он заставить пятьсот раз написать в рабочей тетради даты важнейших исторических событий в жизни страны.
    
     Иных же, самых нерадивых, за явную их халатность в изучении предмета, нежелание учиться, просто освобождал от занятий дисциплиной, вручая их судьбу в распоряжение завхоза.
    
     Таких, конечно было мало. Можно было их пересчитать на пальцах одной руки, но они, к сожалению, были.
    
     Считал наш методист, что пользы принесут такие школьники больше не только себе, но и всему коллективу школы, если они потрудятся по ее благоустройству.
      
     От родителей детей, которые трудились на пришкольном участке вместо учебы в светлом классе, стали поступать соответствующие сигналы администрации учреждения.
    
     Случилось так однажды, что со своего урока Василий Семенович отправил «на каторгу», как сам он ее иной раз, улыбаясь, называл, четверых ребят, сразу из одного класса.
   
     Директор школы, решив должным образом среагировать на жалобы родителей, пришел с внеплановой проверкой к «ветерану педагогического труда», чем несказанно его удивил.
      
     Поскольку мальчишки того класса, которых он отправил на земляные работы со своего урока, были предоставлены сами себе (завхоз, поставив им задачу на работу и выдав им  нужный инструмент, куда-то отлучился по своим делам), ничего лучшего не придумали, как выкопать полутораметровую яму напротив центрального входа в школу.
      
     Работы земляные, выполняемые учениками с особым рвением (благо, грунт был песчаный), естественно, были замечены директором школы.
    
     И, естественно, директор узнал у мальчишек, почему и для кого они копают яму.
    
     Ответ одного из них (назовем его Смирновым Иваном), о том, что на большой перемене в этой яме они с удовольствием закопают «историка», не только развеселил директора школы, но и ввел его в шок.
      
     Подменяет тут директор школы «виновника торжества захоронений», Василия Семеновича на его уроке, с тем, чтобы  он «разрулил» щекотливую историю, чтоб «сор из избы не выносить».
      
     И как вы, думаете, решил вопрос с учениками нерадивыми в учебе, но преуспевшими на земляных работах, с позволения сказать, методист?
      
     Яму ведь нужно было засыпать, причем сделать это нужно так, чтоб впредь такое осуществить было никому неповадно.
      
     Забирает лопаты у ребят педагог, заставив их засыпать яму своими руками, без инструмента.
      
     Трое ребят начали засыпать яму своими руками и ногами, а Ваня Смирнов, пообещав, что прежде лом воткнет в «шестерку» учителя, лишь потом приступит к борьбе с импровизированной для педагога могилой.
      
     Очень не просто был потушен прошлый тот «пожар» эмоций в коллективе школы. 
    
     Однако, скажу прямо, что с тех пор, количество плохих учеников, не желающих учить историю в той школе сократилось в разы.
    
     С тех пор прошли уже десятки лет, и вот, однажды, с утра под щеткой «дворника» своей старенькой заслуженной «шестерки» старичок, бывший педагог, находит записку, из фраз наклеенных газетных, со смыслом общим, что кто-то его яму (в школе, для него) не  забыл, с тем, чтобы помнил бывший учитель о стальном ломе.
      
     Вот и пришлось нашему борцу за правду жизни идти к участковому и написать заявление о том, что будут бить его, крошить, ломами.
      
     Посидел участковый пять-семь минут молча, тяжело вздыхая и глядя на старичка, с улыбкой. 
    
     «Приму я к рассмотрению ваше, гражданин, заявление и сообщу вам по принятому решению в трехдневный срок! Идите, гражданин, отдыхайте!»  – кладет он заявление старичка в ящик своего стола.
    
     На следующий день, умывшись и позавтракав, собравшись поехать со своей  супругой на дачу, выходят старички на парковку для машин вблизи дома.
    
     С немым изумлением видят наши ветераны на своем автомобиле торчащий из его капота металлический проржавевший лом.