потолочные истории-2

286.
Дальние-дальние родственники так спешили, к пробабушке и продедушке, что по дороге просто  взяли, да и потерялись, и багаж потеряли  – тоже.
Багаж-то потом нашелся, а вот дальние-дальние  родственники – нет. Как пропали , так и все.
Правда, пробабушка и продедушка  утверждают , что   чемоданы и   есть   их  дальние–дальние (ну, очень дальние)   родственниками, а те, другие -  их просто носили. Вот так носили, носили и сносились. А как сносились, тут же и свинтили,  на другую работу устроились.
Вот как печально все сложилось.
И раз уж  так  печально все сложилось, и  заботиться о дальних-дальних (ну, очень дальних) родственниках    стало некому, то  пробабушка с продедушкой,  решили сами этим  заняться , решили  их у себя оставить.   
А родственники  и  рады, а родственники  и – за! Только им об этом сказали, как они сразу -  и в шкаф. И никакой  печали!  (Да и какая может быть   печаль в шкафу!)   
Так они у пробабушки и продедушки  и  поселись. Ночью  в шкафу  спали, а днем в кафе, или в гостях -   пирожные лопали.
Удачные оказались родственники. И можно  сказать, незаменимые. Особенно, на праздники.  Всем   дарили подарки. И пробабушке , и продедушке, и луже, и папе с мамой, и бабушке и Маше, и подруге рыбищи, и лосю с рогами и лошадке, всем! Никогда не жадничали. Напротив: часто праздника  дождаться не могли, так  им не терпелось  подарок подарить.   Очень добрые они  были.  Вот только пирожными   никогда  не делились. Но это -  пустяки. Чемоданам простительно.


287.
А лет чемоданам было – много-много. Около тысячи. Но это ерунда, потому что   кожу свою, она у них была драконьей,   чемоданы    два раза в год меняли. Вот поменяют кожу, и  опять, как новенькие. Так  новенькими они в шкафу у пробабушки и продедушки  и состарились.  Ну, то есть -  совсем  наоборот.

288.
А из кожи, которую они сбрасывали,  чемоданы, по ночам  драконов  шили.   Шили, шили и  весь мир  драконами и  обшили. Красиво стало.
Так драконы в мире и появились, а раньше-то их и не было.
Пробабушке и продедушке, потолочным жителям и луже вся эта затея с драконами жутко  нравилось. Ну, еще бы им это не нравилось! У них ведь на   этих драконах (в прямом, а больше в переносном смысле)  весь   потолок-то и  держался.


289.
А на потолок к ним лестница вела. Эту лестницу  дракон охранял.
Лестница была старой-старой.  И ей уже тяжело было на самый верх  карабкаться, поэтому она часто на диване лежала, книжки читала.  Вот лежит лестница на диване, свернувшись в клубочек, а дракону  рядом сидит, и    ступеньки пересчитывает, смотрит, чтобы все на месте были, чтобы ни одна не потерялись.
А иногда пожалеет старую, да и  сам,  вместо нее наверх вскарабкается.
Вот дракон наверх карабкается, а лестница внизу переживает. За дракона волнуется.  Следит,   чтоб  не упал он.  Если надо - поддержит.   А кого надо – и  укусит. 
Поэтому правильнее   будет сказать, что на потолок к ним  дракон вел.  А лестница – его охраняла.  И вот, попробуй, доберись так до потолка.  Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка , например,  не могли. И  другими путями всегда  пользовались.

290.
Настоящие драконы жуть, как много кофе пьют. Вот  и  лестничный дракон, а он был настоящим драконом,    пил его все время.   К нему без  кофе никто никогда не заходил. То один кофе принесет, то другой.
Вот и папа с мамой, бабушка, Маша,  подруга рыбища,  лось с рогами,  и лошадка к нему без кофе   никогда не заходили. Дракон этому кофе  очень радовался, он из него вишневый компот пил. 
И пробабушка с продедушкой к нему без кофе не заходили. Дракон и этому кофе радовался, он из него фруктовый  сок  пил, всякий разный.
А из чемоданного кофе – он с удовольствием  грибной бульон  прихлебывал.
А из того, что лужа заносила – чай  с сахаром.
Дракон любому кофе радовался. Он ведь был настоящий дракон.    Но, если честно,  от кофе, если его много пить, а  настоящие драконы жуть, как много кофе пьют, а наш еще и больше пил, потому что  папа с мамой и все остальные, то и  дело  кофе ему  таскали,  так вот, от кофе  драконы жуть какими  злыми становятся.
Папа  с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка и все остальные ничего не имели против злых драконов, но  добрые им что-то нравились больше.
Поэтому они как могли, так  этого дракона   и раздобривали. (С утра до вечера и с вечера до утра)   А дракон им с удовольствием – помогал. (С утра до вечера, и с вечера до утра).    И  был  они жуть,   каким добрым, и просто  жуть каким настоящим!


Дракон очень любил кофе. Все время его пил.
Вот заварит себе чай, и пьет – кофе.
Вот нальет себе сок, и пьет кофе.
А папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка для него вишневый компот варили. Дракон вишневому компоту тоже радовался, он из него кофе пил.
Дракон очень любил кофе. Но скучно ведь одно кофе все время пить. А скуки дракон – бррр – жуть, как боялся.
Ну, вот, и выкручивался.

291.
Дракон был очень-очень сильный. Он мог  поднять то,  что никто другой в жизни поднять не мог. Поэтому  его частенько на потолок звали.  Затеют папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка генеральную уборку,  и дракона зовут.
Вот придет дракон на потолок , да  и все тени им и   переставит. И сразу на потолке  светло, чисто становится. Просто  замечательно.  А  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  и  рады. Красота  какая!  Им-то  тяжело было тени  поднимать, а дракону – пустяк пустяком.
Вот,  какой сильный был дракон! Вот,  какой славный!
Папе с мамой и всем остальным  так он нравился, что  они его  просто   на  руках  носили.

292.

А однажды пробабушке и продедушке жить было негде.  И дракон, он ведь был сильный и славный, решил дом для них из теней деревьев построить. И стал он им дом строить.    Вот строил он, строил,  а папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка, которые души в нем не чаяли,  его на руках носили, носили.  Он строил, а они носили.
И в конце концов,  отличный у них дом получился. Со стиральной машиной и  башенками.
Пробабушке с продедушкой он очень понравился . 
В том доме  они  потом всю  жизнь  и жили, с самого рождения. Но сначала туда дракона пожить  пустили, потому что ему тоже жить было негде.


293.
Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и все остальные  часто дракона в гости приглашали. На кружку чая,  или на тарелку торта, или на кастрюльку супа. 
Дракон любил в гости ходить. И поесть любил вкусно.
Вот придет  дракон  в гости,  чай выпьет (который кофе) и пару кружек  съест.
Или, например, торт съест и блюдцем закусит, а то и двумя,
Или суп  вместе с кастрюлькой и ложкой,  поварешкой отведает.
И хорошо ему. Просто замечательно. 
А что удивляться:  посуда-то   на потолке была  отличной. Потолочные жители специально  дракону  самую вкусную посуду  покупали.
Но и дракон  ведь тоже   с пустыми руками (лапами, конечно)  к ним не приходил.  Всегда приносил с собой   что-нибудь вкусненькое: то  торт, то  суп, а то   чай (который кофе).
Потолочные жители рады  ему были бесконечно.
Такой  он был вежливый, такой   внимательный.  Да и  посуду после него никогда   убирать  не надо было.
Чудо, а не гость.
(не зря же они его на руках носили).


294.
Дракон очень любил по свежевыпавшему снегу бродить. Такому белому-белому!
 Вот бродит он по снегу, бродит и разные следы после себя   оставляет, то, как у  уточки, то,  как у синички, то как у кошки, у собаки. А вот свои собственные следы  дракон только на потолке оставлял. Только там. 
По этим следам, в случае чего,  потолочные жители всегда   найти его могли.
Только они, и никто другой. 
Но дракону остальных-то   и  не надо было.


295.
А дракон  чешуйчатый был, и его хорошо было на Новый год украшать, как елочку. Но потолочные жители этого не делали.  Во-первых, им  никакого дела  до Нового года не было, а во-вторых, они  вместо елки  уже лужу украсили, куда же им еще и дракона-то было украшать?
Но дракон не обиделся. Он был необидчивый.  И еще стеснительный и скромный. Он и   сам  себя прекрасно  украсил.  Стянул  у полочных жителей елочных  игрушек, разноцветным шариками  обвешался и  пошел себе  Новый год встречать.
Вот встречает дракон Новый год, а снежинки, словно  зачарованные,  вокруг него так и кружатся, и белки, словно зачарованные,   вокруг него так и кружатся, и зайцы вокруг него так и кружатся,  и волки, да что там – елки – и те вокруг него кружились, как сумасшедшие.  Земля,  кстати, тоже  вокруг дракона  кружилась.  Ух, как она кружилась!  Так уж она кружилась! (Кружилась, кружилась, и до сих пор, между прочим, кружится).
Такой вот чудесный  был дракон.  И игрушки на нем были  тоже, чудесные.
С Землей, правда, недоразумение вышло.  Она  от  столько быстрого кружения,   чуть было в космос не улетела.  Но ночь была волшебная и елки ее быстро  сачком поймали. А дракон ее обнял  и  звездочку ей подарил.

296.
Потолочным жителям, как известно,  не было никакого дела до Нового года. Но после того, как дракон пошел один Новый год встречать,   и  Земля чуть было в космос не улетела, они тоже  решили Новый год встретить.  Поэтому нарядились они красиво (особенно лось с рогами постарался ), хлопушки, конфеты взяли    и поскорее,  еще до того, как дракон у них елочные игрушки стянул ,  убежали  Новый год встречать. И встретили.  Вперед дракона успели. Кстати,   того же  дракона, чтоб ему  одному одиноко не было,  они  с собой прихватили.
Замечательно потолочные жители  Новый год   встретили. Дракон радовался, лужа радовалась, все кругом радовались (зайцы, белки, елки).  А потолочные жители старились из-за всех сил: они прыгали, танцевали, пели, ели, шутили, играли.
Ну, вот так постарались немного,  и  Землю от недоразумения и  спасли. 
А дракон и тут  Землю обнял,   и звездочку ей подарил.
 
297.

Потолочные жители ужасно устали Новый год встречать, поэтому  сразу после Нового года они  быстро-быстро собрались и  на  зимние каникулы отправились. На лыжах   кататься, на санках, на коньках.  Отдыхать, одним словом.  И сами отправилась, и   пробабушку с продедушкой   с собой взяли;  и лужу взяли , и   дракона.  Ну, и Землю, конечно, тоже.  После все, что было: они просто побоялись  ее тут одну  оставлять.

298.
Многие любят мандарины. Покупают их огромными пакетами, а потом  щелкают прямо, как семечки.
А вот на потолке все было по-другому. Там   мандарины  сами семечки щелкали. Странные, такие   мандарины.  Ну, может, и не мандарины, вовсе (хотя и очень похожи).  Кто же их разберет? На потолке  с ними   не связывались. Семечки им только приносили.  И попить. 
А дальше - они уже сами все  делали.


299.
И хлопушки на потолке  тоже были весьма сомнительные. Они от избытка чувств   тут же   в обморок хлопались. С характерным звуком ХЛОП!!! ХЛОП! ХЛОП!!!
Хоть на праздник их не бери.  Но какой,  же праздник без хлопушек? Приходилось брать!
Зато  потолочным жителям всегда было понятно, удался у них  праздник или нет. (А это всегда важно знать).  И фиговым был  тот праздник, если обошлось там   без хлопушек и  без обмороков.  Но на потолке, конечно,   такого не допускали.   Там за этим внимательно следили. А дракон за этим особенно внимательно следил. Такие рожицы  строил!
 Вот состроит дракон рожицу,  хлопушки ее увидят, ХЛОП –  и в обморок.  А потолочные жители в радости: Ура! Праздник удался.
Можно, начинать  праздновать!


300.
Пробабушке и продедушке  что-то  понравилось Новый год встречать. И захотелось  им не раз в год это делать,  а почаще.  И   придумали они  Землю ускорить. Вот крутанут    Землю из-за всех сил   и бегут скорее Новый год встречать. Земля ведь  с их помощью теперь  быстро вокруг Солнца летела.  Так быстро, что каждую неделю можно было Новый год встречать. Пробабушка и продедушка  и встречали, по воскресеньям, и   очень радовались этому. И  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка тоже радовались, потому что   вместо Земли они  своим родственникам  мячик подсунули.  А не подсунули бы им  мячик,  и не понятно, чем бы  все это  закончилось. А так понятно – мячик вокруг Солнца летает, а пробабушка и продедушка  сидят на нем, и  каждое  воскресенье     Новый год встречают. Немного тесновато, конечно, там  было, но что поделаешь. К тому же, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  постарались, и чтобы пробабушке и продедушке  удобно было,   принесли им туда   складную мебель. И складную посуду. И елочные игрушки складные, и  бутерброды  складные, и сок.   
Да и пробабушку и с  продедушкой   тоже, вон,  как аккуратно сложили.

301.

А дракон без форточки не мог.  Потому что форточки – они славные. Вот и дракон,  когда лестницу охранял, все время в форточку высовывался. И на людей посмотреть,  себя показать, да и просто так -  воздухом подышать. А однажды вот, что случилось. Случилось , что погода была хорошая. Дракон высунулся в форточку, а там  и глазом моргнуть не успел, как форточка у него, раз,  - и в окно выпорхнула, а окно, два, -  и в дверь выскочило, а дверь, три, - и убежала. Другой бы на месте дракона растерялся, что вот так,  в один момент остался без окон и дверей, и без форточки. Но не дракон. Драконы – не растериваются.
Что делают в таких случаях драконы? Про всех драконов – неизвестно.
А этот – пасть  разинул. Пасть у драконов  огромная, огромная, как дверь. Ну вот,  в эту дверь дракон   и вышел.

Вышел  и  помчался скорее свою форточку  искать.
Нашел, конечно. Она ведь не куда-нибудь, а   к пробабушке и продедушке убежала. У пробабушке и продедушке   таких  форточек  было выше крыши. Они  их,  вместо котов,  держали.  Дзинь-дзинь-мяу.   Вот   драконовская туда и  бегала (потому что ей скучно  было), еще и дверь с окном за собой тянула.
Отдали пробабушка с продедушкой дракону его форточку, а заодно и десять других форточек. Ну,  чтоб драконовской больше скучно не было, чтоб не бегала она к ним, и чтоб дракон за ней не бегал, как придурок.   А то ведь, правда, как придурок,  за форточкой  бегал.  Вот посмотрят на него люди, и что подумают?  Это же ужас, подумают!
Пробабушка и продедушка так распереживались, что даже жмотничать перестали. Самые лучшие форточки дракону отдали. А они ведь, надо признаться, к ним сильно привязаны были. 

А дракон и  рад!
Столько у него теперь форточек! Повсюду! И на стуле, и на диване, и в чайнике! Как красиво! Как  удобно.  Вот лежишь себе на подушке, и форточку выглядываешь. Здорово-то как!


302.
Чтобы форточки себя как дома чувствовали, дракон для них   теневое дерево вырастил. Огромное,  ветвистое,  многовековое.
Форточки очень полюбили то дерево. Оно было такое  удобное! И каждую ночь  спали  на нем.  Да что там форточки! Пробабушка и продедушка  тоже  иногда спать  на нем стали.
 Может, они и сами были немножко форточки, а может,   и -  не немножко.


 


303.

Потолочная мама пирог  к праздничному столу делала, и так торопилась, что
забыла в него муку положить. И муку забыла, и яйца, и сахар, да и все остальное  тоже. Так уж она торопилась.
А когда вспомнила,   уже поздно было. Пирог -  испекся.
Мама волноваться  по этому поводу не стала,  нарезала пирог, да  к чаю подала.
Пирог всем очень понравился.  Никто даже  и подумать не мог, что с ним что-то не так.   Ну, испекла его  мама его из ничего, да и пожалуйста. Какая разница!
Быстро-быстро съели они пирог. Так накинулись, что   даже и  ничего от него не оставили.

Маме приятно было. Одно огорчало, что больше в тот день  к праздничному столу у нее  ничего   не было.
Пришлось обойтись  яблоками, орехами, компотами, салатами, супами, кашами.
Все  это, конечно, у мамы  было,  это только ничего уже  не было.
 

304.

А однажды компот на потолке  захандрил. Праздник, а он – киснет. Киснет и киснет, киснет и киснет. Но мама  с ним цацкаться-то не стала. И даже наоборот:   стала не цацкаться. И так она с ним здорово не цацкалась, что  компот  моментально очухался. Мало того, что очухался , так еще и  в магазин сбегал.  Ну, а  потом и    на стол накрыл, и посуду помыл.  Все украсил, всех причесал, и уже в самом конце, из последних сил,  в кувшин нырнул. Устал , конечно.
Зато  какой праздник устроил! Замечательный праздник!
Мама  так   и говорила –
Ну,  что за праздник без компота?
И все понимали,  что без компота праздников  не бывает. По крайней мере, у них , на потолке.
Компот тоже веселился, но по своему, по-компотовски.  Сидя в кувшине,    телевизор смотрел. И косточками от вишни плевался.  Компоту прощали и телевизор и косточки.   К столу только не приглашали, да все дела.



Нет окон и не надо, он и в телескоп мог смотреть

А вот некоторые из них в таких случаях заглядывают под лестницу. Под лестницей у некоторых драконов сад-огород бывает. И там  всякие окна , двери и форточки и растут. На веточках.
Вот сорвал дракон с веточки маленькую дверь, окно маленькое и форточку. И опять хорошо стало. И дверь у дракона появилась, и окно, и форточка.
А те что, до этого сбежали? Что с ними стало? Ничего страшного.
Ну, они же совсем-совсем выросли.
Дракон на них не обижался. У лестницы посидели? И хватит! Пусть теперь на свободе побегают. Погода-то,  вон,  какая хорошая!

А пробабушка и продедушка  так не думали. Они , в тайне от дракона , все эти двери, окна и форточки,  баловали. И к себе заманивали. Особенно форточки заманивали, их они - вместо котов держали. Дзинь - мур- мур!

305.
Пришла  лужа  как-то на потолок, а там спят все.  Ну,  лужа   будить никого не стала,  а прямиком  к папе с мамой, бабушке, Маше, подруге рыбищи, лосю с рогами,  и лошадке  кинулась. Те  как раз  в парке гуляли.   Лужа (на то она и лужа)  быстро нашла их, и рассказала, что у них на потолке происходит. Услышав жуть  такую, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка,  гулять тут же  бросили и  скорее-скорее на потолок   помчались. Прибегают и точно,  там  –  спят все.  Ну, они долго думать  не стали, схватили  чудесное средство,  и – шарах -    скорее-скорее   будить   всех  принялись. Будили, будили и перебудили.   
И уже через минуту никто на потолке не спал.  Чисто там  стало и хорошо.
Правда, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  думали по-другому. Они в расстройствах смотрели на   потолок и,  морщась, зевали.
Ну,  надо же, весь потолок им   заспали. Да как!
Морщась и зевая, они принялись за дело.
Целую неделю  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  потолок в порядок приводили, все никак  разоспать его    не могли. Только ку-ка-реком и спасались.  А еще -  сильнодействующей  чудесной  ку-ка-ре-кой. 
Кстати,   благодаря именно этой  чудесной ку-ка-ре-ки  больше  таких историй на потолке никогда  и  не случалось.
А случались другие. Но об этом потом.

306.
А чудодейственную ку-ка-ре-ку   дракон  выращивал.    Из сломанного будильника. Но такого будильника,  который  был не просто сломан,  а   правильно сломан. 
Правильно будильник у дракона ломался только раз в сто  лет. А остальное время  он был сломан  неправильно. Поэтому, когда появлялась такая возможность,  дракон  выращивал  сразу много-много  чудодейственной ку-ка-ре-ки ,  на сто лет вперед. 
А  если ку-ка-ре-ки  вдруг на сто лет не хватало,  то все на потолке  сразу понимали,   быть такого не может.
 Ну, раз,  не может такого быть, то, значит, такого  и   не было. 
Такого не было, зато  другое было,  и  ку-ка-ре-ка – была.

307.
На зимние каникулы папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка в заповедное-заповедное место поехали, чтобы  с гор на санках  покататься.  Приезжают туда, а снега-то и нет. И снега нет, да и гор, между прочим, тоже.
Ну, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка расстраиваться не стали. Пошли   в гостиницу, да и  спать легли, потому что сильно устали с дороги.
А на следующий день  просыпаются, в окно смотрят, а там – красота-то  какая!  И снег есть,  и горы.   
Обрадовались папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка. Санки схватили, и быстрее помчались с гор кататься , торопились, конечно, чтобы успеть.
Но им повезло. Погода наладилась. Могли бы и не спешить.
Целую зиму погода в той местности стояла и снежная, гористая. Много снега, и гор  нападало. Папе с мамой, бабушке, Маше, подруге рыбище, лосю с рогами и лошадке  на все  каникулы  хватило.
Прекрасно они  на санках покатались. 
А как закончили на санках кататься,   заповедное-заповедное место  на ключ  закрыли, к себе   вернулись.
На летние каникулы думали опять туда поехать. Правда, неизвестно, что там летом будет,  то ли  море  соленое, а  то ли   лес шумный. Все  от погоды зависит. А она там  непредсказуемая. Летом   мог ведь  и  город с фонарями  выпасть.
Заранее не предугадаешь.

308.
Но если честно, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка всякую  погоду любили.
Любили, если море прольется, и если    город выпадет, и лес, и горы.  Все любили.
И понятно почему. Потому,  что погода –   любое   местно может  скрасить.  Даже самое невзрачное . 
Это ведь так здорово.
Приезжаешь на невзрачное  место, а оно - скрашено!


309.
Однажды неприятность случилось.  Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка, ключ от заповедного-заповедного  потеряли. Нет, дракон им, конечно,  новый ключ   вырастил.   Но ведь сто лет пришлось ждать,  пока он созреет.  А папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  скучали.    Они же  все эти сто лет, пока ключ зрел,   в заповедное-заповедное место  попасть не могли.
Хотя почему не могли?
Дракон их пожалел, и  форточку дал.
Они туда через форточку лазили.

310.
Однажды в заповедном-заповедном месте погода изменилась,  и с неба целая куча слонов нападала. Таких маленьких-маленьких, и даже малюсеньких, и даже микроскопичных    слоников.
Слоники ходили по заповедному месту и горько  плакали. Они были маленькие, несчастные.  И им было страшно.
Папе с мамой, бабушке, Маше, подруге рыбище, лосю с рогами и лошадке выкрутасы погоды пришлись  не по вкусу. Неприятно же , когда вы отдыхать пытаетесь, а вокруг вас  плачущие   слоники бродят . Другие на месте папы с мамой, бабушки, Маши, подруги рыбищи, лося с рогами и лошадки непременно бы растерялись. Непременно бы опечалились.  Но папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  растериваться не стали. Они даже не  загрустили, ни разу.   Они вот как поступили, они  из всех этих слоников  одного большого  слона слепили.  Настоящего слона.     Такого слона, который не плачет,  улыбается,  и ничего на свете не боится. 
Слепили они такого слона,  и  отдыхать  спокойно стали.
А  слон отдыхать не стал. Заповедное-заповедное  место –  оно, конечно,  чудесное, но там  ведь все испаряется быстро. Поэтому слон не мешкал,  поулыбался, пообнимал немного  папу с мамой, бабушку, Машу, подругу рыбищу, лося с рогами и лошадку,    да и    свинтил скорее в  Индию.  Понравилось ему в Индии.   Там жить остался.

311.
А дракон, если хотел с горки скатиться, он  вот, что делал: он, откидывал  голову  назад и  по своей спине и хвосту вниз-то и  схватывался.  Хвост у дракона    - был длинный. Длинный-предлинный.  И дракон, благодаря такому  чудесному  хвосту, в любой сугроб мог попасть. Вжик – и в сугробе. Но это еще что! Сугроб –  пустяки. Дракон, благодаря такому  хвосту  в любое   место  попасть мог. Вжик - и на месте.
Правда,  чтобы вернуться обратно, дракону приходилось сильно попыхтеть. Потому что обратно  нужно   было  вверх  ползти, а это всегда тяжело. У дракона  на это  иногда несколько часов    уходило. И он после такого путешествия  всегда был   уставший и измученный.
Прямо, хоть в сугроб не прыгай!
Папе с мамой, бабушке, Маше, подруге рыбище, лосю с рогами и лошадке жаль  было дракона. Да и ждать его, особенно, когда они все за столом сидели, (а дракон вдруг в сугроб прыгнул),  было утомительно,  поэтому папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка так  поступали,  они  этого (скатившегося в сугроб)   дракона  брали, да вверх тормашками   и переворачивали.  Перевернут –   и   дальше чай пить.
А дракон, хвостом с  лапами  в воздухе машет  и  радуется.  Ему   такие чаепития – ну, очень  нравились.  Он там отдыхал просто. 

312.
Вот  махал дракон лапами и хвостом в воздухе, махал, а потом  полетел вдруг. И полетел, и полетел. Ну,  так  летать  выучился.  Летал он, правда, только   на спине. Мордой в небо. Однако  никаких неудобств от  этого    не испытывал, даже  наоборот:    всегда точно   знал,  куда   летит, как летит,  и где, и что, и до которого часа   открыто.
Такой  это был дракон.
Так  уж  здорово по звездам ориентировался.  А    по всему остальному -  совсем  не ориентировался.
Поэтому , чтобы он случайно не заблудился в парке, в магазине или даже не потолке,  папа с  мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка,  то и дело  его мордой в небо тыкали.
Тык – и  дракон после этого  запросто мог найти выход   даже в тех местах,   где этого выхода и в помине-то не было.


313.
Летая ,  дракон себе спину сильно отлеживал (потому что летал на спине). И спина у него от этого сильно   болела.  Так болела, что просто караул. Дракон даже поскуливал. Однажды папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка услышали, что дракон скулит,  и,   переполошившись ,  тут же, опс, и       матрас ему    подарили.  Удобный   такой  матрас. Вот лег на него дракон и сразу -  раз – скулить  и перестал. Лежит дракон на этом матрасе, а спина у него и не болит,  нисколечко!
Обрадовался дракон.  И с матрасом уже потом никогда не расставался.   Только   на нем  и летал.  А через какое-то время к матрасу   еще  и  подушка добавилась, и одеяло. И, вообще,  хорошо стало.  Уютно  же!   Летишь себе , накрывшись одеялом,  и всякое приятное  думаешь. И тепло тебе,  и хорошо.
К тому же и  поспать можно.  Дракон чаще   спал. Это, конечно, немного опасно, спать вот так , на лету. Но дракон  не боялся.  У  него ведь и  будильник был. И он, чтобы не проспать  свою остановку,  всегда будильник   заводил.
Поэтому  никогда никуда не опаздывал.
Всюду прилетал  вовремя. 


(
314.
Дракон настолько всюду  прилетал вовремя, что по нему даже время сверять можно было.  И сверяли.    Особенно  будильник по нему время сверял.
Позвонит, дракон ему  откроет, время подскажет.
Они крепко  дружили.)


Дракон настолько прилетал всюду вовремя, что по нему даже время сверять можно было. И сверяли. Особенно, будильник по нему время сверял. Вот постучится он   в сон к дракону  – тук-тук и  тик-так,  да «сколько время» у дракона и спросит.
А потом,  узнав «сколько время», встрепенется:
 - Пора! -   И как начнет звенеть, как начнет  дракона будить.
А если не пора звенеть и дракона будить, так и не встрепенется. Подождет немного. В кино сходит или  книжку почитает.  Спешить уж  не станет. 

Вот так дракон и будильник и дружили. Крепко-крепко. И   никогда не подводили друг друга. И дружба их была   проверена временем.

315.
У дракона под лестницей темно было. Дневной свет туда никогда не попадал, поэтому все время горели свечи.
А свечки у дракона особенные были. (Где они их взял, неизвестно, но вроде там же, под лестницей и нашел).  Странные немного.  Бывало, зацепятся, как летучие мыши, за какую-нибудь перекладину, и висят вниз головой.  А свет у них был такой приятный-приятный. Волшебный  даже.
Вот сидит дракон под свечой  и  невидимую книжку читает, или  мастерит что-нибудь необыкновенное. И долго так  сидеть мог:  день, два, месяц, год.
А свечке хоть бы хны. Она тоже долго  гореть могла: и день, и два, и месяц, и год.  Горит себе,  и горит  радостно. И ничего с ней и не случается. 
Ну,  а что удивляться?  Что с ней могло случиться? С таким-то драконом? 
Дракон  ведь    заботливый был.  И свечи   горели у него долго, радостно и волшебно. И никогда-никогда не сгорали.
А потому что  они  их кормил хорошо!
А еще  играл с ними  и причесывал.


316.
А вот, в другой,  параллельной жизни,   которая у них  на потолке проходила, драконовские свечи были лампочками.  И вели  себя уже   не очень хорошо, и даже плохо. Все время хулиганили,  безобразничали.  На потолке их недолюбливали и, как мышей гоняли. 
А дракон их жалел.
И у себя под лестницей , когда кормил их  ( в этой  их жизни), всегда давал им тройную порцию, а потом еще и   добавку.

317.
Лампочки на потолке часто бились.  И тогда потолочные жители  просили дракона   их заштопать.  А дракон  - что? Дракон – не оказывался.  С радостью садился лампочки штопать.
Вот сидит   он  за работой, пыхтит,   а   свечи ему помогают.   Нить из своего пламени скручивают, да  в иголку вдевают, скручивают, и вдевают, скручивают и вдевают. 
Так  проведут они всю  ночь, да и  лампочку-то  и заштопают.  И станет она,  как новенькая. Новенькая - преновенькая.  Правда, уже не лампочка, а птичка. Такая маленькая солнечная  птичка, которая из лампочки вылупилась, да летать пока не могла.
До тех пор летать не могла, пока дракон ей крылышки не пришивал.  А как пришивал  дракон ей крылья,  так птичка летать и начинала.   И летала, и светила. Светила она,   между прочим, хорошо.  Не хуже лампочки.
Еще и  свет  по свету  носила,  туда-сюда, туда-сюда.
Такими вот разными жизнями жили драконовские свечки!
Не зря все-таки дракон  их хорошо кормил.
Не зря все-таки свечи  у него жить решили. 

318.
А количество лампочек на потолке никогда не менялось. Чтобы  ты  с ними ни делал, как бы они ни бились,  не превращались в птичек,  их все равно  оказывалось столько, сколько и было вначале. Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка их частенько пересчитывали, и что вы думаете? Всегда получали одно и то же  - одинаково много.
319.
Дракон очень любил ходить.  Как пойдет ходить , так и не остановишь его.  Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка , конечно, пытались  его останавливать, особенно, когда пора было к столу.  Но у них что-то не очень получалось. Только они  его останавливать начинают,  а он уже   свинтил, и до  всего, чего только можно на этом свете   дошел.
Столько километров за день  проходил,  сколько и не бывает.
Ну, очень любил ходить.
Только зря папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка волновались.  До стола   дракон доходил   в первую очередь.  Никогда не опаздывал.

320.
Дракон  много ходил, а для ходьбы, как известно, башмаки  нужны.  А с   башмаками у дракона беда была,  подошва  - ну, моментально отваливалась. Дракон только  шаг сделает, а  подошва  – раз, и  отвалилась, другой шаг сделает – и вторая отвалилась. 
Чего только дракон ни делал, как только ни колдовал над башмаками,  и так колдовал, и сяк, а все никак –  ну, не мог  дракон носить башмаки и баста.
А вот  башмаки могли. И носили.  И никогда, между прочим, дракона не  снашивали.


321.
А если говорить о носках,  то носки свои дракон никогда до дыр не занашивал. И понятно почему:  очень уж он  трепетно к дыркам относился. Вот и носки свои –  к ним  даже и близко не подпускал.

322.
А  пальто у дракона не было. Он без пальто всюду ходил.  И в дождь,  и снег. Но это ничего, потому что дождь и снег  (при виде дракона )  сами  тепло-тепло  одевались. И  дракон никогда и   не мерз.
И сам не мерз, и снегу с дождем не давал. Он же им одежку-то шил.  А что? Снегу с дождем – нравилось.


323.
Зато у дракона шляпа была. И дракон без этой шляпы  никуда не ходил.  Вот наденет дракон шляпу, спрячется за нее и гулять идет. Идет по улице,  и никто его не видит.  Ну, раз он за шляпу спрятался, как его увидишь?
А шляпа,  между прочим, и сама прятаться очень  любила. (Особенно, когда дракон в ней на прогулку шел).
Поэтому-то  когда, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка, находили  драконью шляпу   где-нибудь в кастрюле, в хлебнице или под подушкой, то никогда не трогали ее, не убирали.
Пусть  уж дракон спокойно гуляет.  Папа с  мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища,  лось с рогами и лошадка мешать ему ну, совсем  не хотели.

324.
А еще  у дракона ружье  было. Но  оно свет не любило, и  из-за этого весь день сидело  под землей . А лишь вечером, когда  темнеть начинало,  наружу  вылезало.
Вот вылезет наружу, и тут же  – шмыг, прыг, бегом к дракону под лестницу. А там, как спать завалится.   Да и  спит себе спокойненько всю ночь,   до самого-самого утра.
Ну, и пусть спит.  Никто  непротив. Дракон, вон,  тоже спать ложился. И тоже всю ночь спал. И так уж он спал. Ну, здорово он спал.  Хорошо получалось.
И  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  всю ночь спали. И у них хорошо получалось. Утром они   просыпались такие бодрые, такие свежие.
А все дракон с ружьем, это они  во сне  на их кошмары охотились.

325.
Наохотят целую кучу кошмаров,    и снят им потом папу с мамой, бабушку, Машу, подругу рыбищу, лося с рогами и лошадку.  Кошмары –  в ужасе дрожать начинали.  Подрожат, подрожат, да и убегут,   куда подальше . Жуть, как  пугались.

326.
А  пуговица у дракона только одна была.  Но зато,  какая!  Вот проснется дракон утром , на пуговицу застегнется, да и   пойдет  делами своими драконьими  заниматься. И весь день ими занимается. И занимается, и занимается.  А  вечером,  после того, как всем перезанимается,  расстегнет пуговицу, и отдыхать станет. Нравилось дракону так отдыхать.  Быстро и весело. И пяти секунд не проходило, как он  от всех  своих драконьевских дел уже  – раз, и  отдохнул.
Такая  чудесная  была   пуговица. Никогда не подводила дракона, моментально  его и расстегивала, моментально  и застегивала; и то, что в расстегнутом виде он  был  смешным  цыпленком,   любопытным  гусенком и   игривым котенка, никогда и никому не рассказывала. 


327.
А однажды,  когда дракон был расстегнут, под лестницу лиса забрела. Лиса забрела, да на цыпленка-то  и напала.
И было очень-очень  страшно.
Только  цыпленок не испугался. Как начал смешные рожицы   корчить, а лиса, как начала смеяться. И смеялась она и  смеялась, и смеялась и смеялась, все никак остановиться не могла.

Так бы и умерла со смеху.
Но не умерла. Котенок с гусенком вовремя   подоспели,  и спасли ее.  Правда,  лиса только через две недели смеяться  перестала, когда  кучу грустных фильмов по компьютеру  пересмотрела.
Жизнь у той лисы  после этого  сильно изменилась. Она ведь как забрела  к дракону, так у него и осталась. Уходить оттуда, ну,  никак не желала. А что?   Ей  там хорошо  было.  Цыпленок, гусенок, котенок ее    бутербродами кормил.   Да и кино,  вон какое,   интересное показывали. 


328.
Лиса все фильмы, какие только были на свете, у дракона под лестницей пересмотрела, все бутерброды, какие только можно, у него  съела.
«Ну,- подумал дракон,-  сейчас уйдет.
А лиса – нет,  а не уходит. 
Как сидела под лестницей, так и сидит.
Дракон ее и так выгонял, и эдак, а лиса – ни в какую. А куда ей?
Он ведь уже  начала  фильмы в обратную сторону смотреть, она ведь уже  начала бутерброды в обратную сторону есть.
Потом она  еще по диагонали фильмы смотрела, и по вертикали бутерброды ела. 
Такая вот  настырная  оказалась  лиса.
Плюнул дракон на нее. И перестав выгонять,  позволил  остаться  под лестницей.
А лиса и рада.  Под лестницей  ей так  хорошо было.  Сколько  всяких возможностей!


329.
Скоро дракон привык к лисе. Она ему даже нравиться стала. Шустрая такая. Фильмы ему каждый вечер пересказывала.  И  у нее здорово получалось. Они у нее, как живые были. Лучше, чем на экране. Дракон их с удовольствием слушал.
А вот бутерброды , которые лиса пересказывала, дракон не признавала.   Она их  сильно перевирала. Она их с колбасой пересказывала, а надо было  – наоборот.

330.

А еще лиса погоду хорошо пересказывать научилась. Погода в ее пересказе каждый раз получалась просто замечательной. Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка всегда, когда на улицу шли,  только  ее пересказом и  пользовались. А на оригинал, какой бы он ни был,  внимания, не обращали.

331.  
Правда,  сперва , по незнанию, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  лису  сильно обидели. И чуть без лисы не остались. 
Потом-то, конечно, они разобрались, и больше уже никогда ее не обижали.  И сережки ей купили, и бусики, и уточку резиновую.  Без  всего  этого  лиса была  какой-то    полу-лисой, и даже   и четверть-лисой, и даже исчезающей лисой. Серой-серой, понурой-понурой.    А, получив,  что хотела,   сильно-сильно  полисела, порыжела.
Начала улыбаться,  да  к дракону под лестницу и попала. Ну, а дальше – вы знаете.

332.
Лиса шустрая-шустрая была. (Настоящая же).
Бывало, сидя на балконе, она   и чай на потолке  пила,  и по лесу бегала, а могла ведь еще и собак дразнить, и на травке валяться.   Все одновременно могла.
И еще бедокурить любила.
- С такими способностями,- думали потолочные жители,-  только преступления и совершать.
И не ошибались. Лиса  совершала.  Однажды, например, все   электричество на потолке  стянула. И в карман себе спрятала.  Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка сразу поняли, кто это сделал, но  наказывать  лису  не стали. Они же   зверей не обижали, сами   – немного звери были.
Однако без освещения оставаться им тоже  не хотелось,  поэтому они    какое-то время  лисой освещались (а что поделать?). 
Лисе это не понравилось.  Щекотно ей было и грустно. И как-то не по себе.
 Папа с мамой, бабушка, Маша, подруг рыбища, лось с рогами и лошадка лисе сильно сочувствовали (и даже устали, так они ей сильно сочувствовали).
А потом  уже, чтоб  больше ей не сочувствовать, потому что тяжело это, так сильно сочувствовать,   они вот как поступили, они   взяли,  да все преступления от лисы и спрятали. 
А лису к дракону отправили.  А там у нее другая жизнь началась, и ей  совсем не до преступлений стало.


333.

Лисе  не до преступлений было. Она, как известно,  у дракона поселилась и  перестала преступления   совершать, а вот преступления (от них же так быстро не избавишься)   они-то  нет, они   –  лису  то и дело совершали.  Что бы это ни значило.




Лисе  не до преступлений было. Она , как известно,  у дракона поселилась и  перестала преступления   совершать, а вот преступления (от них же так быстро не избавишься)   они-то    –  лису  то и дело совершали.  Что бы это ни значило.
На потолке, кстати, тоже  не знал, что это значит.
Лиса  огорчалась.  Грустила.  И громко  плакала.
Поэтому папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка, даже  не зная, что это значит, стали    сам лису  совершать. Быстро-быстро стали лису совершать. Вперед преступлений. Чтобы это ни значило.
И  то, что они не знали, что это значит, их совсем не волновало.  Подумаешь! Главное, что лиса больше не грустит, и   не плачет. Такое объяснение вполне их  устроило.   Других им и   не надо было.  Очень уж они утомились,  и  спать хотели. Очень уж громко лиса плакала.

334.
Утомившись, потолочные жители заснули, а лиса им   преступления начала  пересказала. Да так смешно она это делала, что папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища лось с рогами и лошадка целых три дня во сне смеялись.
И здорово  тогда выспались.



335.
Каждый раз,  когда папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка совершали подвиг, подвиг потом обязательно совершал их.
И они становились такими-растакими. Ну, очень перетакими.
И вот,  чтобы они были такими-растками (ну, очень перетакими),   лиса (которая сильно привязалась к потолочным жителям)  их подвигами и  обеспечивала.


336.
Еще в самом начале, до их знакомства, лиса как-то пошла за погодой, чтобы ее пересказывать  и пропала. Погода есть, а ее нет.  Нет ее и нет. Нет и нет, нет и нет.
Так и не было ее в тот день на потоке, и на следующий день не было, и через следующий. А может, и , вообще, ее   никогда не было. 
Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка над этим как-то  не задумывались. О чем тут думать-то?  Ну, не было лисы, да и ладно.
Лисы, может, и не было, но память-то у них была.  И  они по памяти  эту  лису только так  восстанавливали.
Восстановят, а потом еще   и сфотографируют ее, на память.
А лиса-то и рада.  Очень уж она фотографироваться  любила. Все  делала, лишь бы лишний раз на фотокарточку попасть. 

337.
Теперь каждое утро дракону приходилось причесывать лису.  Ведь если этого не делать, то лиса быстро в крокодила превращалась.
Дракон ничего против крокодилов не имел. (Совсем ничего). Но  они ему сильно не нравились. А  лиса нравилась. И он с удовольствием ее причесывал.
А лисе нравился дракон. Очень  уж он ее хорошо причесывал. Очень красиво у него получалось.  Лиса ластилась к  дракону.   И   крокодилов -  только  так  от него отпугивала.

338.
Лиса была – желтенькая, а шарф у нее был – синий. Этот шарф для лисы дракон связал.  Лиса его  очень полюбила. И  только в нем по своим  делам  в лес  и бегала.  Укутается в  шарф, и бегом в лес.  И здорово ей так.  Лиса ведь в шарфе своем   растворяться умела.  Растворится в шарфе,  и сильно зеленой станет.
И  такая сильно зеленая  по лесу  и бегает. И никто ее не замечает
А однажды   без шарфа   в лес прибежала , так собаки ее  сразу   учуяли, и чуть    не загрызли.
А  вот, когда  она была зеленого цвета,  собаки на нее   внимания не обращали.  Зеленый цвет он же  пах  и дубом, и березой, и елкой, и травой. Ну, и  драконом немножко.    Чего же на всякую ерунду внимания-то обращать!

339.
Любил дракон тумана напустить. И белого, и желтого, и красного, и синего, и фиолетового. Тумана  напустит , в клубки его смотает. А потом  вяжет  всякое разное. Лисе, вон,  шарф связал. Потолочным жителям покрывало красочное, пробабушке и продеушке – носочки.
А небу – белое-белое облако.  Такое  красивое, такое   уютное, такое  мягкое. Только и отдыхай на нем.
Все были очень рады   подаркам.   А небо, настолько  было радо, что даже  попятам  за драконом бегало.  А дракону,  что? А дракону и хорошо.
Вот попадет   дракон  случайно в ловушку.   В  жуткий, старый подвал попадет.  В холод и голод попадет. Но волноваться  не станет.   Вверх глянет, а там  небо. Его высматривает,  да подарок  выпрашивает.
Дракон  в это небо скорее  вылетит, да  из подвала и свалит.
А потом, оказавшись на свободе,  тут же засядет он за вязание. Всю ночь будет сидеть и облако для неба вязать.
Облака эти были такие нежные. Очень  они быстро снашивались.

340.
Дракон , когда хотел отдохнуть   или подумать , в отпуск сваливал, ну, то есть -   в яйцо залазил. И там спокойно себе отдыхал и думал, и никто ему там  не мешал. Нравилось ему в яйце. Он  мог  сидеть тем   день,  два,  три,  неделю,  месяц,  год.  Дракон   так сильно задумывался, что просто  забывал обо всем на свете. Он не ел, не пил. Он думал и думал. И мог, между прочим, и умереть от голода.
Но не умирал.
Потому что у него были папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка.
А еще у него была лиса.
Лиса уже спустя час, после того, как дракон залазил в яйцо,  принималась   волноваться.   Она охала, стонала, металась, вертелась вокруг яйца.  Но все эти метания и стонания ни к чему не приводили. Дракон, как был запертым в яйце, так запертым в яйце и оставался.  И никаких признаков жизни не подавал. Тогда (раз ничего не помогало)  лиса успокаивалась. Она звонила потолочным жителям, а затем, включив себе какой-нибудь веселый фильм, забиралась   в кресло. И начинала высиживать яйцо.
Долго она его высиживала, и терпеливо.  А  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка ей помогали. (Кормили, поили, и по плечу хлопали).    Непросто им  было, но  оно того стоило.
Все-таки классного дракона они высиживали.  Такого классного, что обзавидоваться можно.  Конечно, только что вылупившийся дракон  был очень задумчив и очень голоден, но это  – ерунда. Это легко было исправить.
Закусывая новеньким сервизом, дракон с удовольствием  рассказывал потолочным жителям и лисе , что он делал в яйце,  о чем  думал , до чего додумался.
Все  слушали  его и наслушаться не могли.  Нет, правда, ну, очень  интересно было.
А дракон  им еще и подарки из отпуска «привозил».

341.
А однажды вот, что случилось,  однажды лиса вместо дракона – сперва холодильник  высидела, потом и стол  высидела, и  книжную полку.    И много  она всякого такого (вместо дракона) высидела. Настолько много, что просто ужас!
Но лиса не боялась. Она была очень смелая.
А дракон, дракон   был хозяйственным.  Он уже давно думал, что им под лестницей всякое такое нужно.  Думал, себе думал, а   тут, забравшись  в яйцо,  как-то совсем  серьезно об этом задумался. Серьезно-серьезно-серьезно.  Ну, вот поэтому  все это лиса и высидела.  Дракона  она, конечно, тоже высидела, но уже  потом, после того, как  дракон хорошенько всю обстановку под лестницей обдумал, до самых мелких подробностей,  включая и  завтрашнюю, и послезавтрашнюю, ну и всякую такую (притакую)   лису.


342.
А лиса обниматься любила.  Вот придет на потолок и,  как начнет папу с мамой, бабушку, подругу рыбищу, лося с рогами и лошадку обнимать. А если их на потолке не было, то и не беда -  она их и на улице обнимала.  А если их на улице не было, то она их в кафе обнимала, а если их и в кафе не было, то она их  в море обнимала, и  в речке, и в луже.  Ну, а если их и там не было, и нигде не было, то лиса не растеривалась: она быстренько придумывала такие места, где они точно были,  и там их обнимала.
А что ей еще делать-то оставалось, раз она так обниматься любила!  Ей без этого как-то  не по себе, то есть  не по лисе,  становилось.
Кстати, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  были непротив, им тоже нравилось  с лисой  обниматься, они ведь благодаря этому   столько новых мест увидели. Во стольких местах побывали!
Правда, лиса им все какие-то диванные  места  придумывала,  но  потолочные жители и диванам  рады были. Им-то что?  Они такое любили. Вот пообнимаются, пообнимаются  с лисой – и спать.
На потолке-то  они часто   не высыпались. Ну, вот только  -  лисой и спасались.

343.
Однажды дракон что-то задумался  и вместо синего шарфика, лисе  красный связал. Ну, красный, так красный. Лиса -  любому шарфу рада.
Лиса желтенькая, шарф – красный, а  вместе  огонь огнем  получился.
Бежит  лиса  по своим делам, и красиво так переливается, а  все ее за пожар принимают. Кричат:
- Пожар! Пожар!
И кидаются на нее, и кидаются. И тушат, тушат. И чуть было даже  и  не потушили, бедняжку.   Но не потушили. Лиса быстро сообразила, как  быть. Плюнула на все, да и  по небу в тот день  по  делам бегала.
А там ее уже никто  трогать не стал. Там  ее  за необычное природное явление приняли. А необычные природные явления   – не тушат. Ими -  любуются. Их фотографируют.
Лиса   с восторгом носилась по небу. Туда-сюда, туда-сюда. Какая красота! Туда-сюда, туда-сюда.
И папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка насилу ее потом  с неба сняли, так уж лисе там по своим делам бегать понравилось.

344.
У пробабушки и продедушки курица была. Славная такая. Ласковая.  Пробабушка с продедушкой  ее каждый вечер , как часы заводили.  Заведут ее вечером, а утром – она им яичко снесет. Вкусное яичко. Пробабушка с продедушкой эту курицу очень любили.  Но однажды беда  случилась , забыли они вечером эту  курицу  завести. И на следующее утро у них ни яичка, ни курицы  не было. Вместо курицы у них гусь появился, злой и шипучий,  а когда они и гуся  завести забыли, то у них индюшка появилась, вредная, и клювачая, а после индюшки,  овечка,  мягкая и приветливая. Овечка вязала им носки и свитера из своей шерсти. И попутно  рассказывала про курицу, как она поживает,  что хорошо поживает, что с будильником  дружит, что будильник  о ней заботится   и что приветы передает. 
 Продедушка с продедушкой  эту овечку потом тоже   полюбили. И   уже никогда о ней не забывали. Овечка  оказалась такая смышленая!   Как только приходило время заводиться, она тут же звенеть  начинала. И пробабушка с продедушком, где бы они ни были,  сразу бегом к ней бежали. Ну, и заводили ее. И все тут.


345.
Однажды, когда  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка гулять собирались,   на них вдруг шарф напал. Страшный такой шарф. И кусачий. Очень кусачий. Очень – очень кусачий.
Потолочные жители от него отбиваться принялись. Отбивались они от него, отбивались,  а он не отбивается.  И кусает их, и кусает.
Но потолочные жители  не дураки были. Пока шарф, увлеченно  кусал их,  они его быстренько-быстренько перевязали.
Перевязали, передохнули, да и  гулять пошли.
Такая вот история.  Для потолочных жителей она могла бы   закончиться  плохо. А   закончилось вот – хорошо. Иммунитет  у них к шарфам выработался. И они после того случая шарфами  – ну, никогда   не болели.  В самые сильные морозы  только так,  без  шарфов  гуляли.  Только так.


346.

Как-то скрипеть  на потолке все  стало:
- Скрип-скрип.
И хрустеть:
- Хрусть-хрусть.
И вздыхать:
- Охххххххххххх-оххххххххх.
И шелестеть:
- ШШШШШ- шшшшшшш.
От всего этого  страшно на потолке сделалось.     Страшно-страшно.  Очень страшно!  Правда, папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка  не боялись.  Они  и не заметили, что на потолке страшно сделалось. Даже мама  не заметила.  Хотя ей и  пришлось  потолок  от всех  звуков  отмывать. (Тут  хочешь -  не хочешь, а заметишь, а мама  вот принципиально  не замечала).
Отмыла мама потолок. И опять на потолке хорошо стало.   
Ничего не скрипит, не хрустит, не вздыхает печально, не шелестит. Хорошо-хорошо!  Не страшно.
Папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами, лошадка обрадовались. Ух, как они обрадовались!
Ведь то, что  у них  на потолке хорошо-хорошо  стало, они  как-то   сразу заметили. Это  они   всегда замечали. И вчера, и позавчера, и сегодня, и завтра. Всегда. Им, если честно,  даже  и замечать-то  ничего не надо было.   Хорошо у них на потолке, да и все. Баста.


347.
Однажды  пришел дракон к себе под лестницу, а там лиса. Сидит и плачет. Жалобно-жалобно.
-  Ууууу- уууу.
Что дракону было делать?  С вот, что: стал он  жалобное лисье   «ууууу- уууу»   щекотать.    «Ууууу- уууу»  - щекотки-то  не любило,  тут  же лису бросило и  в лес свинтило.   Ауууу-ауууу  кричать.
Не стало у лисы уууу -ууууу. Нечем ей стало плакать.  Сидит под лестницей, и не плачет.
А тут и  папа с мамой, бабушка, Маша, подруга рыбища, лось с рогами и лошадка, прослышав, что с лисой такое  случилось,  примчались.  «Хи-хи» ей принесли. Вернее, это они  думали, что «хи-хи» принесли, а на самом деле, торопились и все перепутали. И у лисы вместо «хи-хи»  «жу-жу» оказалось.  И она  жужжать начала.
Вот сидит лиса  под лестницей  и жужжит.  И жужжит, и жужжит.
Надо сказать, что  очень славно  она жужжала. Все даже заслушались. И слушали, и слушали.  Потом, правда,   спохватившись, что напутали они с «жу-жу» ,   исправлять это  стали.  Исправили, конечно:  лиса после этого еще    немного «почирикала», затем «побулькала»,  «помяукала»,  «помычала» и  «по-иго-го-тала!
Весело под лестницей было.
Все смеялись. И   лиса тоже   смеяться начала.  И ей даже   чужое  «хи-хи»  не понадобилось. У нее и свое,  радостное-радостное,  нашлось.
Больше уже потом она  никогда не плакала.  Даже и не пыталась. Чтобы время зря не терять,  сразу же  смеяться начинала, да и все. 
А жалобное «уууууу-уууууу» , когда  из леса прибежало, восторженным  «Ууууууууууууууууууух!» – сделалось .  В лесу-то оно остаться никак не могло.  Там его злые волки чуть  на кусочки не разорвали.  Пришлось вот опять к лисе вернуться.

348.
Жизнь у потолочных жителей была не простая.  А им  иногда хотелось что-нибудь простенького. Такого незаметного.  Ну, типа лисы.
Поэтому,  когда потолочным жителям  хотелось незаметно отдохнуть от своей непростой  жизни, они  шли к дракону,  да там  и   отдыхали,  лисой. 
Можно было, наверное, и кастрюлей какой   отдохнуть, но это было  неинтересно.
А лисой  отдыхать   было интересно. А также  радостно,  желтенько, подлестнично.  Немного драконисто, немного   летательно, скакательно, удивлятельно, пересказательно, весьма-весьма дураковалятельно.
И очень-очень   незаметно. Ну, очень хорошо было отдыхать лисой.
Она   здорово следы заметать могла. Кастрюли так не умеют.



349.
Еще потолочные жители любили   лисой обниматься. Вот пообнимаются  лисой, и  так  тепло,  и  хорошо   им станет. И радостно станет, как будто лето  наступило.  А  если бы  кастрюлей обнимались,  то  тепло  и даже горячо им, возможно, и  было бы, а вот  хорошо и радостно,  вряд ли.    Кастрюли –  они ведь для обнимания не  приспособлены. А лиса   - те,  наоборот.
Такое вот маленькое  наблюдение. Правда, предполагалось, что оно будет о  лисе, и потолочных жителях, а получилось, что  о кастрюлях.  О том, что кастрюли   приспосабливаться не умеют. И что, по  мнению потолочных жителей,   в любой момент могут вымереть, как динозавры. 
Лиса  сильно  волновалась из-за этого. Она  то и дело  бегала   на потолок к кастрюлям,  и обнимала их. И так уж она их  обнимала. И обнимала она и,  обнимала.
А потом в этих кастрюлях потолочные жители компот варили.  И аромат  у этого  компота  был такой удивительный. Вот вдохнешь его,  и как будто, наступило  лето.  А то и  два лета, а то и все пять. 

350.

Как-то   зимой  потолочные жители  летом   передышали.  И вот, что из этого получилось:  только   за   порог вышли, как   тут же  летничать начали  - птицы к ним летят, коты за ними бегут, трава  под ногами (лапами, копытами) растет, как ненормальная. Все к ним   тянутся и тянутся. Прямо с ума сошли.  И шагу сделать не дают.
Что же, хмыкнули  потолочные жители, да и на потолок  к себе  вернулись. Не стали они  климат портить (и сами портиться)   и  на улицу в тот день еще раз  выходить. Спешить   им было некуда, и    решили они  прогулку на  завтра перенести.  Ждать, конечно,  не стали. Перенесли   и  тут же пошли  завтра гулять. 
Лето к этому времени из них уже  почти-почти  выветрилось.  И они могли гулять совершенно спокойно.
Вот и гуляли. По проводам, по крышам, по трубам, везде.
А то, что они все еще слегка летничали,  так и что?  Они же незаметно. Чуть-чуть.   А чуточка   тепла  зимой еще  никакому климату  не вредила.
Зима-то  в тот год и, правда,  была  что-то и  очень холодной.   

351.
Зима  в тот год и, правда, была что-то очень холодной.  Лиса  - и та на улицу без шубы  ни за что не выходила.
А шубу  ей дракон  сшил. Такую  славную-славную  шубу из  пушистых облаков.  Лиса в этой шубе  себя, ну прямо,  как дома  чувствовала. Ну, сами подумайте. В этой шубе    и диван был,  и камин, и блюдо  с печеньками.  Очень уютная была  шуба. И такая теплая!
Никакие холода этой шубе были не страшны. А она ведь еще и летать могла.  Быстро-быстро!
Лиса очень полюбила эту шубу.  И   гостей -  только в ней     и принимала. 


352.
Как-то лиса свою шубу не убрала, куда надо, и в нее  мыши забрались. Все печенье у нее  погрызли,  диван у нее  погрызли,  все-все-все  у нее погрызли.  Лиса очень расстроилась.
А вот дракон  расстраиваться   не стал. А  начал из-за всех сил крутиться и вертеться:   печенье   починил, диван починил, все-все-все починил,  мышей  веником из шубы  вымел. А  шубу, куда надо  – убрал.  И так быстро он все это сделал, что никто ничего и не заметил.
Лиса не заметила, что расстроилась.
А  мыши, не заметили, как на земле оказались.  Ничего они такого не заметили, правда,  долго  потом всем  рассказывали, какие  диваны  на небе вкусные.
Больше  им  таких  диванов отведать не удавалось. Лиса   после этого случая всегда свою шубу,  куда надо убирала. Ну, чтобы дракону не приходилось  вертеться и крутиться, он ведь так тогда  накрутился и навертелся, что потом еще и упал.


353.
Потолочные жители очень радовались, когда лиса к ним в гости приходит, а лиса очень радовалась, когда потолочные жители к ней в гости приходят. Поэтому, чтобы  всем было радостно, они одновременно  друг к другу в гости  ходили.  Первой начинала лиса.   Она в своей чудесной шубе  прибегала на потолок,  и     потолочные жители  ей   очень  радовались: стол накрывали,  чай наливали, пирогами  доставали.   Все, улыбаясь,  усаживались за стол. Ели пироги, болтали.  Весло было за столом  и хорошо.  И пока им всем за столом  было весело  и хорошо, пока все болтали,   лиса потолочных жителей в своей шубе (где у нее был, диван, стол, камин) принимала, угощала их  чаем,  печеньем и тоже очень  радовалась. Они пили чай, ели печенье. Играли во всякие игры.  Славно  было в шубе и смешно.
Вот так они и  радовались.  И радовались, и радовались.   И столько они радовались,   что прямо  и не сказать сколько. Ну,  а если точнее,  много  они радовались:  в два  раза больше, чем обычно.

354.
А коты,  кошки (да и маленькие котята) , умерев,  на потолок  попадают. Потолочные жители их  там встречают, кормят ,   а потом   на постоянное  место жительства в сны  пристраивают.  Котам,  кошкам (да и маленьким котятам) во снах нравится.  Сны таинственны. В них  легко  спрятаться. Коты,  кошки (да и маленькие котята) там и сами прячутся, а если повезет, еще и  свои  кошачьи тайны там прячут. Им там хорошо.   
А  вот однажды    все сны на потолке закончились.
Коты, кошки (и даже котята)   прибывают, а снов-то и  нет.  На потолке непонятно что, началось. Куда не ступи, всюду коты и кошки.  Куда не посмотри, всюду котята, прыгают, скачут,  за тенями гоняются. Все тени на потолке они перецарапали, все тени перепутали.  Просто кошмар!
Другие  на месте потолочных жителей, и растерялись бы, а потолочные жители – нет.  Они ведь  умели спать быстро-быстро. За пять минут  наспали они целую кучу  снов. Правда,  торопились, и сны им приснились черно-белые. Но это ерунда,    дракон с лисой постарались и  эти черно-белые сны  за пять минут в разные цвета   раскрасили. 
Сны получились очень  красочные и очень странные. Дракон с лисой  рисовать-то не   умели.
А вот котам и кошкам (да и маленьким котятам)  эти странные  сны жутко  понравились, сны  были такие несуразные.  В них запросто можно было спрятать любую тайну.  И найти ее там потом было  совершенно   невозможно. Нет, действительно, ну,  как  разобраться  в этом переплетении линий, цветов и светов, как понять   -   где тут   кошачья  тайна, а где дракон с лисой лапу приложили?   
Очень  уютно котам и кошкам (да и маленьким котятам)  в этих снах  было.
Ведь дракон с лисой  в каждый сон по  дивану нарисовали. Правда, по внешнему виду эти диваны  на диваны  совсем   не походили. А вот  по внутреннему виду  это были вылитые диваны, по крайней мере, именно так  кота, кошкам (да и маленькие котятам)  казалось.


355.
А собаки, умерев, тоже на потолок попадают.  Потолочные жители их там встречают,  кормят, гуляют с ними, играют, а потом на постоянное место жительства, в мечты пристраивают.
В мечтах собакам хорошо. Их там  любят. Не обижают. Но это и понятно. Никто же свою мечту обижать не станет.
С другой стороны, многие и   мечтать-то  любят только  потому,  что к ним  в мечты приходят   собаки. А собаки - они ведь   добрые,  веселые, верные.   С ними так здорово проводить время.
В общем, мечтать полезно.  Очень-очень-очень полезно. И даже необходимо. Мечтайте!
А собаки станут ваши мечты охранять. И иногда, если вы хорошо мечтаете, могут еще и сбыть их.  Такие уж они благодарные.

356.
И слоны, умерев, на потолок попадают (а куда же им еще?). Там потолочные жители, их купают, обнимают, а и  на постоянное место жительство в облака пристраивают.
И потом эти  облака-слоны, оказавшись на небе,   небо придерживают, и оно   из-за этого   вниз и не падает. Ну,  может,  конечно, и не везде  так , и в других местах, небо по иным  причинам вниз не падает. Но то небо, которое над потолком,   оно-то уж точно  вниз   из-за слонов не падает.  Они его придерживают , и оно – не падает.  Потолочные жители это точно знают,  потому что давно с этим небом знакомы. Когда слонов еще и в помине не было, оно к ним на потолок постоянно сваливалось. И все время в синяках было.  А как слоны появились, так и падать  перестало, и синяки прошли. 
Вот какое  неуклюжее у них над потолком  было небо. И вот  какое  чудесное продолжение оно слонам  придумало. Ну, может, кому-то оно и не показалось бы чудесным. А вот   слонам это продолжение нравилось.

357.
Лиса как-то по своим делам по небу бегала, бегала, да, подвернув лапу,   с неба-то и  свалилась.

А  из-за того, что она была такая желтая и яркая, многие ее за падающую звезду приняли. И стали желания загадывать. Целую кучу желаний загадали, пока лиса с неба падала.
И все желания те сбылись.
А как им не сбыться? Звезды ведь  – часто с неба подают, а  лисы нет, лисы – только раз в миллион лет с неба и падают. Это же такое событие! Тут - любое желание хочет -  не хочет, а  сбудется.
Потом-то лиса уже  никогда  с неба не падала.  Потолочные жители  строго следили, чтобы она   без страховки  по небу не бегала. И , в случае чего, упасть ей не давали. 
А все почему? А все потому, что потолочным жителям  очень   хотелось,  чтобы их  желание сбылось.  Они же,  как только падающую лису  увидели, так сразу желание и    загадали, чтоб больше их лиса  с неба  никогда не падала, и лапы  не ломала. Ну, вот, так и получилось: больше лиса  с неба не падала. И лапы себе не ломала. 


358.
А лиса свою шубу, которую ей дракон справил, круглый год носила. И зимой, и летом. Зимой в той шубе очень хорошо было, да и летом, если честно, тоже.  И не жарко ни сколечко.  В шубе ведь, кроме дивана, камина, и блюда с печеньками, еще  и форточка была.  Вот так откроешь летом  форточку, и сразу свежо в шубе станет. Ну, а если не станет свежо, если вдруг  сильная жара наступила,  так тоже не беда – в шубе ведь форточка была, и она в любой момент могла и за сквозняком  на улицу  сбегать.


359.
Как-то потолочные жители к лисе и дракону в гости собрались. Лиса, узнав о том,  очень обрадовалась, и решила пирог для них   испечь. Только вот беда,  печки-то у них там под лестницей не было.  А лисе  так хотелось  папу с мамой, бабушку, Машу, подругу рыбищу, лося с рогами и лошадку вкусным пирогом угостить, поэтому она  вот, что сделала: сперва сильно-сильно  опечалилась, а потом, после того, как  дракон  слезы ей вытер,  взяла   шляпу,    стала в ней пирог печь.
Пекла, пекла, и испекла , между прочим.  Вкусный у лисы получился пирог. Ароматный.  Со свежей  черникой.
Потолочным жителям он  очень понравился.  Ели они его и  лису хвалили, нахваливали.  И удивлялись  будто бы даже , как  это она  умудрилась пирог в шляпе испечь. И  где это она умудрилась свежую чернику зимой найти.
Дракон тоже лису хвалил,  нахваливал.  А как не хвалить? Вон, какой замечательный  пирог у нее получился.  А то, что  он, пока лиса не видела,  на шляпу подышал  тепленьким, что  от его  дыхания и пирог мигом испекся, да и черника в пироге созрела, так и что? Он никому об этом   не говорил.
Это ведь и неважно.   Подумаешь, ерунда какая.
Главное, пирог вкусный.  И лиса рада.
От радости  лиса  прыгала и скакала, а  дракон и   потолочные жители, глядя на нее, все улыбались, и улыбались,  и наулыбаться не могли, а  шляпа драконья – та даже  зацвела.

360.
Когда  лиса,  которая под лестницей жила,   грустила, то на потолке всегда дождь шел. И это было немножко ужасно. Но потолочные жители  не жаловались.  Они же ко всему были привычны. Да к тому же лиса грустила только в те времена,  когда еще  не была с ними  не знакома.
А уж как познакомилась, так грустить и перестала.
Лиса грустить перестала. И дождь  на потолке тут же  и закончился.
 - Ух, ты!- увидев , что дождь закончился, воскликнули   потолочные жители  и тоже захотели  с лисой познакомиться.  Только  у них на тот момент  времени не было, поэтому они с лисой заранее познакомились, еще до всего этого. Ну, вот, как познакомились, так   дождь на потолке и пошел. Это было немножко ужасно. Правда, и немножко весело тоже.  Потолочные жители даже попрыгали и поскакали под тем  дождем.
А вот лиса не прыгали и не скакала. Она грустила.    И так сильно она грустила, что  потолочные жители прямо минуты считать стали, и  все    дождаться не могли,  когда же, наконец,  она с ними  познакомиться.
Ну, минут через пять лиса к ним и примчалась.
Больше потолочные жители с ней  заранее не знакомились. Как-то  им не по себе делалось, когда лиса  грустила. Волновались потолочные жители,  что  вся она на дождь изойдет.
Дождь на потолке – это, конечно,  и немножко ужасно и немножко весело, но лиса-то всяко  лучше.

361.
А потом зима наступила,   и  потолочные жители, подумав,  лису  на воротник пустили. (А что,  им мерзнуть нужно было?)
Надев  пальто с лисой,  выходили потолочные жители   на прогулку.  А лиса от радости, что все на прогулку идут,   начинала   у них   по воротнику   носиться. И носилась она, и носится. И носилась, и носилась.  Туда-сюда, туда-сюда. И вся такая разгоряченная делалась. . И пар от нее  так и шел, так и шел. Пар от лисы  шел, и потолочным жителям сразу тепло, хорошо  делалось.
Так они и  гуляли. Славно было.
Одно нехорошо, из-за того, что лиса по воротнику носилась пальто у потолочных жителей все и  износилось. Но потолочные жители не огорчились:  к тому времени, как   пальто  износилось ,  они   уже на потолок успели    вернуться.
Ну, а  там и весна пришла.   

362.
Лиса у дракона из кармана конфеты таскать повадилась. 
 Дракон, узнав об этом, сильно огорчился. Как же так?
- Ну, вот так,-  пискнула  лиса.- Очень уж у тебя в кармане  конфеты вкусные.
И дала, между прочим, конфету дракону попробовать, а потом и потолочным жителям дала конфету. И все, попробовав конфету,  согласились с лисой, что   конфеты у дракона в кармане, действительно,   очень вкусные. А  потолочные жители мало того, что про конфету сказали, что вкусная, так   еще и  на дракона смотреть стали, так  выжидающе-выжидающе.
Дракону очень  неудобно было, что потолочные так на него смотрят. Он засмущался, застеснялся. А потом, пробормотав что-то  невнятное,  прочь бросился.  Побежал  кое-куда. Куда? А понятно, куда: за карманом.  Потому что кармана-то у него, если честно,  и не было. Дракону   и  в голову даже не приходило, что карман может ему как-то  пригодиться,  а  теперь,   раз там такие вкусные конфеты лежат, мигом пришло.
Вот так карман с вкусными  конфетами у дракона и появился. И это было чудесно.  Потому что конфеты у дракона  в кармане никогда не переводились:  есть  в   драконьих карманах одна особенность, что ни положи туда (шишки, сучки, камешки),    все в самые  вкусные в мире  конфеты  превратится.
Удивительно, что дракон ничего  об этом не знал, потолочные жители не знали. Только лиса и знала, а может, просто делала вид. Лисы – ведь известные притворщики.
Зато в карман к дракону лиса уж точно больше никогда  не лазила. Зачем? Дракон  и сам теперь знал, где самые вкусные в мире конфеты находятся, теперь и сам всех  угощал.

363.

А иногда лиса с драконом любили и телевизор посмотреть. Правда, телевизора у них под лестницей не было. Ну, так и что? Они могла его и у соседей смотреть.  Им -то какая разница!
Вот так и было , взяв блюдо с печеньками, садились  лиса с драконом на свой  диван, и смотрели  телевизор, где-нибудь у соседей в Америке , а то и на Луне.
И соседи, между прочим, не возмущались.   Телевизоры от них не прятали,  не ругались,  не говорил, что нельзя так.
И  все потому,  что хорошие у них были соседи, и даже замечательный.   А что удивляться?  Лиса с драконом их  сами себе выбирали. 

364.
Потолочные жители тоже иногда любили в телевизор глянуть. Правда, у них на потолке  плохо видно  было, поэтому они за телевизором к лисе и дракону, под лестницу бегали.
Там они садились  на диван  , и смотрели какие-нибудь интересные программы.  Один – одно смотрел, другой – другое, лиса с драконом – третье.  Посмотрят, а потом  этими программами и поменяются.
Здорово было. И весело.
Но потом вдруг  диван сломался, дракон его починить не смог,  и они остались без  телевизора. Ведь  табуретки у них, увы и ах,  совсем-совсем  плохо показывали.
Пришлось им телевизор так, по памяти смотреть.  Сперва, конечно,  непривычно  было,  а затем , ничего – привыкли, справились.


365.

Однажды потолочным жителям нужно было  дорогу перейти. Переходят они дорогу, переходят,  а она не переходится.  Крутится, вертится, петляет. Не дает им себя перейти.
Ну,   потолочные жители растериваться не стали. Им ведь очень-очень на ту сторону надо было.  У них на той стороне  коробка   с пирожными  стояла.  Поэтому они  быстренько дорогу вокруг обошли, да и довольные собой принялись пирожные  есть.
А дорога заплакала.
Потолочные жители, чтобы утешить дорогу,   пирожными ее угостили, а  потом  и  в лес отнесли.  (А куда ее еще было девать?). В лесу дорога развеселилась. Она крутилась, вертелась, петляла.   Потолочные жители по ней бегали.  И бегали, и бегали. И, между прочим, за пять секунд до пирожного магазина добежали. И пирожных себе купили.
А вот,   как дорога  к ним на потолок попала,   неизвестно. Но, похоже, что  потолочные жители ее случайно сами  в коробке  с пирожными на потолок принесли. 




366.
А дракон вязать любил. И вот однажды сел он вязать. И так   увлекся, что  незаметно  всю лису, которая рядом на диване спала,  извязал. И носки из нее связал, и свитер, и шарф,  и шапку, Много чего из нее связал.
Просыпается лиса, а тут такая история. Лиса очумела, конечно.! Быстро, как ошпаренная,  выпрыгнула она  из  свитера, из шарфа , из шапки .  Из всего выпрыгнула, да  табуретку  дракону  и  подсунула, пусть из нее вяжет. 
А дракон, ничего не заметив,  стал   дальше   вязать. И вязал он, и вязал, вязал и вязал:   так он и  стол из табуретки  связал, и шкаф, и полку книжную. Много  всякого    красивого,   домашнего навязал. Кучу  новой мебели справил.
После этого у них под лестницей очень славно стало. Уютно.  Лисе была в восторге. Она носилась  туда–сюда, и  расставляла книги, стелила скатерть, в шкафу с полки на полку прыгала.       
И  на дракона  -  ну,  нисколечко   не обижалась. 
Просто теперь,  когда дракон садился вязать, она на замок  закрывалась, да и спала  возле него спокойненько.
А дракон, которому немного стыдно перед лисой было,  брал молоко, сливки, орехи,  и  пока лиса спала,  вязал для нее  вкуснейшее мороженое. 
А вот, что странно,  когда лиса возле него не спала, мороженое у дракона  никогда не получалось.

367.
А шкаф дракон маленький связал. Ничего в него не помещалось. В него  даже чемодан не помещался. Дракон хотел этот шкаф перевязать,  но лиса  не дала. Забралась  шкаф и  принялась там прыгать.  С полки на полку, вверх-вниз – в бок. Вот так прыгала,  прыгала,  да шкаф-то и разносила.  Очень удобный получился  шкаф.
Любая одежда была ему в пору!

368.
Потом они  чай пили.  Дракон к тому  чаю блинов  навязал, с творогом. Хотел  еще с капустой связать,  но капусты уже не было. Дракон ее на печенье спустил.  Печенье у него, правда, не сразу получилось. Оно  ломалось, крошилось, бррр.  Дракон его  сто раз  перевязывал.
Ну, что тут скажешь:  не скоро они   тот чай   попили.   Но никто не ворчал.  Все терпеливо ждали,  а пока ждали,  другой   чай пили, с булочками и пирогами.  С чаем-то ведь   ждать веселей.

Потом они чай пили. Дракон к тому чаю блинов навязал, с творогом. Хотел еще с капустой связать, но капусты уже не было. Дракон из него печенье связал, ажурное. Печенье у него, правда, не сразу получилось. Оно ломалось, крошилось, дракон его сто раз перевязывал.
Эх, не скоро они тот чай попили.
Зато не тот – ну, моментально выдули.




369.

А лиса чистоту любила. И каждое утро под лестницей убирала. (Ну, может, не каждое утро, а скажем, раз в месяц).
Вот убирала она все,  убирала, подметала она все , подметала.
Веника у нее,  правда, не было, так что лиса  хвостом подметала. Ну, а что? Лиса не избалованная была. И работы не боялась.   Она  хвостом, если что,    и   пропылесосить могла.
А дракон ее потом в форточку вытряхивал.


370.
А однажды вот что случилось. Потолочные жители спать  легли, а потом так долго спали,   что всю лису, какая только было (от ушей до кончика хвоста),  проспали.
И после этого  у них вся жизнь   пошла  наперекосяк.  Это было неприятно.  И неудобно. Да и  лиса  сильно  переживала.
Поэтому потом   они уже так не поступали.
Всегда заводили будильник и  просыпались вовремя, а если не вовремя, то хотя бы   - на кончике хвоста.
И все у них  было хорошо.  А главное,  лиса  не переживала.
 Потому что, когда лиса переживала, они , вообще, старались  не просыпаться.  А чего просыпаться-то? Мало того, что лиса переживает, так  и  жизнь  еще идет  наперекосяк. 



371.
Как-то дракон с лисой  в пироге сидели и    яблоки туда заманивали. Заманивали, заманивали, и заманили.  И яблоки, а еще -   орехи, груши, сливы, лук зеленый.   Все заманили.   И понятно, что заманили. На такую вкуснятину, все что угодно клюнет.  В пироге ведь вон сколько всего  было,  и яблоки были , и груши, и орехи, и сливы, и лук зеленый.
Вкусный был пирог. 
На столько  вкусный , что -  моментально испарился.  Хорошо, что дракон с лисой выпрыгнуть из него успели. Только выпрыгнули, как  он сразу, бабах, и исчез. 
Никто его даже  попробовать не успел, вот какой он был вкусный.
Дракон с лисой  еще много раз такой пирог   делали. Потолочным жителям он  очень  нравились.
Отличный ведь пирог был. И подумаешь, что быстро испарялся, зато потом  ливнем  из свежих пирожков,   уж как прольется, как прольется! Иногда такой ливень   целую неделю у них там    шел. И наивкуснейших  пирожков, с яблоками, орехами, грушами,  сливами, зеленым луком целая куча выпадала!

372.
А однажды, когда лиса  одна была, у них под лестницей   потоп случился. Соседи их залили.
Воды много-много налилось.
Мокрая лиса  туда,   сюда мечется, скачет,  а не деться ей  никуда,  всюду -  вода. Того и гляди – утонет, бедолага, плавать ведь  не умеет.
Забравшись на люстру, лиса даже всплакнула от растерянности. Что делать – не знает. Потолочные жители – далеко, дракон – неизвестно где. Никого нет. Хотя,  почему никого? Вон, плывет что-то. 
И точно, смотрит лиса, драконьева кастрюля к ней плывет.  Та самая, старая. В цветочек. (Дракон в ней еще  кипятиться любил.). Своими маленькими ручками воду загребает, к ней спешит.  Обрадовалась лиса и, перестав плакать,  быстрее в  кастрюлю   запрыгнула,  крышкой накрылась.  Сидит в кастрюле и тяжело  дышит,  - уф, спаслась.
А кастрюля  дальше поплыла. Дракона искать. Везде поплавала, везде посмотрела  и в конце- концов,  нашла  дракона.  Он  в парке на качелях качался. (И кастрюля его по запаху нашла).
Увидел дракон свою любимую кастрюлю (она ему, как бабушка была), удивился, изумился. А кастрюля  ему по-кастрюлевски и говорит... А потом еще  и лису показала.
Ужаснувшись, дракон домой помчался.  Прибегает, а там все , как кастрюля и рассказывала,   целое озеро воды  разлилось.  Ну, дракон долго раздумывать не стал. (Да, вообще, если честно, не раздумывал). Тут же  взял, да  это озеро  и выпил. А потом к соседям,  которые их залили, помчался,  и всю  эту  воду им и   выплюнул.  Еле-еле успел.  У них  в Африке  без этой воды как раз  засуха началась.
А как дракон воду выплюнул,   так  и не началась.  И все закончилось хорошо.  И лиса, вон,  тоже –  не пострадала.  Быстро оправилась и побежала к потолочным жителям про потоп рассказывать. И так правдоподобно  рассказывала, что   чуть не затопила их, честное слово.


373.
А однажды у потолочных жителей, кошмар и караул случился. Потолок у них обвалился. И потолочные жители  его   обратно приколачивать стали. А дракон им помогал, потолок придерживал.
Приколачивали   потолочные жители потолок, приколачивали, а он у них    все никак не приколачивался.
Утомились  потолочные жители и,  решив перерыв сделать,  пошли (дракона тоже взяли) кофе пить. 
А лиса, волнуясь (потолок все-таки упал), вокруг них бегала, и круги нарезала.  И круги нарезала, и квадраты, и треугольники. А еще хлеб резала,  и суп, и чай,  и кофе, потому что волновалась сильно. (От волнения чего только не сделаешь). Так  все кофе им  лиса и   изрезала. Ни  глотка  никому не  досталось.  Да, и подумаешь, что там глоток!
Зато из нарезанного кофе (он очень-очень-очень-очень-очень крепкий был)  отличные гвозди получились. (Раньше-то никому  в голову это  не приходило гвозди из кофе  делать, а теперь -  пришло). Потолочные жители  их тут же   в дело пустили.  Раз, два, три. Потолок от этих гвоздей сам на потолок полез. Быстро обратно  приколотился.
И больше уже  потом никогда не падал.  Гвозди (очень уж они крепкие были)  его отлично  держали.
А вот   потолочные жители   говорили, что потолок у них на лисе держится. Ну,  в некотором роде  ведь так   оно  и было.
Лиса  же, вон, как из-за них волновалась!
Вот,  чтобы они без нее делали?!


374.
А нарезанные лисой круги, квадраты и треугольники,  потолочные жители потом на геометрию спустили.

375.
А  однажды лиса  потерялась.  Пропали и все тут.
Потолочные жители ее искать принялись.  Искали-искали и  не нашли. Дракон ее искал, искал не нашел. Куда делась,  непонятно. Удивились потолочные жители, пригорюнились. Ну, и  дракон тоже самое сделал.
А потом они про зайца вспомнили и пригорюниваться перестали.
Остановили они   одного  маленького зайчишку  и все-все-все  ему про лису рассказали.  Зайчишка  их внимательно выслушал. А выслушав,   встрепенулся. А потом,  как помчался, как поскакал куда-то. (Его даже упрашивать не пришлось).   А потолочные жители  (и дракон )  тоже помчались и поскакали, но только уже   в  другую, противоположную (от зайца)  сторону. И вот в противоположной (от зайца)  стороне они свою    лису и   нашли. Она под кустом сидела и плакала.
Потолочные жители и дракон к лисе подбежали и обнимать   ее принялись. Так рады были, что она нашлась.  А вот,  где она была, и под каким-таким кустом  плакала, они так и не поняли.
Но лиса говорила, что не на тот автобус села,   и вроде денег на билет у нее не было.   
Потолочные жители ей потом  проездной купили.
А зайчишку  в гости позвали. И   чтобы,  больше не пугать его,  так  за столом посадили, чтобы он там с лисой не встретился и не пересекся. Ну, он и не встретился и пересекся. А лиса встретилась. Она  его и чаем  напоила, и пирогами с капустой накормила,  и поболтала с ним немного, да и спать уложила. Поздно уже было.   
А лиса была благодарная.

376.
Пошел дракон как-то по своим делам, да  и в ловушку угодил. Лиса спасать его кинулась  и тоже в ловушку угодила. Потом и потолочные жители – хлоп,  в ловушке оказались.
Вот сидят они все в  ловушке и думают, как же им  быть  дальше. А время ужина , и ничего путного  им в головы не приходит.  Совсем ничего. Совсем-совсем ничего.
В конце концов, ну,  раз все равно ничего в голову не приходит,   плюнули они  на  это, ловушку взяли, да  и на потолок пошли.  Решили, что поужинают они сперва  (потому что проголодались  сильно), а потом уж точно с ловушкой разберутся.  Да только, увы-увы,  не вышло у них ничего.  Потеряли они ловушку, пока на потолок шли.
Такие   они  были  растяпы.
Вот так они  на ужин спешили.


377.
Дракон очень  любил в лесу гулять. И вот,  пошел он однажды  в лес погулять, приходит, а леса-то и нет. Нет леса? Да и пожалуйста. У дракона, на всякий случай,  всегда в голове   свой лес был.  Чистый, светлый.  С отличным  климатом.
Очень красивый был лес.
Дракон в него  никого не пускал.  Разве,  что лису, и  еще  потолочных жителей, и пробабушку с продедушкой, и лужу.    И ( а как же  без них?)  зверей разных, и птиц.
А все потому, что   дракону нравилось   в одиночестве гулять, и  чтоб не мешал никто. Ну, вот -   никто ему там   и не мешал. Да никто его там и не видел. Все ведь по лесу бегали, а дракон  в это время между елочками бродил, да  и  а    шляпу на голову натягивал,  чтобы солнце ему   не напекло, чтоб дождь его не промочил, чтоб шишку не посадить случайно.  Занят был  сильно. Лес  свой охранял, короче. 


378.
Потолочным жителям нравилось на крыше сидеть (у них на потолке отличная  крыша была).  Вот сядут на крышу и смотрят вниз, то на город посмотрят, то на лес, то на озеро.
Пробабушка с продедушкой, которые к ним заходили, тоже любили на крыше посидеть. Вот только пробабушка с продедушкой спорили постоянно, что смотреть.  Пробабушка хотела на  город смотреть, а продедушка -  на реку, или  на худой конец, на озеро.
И вот   спорили они, спорили (громко спорили) и всем, если честно,  сильно надоели.   Так надоели, что папа  взял , да  видимость у крыши подправил.
Поэтому в следующий раз, когда пробабушка и продедушка,   оказались у них на крыше, они, глянув  вниз,   ничего  не  увидели.
Ну, зато больше не спорили. Сидели себе на крыше и спокойно  любовались туманом. 
Между  прочим, красиво было!


379.
Однажды дракон в музей  пошел. А в музее атмосфера такая особенная! Ну, дракон и  задумался, а в задумчивости   царский сервиз, который на витрине стоял, и   проглотил. Весь, до последнего блюдечка.
На дракона тут же набросились. И чуть не поколотили.  Бедный дракон  еле-еле  лапы унес оттуда, и долго в себя прийти не мог после этого. 
Ужас! А царская семья в тот вечер    чай пила   из пластиковых стаканчиков. Кошмар и караул!
Дракон  потом перед царской семьей извинился, конечно.   А потолочные жители  в другом музее  сервиз для них нашли, еще лучше этого. Из чистого золото (дракон такое не ел).  Так что -   все хорошо  закончилось.
.
Или почти хорошо. Ведь  дракон,   после той истории   в музеи только со своим  сервизом  ходил.    И со своей царской семьей. 
А вдруг первая  царская семья   при встречи  опять  его   поколотить захочет?  А так, не захочет.
 Дракон  спокойно гулял по музею,  а  царские семьи, отвлекшись  друг на друга,  делили шмотки.  И  друг друга мутузили.
Интересно там было.
Дракон ходил, бродил, задумывался.  И в задумчивости жевал  тот сервиз,   что  приносил с собой. Вкусный это был сервиз. Царский.  Его   дракону лиса  готовила. 
И дракону, конечно,    не хотелось, чтоб царские семьи  сервизы  эти  у него отбирали. Ну, вот -  они и не отбирали.

380.
А спать лиса на окошке любила, поэтому окошко всюду с собой и таскала. Вот возьмет окошко, в уютный-уютный шкаф заберется, да и спит на нем там.
Неудивительно, что  у них под лестницей так  сумрачно было. 
Но зато ведь в шкафу светло было. Они  за дневным светом всегда   в шкаф и  лазили.


381.
А однажды нехорошо вышло.
Приходит  дракон под лестницу, а там испуганная лиса  сидит,  плачет: свет у нее  в окошке закончился. И ей  страшно без света.
И так безутешно  лиса  плакала, и так ее жалко было, что дракон тут же  взял, да это темное окошко и заправил. (Вот – да, взял и заправил). И сразу   свет в окошке появился.
Свет появился, лиса плакать перестала. Дракона обнимает, радуется.
- Ура!- Говорит.
А потом ведь  еще и  утро наступило. 
И  дважды светло стало. Дважды нестрашно.

382.
Чтобы под лестницу к дракону  попасть, нужно было хорошо-хорошо подумать. А лиса однажды плохо подумала, и под лестницу к дракону не попала. И на потолок не попала. Никуда она  не попала, и в лес пошла жить.
Вот так все и произошло. Вот так все и случилось.  Но никто  не огорчился. И не опечалился. И внимания на то не обратил. Ну,  ушла лиса в лес и ушла. И что?  Лисы – в лесу и живут. Чего огорчаться-то?
К тому же –  зачем им лиса? Без лисы – лучше.
К тому же   одна лиса  у них уже под лестницей была. Отличная такая лиса. волшебная такая лиса. Всем лисам лиса. Эта лиса , конечно, тоже  не всегда хорошо  думала, но  даже тогда ,  когда она   думала плохо ,  у нее все равно   хорошо-хорошо получалось.
Вот эту лису потолочные жители и дракон  очень, и очень любили.  Правильная потому что была лиса, вот.   


383.

А на завтрак дракон  блины любил, поэтому лиса ему на завтрак блины пекла.
Вот напечет целую гору, таких круглых-круглых, чудесных-чудесных блинчиков.  А дракон придет, блин   возьмет, да    в проигрыватель  его и  поставит, как пластинку. И музыка заиграет, такая славная-славная, такая блинная-блинная, такая свежая-свежая.  Потом  дракон другой блин  поставит, и  третий,  так всю гору и переслушает. И  после этого ходит довольный-довольный.  И  под нос себя что-то  мурлычит,  радостно.
А  однажды утром лиса что-то забылась и  не испекла дракону   блинов. (А может, лень ей  было,  или еще что).   И дракон, раз блинов не было,  бутерброды себе сделал с сыром.  Бутербродами, конечно, тоже  можно завтракать.   Звучат они  в проигрывателе не плохо (бум-бум-бум),   но, к сожалению, заедают  все время.
Ну, вот,   послушал дракон   бутерброды с сыром, послушал, а потом  запинаться и начал.   Целый    день запинался.    А лиса, высунув язык,  за ним хвостиком бегала. 
Больше она  о блинах не забывала. 
Все-таки утомительное это занятие весь день дракона распинывать.
Проще блины испечь.

384.
Когда потолочным жителям нужно было  срочно куда-то   попасть,  они обращались к дракону за помощью. И дракон им помогал. Он  переодевался  в такси и отвозил их,  куда надо.
А однажды  дракон по рассеянности (он в это время  шкаф чинил)    вместо   такси в автобус переоделся.  Автобус был переполнен. И потолочным жителям все ноги,  хвосты и копыта там   отдавили. А дракона, (который хоть и переоделся в автобус, но  так и продолжал  шкаф и чинить),  вообще, чуть на части не разорвали.   Еле живые   выбрались  потолочные жители   из того автобуса.  Выбрались и так подумали:
- Лучше бы  пешком пошли, - подумали.
Потом-то  они уже  так и делали,  пешком повсюду  ходили.  Подумаешь. Им-то что?     Они все равно ведь   никогда   не опаздывали.  Могли и прогуляться.
Да и дракона, если честно,   жаль  было.  Он целый день после этого разношено-перекошенный  ходил.  Лиса его даже в холодной воде замочила, чтобы в норму его привести.
Правда, ничего такого сам дракон      и не заметил.  Шкаф ведь чинил. И не смотря на все трудности, починил его в конце концов. 

385.
А однажды у дракона жар начался. И он прямо весь красный сделался. Потолочные жители, увидев такое,  тут же  дракона в ванну с холодной водой  сунули.  Только не помогло это. Дракон был такой горячий, что вода в ванне   моментально и  испарилась.   Перепугались потолочные жители (немного) и , оставив дракона в пустой ванне,  скорее-скорее  в драконовский   лес кинулись.  Прибегают, а там, пожар. А в пожаре зверюшки разные мечутся. И лиса, между прочим тоже.  Стали они  пожар тушить, а он не тушиться. Раздумывать потолочным жителям было некогда,  и они, плюнув на все законы природы ,  этот  лес вместе со всеми зверюшками и (лисой тоже)  взяли, да из  пожара-то  и вытащили. Они его вытащили, и пожар тут же и   закончился.
Стоят потолочные жители, радуются. Лес мокрой  тряпочкой  протирают.
А что дракон? А дракон, как только пожар закончился, моментально выздоровел. Из ванны выскочил, да  и   в лес свой помчался, порядок наводить. Навел, конечно.   Почистил  его, покрасил, зверушек  пообнимал.
И потом,   даже в самые-самые  морозы  костры в лесу    больше жечь не позволял. А чтобы   не  мерз никто,  обогреватели  в лесу поставил.
А в  дупла и норы центральное отопление провел. 
(Ну, и  связь телефонную, чтобы сразу ему  звонили , в случае чего).
Отремонтировал, в общем, лес.
Чудесно там было.
 

386.
А кровь у дракона была  волшебная. Такая синенькая, блестящая и твердая-твердая,  как камешки. Очень красивая была у дракона кровь. И даже драгоценная.. Но это неважно.  Важно другое.  Важно то, что, обзаведясь такими камешками,  можно было  в кого угодно превратиться.
Ну, вот, эту волшебную кровь  у дракона и украли.
Сидит  дракон (а уже и не очень дракон, потому что без своей крови он в непонятно что начал превращаться))  под лестницей и  чуть не плачет. Плохо ему. И дрожит он и  дрожит.   Ужас,  какой! Потолочные жители , конечно, это  так  оставить не могли. Укутали они  дракона (вернее то, что от него осталось)  в теплое одеяло. А сами  быстренько за ворами сбегали. Те еще и двух шагов ступить не успели, как потолочные жители их догнали. Очень уж разозлились они, если честно.  Ну, и досталось же этим ворам! Потолочные жители  им так хорошо накостыляли, что те даже ничего  и не заметили.  Потом кровь у них драконью забрали,  да и  вернулись под лестницу. 
А дракон-то, дракон (вернее то, что от него осталось), как только получил свою кровь обратно, тут же дрожать и перестал.  Опять в дракона превратился.   Здоровым сделался и невредимым.   
Ух, как хорошо!
Больше он кровь никогда без присмотра не оставлял. А чтобы  надежнее  было,  в сейфе хранил, который ему потолочные жители  подарили.   И  когда уходил куда, то сейф  всегда  с собой брал.  И не просто брал: он его брал и  проглатывал.

387.
А лиса  очень была  огорчена, что ее в предыдущую историю не пригласили.  И даже то, что история это произошла еще  до ее появления,  дела не меняло. 
Ну, что ж – пришлось потолочным жителям и    ее   позвать.
Словом, лиса  в той истории  тоже была. И одеялом она там  была, и потолочными жителями была. Да и   ворам - все пуговицы пооткусывала (как настоящие, так и будущие) . 
И дракон за то, что она там так хорошо была, даже маленький синенький  камушек ей  подарил. Еще в самом-самом  начале, до всей этой истории. 

388.
А воры, которым лиса все пуговицы пооткусывала (как настоящие, так и будущие) решили лисе отомстить. Нет, ну, правда, куда это годиться? Ни пальто  не надеть, ни пиджак, ни брюки. (Ни в настоящем не надеть, ни в будущем).  Стали они думать, как бы  им это сделать? Думали, думали, и  придумали.
И уже собрались лисе мстить, как  потолочные жители  вмешались.  Подкрались они к ворам незаметно, да их придумку  на свою  придумку   и поменяли.
Лиса после этого целую неделю  усыпанная вкусными  конфетами   ходила. И конфетами, и ромашками. А потолочные жители   ее целую неделю  на чай  приглашали. На стол посадят, как вазочку,  и   чай пьют с конфетами. 
Так воры лисе и отомстили. И рады были – неимоверно.  (Лиса, кстати, тоже понравилось, как воры ей отомстили) А то, что они  ничего об этом  не помнили (и про месть не помнили, и про  лису,  и про дракона) так и что?  Зато все пуговицы на месте были. Мигом ведь  отросли. 
А вот что касается воровской придумки, так  потолочные жители ее  себе оставили. И берегли ее, берегли.  Сами ведь   они ничего такого  гадкого придумать не могли, а иногда   и им очень  надо было.
Ну, вот за всякими  ворами и бегали. 
А приходилось.

389.
Однажды еще другие воры потолочным жителям попались. Те лису хотели украсть. Потолочным жителям так их воровская придумка понравилась, что они сами потом пошли лису воровать.  И украли, между прочим,  из кармана вытащили.

390.
А однажды лиса   в карманы к потолочным жителям забралась, чтобы уборку там сделать,  да и заснула там.
Потолочным жителям жаль было будить лису (да и рвать ее на части тоже не хотелось), поэтому  пришлось им в тот  на одном месте посидеть. Они даже гулять тогда  не пошли. Но потом, конечно, пошли. Сразу  и пошли, ну, после того, как   додумались, что   им  на одном месте сидеть не обязательно, что  им просто  нужно  карманы в одно место  сложить, и тогда с лисой ничего плохого не случится. Ну, вот они и сложили. Аккуратно сложили,  по порядку (уши, голова, ну и так далее) , а сами  гулять пошли.
А пока они гуляли,  в карманы карманные воры залезли, которые, понятно,  просто не могли   мимо целой  горы бесхозных карманов пройти.   Вот и не прошли, зашли,  а  там – лиса спит,  с веником.  Ну, она им этим веником и задала! 
Такая вот   лиса была хитрая,
Так   они  на воров охотились.


391.
Потолочные жители однажды в таком  прыгательном-прыгательном настроении проснулись, и в таком сидятельном-сидятельном, и в таком лежательном-лежательном, и бегательном-бегательном, и читательном-читательном,  и плавательном-плавательном, в общем,   в каком-то таком настроение они проснулись. Другие бы на их месте, конечно,  растерялись. И не сообразили бы , как им быть. А эти моментально дотумкались. Всем скопом навалились,   да и, попрыгав, посидев, полежав, побегав, почитав, поплавав,  не поддались настроению.   Что они от настроения зависеть будут?!  Да, вот еще!
Так, не поддавшись настроению,   они с кровати и встали.  Позвали лису с драконом, и довольные   такие завтракать сели.
День обещал быть хорошим.


392.
392.
Дракон, как известно, у себя под лестницей форточки выращивал. Это ведь очень удобно всегда при себе иметь форточку. В случае чего, всегда можно взять, да и наружу вылезти. Или наоборот внутрь попасть. Потолочные жители , например, любили внутрь попадать. А дракон наоборот, наружу любил лазить. Наруж у них в запасе было полно, да и внутрей тоже много.
Ну, вот они и лазили.
Иногда, конечно, путались.
А иногда, еще и форточки наизнанку выворачивались.
И тогда они еще больше путались. И так сильно путались, что даже могли и потеряться. Но не терялись,
Потому что у них была лиса, которая, ожидая их, сидела на форточках  и махала лапой. И они, видя ее, всегда знали куда идти, и  всегда попадали «домой».
В общем, здорово, что у них было много форточек. На всех хватало. К тому же и  лиса , когда их ждала,  сразу на  все  форточки садилась.  Старалась она, чтоб ее было видно  лучше.


393.
Как-то лиса по своим дела в зоопарк пошла. И ее там в клетку посадили.
Ну, лиса в клетке посидела, попила там, поела, с мячиком поиграла , доктора ей  прививки всякие полезные сделали ( зубы, между прочим,  полечили).
А потом лиса  домой  захотела.  Она и по дракону соскучилась,  и по потолочным жителям. Стала просить лиса, чтобы ее из клетки выпустили, а ее не выпускают.
Ну, что  было лисе  делать? Вздохнула она  печально, да   прямо в клетке домой    и пошла. Приходит, а там дракон. Смотрит дракон,  лиса опять в  клетке пришла, и тоже вздыхать начал. А как не вздыхать? 
У них  этих  клеток уже целая куча  скопилось. Но клетки-то ладно. Клетки – ерунда. Другое дело, что в клетках кроме лисы иногда и люди разные попадались , те, что в зоопарке работали. (однажды , например, и  директора зоопарка попался). Вот  с ними  сплошные неприятности  и были.   Клетки-то  можно было и  под лестницу засунуть, а людей –  под лестницу не засунешь, их нужно было спасать,  освобождать.
А они -  плакали.

394.
Пошел дракон  мыться. Тепленького песка в ванную набрал и начал там плескаться.  Поплескался, помылся.  Из ванны вылез,  весь  такой  чистый , такой свежий, такой блестящий. 
Вот только   рассыпался  немного. 
Но это ничего, потому что  лиса вовремя подоспела.  Подмела его. Сгребла   в одну кучу.  И дракон, как новенький стал. Новенький-новенький,   как будто заново родился. Очень помолодел, если честно.
А  однажды лиса вовремя не подоспела к дракону, и   бедный  дракон так испугался, что даже мыться тогда не пошел, так стареньким и проходил, до следующего раза.
 

395.
А лиса  с потолочными жителями дружить любила, и с драконом дружить любила.  Очень-очень любила.  Вот однажды она с ними  дружила-дружила, дружила-дружила и устала сильно ( а кто бы не устал?), и  всю зиму потом  проспала. Хорошо, что это летом случилось. Летом – солнце, тепло, дракон ароматные булочки печет, потолочные жители  в путешествия ходят, так все здорово и замечательно, что и спать-то    не очень и  хочется. Прикорнешь чуть-чуть, да и все. Ну, вот   и  лиса, долго под одеялом не задержалась - за пять минут проспала она   всю  зиму, да  и дальше со всеми  дружить  пошла. И даже не пошла, а – поскакала.
Быстрее- быстрее. Хоп-хоп-хоп.


396.
Однажды  потолочным жителям  письмо пришло.  Потолочные жители  письму очень рады были. Они с  удовольствием прочитали его, а потом и ответ ему написали.   
Да, да, да. Потолочные жители со всеми письмами, которые к ним приходили, переписывались.  До них  ведь  еще попробуй – дойди. И захочешь-то  – не дойдешь.  Письма терялись, путались.   Только единицы и  доходили. Самые-самые лучшие.
Ну, как и таким   не ответить?
 

397.
А однажды, когда потолочные жители завтракать собирались, к  ним телеграмма пришла.
Она была старая- старая, как динозавр. Да и выглядела  она , как динозавр. И прыгала, как динозавр, и думала, как динозавр,  да и  завтракала также. 
Так  уж  долго она  к ним шла. Пока шла -   состарилась. В динозавра превратилась.  Но это ничего.
Потолочные  жители и такой   телеграмме  были очень  рады. Телеграмма ведь была срочная. И потолочные жители давно ее ждали.
- К завтраку буду,- говорила телеграмма.
Ну, вот как сказала, так и вышло: к завтраку и дошла.


398.
А вот  посылкам  тяжело было на потолок забираться.  И они  на потолок никогда не приходили.
Потолочных жителей такое положение  категорически не устраивало.  Ведь им, как и многим  другим, тоже иногда  хотелось получить посылку, поэтому вот, что они делали: получат письмо, а потом его откармливают, откармливают. 

399.
Лиса тоже как-то захотелось посылку.  Стала она письмо откармливать. И   что-то  перестаралась.  И посылка у нее получилась  огромная преогромная. Такая преогромная, что даже под лестницу не помещалась. Да, если честно,  никуда не помещалась. Вообще,  никуда, никуда. Никаким боком.  Вот, правда, правда.  Пришлось им забирать лестницу и быстрее  в другое место переезжать.
А лиса потом  сокрушалась:  ну, кто же им  такие дурацкие  посылки-то шлет?

400.

А дракон деликатный был. Он, конечно, тоже посылки любил. И тоже свои письма откармливал. Но вот только его посылки никому на потолке неудобств не доставляли.
Хотя размеров они были внушительных, да и весили немало. Отличные это были посылки.
А то, что никто , кроме дракона , эти  посылки не видел , так и понятно. Как эти минус пять килограмм, а то и минус десять, а то и все минус двадцать килограмм увидеть-то?
Дракон и сам, если честно, с большим трудом их различал. Да и то лишь потому, что очки у него были  с большим минусом.  Замечательные то были очки. Дракону их в посылке прислали.
 
 
401.
А однажды что-то очень весело  на потолке было. Так весело, что потолочные жители  туда даже и не пошли, да и никто не пошел. (Слишком  уж весело там  было).  И долго они туда  не ходили. (Пока там так весело было, они  и не ходили).   А как только не весело стало, так и пошли.
Вот такая вот грустная история.
Но потолочные жители не грустили. Они ведь ко всякому были приучены. И  любые  жизненные трудности всегда  стойко (и даже весело)   переносили. Вот и эту  трудность тоже   взяли, да и  -   перенесли. Но, видимо,  перестарались немного.
И на потолке  потом, вон,  как весело было.  Они туда даже и не ходили.


402.
Однажды лиса, объевшись шоколаду,  легла полежать на ярком весеннем солнышке, да и заснула. А пока спала,  выгорела вся  подчистую. Была лиса, и нет. 
Не стало лисы. Вот так она и пропала.
И у потолочных жителей лисы в тот день больше не было. Неприятный получился  день.  Потолочным жителям он очень не понравился, и они   потом никогда  туда не ходили, да и лису не пускали.
И дракон – ходил,  потому что лиса его просила.  Дракон не отказывал. Как ей отказать? Она ведь так слезно его просила.
Сбегает в тот день, да  и маленькую шоколадку лисе принесет. Шоколадки в том дне были ну,  очень ведь вкусные. 


403.
А вот как-то неприятность на потолке произошла. Стиральная машина на потолке  сломалась. Ведь у них на потолке (А как без этого? ) тоже была стиральная машина. Но только плоская,    плоская-плоская, очень-очень плоская, и даже  тонкая, тонкая-тонкая, чрезвычайно тонкая, специальная для их потолка  такая тонкая  стиральная машина. И вот   эта тонкая-тонкая, чрезвычайно тонкая и очень сильно тонкая стиральная машина – сломалась. И даже не сломалась, а – протерлась, а -  помялась. Неприятность. Правда?   А  вот потолочные жители  так не думали. Ерунда ведь.  А чего тут такого?
Взяли они  лист бумаги из стопки, да и пошли себе спокойно  стирать.
Правда, сперва, конечно,   подписали машинку, чтобы с другими листами ее  не перепутать. 


404.
А  однажды потолочные жители  как-то не вовремя на потолок  пришли, ну,  то есть очень не вовремя, ну, то есть сильно-сильно  не вовремя (не до них там совсем   было).  Но потолочные жители жаловаться не стали (не привыкли они жаловаться), суетиться тоже не стали (а чего суетиться?), и ругаться не стали (а зачем ругаться?).  Подождали спокойно на диванчике,   пока вовремя станет, да и пришли тогда уже   на потолок.
И потом уже всегда вовремя приходили. Потому что потолок свой любили, и уважали.  Потолок, кстати,  платил им тем же. Вот мягким диваном, например. Диван тот, правда, был ну, таким неудобным!

405.
Однажды как-то слишком тихо на потолке было. Потолочные жители уже и музыку громкую поставили, и кричать – кричали, а все – без толку. Как было тихо на потолке, так и оставалось.
Потолочные жители  растерялись  немного (так, чуть-чуть).  В тишине  позавтракали, в тишине пообедали, в полной  тишине радио послушали, мячик погоняли, на барабанах постучал,   а потом уже  и  спать лечь надумали, но тут  понурая  лиса пришла.  С извинениями.   Она,  когда одна  оставалась, всегда  звук с потолка утаскивала, ну, чтобы  страшно не было.
Теперь вот пришла, звук обратно  принесла. Каялась.
Потолочные жители  ее громко-громко-громко-громко-громко    извинили. Громко-громко  обняли. И так громко-громко-громко-громко они лису обняли и извинили (извинили и обняли), что лисе потом уже никогда одной страшно не было.
Разулыбалась лиса,  развеселилась. А  потолочным жителям и рады стараться. Очень уж   надоело им  в тишине сидеть,  поэтому они  лису еще  и чаем  шумно-шумно    напоили. И шумно-шумно с ней  побегали, попрыгали.  Шумно-шумно за ушами почесали.
Правда,  спать уже потом долго не ходили,  нашумели ведь сильно.   Попробуй, усни тут.
Лиса, кстати,  попробовала и уснула. Ей в потолочном шуме отчего-то   ну, очень хорошо спалось.


406.
А когда чересчур  шумно на потолке было,  тогда    потолочных жителей дракон выручал.  Вот придет дракон к ним,  быстренько весь шум с потолка   языком слизнет, и  на потолке стразу тихо и спокойно делалось. Хорошо делалось.  Потолочные жители сидели и радовались тому , как хорошо у них на потолке  делалось.
А дракон  ,  подзаправившись   славно, со всеми раскланивался и   вжик-вжик  -  такой довольный-довольный   летать  отправлялся. Везде и повсюду.  Драконы ведь без летания не могут. 
Дракон улетал. И потолочные жители, посидев  после этого минут пять  в тишине и покое,  опять шуметь принимались.
Они  там на потолке  пошуметь-то  любили.  А как нет? Для дракона   старались,   чтоб он летать мог, и чтоб быстро-быстро летать мог ,  со скоростью звука.

407.
Пошли как-то потолочные жители в парк погулять, а там  о  корягу  запнувшись,   рассыпались по  всему парку, как бусинки. И это было ужас, как ужасно! Потолочные жители сильно растерялись.   Они же  потом целый день   бегали  повсюду, пытаясь в одну кучу собираться.  В конце концов,  собрались  они  в одну кучу.  Но с каким трудом! Без помощи лисы и дракона, которые их в лицо узнавали,  у них бы  точно  ничего  не вышло. А так вышло. Потолочные жители к вечеру и вместе собрались,  да и  кучи, что  важно, не перепутали. 
Так что, все закончилось благополучно.
Коряге только не повезло, ее ведь тут же  из парка   выставили. И потолочным жителям даже пришлось   ее к себе на потолок забирать, потому что  больше ее никуда-никуда (ну, вообще, никуда)   не пускали.
Там на потолке   из  коряги быстро человека и  сделали, ну, может  не совсем человека. Во всяком случае,  корягу, о которую все запинаются, из нее там тоже делать не стали. 


408.

Как-то потолочные жители  (по невнимательности)  пирожки с черникой  вместо бумаги завернули  в стиральную машину. И стиральная машина всю чернику от пирожков  и  отстирала.
И стали пирожки  чистые- чистые! Чистые-пречистые!  Такие чистые, что ими даже гордиться можно было. Потолочные жители и гордились. Правда, недолго.
Порядка-то   у них на потолке было  мало, и убирались они не так, чтобы часто,  поэтому пирожки у них там  быстро всяким хламом наполнились.  Мало того, что черникой наполнились, так и еще и малиной наполнились, и брусникой, и картошкой с грибами , и всяким таким хламом наполнились. И стали такие наполненные-наполненные, захламленные –захламленные.
Эх!
Гордиться потолочным жителям стало нечем. 
Но зато можно было, наконец-то,  чаю с пирогами попить. Пироги  у них, вон, какие  вкусные получились! Такие  вкусные, хоть никогда на потолке не убирайся!


409.
Однажды, когда потолочные жители в парке гуляли, они там  параллелепипед  встретили.  Параллелепипед плакал, и потолочные жители его скорее-скорее  к маме отвели. Им сильно повезло, потому что не каждая мама захочет возиться с параллелепипедом. По правде сказать, только одна,  и  захотела. И утешила его, и слезы вытерла, и всякое такое сделала. Разулыбался параллелепипед, обнял маму, да так при ней   и остался.
А потолочные жители вздохнули себе с облегчением и  дальше спокойно гулять  пошли.
И больше параллелепипедов никогда  не встречали.  Один раз встретили,  и хватит. Так для себя решили: пусть  теперь другие встречают. Пусть теперь другие с   мамой  договариваются. Она у них  больно  шустрая была. Вжик- туда, вжик – сюда. Каждого  ведь нужно было накормить, напоить, по голове погладить. Все время  от одного к другому бегала.  Они там чуть с ума не сошли, пока ее поймали, пока ее остановили.


410.
Как-то  потолочные жители в страшном-страшном лесу  заблудились. И их там лесные духи покусали.  Повезло, что духи в том лесу добрые были, и они их по-доброму покусали. Поэтому все закончилось хорошо.  А были  бы в том лесу злые духи? Даже страшно предположить, чем бы  тогда  все это закончилось.  Плохо бы закончилось,  а так хорошо закончилось: примчавшаяся  лиса их  тоже  по-доброму кусанула. А вот кусани  лиса  их по злому, и  лесным духам  пришлось бы не сладко. Мы с вами   уж точно, сейчас бы с ними и  не разговаривали.


411.
Потолочные жители очень  футбол любили. Вот бывало,  разделятся на  две команды, по одиннадцать человек, и  начинают мяч гонять. И туда его гоняют, и сюда.  Здорово  у них это получалось.
Дракону с лисой очень нравилось, как у них это получалось. И они  на  каждую их игру приходили. Да,  что дракон с лисой? Потолочные жители и те на каждую  игру приходили. Мало того, что приходили, так   еще и смотрели эту   игру. Вот сядут на диван и смотрят, смотрят.   И покрикивают,  и подсказывают
А могли бы и не приходить, а могли бы,  и не смотреть,  а могли бы  не подсказывать.   Им же в это время всегда  некогда  было. Они же в это время всегда в футбол играли. 
И здорово играли: благодаря подсказкам этим,   всегда, между прочим, и выигрывали.   

412.
А  дракон однажды в другой мир спешил, сильно-сильно. И так они сильно-сильно туда  спешил, что даже   в туннель между мирами провалился. Потолочные жители  откапывать его принялись. Откапывали они его,  откапывали. Вот, кстати, тогда  они  туннель между мирами  и вырыли. Тогда  туннель между мирами и появился.
Это просто дракон, подсуетившись,   провалился в  него    заранее.
Ну, некогда ему было.  Спешил  он вот так     сильно.   
 
413.
 У дракона под лестницей было зеркало. И в этом зеркале никто, кроме него не отражался.
Зато дракон там всегда-всегда   отражался.
Вот поэтому-то  лиса никогда перед этим зеркалом не причесывалась, и потолочные жители не причесывались, да и  никто-никто не причесывался.
Ну,  чтобы   дракона   не портить.
Однажды  вот подруга рыбища  случайно  причесалась, так дракон с насморком слег.
И до тех пор  выздороветь не мог, пока  чай с лимоном  перед  зеркалом не причесался.  Целый чайник.

414.

Дракону очень нравилось на деревьях  сидеть.
Вот приглянется ему какое-нибудь дерево,  дракон и сидят на него, как воробей.  Сидит дракон  на ветке,  качается, и  туда смотрит,  и сюда смотрит,  и совершено не беспокоится, что кто-нибудь его заметит. Пусть себе замечают!
 Да только не было ведь такого.
Потому что дракон осторожный   был. Он  такое  чудесное время для сидения на дереве   выбирал, когда все-все-все-все-все на свете на работе были.
Вот так,  качался себе дракон спокойненько на ветке, и качался. 
 И никто этого никогда не видел. 


415.
А лиса заблуживалась постоянно.
Как пойдет гулять, так обязательно и заблудится. Очень это было неприятно. Правда, лиса неприятностей не боялась. Гуляла себе и гуляла. Ну, а когда заблуживалась, то  не волновалась и не суетилась,  а спокойно-преспокойно  (быстренько–пребыстренько)    спать укладывалась. Вот  заснет лиса непонятно где (да хоть на проводах), а проснется  обязательно у дракона под лестницей. Она всегда  там просыпалась, потом что  сильно была к тому месту привязана.
 И вот  пока к подлестнице  во сне не привяжется ,  гулять ну, ни за что не пойдет!   


416.
Однажды сел дракон на дерево, а дерево-то, кирдык,    и сломалось.  Грохнулся  дракон вниз, а пока летел, ну, чтобы о землю не шмякнуться,  стал   чинить это  дерево. Чинил, чинил и починил.  Перестал падать.
Сидит   дракон на дереве, радуется. И не замечает даже,   что он   березу в  елку починил. (Ну,  как мог,  так и починил. Торопился ведь сильно).  Береза, кстати, тоже ничего не заметила. Она ведь, как и все остальные на свете,  на  работе  тогда была. Потом, конечно, с работы вернулась и заметила, что на ней шишки выросли.  Но это когда еще было! 
К тому времени, когда это было,  дракон ее уже давно в дуб переделал, так , что на шишки она внимания   уже и  не обратила.  Глянула на все это по-быстрому, да и  опять на работу свинтила.
И долго потом не приходила.
Дракон ее за это очень ценил. И берег, конечно. Как мог.



417.
Как-то лиса  сидела  под лестницей  и грустила: она вся  такая обычная-обычная, а ее друзья (дракон с потолочными жителями), напротив, необычные-необычные.   И как же  такие необычные (они)   с  такой обычной (ней) дружат?  Разволновалась лиса. А вдруг  они  с ней  дружить расхотят? А вдруг  она им  наскучит?
А потолочные жители и дракон, узнав,  о чем лиса грустит,   успокаивать  ее принялись. И так ей говорили:
- Мы  ведь  совершенно обычные. От других потолочных жителей и другого  дракона ну, ничем (совсем ничем)  не отличаемся. А вот ты, лиса,    от других лис еще как отличается. Это ты у нас необычная.
Вот сказали они так лисе,  а лиса-то, лиса, так обрадовалась. А потом вдруг испугалась. И   теперь уже она   их  успокаивать начала.
-  Ничего страшного! - Кричит.-  Я вас и такими люблю! Я вас  не брошу! Я вам помогу! А вас занеобычу!
   
418.
Дракон заболел что-то. Жар у него сделался, сильный-сильный. Ну, потолочные жители лечить его из-за всех сил  принялись.  Льдом  обложили. Правда, лед тот взял, да и загорелся. Еще бы ему не загореться!  Он ведь был деревянный, даже дубовый.
Еле-еле  потушили его. Все перепачкались, запачкались. Утомились ужасно.
Зато и  дракон  тут же  выздоровел.

419.

Дракон мороженое любил. Особенно,   с двумя  «н»,  вот такое «мороженное».  И  с тремя «н» , вот такое «мороженнное». И с четырьмя, вот такое «мороженннное»,  (очень вкусное, кстати,  было такое мороженое), а вот с пятью и шестью уже – нет, не  очень любил. И вот когда такое мороженое ему  попадалось, лишние «н» из него корректоры выковыривали.
Какая-то запутанная история. И совсем не потолочная. Ну, подумаешь, потолочные жители все равно ведь  вникать в нее не собирались.


420.
А дракон жил по-старинке (нравилось ему так жить), а  лисе, напротив,   по-старинке жить не очень нравилось (хотя тоже ничего), она   все современное предпочитала (поезда там, самолеты, холодильники разные),  и  это современное то и дело пыталась  под лестницу притащить. И дракона осовременить.
Вот как-то день рождение у дракона был.  Лиса, конечно,  постаралась. Торт  дракону  сделала,  со свечами, ну, то есть  не со свечами, конечно, потому что со свечами не современно,  а с электрическими лампочками. Энергосберегающими.
Красиво получилось. И лампочки были красивыми, да и торт. Торт, кстати,   тоже -   был электрический.
Но и ничего, что электрический. Дракон и лампочки задул, и  торт   с удовольствием  съел.   И  целый год потом (до следующего дня рождения)  в темноте  светился.
Удобно же  было.
Ну, вот  так   и осовременился.
А что? Дракону понравилось. 


421.
Потом еще был какой-то праздник. И  лиса  дракону  билет  на поезд подарила.   Дракон послушно взял билет, и пошел  на поезд. Он был в таком восторге! И долго-долго  после этого  лису  благодарил.  Ему так интересно было,  как поезд  с табуретки на табуретку прыгает,  как по канату ходит.
Он с таким воодушевлением всем об это рассказывал, что потолочные жители, тут же побежали  себе билет на этот поезд покупать. Купили. И уехали далеко-далеко.
Ну, тоже в восторге были. 



422.
А однажды никаких новостей на потолке не было.   
- Вот так новость, никаких новостей!
Это была  самая неслыханная,   новость.  Такое только  раз в сто лет у них и случалось.
- Как интересно!
Никто в ту ночь  на потолке не спал. Все были изумлены, поражены и взбудоражены.
Потом-то, конечно, все опять,  пошло по-старому. Каждый день  что-нибудь неожиданное. Все, как обычно. Все  привыкли. Спали хорошо, крепко.
Ничего нового.