Родителям моего мужа Вернера Беппле, глубоко уважаемым и почитаемым мной Беппле Вернеру Эдуардовичу и Марии Александровне посвящаю.
Решение
Наша дорога в Германию была долгой. В конце семидесятых уехал дядя моего мужа — Эдуард с семьей и старшей сестрой Еленой. Они очень надеялись , что и семья брата последует их примеру. А наши родители все боялись, что семья распадется, и считали : если ехать, то всем. А всех у них было трое. Старший сын - Рудольф жил в Челябинске. Это далеко от солнечной Грузии, но все же это одна страна, мы не отделены границами и таможнями.
У меня, русской невестки, была на руках престарелая мать и оставить ее мы не могли. Конечно, у меня были братья и сестра , но мама долгие годы жила с нами, скорее мы с ней, характер был нелегкий и начинать совместную жизнь с невестками, где все уже было давно и слажено..., хотя дело не в этом. Если б мы уехали, она бы просто осталась одна, ну не пошла бы из своей квартиры ни к кому. А жить одной она уже не могла в силу накопившихся за долгую и трудную жизнь болячек. Не будет откровением, что нелегкая судьба была не только у малых народов, но и у самых настоящих представителей основного национального составляющего Советского Союза.
Вот все эти размышления и уверенность моего мужа в том , что богатому можно жить в любой стране, а бедному в богатой стране еще сложнее, и держали нас там... Нет, я лукавлю, когда говорю, что только это держало. Меня поймут те, которым в конце восьмидесятых и в девяностых годах пришлось принимать такое же решение. Покинуть места , где мы провели всю нашу жизнь, там где был уголок нашего детства, который сентиментальные люди называют родиной, а я отношусь к тому поколению, для которого это слово не является пустым звуком, где мы полюбили друг друга, где родились наши дети, где у нас было много друзей и до определенного периода жизни нашей вместе с жизнью всей нашей ,пока еще огромной, родины.
Родители заводили эту тему снова и снова. Мы предложили им уехать одним вместе с младшим сыном, у которого пока не было семьи и он жил вместе с родителями. Но тут и Виктор встал в позу и отказался ехать, если мы не поедем. В начале девяностого старший сын сообщил из Челябинска, что уезжает в самый последний момент, когда у них уже были заказаны билеты. Это было для всех нас неожиданностью, а для родителей еще и стрессом.
1990 год был таким же значимым и переломным для нашей семьи как и для советского ( да Советский Союз уже распался, но по-другому мы еще нас не научились называть) и немецкого народа. Я имею ввиду падение берлинской стены.
Решение было принято сразу и бесповоротно.
Не стану описывать все ,что стало происходить в нашей стране, хотя и не коснуться этого не смогу. Но девяностый год еще не самое трудное время, скорее только самое начало. Поэтому, настоящим толчком к принятию решения был действительно отъезд старшего сына и то, что мы все понимали, что лучше не будет, а будет только хуже.
Была и еще одна, самая главная причина: Карабах, Абхазия, Осетия. Чечня была на подступах,а у нас в Грузии - Гамсахурдия. У нас сын, ему 13 и через несколько лет ему идти в Армию . Может быть я буду осуждена многими, но я ни в коем случае не хотела допустить, чтобы мой сын стал пушечным мясом. Поверьте, я любила и люблю свою Родину ( а она для меня по-прежнему неделима; люблю Грузию и люблю Россию) и от всей души желаю благополучия , а еще больше братских отношений между двумя народами. Знаете, а я твердо верю, что все наладится между нашими странами, просто иначе быть не может — слишком многое нас объединяет! Но единственная причина, по которой могут наши дети подвергаться опасности - это защита отечества от внешних врагов, все остальное — дележка. Мы понимали — наших детей мы должны защитить сами! Воспаленный и напуганный мозг обдумывал различные варианты защиты своих детей вплоть до избушки в глухом лесу. Нет, я бы отпустила сына, но только во втором ряду после сыновей руководителей наших государств. Многие меня осудят, но, повторюсь, только защита отчего дома от внешних врагов может оправдать смерть наших детей. В 2001 году наш сын отслужил в армии здесь, в Германии. Ему , а может мне, очень повезло. Из окна нашей квартиры мы видели окна его казармы, а после принятия присяги - через месяц от начала службы - он ночевал всегда дома. Вот тогда я не уставала повторять, что не зря был наш переезд, не зря. Только ради этих десяти месяцев я бы повторила этот шаг снова и снова.
Шамхор. История повторяется.
Итак, начался новый этап — сбор документов. Мне пришлось написать около сорока писем в различные инстанции, чтобы получить три положительных ответа о том, что родители моего мужа — немцы, что в 1941 году были сосланы в Сибирь и содержались под комендатурой. Как оказалось потом, труды были напрасны — не пригодились эти важные , можно сказать, судьбоносные документы. Это в семидесятые годы всем переселенцам из СССР , этническим немцам на основании таких справок, а иногда даже и без них, в порядке компенсации за понесенные страдания во время войны полагалась солидная компенсация. От правительства Германии. А в девяностых годах наплыв переселенцев стал таким огромным, что правительство Германии вынуждено было отказать в этих выплатах.
Свекор мой, Вернер Эдуардович родился в Азербайджане, в Шамхоре. Это было поселение немцев со своим бытом и укладом. Разговаривали они на швабском диалекте, потому что были все выходцами из юга Германии. Была у них в селе и начальная немецкая школа. На начало войны отцу исполнилось 16 лет.
Заведующая Шамхорским ЗАГСом оказалась очень внимательной женщиной и пошла нам навстречу и я получила , правда на очень короткое время, возможность проследить генеалогическое древо семьи мужа.
Это было чудо!
Я прикоснулась к истории!
Я видела записи о рождении, женитьбе и уходе из этого мира далеких предков — прабабушек, прадедушек и других родственников.
Как их было много!
Успела дойти в поисках до 1830 года. Начало ли это? Еще оставалась целая амбарная книга, а в ней помещались записи примерно 50-ти лет, но я я не успевала ее посмотреть - время было позднее и пора было закрываться. С сожалением мне пришлось остановиться и мы отправились в обратный путь . Как жаль, что тогда не было смартфонов, а про фотоаппарат мы не подумали, чтобы заснять все записи. Думаю, родители и дядя смогли бы многое рассказать о них.
Побывали мы и в доме отца, откуда их в августе 1941 года вывезли, дав возможность взять с собой то, что поместилось в руки. А у большинства в эти руки поместились лишь маленькие дети. С тех пор отец никогда не был на родине и не видел отчего дома и перед самым отъездом мы свозили его туда. Дом стоял на месте в том же виде, что и полвека назад — добротно строили немцы. Только вот люди, жившие там, не знали ничего об истории их села. К слову сказать, история этого поселения повторилась и в конце восьмидесятых. А именно после того как село обезлюдело в 1941 году, его заселили семьями армян. Их историю , как они попали в Шамхор , я, пусть эти люди меня простят, не знаю.
Ничего удивительного, что новые хозяева — азербайджанцы — ничего не знали об истории своего села, жили-то они здесь совсем недавно. Прежде они жили в Армении и им пришлось поменяться «не глядя» с армянами, жившими в этом доме. Армяно-азербайджанский конфликт был тогда в самом разгаре и представителям обоих народов было просто опасно оставаться на «чужой» территории, но на которой они родились и их предки тоже. Но это история уже другого народа. Как и многих народов, получивших свою долю «счастья» на пути к светлому коммунистическому будущему.
Отец тогда так и не смог сдержать слез. Он видел вокруг знакомые , но неузнаваемые дома соседей , расспрашивал прохожих и хозяев , но никто ничего не знал о немцах , живших здесь до войны.
Может быть, через десятки лет, и те, кто жил в домах шамхорских немцев после войны, смогут приехать к дому своего детства и будут также ныть незаживающие раны.
Поволжье
На Родине моей свекрови , Марии Александровны мне тоже пришлось побывать, так как ответов на мои многочисленные запросы мы так и не дождались. Дольше ждать было нельзя и меня командировали. Это бывшая республика немцев Поволжья , а именно Паласовский район Саратовской области. Должна сказать, что здесь ,в отличие от Азербайджана, очень хорошо помнили, кто здесь раньше жил, да и следы пребывания здесь этого трудолюбивого и аккуратного народа до сих пор, спустя полвека, были еще видны в палисадниках перед домами , краской на заборах, оконных ставнях. Дома и изгороди сильно обветшали, поникли, погрустнели , словно устали от многолетних ожиданий возвращения своих прилежных хозяев. Поверьте, это не мое личное мнение, это признавали и те, кто и сейчас живет в этих домах.
Бумагу, Слава Богу мне удалось получить в течение пяти минут. Заведующая оказалась совершенно не подготовленной к моему визиту, поэтому, когда раскрыла архивную книгу , на нужной странице лежали все мои шесть писем. Женщина растерялась, извинилась и сразу выдала документ.
И все же здорово, что мне удалось побывать на Волге и даже переплыть ее на катере в самом широком месте. Говорили — 7 км. Впечатление незабываемое!
Лед тронулся
Летом 1992 года родители получили вызов , с трудом продали имущество и уехали, оставив нам часть вырученных денег на жизнь. Мы же заглядывали в почтовый ящик до первого мая следующего года. Почему? Ответа дать никто не может. Это сейчас с расстояния стольких лет этот срок кажется небольшим, а тогда жизнь ухудшалась с каждым днем. Рубль, который обесценивался с космической скоростью , в Грузии был заменен местной денежной единицей — «купоном». Тогда рубль стал набирать вес. Зарплату всем выдавали купонами, а их приходилось менять на рубли. Прожить на зарплату становилось невозможным К примеру, на мою месячную зарплату учителя начальной школы можно было купить полкилограмма мяса.
Я не хочу и не буду здесь касаться политических аспектов происходящих тогда событий. Но из Грузии буквально бежало русскоязычное население. Кто их вынуждал и кому это было на руку — спросите политиков. А я скажу, что никто из моих соседей и знакомых-грузин , никто не хотел, чтобы события разворачивались именно так. Хотя были и фанаты тогдашнего правителя — Гамсахурдия. Хочу привести лишь одну фразу, услышанную мною с экрана телевизора. Она прозвучала из уст второго лица государства и я ее запомнила буквально, так как услышанное вплотную касалось меня и моей семьи. « Русские, родившиеся и выросшие в Грузии , неправильно понимают значение слова Родина. Родина - это не то место, где человек родился и вырос, а то, куда уходят его исторические корни и русские должны возвратиться на свою историческую родину» Нормально!? Я просто остолбенела! А если мой отец , его отец и отец его отца — все они родились в Грузии, но были и оставались русскими еще с тех времен, когда царское правительство после подписания Георгиевского Трактата отправляло своих не совсем угодных граждан осваивать «дикий Кавказ»?
С мамой все было ясно, она россиянка и вполне конкретная историческая родина у нее была. Только теперь ни она ни отец не могли уже никуда вернуться. Их могилы так и остались в краю , который они , видно по ошибке, считали своей Родиной и любили беззаветно. Кстати сказать, на историческую родину нашей мамы и уехали мои брат и сестра с семьями. Теперь уж они точно там, где «им положено быть». Здесь можно было назвать сотни абсурдных ситуаций с многонациональными семьями.
А уж об армяно-азербайджанских семьях и говорить не приходится. Им можно было бежать разве что в Африку.
И все же моей семье было легче. Мы собирались не куда -нибудь , а в Германию! Распродавали имущество , на это и жили. Буквально через месяц после отъезда родителей, оставленные ими деньги от продажи мебели, превратились в килограмм мяса. Предприятие, где работал мой муж остановилось, зарплату им пока выплачивали, ну а о ее размерах я уже писала.
Я работала в школе. Об этом будет своя история. Надо отдать должное директору школы Эфремидзе Жанне Реновне. Она шла навстречу всем, кто находил возможность заработать на стороне, чтобы прокормить свои семьи. А мой муж просто стоял на базаре и продавал нашу утварь.
Так мы пережили зиму и весну 1993 года.
Следующим этапом была продажа квартиры , получение визы и сам отъезд. Пожалуй, этот этап в эмоциональном плане был самым сложным и длительным. Обесценивалось все! В том числе и жилье. Только цены на авиабилеты и валюту росли в геометрической прогрессии. Три месяца ожидания казались вечностью. О том , чтобы оставить за собой квартиру , не могло быть и речи. Денег на билеты у нас не было. Вся надежда была на продажу квартиры.
Однажды нашу квартиру просто ограбили. К тому времени мы уже продали все, что можно было продать и приобрели на эти деньги кое-что из одежды — в Европу ведь направляемся - поэтому мой муж был всегда дома, покидая его только, чтоб прогуляться и купить продукты. Как обычно в тот день дети были в школе, я тоже, а наш папа принимал свой утренний моцион. Отсутствовал он минут сорок. А, вернувшись, обнаружил входную дверь открытой, внутри все перевернуто и невозможно было определить что же пропало и что эти люди искали. Милицию вызвали, составили акт, но милиционер по секрету сообщил, что в эти сутки в городе были ограблены сорок квартир! Приходите, спрашивайте. Надо отдать должное работе милиции того времени. Несмотря на то, что преступность тогда была на критической отметке, кое-кого им удавалось обезвредить и нас приглашали несколько раз на опознание вещей, но наших там не было. Но эта беда была еще самая безобидная для того времени. У моей коллеги пропал отец и его искали несколько дней. Только через три дня тело его было обнаружено на окраине дороге в придорожном кустарнике там, где дачи на Яглудже. Это гора у нас такая.. Его просто сбил проезжавший автомобиль. Безнаказанность, вседозволенность, анархия, страх и потеря ценностей — вот что царило тогда на моей родине. Ружья и пистолеты никто не прятал, разборки между бандитскими группировками происходили среди бела дня, а Новый год встречали автоматными очередями из окон.
Отдельно нужно коснуться ситуации с продуктами питания. А самый главный продукт — это хлеб. Так вот добыча хлеба насущного самое страшное воспоминание моих детей. Очереди занимались с вечера. В руки три буханки. Очереди как таковой темпераментный народ не мог выдержать и как только появлялась машина с хлебом, начиналось столпотворение. В основном в очередях стояли мальчишки -подростки, хлеб стал предметом спекуляций и сделок. Учителя просили наших мальчишек достать для них буханку хлеба и за это подольше утром поспать. Ну разве можно их было за это осудить?!
Яйца ,битые и слитые в банку, мне помогала достать моя учительница. Считались только желтки. А через мою одноклассницу я купила 8 кг! Сала. Так вот яичница с салом, омлет с салом, суп на сале — все это научился есть даже наш кот! 5 лет потом мы не ели ни сала ни яиц!
Может быть кому-то покажутся описанные события банальными и недостойными быть напечатанными для всеобщего обозрения — захлопните эту страницу. Но это была наша история, история отдельно взятой семьи и многое здесь говорит о времени, о котором нам нельзя забывать — нашем времени. Пусть это время никогда не повторится и пусть наши дети покидают свою родину только осознанно для осуществления собственной мечты, но не в силу сложившихся и очень нелегких обстоятельств.
С огромным трудом и за никчемные деньги мы наконец распродали свое имущество, но этого не хватало даже на два билета до Франкфурта- на -Майне. Оставалось продать лишь нашу двухкомнатную квартиру. Предложение значительно превышало спрос. Цены упали до минимума. В общем, за 2,5 тысячи долларов мы продали квартиру вместе со спальным гарнитуром.
Билеты куплены!
25 сентября 1993 года. Нас провожали всем двором . Друзья наняли автобус . Проводы были , конечно незабываемые! Спасибо вам, мои дорогие!
Еще раз хочу повториться, что среди наших друзей и соседей есть люди разных национальностей и никогда между нами не вставал национальный вопрос, никогда!
В аэропорту Франкфурта нас ждал автобус. Доставили в наскоро построенный лагерь для переселенцев в деревушке Фридланд, что на нашем языке могло бы звучать как Мирное.
С этого момента для нас начался новый этап, да что там этап - жизнь новая началась, но это уже следующая история!