Иду спозаранку по рынку — посмотреть на людей, на вкусности разные, прицениться к товару, округлить изумленно глаза, услышав астрономические цифры,и пошутить, спросив: "Уважаемый(я),- это номер телефона, или ценник?"
В сторонке увидел мужичка в рыбацкой робе, болотных сапогах и держащего в пятнадцатилитровом ведре трех налимов, небольших, килограмма по два-три. Спросил: «Почем рыбка для народа?»
— Эта рыбка не для народа, а для богатых, — со смехом ответил мужичок, — пятьсот целковых голова!
— Ничего, так! — присвистнул я, — откуда такие расценки «форелевые»?
— А ты попробуй поймай его! — встал в «позу» рыбак, — все вы тока ценам удивляетесь! Иди в маг, да бери селедку ржавую за сотню! А здесь, природное качество гарантировано!
Не поспоришь. Сказано точно.
Вспомнилось детство, знакомство с рыбами, обитающими в Чумыше, (с окунем я уже познакомился: рассказ «Окунь»), местами их обитания, способами ловли и приготовления блюд на свежем воздухе у реки.
Однажды, глубокой осенью отец сказал: «Завтра едем за налимами. Приготовь удочки, достань из ведерка в погребе червей, приготовленных с лета, живущих в смеси перегноя и земли). Проверь закидушки, пора, налим уже должен идти в верховья».
Обрадованно побежал выполнять поручения: приготовил сумку, проверил снасти, в баночку из-под монпансье насыпал несколько щепоток червей.
Утром, после восхода солнца, оседлав наш старенький М-72, поехали в сторону Черемшанки на Чумыш. Оставив мотоцикл на берегу, спустились по серебристой от инея траве к воде. Размотав лески с удилищ, стали ловить пескарей для наживки к закидушкам.
Наловив у камней штук тридцать крупных пескариков, приступили к установке закидушек. На крючки насадили пойманную рыбу, закинули в глубину свинцовые грузила, потянувшие за собой леску. Вбили колышки, и привязали снасть.
— Вот и вся премудрость, — сказал отец, — можно ехать домой, вечером проверим, может, что и попадет.
Пока ставили снасти, солнышко поднялось повыше, расплавило иней на траве и кустах, согрело воздух.
— Жаль, были морозы, а то можно поискать груздочков второй волны, — сказал отец.
— Это, какой второй волны? — не понял я, — тут же не море!
— Вторая волна – это значит, что грузди снова начинают расти во второй раз,— пояснил отец, — поедем к лесу, посмотрим!
Подъехали к березовому колку, и спустились в лог. Под ногой у меня что-то хрустнуло, я остановился, посмотрел.
— Папа, смотри, это что? — показывая на раздавленную черную массу, похожую на старый резиновый сапог, — это грибы?
Отец наклонился, взял в руки обломки, рассмотрел, и понюхал: «Точно, сынок, это черный груздь! Понюхай его, запомни запах на всю жизнь! На изломе гриб выделяет белый сок-молочко — это признак того, что гриб не поганый». Давай, смотри внимательно под ноги, где увидишь бугорок поднятой листвы, там может быть гриб.
Походив немного по логу, набрали почти ведро черных груздей.
— Смотри, сын, а здесь и калины много, — обратил мое внимание отец на крупные, алые грозди, висящие почти у земли. — Давай-ка, наломаем рогулек (две кисточки калины,соединенные одной маленькой веточкой), да привезем матери на пироги, вот, обрадуется!
Отец показал, как на срезанную веточку от ивового куста одевать сломленные калиновые рогульки, чтобы сформировать «кувшинчик». В таком виде калина хранится очень долго. Уложили грибы и калину, и поехали домой.
— Принимай, мать, улов, — со смехом сказал отец, — попутно насобирали.
Мать замочила грибы, повесила в кладовой «кувшинчики» калины, я убежал к друзьям, похвалиться добычей.
На полянке играли в чижа четверо пацанов, живших рядом с нами.
— Серега, давай с нами! — предложили друзья.
— Не, некогда с вами валандаться, на рыбалку собираться надо, — не удержавшись похвалился я. — Скоро поедем!
— Можно, с вами? — спросил Вовка, паренек, живший рядом, через изгородь.
— Не знаю, Вов, — если отец разрешит, то поедем, место есть!
Немного поиграв, пошли к нам, вдруг отец один уедет?
И вовремя! Отец уже выкатывал из гаража мотоцикл.
— Где тебя черти носят? — поедешь со мной или нет?
— Конечно поеду, ты что! — взволнованно засуетился я, — давай возьмем Вовку- соседа, просится…
— Садитесь, — кивнул на сиденья отец, — мне не жалко!
Шустро запрыгнули на мотоцикл, и покатили.
На реке было тихо. Ветра нет, а солнышко клонилось к закату, и стало заметно холодать.
— Так, пацаны, давайте быстрее проверим закидушки и домой! — скомандовал отец, беря в руки большой подсачек, — пошли!
Спустившись с обрыва, подошли к месту, где стояла снасть.
Отец дал мне верхонки ( сказался опыт ловли окуня), сказал, как потихоньку, без рывков тянуть лесу закидушки.
Я начал потихоньку вываживать леску. Чувствовалось, что на ней кто-то есть. Снасть то напрягалась, то ослабевала. Сказал об этом отцу.
— Дай-ка, подержу, — взяв в руки леску, сказал отец, — точно, кто-то там сидит!
— Теперь слушай меня внимательно и делай, что говорю!
Я еще ближе подтянул лесу, и увидел метрах в трех в светлой воде что-то похожее на громадную, толстую змею, с большущей головой, извивающуюся и крутящуюся на поводке закидушки. Стало не по себе — первый раз увидел налима в природе, на воле.
Вовка тоже, вытянув шею, рассматривал рыбину. Он тоже ни разу ее не видел.
— Ближе, еще ближе, потихоньку! — взволнованно проговорил отец, — смотрите, пацаны, какой красавец! Подведя подсачек под налима, поднял его над водой и выбросил не берег.
— А теперь ловите его, чтобы в речку не сбежал! — дал команду отец.
Мы с Вовкой кинулись ловить налима, выпавшего из подсачека. Не тут-то было!
Попробуйте взять в руки мокрый кусок мыла, весом килограмма три. Гарантирую, что ничего не получится… Как только с другом не пытались ухватить рыбину: за хвост, за туловище, за голову — все бесполезно! Скользкий налим крутился, как змей, и в руки не давался. Отец стоял в сторонке, и смеялся от души, глядя на наши муки.
— Ладно, пацаны, хватит его мучить! — сказал отец, ловко поддев налима под жабры.
— Смотрите и запоминайте, как его нужно ловить. Иным способом ничего не получится, сами сейчас убедились.
Следующую закидушку я проверял сам. Вовка стоял наготове с подсачеком, под контролем отца. Попался налим побольше первого. Взяв его за жабры, как учил отец, отправил в мешок. На третьей закидушке сидел налим поменьше.
— Ну, что, Вовка, это твой первый в жизни будет! — сказал отец, передавая ему лесу.
Вовка, часто сглатывая слюну от волнения, медленно подтягивал налима к берегу.
Он шел плавно, не метался. Я с подсачеком был наготове.
— Серега, не лезь, я сам! — взволнованным прерывающимся голоском сказал друг, вываживая леску. И вдруг, уже почти на берегу, словно проснувшись, налим бешено завертелся, рванул и булькнулся обратно в воду.
— А-я-яй! — раздался горестный вопль Вовки, — лови его!
— Ай-ай, ай-ай, — загуляло эхо между скал, словно смеясь над незадачливым рыбаком.
Куда там ловить… Только круги по воде разошлись…
Слез обиды и причитаний Вовки не было конца.
— Ладно, Вовка, хватит сырость разводить, и так у реки сыро, — успокаивал мальчишку отец, —— отдадим мы тебе одного налима, нам хватит, потом поймаем еще.
Вовка с благодарностью посмотрел:
— Спасибо, дядя Лука, я вам тоже чем-нибудь помогу.
Достали из мешка Вовке налима, он завернул его в пиджачок, так и ехал до Ельцовки, цепко держа добычу.
Потом много раз с Вовкой ездили на рыбалку, ловили налимов, щук, окуней, мелких и больших, уже имея кое-какой опыт и всегда со смехом вспоминали, как пытались взять в руки первую в жизни добычу.