Тихоня с искорками в глазах

Роман

Тихоня с искорками в глазах

Часть 1

Глава 1

- Налили в мой суп слабительное, а потом плюнули тарелку? – с ужасом и отвращением переспросила Элида.
- Да, госпожа, - раздался почти неуловимый голос Дома, и Элида, в который раз поблагодарила судьбу за то, что в первые же часы переезда в родовое гнездо мужа догадалась подружиться с Домом. А еще больше она благодарила судьбу за то, что ее муж - герцог Лоут, пребывая в полной уверенности, что его молодая жена тупая и недалекая дура, не догадался пресечь возможность Элиды восстановить с Домом магический контакт, а поскольку ритуальные слова о том, что этот дом принадлежит ей и она может чувствовать себя в нем полной хозяйкой, были произнесены (возможно даже против желания герцога Лоута), Дом полностью признал Элиду и выполнял ее просьбы.
- Кто это сделал? – тихо спросила она, хотя и так знала ответ.
- Повариха Карна, ее дочь Дария и служанка Несси.
- Спасибо, - едва слышно прошептала Элида, в волнении сжимая пальцы. То, что случилось – было последней каплей, надо было что-то делать. Она жалобно посмотрела в окно в сторону дома, как же ей нужна была помощь! Но она понимала, что кроме нее самой никто ей не поможет. «Я должна пойти к мужу и потребовать от него защиты и помощи! – мысленно сказала она, и тут же горько усмехнулась: «защиты и помощи» как же. Именно муж своим пренебрежительным и откровенно презрительным отношением провоцировал слуг и служанок к такому с ней обращению. – Этому надо положить конец! – твердо сказала она самой себе, но прежде, чем бежать к мужу, она села в кресло и стала тщательно продумывать последствия своего поступка. Такая въедливая взвешенность каждого серьезного решения была ее отличительной чертой, невероятно бесившей ее взрывную, взбалмошную матушку, а также сестру и брата, но что делать? Она такой уродилась и изменить себя была не в силах. – Что сделает герцог Лоут, когда я ему расскажу о тех обидах, которые мне пришлось снести? – думала она (Элида даже в мыслях называла мужа не по имени, а по титулу и фамилии). Элида, словно воочию представила, как она со слезами на глазах жалуется… на служанку и посудомойку, Элиду аж передернуло от этого видения. Кто она и, кто эти женщины? Да, согласно «Уложению о титулах и привилегиях», они не имеют права даже глаза поднимать, когда она с ними разговаривает или обращается к ним! За оскорбление словами каждой из них показано десять плетей прилюдной порки на площади, а за оскорбление действием все пятьдесят плетей! – Элида не была жестокой, но сейчас представив, как лупят служанок у позорного столба, она, на несколько секунд, ощутила мстительную радость. – Как же поступит Герцог? – с беспокойством размышляла она. – Скорее всего, холодно выслушает меня, а потом скажет, что он разберется со служанками… - Элида вдруг засомневалась. Чтобы высокомерный, величественный герцог Лоут и разбирался со служанками? Скорее всего он мне ответит, что поручит управляющему разобраться с горничными…»:
- Как унизительно! -  вдруг во весь голос вскричала Элида. – Как же это все унизительно! – Она быстро заходила по комнате в волнении обдумывая сложившуюся ситуацию. «Нет, я не должна соглашаться на то, чтобы управляющий разбирался с этими женщинами, - твердо решила она. – Только герцог Лоут, причем, лично! – Она представила, как бледные девушки стоят перед герцогом, а он решает вопрос об их наказании, и почему-то Элиде показалось, что наказание будет не то что суровым, а, наоборот, этим наказанием он еще больше подстегнет делать гадости своей ненавистной, навязанной жене. – Слезы выступили из глаз и потекли по щекам нескончаемыми ручейками. – Да разве она знала, что герцог не хочет женится на ней? Разве ей об этом сказали хоть слово? Наоборот, когда она стала сомневаться принимать или нет его предложение руки и сердца, все в один голос уверяли ее, что в этом браке ее ждет нескончаемое счастье! Был бы отец в сознании, он бы точно сказал ей правду, - при мысли об отце слезы еще сильнее полились из глаз Элиды. – Вот кто ее любил по-настоящему.
- Отец, - тихо прошептала она. – Что с тобой случилось? Почему ты не выходишь из комы? – Элида вспомнила лежащего отца и лекаря, который неусыпно находился рядом с ним, вливая магические силы в неподвижное бесчувственное тело. – Нет, - сердито подумала Элида, - об отце я пока не буду думать. Что мне делать? – вот главный вопрос, на который мне надо найти ответ! – и в эту секунду к ней пришло решение. Она быстро бросилась к столу и достав чистый лист начала быстро писать:
«Матушка, во всех письмах, что я до этого вам писала, была ложь от первого до последнего слова, сейчас я пишу вам правду…»
Строчки ложились одна за другой и с каждой минутой у Элиды крепла уверенность, что она поступает правильно. Она ни слова не написала о холодном равнодушии к ней герцога, поскольку мать не сочла бы подобные жалобы чем-то существенным, нет, Элида писала о том, как в отношении ее герцог нарушил все мыслимые правила приличия. Начать с того, что он отказался выделить ей личную горничную, поэтому Элида не только одевалась и расчесывалась самостоятельно, но ей также приходилось выносить ночную вазу в общее отхожее место. Когда Элида писала об этом она скрипнула зубами, вспомнив, как в один из дней за нею захлопнулась дверь, оставив ее в полной темноте рядом с этой ямой и как кто-то снаружи быстро набросил крючок на дверь. Элида потом узнала, что это была Дария, но в тот момент в чужом доме она была настолько раздавлена и напугала, что никому не рассказала об этом. Хорошо, что ее магических сил хватило на то, чтобы отбросить крючок и вырваться из этой позорной ловушки, но она не забыла тот ужас и то отвращение, что тогда испытала, и вот сейчас она в скупых выражениях и с намеками, описала матери то происшествие. Элида помнила, что мать ненавидела публичные скандалы, что сохранение репутации для нее является самым главным, поэтому боясь, что мама как-то попытается все уладить тихо и без огласки, Элида сообщила в письме, что точно такое же письмо она направила своей тете по отцу графине Розмари, а также дяди своего мужа лорду Рэннету, а также своей подруге по пансиону (с которой они по выходе обменялись тайными адресами), Ее Высочеству принцессе Дейре. Элида, действительно, написала еще три письма, причем письмо лорду Рэннету она начала словами: «С того момента, как вы получите это письмо знайте, что я теперь каждому буду говорить, что вы лжец! Что ваши слова недостойны доверия даже в самой малой степени. Когда вы убеждали меня выйти замуж за вашего племянника, то клялись, что он никогда не обидит меня. Так вот знайте: не только ваш племянник обижает меня, но меня обижают даже его слуги! И далее она с дотошностью перечисляла обиды, не пропустив ни одной. Письмо заканчивалось угрозой, что если лорд Рэннет не примет никаких мер, то не исключена возможность того, что Элида уйдет из жизни, обвинив в этом и герцога Лоута и лорда Рэннета. И снова она перечислила тех кому отправила письма, чтобы лорд Рэннет знал, что скрыть подобную жестокость не удастся.
Довольная собой Элида отправила письма с приостановкой времени их вручения. Она не хотела скандала, она хотела добиться справедливости и свободы. Если разговор с герцогом состоится, и он примет ее условия, то письма будут уничтожены до того, как попадут к адресатам. Теперь все зависело от Лоута.
Поскольку ей некого было послать к герцогу с просьбой о встречи, она немного поколебавшись отправилась к нему без предупреждения, хорошо понимая, что нарушает все нормы этикета. По дороге к кабинету ее уверенность поубавилась, поэтому она почти робко постучала в двери.
- Войдите, - коротко приказал Лоут, и Элида потянула на себя дверь, только теперь окончательно осознав, что все пути назад отрезаны. Когда она показалась на пороге, Лоут так на нее посмотрел, что она поняла, появись на ее месте привидение – он и то удивился бы меньше. – Что-то случилось? – достаточно вежливым тоном поинтересовался он, поскольку Элида, зайдя в кабинет продолжала молчать.
- Да, - едва слышно произнесла она, но увидев, как раздраженно-презрительно дернулись его губы, произнесла уже громче и с нарастающей злостью. – Да, герцог Лоут, случилось. Я хочу с вами поговорить и от этого разговора будут зависеть мои дальнейшие действия. – Лоут оторопело смотрел на свою жену, словно это не она разговаривала с ним, а ожившая статуя, но Элида продолжала, с каждой секундой говоря все тверже и тверже: - Видите ли, то, что происходит в вашем доме выходит не только за рамки этикета, это выходит за все пределы человеческих отношений, какие приняты в нашем обществе… - Высокопарные слова Элиды вызвали на лице Лоута такую гримасу отвращения, что она сразу поняла, как сильно ошиблась, решив говорить с герцогом таким тоном и такими фразами. Она запнулась на половине, а потом четко и по-деловому продолжила. – Думаю, для вас не является секретом, как ко мне все (начиная с вас и оканчивая мальчишкой помощником конюха), относятся в этом доме. Я долго терпела, но последняя выходка вашей прислуги положила конец моему терпению…
- Если вы пришли мне выразить недовольство прислугой в моем доме – обратитесь к управителю, - коротко ответил Лоут и взял со стола какую-то бумагу, показывая, что разговор окончен.
- Вы не поняли, - настойчиво сказала Элида. – Я пришла, чтобы сообщить вам список моих требований и узнать, согласны ли вы их удовлетворить…
- Что?! – Бумаги, что были в руках Лоута веером разлетелись по кабинету. – Мне? Требования? – он рванулся к ней, у Элиды от ужаса сжалось сердце, на секунду показалось, что он хочет ее убить. Вероятно, так оно и было, поскольку Лоут остановился на полпути и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. – Вон отсюда! – тихо и с угрозой сказал он. – Выйдете вон отсюда! – чуть не по слогам повторил Лоут, и Элида молча попятилась к двери. Но сегодня в нее, словно бес какой-то вселился, не иначе, поскольку она монотонным, спокойным голосом стала зачитывать строчки своего письма к лорду Рэннету, который являлся родным дядей герцогу и фактически организатором брачного союза между Элидой и Энгором Лоутом:
- Лорд Рэннет, - словно в каком-то трансе бормотала Элида. – Знайте, что с того момента, как вы получите это письмо я всем и каждому буду неустанно повторять, что вы лжец, что нельзя верить ни одному вашему слову! Вы говорили, что ваш племянник никогда не обидит меня и не даст в обиду другим – так вот это ложь, ложь, ложь!
- Что вы такое бормочете? – наконец удосужился поинтересоваться Энгор.
- Я читаю на память строчки письма, что отправила вашему дяди и…
- Что?! – снова ахнул Лоут и Элида мгновенно оказалась в его руках. Он резко встряхнул ее. – Что вы сказали?
- Я сказала, что невыносимые обстоятельства, в которые вы меня поставили принудили меня искать защиты у людей так или иначе причастных к нашему союзу. Это: моя мать, моя тетя - графиня Розалин, ваш дядя – лорд Рэннет и… - Элида сделала небольшую паузу, а потом выдохнув добавила: - И Ее Высочество принцесса Дейра, которая является моей подругой. Всем этим людям я отправила почти одинаковые письма, в которых перечислила унижения, которым вы меня подвергли.
- Вы лжете! Вы не писали никаких писем!
- Дом, - спокойно сказала Элида. – Сколько писем и кому я сегодня отправила? – как и ожидалось, магический страж подтвердил ее слова. – Но я повторяю, - с нажимом сказала она. – письма адресаты получат только в том случае, если вы откажетесь выполнить мои условия. – Герцог Лоут пристально взглянул в глаза Элиде, и в них она увидела клятву отомстить. И снова страх заставил задрожать колени, такого врага, как Лоут не пожелаешь никому, но отступать было некуда. – Я перечисли мои условия, - опустив глаза, чтобы больше не встречаться взглядом с Энгором, сказала Элида. – Их всего три, - она чуть не добавила: «зато каких!», но вовремя сдержалась. – Вы согласны их выслушать? – дождавшись кивка Лоута она начала: - Первое: я немедленно покидаю ваш дом и возвращаюсь в дом матери. Второе: начиная с сегодняшнего дня вы даете мне на содержание сто золотых цехинов в месяц, и так продлится пока мы не сможем оформить развод, или… кто-то из нас умрет.
- А вот это интересно, - оживился Лоут, - я, кажется, догадываюсь, кто из нас умрет, причем, в совсем скором будущем, - повеселев добавил он. Его слова можно было бы принять за иронию, или своеобразный юмор, вот только глаза смотрели спокойно и оценивающе, словно он уже просчитывал варианты, как ему избавиться от, так называемой жены. – Третье: - негромко продолжила Элида, не желая раздумывать над словами герцога, - все женщины из прислуги, нанесшие мне оскорбление должны быть подвергнуты прилюдному наказанию в виде ударов плетью.
- Что за дикое невежество, - сквозь зубы процедил Лоут. – Подобные наказания существуют только в самых отсталых и захудалых городах и поселениях, в моем доме подобного не будет!
- Если вы откажетесь, - спокойно ответила Элида, то за каждую из женщин, в качестве виры, вы должны мне выплатить по сто пятьдесят золотых цехинов. – Элида протянула Лоуту листок, на котором аккуратным почерком были выписаны все условия. Он также спокойно взял его, а потом не читая скомкал и бросил на пол.
- А теперь, милая женушка, слушай меня, - глаза герцога стали черными, и Элида почувствовала, как ее веки наливаются свинцом, а слова мужа, которые он стал произносить немного нараспев, раскаленными иглами впиваются в мозг: - Ты забудешь все плохое, что происходило в эти дни. Ты помнишь только венчание, а потом ты приехала в этот дом. Тебя встретила вышколенная, вежливая прислуга, ты всем довольна и очень счастлива. Повтори! – Губы Элиды шевельнулись в попытке повторить слова мужа, но в этот момент черная волна беспамятства накрыла ее с головой, последнее, что она помнила были слова отца:
- Элида, никогда не снимай этот амулет, он предохранит тебя от ментальной атаки. Понимаешь, если для всех остальных людей, такое вмешательство в сознание грозит подчинением, потерей памяти, то для нас с тобой это грозит смертью. А ты должна беречь каждую свою жизнь у тебя их всего девять.
- Девять? – тогда очень сильно удивилась она. – Как у кошки?
- Ты и есть мой ненаглядный котенок, - засмеялся отец. – Самый дорогой и самый бесценный… - Вместе с этим воспоминанием вспыхнуло еще одно – амулет, подаренный отцом уже который год, спокойно лежал в шкатулке, потому что не подходил ни к одному наряду и мать строго-настрого запретила его надевать.
… В себя она пришла уже в своей комнате. Она открыла глаза и резко села на кровати. Лоут сидел рядом на стуле, бессильно опершись спиной о резную стойку изножья кровати. По его состоянию Элида поняла, что он потратил почти весь свой магический резерв, чтобы вернуть ее к жизни, но Элида не почувствовала и капли благодарности за этот его самоотверженный поступок, совсем наоборот. Она с ненавистью посмотрела ему в глаза и сказала твердо, чеканя каждое слово:
- У вас есть время подумать до восьми часов утра, после этого уже ничего нельзя будет сделать. Письма попадут в руки тем, кому они отправлены. – Лоут потрясенно смотрел на Элиду, ему вдруг показалось, что это не она, а совсем другой человек. И говорила она очень странно. Обычно о времени говорили достаточно размыто: до завтрака, после обеда, перед ужином. Часы были у единиц и такая роскошь, как определения точного времени была большинству недоступна, поэтому Лоут не столько поразился тому, что Элиду не подействовала его магия, сколько этим ее словам. – Пожалуйста, оставьте меня одну, - между тем продолжала Элида. – Мне надо собрать вещи, для отъезда отсюда, - взглянув в удивленные глаза мужа, она спокойно пояснила: - Лорд Лоут, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы согласитесь и на мой отъезд, и на выплату мне содержания. Я знаю, что вы умный, здравомыслящий человек, так не разочаруйте меня в этом убеждении. – Лоут встал со стула, несколько секунд всматривался в лицо Элиды, она почувствовала, что он сканирует ее лицо на предмет обнаружения иллюзий. Но это была она, вернее уже не она, но Лоуту знать об этом было совсем не обязательно.

Глава 2

…Провалившись в темноту под воздействием ментального влияния Лоута, Элида очнулась на деревянном полу, покрашенном местами облезшей, красно-коричневой краской. Она лежала в луже собственной рвоты. Элида прикрыла глаза пытаясь понять, что происходит, если это галлюцинация, навеянная Лоутом, то она какая-то… странная – вот самое подходящее слово, которым можно было охарактеризовать то, что сейчас окружало Элиду. Она еще раз открыла глаза, брезгливо поморщившись с трудом привстала, и тут чужие воспоминания, словно бурная река хлынули в ее сознание, заполняя все пространство, отодвигая собственные воспоминания Элиды, куда-то на задворки. Она всем своим существом мгновенно приняла это новое сознания, со всеми эмоциями, мыслями, ну и само-собой, памятью. Ее звали Катя Следчакова, и она тут же вспомнила, что страшно гордилась тем, что детском доме носила собственную фамилию, а не ту, что ей дал персонал. Когда ее забрали в детский дом, она одна из немногих детей (из той бандитской шайки, в которой состояла), помнила свою настоящую фамилию, имя, и даже имена родителей. И хоть это не помогло ей отыскать семью, зато заметно выделяло ее из однотипных Найденовых, Найденых и других вариаций слова «найденный». Свою фамилию и отчество директор детдома зарекся давать, после нескольких неприятных случаев, о которых смеясь шепотом рассказывали воспитатели и нянечки.
 Чужие воспоминания теснились в голове, мешая думать о самом главном: как она здесь оказалась? Что собой представляет это «здесь»? Как отсюда вернуться в свой мир? А еще очень противно было ощущать грязную, облеванную одежду и мерзкий привкус во рту. Элида пошевелила языком и поняла, что страшно хочет пить. Пить хотелось так, что все раздумья о том, что делать дальше, плавно слились в одно желание – напиться воды. Она помнила, что умывальник и кран, из которого можно набрать воды, находится на этаже в конце коридора, там же находились душевая и туалет. Она с трудом глотнула, раздумывая, хватит ли у нее сил доползти до умывальника, или лучше позвать кого-то на помощь, но от одной только мысли в каком виде она сейчас находится, мысль о помощи тут же растворилась, зато испытываемый ею стыд, придал силы, и перевернувшись сначала на четвереньки, а потом, цепляясь за железную спинку кровати, она смогла выпрямиться и осторожно выйти в коридор. Больше всего она боялась встретить кого-нибудь, но опасения оказались напрасными, все были на работе и только она так «весело» проводила свой единственный выходной.
Она жадно пила и никак не могла напиться, и вот в эту самую секунду она почувствовала, как ее сознание раздваивается. Одна часть наслаждалась водою, а вторая часть восторгалась таким чудесным изобретением, как этот кран. Она начала размышлять сможет ли понять его устройство до такой степени, чтобы внятно объяснить, как его сделать там… дома. Она оторвалась от умывальника, и подумала, что надо немедленно искупаться и выстирать одежду. Она оглянулась. Большая глубокая эмалированная ванная, душ с отверстием и решеткой в полу. Элида быстро разделась и встала под холодные струи. Мыло пахло отвратительно и было темного цвета, но выбора не было. Одеждой вытираться было противно, поэтому она окутала себя струями теплого воздуха, и они быстро высушили кожу. Но теперь встал вопрос как на чистое тело натягивать грязные вещи, поскольку запасные она не догадалась взять. Воровато выглянув из душа и убедившись, что никого нет, она опрометью бросилась в комнату и быстро захлопнула за собой дверь. Гардероб Кати был… скудным, причем, скудным настолько, что было понятно речь идет о крайней степени обездоленности, но почему-то по ощущениям Кати, вещи – это было наименьшее, что ее беспокоило.
Переодевшись в какую-то странную блузку и юбку (что висели отдельно и были, видимо, праздничной одеждой), Элида вернулась в душевую, набрала в ванну воды и устроив небольшой водоворот простирала вещи. Повесив их на веревку вернулась в комнату, вымыла полы и только тогда, немного успокоилась и попыталась прийти в себя.
Что здесь произошло? На столе стояла недопитая бутылка водки и лежала обгрызенная краюха хлеба. Только Элида увидела это, как такая боль, такая обида на какую-то несправедливость затопила ее душу. Сразу вспомнилось как она старалась, как она работала, как хотела победить… и победила! Она ждала, что ее портрет повесят на Доску почета, и все будет как в том фильме с Любовь Орловой «Светлый путь». Горло снова сдавила обида. Вспомнилось, как к ней подошел парторг и не желая смотреть ей в глаза, как-то путанно и непонятно начал что-то объяснять о том, что якобы она неправильно утрамбовала несколько изложниц, из-за этого пошел брак и поэтому ее победа не может быть признанной. Как она тогда сталась поймать его взгляд, чтобы понять врет он или нет. На какую-то долю секунды взгляды пересеклись, и Катя чуть не закричала: врет! Он все врет. Он не хочет выдвигать Катю из-за ее прошлого. Она не может быть лидером, на которого будут все равняться. Как же ей было больно.
Все в ее жизни не так, все наперекосяк, с самого раннего детства. Первые воспоминания были, словно короткие вспышки… Она стоит на крыльце и смотрит как две коровы идут к воротам, где их ждет пастух и стадо… Все в доме плачут и кричат на нее и друг на друга… Она с мамой куда-то едет… «Стой тут, утром к тебе подойдет тетя и тебя заберет», - плача и целуя ее, говорит мама и это остается последним воспоминанием, связанным с родителями. Катя не помнила пришел кто-то за ней или нет? Зато она помнила, что позднее жила в каком-то подвале, потом в какой-то семье, где ее били и заставляли качать ребенка в люльке. Она сбежала и это было первое осознанное решение, которое она приняла самостоятельно. Потом что только не было. Она прибилась к банде малолеток и вместе с ними и воровала, и убегала от милиции, несколько раз ездила на крыше поезда, переезжая из города в город, пока однажды, когда ей было лет двенадцать-тринадцать (точнее она сказать не могла), ее вместе с друзьями задержали на вокзале и отправили в детский дом. Не в приют, не во временный дом, куда часто свозили найденных детей и в которых, по рассказам очевидцев, творился настоящий беспредел, нет, ей повезло, и она попала в хороший детский дом, в котором было чисто, и в котором дисциплина была на первом месте. С ней долго разговаривала одна из воспитательниц, объясняя, что теперь она должна вести себя по-другому, а не так как на улице. Нельзя драться, сквернословить, мусорить и плевать на пол. Утром надо вставать по звуку горна, умываться, заправлять кровать и делать утреннюю зарядку. При детском доме была школа, но поскольку читать она не умела, то ее определили в первый класс. Катя тогда думала, что ни за что не привыкнет к таким порядкам и готовилась к побегу, но все оказалось намного лучше, чем она ожидала.
Во-первых, выяснилось, что она умна и быстро усваивает новые знания, в результате чего, она за полгода прошла программу первого и второго класса и ее перевели в третий. Это было уже не так позорно, как сидеть рядом с самыми младшими. Еще за год она прошла третий и четвертый классы и теперь была в пятом. В этом стремлении к учебе ее горячо поддерживали учителя и Катя ощущала себя настолько счастливой, что даже сейчас, работая на заводе, она с каждой получки на большую часть денег накупала игрушек и гостинцев и отвозила в этот детский дом. Но главное в этом детском доме все было, достаточно, справедливо. Лучшие оценки ставили не за подхалимство, а за знания. И наказывали одинаково, хоть отличников, хоть двоечников, если кто-то поступал неправильно. А еще им привозили фильмы. Это был настоящий праздник. Катя влюблялась в актеров, любовалась актрисами, стараясь подражать им во всем. Это было очень хорошо, потому что тогда она следила за самой собой, старалась быть аккуратной, яростно избавляясь от въевшихся привычек вытирать нос рукавом, или ругаться самыми скверными словами. А потом она влюбилась. Ей тогда было около пятнадцати лет. Ее избранник воплотил самые светлые и самые лучшие ее мечты в жизни. В детский дом пригласили летчика, который работал в Заполярье, а сейчас приехал на отдых в санаторий, что располагался неподалеку. Героическая профессия уже заставляла относиться к нему с уважением, а еще он оказался молод … и красив. Если бы Катя знала о существовании греческих богов, то она бы точно сказала: «Красив, как греческий бог», а так она могла сравнить его только с любимым актером. Эта любовь жила в ее сердце до сир пор, именно она помогала ей выживать, когда хотелось умереть. А случилось это уже через год, кода она с другими ребятами после достижения пятнадцати лет поступила в ремесленное училище.
Воспитатели много чего желали выпускникам, от много-чего предостерегали, но никто не сказал Кате, что в первую очередь она должна бояться парней-ровесников, поскольку теперь она выглядела не мальчишкой-сорванцом, а привлекательной девушкой, с которой хотелось не дружить, а завести совсем другие отношения.
Это случилось через неделю после того как она въехала в общежитие, где жили учащиеся не только из ее училища, но и других училищ города. Девушки жили на втором этаже, парни на третьем. Дежурный воспитатель, дежурная у входа, все как положено. Но разве можно уследить за подростками, если они что-то задумали? Катю с подругой пригласили на третий этаж отметить поступление в училище. Она пошла без всякой боязни, не сомневаясь ни капельки в дружеском расположении пригласивших их парней. И ее и подругу напоили почти до бесчувствия… ну все тогда и случилось.
Ни Катя, ни ее подруга никому ничего не рассказала, боясь позора и осуждения, но самое страшное было впереди. Слух о том, что с ними можно, мгновенно распространился по общежитию. Девушки смотрели с презрением, а от липких намеков и предложений парней было просто некуда деться. Подруга попыталась отравиться, а Катя взяла нож ударила им трех парней, ранив одного в живот, другому полоснув по лицу, третьему порезав руку, которой он пытался защититься.
Был суд. Следователь сразу объяснил ей, что если бы она ударила ножом в тот момент, когда все происходило, ей вообще бы ничего не было, а поскольку она напала спустя несколько дней, то преступление тянуло на продуманное хладное убийство. За нее хлопотали, просили о снисхождении, из детского дома прислали отличную характеристику. Катя получила два года колонии для несовершеннолетних преступников. Вышла из нее без двух зубов и в полной уверенности, что ее жизнь кончена. Но неожиданно ее приняли на завод, сначала ученицей, потом она стала работать самостоятельно. Она была быстра и трудолюбива, жизнь понемногу налаживалась и тут это соревнование. Победила она, но победителем объявили другую. Это ее сломало, сломало окончательно. Она знала только единственный способ унять душевные муки – алкоголь. И вот как получилось…
Все то время, пока воспоминания Кати разворачивались в сознании Элиды, она просидела на краю кровати глядя в одну точку, она словно пребывала в каком-то трансе, мучительно переживая все то, что переживала Катя. Но вот она моргнула раз, потом другой, вздохнула, и в который раз огляделась вокруг. Она почувствовала, что ей нужно срочно восстановить силы. Нужна была еда. Еда сытная, лучше горячая. Но на столе лежал только хлеб.
Она вспомнила, что получка завтра, но впереди был день, а завтра еще один. Кушать захотелось так сильно, что потемнело в глазах, взгляд остановился на бутылке: «Можно сдать пустые бутылки! - Элида двинулась к шкафу, вспомнив, что там лежали две бутылки из-под молока, она сделала несколько шагов и вдруг потрясенно замерла. «Стекло? Бутылки из стекла? – Элида схватила бутылку со стола и стала ее рассматривать, совершенно забыв о Кате и ее проблемах. Стекло в мире Элиды стоило безумно дорого и из него делали только флаконы для хранения зелий, Элида в восторге потащила бутылку к окну и тут вообще окаменела, совершенно прозрачные окна не оставляли сомнений, что это не слюда (как было даже в доме герцога), а тоже стекло. Она потрогала прозрачную поверхность рукой, страстно желая вырвать оконную раму и забрать ее в свой мир. – Здесь научились делать стекло! – догадалась она. – И стекло стоит настолько дешево, что его вставляют в окна… всем! Вот это да! Интересно, я смогу узнать секрет его изготовления?», - и тут же память Кати подсказала, что можно пойти в библиотеку и попробовать найти ответ в книгах. Элида снова села на кровать, но в этот раз потому что не могла сдержать восторга, но снова слабость и дрожь в ногах напомнили ей о еде. Она вышла в коридор, закрыла комнату на подвесной замок и стала спускаться по лестнице. И тут она снова замерла: на площадке между лестничными пролетами стояло зеркало. Элида ахнула, поскольку такого великолепия она никогда не видела. Тут же в памяти Кати вспыхнуло воспоминание о том, как она увидела это зеркало впервые.
… Она с комендантшей общежития поднимались по лестнице. Катя равнодушно скользнула глазами по своему отражению, а вот комендантша остановилась и с нескрываемой гордостью стала рассказывать, что это зеркало попало сюда из особняка княгини, и было изготовлено в Италии и стоило баснословно дорого. Кате было настолько безразлично и само зеркало и то, кому оно принадлежало, что она едва слышала эти слова. Катя была равнодушна к вещам, к любым предметам, презирала и ненавидела все эти удобные мелочи, позволяющие создавать комфорт и уют. Для нее главным было отношение людей друг к другу. Элида почувствовала стыд (поскольку обожала, чтобы ее окружали красивые вещи), и впервые подумала о том, насколько она внутренне не похожа на эту девушку. Элида думала обо всем об этом, а глаза жадно рассматривали ее отражение, по какой-то причуде Мироздания это тело принадлежало теперь Элиде, и она хотела знать, как выглядит. Катя была такого же роста, как и она. Худощавая, лицо загорелое, Элида с завистью посмотрела на утонченный подбородок, впалые щеки и выступающие изящные скулы. У нее самой был припухлый подбородок и округленные щеки. Мать с бешенством каждый раз тыкала носом в эти ее недостатки аристократической внешности, не слушая ничьих уверений, что у Элиды это остатки от детской внешности, повзрослев, и щеки и подбородок станут изысканнее и утонченнее, как и свойственно внешности женщин того древнего рода, к которому принадлежала мать ну и, соответственно, она. Элида так надеялась, что такие изменения произойдут до ее замужества, но чуда не случилось и в дом мужа она вошла с пухлыми щечками и круглым подбородком. «Катя же старше меня! – успокоила она саму себя. – Ей уже девятнадцать, а мне шестнадцать с половиной, наверно, все дело в этом, -  Элида отошла подальше, чтобы видеть себя во весь рост. Только теперь открытые ноги бросились ей в глаза. Голые ноги! Юбка была чуть ниже колен, а дальше голые икры и щиколотки. – Ах! – ахнула она и попыталась стянуть платье пониже, что, разумеется, у нее не получилось. – Как же я выйду на улицу? Меня же все увидят! – хорошо, что память Кати тут же показала ей группки девушек, идущих под ручку друг с другом, смеющихся и веселящихся и у всех юбки едва прикрывали колени. Элида, поколебавшись несколько секунд стала спускаться по лестнице, и так задумалась, что не заметила, как к ней обратилась дежурная, сидящая у входа в здание.
- Что? – словно проснувшись спросила Элида.
- Я говорю, какая ты сегодня Катенька нарядная. Праздник какой, что ли?
- Э-э-э, - Элида посмотрела на свой, странный наряд, на туфли с облупленной краской на носках, и подумала: «В чем же обычно ходила Катя, если эти вещи считаются нарядными?» - Да я… - замялась она, и тут слова полетели из ее горла, не подчиняясь Элиде. – Праздную победу вашей внучки в соревновании, - ядовито сказала она. – Чем не праздник? – Благодушие и доброжелательность мигом слетели с вахтерши.
- Ирочка победила честно! – яростно защищая внучку сказала она. – Ира мне рассказывала, что ты хоть и больше изложниц с песком сформовала, но работала настолько плохо, что все детали вышли бракованными и их не засчитали!
- Мели Емеля – твоя неделя, - с презрением бросила Катя, понимая, что спорить с бабкой своей обидчицы – это курам на смех, вот если бы ей попалась Ирина Звягинцева… пальцы Элиды сжались в кулаки, тело напряглось, и ей так захотелось избить эту дрянь, избить жестоко, прилюдно.

Глава 3

В эту секунду Элида сразу же вспомнила свое желание отомстить служанке… вспомнила и вдруг подумала, что ситуация вроде бы похожая, но в тоже время что-то было совсем по-другому. Она сдала бутылки, купила два бублика посыпанных маком – свое самое любимое лакомство, и сев на ближайшую скамейку в сквере, стала рассматривать людей, пытаясь свыкнуться с мыслью, что теперь она тут будет жить. Элида смотрела, смотрела и с каждой минутой чувствовала, что ей здесь ужасно нравится! Нравилась гладкая дорога, нравились ровные тротуары, нравились прохожие… особенно прохожие… особенно девушки. Никаких потупленных скромных взглядов, никаких походок семенящими мелкими шажками. Вот это да! Элида в воспоминаниях Кати, как-то этого не почувствовала (очевидно подобное для нее было в порядке вещей), на Элиду же такая свобода произвела неизгладимое впечатление. Почему-то стало радостно на душе, это чувство заглушило боль Кати, от той несправедливости, что с ней случилась, а еще Элида ясно ощутила разницу в своем желании отдубасить служанку, что ЛИЧНО налила ей в суп снадобье и вдобавок плюнула в него и Ириной Звягинцевой, которую объявили победительницей, быть может даже без ее ведома. А что? Пришел парторг и сказал, что Следчакова не может быть победителем, поскольку передовик, чья фотография будет висеть на Доске почета, не только своей работой должен показывать пример, но и всей своей жизнью, всеми своими моральными качествами… мысленно произнося эти слова Элида была потрясена, откуда они у нее только берутся? Катя никогда так не разговаривала, и всегда презирала ораторов, говорящих пафосным, патетическим тоном. Элида вдруг хихикнула, вспомнив, что она с герцогом пыталась говорить в таком же тоне, разумеется, выбирая совсем другие слова и выражения, наверно, в минуты волнений у нее сама собой проскакивает такая особенность выражать свои мысли подобным тоном. Так или иначе, но ее соперница такая же жертва обстоятельств и, если кому надо дать в морду – так это парторгу. Вот кто виновен во всей этой ситуации! Элида представила, как она подходит к мужчине и со всей силы бьет ему кулаком в глаз. Увиденная картина ее успокоила, тем более, что Элида понимала, что никогда подобного не сделает. Катя бы могла, а она – нет. Чем больше она думала о Кате, тем отчетливее понимала, насколько они с ней думают по-разному. Например, эта страшная история, что с ней случилась в шестнадцатилетнем возрасте. Элиде как раз шестнадцать с половиной, и она могла реально оценить поступки Кати, с тем, поступила бы сама Элида.
Во-первых, она никогда и ни за что не пошла бы в комнату к мужчинам, хоть днем, хоть вечером, хоть с подругой, хоть без подруги. Насколько она понимала Катю, та согласилась на это, чтобы ее считали «своим парнем», что ли. Хотела быть своей в их компании… Элида скривилась. Чего, чего, а быть своей в компании мужчин, она бы точно не хотела. О самогоне, что пила Катя и говорить нечего. Элида бы никогда добровольно не прикоснулась к спиртному, мама ей твердо внушила, что пока женщина не родит первого ребенка, она не должна пить алкоголь, не должна принимать зелья, позволяющие усиливать магические способности… и есть мясо версов – иначе ребенок родится обросшим волосам, как дикие люди. Все это Элида свято соблюдала, и теперь отчаянно жалела Катю, с которой именно из-за алкоголя и случилась эта страшная история.
Но больше всего Элида осуждала Катю, за то, как та поступила потом. Нет, то, что, Катя взяла нож и пошла наказывать обидчиков – это было как раз понятно, а вот то, что в результате своих действий пострадавшей осталась одна только Катя, вызывало в Элиде гнев и злость. Катя фактически пострадала дважды… нет, даже трижды. Сначала над ней надругались, потом опозорили, а потом отправили в колонию, Обидчики же отделались царапинами, и им больше вообще ничего не было, поскольку надругательство нельзя было доказать, только их слово было против слова Кати (к тому же она добровольно пошла к ним в комнату, хотя это строго-настрого запрещалось правилами проживания в общежитии). «Эх, если бы Катя обладала магическими способностями, - с горечью подумала Элида. – Приложил руки к магическому кристаллу и сразу известно кто насильник! Жаль, что в этом мире это невозможно, - с сожалением подумала Элида и стала размышлять о том, как бы она поступила на месте (не дай такому случится, Пресветлая) Кати. Понятно, что, Катя мстила не столько за то, что случилось, а больше за то, что ее с подругой еще и опозорили, при этом. И как надо было поступить, чтобы обидчики были наказаны, или хотя бы заткнуть им рты? Как Элида не рассуждала, Катя, все равно оказывалась пострадавшей. Единственно можно было пригрозить вызвать этих парней на общественный суд и все рассказать прилюдно. Она ясно представила, такой суд, сначала у нее от ужаса пошли мурашки, а потом накатила какая-то отчаянная храбрость, какое-то состояние бесшабашного транса, сравнимое с состоянием берсерка в момент боя. Почему у Элиды возникло такое сравнение она и сама не знала, но чувствовала – так оно и есть. – Да, - думала она. – Это бы подействовало. Они бы рты позакрывали или держали бы ответ перед всеми. Бедная Катя! – с жалостью думала Элида. – Ей не с кем было посоветоваться, не у кого просить помощи… совсем, как у меня», - неожиданно закончила она свою мысль.
Элида встряхнула головой, и снова посмотрела вокруг, на сердце снова потеплело.
- Нет, Катя, - шепотом сказала она. – Месть – это путь в никуда. А я хочу жить, пусть даже и твоей жизнью. И буду! – твердо добавила она. – Прошлое пусть остается в прошлом. А будущее будет прекрасным, я в это верю… тьфу, - рассердилась на себя Элида, - снова я заговорила этим отвратительным тоном! Это все из-за мамы. Она так со мной всегда разговаривает! – Элида вспомнила, как ненавидела этот матушкин тон, а вот поди ж ты! Сама стала так разговаривать. – Так, - решительно сказала она самой себе. – Хватит ныть. Надо погулять по городу, мне столько всего еще надо увидеть. Трамвай, поезд, машины… - Элида вспомнила несущихся и бибикающих железных монстров, но Катя их не боялась, значит, и она не будет. И Элида двинулась в сторону дороги, шум от которой долетал и до этого тихого места. Когда она увидела площадь и вереницу машин ее уверенности поубавилось, поэтому выбрав укромный уголок она долго наблюдала за людьми. Смотрела как они переходят дорогу, руководствуясь жезлом регулировщика, Элида помнила, что, Катя презирала эти правила, перебегая дорогу, где ей вздумается. Элиде такая смелость показалась глупой, она предпочитала придерживаться правил.
До вечера она бродила по городу, смотрела, как зажигаются огни, как зажигается свет в окнах, потом вспомнив, что завтра надо рано вставать быстро вернулась в общежитие. Вернулась и на нее тут же с бранью и криками обрушились соседки. Элида совсем забыла о развешенных в ванной постиранных вещах, а поскольку в этот день была не ее очередь стирать, то свое платье она нашла скомканным в углу. Две женщины плечом к плечу стояли перед нею, готовые дать отпор, когда Элида бросится на них, а в том, что это произойдет никто не сомневался. Вот только они ошиблись. Хоть Элиде и было обидно за напрасно потраченный труд, однако, она понимала, что была не права, и быстро забрав платье и полотенце ушла в свою комнату. К счастью вещи почти высохли и не сильно испачкались. Она набрала в кружку воды и принесла ее в комнату. Несколько пассов руками и пар от кипящей воды быстро очистил места загрязнений, потом еще немного магии и выглаженное платье уже лежало на спинке стула.
Разбудил ее вой заводского гудка. Она помнила, что так и должно быть, поэтому не испугалась этого заунывного звука. В коридоре захлопали двери, все спешили побыстрее в туалет и умыться. Элида вспомнила, что, Катя всегда успевала одной из первых. Быстрая, ловкая, она просто не могла ничего делать медленно и неспешно. Элида вдруг подумала, что, Катя с таким характером, столько бы натерпелась от ее матушки, которая считала, что только слуги должны быть быстры и расторопны, леди из высшего общества должна двигаться медленно, грациозно и с чувством собственного достоинства. Каждое движение, каждый поворот головы, даже движения губ, глаз, должны быть отточены до филигранности. Элиде до филигранности было очень далеко, поэтому матушкины замечания преследовали ее постоянно.
Элида волнуясь прошла в раздевалку, это был ее первый рабочий день. Она очень надеялась, что тело Кати помнит, как надо работать, поскольку сама Элида… да что там говорить. Одежда, в которую надо было переодеваться, ей не понравилась. Грубые ботинки с металлическими носкам, мешковатые штаны, спецовка, косынка на голову и рукавицы – таков был ее наряд. Но выбора не было. На нее нахлынул страх, что она не справится, что у нее ничего не получится, и за это ее выгонят и с работы, и из общежития. С такими мыслями она подошла к своему рабочему месту. Подошла и поморщилась. Сажа, горелый песок, машинное масло. Воровато оглянувшись, быстро крутанула небольшой смерч и аккуратно прошлась им по всем поверхностям, сместив кучу мусора подальше от своего места. Конвейерная лента дернулась и к ней приползла первая форма. Элида в панике смотрела на нее, не представляя, что с ней делать, потом догадалась забить собственное сознания как можно дальше и полностью погрузится в воспоминания Кати. Руки заработали уверенно и быстро, пальцы помнили каждое движение, теперь главным было не выпускать собственное сознание.
Она доработала до обеда. В столовой разрешалось брать обеды в долг, тем более, что сегодня была получка. Элида подозрительно посмотрела на странный суп, вспомнив, что он называется борщ, выбора не было, а есть хотелось страшно, и она заработала ложкой.
Элида долго думала, как ей себя вести в отношении тех людей, которых Катя считала предателями. Думала-думала, но вот не было в ее душе ненависти к ним. Она помнила Катину боль, помнила, какой гнев, какую обиду она ощущала, но сама Элида не испытывала ничего подобного. Быть может если бы она, как Катя надрывалась изо всех сил, не обращая внимания на травмированный палец (Элида помнила, как три дня назад кончики пальцев придавило чугунным люком, грубые рукавицы смягчили удар, но два ногтя почернели. Катю такие мелочи вообще не беспокоили, хотя дергающая боль ощущалась уже постоянно. Элида могла вылечить пальцы мигом, но решила пока этого не делать, посчитав это тайным оружием и дополнительным упреком своим обидчикам. Так и случилось. Вместо двух сменных норм, Элида едва сделала полторы, после смены к ней подошел парторг и не скрывая презрения тихо сказал.
- Решила объявить всем бойкот?  Решила работать спустя рукава, чтобы показать всем как тебя обидели? Хочу напомнить тебе, что, когда тебя принимали на работу весь коллектив и я в том числе поручились за тебя, а иначе… - он не успел договорить, поскольку Элида сдернула с руки рукавицу и сунула ему под нос пораненные пальцы.
- А это ты видел? – Элида помнила в каких выражениях Катя обычно изливала свой гнев, но такие слова она просто не могла произнести. Парторг глянул на руку, нахмурился.
- Чего же ты молчала?!
- Не люблю жаловаться, - буркнула Элида, а внутри все ликовало от радости. Мужчине явно стало не по себе.
- Быстро отправляйся к фельдшеру, - только и сказал он, оставив ее в покое. Жаль, что радость Элиды длилась не долго. Ей вдруг стало так противно на душе от своего… приспособленчества что ли? Катя была настолько прямой открытой и искренней, а вот за собой таких черт Элида не обнаружила. Неужели она лживая, хитрая и изворотливая дрянь? Ответа не было.
Впрочем, шанс проверить себя на степень «паршивости» представился Элиде уже вечером. Получив законную получку, она торопливо бежала к общежитию, перебирая в уме на что нужно потратить эти деньги. «До аванса две недели, - думала она, - надо отложить на еду, потом заплатить за общежитие… сколько осталось? – Элида до сих пор не могла прийти в себя от изумления, что, Катя умела не только складывать и отнимать числа, но она могла также умножать и делить - и это все в уме! Женщин в мире Элиды учили только складывать и отнимать, все другие сложные математические действия приходилось доверять мужчинам. Как-то Элида спросила мать о том, почему женщин не учат считать, как мужчин, на что мама уверенно ответила, что у женщин ум устроен особым образом, что такие знания для женщин просто недоступны. Элиду, хоть и огорчили, но вполне убедили эти слова, и она больше не лезла с глупыми вопросами, но теперь она поняла, что ее жестоко обманули. Ум женщины был ничуть не хуже ума мужчины, и женщины также могли не только складывать и отнимать, но и умножать, делить, а также высчитывать проценты, объёмы, площадь и все это в уме!
Элида с наслаждением пользовалась знаниями Кати, быстро перебирая в уме необходимые покупки, которые она могла себе позволить. – Надо купить что-то из одежды. Хорошо бы платье… и еще беленькие носочки, - думала она с завистью поглядывая на девушек в таких вот носочках. – Хорошо бы шарфик, - тут же добавила она, заметив красивый шарфик на одной из девушек, - ой, и сумочку! Вот такую, - Элида прям замерла перед витриной магазина, в которой стояла дамская сумочка, но увидев сколько та стоит, Элида уныло поплелась дальше, она хотела оставить немного денег и пойти в кино, и своими глазами увидеть то, чем так восхищалась Катя. А еще она хотела покататься на трамвае и попробовать конфеты… - Конфеты! – Вспомнив о конфетах Элида вспомнила и о детском доме, и о том, что с каждой получки Катя привозила подарки детям. Сердце Элиды сжалось увы не от жалости, а от жадности. Ей столько хотелось всего купить для себя, и каждая потерянная копейка, лишала ее массы всего необходимого… Она задумалась, выбор был непростой. Тяжело вздохнув, Элида направилась к магазину игрушек. Вскоре она уже ничуть не жалела о своем поступке, полностью захваченная рассматриванием и выбором игрушек. В первую очередь ее заинтересовали куклы. Она брала в руки ту одну, то другую и каждый раз разочарованно возвращала на полку. У кукол была целлулоидная голова и плечи, которые крепились к тряпочному, набитому ватой, телу. Элида вспоминала своих роскошных кукол, хоть ими надо было играть очень осторожно, поскольку они были фарфоровыми и легко разбивались при падении, зато какие у них были наряды! Эти же куклы, были одеты очень скромно. Она вертела одну из игрушек в руках, когда услышала за спиной, несколько заплетающийся женский голос:
 - Вот так вот и рождается неравенство между мужчинами и женщинами, - Элида обернулась и увидела женщину средних лет, неряшливо одетую в хорошую и дорогую одежду. Это выражалось в юбке, перекрученной настолько, что боковой шов был спереди, в блузке, в которой пуговицы были застегнуты не несоответствующие им петельки, на шляпку, буквально нахлобученную на не расчёсанные волосы, от женщины воняло спиртным и этот запах дешевого алкоголя Элида узнала бы где угодно. Элида мысленно поморщилась, но как хорошо воспитанная девушка демонстрировать этого не стала.
- Простите, что? – вежливо спросила она.
- Я говорю, что вот такими подарками, - кивнула она на куклу, что Элида держала в руках, - и воспитывается в девочках убеждение, что единственное предназначение женщины – это быть женой и матерью! – с горькими нотками в голосе, сказала женщина.
- Но… но как же иначе? – поразилась Элида (которую воспитывали именно так). - Это же очень важно, выйти замуж за достойного человека, родить и воспитывать детей…
- Ха-ха-ха! – пьяно рассмеялась дама. – Выйти замуж за жирного индюка и слушать его оскорбления, когда он нажрется, как свинья, или, наоборот, выйти замуж за желчного зануду и слушать его язвительные замечания, каждый раз, когда у него будет несварение желудка – нет уж увольте! Женщина рождена быть свободной и такой должна оставаться! Она не должна подчиняться никому, кроме своих устремлений и желаний.
- Желаний и устремлений? – переспросила страшно заинтересованная Элида. Слова этой женщины были для нее откровением, она слушала их и не могла наслушаться.
- Знаешь, что для женщины главное?
- Что? – с придыханием спросила Элида.
- Самореализация! Самое главное найти свой путь и идти по нему. Женщины могут все. Могут быть учеными, инженерами, архитекторами, могут быть летчиками и командовать армиями.
- Армиями? – не поверила Элида.
- Ты же слышала о Жанне Д’Арк?
- Нет, - со вздохом призналась Элида.
- Она командовала армией! Так это было еще в средние века, а теперь Революция раскрепостила женщину, дала ей свободу! Ты можешь стать кем захочешь, но для этого нужно…
- Что нужно? – быстро спросила Элида.
- Учиться! Что же еще. Ты еще молодая. Ты замужем?
- Нет, - потрясла головой Элида.
- Вот и хорошо. Муж, мужчина постарается заковать тебя в цепи домашнего быта. Мещанство – вот их цель.
- Мещанство? – переспросила Элида не слишком понятное слово.
- Ну, там салфеточки, вазочки, обязательно фикус в кадке. У тебя есть фикус? – подозрительно спросила дама.
- Нет, я живу в заводском общежитии.
- Вот это правильно. Мещанство – самое отвратительное, что может быть! – авторитетно заявила женщина. - Когда начинаешь думать о тряпках – забываешь главное: ты родилась чтобы сделать что-то невероятное в жизни… - в этот момент женщину позвали и она, по-дружески хлопнув Элиду по плечу быстро, чуть пошатываясь, ушла. А Элида еще какое-то время стояла у полок с куклами, в восторге думая о том, что перед ней открывается такая прекрасная жизнь. Она не стала покупать кукол. Купила краски, карандаши и несколько альбомов. Радость детей была настолько искренней, что Элиде стало стыдно за свои сомнения. «Ничего, - сказала она самой себе, - как-нибудь выкручусь, у Кати же получалось и у меня получится».

Глава 4

Ночью она долго не могла уснуть. Сначала эйфория и просто сумасшедшие мечты не давали ей это сделать, а потом огорчение на саму себя, за то, что она дура, идиотка, и вообще какая-то не такая.
Началось все с того, что Элида вдруг ясно осознала, что не хочет быть ни летчиком, ни врачом, ни инженером, ни архитектором, ни командовать армией – короче говоря ничего из всех тех возможностей, что перед ней нарисовала та незнакомая женщина Элиде, были не интересны. Вот не интересны и все тут!
«Да что же это такое! – ругала она саму себя. – И это мне не так и это… что же мне нужно?», – чуть ли не вслух простонала она, и вдруг совершенно отчетливо поняла: она хотела, чтобы ее любил сильный мужчина, причем так любил, чтобы рядом с ним она чувствовала, что там, где он – там ее дом, ее укрытие, ее убежище, ее покой и счастье. Элида хорошо понимала и чувствовала разницу между физической силой и духовной, так вот ей не нужен был могучий силач – духовная сила была многократно важнее. Человек ею обладающий имеет необычную ауру. Элида, при желании, могла считывать ауры окружающих ее людей. Так вот такую ауру, которой должен был бы обладать мужчина, о любви которого она бы мечтала, она видела только один раз… у своего мужа. Да, лорд Лоут обладал такой необычной аурой, что ему не надо было ни применять силу, ни сыпать угрозы, люди сразу признавали его превосходство, не пытаясь соперничать с ним. Собственно, поэтому Элида и не хотела выходить за его замуж. Увидев герцога впервые, она поняла какой блеклой, серой тенью она будет на фоне такого мужчины. Ее гордость, ее чувство собственного достоинства встали на дыбы. Но что значит сопротивление шестнадцатилетней девушки для властной матери, которая мигом ухватилась за это предложение, а потом еще своим чарующим голосом, в самых изысканных выражениях торговалась за каждую копейку приданного, что оставил Элиде отец, уменьшив его количество чуть ли не на треть.
«Ну не встречу я другого мужчину с такой аурой, как у Лоута – так и что? – неожиданно подумала она. – Зачем мне вообще муж? Та женщина в магазине говорила, что быть свободной лучше во много раз. А кем мне быть я решу позже. Надо немного осмотреться, подумать… А что, если меня снова вернет назад в мой мир? – вдруг похолодела она. – Меня непонятно почему забросило сюда, в тело Кати, вдруг по какой-то причине я вернусь назад? – только она об этом подумала, как тут же пришло решение, что ей делать дальше. – Останусь я тут или нет, - сказала она самой себе, - но я должна знать, как изготавливают стекло и зеркала, как делают пружины в диванах (ей очень понравилось сидеть на пружинящих диванах, она помнила, как неудобно сидеть на диванах в ее мире набитых… чем только их не набивали и соломой, и ватой, и стружкой. Пружины – вот что надо на самом деле!»
На следующий же день после работы она отправилась в библиотеку. Тут ее ожидали две новости плохая и хорошая. Первая заключалась в том, что ей один раз надо было прочитать любой текст, увидеть любой рисунок или схему, чтобы запомнить каждое слово, каждую линию, плохая – слова-то и рисунки она запоминала, вот только не понимала ни смысла, ни значений. Молекулы, атомы… Элида с ужасом узнала, что все окружающее и она сама состоит из этих самых невидимых частиц, а еще оказалось, что по ней и по любому существу в этом мире (у нее возникло подозрение, что не только в этом, но и в ее родном мире тоже), ползают миллиарды невидимых злостных существ: микробы, вирусы, бактерии и именно они вызывают все страшные болезни. Элида едва удержалась, чтобы не бросится в туалет и начать смывать с себя всю эту дрянь. Но потом она стала читать, как ученые узнали о существовании того, чего не видели, и Элида пришла в восторг. Линзы! И снова речь шла о стекле.
«Кровь из носа, но я должна узнать, как делать стекло!», поклялась она самой себе, не подозревая, что удача уже бежит ей на встречу. На работе была организована экскурсия на один из старейших заводов, где раньше делали стеклянную посуду и утварь, обеспечивая ею аристократические семейства элиты государства, а сейчас готовились к выпуску самой востребованной продукции – лампочек со спиралью накаливания внутри. Элида ночь не спала перед экскурсией, хорошо, что для восстановления сил, ей всего лишь надо было задействовать магический резерв, который легко восполнялся едой. 
Такого дотошного экскурсанта, как Элида давно не встречалось старенькой женщине-экскурсоводу. Элида хотела знать все до самых мелочей, вызывая недовольство всей основной группы, которая желала, как можно быстрее увидеть выставочный зал и полюбоваться самыми ценными изделиями мастеров, а еще после экскурсии разрешалось купить какие-нибудь предметы, и большая часть группы жаждала приобрести стеклянную колбу, для керосиновой лампы, которую не так легко было достать. Перебои со светом случались постоянно, то из-за сильного ветра обрывались провода, то короткое замыкание в розетке. Свечи стоили дорого, да и были не удобны, постоянно задумались. Керосиновая лампа была самым лучшим выходом… Керосиновая лампа Элиде тоже была нужна, но опять же стекло играло в ней самую важную роль.
Из этой экскурсии Элида выяснила главное: самым основным в производстве стекла был кварцевый песок… который (она не сомневалась) можно найти и в ее мире… или нельзя? Узнать об этом Элида никак не могла, поскольку до этого времени кварц ее совершенно не интересовал.
Керосин для ламп делали из нефти, путем перегонки, Элида гордилась собой, поскольку теперь понимала, что перегонка означает нагрев и разделение нефти на фракции (произнося это новое, даже для Кати слово, Элида вообще раздувалась от гордости), в зависимости от того при какой температуре та или другая составляющая нефти становилась летучей.
Элида думала о нефти и грустнела с каждой минутой, вот ничего она не помнила о нефти или чем-то подобном, ничего. Магические светильники стоили бешенных денег, простые люди использовали лучину или свечи – это Элида знала точно. «Ладно, - успокоила она себя, - не стоит расстраиваться, может я и не вернусь, может тут останусь навсегда, и все же что-то Элиде подсказывало, что лучше постараться узнать, как можно больше о тех вещах, что могли бы ей пригодится и там, и которых «там» не было.
Канализация – вот чем Элида восхищалась безмерно! Она без содрогания не могла вспоминать ту комнатку, где в углублении стоял большой чан, куда сливалось все содержимое горшков обитателей замка и другие жидкие отходы. Этот бак ежедневно вывозили на подводе, выливая содержимое за пределами замка. Когда везли этот чан вонь стояла такая, что приходилось закрывать окна. А тут – красота! Но как эту красоту забрать в свой мир?
Все упиралось в насосы. Можно было и бак с водой установить на крыше, и трубы проложить, но как это бак наполнять? Элида стала читать о насосах, все что могла найти. И снова, она запоминала, но не понимала, нужны были более глубокие знания.
Элида понимала, что, Катя красива, ее портили только выбитые два передних зуба, впрочем, один раз они ей очень помогли. Элида записалась в школу рабочей молодежи. Был конец года, ее принимали только снова в шестой класс, но Элида упросила проверить ее знания и закончить седьмой, вместе с остальными учащимися. Она так старалась, что диктант написала без единой ошибки, к тому же почти каллиграфическим почерком. В ней заподозрили «недобитую буржуйку» учившуюся, в какой-нибудь гимназии или Смольном институте благородных девиц, вот тут-то и помогла ее «фирменная» улыбка. Преподаватель устыдился своих подозрений и Элиде разрешили доучиваться этот год с седьмым классом вечерней школы.
Она зубами вгрызалась в учебу, стараясь усвоить и понять все, что давали учителя. Такое рвение в учебе умиляло всех и ей дружно прочили Рабфак. Элида сразу разделила все предметы на нужные и ненужные, математика, физика, химия нужные, по всем остальным ей нужны были только положительные оценки, чтобы продолжать учебу. Она справедливо гордилась своими успехам, и все увереннее смотрела в будущее, пока однажды ночью, когда она крепко уснула, она почувствовала дикую боль и поняла, что ее сознание, или может быть душу пытаются вырвать из тела Кати. Элида что есть силы вцепилась в удаляющееся тело, всем своим существом пытаясь вновь слиться с нею. Ей это удалась, сила с которой ее тянули ослабла, а потом и вовсе исчезла. Она открыла глаза, облегченно вздохнула и сразу же услышала радостный голос отца:
- Элида, я нашел тебя!
- Папа? – Элида стала смотреть по сторонам, но отца нигде не было.
- Ты не можешь видеть меня, - успокоил он ее, - можешь только слышать. Видишь ли, я застрял в переходе между мирами, поскольку твоя мать не дает мне окончательно умереть в том мире, а без этого я не могу перейти в другой.
- Ты можешь ходить между мирами?! – поразилась Элида. – Ты Ходящий?
- Да, Элида. Я путешествую между Мирами.
- А я? Я тоже… Ходящая? – ахнула от восторга Элида. Но в голосе отца, когда он начал ей отвечать ни радости, ни восторга не было.
- С тобой, Элида все не так просто. Понимаешь, мое настоящее тело находится в том мире, где я родился, и, именно, в него, в это тело, я постоянно возвращаюсь, после каждой прожитой жизни в другом мире. Получается, что вы все трое родились от настоящего Гаррета Денеса, а он не мог ходить по Мирам, поэтому вероятность того, что его дети, то есть вы, унаследуете эту способность, была ничтожно мала. Так и получилось. Ни у Эрреда, ни у Эннэт, такой способности нет. В отношении тебя… Возможно, я слишком долго пробыл в теле твоего отца, и моя настоящая сущность стала каким-то образом изменять его тело… Не знаю. Честно не знаю. Но я слышал о подобных случаях, и поэтому старался хоть как-то подготовить и тебя, и Эннэт, и Эрреда к тому, что однажды, вы сможете оказаться в другом Мире.
- Так надежда на то, что Эрред и Эннэт, тоже будут Ходящими по Мирам еще есть? – обрадовалась Элида.
- Нет. – твердо сказал отец. – Я потом точно выяснил, что у них нет этой способности. С тобой было непонятно. Я заметил несколько косвенных признаков того, что возможно ты унаследовала часть моего Дара.
- Я и унаследовала. У меня есть Дар! И когда он открылся – тебя рядом не было, - с обидой в голосе сказала Элида.
- Прости меня, - тихо сказал отец, - но ничего не могу сделать. Как только я умираю, хочу я этого или нет, но я вынужден уйти. Элида, - грустным голосом сказал он, - в том мире, где ты родилась мне досталось очень слабое тело, умирающего человека. Так бывает, когда ритуалом у кого-то отнимают магические способности. Гаррет Денес не помнил этого, но я потом догадался, что над ним провели этот ритуал в раннем детстве. Он выжил, но был слабым и хилым. Первый раз он умер, и я занял его тело, второй раз он умер недавно, вернее не совсем умер, твоя мать не дает ему умереть полностью.
- Мама очень любила тебя? Поэтому она так борется за твою жизнь? – дрогнувшим голосом спросила Элида.
- Кто? Твоя мама? – засмеялся отец, словно Элида сказала что-то очень смешное. – Нет, - посерьезнев ответил он. - Она глубоко презирала меня за физическую немощь, за отсутствие магических способностей, но терпела меня, поскольку все эти недостатки с лихвой компенсировало мое богатство.
- Почему же она так старается сохранить тебе жизнь?
- Тут все просто. Она ждет, когда твоему брату исполнится двадцать пять лет и он сможет вступить в наследство, минуя опекунский совет. – Элиде стало страшно от этих слов, потому что она поняла, насколько они правдивы.
- Пап, - жалобно сказала Элида. – Мама меня выдала замуж за герцога Энгора Лоута. Он меня совсем не любит. Он меня презирает и обижает. Он хотел стереть мне память о том, как жестоко со мной обращались в его доме, – горько и с некоторым наслаждением стала жаловаться Элида, которой впервые выпала возможность рассказать о своих бедах в доме мужа, кому-то, кто ей будет, наверняка, сочувствовать. – Зачем он на мне женился, если я ему даже не нравилась? Он богаче, нас, у него положение в обществе выше нашего, зачем я ему? – допытывалась Элида, надеясь, что отец разберется в этой ситуации, она лично ничего не понимала. – Его дядя, лорд Рэннет, так уговаривал меня принять предложение племянника, обещал золотые горы. Вот из-за его слов я и решила, что герцог хоть чуточку влюблен в меня, а оказалось, что его тоже принудили на мне жениться. Зачем? – восклицала Элида.
- Герцог Лоут… - отец задумался, явно не слыша всех тех жалоб на мужа, что на него вывалила Элида.
- Да, странно. Герцог, насколько я помню, - медленно сказал Гаррет, - всегда громогласно и пафосно заявлял, что не женится никогда. У него любовницами были самые красивейшие женщины не только нашей страны, но и тех стран, где он бывал с посольской миссией.
- Любовницы? – ахнула Элида.
- Э-э-э, прости, - голос отца был явно смущенным. – Я думал, что поскольку ты уже замужняя дама, то с тобой открыто можно говорить о тех вещах, о которых невозможно было бы сказать до свадьбы, - отец замолчал, потом слегка запинаясь спросил: - А герцог Лоут консуммировал ваш брак?
- Нет! – спокойно ответила Элида, поскольку до сих пор не знала, что именно означает это слово. (Сразу после венчания мать шепнула ей на ухо, чтобы она как можно быстрее заставила герцога консуммировать их брак). Элида в карете по дороге к замку поинтересовалась у мужа, когда он будет его консуммировать (она представляла, что это будет что-то вроде подписания документов или с помощью обряда им на руки будут нанесены какие-то ритуальные знаки). Элида тогда еще удивилась, как странно Лоут на нее посмотрел, а потом с нехорошей усмешкой сказал, что у него есть еще сотня-другая лет, чтобы «накопить аппетит». Элида ничего не поняла, а потом и спросить было не у кого, поскольку герцог оставил ее в одном из своих домов, в каком-то глухом лесу, и сразу исчез, изредка появляясь в доме, но не удосуживая себя визитами к Элиде. Поэтому она точно знала, что брак еще не консуммирован. Ответ Элиды шокировал отца, и он очень осторожно поинтересовался: понимает ли Элида, что означает это слово в физическом воплощении, и говорила ли с нею на эту тему мама. - Нет, она мне лишь шепнула, чтобы я добилась от Лоута, чтобы он как можно скорее консуммировал наш брак, но он ответил, что для этого у него еще есть сто или больше лет, - все также спокойно ответила отцу Элида, уже начиная подозревать, что сморозила какую-то несусветную глупость.
- Элида, - очень осторожно сказал отец, - та девушка, в чье тело ты переместилась, была э-э-э-э, - отец замялся, - потом нашел подходящую формулировку. – У нее были любовники?
- Нет, не было! – твердо ответила Элида. – После одного страшного случая, который произошел, когда ей было шестнадцать лет, она больше не верила мужчинам и даже, ненавидела их.
- Какой случай? – сразу же переспросил Гаррет. Элида замялась, потом тихо ответила. – Над ней надругались. Сначала напоили самогоном до беспамятства, а потом… - Элида с удивлением услышала, как отец облегченно вздохнул.
- Элида, все также мягко начал он. – То что случилось с этой девушкой, и является консуммированием брака, только обычно все происходит с добровольного согласия жены.
- Что? – потрясенно прошептала Элида. – В голове закрутились обрывки воспоминаний Кати и были они до того гадкими и отвратительными, что Элида зажмурилась и закрыла уши руками, отчаянно шепча: - Нет, нет, нет. – От одной только мысли, что Лоут стал бы проделывать с ней нечто такое, у нее закружилась голова, и захотелось умереть от стыда и отвращения. И тут она вспомнила, как требовала у Лоута ответа, когда он будет консуммировать брак… - А-а-а! – застонала Элида от стыда. Ее щеки стали малиновыми, и она уткнулась лицом в подушку, не зная, как теперь жить.
- Успокойся, доченька, - постарался подбодрить ее отец. – Ничего страшного не случилось. Твое неведение лишь сказало герцогу, что ты ничего не знаешь об отношениях между мужчинами и женщинами. Некоторые мужья были бы страшно горды тем, что у них такие невинные жены… - Он хотел еще что-то сказать, но Элида каким-то внутренним чутьем уловила главное.
- Ты говоришь: «некоторые мужья», это надо понимать так, что герцог Лоут к таким мужьям не относится? – прямо спросила она.
- Я не знаю герцога настолько близко, - осторожно ответил отец. – Друзьями мы с ним никогда не были, вот его дядя – другое дело… - Гаррет резко замолчал и стало понятно, что его мысли двинулись совсем в другом направлении. – Ты говоришь, что лорд Рэннет лично уговаривал тебя согласиться на предложение своего племянника?

Глава 5

И снова сердце Элиды тревожно сжалось, снова она почувствовала, что все не так, как она думала.
- Да, - тихо сказала она. – Вообще-то лорд Рэннет приезжал к нам два раза. В первый раз он поговорил с мамой и сообщил ей, что его племянник герцог Лоут намерен просить руки ее дочери. Мама решила, что речь идет об Эннэт и очень обрадовалась, а когда узнала, что речь обо мне, то долго пыталась уговорить лорда Рэннета убедить своего племянника изменить это решение… Мы с Эннэт подслушивали, - честно сказала Элида. – Эннэт первой узнала, что к нам с торжественным визитом приехал Рэннэр. Она догадалась, что речь пойдет о чем-то важном, возможно, о ее будущем, вот она и прибежала ко мне и потащила меня на балкон, на который выходили окна из матушкиного кабинета. Мне так было обидно, - с горечью продолжала Элида. – Мама, чтобы уговорить Рэннета, чтобы он заставил Лоута передумать насчет меня, чего только не наговорила, выставляя меня в самом неприглядном свете, и превознося Эннэт, как совершенство. Но Рэннэр был непреклонен. Вот тогда я и решила, что, вероятно, герцог в меня влюблен без памяти, - снова покраснела от стыда за собственную глупость Элида. – Но не только я так решила, - сразу же стала оправдываться она. - Точно так подумали и мама, и Эннэт. Мама сразу же стала уменьшать размер моего приданного, а Эннэт разозлившись, чуть не столкнула меня с балкона.
- Что сказала мама после отъезда лорда, - заинтересованно спросил отец и Элида с горечью вздохнула, вспоминая тот ужасный разговор.
- Она сразу же вызвала меня в свой кабинет и прямо с порога сказала:
- Какова наша тихоня! – в голосе мамы вроде бы было осуждение, но в тоже время восхищение и, кажется, даже уважение, - вспоминала Элида. – По виду и не скажешь, что она способна на такое! – мама говорила так, словно меня не было в кабинете. – Кажется, тихоня тихоней, глазки опущены, мысли где-то витают… а тут такое! Говори, - резко обратилась она ко мне. – Где ты познакомилась с герцогом Лоутом? Где вы встречались? Что ты ему говорила?
- Да я никогда не видела герцога Лоута, - со слезами, за такие страшные подозрения, стала оправдываться я.
- Не лги мне!
- Я не лгу! – плакала я. Тогда мама вытащила из сейфа кристалл, который показывает правду ли говорят (ты же знаешь, что после использования этого кристалла, человек три дня не может встать с постели), - тихо наполнила Элида, - но маме было плевать на то, что три дня я буду едва живая. Она заставила меня сжать кристалл и повторила все вопросы, наблюдая за реакцией камня. Но что другое я могла сказать, если действительно никогда не видела Энгора Лоута? Мама успокоилась, а меня отвели в комнату и стали отпаивать укрепляющими зельями.
- А второй раз зачем приезжал Рэннет? – направил отец разговор, в интересующую его сторону.
- Это было после того, как герцог Лоут лично приехал в наш дом с букетом цветов и с дорогим подарком для меня, чтобы сделать мне предложение. Вот тогда я впервые его и увидела. Увидела и так испугалась, что наотрез отказалась выходить за него.
- Его аура подавляет… - не спросил, а просто резюмировал очевидное отец.
- Да, когда я увидела эти всполохи, когда увидела, как искры гнева и ярости пробегают по его ауре, а сам Лоут в это время сидит со спокойным и вежливым выражением на лице, внимательно слушая, что ему говорит моя мама, мне стало страшно. Как я тогда не поняла, как ему противно все: этот визит, этот дом, эта… я! – горько сказала Элида. - Я ведь тогда подумала, что его раздражает только мама, и он ждет не дождется, когда она перестанет болтать всякую чушь, и он сможет поговорить… со мной, - тихо добавила она, поражаясь своей глупости.
- Мама согласилась вас оставить наедине? – спросил отец.
- Да, она разрешила нам пройтись по саду. Вот тогда я и испугалась по-настоящему, - вздохнула Элида. – Всполохи ярости, теперь слились в одно незатухающее пламя, при этом Лоут был любезен и мил. И это несоответствие внешнего спокойствия и бушующего огня было настолько ужасно, что, вернувшись с прогулки я сказала маме, что замуж за него я не выйду…
- Но ты ведь решила отказать Лоуту не только из-за этого? – проницательно заметил Гаррет.
- Да, - тихо подтвердила Элида, - не только из-за этого. Каждую мгновения, что я провела рядом с ним, гуляя по дорожкам сада, я ощущала себя настолько невзрачной… нет, даже не невзрачной, - подумав стала объяснять Элида. – Дело было вовсе не в красоте, а ощущала себя низменной, ощущала… что я не только не нравлюсь внешне Лоуту, но и что он глубоко презирает всю меня целиком: мои мысли, мои стремления и надежды. Я чувствовала, что вызываю в нем отвращение. Да, - Элида немного подумала, потом с удовлетворением, что нашла точное слово еще раз повторила. – Отвращение – вот, что было главным из всех чувств, что герцог ко мне испытывал. Я это знала, вот только доказать этого маме не могла, поскольку Лоут внешне вел себя так, что мама окончательно уверилась в его любви ко мне. Единственное, то я могла сделать в такой ситуации, это отказаться выйти за герцога замуж. Так я и поступила. Вот только и сам Лоут, и мама сочли это капризом избалованной девушки, нет, даже еще хуже, детской выходкой маленького ребенка, желающего привлечь к себе как можно больше внимания и для этого устраивающего подобные истерики. Мама рассвирепела, а Лоут, которому я по дурости написала письмо, уведомив, что не желаю быть его женой, стал презирать меня еще сильнее, поскольку под гнетом давления мамы и уговоров лорда Рэннета я изменила свое решение. Папа, - всхлипнула Элида. – Мне не у кого было спросить совета, не кому было объяснить, что все это неправильно, это какая-то ошибка, так быть не должно!
- Это не ошибка Элида. Эта свадьба была задумана давно, вот только не герцогом Лоутом, а его дядей Лордом Рэннетом.
- Лордом Рэннетом? – поразилась Элида. – Но зачем ему заставлять Энгора женится на мне? И почему на мне, а не, например, на Эннет?
- С лордом Рэннетом Гаррет Денес дружил с самого детства. Они были близки до такой степени, что Рэннет был шафером на свадьбе Гаррета. Я попал в это тело накануне свадьбы. Не знаю предсвадебные хлопоты были тому виной или непомерные возлияния на холостяцкой вечеринке, но только Гаррет умер за два дня до свадьбы. Я ничего не мог изменить, поэтому мне покорно пришлось женится на Марриет Сенси, из очень древнего рода, который разорился из-за непомерных амбиций отца Марриет, возомнившего себя наисильнейшим магом королевства. Он проводил запрещенный ритуал, в результате которого и сам погиб, и жена с двумя младшими братом и сестрой Марриет, и огромный дом (родовое гнездо Марриет) был превращен в груду мусора. Самой Марриет повезло, что она в это время училась в пансионе, но на этом везение закончилось. Ни дома, ни родителей, да еще долги, поскольку пострадало много людей и наследнице пришлось выплачивать компенсацию. И вот тогда-то она и повстречала Гаррета…
- И он в нее влюбился без памяти, - подхватила Элида, но отец закончил свой рассказ совсем иначе.
- Гаррет знал, что скоро умрет. Он решил помочь юной девушке, женившись на ней. Жалость, только жалость и ничего более, - твердо сказал отец Элиды. – Я чувствовал его эмоции. Он жалел ее. Знаешь, под конец жизни у него совсем не осталось духовных сил, а, чтобы любить нужны очень большие силы.
- Но у него же была сестра! Почему он ей не оставил все состояние? – удивилась Элида.
- Знаешь, а ведь он ее боялся…
- Тетю Розмари?! – не поверила Элида, поскольку, когда отец впал в кому, тетя Розмари стала для Элиды единственным человеком, который ей искренне сочувствовал.
- У Гаррета осталось в детской памяти какое-то воспоминание о чудовищной боли, и в этом воспоминании почему-то присутствовала его сестра. У меня нет магических сил ни сил Гаррета, ни моих собственных, так что я не могу точно сказать и точно понять, как эта боль Гаррета связана с его сестрой, но, тем не менее это так. Конечно, он не оставил бы ее совсем без средств существования, но я понимаю, почему Розмари согласилась выйти замуж за престарелого графа.
- Он уже умер. Тетушка живет одна… Пап, я решила уйти от Лоута, покаянно сказала Элида. – Я предупредила его об этом, перед тем, как оказаться в этом мире. Я решила шантажом принудить его дать согласие на это, - тихо призналась Элида, понимающая насколько аморален шантаж. Но отец только вздохнул.
- Ты ему пригрозила лордом Рэннетом? – только и спросил он.
- Да, - коротко ответила Элида.
- Ответь мне, - мягко сказал отец и Элида поняла, что он подталкивает ее к какой-то мысли, но, при этом хочет, чтобы Элида догадалась обо всем сама, – только подумай хорошенько, и вспомни то, что я тебе сказал о Рэннете и его отношении к женитьбе своего племянника на тебе. Повлияет ли твое письмо (с перечислением всех обид) к лорду Рэннету, для обретения тобою свободы? – отец настолько сложно выразил свою мысль, что Элида надолго замолчала, пытаясь понять смысл этой фразы. Потом она сообразила.
- Ты хочешь сказать, что лорд Рэннет, получив мое письмо приложит все силы, чтобы не допустить моего ухода от Лоута.
- Ключевыми словами является фраза «все силы» - добавил Гаррет, - это означает и физическое принуждение. То есть если потребуется тебя посадят под замок, или отправят в очень удаленный и очень уединенный монастырь.
- Меня? В монастырь?
- Элида! – чуть повысил голос отец. – Ты собираешься уйти от мужа. Куда?
- Я думала к маме…
- Элида, мать тебя никогда не примет в своем доме, поскольку это будет нарушением всех моральных принципов, (которые для твоей мамы не имеют никакого значения), но это будет нарушением приличий. А для твоей мамы главное – внешний лоск, и скандал, который непременно разразится, когда ты вернешься к ней, поставит огромное черное пятно и на твоей репутации, и на репутации мамы.
- А если я уйду к тете Розмари?
- Будет тоже самое. Она не сможет принять тебя в своем доме.
- Получается мне некуда уходить, - растеряно спросила Элида.
- Получается, что так.
- Значит, герцог только притворился напуганным моими угрозами, а на самом деле он только внутренне посмеивается над моим решением? – тихо и обреченно спросила Элида.
- Нет, он точно не подсмеивается, - успокоил ее отец, - иначе он не стал бы пытаться стереть тебе память. Ему, разумеется, будет неприятно, если о нем пойдут слухи, как о злобном тиране, издевающимся над женой, ну и Рэннет, ему скажет пару нелестных слов.
- И тем не менее я снова останусь с Лоутом, возможно в этом же самом доме, с этими же слугами… - голос Элиды сорвался, но она, взяв себя в руки продолжила, - только теперь Энгор станет намного осторожнее, запретит Дому со мной общаться, оставив меня оторванной от всего мира… - голос Элиды снова дрогнул. – За что, папа? За что? – Отец молчал, но даже в его молчании она ощутила сочувствие. Обида немного отступила, и на смену ей пришла злость. – Это все из-за этого проклятого Рэннета! – прошипела она. – Почему он так вцепился в меня? Что во мне такого необычного?
- Необычно то, что ты МОЯ дочь, - тихо сказал Гаррет и Элида поняла, что отец, как мог оттягивал это признание.
- Рэннет принудил Лоута жениться на мне из-за того, что ты мой отец? – поразилась она.
- Именно так, - уверенно сказал Гаррет, и Элида сразу ему поверила.
- Но почему? Из-за того, что вы так дружили в детстве? – начала спрашивать она.
- Элида, - серьезно сказал Гаррет, - ты знаешь какую должность, какой пост занимает лорд Рэннет?
- Ну, что-то в Правительстве, - неопределенно сказала Элида, - кажется министр чего-то там… - Отец тихо рассмеялся.
- Лорд Рэннет возглавляет Секретную службу нашего королевства, причем настолько секретную, что о том, что он является ее главой, знают единицы. Тот, кто официально является главой – лишь марионетка, полностью подчиняющаяся приказам Рэннета. – Судя по тому отца, он говорил ей что-то невероятно важное, но Элиде было совершенно безразлично, кто глава, кто марионетка, ее интересовало одно: зачем она понадобилась Рэннету. – Элида, подумай, как следует, - терпеливо втолковывал ей отец. - Меня не будет рядом с тобой, но я хочу, чтобы ты сама научилась делать выводы из тех фактов, что у тебя перед глазами. Ведь только сделав правильные выводы, ты сможешь принять правильное решение! Итак, лорд Рэннет знал настоящего Гаррета с самого детства, знал его привычки, знал, как он поступит в той или иной ситуации… как ты думаешь, мог ли он заметить, что Гаррет внезапно изменился? – Элида задумалась:
- Пап, но ведь у тебя сохранились все его воспоминания…
- Да, воспоминания сохранились, но знаешь ли, когда я переместился в его тело, вместе с моим сознанием переместились и все мои привычки, поэтому я не сомневаюсь, что в те минуты, когда я чем-то увлекался или о чем-то задумывался, я делал некоторые жесты… например, я потираю переносицу носа, когда попадаю в неразрешимую ситуацию, когда мне неловко по какой-то причине, я тру мочку правого уха – это те привычки о которых я знаю, а сколько еще мелочей, которые я не замечаю за собой, но которые сразу же смог заметить такой умный, проницательный, наблюдательный человек, как лорд Рэннет.
- А ты не заметил, он пытался проверить тебя: ты это или не ты?
- Он проверял меня десятки раз, но тут его ждал полный провал - память Гаррета сохраняла даже самые незначительные эпизоды нашего детства и юности.
- Ты думаешь, он догадался, что ты Ходящий между Мирами? – с придыханием спросила Элида.
- Думаю, да. Только он не сразу догадался, а когда начал подниматься по карьерной лестнице и ему стали доступны архивные материалы, скрытые от общественности.  Это заняло несколько лет, и все равно Рэннет докопался до правды. Однако ему не повезло: я умер. Несомненно, это обстоятельство его сильно расстроило, тогда он обратил внимание на детей, то есть на тебя, Эрреда и Эннэт. Уж не знаю по каким признакам, но он понял, что из всех детей только ты унаследовала этот Дар. Самым простым способом удержать тебя рядом с собой – это жениться на тебе. Сам он не мог или не захотел, а вот племянник вполне подошел для этих целей…
- А если бы Дар был у брата? – ехидно спросила Элида.
- Тогда нашлась бы подходящая невеста, - засмеялся отец.
- А каким образом лорд Рэннет мог принудить племянника жениться на мне? Герцог Лоут не мальчик на побегушках, ему не прикажешь, он сам кому хочешь может приказать!
- Понятия не имею. Но не сомневаюсь такие рычаги воздействия у Рэннета были. Может в молодости Лоут по глупости во что-то ввязался, а Рэннет ему помог. Может Рэннет спас жизнь или подарил свободу кому-то очень важному для Лоута… Не знаю. Да и какое это имеет значение? – Элида вынуждена была согласится, но все ее существо просто изнывало от желания узнать, что же такое задолжал Лоут своему дяде, что за это ему пришлось расплатиться женитьбой? Почему-то ей казалось, что тут замешана женщина, и сердце Элиды вдруг болезненно сжалось от этой мысли.

Глава 6

- Ну, хорошо, - согласилась Элида, - допустим, лорд Рэннет догадался, что ты Ходящий между мирами, допустим он догадался (причем раньше меня самой), - добавила Элида, - что и я унаследовала часть твоего Дара, и что? Зачем ему заставлять Лоута женится на мне? Затем, чтобы дети Лоута тоже были Ходящими? Что Рэннету от того, что у меня есть такой Дар?
- Элида, ты правда этого не понимаешь или притворяешься? – серьезным голосом спросил отец, но Элида могла только пожать плечами – она и правда не понимала. - Элида, - начал объяснят Гаррет, - вот ты оказалась в другом мире. Было ли что-то, что тебя поразило настолько, что тебе захотелось бы забрать это с собой? Ну или если не саму вещь, то идею как создать подобное в твоем мире.
- Стекло. Зеркало. Канализация, - не задумываясь перечислила Элида.
- Вот, - удовлетворенно сказал отец, - но я уверен, что в этом мире есть и еще какие-то интересные и необычные вещи… например оружие.
- Да, - задумчиво подтвердила Элида, только сейчас, после слов отца осознавшая это. – В этом мире нет магии, но есть огнестрельное оружие, стреляющее на большие расстояния: пистолеты, винтовки, пушки, пулемет «Максим», его укрепляют на повозке, заряженной тройкой лошадей. Пушки устанавливают даже на кораблях… Пап, но с чего это лорд Рэннет решил, что я буду ему что-то рассказывать?! – вдруг с возмущением сказала Элида. – Да после всего того, что случилось, если я снова вернусь в мой мир, я ни ему, ни Лоуту ничего не скажу, вообще ничего! – Отец немного помолчал и потом сказал тихо и с сожалением.
- Элида, не хочу тебя пугать, но ты уязвима. Очень уязвима, и лорд Рэннет, судя по всему знает об этом. Он знает, как надавить на тебя и заставить делать то, что ему нужно.
- Уязвима? – сразу же испугалась Элида. – Но почему. Чем он может мне угрожать?
- Наверно будет лучше, если я все расскажу тебе по порядку и начну с того, что расскажу о Ходящих по мирам все, что знаю сам.
… - Ходящие по Мирам рождались всегда, причем в каждом из Миров… - начал Гаррет
- А Миров много? – сразу же перебила его Элида.
- Я бывал в двадцати, но, думаю, их намного больше.
- А в каких Мирах ты бывал? – снова не удержалась Элида. – Ты долго в них жил?
- Элида! – шутливо рассердился Гаррет. – Я собираюсь не о себе рассказывать, а помочь тебе.
- Ну, папа, - жалобно протянула Элида, - расскажи, хоть чуточку.
- Нечего рассказывать. Примерно, в пятнадцати мирах, где я оказывался, я погибал в первые же часы. Меня постоянно перемещало в тела, которые не могли выжить ни при каких обстоятельствах. То на тонущий корабль, и я, воскреснув на несколько минут, снова умирал, захлебываясь водой, то я оказывался в центре лесного пожара, выбраться из которого было невозможно, то - под обломками дома, то - под завалом в пещере. Я погибал в пасти животного, и от ядовитого укуса, и от неизлечимых болезней. Не очень приятные воспоминания, знаешь ли.
- Я тоже могла оказаться в таких условиях? – с испугом спросила Элида.
- Наверное можешь, я не знаю, - тихо сказал он, а потом поспешно добавил, - да и никто не знает по какому принципу или в какой последовательности Ходящие перемещаются из Мира в Мир. Более-менее долго я прожил всего в двух Мирах, но и тут мне не слишком повезло: в одном развитие цивилизации намного отставало от нашей, а в последнем – существовала магия. То есть я в магию и сказки не верю, но я не могу отрицать, что в твоем мире часть жителей может управлять неизвестным мне видом энергии преобразования материи. Поскольку в моем мире такой вид энергии не существует, то и путешествие в твой мир снова оказалось бесполезным, - с горечью сказал Гаррет.
- Бесполезной для кого? – не поняла Элида.
- Для моего Мира. Наш Мир погибает, ученые пытаются найти способ предотвратить грядущую катастрофу, для этого задействованы все средства и способы… в том числе и Ходящие по Мирам. Ну не может же наш Мир быть единственным высокотехнологичным Миром! Наверняка есть и другие. Быть может их знания, их технологии нам помогут! – Элида ощутила его боль. Такую сильную, такую неутихающую.
- Пап, а Ходящих по Мирам много?
- За другие Миры не знаю, но в нашем подразделении нас двенадцать человек. Я – самый молодой из всех, - Элида почувствовала, что он улыбается. – Мне много рассказывали о Ходящих. Самому старому из нас уже под восемьдесят лет (Если переводить на исчисление твоего Мира). Жаль, но он скоро умрет. Столетний рубеж жизни остался непреодолимым, не то, что в твоем Мире. Двести лет самый расцвет жизни, - с едва ощутимой завистью сказал отец.  – Так вот самое главное, что надо знать, это то, что по-настоящему ты привязана только к тому Миру, где родилась, и каждый раз, после каждого перемещения, ты будешь возвращаться назад в свое тело. Значит, как только ты умрешь, в том Мире, где сейчас находишься, то снова вернешься в то место, где лежит твое тело. Именно остающееся без надзора тело, является твоим самым уязвимым местом. Именно угрозой уничтожения твоего тела лорд Рэннет и мог бы тебя напугать.
- А что случится, если мое тело уничтожат, пока я в другом Мире? – со страхом спросила Элида.
- Ну, если тело просто закопают или положат в склеп, то есть надежда, что ты сможешь выбраться и тогда все будет в порядке. Но если тело обезглавят или сожгут – вот это страшно. Не имея возможности вернуться в свое тело, ты станешь эфемерной сущностью, застрявшей между Мирами, вот как я сейчас. Серая пелена, в которой ничего нет. Ты будешь находится так бесконечное количество времени.
- А что потом?
- Не знаю, - тихо сказал отец и Элида поняла, что отец страшно боится, такого возможного окончания своей жизни.
- Пап, как ты думаешь, с кем-нибудь из Ходящих такое уже случалось?
- Конечно! – уверенно ответил отец. – Я даже думаю, что такое происходит с большинством из Ходящих, особенно когда он умирает в первый раз. Представь в семье кто-то погиб. Понятное дело, что его похоронят, но способы захоронения у всех разные. Кто на костре тело сжигает, кто в лодке по реке отправляет, опять же сжигая лодку вместе с телом. И все. Вернуться Ходящий уже не может, и когда он умрет в том Мире, куда переместился, он останется в незримом переходе навсегда. – Элида от ужаса поежилась.
- А меня герцог Лоут похоронит? Как ты думаешь?
- Уж сжечь тебя лорд Рэннет точно не даст, - успокоил ее отец.
- Пап, - вдруг встрепенулась Элида. – А если меня долго не будет, от тела останутся одни кости, мне что придется ходить скелетом?!
- Успокойся, в этом и заключается особенность Ходящих, с твоим настоящим телом в тот момент, когда ты находишься в другом мире - ничего не происходит, оно находится, словно в стазисе… разумеется, если до него не доберутся хищные звери или люди, то они могут его уничтожить. Поэтому ты должна всегда думать, как уберечь тело…
- Пап, смерть же может прийти внезапно, как можно заранее к этому подготовится?
- Я все время забываю, что ты из другого Мира! – с досадой сказал он. -  У нас все по плану. Ложишься в капсулу, тебе делают инъекцию останавливающую сердце – и все. Тело находится в капсуле, в него ты и возвращаешься. Специально обученный персонал проверяет состояние тела во время твоего отсутствия. Тебе конечно будет намного сложнее. Тебе надо, чтобы рядом с тобой был кто-то, посвященный в твою тайну, чтобы в те минуты, когда ты будешь уязвима, тебя оберегали… Знаешь, Элида, если смотреть с этой точки зрения, то покровительство лорда Рэннета выглядит, как избавление тебя от всех проблем. Может, тебе стоит об этом подумать и принять его опеку?
- Нет! – резко ответила Элида. – Я… я… я не хочу, - с трудом сказала она, поскольку от одной только мысли, что она станет зависимой от герцога Лоута, ей становилось дурно. Нет, нет, нет, только не это! – Пап, если я останусь с герцогом Лоутом, то буду настолько несчастна, что не захочу больше жить. Я не хочу ощущать себя презираемой и нелюбимой, но еще больше я не хочу ощущать себя… - она задумалась, пытаясь как можно точнее выразить свои чувства.
- Ты не хочешь ощущать, что ты нужна, только потому что полезна, - подсказал ей отец. – Ты не хочешь, чтобы тебя ценили только за ту пользу, что ты можешь принести и за те услуги, что можешь оказать. Ты хочешь, чтобы в тебе видели личность и любили, и ценили твои человеческие качества. – У Элиды от таких слов защемило сердце, отец очень точно выразил ее чувства.
- Спасибо, папа, - тихо прошептала она. – Ты один меня понимаешь.
- Эх, Элида, - тоскливо сказал он. – Твои желания не имеют никакого значения, поскольку мечты одно, а реальная жизнь совсем другое. Как ты будешь жить без защиты? А может ты кого-то полюбила и поэтому не хочешь оставаться с Лоутом?
- Нет, что ты! – потрясенно возразила Элида. – Никакого мужчины у меня нет, и никого мне не надо… - Элида замолчала, но эта пауза в ее словах была для ее отца красноречивее любых слов.
- Герцог Лоут… - тихо сказал отец. – Ты влюбилась в него? – сочувственно спросил Гаррет.
- Нет, не влюбилась, - со злостью и даже яростью ответила Элида. – Но я не могу не понимать, что герцог самый выдающийся мужчина, которого я только знала! Понимаешь, хоть я его и ненавижу, но не могу отрицать его… харизматичность, - убитым голосом, разом утратив всю свою злость сказала Элида. – Я не люблю его… но хочу, чтобы он меня любил! Хочу, чтобы мне приходилось отвечать на его любовь, а не понимать, что у меня нет никаких шансов завладеть его сердцем! Пап, - вдруг сказала Элида, резко меняя направление мыслей, без малейшего перехода или остановки. – Ты же видел женщин, которыми увлекался Лоут, какие они? Ну я, конечно, понимаю, - заторопилась она, - они без сомнения были красавицами, а вот какой женский характер нравился Лоуту? Каких женщин он себе выбирал? – вместо ответа, повисла тишина, потом Гаррет нехотя сказал:
- Зачем это тебе надо?
- Ну, как же? - удивилась Элида, я буду хотя бы знать, чего мне не хватает…
- Элида, - с грустью сказал отец. – Ну как ты не понимаешь… Не важно каких женщин выбирал Лоут – важно другое: он их всех бросал. То есть ни одна из его возлюбленных не могла его зацепить до такой степени, чтобы он захотел с ней быть до конца жизни. А, значит, тебе нет необходимости брать с них пример, подстраиваясь под их внешность или манеру поведения… кстати, думаю, большинство его любовниц так и поступали. Вызнавали и выведывали все о вкусах Лоута и старались подстроиться под них. Так вот ни у одной из них ничего не вышло! Будь собою – это самое наилучшее… - но Элида его не слушала.
- Пап, а что если в его жизни уже была сильная неразделенная или трагическая любовь? Что если он уже любил какую-то девушку и только ее образ хранит его сердце.
- Тогда тем более не стоит ни под кого подстраиваться! Даже если ты скопируешь внешность и манеру поведения какой-то мифической возлюбленной – ты будешь всего лишь бледной копией. А зачем плохая копия? Лучше вообще ничего или нечто совершенно противоположное. И вообще! – рассердился Гаррет. – То ты ненавидишь Лоута, то ищешь способы пробиться к его чувствам. Ты уж как-то определись! – Но вместо ответа Элида снова спросила:
- Я помню ты мне говорил, что у меня будет девять жизней? Это правда?
- Да Элида. Так говорят те, у кого по каким-то обстоятельствам в других мирах рождались дети, унаследовавшие Дар. Девять жизней – это в лучшем случае, а бывает всего две или три.
- А у меня сколько будет? – всполошилась Элида.
- Ну как я могу это знать? – с укором сказал отец. – Девять жизней или всего две, но ты должна пытаться извлечь из Мира, в который попала, все самое лучшее, самое важное, самое удивительное. Я не сказал тебе еще об одной очень удивительной особенности Ходящих…
- Какой же? – не выдержала Элида паузы в словах отца.
- Элида, ты можешь некоторые вещи, некоторые предметы забрать с собой в свой мир! – тихо и торжественно сказал отец.
- Забрать с собой?! – ахнула от восторга Элида, сразу же представив, как она забирает в первую очередь зеркало с лестницы, во вторую вытаскивает стекла из окон, потом разбирает кровать с металлической сеткой, потом… - Пап, а сколько вещей я могу с собой взять? – на всякий случай спросила она.
- В первый переход объем пространства, куда ты можешь поместить предметы, совсем небольшой, примерно, как мяч, потом с каждым переходом это пространство будет увеличиваться.
- Всего лишь, как мяч? – разочарованно протянула Элида. – Что же туда можно спрятать?
- Очень многое! – не согласился с ней отец. – Можно взять семена растений, можно взять образцы минералов, можно взять страницы из книг, чертежи, рисунки. Если хватать не все, что попадается под руку, а продумывать каждую мелочь, то даже такой небольшой объем можно заполнить нужными и важными вещами.
- А как открывать и закрывать это пространство? Кто-нибудь может увидеть какие вещи у меня там спрятаны? Кто-то может украсть мои вещи из этого пространства? Лорд Рэннет знает, что у меня есть такой тайник? – спрашивала и спрашивала Элида.
- Чтобы первый раз открыть проход в это пространство ты должна представить бесконечное серое пустое пространство… и попробовать бросить в него какой-нибудь небольшой предмет. Если предмет упадет на пол, то надо снова и снова пытаться забросить его в эту пустоту. В какой-то момент это у тебя получится и с этого времени эта вещь станет твоим маяком. Потом просто будешь представлять эту вещь и мысленно каждый новый предмет располагать рядом с ней. Узнать (есть ли еще возможность что-либо поместить в этот тайник), очень просто. Все лишние вещи будут выпадать, - засмеялся отец. – Доставать предметы еще проще: представь предмет, который тебе нужен - в своей руке, или стоящим на столе, и он появится. Никто, кроме тебя не сможет ни увидеть вещи, ни взять их без разрешения… очень удобная штука, - снова засмеялся отец.
- Как здорово! – восхитилась Элида. И в этот момент услышала, как завыл заводской гудок. – Мне надо на работу! – с этой мыслью она вскочила с кровати, разорвав мысленную связь с отцом. Но Элида больше ничего не боялась. Теперь она знала свою цель и знала, что будет идти к ней, не обращая внимания ни на что. А ее целью теперь было получить как можно больше знаний из этого Мира, а то и вправду потом вдруг так не повезет. Рассказ отца о том, как он погибал раз за разом, не успев даже как следует осмотреться, произвел на нее большое впечатление
…На заводе жизнь кипела. Утром перед работой им зачитывали главные новости о том, что происходило в стране. В обед их ненадолго собирали в актовом зале, и очередной лектор выступал с небольшим докладом. После работы их уговаривали записаться в самые разные группы, в которых проходили дискуссии по самым разным вопросам. Элида внимательно слушала все новости и все, что рассказывали лекторы, но после работы бежала в вечернюю школу. Она легко научилась открывать пространственный проход и в этом тайнике у нее уже лежало маленькое круглое зеркальце, которое она купила в магазине, также она нашла стеклянный пузырек с крышкой от какого-то препарата и наполнила его несколькими зернышками пшеницы и семечками подсолнечника, других семян пока найти не удалась, но Элида была довольна собой, считая, что она молодец, и тут… В вечернюю школу пришла новая преподавательница литературы. Старушка, явно непролетарского происхождения. Она носила лорнет, белую блузку с кружевами, черную строгую длинную юбку. Но главное она носила часики. Хорошенькие женские часики, что висели у нее на цепочке, прикрепленные к пуговице на груди. Элида увидела их и потеряла покой. Теперь она точно знала, что обязательно: кровь из носа, она должна забрать в свой Мир – часы! Когда она узнала сколько они стоят, что расстроилась чуть не до слез. Ей надо было год работать, отказывая себе во всем, чтобы купить их.  Но судьба благоволила к ней. Как-то идя по парку, она увидела чистенького благообразного старичка, что сидел на лавочке… и плакал. Не всхлипывал, не рыдал, а только изредка вытирал катившиеся слезы. Что-то заставило ее подойти к нему, сесть рядом и спросить, что случилось. Ему было так плохо, что он был рад даже такой случайной собеседнице:
- Я врач, - устало начал этот мужчина. – Я стольким помог и стольких вылечил за свою жизнь, и вот моя единственная дочь, моя девочка умирает от чахотки, и я ничего не могу с этим сделать… - Элида сочувственно вздохнула и тут она увидела тянущуюся от пуговицы на жилете в маленький кармашек на животе цепочку от часов! Решение пришло мгновенно.
- Если я вылечу вашу дочь, вы подарите мне вот эти часы? – быстро спросила она. Он, как- то странно и жалостью посмотрел на нее.
- Девочка, я отдал бы тебе эти часы просто так, но я не могу. Моя жена… когда меня не станет, быть может эти часы спасут ей жизнь. Она еще такая молодая, ей всего тридцать… - Элида удивленно посмотрела на него, мол, как это молодая, когда ей УЖЕ тридцать! Но мужчина не заметил ее взгляда, продолжая говорить, словно сам с собой. – Я намного старше ее, мне уже сорок пять… - Больше Элида его не слышала, ошарашенная вопросом, который она задала самой себе: а сколько лет Лоуту? Ответа она не знала, да она даже предположить не могла сколько ему лет. Не двадцать и не двадцать пять – это точно, но тогда сколько? Она напрягла память выискивая любые сведения о своем муже. Он что-то там окончил, потом где-то служил, чем-то там командовал… вроде воевал… Все! Больше ее память никаких сведений не сохранила, да и как она могла их сохранить, если Элида, протестуя против этого брака, упивалась своим отчаянием, не удосужившись узнать о муже даже самых общих сведений. Папа! – вдруг радостно ахнула она. – Он знает. Он дружил с лордом Рэннетом и наверняка много чего знает о Лоуте… хотя бы сколько ему лет! – В этот момент она снова сосредоточилась на рассказе мужчины, с удивлением поняв, что он давно уже рассказывает о первых годах жизни дочери, с любовью вспоминая каждую мелочь.
- Я снова спрашиваю вас, - резко перебила она его. – Если я полностью вылечу вашу дочь, и вы в этом сами убедитесь, используя любые способы, какие сочтете нужным, вы отдадите мне часы? – Мужчина замолчал, потом внимательно вгляделся в ее глаза и утвердительно кивнул головой. – Надо спешить! – сказала Элида, вскакивая со скамейки, - судя по вашему состоянию девочка очень плоха, нельзя терять ни минуты.
- Я живу совсем недалеко, вот там мой дом, - неопределенно махнул рукой мужчина, и Элида быстро двинулась в том направлении.

Глава 7

Все оказалось так, как Элида и предполагала: девочка, лежащая на кровати, мать, сидевшая рядом, тяжелый запах лекарств. Элида быстро подошла к кровати, не обращая внимания на удивленный взгляд женщины, девочка еще дышала, и Элида облегченно вздохнула. Она не стала тратить времени ни на какие объяснения, просто положила одну руку на голову девочки, другую – на сердце и магическая энергия хлынула в тело умирающей, наполняя его силой, которая должна была ей помочь победить болезнь. К сожалению Элида не была целителем, ее «специализацией» была в большей степени бытовая магия, и о лечении многих болезней им рассказывали очень кратко. Больше всего времени уделялось умению быстро остановить кровь, лечить резанные раны и ожоги, полученные и от обычного оружия и огня, и от магического воздействия. Маги не болели обычными человеческими болезнями такими как чахотка, оспа или чума, поэтому изучением их излечения занимались только целители, но Элида справедливо полагала, что если она могла вылечить начавшуюся лихорадку, вызванную воспалением ран и заражением крови, то туберкулез сможет вылечить тоже. Больной нужны были силы для борьбы с болезнью, и Элида их ей дала.
Девочке мгновенно стало лучше, кашель успокоился, дыхание выровнялось, однако до излечения было еще далеко. Элида переоценила свои силы, очень скоро у нее закружилась голова, и она поняла, что магически истощена.
- Я приду завтра, - сказала она, вставая со стула, стараясь не пошатнуться, чтобы родители девочки не заметили и состояния. Элида обратила внимание на пузырьки с лекарствами, что стояли рядом на столике. Быстро перенюхав их, один за другим, она некоторые отставила в сторону. – Эти ей можно давать, а эти нельзя, - она ткнула рукой в несколько пузырьков. – Девочка проснется через два-три часа, покормите ее, лучше всего бульон с травами и сладкий отвар из трав и ягод, но если этого нет, то подойдет любая еда.
- Ее зовут Елена, - тихо прошептала женщина.
- Кого? – не поняла Элида.
- Нашу дочь зовут Елена, - терпеливо сказала мать девочки. Элида взглянула на нее и поняла, что женщина не верит, что ее девочка выживет. Элида быстро шагнула к ней, и, собрав остатки сил, коснулась лба мамы Леночки.
- Все будет хорошо, - убежденно сказала Элида. – Верьте мне. – Она помолчала, исследуя ауру женщины. -  Вы тоже должны есть и спать, - неожиданно сказала она. - Будет просто ужасно, если Елена выживет, а вы умрете. – Элида не врала и не преувеличивала, силы молодой женщины были на исходе.
На другой день Элида не могла дождаться, когда закончится смена и она снова увидит девочку. Элида знала, что перемена будет разительной, но, чтобы настолько! Тихая, худенькая, но уже улыбающаяся девочка, сидела на кровати со всех сторон обложенная подушками и читала книгу. На какую-то секунду в душе Элиды мелькнула зависть, с такой заботой и с такой любовью ее мама к ней так никогда не относилась, но Элида быстро подавила это чувство, напомнив себе, что она просто никогда не болела.
- Здравствуйте, - радостно поздоровалась с ней девочка. – Как хорошо, что вы пришли, а то вчера я вас не рассмотрела и не поблагодарила.
- Благодарить еще рано, - честно сказала Элида. – Сейчас я тебя еще раз полечу, и тогда твое здоровье точно пойдет на поправку.
- Мы даже не спросили вашего имени, - раздался голос мамы Лены за спиной Элиды.
- Меня зовут Эли… Катя, - быстро исправилась Элида (она до сих пор немного терялась, когда приходилось называть Катино имя)
- Екатерина, Великомученица, какое хорошее имя, - дрогнувшим голосом сказала женщина.
- А как вас зовут, - спросила Элида.
- Анастасия Дмитриевна Дорошева, в девичестве Лепихова, - несколько чопорно, как и положено представляться при первом знакомстве, сказала мама Лены. – Моего мужа зовут Дорошев Артемий Кондратьевич, он из потомственной семьи земских врачей, - с некоторой гордостью за мужа продолжила она.
– Очень приятно, - сказала Элида хорошо понимая, что, Катя так бы никогда не ответила, но мама настолько вбила в нее правила приличия и этикета, что не подчиняться им было свыше ее сил.
- Катя мы от всей души благодарим вас за помощь, если бы не вы… - голос Анастасии прервался. – Мой муж до сих пор не может поверить в то, что происходит. Он говорит, что это невозможно! Сейчас он (зная, что вы придете), решил пригласить к нам своего коллегу из больницы, чтобы тот также увидел целительную силу, какой вы владеете. О вашем Даре должны знать люди. Артемий Кондратьевич напишет в Академию наук, напишет статью в журнал, о вас обязательно должны знать! – У Элиды потемнело в глазах, она с опозданием вспомнила, что не попросила ни врача, ни его жену держать все в тайне.
- Нет, нет! – в ужасе закричала она. – Никто не должен обо мне знать. Не говорите никому. Умоляю.
- Но почему? – растерялась Анастасия, которая была уверена, что Катя будет рада такой известности.
- Потому что… потому что, - Элида мучительно придумывала причину, которая объяснила бы ее нежелание стать известной. – Потому что тогда мой Дар пропадет, - несколько неуверенно сказала она, заранее переживая, что она ответит Анастасии, когда та спросит: почему? Но Анастасия не спросила, и Элида перевела дух. – Пожалуйста, придумайте что-нибудь, чтобы Артемий Кондратьевич никого сюда не приводил, иначе мне придется немедленно уйти, а я должна еще раз полечить Леночку, – тихо сказала Элида и увидела ужас, мелькнувший в глазах Анастасии, но что Элида могла поделать, ей совсем не хотелось, чтобы ее способности исследовали, изучали, а это неминуемо бы случилось, если бы Артемий Кондратьевич выполнил свое обещание. А мама Лены между тем шептала:
- Что же делать, что же делать… я же могу позвонить Светашевым! – стукнула она себя ладонью по лбу. Быстро вышла в прихожую, и Элида услышала, как она набирает номер. – Все в порядке, - улыбаясь сказала она, через несколько минут зайдя в комнату. – Он как раз только пришел к ним и ничего не успел сказать, сейчас он вернется. – Успокоенная Элида снова подошла к постели девочки, и также как в прошлый раз положила ей руки на лоб и область сердца и стала вливать свои магические силы в ее тело.
- У Лены появился аппетит? – спросила она ее маму.
- Еще какой! – счастливо улыбнулась женщина. – Но мы по много не даем, муж сказал, лучше меньше, да чаще.
- Правильно, - согласилась Элида.
- Мама, а можно я встану с постели и похожу по комнате? – просительным голосом сказала Лена. Анастасия судорожно обняла девочку, а потом помогла ей выбраться из-под одеяла. Лена немного пошатнулась, но потом уверенно встала на ноги.
- Вот папа обрадуется! – Анастасия резко обернулась к Элиде и также судорожно на секунду прижала к себе. – Спасибо, спасибо, спасибо, - прошептала она. В комнату вошел отец Лены.
- Здравс… Леночка, ты уже встала! – ахнул он, увидев гуляющую по комнате девочку. Она почти бегом бросилась к нему, и он подхватил девочку на руки, уткнувшись лицом ей в голову, чтобы никто не видел, как он заплакал. – Леночка, доченька, - он отстранил девочку от себя и быстро отвернулся, Элида также деликатно смотрела в сторону, позволяя мужчине прийти в себя. – Спасибо! – обратился он к Элиде. – Я вам не поверил тогда в парке, спасибо, что настояли на своем. Я помню наш уговор и считаю, что вы выполнили то, что обещали. – С этими словами он отстегнул часы от жилета и протянул их Элиде. – Пожалуйста, они ваши, - увидев удивленный взгляд жены, пояснил. – Когда я увидел эту девушку в парке и рассказал ей о Лене, она сказала, что вылечит ее в обмен на мои часы. Леночке несомненно лучше, поэтому я считаю, что эта девушка выполнила то, что обещала, я, в свою очередь тоже выполняю то, что обещал.
- Но тебе нужны часы, тебе надо мерять пульс… - тихо проронила Анастасия, а Элида чуть не застонала от огорчения, теперь ей приходилось выбирать между желанием получить часы и необходимостью оставить часы доктору. – Я сейчас, - неожиданно казала Анастасия и скрылась в другой комнате, она вернулась через две минуты. – Возьмите вот эти часы, - и она протянула Элиде украшение в виде кулона, которое надо было носить на шее, только вместо камня висели небольшие женские часики. – Они золотые, и стоят дороже, чем часы Артемия Кондратьевича, - уверенно сказала Анастасия… не глядя на мужа и старательно отводя глаза, чтобы не встретится с ним взглядом, Элида ничего не понимала, поведение женщины было немного странным, впрочем, последующие слова мужа все объяснили.
- Ты все-таки приняла его подарок, - словно выталкивая слова из себя, с трудом сказал он. Губы Анастасии задрожали.
- Это был его единственный подарок… перед гибелью, - напомнила она о чем-то мужу.
- Ты приняла его еще не зная, что Георгий погибнет, - не дал себя сбить с толку Артемий Кондратьевич.
- Прости меня, - шепнула Анастасия, - Он уходил в плаванье из которого не вернулся, перед тем как отправится на корабль он пришел попрощаться и подарил эти часы. Я не могла не взять их.
- Ты пообещала ему принять решение, когда он вернется из похода? – полу утвердительно, полувопросительно сказал мужчина. Женщина опустила голову и кивнула. – Значит, я был всего лишь запасным вариантом, который был нужен на случай, если с ним что-нибудь случилось бы… - Элида вдруг почувствовала, что Анастасия сейчас скажет «да», но после того как она это скажет, счастья и покоя в этой семье не будет больше никогда.
- Вы правильно сделали, что приняли эти часы, - решительно вмешалась она в разговор, презрев все нормы этикета. – Бывает, что откуда-то свыше сходит некое предчувствие и человек совершает те или иные поступки, последствия которых потом оказываются для него жизненно важными. Эти часы, как раз и относятся к таким откровениям свыше. Я с радостью и благодарностью заберу эти часы, но цепочку можете оставить себе, как знать, вдруг она вам пригодится…
- Нет, нет, нет! – Анастасия, словно от ядовитой змеи отшатнулась от цепочки. Подобная щепетильность, восхитила Элиду. Сама она была более прагматичной (сказывались мамина кровь, не иначе), она, наверное, забрала бы цепочку, хотя бы для того, чтобы ее потом продать.
Элида так была довольна подарком, так благодарна, что ей захотелось помочь и Анастасии, и ее мужу, но силы были на исходе, Элиде надо было сначала что-нибудь съесть. Запинаясь и чувствуя себя ужасно неловко, она попросила у хозяйки дома, кусочек хлеба и кружку воды, и сразу же была приглашена на семейный ужин. Увидев, сервированный стол, Элида поняла, что не сможет оставаться в образе Кати, поэтому плюнув на все свои страхи, она стала вести себя за толом, согласно тому, как ее учили дома. Анастасия переглянулась с мужем, и Элида почувствовала, как изменилась атмосфера в доме. Хозяева поняли, что она из их круга. Если раньше они испытывали к Элиде бесконечную благодарность, то теперь это было настоящее доверие.
Артемий Кондратьевич пожаловался на то, что его замучили проверяющие из райкома, постоянно подозревающие, что он лечит в больнице неблагонадежных граждан из бывших буржуев, в ущерб больным с народно-крестьянскими корнями. Артемий Кондратьевич негодовал, с горечью доказывая, что он обязан спасать и лечить всех, кто нуждался в его помощи. Женщины сочувственно кивали, но в этой ситуации невозможно было помочь ни советом, ни делом, оставалось только терпеть. Ужин к счастью был закончен. Элида заставила Артемия Кондратьевича лечь на кушетку и также, как и его дочери, положила руки на лоб и область сердца. Реакция мужчины была странной, он вдруг крепко уснул.
- Не беспокойте его, - шепнула Элида его жене, - пусть спит сколько потребуется. – Анастасия понятливо кивнула и прикрыла мужа пледом.
- Теперь вы. - Остатки сил достались Анастасии, а потом они пили чай, и Элида узнала совсем коротенькую историю любви этой молодой женщин. Она училась в гимназии, Георгий заканчивал морское училище. Был выпускной бал, на который пригласили курсантов. Два танца на которые она с ним станцевала, потом несколько писем. А дома ее ждали с известием, что родители подобрали ей хорошую партию… Артемия Кондратьевича, молодого перспективного врача, с уже сложившейся репутацией. Анастасия не придумала ничего более умного, как рассказать возможному жениху о своих чувствах к другому человеку, попросив освободить ее от притязаний на ее руку и сердце, Артемий Кондратьевич так и поступил. А потом все так закрутилось, Георгий погиб, началась Революция, родители Анастасии умерли от тифа, саму ее, едва живую разыскал Артемий Кондратьевич и снова попросил стать его женой. Она согласилась без раздумий.
К благодарности, которую она испытывала к мужу, добавилось уважение. Любила ли она его? Несомненно, любила, но по-своему. Как человека, который дал ей дом и защиту.
- Мне мама говорила, - тихо рассказывала женщина, - хочешь быть счастливой -  полюби того, кто уже любит тебя. Я стараюсь. – От этих простых слов сердце Элиды вдруг сжалось от боли.
- А вот мой муж меня не любил, - стараясь сдержать слезы, сказала она. – Он презирал меня и кажется даже ненавидел. Мне даже и стараться любить его не было необходимости. Моя любовь ему была не нужна. Вот что мне делать? – Элида не ждала ответа, это был риторический вопрос, но Анастасия на него неожиданно ответила.
- Я знаю несколько семей, где муж не уважал и не любил жену. В этой ситуации все зависит от характера женщины. Например, одна из таких жен, устроила слежку за мужем, нанимая для этого людей, и устраивая публичные скандалы, уже не обращая внимания, какое мнение она создает о себе в обществе. Вторая – полностью посвятила себя ребенку, сделав из него идола, отдавая ему всю свою любовь. Еще бывает, что уходят в монастырь или…
- Я решила уйти от мужа, - коротко прервала Анастасию Элида, которой очень не понравились перспективы, что та открывала перед ней.
- Ушла от мужа? – со священным ужасом спросила Анастасия. – А как же вы будете жить?
- Не знаю, - честно сказала Элида.
- А может вашего мужа можно как-то пристыдить? Как-то заставить относиться к вам с должным уважением?
- Я не хочу никого заставлять, и уж тем более принуждать уважать меня! – с едва заметным раздражением, сказала Элида. Анастасия почувствовала ее злость, и чтобы сгладить неприятный разговор, неожиданно взяла Элиду за руку и перевернув ладонью вверх, сказала:
- Хотите я вам погадаю по линиям ладони, у меня иногда получается. – Элида улыбнулась, она не верила в такие гадания, к тому же ладонь была Катина, поэтому ей никакие сведения, почерпнутые из линий, уж точно помочь не могли. Она спокойно открыла ладонь, Анастасия взглянула и вдруг поспешно отвернулась, начав заниматься уборкой посуды со стола.
- Анастасия, что вы увидели у меня на ладони?
- Да ничего особенного, - фальшивым голосом сказала женщина, но Элида не отставала:
- Вы увидели… смерть?
- Не знаю, - запинаясь сказала Анастасия. – Вы встретите кого-то. Кого-то из прошлого… эта встреча… эта встреча несет вам что-то очень нехорошее, - собравшись с духом ответила женщина. – Не думайте об этом! – постаралась успокоить она Элиду, но Элида не очень-то и волновалась. Во-первых, она не поверила, во-вторых, вероятнее всего речь шла о той смерти, что уже случилась, в-третьих, Элиду больше волновало то, что отец не появился ни в прошлую ночь, ни в позапрошлую. А ей так хотелось расспросить его об Лоуте. «Ничего, - подумала она, - сегодня папа точно придет, а то, что мне наговорила Анастасия – все это ерунда!», - но Элида ошиблась, ошиблась во всем. И отец не появился, и встреча с прошлым Кати произошла, и эта встреча была ужасной.

Глава 8

Элида увидела его первой, и это было очень хорошо, поскольку у нее было время и пережить шок, и подумать, что делать дальше. Михаил Крозов, один из той троицы, с которыми Катя тогда выпила, которые потом воспользовались е беспомощным положением и которого она ударила ножом в живот, устроился работать на завод, на котором работала и она. У Элиды помутилось в глазах, она помнила ту ненависть Кати, которую та ощущала к этому парню, но Элида понимала, что ничего с этой ненавистью она не будет делать. Она хотела спокойно жить и учиться, напитываясь знаниями этого Мира, чтобы воспользоваться ими в своем. Эта встреча все изменила. Не было никакого сомнения, что рано или поздно, он ее тоже заметит, и что тогда? Элиду бы больше всего устроил вариант, если бы он сделал вид, что знать ее не знает – это было бы наилучшим решением проблемы, теперь все зависело от Михаила. Она осторожно следила за ним, наблюдая, как он осваивается на новом месте. К ее удивлению это произошло почти мгновенно, не прошло и пары дней, как он обзавелся дружками, глядящими ему в рот и смеющихся над каждой его шуткой. Это было и неудивительно. Элида рассмотрела его ауру – ауру лидера, но такого грязно серо-алого цвета она еще не видела никогда. Вот тогда она ясно поняла, что добром их встреча никогда не закончится. Следующие события это только подтвердили.
Она почувствовала ту минуту, когда он увидел ее в толпе и мгновенно узнал, ощущение этого взгляда было сродни уколу иглы, когда портниха бывало нечаянно колола ее булавкой во время примерки платья. Элида надеялась, что у парня хватит ума не трогать ее и не задевать, но он был не таким человеком, чтобы так поступить. С этого дня она почувствовала, что за ней наблюдают. Осторожно, внимательно и… враждебно. Она ощущала этот взгляд постоянно, она не то чтобы боялась парня (ее магические силы позволили бы с ним справиться запросто), но ее беспокоило это внимание, и она понимала, что, когда открыто покажет свои способности, ей придется уйти навсегда, а Элида хотела еще здесь побыть, возвращение к Лоуту ее пугало до ужаса. Лоут это не Михаил Крозов.
Раньше она спокойно ходила после работы в вечернюю школу, засиживалась допоздна в библиотеке, теперь она старалась не ходить одна, старалась всегда держаться на людях, и все равно он ее выследил и в один из вечером дорогу ей преградила тройка парней.
- Что ж ты, лярва ходишь, не здороваешься, словно мы не знакомы? – грубо и оскорбительно, не оставляя ни малейшей надежды на мирное решение конфликта, спросил Михаил, и сплюнул ей под ноги. – Ходишь, вся такая важная, недоступная, словно это не бы бухала с нами в общежитии и потом кувыркалась с нами троими?
- Вы напоили меня… - дрогнувшим голосом ответила Элида, она хотела добавить, что потом он с дружками воспользовались ее состоянием, но Михаил ее сразу перебил.
- Мы что насильно тащили тебя в свою комнату? Мы насильно вливали в тебя самогон? Нет! Та сама с радостью и к нам пришла, и пила наравне с нами! А потом что ты сделала? Ударила меня ножом в живот! – он с такой ненавистью посмотрел на нее, с ненавистью, что не исчезнет с годами, что будет только расти, наливаясь яростью и жаждой мщения.
- Что тебе от меня надо? – с дрожью в голосе спросила Элида, догадываясь, что сейчас последует целый список унизительных и оскорбительных требований, но все случилось не так.
- Что мне от тебя надо? – мерзко ухмыльнулся парень. – Ты это сейчас узнаешь. Держите ее! - приказал он своим дружкам, а сам взялся рукой за пряжку ремня. Элида думала, что, когда ее схватят за руки, и будут держать, у нее будет немного времени, чтобы, заглянув в глаза этим троим, приказать им оставить ее в покое, но все случилось совсем не так. Вместо того, чтобы хватать ее за руки, ей на голову надели мешок, и стали обкручивать веревкой, не давая ей возможности отбиваться. Ярость затопила разум Элиды. Ледяные иглы, перерастающие в ледяные кинжалы, вспороли ткань мешка, пронзая все на своем пути, и руки, и плечи, и животы Мишкиных дружков, поскольку те крепко прижимали ее к себе. Парни заорали, выпустив Элиду из захвата и отпрыгнули в стороны. Она сорвала с головы мешок и уже не таясь, призвала магическую силу. Потом она догадалась насколько страшно выглядела в ту минуту, голубые и алые всполохи, мелькающие то тут, то там, горящие ненавистью глаза, и аура жажды мщения и угрозы смерти.
Дружки Михаила, взвыв от ужаса бросились прихрамывая прочь, зажимая раны и сочащуюся кровь, руками. Сам он так быстро сбежать не смог, поскольку приспущенные штаны, не давали ему такой возможности. Элида шагнула к нему и одним движением руки опрокинула его навзничь. Несколько пасов - и он лежит неподвижно, словно спеленатый тканью, не смея и пошевелится.
- Я знаю, что я сделаю, - медленно сказала Элида, подойдя к Михаилу вплотную. Она присела рядом с ним, упершись коленом в его грудь. На кончике ее указательного пальца появилось яркое свечение, и она каллиграфическим почерком стала выжигать на лбу парня слово «насильник». Ее ярость еще не утихла, поэтому она не обращала внимание ни на его вопли, ни на умоляющий взгляд… Элида не была военной, не слышала советы бывалых воинов, о том, что прежде, чем с кем-то вступать в бой, надо о своем противнике постараться узнать, как можно больше. Если бы Элида последовала этому правилу, то узнала бы, что в компании, которую собрал Михаил Крозов было не трое участников, а четверо. И этот четвертый, сильный, огромный и глуповатый парень, спешил со всех ног к месту проведения показательного наказания, для одной высокомерной выскочки, которую нужно было хорошо проучить и поставить на место.
Элида, увлеченная своей работой, не слышала и не видела, как этот четвертый парень появился на пустыре, как непонимающе огляделся по сторонам, как увидел Элиду и друга кричащего и о чем-то ее молящего, не видела, как этот парень подхватил булыжник, попавшийся ему под руку, и как он страшным ударом опустил камень на ее голову.
Элида почувствовала невыносимую боль. Потом была чернота, потом, пустота, потом она открыла глаза, оказавшись в замке герцога Лоута, в своей спальне. Ей хватило нескольких секунд, чтобы прийти в себя. Контраст между тем, что только что происходило в том Мире, и что она видела сейчас был настолько разительный, что, если бы Лоут посмотрел на нее… не с любовью, а хотя бы с толикой внимания и заботы во взгляде, она простила бы ему все, что было до этого, попытавшись как-то пристроиться с ним рядом. Но взгляд мужчины выражал только отвращение, презрение и раздражение. Было видно, что он очень устал, все то время, когда он возвращал Элиду к жизни он влил в нее уйму своих сил. Элида внимательно посмотрела на него. В другое время она, наверное, восхитилась его магической силе. Ведь в тот раз, когда она почувствовала, что покидает тело Кати, Лоут действительно едва не вырвал ее душу из другого Мира. Элида даже не представляла той мощи, которой надо обладать, чтобы такое сделать. В другой раз, она несомненно посмотрела бы на него с уважением… но только не сейчас!
Его отвращение к ней, его раздражение вызвали в ней такой гнев, что она резко села на кровати и коротко сказала:
- У вас есть время подумать до восьми часов утра, после этого уже ничего нельзя будет сделать. Письма попадут в руки тем, кому они отправлены! – поскольку Лоут никак не реагировал на ее слова, пораженный ее поведением, Элида добавила: -  Пожалуйста, оставьте меня одну. Мне надо собрать вещи, для отъезда отсюда, поскольку, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы согласитесь и на мой отъезд, и на выплату мне содержания. Я знаю, что вы умный, здравомыслящий человек, так не разочаруйте меня в этом убеждении. – Лоут встал со стула, несколько секунд всматривался в лицо Элиды, она почувствовала, что он сканирует ее лицо на предмет обнаружения иллюзий, поскольку в эту минуту ему показалось, что перед ним не его жена, а совсем другая девушка.
Элида больше ничего не говорила, но смотрела на него с таким нетерпеливым ожиданием, что Лоут поднялся со стула и вышел из ее комнаты, так хлопнув дверью, что она чуть не слетела с петель. Элида медленно выдохнула: главные слова были сказаны, дороги назад не было. Она перебрала в памяти свои слова, которые она сказала Лоуту и вдруг улыбнулась, вспомнив фразу о восьми часах утра. «Представляю, как Лоут удивился!», - нервно хихикнула она. Но Элида и не могла сказать по-другому. Работая в цеху она уже крепко-накрепко привыкла ориентироваться по часам, которые висели и в ее цехе перед входом, висели в столовой и в других цехах завода. На часы постоянно поглядывала не только она, но и все рабочие. Сколько минут до обеда, сколько минут до окончания смены. А еще в нескольких фильмах Элида видела, как командир, давая какое-нибудь ответственное задание, или ставя ультиматум говорил:
У вас есть время до семнадцати ноль-ноль, или операция назначена на десять тридцать. Такие фразы (по мнению Элиды) звучали очень грозно, и отбивали любое желание ослушаться. Наверно поэтому она и сказала Лоуту о восьми часах утра. В любом случае следовало встать и начать собирать вещи. Выполнит Лоут ее требование или не выполнит, но она свою угрозу выполнить обязана. Элида встала с кровати и пошатнулась. Она была истощена магически, ей срочно нужно было что-то съесть.
Мысль о еде навела ее мысль о служанке и кухарке, но теперь их поведение вызывало не ужас, а гнев, наполовину связанный со смехом. «И чего я так испугалась? – думала про себя Элида. – Надо было вылить тот суп, в который эта дрянь плюнула, ей на голову – вот и все дела… А кто мне мешает это сделать сейчас? - вдруг со смехом подумала она. – К тому же в кухне я могу подкрепиться!». -  Немного пошатываясь от слабости Элида двинулась по коридору. Голос кухарки и ее дочери Элида услышала задолго до того, как подошла к кухне. Обе громко обсуждали молодую хозяйку, причем, совсем не стесняясь в выражениях. И снова злость закипела в душе Элида. Эта злость придала силы, и она уверенным шагом преодолела последние метры и неожиданно появилась на пороге, заставив обеих женщин ойкнуть от неожиданности.
- Здравствуйте, мои милые, здравствуйте, мои хорошие, - елейным голосом, почти пропела она. – Я тут с вами решила поговорить, как хорошо, что вы обе здесь и мне не пришлось разыскивать вас по замку. – Элида широко улыбнулась, намеренно изобразив вместо улыбки злобный оскал. – Так что тут вы мне приготовили? – с наслаждением наблюдая за оторопью женщин, она приподняла крышку с супника, что стоял на разносе уже остывший. – Суп! – деланно обрадовалась она, а потом с ненавистью взглянув на обоих спросила: - Это в него вы плевали? – женщины вздрогнули, но промолчали. Элида подняла вторую крышку – в соуснике была какая-то бурая неприятная масса. Дальше она не помнила, как все случилось, но эта мерзкая противная бурда оказалась на голове у Дарии и Элида с наслаждением втерла ее ей в волосы, постаравшись размазать, как можно сильнее. Суп – достался поварихе, и теперь на ее голове лежала гуща, а жидкость стекала на платье. Но Элида этим не удовлетворилась. – Ваше счастье, что я ухожу из этого дома, - прошипела она, - а иначе, вы были бы обе бедными! – Элида обвела глазами кухню, и вдруг с яростью с сбросила с плиты горшок с каким-то варевом, потом смахнула со столов все ложки, тарелки, кастрюли, овощи, словом все, что там было. С удовольствием оглядев устроенный раскардаш, она подняла с пола кусок хлеба и небрежно дунув на него со всех сторон, вонзила в него зубы и гордо выплыла из кухни.
Элида прошла по коридору, завернула за угол и тут увидела кабинет управляющего домом и всем этим небольшим поместьем, господина Эрке. Элида остановилась возле двери. Именно господин Эрке являлся фактическим виновником всех ее бед. Горничной или камеристки, он ей не выделил, сам лично ни разу не зашел к ней, чтобы удостовериться, все ли у нее в порядке, чувствует ли она себя хорошо и комфортно. Теперь-то Элида понимала, что это был самый настоящий заговор, с целью сделать ее жизнь в этом доме невыносимой. С двумя участницами она разобралась, остался третий. С такими мыслями Элида решительно распахнула двери в кабинет, не удосужившись даже постучать. Господин Эрке сидел в удобном кресле у окна положив ноги на пуфик и… спал, похрапывая и посвистывая носом. Элида с минуту рассматривала мужчину, которого до этого видела лишь мельком, и не найдя ничего примечательного ни в толстом носе, ни в круглых щеках, ни в отвисшем подбородке, приступила к карательным действиям.
Для начала она воздушной волной ударила в спинку кресла, и оно опрокинулось навзничь вместе с сидящим в нем мужчиной. Элида медленно подошла к нему и присев около него на корточки посмотрела ему в глаза.
- За что вы так со мной, а? – с горечью в голосе спросила она.
- Я… я не понимаю, - испуганно залепетал мужчина, силясь подняться, но Элида ему не позволила.
- Вы представляете, господин Эрке, каково это зашнуровывать на спине корсет без чьей-либо помощи? Вы думаете горничные или камеристки должны быть у каждой знатной дамы просто для солидности? – поскольку мужчина молчал, только хлопая глазами, она сама за него ответила: - Нет! Общество навязало женщинам благородного происхождения необходимость носить такие туалеты, которые без помощи надеть невозможно! – Элида вдруг поняла, что говорит словами ораторши на митинге, призывающей женщин, бороться со стереотипами в одежде, быту, и поведении, навязанной им мужчинами. Это Элиду так рассмешило, что ее гнев заметно поутих. – И вот вы, господин Эрке, хорошо зная об этом, не удосужились выделить мне даже самую плохонькую помощницу…
- Вы.. вы не просили, - несколько смущенно ответил лежащий.
- А сколько раз вы приходили ко мне, чтобы удостоверится все ли у меня в порядке? – со вновь закипающим гневом спросила Элида. – Скажите, почему вы так ко мне отнеслись? Что я вам сделала? Чем обидела вас или оскорбила? – мужчина молчал, только щеки из бледных стали пунцовыми. – Это герцог Лоут вам приказал так ко мне относится?
- Нет, нет, - испуганно запричитал Эрке.
- Значит, это ваша личная инициатива? – продолжала допрашивать его Элида. – Тогда я снова повторяю вопрос: за что? – но мужчина не отвечал. – Я же вижу по вашей ауре, что вы неплохой и добрый человек. Как вам не жалко было меня. Вы же должны были понимать, как мне трудно освоится в незнакомом доме, да еще когда я нежеланна! – Эрке судорожно вздохнул и отвел глаза. Элида резко поднялась. – Вы победили. Я ухожу из этого дома, но на прощание… - Она обвела комнату глазами. Ее взгляд остановился на чернильнице. Хрясь и темные брызги полетели по всей комнате, окропляя все предметы, кроме самой Элиды. Взмах рукой и все бумаги взлетели вверх, перемешиваясь между собой, потом упали на пол. Прощайте, господин Эрке, надеюсь я вас больше не увижу. - Элида сидела в своей комнате до ночи, но никто к ней больше не зашел, в том числе и Лоут. Элиде не сомневалась, что он видел все что она учинила и ждала от него каких-то слов, но – ничего. Не пришел он и в восемь утра. Элида несколько минут раздумывала, что делать с письмами, которыми она пугала Лоута. Она обещала их отправить утром адресатам, но сейчас она не решалась это сделать. Ее гнев улегся и теперь раздувание скандала не казалось ей такой уж хорошей идеей. Она отозвала письма назад, боясь, что их отсылка будет большой глупостью с ее стороны. «Посоветуюсь с мамой», - решила Элида и, убедившись, что время, указанное в ее ультиматуме, минуло, порталом перенеслась в дом матери вместе с кучей своих вещей.


Часть 2

Глава 1

Элида остановилась посреди холла в ожидании, когда к ней подойдут слуги и помогут перенести вещи, поскольку ее прибытие домой не могло остаться незамеченным, но прошло пять минут, потом десять, потом пятнадцать, к ней никто не приходил. Элида пригляделась и увидела, что за одной из неплотно прикрытых дверей, за ней наблюдает Нейла, почти ровесница Элиды, практически выросшая в их доме. Девушка, увидев, что Элида ее заметила, осторожно махнула ей рукой, прижав палец к губам, показывая, что надо соблюдать тишину и осторожность. Как можно незаметнее Элида приблизилась к этой двери и тут быстро зашептала.
- Леди Элида, ваша матушка запретила встречать вас и помогать вам, она вчера строго настрого всех предупредила об этом.
- Но как же мама вчера могла знать, что я вернусь домой? – поразилась Элида.
- Не могу знать, - прошептала Нейла, - но только после ухода герцога Лоута ваша матушка стала, словно не своя. Она собрала всех слуг ну и сказала, чтобы вам никто не помогал, и если вы хотите, то сами должны нести вещи в свою комнату, но и потом вам никто не будет помогать, если вы захотите кушать, то вам придется идти в кухню и есть вместе со слугами… И еще ваша матушка запретила вас к ней пускать, она сказала, что сама решит, когда вас вызвать.
- А я могу занять свою комнату? – с дрожью в голосе, спросила Элида, со страхом ожидая, что ей и это не позволят.
- Можете. Вам позволено жить в вашей бывшей комнате. – Девушка отпрянула от двери, и Элида осталась в одиночестве. Она взяла в руки часть вещей и чуть не задыхаясь от быстрого шага поднялась на второй этаж. Так она, сновала туда-сюда сделав почти пять ходок и все время ощущала, как за ней наблюдает вся прислуга в доме. Было так тошно от этой мысли, но выбора у Элиды не было, больше ей пойти было некуда.
Лишь закрыв изнутри свою комнату на ключ, она в изнеможении рухнула на кровать. Да, не такой встречи она ожидала. Знала, что мать будет холодна и недовольна, что чтобы так! «Это из-за Лоута, - с горечью подумала она. – Он прибыл вчера вечером, наверняка все рассказал так, что я оказалась одна во всем виновата, да еще этот погром… Какая же я дура! – чуть не застонала она. – Мне надо было немедленно убираться оттуда, а не ждать до утра! Я должна была первой увидеть маму и первой обо всем рассказать! Какой же Лоут мерзавец! Как он все ловко провернул… Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» - мысленно кричала она, понимая, что проиграла и проиграла по-крупному.
Но в этот момент не только Элида не находила себе места в своей комнате, точно также в своих апартаментах металась леди Марриет, с нетерпением ожидая прибытия своей старшей дочери Эннэт.
- Представляешь, - бросилась мать к дочери едва та появилась на пороге, - что наша тихоня учинила! Сбежала от мужа перед этим устроив настоящий разбой. Подралась со служанкой и кухаркой, разгромив всю кухню, расшвыряв тарелки, ложки, опрокинув кастрюлю с супом; пожилого человека толкнула вместе со стулом на пол, облила все чернилами, разбросала ценные бумаги, и все из-за того, что ей забыли выделить служанку. Несколько дней она молча просидела в комнате с поджатыми губками, запоминая и записывая даже самые мелкие недочеты прислуги, считая это личными обидами. Потом пригрозила, что эти записи она отправит всем, кому только возможно, даже принцессе Дейре. Но и это не все. Она потребовала от Лоута неслыханную сумму в качестве компенсации за эти надуманные оскорбления, а потом преспокойненько вернулась в мой дом!
- И что ты сделала? – в ужасе от услышанного спросила Эннэт.
- Ну, поскольку Лоут дал ей три дня, чтобы одуматься и вернуться назад, я позволила ей на эти три дня остановиться в своей бывшей комнате. Потом я с ней поговорю и так поговорю, - голос леди Марриет задрожал в предвкушении этого разговора, обещая Элиде немало очень неприятных минут, - что она вернется в дом Лоута, как миленькая!
- А я тебе всегда говорила, - с удовольствием и злорадством сказала Эннэт (до сих пор обиженная на младшую сестру, за то, что той достался герцог, да еще красавец из красавцев, в то время как ей самой - только граф, да еще толстенький и неказистый, а должно было бы быть наоборот), - что никакая она не тихоня, у нее в глазах всегда светится ослиное упрямство и непокорность. Она всегда была себе на уме, постоянно о чем-то думая, о чем-то мечтая и скрывая ото всех свои мысли.
- Ничего, ничего, - с угрозой ответила мать, - теперь ей придется рассказать и о своих мыслях, и о своих планах, а потом выслушать, что я думаю обо всех этих глупостях!
 Марриет сначала хотела позволить дочери пожить три дня в ее доме, и только после этого поговорить с ней, но гнев и нетерпение заставили ее уже на следующее утро вызвать Элиду к себе.
- Для начала я хочу спросить, - вместо приветствия сказала Марриет дочери, - ты отправила те письма, какими угрожала герцогу Лоуту?
- Нет, - поспешно сказала Элида, обрадовавшись, что правильно поступила, не поддавшись эмоциям в ту минуту.
- Дай сюда, приказала мать. – И Элида безропотно протянула ей запечатанные листы (а как по-другому? Свою мать она всегда боялась до ужаса, а теперь была еще и зависима от нее). Марриет перебирала прямоугольники, читая имена, увидев письмо со своим именем она вскрыла его и быстро стала пробегать глазами строчки и на ее лице явственно проступила брезгливость и отвращение. – В остальных письмах тоже самое? – коротко спросила она, и дождавшись кивка Элиды бросила все письма в пламя камина.
- Только самая глупая, самая недалекая женщина, - медленно начала она, - будет собственными руками уничтожать репутацию мужа, не испробовав все другие возможные способы, чтобы добиться желаемого! – при этих словах Элида покраснела, внезапно осознав, что мать в общем-то права. Элида ведь в сущности ничего не делала, чтобы утвердится в доме мужа и потребовать должного к себе отношения. – Понимаешь, - неожиданно «человечным» голосом продолжила мать. – Репутация мужа – это будущая репутация детей. Опозорив мужа в глазах общества, ты этот позор перенесешь и на будущих детей, поскольку никто и никогда не забудет ни упреки, которые ты прилюдно бросишь в лицо мужа, не те грязные тайны, о которых ты всем расскажешь. И что потом? Ты под влиянием секундной обиды, сотворишь такое, что последствия коснуться не только тебя, но и твоих детей! – слова матери пробрали Элиду до костей, и она стала бы переживать еще больше, если бы не мысль, что у нее не будет детей от Лоута, и, значит, за их репутацию переживать не стоит, но все равно, она дала себе слово, что прежде, чем совершать какие-то необатимые поступки, хорошо обдумать последствия, какие могут быть.
- Да, мама, - тихо прошептала Элида. – Теперь я понимаю, что письма были неправильным поступком, продиктованным чувством жгучей обиды, что я испытывала в тот момент. – Мать внимательно вгляделась ей в глаза, и увидев, что Элида говорит искренне, продолжила свою речь, но уже совсем в другом тоне.
- Герцог Лоут рассказал мне о том, что ты учинила в его замке. Если бы это рассказывал кто-то другой я бы объявила этого человека лжецом и обманщиком, поскольку МОЯ дочь, не могла сделать того, о чем мне рассказывали.
- Мама, - попыталась как-то оправдаться Элида, - ты не…
- Закрой рот, - коротко приказала мать, и Элида умолкла на полуслове. – Ты когда-нибудь видела, чтобы я дралась со слугами? – задала мать риторический вопрос, и не дожидаясь ответа продолжила: - Ты думаешь у нас работают какие-то особенные слуги? Ты думаешь, мне не пришлось ломать отношение слуг к себе, когда я пришла в дом твоего отца и они также неохотно приняли меня, демонстрируя свое неуважение из-за того положения, в котором я оказалась, лишившись родителей, дома и состояния? – Только в эту секунду, услышав слова матери, Элида вдруг поняла, что у них в чем-то были схожие ситуации. Обе вышли замуж за мужчин, что были выше их по положению, обеих мужья не любили… Как же мама добилась такого подчинения прислуги? - всерьез заинтересовалась Элида, осознав, что обстоятельства обстоятельствами, но огромную роль играет личность человека. Она с раздражением вдруг подумала, что перед Лоутом она продемонстрировала себя в виде бесхарактерной, трусливой и глуповатой (что тут скрывать), особой, к которой невозможно было испытывать ни любовь, ни уважение, ни даже простую симпатию. Элида закусила губу, до того й противно стало от самой себя, а мать между тем продолжала.
- Герцог Лоут потребовал, чтобы в течении трех дней ты принесла ему свои извинения и по поводу своего недостойного поведения, и по поводу тех угроз, что посмела ему предъявить, а потом… - Мать сделала театральную паузу, - а потом, он разрешит тебе вернуться в его дом! – Элида быстро вскинула голову, не ожидая услышать эти слова.
- Мне придется вернуться к Лоуту? – с содроганием спросила она.
- А как же иначе? – неподдельно удивилась мать. - Жена обязана жить в доме мужа, по возможности стараясь удержать от любопытства посторонних все те семейные проблемы, что могут возникнуть между мужем и женой, особенно в первые годы после свадьбы.
- А я не хочу возвращаться! – запальчиво крикнула Элида.
- А придется! – жестко и очень убедительно сказала мать. - У тебя есть три дня, чтобы свыкнуться и смирится с этой мыслью, и обдумать свои дальнейшие поступки, чтобы они не осложнили твою жизнь, а, наоборот, облегчили ее. Ты вернешься к Лоуту ровно через три дня и ни минутой раньше – это последний мой тебе совет. Так ты хоть немного сохранишь свое достоинство, от которого остались одни ошметки, - брезгливо скривила губы Марриет.
- А если я не вернусь? – с дрожью в голосе спросила Элида.
- Об этом не может быть и речи! – сказала, как отрезала мать. – Ты вернешься, иначе Лоут с тобой разведется. Ты ведь знаешь, что это значит? – «Конечно знаю, - мысленно сказала Элида. – Это значит – СВОБОДА!». - Тебя не примут ни в одном доме, - между тем продолжала Марриет. – «И больно надо», - про себя усмехнулась Элида. -  Ты не сможешь посещать балы! – с ужасом сказала мать. - «Ура!», – чуть не закричала в ответ дочь. - От тебя отвернуться все знакомые! - «А что сейчас они ко мне повернуты?». – огрызалась в мыслях Элида. – Ты не получишь ни копейки ни от герцога, ни от меня, - твердо закончила перечень угроз от развода с Лоутом мать. – «А вот это настоящая проблема», - все также мысленно согласилась с матерью Элида. - И еще… - в голосе Марриет явно сквозила неуверенность. – Как скоро герцог Лоут консуммировал ваш брак? - Элида, которая теперь знала, что означает это слово и какое действие при этом совершается, вздрогнула.
– Он его не консуммировал, - тихо ответила она. Мать удивленно и тревожно посмотрела на нее.
- Как не консуммировал?
- Он сказала, что у него есть несколько десятков лет для того чтобы это желание пробудилось, а особенно возникло желание — это реализовать…
- Ох! – ахнула Марриет, но не из-за возмущения словами Лоута, а тем, что теперь вероятность развода стала совершенно реальной. – А ты не пыталась вечером подпоить его? – совершенно серьезно спросила она, досадуя на себя за то, не сказала этого Элиде раньше.
- Подпоить? – не поняла Элида. – Зачем?
- Как зачем? Чтобы он потерял над собой контроль. Бокал крепкого вина перед сном, потом ты, обождав какое-то время, чтобы он успел раздеться, под каким-нибудь предлогом заходишь к нему в спальню. Говоришь какую-нибудь чушь, что тебе страшно, зябко, прикасаешься к нему… нет лучше прижимаешься всем телом – и все готово. Брак консуммирован, а после этого ему с тобой развестись будет, ох как не просто! – Элиде вдруг показалось, что мама описывает ей не придуманную ситуацию, а ту, которая случилось в действительности… с нею самою, следующие слова матери только усилили это подозрение.
- Нет, я так не могу, - замотала головой Элида, которая даже в страшном сне не могла представить, как она заходит в спальню к полуголому Лоуту и начинает к нему прижиматься.
- Ты такая же нюня, как и твой отец! – с нотками раздражения в голосе сказала леди Марриет, и вот тогда-то Элида и подумала, что в вопросе консуммирования брака инициативу проявила ее мамочка.
- Мам, а ты любила папу? – неожиданно спросила она. Мать, которая в этот момент хотела что-то сказать, аж поперхнулась от этого вопроса. Марриет пронзила дочь взглядом, и Элида словно услышала ее голос, хотя та не произнесла ни слова: «Это не твое дело!», Элида смешалась и тихо попросила прощения за свой бестактный вопрос.
- Сейчас ты пойдешь в свою комнату, - ледяным тоном сказала леди Денес, - и напишешь герцогу Лоуту письмо. В этом письме ты в таких словах выразишь раскаяние в своих поступках, что он должен поверить тебе без малейшего сомнения. Потом ты в письме пообещаешь, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не учинишь подобного… Думаю этого Лоуту будет достаточно… можно было бы добавить, что ты с нетерпением ждешь встречи, чтобы словами выразить все то, что ты написала… - Марриет задумалась. – Нет, этого писать не следует, слов раскаяния будет вполне достаточно. – Она с сомнением посмотрела на Элиду, и добавила. - Когда напишешь письмо, сначала принесешь его мне. В письме не должно быть ни рабской угодливости, ни высокомерия, ни сарказма, ни желчи… да, сначала письмо должна прочитать я – так будет правильнее всего. – Элида думала, что мать сейчас ее уже отпустит, но мысли леди Денес были заняты одним очень важным вопросом. – Есть у меня одно зелье, - задумчиво сказала она. – ты могла бы подлить его в бокал Лоута. Ни вкуса, ни запаха он не почувствует…
- Что за зелье? – спросила Элида, заподозрив неладное.
- Это зелье делает из мужчины зверя, который жаждет только одного… Нет, - решительно сказала она, прерывая саму себя, - возможно потом, когда ваша семейная жизнь станет невыносимой рутиной, а сейчас нельзя. Остановимся на бокале с вином. Думаю, Лоут все же будет ощущать если не вину, то некое сомнение, и он наверняка постарается быть с тобой любезным… Вот и воспользуйся этим моментом! – грозно приказала она дочери. – Сразу же как все случится напишешь мне письмо. Ты поняла?
- Да, мама, - тихо прошептала Элида, именно в эту минуту окончательно решив бежать и от Лоута, и от матери.

Глава 2

Выйдя из кабинета матери Элида воровато оглянулась. Вот уже второй день она сидела, взаперти не имея возможности увидеть отца. Мать не просто так запретила ей выходить из комнаты, не надеясь на сознательность дочери она поставила соглядатаев, и стоило Элиде открыть дверь, как немедленно, словно из-под земли появлялась одна из служанок и Элиде спешно приходилось возвращаться назад. Сейчас все было иначе. Видимо, успокоенные тем, что Элида находится рядом с хозяйкой дома, никто не караулил у дверей и Элида быстро пробежала к лестничному пролету и поднялась на третий этаж, где лежал отец.
Лекарь приходил к нему два раза в день, наполняя тело отца магической энергией, служанка, ухаживающая за отцом, уже сделала все необходимые процедуры и тоже ушла, так что Элида могла не опасаться, что она кого-нибудь встретит. Вбежав в комнату, она бросилась на колени рядом с кроватью и лицом прижалась к ладони отца.
- Элида! – раздался радостный и до того реальный голос, что ей на секунду показалось, что отец пришел в себя и говорит с ней. Но чуда не случилось. Тело отца было все также молчаливым и недвижным.
- Папа! Как хорошо, что ты снова со мной. Я так боялась, что ты больше не придешь.
- Я не мог тебя найти, - виновато сказал отец. – Тебя нигде не было, одна пустота.
- Я снова в своем теле, - с грустью сообщила она ему. – Я ушла от мужа, и мама три дня позволила жить в нашем доме. Я поднялась в комнату, где ты лежишь, прикоснулась к тебе и сразу услышала твой голос.
- Понятно. Что с тобой случилось? Ты умерла в том Мире?
- Наверное, да, - с сомнением сказала Элида. – Я помню страшный удар.
- Жаль, теперь у тебя только семь жизней осталось, и это в лучшем случае…
- Ну и хорошо! – со злостью закричала Элида. – Пусть эти жизни быстрее закончатся, и я окончательно ум… - прорвавшиеся слезы не дали ей договорить.
- Все так плохо? – тихо спросил отец.
- Да! Герцог Лоут раньше меня увидел маму, и так ей все преподнес, что она во всем обвиняет только меня и требует, чтобы я просила у него прощения и возвратилась к нему через три дня. А я не хочу и не вернусь. Какой же он негодяй. Как он только посмел так поступить. Это же низко. Так благородные мужчины не поступают! – в сердцах кричала она. Отец немного помолчал, потом грустно сказал:
- Я думаю, что, по его мнению, ты взбалмошный, капризный, вызывающий раздражение ребенок, заниматься перевоспитанием, которого у него нет ни сил, ни времени, ни желания. Вот он и обратился к тем, кто воспитывал тебя, тонко намекнув, что тот, кто допустил такие просчеты в воспитании, пусть их и исправляет – в данном случае, твоя мать.
- Ах, он не желает меня воспитывать? – в бешенстве закричала Элида. – А просто поговорить со мной он тоже не может? Я, что дура или идиотка? Но он даже двух слов мне не сказал, он вообще не замечал меня, словно меня нет. Если я так ему противна, почему я должна с ним жить? Да еще мама требует от меня… - Она всхлипнула, вспомнив слова матери. Отец сразу догадался, о чем ему говорит Элида, но чем он ей мог помочь? – Нет, папа, - внезапно успокоившись сказала Элида. – Я убегу. Ведь существует какой-то закон, согласно которому если я буду скрываться три года, то Лоут может со мной развестись, при условии, что брак не до конца состоялся. Мама этого ужасно боится, а я вижу в этом единственный способ стать свободной.
- Элида, не все так просто. Сбежав, ты опозоришь Лоута, а он не тот человек, чтобы простить такое. Он найдет тебя, даже будучи разведенным и отомстит, например, упрятав в какой-нибудь глухой монастырь, если ни чего похуже.
- Ну и что, я не боюсь, я все равно попробую и будь, что будет! – горько сказала она. Отец еще немного помолчал, потом неуверенно сказал:
- Если ты все так окончательно решила, то я тебе немного помогу. Понимаешь, мне временами бывало очень плохо, и я страшно тосковал по моему Миру, поэтому я себе сделал некое укрытие, где мог, хоть ненадолго находится в окружении вещей моей родины. Я сейчас расскажу тебе, как добраться до этого убежища, только сразу предупреждаю, если ты отправишься к нему пешком или на лошади, то тебя с собаками отыщут по следу. В это место ты должна переместиться только порталом. Но и порталом ты не можешь так просто воспользоваться, - продолжал отец, - насколько я понимаю магию, то лорд Лоут легко сможет найти точку входа в портал, а, значит, и точку выхода, поэтому чтобы он не смог определить куда ты переместилась, воспользоваться портальным амулетом ты можешь только в месте, где будет огромное скопление народа, например, на площади. Лучше дождаться момента, когда все будут увлечены каким-нибудь зрелищем и твое исчезновение останется незаметным. Перемещаться будешь в то место, где мы очень часто бывали с тобой во время наших конных прогулок. Помнишь? Там высокие скалы, у подножия которых густые заросли терновника. Вот туда-то тебе и надо.
Вход в мое убежище как раз этот терновник и прикрывает. Между кустами и камнями есть узкий проход, пробраться по которому можно только ползком на четвереньках. Ничего не поделаешь, если хочешь сохранить все в тайне надо чем-то жертвовать. Кусты терна нельзя ни вырвать, ни раздвинуть, иначе егерь или лесник, мгновенно найдет проход внутрь скалы. Поэтому постарайся найти подходящую одежду, чтобы не сильно поранится о колючки. Но и это еще не все. Вход прикрыт камнем, ты его сразу найдешь, откатишь камень и проберешься внутрь. Лучше захватить с собой свечу, поскольку там очень темно.
В первой же нише, ты увидишь дверь. Ключ от нее лежит рядом под камнем. Я нанес на этот ключ твою кровь, кровь мамы, Эрреда и Эннэт, вдруг когда-нибудь вам потребовалось бы спасаться. Кроме вас, ну и, разумеется, меня больше никто не сможет открыть эту дверь. Царапнешь чем-нибудь палец и капнешь кровью на ключ, потом смело можешь открывать. Справа от двери будет такой рычаг – он называется рубильник, нечто похожее ты могла видеть на том заводе, на котором работала. Поднимешь его вверх, это запустит энергетическую установку.
Под рубильником будет зеленая кнопка, нажмешь на нее и появится освещение. Еще ниже зеленая кнопка – она запустит вентиляцию, поскольку в это помещение нет естественного притока воздуха. Но это еще не все. На столе стоит баллон, прикрытый прозрачной крышкой, возьмешь его и снова выйдешь к тому месту, где ты появилась из портала. Снимешь прозрачную крышку, надавишь на кнопку и воздушной струей тщательно обработаешь все свои следы. Это нужно для того, чтобы собаки тебя не нашли, даже в этом месте.
- Пап, а в этой пещере есть твоя фотография… ну настоящая? – перебила его Элида.
- Есть. Там много чего есть, я не успел все это уничтожить, теперь это придется сделать тебе. Но ты бы меня лучше не перебивала, а вдруг я больше не смогу с тобой пообщаться, а в пещере находятся предметы и вещи, которыми ты никогда не сможешь воспользоваться, если не будешь знать, как их включать, - достаточно строго сказал отец и Элида послушно замолчала. – Начнем с еды. Откроешь шкаф, что стоит у стены и увидишь в нем много разноцветных пакетов. Один пакет – один прием пищи. Но так просто их съесть не получится. Откроешь прозрачный куб, он стоит на столе, в него положишь один или два пакета, закроешь крышкой и нажмешь кнопку – и все. Через минуту пакеты увеличатся в пять раз, откроешь крышку достанешь пакет… не вздумай его разрывать, - быстро предупредил отец, -  там с левой стороны будет такая… такая… ну в общем догадаешься, а не догадаешься, тогда разорви, но над тарелкой. Разный цвет означает разный вкус. Они конечно со временем надоедят, но в первое время тебе они должны очень понравиться. В пещере есть вода, туалет и душ, это все находится за темной гладкой дверью. Просто сдвинь ее в сторону, и сама увидишь. В пещере лежит достаточная сумма денег. Если тебе удастся вырваться, то с такой суммой ты сможешь скромно прожить три-четыре года. Еще… - в этот момент Элида услышал шаги на лестнице. Осторожно опустив руку отца на кровать, она выскользнула в соседнюю комнату, а через нее вышла в коридор и вернулась в свою комнату. Она дрожала от азарта и возбуждения, не терпелось прямо в эту минуту сбежать из дома, но Элида заставила себя сесть и хорошо все обдумать и сразу же выявилось множество  вопросов, которые ей необходимо было решить, прежде, чем бежать.
Во-первых, найти себе другую одежду. Ползать по колючкам в платье с корсетом и кринолином не просто не удобно, а вообще невозможно. Оставлять клочки одежды на иглах было немыслимо. Элида взялась за решение этой первоочередной задачи со всем своим рвением. Для побега, который ей предстоял, нужна была мужская одежда не слишком броская и подходящая по размеру. В доме среди слуг было несколько мужчин, но все они были намного выше и крупнее Элиды, так что кража их вещей отменялась. Элида задумалась где бы раздобыть необходимое и мозг услужливо предложил ей подсказку, напомнив о вещах брата, которые тот носил пять-шесть лет назад. Большинство из них конечно раздали слугам или беднякам, но кое-что все равно осталось и хранилось на чердаке в большом сундуке. Перед Элидой встала задача проникнуть на чердак. Ночью это сделать было невозможно, поскольку в притихшем доме слышен каждый шорох, а ей требовалось стащить скрипучую лестницу, ведущую к люку в потолке.
…И снова, едва она приоткрывала дверь комнаты, тут же одна из служанок оказывалась у ее двери. Элида совсем пала духом, но тут она подумала, что раз она собирается сбегать из дома через окно, так почему бы ей не порепетировать будущий побег, попытавшись добраться из окна своей комнаты к чердачному окну. Элида выглянула на улицу и убедившись, что в саду никого нет, аккуратно выбралась на широкий бордюр, что шел по всему периметру дома. Сориентировавшись и определив где находится желаемое окно, она без страха двинулась к нему. Элида поражалась самой себе, но страха и вправду не было, возможно потому что память Кати еще жила в ней. И в этой памяти хорошо сохранились воспоминания с какой легкостью Катя могла пробежать по коньку дома на любой высоте, а уж идти по такому удобному и широкому бордюру вообще было сплошным удовольствием.
Элида смогла и на чердак взобраться и вещи, подходящие нашла и вернуться в свою комнату успела. Все прошло настолько замечательно, что эта небольшая победа просто окрылила ее. Бежать Элида решила этой же ночью. Она хотела затемно добраться до городского рынка и в подходящий момент открыть портал. Это должно было занять немало времени, а значит надо было придумать нечто такое, чтобы ее не начали искать до самого вечера. И она придумала! Элида села за стол и стала быстро писать, довольная улыбка то и дело трогала ее губы. Письмо, что она писала в эту минуту, было ее пропуском в новую жизнь.
 Спать Элида вообще не ложилась, перед побегом ей нужно было сделать еще два очень важных дела: утащить у мамы артефакт открывающий одноразовый портал, и… убить отца. От мысли, что ей придется своими руками прервать жизнь папы, ее мутило и бросало в дрожь, но она снова и снова вспоминала ту серую пустоту, в которой он находился и выхода из которой не было, пока его тело было живо. Выбора не было, Элида хотела помочь отцу. Она так переживала из-за того, что должна была сделать, что воровство камня-кристалла, открывающего портал, прошло легко и просто. Когда камень оказался у нее, Элида на цыпочках поднялась в комнату отца.
- Папочка, - всхлипнула она, прижавшись лбом к безвольной руке.
- Элида! – услышала она в ответ родной голос. Как же ей стало больно!
- Папочка, я ночью уйду из дома, но перед тем как сбежать, я хочу помочь тебе покинуть это тело. Папочка! – Элида заплакала. – Мне так тебя жалко. Я так боюсь.
- Элида, не делай этого, - неожиданно попросил отец.
- Это почему? – безмерно удивилась Элида, в глубине души уверенная, что отец обрадуется и поблагодарит ее.
- Понимаешь, - мягко сказал он, – рано или поздно я все равно вернусь в свой мир, но, если для маминого спокойствия лучше, чтобы я оставался живым до совершеннолетия твоего брата – пусть так и будет. Элида, я чувствую свою вину, за то, что не оправдал ее ожиданий. Я ведь как бы не жил, а лишь наблюдал за жизнью Гаррета Денеса, смотрел на все, словно со стороны. Уверен, что мама чувствовала это. Я хочу помочь хотя бы тем, что буду продолжать жить. Это не такая уж и большая жертва, к тому же… а вдруг я снова смогу с тобой общаться? Тогда бы я рассказал тебе как можно пользоваться другими вещами, что находятся в той пещере. Там есть такой экран, глядя в который ты могла бы увидеть живые картинки, на которых запечатлен мир, где я родился.
- Папа, - выдохнула радостно Элида. Такое счастье наполняло ее душу за то, что отец избавил ее от такого страшного бремени, как убийство родного человека, совершенное пусть и по необходимости, - спасибо! Спасибо тебе за все!
-Беги, девочка. Я буду очень сильно переживать за тебя, но я надеюсь, что ты сильная, ловкая, смышленая – ты справишься. И не забывай постоянно носить амулет, тот что я тебе дал. Мне кажется у Ходящих стоит какой-то блок, не дающий другим узнать их мысли, поэтому и наступает смерть. Живи. Живи долго и счастливо. – Элида крепко поцеловала отца, крадучись вернулась в свою комнату. Вылезла через окно на карниз, спустилась на землю, пробежав какое-то расстояние, переоделась в одежду брата, нахлобучив на голову шляпу, под которой спрятала волосы, потом бегом бросилась в сторону города, желая, как можно раньше попасть на площадь.
Она спряталась в переулке между домами, наблюдая, как шумная и говорливая толпа заполняет площадь. Элида никогда не была в подобном месте и конечно необходимость слиться с толпой ее очень пугала, к тому же ей было неловко и неудобно в одежде брата. На заводе она носила широкий комбинезон, и ей в нем было комфортно, а тут облегающие штаны, стягивающие ногу под коленом, сползающие чулки – нет, одежда брата ей не нравилась, но деваться было некуда.
Элида приглядывалась к людям и вдруг поняла, что она не сможет быть незаметной. Продавцы жадно выискивали глазами возможных покупателей, и она в такой достаточно хорошей одежде, несомненно привлечет их внимание, поэтому если она внезапно исчезнет, то сразу надуться свидетели, которые укажут точное место, где она находилась перед этим. Время шло, решение не находилось, Элида от досады искусала себе все губы, и тут вдруг народ на пощади зашумел и заволновался, она выглянула из укрытия и увидела, что на площадь въезжает огромная крытая повозка, разукрашенная со всех сторон.
- Представление! Сейчас будет представление! – кричали дети, а Элида чуть не захлопала в ладоши от радости. Теперь осталось выбрать местечко, чтобы рядом с ней не было никого на расстояние вытянутой руки, еще не хватало нечаянно затащить в портал постороннего. Такое местечко нашлось. Элида активировала амулет и оказалась рядом со скалой. В толпе никто не обратил внимание на ее исчезновение и десятки человек уже топтались по тому месту, с которого она пропала.

Глава 3

Перед перемещением Элида постаралась как можно ярче представить то место, о котором говорил отец. Она очутилась у подножия небольшого горного массива, рядом рос терн, вплотную наседая на скалы. Она облегченно вздохнула – одна часть ее плана оказалась выполненной. Теперь предстояло проползти между колючками и стеной… Элида присела на корточки, постаравшись рассмотреть эту дорожку. Увы, ее не было. Три года отец не появлялся в этом месте, за это время терн разросся так, что теперь пробраться к лазу, не оставив за собой следов в виде обломанных веток и колючек (с вырванными нитками, клочками ткани и каплями крови из-за ран и порезов), было невозможно. Элида боялась применять магию, поскольку магический фон держался несколько дней и такой одаренный маг, как Лоут мог бы его почувствовать. Она чуть не плакала от огорчения, впрочем, плач не плач, а ползти надо. Элида поглубже нахлобучила шляпу на волосы, натянула перчатки и двинулась вперед, как можно плотнее прижимаясь к камню, стараясь не обращать внимание на колючки, что цепляли ее за одежду. Она нашла камень прикрывающий вход. Нашла… и все. Вытащить камень из лаза у нее не хватало сил. Она стянула перчатки, голые пальцы вцеплялись в камень гораздо сильнее – ничего не получалось, камень казалось сросся со скалой. Чего-чего, а такого Элида не ожидала. Все ее надежды, все ее планы рухнули из-за такой малости. Она безвольно легла на землю рядом с камнем, ей было все равно, что теперь с нею будет. И тут она заметила, что камень и скалу разделяет небольшой деревянный клинышек. Отец забыл сказать Элиде об этой «мелочи», а она чуть не стоила ей свободы. Подергав за деревяшку, она легко вытащила ее, а следом за ней вывалился и камень. Элида заглянула в черное отверстие: все было так как рассказывал папа, узкий тоннель, затхлый воздух, но Элида уже ничего не боялась и быстро поползла вперёд. Небольшая пещера, где можно было выпрямится в полный рост. Она зажгла свечу и осмотрелась. Дверь очень красивая, очень гладкая и блестящая. Элида не удержалась и погладила ее рукой, поразившись тому, как отец смог ее так отполировать, впрочем, сейчас было не до этого. Под камнем она нашла ключ. Царапнув палец булавкой и выдавив каплю крови на ключ, она вставила его в замочную скважину и повернула. Дверь открылась без единого звука. Она робко шагнула за порог и высоко подняв свечу стала рассматривать все, что попадало в круг света.
- Ой! – громко сказала она, вспомнив наставления отца. – Надо же запустить… э-э-э… энергоустановки! – Она аж засмеялась от гордости за себя, что смогла повторить незнакомое слово. Элида с опаской посмотрела на рычаг, вздохнула и решительно дернула его вверх. Где-то что-то загудело негромко, но очень солидно. – Так, - нарочито бодрым голосом сказала она, чтобы подбодрить себя. – Одна кнопка включает освещение… -  Она надавила на нее, и зажмурилась на всякий случай, ожидая вспышки яркого света, но лампы зажигаться не торопились. Медленно, лениво они засветились сначала тусклым светом, который с каждой секундой становился все ярче и ярче. – Теперь проветривание, - скомандовала самой себе Элида и нажала еще одну кнопку, - гул стал немного другим, к нему примешался какой-то посторонний звук, а через минуту лица Элиды коснулась прохладная струя свежего воздуха. – Ура! Получилось, - запрыгала она от радости, и позабыв обо всем, стала с интересом осматривать предметы в комнате. Элида переходила от одной стены до другой, пока не наткнулась на стол, и на нем не увидела цилиндрический предмет, прикрытый прозрачной крышкой. – Надо же убрать все следы на поляне! – ахнула она. Вся ее радость мгновенно исчезла, эйфория прошла, на Элиду снова накатила волна страха.
Схватив баллончик, она выползла наружу и быстро приблизилась к тому месту, где она вышла из портала. – Так, - бормотала она, - папа сказал, что надо снять прозрачную крышку и надавить на кнопку. - Крышка снялась очень легко, но, когда она стала давить кнопку, с интересом наблюдая, что произойдет, струя распыленной жидкости из баллона ударила ей в лицо. От неожиданности она уронила цилиндр и закашлялась. Страшно щипало глаза и нос. Вытерев лицо, она опять взяла баллон в руки и стала нажимать кнопку, держа его от себя как можно дальше.
Ей снова пришлось ползти под кустами колючек, но в этот раз еще и спиной вперед. Она доползла до камня и только сейчас заметила, что закрыть проход камнем будет легко. Изнутри на камне была прикреплена ручка. Элида вползла внутрь, втянула камень так, что он встал намертво и также двигаясь ногами вперед добралась до комнаты. Когда дверь захлопнулась, она, наконец, ощутила себя в безопасности. Можно было ничего не бояться, никуда не торопиться. У нее было сколько угодно времени, чтобы обжиться в отцовском укрытии.
Она потянулась и поняла, что зверски хочет есть. Из дома ей удалось утащить только кусок хлеба, вот с него-то Элида и начала. Она кусала хлеб, по очереди открывая все дверцы шкафов, заглядывая внутрь. Нашла она и разноцветные пакетики, и металлические банки. О банках отец ничего не сказал, но ей показалось, что это консервы. Уж очень они были похожи на те, что она видела в Катином мире.
Заглянула она и за темную дверь, что не открывалась, как обычно, а отъезжала в сторону. Там находился туалет, да какой! Такого белоснежного унитаза, раковины и душа она никогда не видела. Ее правда смутили кнопки и отсутствие цепочки, за которую надо было дергать. «Хоть бы папа еще раз со мной поговорил!», - мысленно взмолилась она, несколько напуганная всей этой непривычной обстановкой.
Она села в очень удобное кресло, и увидела, что даже на подлокотнике кресла есть какие-то кнопки. Дотрагиваться до них она побоялась, лишь еще раз мысленно попросила папу поговорить с ней. «Интересно, который сейчас час?», - подумала она… и достала из своего таинственного непонятного и скрытого кармана, крошечные часики, что отдала ей Анастасия. Эти часики – были единственным предметом, который она забрала с собой, поскольку расстаться с ними была не в силах. И семена, и пузырек, и даже зеркальце она оставила в доме мамы, решив, что с собой брать эти предметы глупо, у нее и так в этом портальном кармане было совсем мало места. Она лишь запрятала эти предметы среди своих вещей, чтобы никто случайно их не увидел, а вот часы… Они были ее талисманом, ее любимой игрушкой, ее воспоминанием о Мире, что дал ей так много.
Она с удовольствием посмотрела на часы и поняла, что уже почти час, как обнаружили ее исчезновение. Но Элида не волновалась. По-настоящему ее начнут искать только через несколько дней. «А, здесь есть часы? – подумала она и только теперь обратила внимание на странную прямоугольную штуку, светящуюся разноцветными огнями. По какому-то наитию свыше Элида догадалась, что это часы. Она долго рассматривала непонятные символы, потом плюнула, решив, что у нее будет время изучить их как следует.
Элида еще раз осмотрелась. Что-то ее беспокоило и волновало, и тут она вспомнила: папа сказал, что здесь есть его настоящая фотография. Но где? Ничего похожего на фотоальбом или фотографию в рамке, она не видела. «Хоть бы папа еще раз поговорил со мной!», - уже в третий раз простонала она. Папа ей был нужен, как никогда.
Волнение и возбуждение, вызванные побегом из дома, постепенно спадали, и тут, вместо долгожданного спокойствия на Элиду снова накатил страх, она осознала, что в этом крошечном убежище ей предстоит провести не месяц и не два. Она беспомощно оглянулась в поисках кровати. В детстве, когда ей было страшно, она с головой пряталась под одеяло и так успокаивалась. Здесь же, кроме кресла никакой кровати не было, также не было ни одеяла, ни подушки, ни простыни. «Мне придется спать сидя в кресле? А как папа в нем спал? Он же говорил, что жил здесь по нескольку дней. – Эти мысли заставили ее еще раз обойти комнату в поисках ниши, в которой могла скрываться кровать, но кровати не было – хоть убей. Она зашла в ванную и только сейчас обратила внимание на зеркало, которое занимало почти пол стены и шло от потолка до пола. – Ах! – ахнула Элида. – Вот это зеркало! Даже получше, чем то, что стояло в общежитии на лестнице. – И тут она неожиданно подумала, что папа, владея такими необычными знаниями ни с кем не делился ими в этом мире, почему? Ведь он мог передать способы изготовления очень многих вещей, того же стекла или зеркал, или… да чего угодно! Почему он этого не делал? – Элида не понимала. – Надо его об этом спросить, - думала она. – Хоть бы он пришел! Мне здесь так…», - она хотела сказать страшно, но ей было не страшно, хотела сказать грустно, но это было не то слово, что отражало ее чувства. Здесь Элида чувствовала себя так, словно она одна, вообще одна во всем мире, казалось, что больше никого и нигде нет, и это безмерное ощущение одиночества душило ее, словно паника, казалось, что ей не хватает воздуха, хотя она ясно чувствовала прикосновение прохладного ветерка к щеке. Она свернулась в кресле клубочком и уснула.
- Элида! – услышала она голос отца. Элида засмеялась от счастья, все ее страхи мгновенно исчезли.
- Пап, как же я боялась, что больше не услышу тебя! Как я боялась!
- Я тоже этого боялся. Теперь я хочу продолжать жить в вашем Мире не только ради спокойствия мамы, а из-за тебя. Я понимаю, очень хорошо понимаю, что ты почувствовала, оказавшись в моем убежище. Все чужое и непонятное, но теперь я рядом. Я тебе все спокойно объясню, научу пользоваться всем тем, что есть в этой пещере и ты почувствуешь, как тебе будет комфортно.
- Пап, - сразу же спросила Элида, поскольку слова отца напомнили ей о вопросе, который у нее возник, когда она рассматривала все эти непонятные предметы. – А почему ты никому не рассказывал или никого не учил делать такие вещи, как те, что в твоем убежище?
- В нашем Мире считается недопустимым хоть как-то вмешиваться в историю развития чужой планеты. Понимаешь, а вдруг общество не готово, например, к тому, чтобы пользоваться каким-нибудь сверхмощным оружием. И тогда наша помощь, может привести к страшной катастрофе. Сама подумай, я живу в мире, в котором нет магии, и вот я расскажу о наших технических достижениях, например, лорду Рэннеру. Уверяю тебя, что он не остановится на простом использовании тех технологий, о которых я ему мог бы рассказать. Он не успокоится ни за что, пока не изучит. И не усовершенствует такую вещь. Я даже не могу представить к чему может привести объединение сложных технологий и магических потоков. Хотя… - отец чуть смущенно засмеялся. – Я прихватил с собой большое количество магических амулетов. Во-первых, для того, чтобы выяснить будут они или нет работать в моем Мире. Во-вторых, доказать нашим ученым, что существует Мир, в котором действует неизвестная энергетическая составляющая. Ну и в-третьих, хочу, чтоб наши умники покопались в этих игрушках, быть может они смогут создать нечто подобное.
- А какие артефакты ты взял с собой? – сразу же заинтересовалась Элида.
- Само-собой, кристалл, с помощью которого можно открыть портал для перемещения. Сам я не могу открывать такие порталы, поскольку у меня нет магических сил, но я заснял несколько таких перемещений. Потом я взял артефакт, что охлаждает продукты в небольшом пространстве, потом несколько амулетов, создающих иллюзии, несколько вещиц из тех, что используют для считывания чужой памяти, несколько таких, что используют боевые маги. Но давай об этом поговорим позднее, сейчас самое главное познакомить тебя со всей той техникой, что находится вокруг.
- Я еле-еле смогла вытащить камень, - пожаловалась она ему. – Там снизу был деревянный клинышек, а я сразу не увидела. – Отец сочувственно вздохнул.
- Я спешил, надо было столько всего сказать, я просто забыл тебя предупредить. Чтоб такого больше не случилось, слушай и не перебивай.
- Пап, а где кровать? – спохватилась она, снова перебив отца.
- Элида! Я все расскажу по прядку, имей терпение! Кроватью является то кресло, в котором ты сидишь. На подлокотнике два ряда кнопок. С помощью кнопок верхнего можно управлять всеми приборами в убежище, а нижний ряд управляет самим креслом. Нажми зеленую кнопку… сразу предупреждаю, кресло начнет двигаться, так что не бойся! – И точно. Едва Элида нажала кнопку, как спинка кресла мягко опустилась. Под ногами выдвинулась еще одна подушка и кресло превратилось в кровать. – Если хочешь, чтобы кресло собралось обратно, нажми кнопку, что находится правее от зеленой, продолжал отец. – Теперь я расскажу тебе самое главное и самое интересное. Видишь на стене матовый прямоугольник? Это экран. Ты знаешь, что такое экран?
- Это как в кинотеатре, белое полотно, на котором показывают фильм?
- Умница! Нажми на крайнюю левую кнопку в верхнем ряду. – Элида несмело ткнула в кнопку пальцем. Серый экран на стене засветился, и Элида увидела поляну, на которой она оказалась, выйдя из портала. – Я установил такую штуку, - продолжал отец, - с помощью которой ты можешь видеть все, что происходит снаружи. – Элида ахнула от восторга, поскольку сразу же ощутила, как чувство одиночества исчезло бесследно. – Но и это еще не все! – в голосе отца несомненно звучали нотки гордости. – Кнопка, что находится рядом отключает это отображение, а вот с помощью, следующей ты сможешь увидеть мою родину. – Элида по очереди нажала кнопки, и на экране возникли здания такой высоты, что были выше гор, окружающих эту долину… - Потом насмотришься, - засмеялся отец. Он объяснял, объяснял и объяснял. Элиде надо было столько всего запомнить, что ей казалось, что у нее в голове все перемешалось и она никогда не вспомнит, что и как правильно нажимать, но отец не успокаивался, он боялся, что больше не сможет поговорить с дочерью и у него для этого были все основания.

Глава 4

Элида оказалась права. По-настоящему ее искать начали лишь через несколько дней. Она все правильно продумала и была бы чрезвычайно довольна, если бы знала насколько эффективно ее план претворился в жизнь.
… На другой день, поле ультиматума, который леди Марриет выдвинула младшей дочери, она ожидала ее к завтраку, но Элида не пришла. Несколько раздосадованная упрямством дочери, Марриет послала к ней горничную, с приказом немедленно выйти к столу, но вместо Элиды девушка принесла свернутый лист бумаги, что лежал на столе в спальне Элиды. С раздражение и некоторым беспокойством леди Марриет развернула лист, быстро пробежала его глазами, потом прочла уже внимательнее и ее губы скривила презрительная усмешка.
- Иногда мне кажется, - сказала она, небрежно бросив письмо на стол, - что Элида не моя дочь. – Увидев вопросительный взгляд Эннэт, она вместо того, чтобы дать прочитать ей письмо, сама прочитала его вслух, иронично подчеркивая некоторые обороты, из-за чего казалось, что письмо написано истеричной, неуравновешенной особой.
- Мамочка! – с драматичным пафосом произнесла Марриет. – Ты права, права во всем! Я должна, я обязана просить прощение у моего мужа, умоляя его не сердиться на меня и снова позволить жить рядом с ним в его доме… Я написала несколько черновиков и поняла, что бумага не может передать мои чувства, и мое раскаяние, поэтому я сама отправлюсь в его дом и буду молить о прощении. Я отправлюсь к нему порталом. Прости, но я взяла один из портальных кристаллов в твоем кабинете. Твоя дочь Элида.
- Какая глупость! – прокомментировала Эннет. – Такое самоуничижение, такая рабская покорность только оттолкнут от нее мужа. Где ее самоуважение, чувство собственного достоинства? Не понимаю. Не понимаю ее и все тут.
- Ох, и не говори. Я, конечно, приказала ей написать письмо Лоуту, но я же сказала, что она должна просить прощение в самых изысканных словах и выражениях, в которых бы сквозило уважение не только к Лоуту, но и к самой себе… Ах, - стукнула она ложечкой по столу. – Что за несносная девчонка. Наверно я зря ее отдала в тот пансион, лучше бы она, как и ты, воспитывалась дома, под моим присмотром! – Марриет ненадолго замолчала, потом сказала со странной усмешкой:
- Если говорить начистоту, то я была уверена, что Элида не подчинится моим требованиям. Она, конечно, открыто не сопротивлялась и не отказывалась, но я-то видела каким непримиримым блеском светились ее глаза, как упрямо были сжаты губы и брови сведены вместе, как она делала всегда, сдерживая гнев…
- И прикидываясь этакой тихоней-ангелочком, - с ехидцей добавила Эннэт. Но мать, погруженная в свои мысли, не слышала ее.
- Я настолько была уверена в том, что Элида попытается сбежать, что навесила на нашу входную дверь следящий амулет. И если бы Элида только попыталась ее открыть, все в доме мгновенно бы проснулись и не допустили побега.
- А почему ты служанок не заставила охранять выход из дома? – удивилась Эннэт.
- Служанки могли уснуть. Элида могла бы их чем-то напоить, да мало ли чего? Амулет – надежней… Надеюсь она сегодня или завтра пришлет письмо. Ведь она не может не понимать, как я волнуюсь за нее, - и в доказательство своего волнения леди Марриет даже приложила уголок салфетки к глазам.
Но ни в этот день, ни в следующий писем от Элиды не приходило.
- Вот же злая, вредная девчонка, - сердилась Марриет. – Могла бы уже прислать письмо! – Эннэт только сочувственно кивала. Когда письмо не пришло и на третий день, гнев Марриет не поддавался описанию. – Да, что же это такое, - с яростью шептала она, - почему она до сих пор мне не написала?
- Может она на тебя обиделась? – предположила Эннэт.
- Обиделась?! – поразилась Марриет такой несуразице. – За что? За те добрые и правильные советы, что я ей дала? За мое требование извинится перед мужем и тем самым не допустить скандала, о котором судачили десятилетиями?! Я ей покажу «обиделась»! Я сама напишу ей письмо и потребую ответа на свои вопросы.
Марриет прошла в свой кабинет и уже через час в дом герцога Лоута было направлено письмо, адресованное Элиде. «Элида! - так начиналось письмо, и такое обращение, сразу же показывала дочери чувства матери в тот момент, когда писались эти строки. – Я неприятно удивлена твоим молчанием, а ведь если ты не забыла, мы договаривались, что ты напишешь мне сразу по возвращении в дом герцога Лоута. Очень надеюсь, что причиной твоей забывчивости служат важные и радостные перемены в твоей жизни!» - Марриет даже не стала подписывать письмо, поскольку слова «любящая тебя мама», значительно бы смягчили холодный и гневный тон письма, а Марриет этого не хотелось.
Через час пришло послание из дома герцога. Марриет с удовлетворением кивнула служанке, сообщившей ей эту новость, отметив про себя насколько быстро Элида написала ответ. Однако, когда письмо оказалось в ее руках, она с волнением и недоумением увидела личную печать Лоута, когда как на этом месте должна была красоваться печать ее дочери. Она с беспокойством сломала печать, быстро развернула лист и пробежала его глазами. В своем письме герцог Лоут выражал недоумение, почему леди Марриет пишет письма, адресованные Элиде, в его замок. Ведь с того момента, как Элида ушла, он ее больше не видел и в его дом она не возвращалась. Марриет прочитала письмо и потеряла сознание. Это случилось второй раз в ее жизни, в первый раз это произошло, когда сообщили о смерти ее родителей. В себя она пришла очень быстро. Холодный, мокрый платок, что Эннэт приложила к ее лицу, вернул Марриет и сознание, и ясность мысли.
- Эта дрянь все-таки сбежала, - с яростью процедила она. – Я ее недооценила. Вот же! - Она стукнула кулаком по полу.
- Мамочка, - рыдала Эннэт, до безумия испуганная обмороком мамы. – Тебе нужен врач!
- Никакого врача, никакой огласки! Ты что не понимаешь, - посмотрела она в лицо Эннэт, - твоя сестра сбежала от мужа, быть может даже не одна, а с любовником, - увидев расширившиеся от удивления глаза старшей дочери, она прошипела: - От этой тихони теперь всего можно ждать. Напиши Эрреду, пусть срочно возвращается из Академии… Нет, лучше я напишу ректору, чтоб его не задерживали. Надо срочно организовать поиск!
- А как? – Этот вопрос поставил в тупик и Марриет, как начать разыскивать дочь она не знала.
- Вот же дрянь, вот же дрянь, - в бессильном гневе шептала она. – Собери всю прислугу, - приказала она Эннэт. – Я допрошу сначала их, может из них кто-то что-то видел. – Но допрос слуг не дал ничего. Никто не видел, как Элида покидала дом. – Что делать? – Марриет была в полной растерянности. С одной стороны, она хотела все сохранить в тайне, с другой – она уже поняла, что без посторонней помощи ей не обойтись.
Пришло письмо из Академии, в котором ректор вежливо сожалел, что Эрред не может вернуться домой, поскольку в данный момент находится в очень отдаленном гарнизоне, куда был направлен для получения боевого опыта. Марриет рухнула на стул, последняя надежда на то, что удастся избежать огласки, пропала. В опустошении посидев некоторое время, она решительно стала писать новое письмо: «Лорд Рэннер, - начала она, - исключительные обстоятельства вынуждают меня обратиться к Вашей помощи. Прошу Вас во имя дружбы с моим мужем Гарретом, помочь мне. Я не могу описать в письме те щекотливые обстоятельства из-за которых я взываю к Вам. Поверьте – это нечто очень важное и неотложное. Прошу Вас как можно быстрее приехать к нам. Леди Марриет», - отправив это письмо Марриет настроилась на долгое ожидание, понимая, что такой занятый и важный человек, как лорд Рэннет, вряд ли сразу же примчится к ней. Но она ошиблась не прошло и трех часов, как лорд Рэннет оказался в ее доме.
- Что случилось? – с тревогой спросил он.
- Пройдемте в мой кабинет, - не скрывая ни тревоги, ни испуга, ни растерянности сказала Марриет. Едва они остались одни, она начала обрисовывать ему ситуацию в таких завуалированных, в таких витиеватых выражениях, что он резко прервал ее. – Говорите правду, всю правду без утайки! –  Его строгий, резкий, холодный и официальный тон, так напугали Марриет, что она разрыдалась, но он и не подумал ее утешать, и все также холодно глядел на нее, ожидая, пока она успокоится. Марриет вытерла глаза, а потом подробно, без лишних сюсюканий и экивоков рассказала о том, что случилось. Она в малейших деталях передала ему содержание первого письма своей дочери, что та писала ей еще находясь в доме герцога (что было очень удивительно, поскольку Марриет прочитала его всего раз и то бегло). Потом она передала разговор с Лоутом, потом рассказала, что велела дочери написать мужу письмо с извинениями, потом Марриет вручила Рэннету письмо, которое Элида оставила в своей комнате.
 – Я думала, она использовала кристалл-портал, чтобы вернуться в дом мужа, а она с помощью его сбежала в неизвестном направлении, жалобно всхлипнула она, но не увидев сочувствия, продолжила говорить спокойно и собранно. -  Вот черновик моего письма, что я ей отправила в дом герцога, а вот его ответ, -  Марриет протянула Рэннету два листа. Он быстро пробежал глазами оба послания, потом резко встал и подошел к окну. – Я не знаю, где ее искать, - снова заплакала Марриет. – Может вы подскажете, с чего начинать поиски и что делать?  - Рэннет еще некоторое время молчал, даже Марриет было понятно, что он обдумывает разные варианты решения этой проблемы, потом Рэннет развернулся и сказал непререкаемым тоном:
- Я сейчас же отправлюсь к Лоуту, если кто и может ее найти – то только он. – Лицо Марриет перекосила гримаса ужаса.
- Но… но лорд Рэннет, я как раз хотела просить Вас сохранить все в тайне, и в первую очередь от Лоута.
- Не получится, - веско сказал Рэннет. – Каждая минута промедления уменьшает шанс найти Элиду. Такого сильного мага, как Лоут невозможно найти достаточно быстро, а тем более заставить молчать. Самым наилучшим выходом будет немедленно сказать ему всю правду.
- Но он тогда разведется с Элидой, - не сдержалась Марриет, высказав вслух свой самый большой страх.
- Это еще неизвестно, тем более и к Лоуту во всей этой ситуации есть немало претензий. Я отправлюсь к нему, чтобы поговорить. Разговор будет долгим, так вот, за это время никто не должен входить в комнату Элиды. Никто. Никто не должен ходить рядом с ее комнатой и под ее окном. Это мое жесточайшее требование.
- Хорошо, хорошо, - быстро сказала Марриет. – Я сейчас распоряжусь. – Она вышла из кабинета, а когда вернулась Рэннета уже не было.
Марриет сама проследила чтобы заперли половину дома, в которой находилась комната Элиды. Потом она, в ожидании возвращения Рэннета уныло прошла по коридору, поднялась на третий этаж и зайдя в комнату мужа постояла около него некоторое время. Как же ей нужна была мужская поддержка! Пусть бы муж решал все эти чудовищные проблемы, предоставив ей возможность стенать и плакать жалуясь на неблагодарную дочь, изо всех сил жалея себя. Эти мысли снова вызвали вспышку гнева, который только улегся, подавляемый страхом и растеряностью.
- Если герцог Лоут потребует, чтобы я упрятала тебя в монастырь, -  со злостью прошептала она, обращаясь к отсутствующей дочери, - то я сделаю это с радостью, можешь даже не сомневаться!  - И все равно ей стало легче. Переложив часть проблем на плечи Рэннета, Марриет почти успокоилась. За безопасность дочери она не слишком переживала. Элида могла постоять за себя, впрочем, как и все женщины, обладающие магическими способностями. Потерянная репутация – вот что волновало Марриет по-настоящему, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Глава 5

Рэннет появился в замке племянника настолько неожиданно, что герцог не успел скрыть ни своего удивления, ни любопытства. У них были очень хорошие отношения, которые держались на том, что ни тот, ни другой не лезли в личные дела друг друга. Их общение ограничивалось официальными визитами и церемониями при дворе, в которых оба постоянно принимали участие, и поскольку подобные мероприятия проводились не реже одного раза в неделю можно было считать, что у Лоута и Рэннета были близкие родственные и дружеские отношения. Самым главным было то, что и тот, и другой точно знали, что если случится беда - то они придут на помощь друг другу, чего бы это ни стоило.
Однако в данный момент их отношения были прохладными и натянутыми. Виной всему было непонятное требование, внезапно выдвинутое дядей племяннику, которое заключалось в необходимости жениться на шестнадцатилетней девушки. Когда Лоут услышал это категорическое требование, то не поверил своим ушам, но его удивление стало вообще беспредельным, когда Рэннет добиваясь желаемого прибегнул к напоминанию о магической клятве, которую когда-то Лоут ему принес.
Нет, Лоут понимал: обещания, тем более подкрепленные магической клятвой надо выполнять, и он ждал когда-нибудь подобного требования от дяди, заранее опасаясь, что тот потребует что-то настолько важное, что оно будет соизмеримо разве что с государственной изменой. И каково же было удивление Лоута, когда такую клятву Рэннет согласился вернуть в обмен на этот брак. Лоут сразу же отправился посмотреть, что там за такая необыкновенная невеста, но ничего особо выдающегося в ней не обнаружил: девушка, как девушка. Милая, приятная, воспитанная – только и всего. Лоут думал, что дядя его только решил попугать, напомнив о долге, но Рэннет был непреклонен и Лоуту пришлось сочетаться браком с Элидой Медирой Денес. Надо сказать, что с этого момента весь этот пафос с великолепной церемонией, подарками и поздравлениями, во главе с новоиспеченной женой, вызывали в нем такую бешенную ярость и раздражение, что он едва удержался чтоб не превратить все блюда свадебного стола в одну огромную черную запеканку. Но он выдержал и даже улыбался гостям, мило беседовал с дамами и никак не реагировал на грязные намеки и подначки друзей. На этом его терпение себя исчерпало.
Первые три дня после свадьбы он провел в объятиях случайных любовниц, поскольку Аннабель, раненная в самое сердце его обманом (он не соглашался на ней жениться, заявляя, что дал клятву остаться холостяком до смерти), отказалась выслушать его объяснения и извинения. В общем его семейная жизнь началась как-то не так и, хоть Энгор Лоут это категорически отрицал, в глубине души он, конечно же, понимал, что только один виноват во всем, а, особенно в бегстве жены назад к маме. Но он предпринял некоторые шаги, чтобы исправить свои просчетыЮ и теперь спокойно пил в одиночестве, ожидая прибытия жены назад… но вместо нее появился дядюшка (чтоб его треснуло).
-  Уже доложили? – с пьяной ухмылкой поинтересовался он у Рэннета.
- Доложили, что? – любезно уточнил дядя, и тут же сам продолжил, не дожидаясь ответа племянника. – Что ты издевался над юной перепуганной девочкой так, что она была вынуждена бежать из этого дома? Что ты настолько запустил свой дом, что слуги ведут себя, как хозяева, даже не удосуживаясь это скрывать? Что ты, обнаглевшая свинья, ни разу не поинтересовался как она себя чувствует, нет ли у нее каких-либо просьб… да ты не удосужился даже ей выделить горничную! – спокойный до этого момента голос Рэннета дрогнул от ярости.
- У меня нет горничной, откуда…
- А у твоей разлюбезной Аннабель? – оборвал его Рэннет, хорошо знающий какой дом и сколько прислуги было у любовницы племянника (который все это и оплачивал). Лоут ничего не ответил, но его губы угрожающе сжались. Рэннет, поняв, что если сейчас он не сбавит тон, то ссора неминуема, а ему была очень нужна помощь племянника. – Кажется, пришло время поговорить обо всем откровенно, - чуть устало сказал он. Взгляд Энгора мгновенно из враждебного стал заинтересованным, он щелкнул пальцем и хмель, словно слетел с него, теперь перед Рэннетом был совершенно трезвый человек, внимательно смотрящий на него (что Рэннету и было нужно).
- Ты хочешь рассказать откуда у тебя взялась такая блажь насчет моей женитьбы и именно на этой девушке? – уточнил Энгор. Рэннет кивнул. – Что ж, я весь во внимании, - и Энгор демонстративно подтащил кресло поближе к дяде и с комфортом в нем устроился.
- Знаешь, - серьезно и спокойно начал Рэннет свое объяснение. – Я долго думал, как тебе все рассказать так, чтобы ты понял и поверил мне. И решил начать с того, что я буду излагать тебе факты в том порядке, в каком они ко мне поступали, и я хочу посмотреть, сделаешь ли ты те же выводы, что сделал я? – Рэннет вопросительно посмотрел на Энгора, тот пожал плечами и развел руки, мол, почему бы и нет.
… Мы с Гарретом дружили с детства, это, конечно, большей частью обусловливалось тем, что поместье, где он постоянно жил у бабушки с дедушкой, находилось недалеко от поместья моих родителей, то есть твоих бабушки и деда, и которое ты когда-нибудь унаследуешь, если не будешь таким дураком, - словно между прочим добавил Рэннет. Энгор только дернулся, но перебивать не стал. – Гаррет был очень болезненным и сначала не понимал, почему он не такой, как другие дети. Потом, став взрослее, он догадался, что над ним был проведен страшный и жестокий ритуал, во время которого его лишили магических способностей. С этого момента Гаррет стал одержим мыслью найти тех, кто это с ним сделал и наказать их. Это стало смыслом его жизни. Ты не поверишь, сколько сил, денег и времени он потратил, чтобы разрешить эту загадку.
- И что, решил? – не удержался от вопроса Лоут.
- Нет, к тому моменту, как у него случился первый приступ, едва не приведший к смерти, он в своем расследовании не продвинулся ни на шаг. Он чувствовал, что умирает, возможно, почему решил облагодетельствовать Марриет Сенси. Перед первым приступом, Гаррет сделал предложение этой девушке, которая с радостью его приняла. Ты же знаешь, что ее родители были очень сильными магами и погибли одновременно очень страшно и нелепо? Кстати, я как-то решил взглянуть на то дело, там очень много непонятного, и все было далеко не так, как говорилось в официальной версии… Э-э-э-э, что-то я отвлекся, - сам себя оборвал Рэннет. - Так вот с этого первого приступа Гаррета, который был очень похож на настоящую смерть, все и началось.
Мне сообщили о смерти Гаррета накануне его свадьбы, и я сразу же отправился порталом в его поместье. Гаррет был мертв, в этом не было никакого сомнения. У него не билось сердце, он не дышал, черты лица заострились. Я с горечью прощался со своим другом, когда он неожиданно глубоко вздохнул и открыл глаза. Мы в остолбенении смотрели друг на друга, я – потому что не ожидал, что он придет в себя, а Гаррет рассматривал меня, словно узнавая заново. Ты же знаешь наш протокол действий в случаях, когда покойник, причем, явный покойник, вдруг оживает. Хоть Гаррет и был моим другом, но я, опасаясь, что теперь он превратился в переродившегося мертвеца, немедленно вызвал магов, специализирующихся на выявлении зомби-людей. Тебе не надо объяснять, насколько опасны и агрессивны ожившие мертвецы? – Рэннет взглянул на племянника и тот лишь улыбнулся, мол, ему ли не знать, когда он сражался с ними три года назад, чуть не положив при этом всех своих людей. – Маги прибыли, - продолжал Рэннет, - а потом они всеми возможными способами проверяли Гаррета. Их вердикт был однозначен. Гаррет – это Гаррет, самый, что ни есть настоящий. А то, что доктор, лечащий Гаррета и я приняли его за мертвеца – что ж ошибки совершают даже самые лучшие из нас. Вот только я не мог ошибиться!
С этого дня я постоянно присматривался к своему другу. Он был все таким же спокойным уравновешенным, добрым… пожалуй он стал еще добрее и терпимее к окружающим, особенно в отношении своей жены. Он ее осыпал подарками, позволял делать все, что ей только заблагорассудится, но при этом избегал ее настолько явно, что это всем бросалось в глаза. Он, словно считал, что не имеет права быть ее мужем… что было очень странно, учитывая сколько он для нее сделал и продолжал делать каждый день. Все эти странности легко можно было списать на те страдания и тот стресс, что он перенес во время приступа. И все же я не успокаивался. Я проверил память Гаррета - он помнил все что касалось нас двоих до мельчайших подробностей. Кажется, что мне еще было нужно? Не знаю, но я чувствовал, что Гаррет немного другой. И я нашел то, что отличало Гаррета каким он был до приступа и каким стал после него.
- И что же это было?
- Одна маленькая, но очень существенная деталь. Гаррета совершенно перестало волновать и интересовать кто и зачем лишил его магических способностей. Я подключился к расследованию еще учась в Академии, потом, когда я стал работать на секретную службу и у меня значительно расширилась возможность получать информацию из разных источников, я между делом, не оставлял попыток раскрыть эту тайну. И вот однажды, мне показалось, что я нащупал кончик нити этого запутанного дела. Я сразу же примчался к Гаррету, но когда я начал ему рассказывать, то он чуть не заснул, слушая меня.
- Но это тоже можно объяснить, - начал спорить Лоут. – Близость смерти показала ему, что надо двигаться вперед, а не оставаться в прошлом. - Но Рэннет не слушая его, упрямо продолжал:
- А потом я нашел вот это. – С этими словами он протянул Лоуту длинный тонкий прозрачный цилиндр до половины заполненный чем-то темным. – Я неожиданно зашел в кабинет Гаррета, он почему-то страшно растерялся, неловко дернулся и вот этот предмет упал со стола. Тут Гаррета позвали, и когда он ушел и поднял этот цилиндр.
- Ты его украл?! – деланно ахнул Лоут, потом не выдержав засмеялся. – Ай да дядя, вот к чему приводит охота за преступниками, сам таким становишься.
- Не украл, а позаимствовал для изучения, - нравоучительным тоном поправил Рэннет и сразу продолжил.
- Через некоторое время Гаррет вернулся и, как я понимаю, начал искать упавшую вещь. Поскольку найти он ее не смог бы ни при каких обстоятельствах, и эта потеря вызвала бы у него подозрения, мне пришлось соврать, что в его отсутствие приходила горничная и сделала небольшую уборку, пособирав все с пола в мусорную корзину, которую куда-то вынесла. Мои слова мгновенно успокоили Гаррета, он поверил мне безоговорочно… Если тебе интересно, то могу сказать – это ручка для письма, - сказал Рэннет племяннику. – Видишь заостренный край? Им надо водить по бумаге. Можешь попробовать, если хочешь. – Лоут немедленно, на первом подвернувшимся под руку листе, написал несколько фраз и сразу же восхитился.
- Какая отличная вещь! Почему ты не спросил у него, где он ее взял? – Рэннет внимательно посмотрел на Энгора и наставительным тоном важно сказал:
- Вот поэтому ты никогда не будешь возглавлять Секретную службу! Твое место на передовой во главе твоих сумасшедших боевых магов-головорезов!
- Это еще почему? – вполне серьезно оскорбился Лоут.
- Потому что я уже на основании всего того, что тебе сказал сделал важный вывод, а ты -  нет. Но я тебе дам еще шанс, надеюсь ты его не упустишь, - с легкой насмешкой сказал Рэннет, а потом вполне серьезно продолжил: - Итак, через несколько лет случилось одно очень страшное событие, о котором знает только Марриет и я. Случай, о котором я рассказываю произошел, когда у Гаррета уже родились и Эрред, и Эннэт, и Элида. Элиде было около трех лет, и она очень хорошо разговаривала для своего возраста. Это очень важно для моего рассказа, поэтому я заостряю на этом твое внимание, - подняв вверх указательный палец, произнес Рэннет.
… - Был жаркий солнечный день. Я, Марриет и Элида отправились на прогулку к озеру. У Гаррета были какие-то дела, поэтому к берегу мы пришли только втроем. Знаешь, Марриет не очень внимательная и добросовестная мать и в этот день она полностью оправдала это мое мнение. Я отошел, кажется в тень дерева, а Марриет так увлеклась собиранием цветов, что на поиски Элиды она кинулась только тогда, когда случилось непоправимое. Я вытащил девочку из воды, она не дышала и сердце ее не билось. Марриет и я, пытаясь вернуть ее к жизни, стали вливать в нее магическую энергию. Ничего не помогало – Элида не дышала, и вдруг в какой-то момент, она, совсем, как и ее отец когда-то, резко вздохнула и открыла глаза. От радости, что девочка жива, я затормошил ее, спрашивая, что у нее болит, и как она себя чувствует. Мои вопросы совсем не были глупыми, Элида была вполне способна на них ответить. И тут она заговорила… на чужом языке, но говорила так уверенно, хорошо осознавая каждую фразу. Марриет страшно перепугалась. Я взял Элиду на руки и понес к дому, Марриет поспешила вперед, чтобы найти лекаря… Да, забыл сказать, когда девочка очнулась, Марриет молила меня никому не рассказывать об этом происшествии, мотивируя это тем, что стресс, волнение и испуг за жизнь дочери могут убить Гаррета… Я и промолчал.
Так вот, мы с Элидой несколько приотстали от Марриет и тут Элида достает просто из воздуха вот эту вещицу, - с этими словами Рэннет положил перед Энгором веревочку на которой было закреплено какое-то странное украшение, напоминающее амулет. Совсем крошечный крестик, на котором угадывалась фигура человека.
- Что это? – спросил Энгор.
- Понятия не имею, - искренне ответил Рэннет. – Элида очень дорожила этой вещью, она хотела надеть ее на себя, что-то проговаривала и объясняла. По-моему, это предмет какого-то религиозного обряда.
- А где Элида его взяла? – спросил Энгор у Рэннета.
- Возможно она мне об этом и сказала, вот только я не понял ни слова, - с сарказмом ответил дядюшка, - поскольку говорила она на неизвестном мне языке.
- И что было дальше?
- Ничего. Несколько дней Марриет продержала Элиду взаперти и только она одна за ней ухаживала и разговаривала с ней. Когда Элиду выпустили, она снова стала самой собою и разговаривала также, как и до этого случая. – Рэннет пытливо посмотрел на племянника, тот в ответ посмотрел на него и ничего, кроме удивления, в глазах Энгора не было. – Что ж, - с нажимом сказал Рэннет. – Я сейчас тебе дам третью подсказку, и, если ты и тогда не сделаешь такие же выводы, что сделал я, мне только останется повторить, что Главой Секретной службы тебе быть не суждено. – С этими словами Рэннет достал из портфеля несколько странных предметов и выстроил их на маленьком столике рядом с Лоутом.
- Что это? – удивленно спросил Энгор.
- Когда Гаррет заболел, я предложил Марриет свою помощь, чтобы разобрать бумаги и вещи Гаррета, поскольку он это сделать был не в состоянии, а Марриет никому, кроме меня не верила.
- Уже интересно, - с сарказмом прокомментировал Энгор начало рассказа.
- Думай обо мне, что хочешь, но я не собирался и не собираюсь, никаким образом вредить семье Денеса. Бумаги я быстро разобрал, потом начал осматривать его личные вещи. Сначала я ничего особенного не обнаружил, но потом осматривая ванну, я, на всякий случай простучал стены, и обнаружил тайник. В этом тайнике и лежали все эти предметы…
- Которые ты решил не отдавать Марриет, - со смехом закончил Энгор.
- Поскольку о них никто, кроме Гаррета не знал, то они как бы и не существуют, - ничуть не смутился Рэннет. – Посмотри внимательно. Что ты о них думаешь? – Лоут начал рассматривать странные цилиндры, прикрытые призрачными крышками, совершенно не представляя, что это такое. – Рэннет без слов понял племянника и взяв в руку один из цилиндров спокойно сказал:
- Вот это, пена для бритья. – Он снял колпачок, нажал на кнопку и его руку заполнила воздушная пенистая масса. – А вот это, - Рэннет нажал на кнопку в другом цилиндре, и воздушная благоухающая волна наполнила комнату приятным ароматом, и Энгор сразу узнал запах одеколона, которым пользовался Гаррет. – Но самое интересное вот это, - продолжал Рэннет и протянул Энгору какую-то веревочку с утолщением на конце. – Вставь в ухо, - приказал он. Энгор послушался, не пытаясь спорить. И тут же едва не подпрыгнул, услышав громкие и странные звуки.
- Что это? – потрясенно спросил он.
- Ну, насколько я понимаю, музыка, - спокойно ответил дядюшка.
- Музыка? – не поверил Энгор. – Почему она такая странная?
- Ну, наверно потому… - Рэннет сделал небольшую паузу, чтобы его слова произвели наибольшее впечатление, - что это музыка другого Мира. – Неизвестно какой реакции ожидал Рэннет от своего племянника, но уж точно не недоверчивого молчания. – Ты, что совсем отупел на этой своей передовой?! – взорвался он. – Ты понимаешь только когда все вокруг горит и полыхает. Ты совсем дурак?
- Милый дядя, - ядовито, сквозь зубы прошипел Лоут, - хочу напомнить тебе, что терпение мое хоть и велико, но не безгранично. Может, в Секретной Службе тебе и нет равных, но уверяю тебя, что против боевого мага моего уровня силы, ты не выстоишь и пяти минут, а все твои хваленые мозги будут лежать на лужайке перед домом еще быстрее. – Лоут не шутил, он был взбешен и едва сдерживался от выполнения своих угроз. Рэннет это понял мгновенно, поэтому больше не стал испытывать терпение племянника.
- Гаррет Денес – Ходящий по Мирам, но не только он, Элида, его младшая дочь также Ходящая.
- Что за бред! – в ярости закричал Лоут. Он вскочил на ноги, отшвыривая от себя столик, цилиндры покатились по полу в разные стороны, но он даже этого не заметил. – Ходящие по Мирам – миф, легенда, неизвестно кем и когда выдуманная. Вот ты лично встречал хоть одного Ходящего за всю свою жизнь?
- Встречал, - спокойно ответил Рэннет. – Правда это случилось в тот момент, когда его сжигали на костре… Знаешь, даже охваченный языками пламени он кричал: «Клянусь я видел город под водой! Он был накрыт куполом, и люди плавали под водой надев на головы прозрачные шлемы, это были люди не рыбы!». - Эх, - горько продолжил Рэннет, - моих полномочий тогда не хватило, чтобы остановить казнь. Да и сил тоже…
- Это ты говоришь о том случае, когда ты пытался прорваться сквозь заслон, и потушить костер? Ты тогда обгорел… отец смеялся, я тоже, - тихо с сожалением сказал Лоут. Но Рэннету не нужны были слова сожаления. Все его мысли были устремлены на решение той ситуации, что сложилась сейчас.
- А ты говоришь, почему я потребовал от тебя этой женитьбы, не объясняя причин. – Никак не комментируя слова племянника сказал Рэннет. - Вот сейчас я тебе столько рассказал, столько показал, но убедил ли я тебя? Нет! Потому что ты упрям и не желаешь смотреть на факты непредвзято… Да неужели ты не видишь, что все именно так как я тебе говорю?! – с какой-то мукой в голосе закричал Рэннет. – Лоут, проснись! Твоя жена величайшая редкость нашего Мира из всех возможных – она Ходящая по Мирам! – несколько секунд Лоут недоверчиво смотрел на Рэннета, потом его лицо стало задумчивым, и он резко подошел к окну (без всякого сомнения для того, чтобы Рэннет не видел выражение его лица), но Рэннету и не надо было видеть само лицо, он отлично мог «читать» настроение собеседника по движению плеч, кистей рук, повороту головы, и именно сейчас он и «прочитал» нечто интересное. – Судя по твоим дерганным телодвижениям, - несколько лениво произнес он в спину племяннику, - ты неожиданно вспомнил об Элиде нечто такое, что полностью подтверждает мою догадку о том, что она Ходящая. Ведь так? – вкрадчиво спросил он. Плечи Энгора дернулись, без слов сообщая Рэннету, что его догадка верна. – И что же такое ты вспомнил? – не унимался он. Лоут раздраженно дернулся еще раз, но потом понял, что от ответа не уйти глухо сказал:
- Элида мне сказала, что ждет моего ответа до восьми утра. Не до обеда, не после завтрака, как обычно отмеряют время дамы, а точно указала «восемь часов утра». Мне это показалось очень странным, я даже не верю, что она хорошо понимает время (глядя на стрелки циферблата). У них дома, насколько я помню, были только песочные часы и солнечные в саду, указывающие время весьма приблизительно, и вдруг такая точность. И пришла в себя она слишком быстро, а учитывая сколько времени она провела в беспамятстве, это было совершенно невозможно. – При этих словах Рэннет внимательно взглянул на Лоута и спросил полувопросительным, полуутвердительным тоном.
- Ты хочешь сказать, что за то короткое время, что Элида провела в твоем доме ты умудрился довести ее до такого состояния, что она теряла сознание?
- Ничего я не умудрялся. Элида начала зачитывать мне длиннющий список всех прегрешений и моих, и моих слуг, ну и я посчитал, что намного проще заставить ее забыть все эти мелочи, чем оправдываться за каждую из них. Я хотел ей немного подчистить память, а она неожиданно потеряла сознание, да так, что я подумал, что она умерла. Элида не дышала, сердце ее не билось… Ты не представляешь какую уйму энергии я в нее вкачал, чтобы привести в сознание, - с глухим раздражением проворчал Лоут, - и хоть бы хоть слово благодарности! «Жду вашего ответа до восьми часов утра!», - с жуткой гримасой, перекривив Элиду, сказал он (если бы такое выражение лица и вправду было у Элиды, то Энгор бы первый убежал из комнаты с криком ужаса) … - Хорошо, - чуть помедлив с нажимом сказал Лоут. – Допустим ты меня убедил. И у Элиды есть некоторые странности, на которые надо обратить внимание, прежде, чем сделать окончательный вывод, - несколько обтекаемо и неопределенно сформулировал Энгор свое признание правоты дяди. – Что дальше?
- Дальше ты должен вернуть жену домой.
- Это понятно, - перебил его Лоут. – Дальше что? Ты (я так понимаю), надеешься, что у меня от осознания того, какая у меня невероятная жена, вспыхнет к ней незатухающая страсть… - Энгор немного помолчал, ожидая реплики дяди, но тот молчал, с раздражением крутя в пальцах монету, взявшуюся неизвестно откуда. Не дождавшись ответа Рэннета Энгор со вздохом продолжил. - Ну не могу я ее полюбить и все тут! Возможно могло бы помочь любовное зелье, но как ты знаешь оно на меня не действует, - с заметным самодовольством, которое он попытался спрятать за фальшивым грустным вздохом, сказал Лоут, невольно припомнив сколько раз его пытались напоить любовными зельями самых разных рецептов.
- Почему ты не можешь ее полюбить? – расстроенно спросил Рэннет.
- Да потому что! – грубо ответил Лоут. – Мне нравятся женщины яркие, взрывные, а эта тихоня закрылась у себя в комнате и следит из-под тишка за всем, что происходит, а потом как покажет список, который она все это время вела, записывая и записывая свои обиды. По мне она уж лучше бы посуду била, устраивала истерики и скандалы, чем так.
- Странно, а Марриет мне сказала, как ты расстроился из-за погрома, что устроила Элида.
- Какой там расстроился! – засмеялся Энгор. Я так смеялся. До сих пор настроение улучшается, когда вспоминаю этого зануду Эрке в чернилах с ног до головы. Но все равно, - посерьезнел Энгор, - мне не нравятся люди, что держат свои мысли при себе. Я люблю открытость, чем бы это мне не грозило. А, знаешь дядя, Элида тебе подошла бы идеально! Почему ты на ней не женился?
- Ты же знаешь, что каждый глава Секретной службы приносит обет не заводить семью. Поскольку он является фактически единственным, которому король и его семья доверяют безгранично, врагам короны было бы очень легко надавить на человека облеченного такой властью, угрожая расправой над семьей, женой и детьми, а так…
- А что угроза жизни любимому племяннику тебя не страшит? – со смехом спросил Энгор.
- Да я даже приплатил бы тем, - в тон ему сказал Рэннет, - кто попытался бы этому племяннику угрожать, конечно, при условии, что я мог бы видеть эту сцену. – Оба засмеялись. – Милый мой Лоут, - чуть саркастично продолжил Рэннет, - считаешь ты свою жену испуганной тихоней или нет, но признай, она способна на решительный поступок, хотя бы такой, как уход от тебя! – Глаза Энгора потемнели.
- Пожалуй ты прав. Я сегодня же поеду в дом Денесов… подожди, а что это за странное письмо от леди Марриет? Она письмо к Элиде почему-то направила сюда.
- Ты был пьян, когда его получил?
- В хлам, - признался Лоут. – Какое-то странное письмо, - забеспокоился он.
- Вот из-за этого письма я здесь, - наконец, подошел к самому главному, Рэннет. – Видишь ли, - медленно сказал он, - Элида сбежала.
- Сбежала из дома матери? – уточнил Лоут и глаза его странно и грозно блеснули.
- Именно так. Расскажу лучше все по порядку. После твоего визита в дом Денесов и твоего разговора с матерью Элиды, она приказала ей написать тебе письмо с извинениями.
- Я на меньшее и не рассчитывал, - удовлетворенно бросил Энгор.
- Однако утром Элиды в комнате не оказалось, а на столе лежало вот это письмо, - и Рэннет протянул письмо, написанное Элидой. Герцог быстро пробежал его глазам и скорчил недовольную мину.
- От этого письма так и разит фальшью, - раздраженно бросил он.
- Тем не менее леди Марриет сочла это письмо вполне искренним и на поиски Элиды бросилась только после получения твоего письма, в котором ты уведомлял ее, что Элида не возвращалась.
- И где же она теперь? – все также недовольно спросил Энгор.
- Не знаю, - развел руками Рэннет. – Сегодня я получил от Марриет письмо, в котором она просила меня помочь с поисками дочери. Я прибыл в дом Гаррета сразу же, как только позволили обстоятельства, но узнав, что Элида воспользовалась порталом, понял, что кроме тебя ее никто не найдет. Я запретил заходить в ее комнаты кому бы то ни было и отправился к тебе…
- Так почему ты мне сразу об этом не рассказал? – взъярился Энгор.
- Причина проста, - спокойно ответил Рэннет. – Перед тем как начать искать Элиду я хотел, чтобы ты полностью осознал насколько она необыкновенна и стал бы искать ее, прилагая все силы, используя все возможности, какие только у тебя есть. – Лоут еще раз гневно посмотрел на дядюшку, но больше не сказал ничего, лишь буркнув, выходя из кабинета:
- Я буду готов через десять минут. – И действительно, не прошло и получаса, как они уже переступали порог кабинета Марриет.
Хоть Марриет и старалась держаться с достоинством, испуг и растерянность явно читались в ее глазах. Но она воинственно задрала подбородок приготовившись обороняться от упреков и нападок, которых она вполне справедливо заслужила, но мужчинам было не до этого. Забрав ключ от спальни Элиды, они зашли в ее комнату, плотно прикрыв дверь. Лоут оглянулся по сторонам, даже не пытаясь скрыть интереса, но, если он и надеялся увидеть нечто необычное, его надеждам не суждено было сбыться. Эта комната выглядела… как комната молодой девушки, которой она в сущности и была. Обыск вещей Элиды Энгор начал с письменного стола. В верхнем ящике лежало несколько писем, перевязанных куском кружева. Это были письма от принцессы Дейре. Рядом лежали письма матери, что та присылала Элиде в пансион. Еще в ящике лежала стопка чистых листов и… больше ничего. Улов второго ящика был значительнее, там лежал дневник Элиды. Энгор, словно это само собой разумеющееся, сунул его в карман, решив почитать на досуге (хотя ничего важного узнать не надеялся, он таких девичьих дневников видел десятки, и во всех было одно и тоже, только менялись имена).
Ничего интересного не было и на туалетном столике, сюрприз ожидал их, лишь когда они начали обыскивать шкаф. Рэннет быть может и не обратил бы внимания на обычный мешочек, в котором можно было хранить монеты или небольшие предметы, а вот Лоут цепко схватил его и тут же отошел к столу, чтобы, высыпав на столешницу содержимое, внимательно все рассмотреть. Рэннет если и удивился таким действиям племянника, вслух ничего не сказал, все знали о сверхъестественной интуиции Лоута, которая начинала себя проявлять если он был чем-то увлечен, или во время азарта охоты или погони. Сейчас все три эти случая как раз сплелись воедино.
- Что это? – заинтересовался Рэннет разглядывая мелкие зернышки, кусочки какого-то странного металла, осколок стекла, маленькое зеркальце и несколько листов, очень похожих на листы, вырванные из книги, пузырек.
- Это предметы из того Мира, в котором побывала Элида. – тихо сказал Энгор. – Ты был прав насчет ее, прав во всем, и это, - он головой кивнул на вещи, - доказательства твоей правоты. Теперь осталось только найти Элиду. И я ее найду, - твердо сказал Лоут. Он закрыл глаза и медленно повернулся, сделав полный круг, потом сразу же шагнул к окну. – Она вылезла из окна и встала на карниз, - говорил он, словно видел все это своими глазами. Энгор перелез через подоконник и встал на выступ под окном. Но он не двинулся вниз, а пошел по карнизу в сторону. – Она не стала спускаться, - комментировал он, - а пошла вон туда. Что там находится? – Рэннет пожал плечами, а Энгор дойдя до четвертого окна снова влез внутрь, потом поднялся по лестнице на чердак. – Элида что-то искала в этих сундуках. Спроси у леди Марриет, что там находилось? - Рэннет вернулся через несколько минут.
- Там хранились старые вещи старшего сына Гаррета.
- Значит, Элида переоделась в мужское платье, -  догадался Лоут. Потом он прошел в кабинет матери Элиды и сразу же нашел шкатулку, в которой лежало несколько кристалл-порталов, потом вылез на карниз и только тогда спустился вниз и двинулся по дорожке сада к металлическим воротам. Рэннет спустился по лестнице и вскоре догнал Лоута. Они шли по дороге, что вела в небольшой городок, расположенный рядом с поместьем Денесов. Вдали показалась небольшая рощица.
- Спорим, что Элида открыла портал вон в том леску! – в голосе Лоута были едва заметны пренебрежительные нотки: мол, что взять с молоденькой девушки, отбежала на сто метров, спряталась за кустом и думает, что ее уже никто не найдет. Они подошли к группе деревьев. Энгор бегло все осмотрел и сказал сквозь зубы: - Здесь она переоделась в мужскую одежду. -  И он снова двинулся вперед по следам жены. Лоут нашел проулок, в котором долго стояла Элида, наблюдая за народом на пощади, нашел место, где она слилась с толпой, нашел даже место открытия портала, вот только след был настолько затоптан, что пройти порталом, вслед за Элидой было невозможно. Глаза Энгора сузились, губы плотно сжались: он ненавидел проигрывать, поэтому не проигрывал никогда. – Почему Марриет обратилась к тебе так поздно? – Неожиданно спросил он у дяди. - Почему не кинулась к тебе сразу же после исчезновения Элиды? Почему не удостоверилась, что ее дочь благополучно добралась до моего замка и находится под моей защитой? – вопросы сыпались один за другим, но все они оставались без ответа, вернее ответ знал и сам Энгор. Письмо Элиды обмануло ее мать, поэтому все так и случилось.
- Ты не можешь пройти порталом вслед за Элидой? – расстроено спросил Рэннет.
- Слишком много людей потопталось по этому месту и прошло слишком много времени, - неохотно сказал Лоут.
- И что, теперь ее невозможно найти?
- Кто тебе это сказал? – хищно усмехнулся Лоут. Рэннет взглянул ему в глаза и понял, что до той минуты, пока Элида не будет найдена, Энгор не успокоится. Отец Элиды правильно понимал характер герцога Лоута: найти Элиду во чтобы то ни стало – было теперь для Энгор делом принципа.
- С чего ты теперь начнешь поиски? – продолжал допытываться Рэннет.
- Все как обычно. Портал, которым она воспользовалась - одноразовый, им можно переместиться только в то место, которое хорошо знаешь. А много ли у Элиды таких мест, где она бывала? В пансионе и его окрестностях, в гостях у тети и окрестностях ее поместья, ну и на прогулках с отцом, в окрестностях этого города. Несомненно, она постаралась переместится в пустынном, безлюдном месте, ее след после выхода из портала я найду и через месяц. Так что я найду ее в любом случае – это только дело времени.

Глава 7

Если бы Элида (в этот момент), знала какие силы бросил Лоут на ее поиски, какие усилия потратил, чтобы ее найти, она невероятно возгордилась бы собой, поскольку ни на одну другую женщину в мире (а Энгор совершал просто безумные, как по своему величию, так и по своей глупости поступки, чтобы завоевать понравившуюся ему женщину), он не потратил и десятой доли тех сил, что отдал на поиски своей жены, и все было напрасно. Элида, как сквозь землю провалилась. Лоут собственной персоной обыскал, все предполагаемые точки выхода из портала, какие могла использовать Элида. Он был казалось во всех местах, какие она могла видеть – все напрасно. Присутствия Элиды он нигде не ощущал. С особой тщательностью он «прочесах» окрестности вокруг дома Элиды, с тем же результатом. Но Энгор не сдался, совсем наоборот, с каждым днём, с каждой новой неудачей он все сильнее и сильнее горел желанием разыскать девушку. Он злился, он бесился, особенно от мысли, что далеко она не могла сбежать, что она где-то здесь, совсем рядом, он чувствовал это каждым своим нервом. В ярости он начал изучать ее дневник, который просто бесил его описанием и перечислением, например, подарков к празднику или поименным перечислением всех гостей, и все же «титанический» труд Лоута, был вознагражден. Элида подробно описала несколько верховых прогулок, что она сделала вместе с отцом, и особенно места, где они при этом побывали. Элида не знала названий гор и ручьев, но местность описала достаточно узнаваемо. И вот теперь Энгор занимался тем, что отыскивал места упомянутые Элидой в дневнике, тщательно их проверяя.
… Элида никак не могла наудивляться всему, что ее окружало. Она не спеша осваивала управление всеми вещами и предметами по очереди. Научилась разогревать себе еду, хотя тут дело было не в разогреве, а в том, что плоские и твердые прямоугольники увеличивались в размерах раза четыре, превращаясь постоянно в совершенно разные блюда. Научилась она и управлять креслом и включать экран… вернее экран был постоянно включен, вот только смотреть было не на что, одна и таже картинка входа в пещеру. Но Элида не переключала экран и не пыталась смотреть никакие фильмы из тех, что были у отца, потому что она ждала. Ждала, трясясь от страха.
Элида точно почувствовала, когда ее начали искать, и с этой секунды не знала покоя. Она, словно ощущала жгучее, неуемное желание  Энгора найти ее во счто бы то ни стало. Это желание росло с каждым днем все сильнне, вызывая тай страх в душе Элиды, что она не могла больше ни о чем думать, кроме как о своем муже. И вот, наконец, настал день, когда Элида услышала из сетчатых круглых штук, окаймляющих экран, отдаленный лай собак. Этот звук был настолько неожиданным, что она резко вздрогнула. Отец забыл ей сказать, что приборы, которые он установил около пещеры передавали не только изображение, но и звук. Элида замерла впившись глазами в экран.
Сначала на площадку перед скалой выбежало несколько собак, которые тут же стали жадно обнюхивать все пространство, потом вышли два егеря, и последними появились два всадника: герцог Лоут вместе с каким-то мужчиной. Энгор заглянул в тетрадь, сверяясь не то с записью, не то с рисунком. Элиде показалось, что он держит ее дневник, но точно она понять не могла, поскольку Энгор был достаточно далеко. Вот Лоут слез с лошади и не спеша, не пропуская ни малейшего кусочка стал осматривать сначала скалу, потом все, что находилось рядом с ней.
Элида не спускала с него глаз, следя за каждым его движением. Лоут раз обошел поляну, потом еще раз, было заметно что его что-то беспокоит, словно услышав ее мысли к Лоуту подошел мужчина, что его сопровождал и обеспокоенно спросил:
- Вас что-то тревожит?
- Не могу отделаться от ощущения, что за мной наблюдают! – с раздражением ответил Энгор. – Я прямо чувствую чей-то взгляд. – Услышав это Элида сначала быстро зажмурила глаза, а потом отключила экран.
- Может здесь есть какой-то следящий амулет, - предположил спутник Лоута.
- Я уже проверил, - голос герцога исходил бессильной яростью. – Никаких магических источников. Да что же это такое! – Элида не видела, как вокруг Лоута запылал терновник, который он поджег, дав выходу своему гневу. Вот только сажа и копоть совершенно скрыла камень, который мог выдать присутствие Элиды. Ничего не найдя Лоут убрался прочь.
Она еще несколько часов не решалась включить экран, а когда включила, то ничего не увидела, только черноту. Не зная о пожаре Элида решила, что экран сломался. О том, чтобы выйти наружу и посмотреть, что с ним стало, не могло было быть и речи.
Отец не разговаривал с ней уже несколько дней, Каждый раз засыпая, она надеялась услышать его голос, и вот, наконец, это случилось.
- Папа, папа, - захлебываясь начала рассказывать Элида, - Лоут чуть не нашел меня! Я видела его около скалы. - Элида говорила быстро, не слушая отца, ей надо было выговорится, надо было хоть кому-то рассказать о том страхе и ужасе, что она испытала, увидев Лоута так близко.. - Он сказал, что чувствует, что за ним кто-то наблюдает, представляешь! Он почувствовал мой взгляд. Если бы я знала об этом, то ни за что не стала бы на него смотреть. Я выключила экран, а когда включила он был темным. Он сломался?
- Элида, - тихо перебил ее отец, - я пришел попрощаться. Мое тело умирает и хоть целитель вообще не отходит от меня, сделать уже ничего невозможно. Как мне жаль покидать тебя, как мне не хочется оставлять тебя одну. Элида, выслушай меня... Я думаю тебе лучше вернуться к мужу, - глухо сказал отец. - Ты совсем беззащитна, а Лоут... Поговори с ним, скажи, как тебе плохо. Он не негодяй - это я точно знаю.
- Нет, нет, нет! - в страхе закричала Элида. Я не вернусь к нему, пожалуйста, папочка, не принуждай меня!
- Элида, ну как ты будешь жить сама? Тебя могут обидеть и жестоко обидеть.
- Я найду маленький городок, устроюсь помощницей к знахарке или лекарю. Я не боюсь работы, мне не нужна роскошь. Я хочу жить одна. - Отец немного помолчал.
- Ты не сможешь долго оставаться в моем убежище, но покинуть его ты должна только когда начнется сезон проливных дождей. Не просто летний быстрый дождь, а настоящие многодневные ливни, когда не ручьи, а целые небольшие речки будут стекать со склонов. Только в такую страшную погоду ты сможешь уйти отсюда, не опасаясь, что Лоут тебя выследит. Знаю, куда-то идти в такую погоду - это очень тяжело, к тому же можно простудится и заболеть... вот тут я тебе могу немного помочь. В одном из ящиков лежит прозрачная накидка. Она только кажется легкой и непрочной, на самом деле ткань этой накидки позволит тебе не промокнуть в самый сильный дождь, к тому же в ней тебе будет не страшен никакой ветер. На это накидке есть такие полоски, приложишь их друг к другу и они будут крепко держаться. Это такие застежки. Еще там лежит обувь ну и еще кое-то, сама посмотришь. Прощай моя девочка, как жаль, что мы больше никогда не сможем общаться друг с другом. - После этих слов отец замолчал... замолчал навсегда.
Элида долго плакала, понимая, что это означает, а еще ей было так плохо, поскольку теперь она вообще никому не была нужна. Дни шли за днями, Элида терпеливо ждала, когда наконец раздастся громовой раскат и она услышит шум ливневого дождя, но вместо этого она снова услышала голос Лоута. Она спокойно сидела в кресле и в десятый раз перебирала вещи, что собиралась брать с собой в дорогу и вдруг:
- Почему вас беспокоит именно это место? - услышала Элида незнакомый голос. От неожиданности она чуть не подпрыгнула, а когда услышала голос того, кому был задан вопрос, она просто похолодела от ужаса.
- Потому что это единственное место, где я что-то почувствовал! – раздался раздраженный голос Энгора. – Скоро начнутся дожди, тогда напасть на след Элиды будет намного труднее. Поэтому я еще раз решил все проверить. А здесь я что-то чувствовал, черт возьми! – взорвался Лоут. - Я это точно знаю. Я взорву эту чертову скалу, раскатаю тут все по камешку, но выясню, почему именно в этом месте я ощущал чей-то взгляд. – Услышав это Элида чуть не закричала от ужаса и в панике стала метаться по комнате, не зная, что ей делать. Экран был по-прежнему черен и что происходило рядом с пещерой она не видела… оно и к лучшему, поскольку если бы в этот момент она посмотрела на своего мужа, лежащего на камнях, плотно приложившего ухо к скале, и к чему-то усиленно прислушивающегося - она вообще умерла бы от страха. Впрочем, очень скоро она и так узнала об этом.
- Что вы делаете? Услышала она удивленный незнакомый голос. Очевидно это был спутник Энгора, с которым он все время разговаривал.
– Ты слышишь этот странный звук? – вместо ответа спросил Энгор. – Элида сжалась в комочек, она поняла о каком звуке говорит Лоут. Речь шла о той установке, что закачивала воздух в пещеру, осуществляя принудительную вентиляцию. Установка работала достаточно тихо, к тому же огромный массив камня дополнительно глушил звук, но Лоут услышал. Может он почувствовал вибрацию камня, может так сработала его знаменитая интуиция, только Лоут услышал подозрительное гудение, и Элида поняла, что он не успокоится никогда, пока не поймет в чем дело. Быстро вскочив с кресла, она подбежала к двери и нажала кнопку, что включала и выключала вентиляцию в пещере. Стало тихо, просто невыносимо тихо. Элида за эти дни уже привыкла к равномерному успокаивающему гудению, и теперь эта тишина давила на уши, нагоняя страх и ужас. Несколько минут все было хорошо, а потом Элида начала задыхаться.
У нее был совсем небольшой выбор. Или умереть от удушья, или сразу самой выйти к Лоуту… или ждать, пока он все разнесет в щепки и сам доберется до нее. Элида ярко представила оба варианта. Вот она, словно побитая собака выползает на четвереньках из лаза… от видения такой картины, кровь бросилась ей в лицо, и она сразу отбросила этот вариант. Но представлять, как она сидит, забившись в угол, а разъяренный Лоут выбивает двери – было ненамного лучше. И тогда Элида решила умереть. Она умрет и будет жить в другом мире, не видя и не слыша, что в этот момент будет происходить в этом убежище.
«А вдруг Лоут не найдет меня?», - мелькнула у нее здравая мысль. Поэтому она подобралась поближе к кнопке, что запускала вентиляционную установку, в надежде, что успеет ее включить, когда снова вернется в этот мир в свое тело… конечно, при условии, если Энгор ее не отыщет. Элида присела у двери на корточки и выключила свет, почему-то умирать при свете было намного страшнее. Дышать становилось все труднее и труднее, и Элида с ужасом поняла, что умирать от медленного удушья так мучительно, так ужасно, что она может не выдержать. Она быстро выпила снотворное, и снова села у двери, положившись на судьбу. Будь, что будет.
Она уже не слышала, как Лоут не успокоившись исчезнувшим звуком, проверяет скалу, чтобы прочувствовать к ней пустоты. Как он выбил камень, прикрывающий лаз и двигался по тоннелю, к металлической двери. Как потом несколько часов выбивал эту дверь, справившись с ней только тогда, когда искрошил камень, в который она была вмонтирована. Не видела, как Лоут ворвался в помещения, сначала споткнувшись о ее тело, которое лежало у порога, и которое он в темноте не заметил. Она не видела и не слышала ничего, потому что в это время она была очень-очень далеко отсюда.

Глава 8

Элида резко вдохнула воздух и открыла глаза, и тут же чудовищная боль заставила ее закричать так, как она не кричала никогда в жизни. Она поднесла ладони к глазам - они были в крови, а источник боли… она опустила глаза и снова закричала, но уже от ужаса. Левый бок и левая нога с ними было что-то страшное. Он не хотела больше смотреть на это… месиво, другого слова подобрать было невозможно обрывки ткани, обрывки плоти, осколки костей. Она сконцентрировалась, и волна магической энергии прокатилась по телу, останавливая кровотечение и давая энергию сердцу продолжать биться. Чужие воспоминания калейдоскопом пронеслись перед глазами. Первый класс, первый звонок, прием в пионеры, потом в комсомол. Выпускной бал… ВОЙНА. Работа на заводе фрезеровщицей. Восемнадцать лет. Заявление с просьбой отправить на фронт. Ускоренные курсы медсестер. Медсанбат. Кровь, кровь, стоны раненых, изнурительная тяжелая работа. И вдруг прорыв немецких танков. Срочная эвакуация. Тяжелораненых грузили на машины, кто мог держать оружие готовились к обороне. Взрывы снарядов… темнота.
Элида судорожно глотнула, не зная, что ей делать и тут снова начался обстрел. Такого ужаса она не ощущала никогда в жизни. Лязг гусениц приближающихся чудовищ парализовал ее на несколько секунд, и вдруг откуда-то из глубины сознания пробилась невеселая ироничная мысль: «Ты считала, что нет ничего страшнее жизни с Лоутом, что ты теперь думаешь?».
- Лоут! – ахнула вслух Элида, мысли заработали спокойно и четко. Она чувствовала, что сейчас умрет в этом Мире и снова окажется в своем. – Я должна себя защитить, - вслух сказала Элида, чтобы страх и ужас от приближения танков не забрали у нее последние силы. Она не могла упустить шанс воспользоваться тем, что ей мог дать этот Мир. Она беспомощно огляделась вокруг и сразу же увидела оброненную кем-то винтовку, лежащую на краю воронки. Рывком она бросила свое тело вверх, сумев вырваться из ямы. Опираться она могла лишь на правую ногу, но она не думала ни о чем, ее целью была винтовка. Когда оружие оказалось в ее тайнике, она вспомнила о ящике патронов и извиваясь, как уж, поползла под навес, где были сложены боеприпасы. Горстями она хватала патроны и запихивала их в санитарную сумку, что висела у нее на плече. Отправив сумку с патронами в тайник, она жадно огляделась. Две гранаты, лежащие рядом с убитым – тут же были отправлены в тайник. Зачем-то она схватила саперную лопатку и фляжку. Последним она отправила в тайник кисет с табаком - а дальше снова темнота.
Очнулась Элида в своей кровати. Она сразу узнала комнату в замке Лоута. С раздражением громко вздохнула, поняв, что Лоут все же ее нашел. Стало так горько, что она закрыла глаза, не желая видеть ничего вокруг. Тут она услышала чьи-то быстрые шаги по направлению к двери, потом дверь скрипнула и шаги понеслись по коридору. Элида поняла, что служанка, караулившая у ее постели, заметила, что она пришла в себя и побежала докладывать герцогу. Элида… она вдруг поняла, что вообще не боится Лоута, ну вот ни чуточки, и вообще никого не боится. По сравнению с тем ужасом, что она только что пережила… Ну что ей может сделать Энгор? Ну запрет ее в монастырь, и что? Во-первых, и в монастыре живут люди, а во-вторых, может из монастыря легче будет сбежать.
Она резко сбросила с себя одеяло, и села на кровати. «Пусть что хочет говорит, - решила она про себя, - я буду молчать и улыбаться!».
Она услышала уверенные твердые шаги по коридору, дверь открылась и Лоут зашел в ее комнату. Она с вызовом посмотрела ему глаза и вдруг…
- Элида, я хочу попросить у вас прощение, за все то, что случилось в моем замке. Хочу вас уверить, что больше подобного не произойдет. Могу ли я надеяться, что вы примете мое извинение и мы с вами попробуем начать все заново. – Элида оторопела. Тон Лоута, выражение его лица – все говорило об искренности. Элида растерялась и неуверенно кивнула головой. – Как вы себя чувствуете, - больше не возвращаясь к вопросу об извинениях, с заботливыми нотками в голосе, спросил Энгор.
- Хо-хорошо, - чуть запнувшись ответила Элида.
- Сейчас вам подадут еды, вы не против, если я составлю вам компанию за столом?
- Конечно, - страшно смутилась Элида и покраснела. Она была непривычна к подобным знакам внимания и не знала как себя вести и как на это реагировать, но Энгор словно этого не замечал. Он деликатно повернулся к ней спиной, позволяя одеться, а сам, тем временем подвинул два кресла к столу, и занялся сервировкой стола. Элида быстро натянула пеньюар, завязала пояс, пригладила волосы руками, пожалев, что здесь нет такого зеркала, как в убежище отца… «Отец!», - чуть не закричала Элида и с волнением спросила:
- Что с отцом?
- Он умер, - спокойно ответил Лоут. – Разумеется мы будем ждать, когда он очнется…
- Он не очнется, - с трудом выдавила Элида. – Он уже больше не вернется. Он умер навсегда. – Лоут быстро взглянул на нее, хотел что-то спросить, но увидев ее дрожащие губы промолчал. – Надо маме сообщить… - начала она, но Лоут сразу поняв, что она хочет сказать, мягко перебил ее.
- Я сообщил и вашей матери, и Рэннету. Он сейчас прибудет. Я хотел, чтобы вы успели поесть и набраться сил, поскольку Рэннет, очевидно, настроен на очень долгий разговор.
- Спасибо, - тихо сказала Элида и села к столу. Как же она соскучилась за супом! Еда в убежище хоть и казалась вкусной, но было какой-то чужой. Элиде не были знакомы ни продукты, ни приправы. Она не насыщалась той едой, а тут она не могла наесться. Энгор с легкой улыбкой незаметно наблюдал за нею, ни о чем не расспрашивая, не торопя и не смущая. Потом Энгор вышел, тут же в комнате оказались две незнакомых девушки- служанки, одна – убирала тарелки, вторая – стала помогать Элиде принять ванну, потом помогла ей уложить волосы и надеть платье. Как поняла Элида, это была теперь ее личная горничная и звали ее Грэсс. Элиду проводили в кабинет мужа, где ее уже с нетерпением ждали двое мужчин: герцог Лоут и лорд Рэннет. Ее заботливо усадили в кресло, мужчины устроились с двух сторон, и… повисла неловкая пауза. Элида не знала как начать разговор.
- Вы очень испугались, попав в другой Мир? – пришел ей на помощь Рэннет.
- Ходящие всегда попадают в тела только что умерших людей, поэтому первое впечатление – это страшная боль, которая затмевает и удивление, и непонимание, и страх, - начала говорить Элида. - Потом сразу появляются воспоминания умершего, настолько реальные, что ты начинаешь их ощущать, как свои собственные, и это окончательно дает возможность обжиться в этом Мире. – Элида отвечала, как на экзаменах в пансионе. Точно по существу, и очень коротко. Возможно поэтому в разговоре постоянно возникали паузы, когда мужчины обдумывали следующий вопрос. Все изменилось, когда Рэннет спросил об ее отце.
- Элида, - встревоженно сказал Рэннет, - Энгор говорит, что Гаррет уже не вернется в свое тело, что он умер окончательно, но почему? С ним что-то случилось в другом Мире? Ты с ним общалась? Он что-то тебе рассказал? – Элида судорожно глотнула, в душе снова всколыхнулась боль утраты, но Элида смогла справиться с собой и отвечала почти спокойно, лишь избегая смотреть в глаза, поскольку не хотела, чтобы ее боль была видна хоть кому-либо.
- Ходящие рождаются в каждом из Миров, - начала рассказывать Элида то, что слышала от отца. – Они отличаются от других людей тем, что в момент смерти их тело не умирает, а остается неким сосудом, в который душа возвращается каждый раз, когда умирает тело, куда она ненадолго перемещалась. То есть, поскольку я родилась здесь, я все время буду возвращаться в свое тело. А с отцом все было по-другому. Он родился в другом Мире и именно там находится его настоящее тело, в которое он постоянно возвращается. Тело Гаррета Денеса, было лишь временным пристанищем, поэтому отец в наш Мир больше не вернется.
- Значит, я напрасно уговорил Марриет магически поддерживать жизнь в Гаррете? – с горечью спросил Рэннет.
- Если бы вы этого не сделали, - тихо сказала Элида, - то я не смогла общаться бы с отцом, и он не рассказал бы мне о Ходящих то, что я знаю теперь. – Лицо Рэннета посветлело, и он слегка поклонился ей благодаря за поддержку.
- Что за странное место, где я вас нашел? - вмешался в разговор Лоут. – Это вы его создали?
- Нет, не я, - замотала головой Элида. – Это убежище создал отец. Временами ему бывало очень тоскливо, вот он и захотел кусочек своего Мира перенести в наш. А когда мне понадобилось место, где я могла бы скрыться ото всех, - губы Элиды дрогнули в едва заметной улыбке, - то отец объяснил мне как туда попасть.
- Вы там прожили несколько недель, - не унимался Лоут, - почему я нашел вас мертвой?
- Так из-за вас же! – Элида сердито взглянула на мужа. Вы кому-то сказали, что слышите странный гул. А это так работала установка, закачивающая воздух в это укрытие. Чтобы гул исчез, мне пришлось отключить подачу воздуха, и я просто задохнулась!
- Вы предпочли умереть только бы больше меня не видеть? – пораженно спросил Лоут. Элида почувствовала, что сейчас от ответа зависит ее будущее, поэтому вместо резких слов, что, мол, да, так это и было, она ответила намного мягче, чем следовало:
- Я же потом бы ожила, и поэтому надежда, что вы меня не найдете, заставила меня поступить именно так. Ведь тогда бы я получила бы возможность куда-нибудь уехать, ну, когда вы прекратили бы поиски, - объяснила она.
- Я никогда не прекратил бы вас искать, - с нажимом ответил Лоут. – Никогда! – Глаза его так грозно блеснули, что Элида сжалась от страха, только сейчас до конца осознав правильность слов отца о Лоуте. Он никогда не сдается.
Эта неприятная сцена, чуть не разрушила то доверие и то дружеское расположение, что возникло между ними троими, но, к счастью, Рэннет спас положение.
- Элида, я осматривал эту пещеру, сказать, что она странная – не сказать ничего. Как вы смогли жить в ней?
- О! – засмеялась Элида. – Если бы отец не объяснил мне каждую мелочь, сама бы я точно не догадалась, как и чем пользоваться. Понимаете, Мир моего отца не только отличается от этого Мира, но и еще далеко ушел вперед в своем развитии. – И Элида начала рассказывать. Рассказывать ярко, увлеченно. Оказалось, что она весьма неплохой рассказчик, мужчины, во всяком случае, слушали ее чуть не открыв рты.
С этого для у Элиды началась совсем другая жизнь, настолько яркая, насыщенная и прекрасная, что не только Эннэт, но и мать постарались несколько раз пребольно уколоть ее язвительными замечаниями, просто от зависти, что у Элиды так замечательно все сложилось. И это было действительно так. Лоут исполнял малейшие пожелания Элиды, а уж о его щедрости не приходилось и говорить. Украшения и туалеты Элиды затмевали всех дам, когда она, опираясь на руку мужа, появлялась на очередном званом балу. А таких приглашений было огромное количество, поскольку все видели отношение Лоута к своей жене, и спеша заручится ее поддержкой и покровительством, торопились выразить ей свое восхищение и уважение. Если бы Элида не прожила хоть и короткие, но такие яркие жизни Кати и Нины (вторую девушку звали Нина Демчуг), то она, возможно бы даже возгордилась… или нет, не возгордилась, ведь спустя совсем немного времени, когда она уже не смотрела восторженными глазами на каждое платье, каждое украшение или каждый подарок, она почувствовала, что несмотря на внешнее кажущееся счастье и благополучие, в ее жизни что-то не так. Сначала она это просто почувствовала, а потом заметила, что не только она одна ощущает неладное, Рэннет тоже беспокоится, хотя тщательно это скрывает, к тому же его участившиеся визиты, служили косвенным доказательством того, что он старается не выпускать из поля зрения ни Элиду, ни Лоута.

Глава 9

Элида часто пыталась вспомнить, когда она впервые почувствовала тревогу, ведь сначала все было не просто хорошо, а - чудесно. Мужчины слушали ее затаив дыхание, а когда они все вместе оказались в бункере ее отца, то и смотрели на нее с восхищением.
Она немного побаивалась, что после того, как Лоут разворотил это убежище она не сможет продемонстрировать им все те чудеса, что создал ее отец. Но тревога оказалась напрасной. И генератор заработал как положено, и свет включился, и компрессор исправно нагнетал свежий воздух в пещеру. Она включила экран, и рассказала, что раньше на экране была видна вся площадка перед пещерой, но в какой-то момент экран стал черным и изображение исчезло. Лоут сразу догадался, что во всем виновата сажа от горевших кустов, поэтому (зная где искать), он нашел крошечный стеклянный шарик, и хорошо его протерев, смог воочию увидеть то, о чем рассказывала Элида. Мужчин интересовало буквально все, и она как могла объясняла не только значение предметов, но и принципы действия некоторых устройств. Она сама удивлялась, откуда она столько знает, лишь потом много дней спустя, вспоминая жизнь второй девушки, поняла, что эти знания пришли к ней вместе с памятью Нины.
Элида много рассказала Лоуту и Рэннету, но кое о чем она промолчала. Например, она ни слова не сказала о тех вещах, что смогла унести с собой, когда попала в тело Нины. Элида не сказала ни слова ни о винтовке с патронами, ни о гранатах. Она это сделала не специально. Сначала ей показалось, что убежище отца намного важнее и интереснее, и это так и было на самом деле. Потом Рэннет и Лоут стали надолго исчезать, изредка обращаясь к ней с какими-нибудь вопросами, и Элида решила приберечь некоторые свои секреты, чтобы ей и дальше было чем удивить мужчин. Ну а потом накатила эта неясная тревога.
В ее отношениях с Лоутом было что-то не так. Он был внимателен, щедр, добр, исполнял все ее прихоти, но… Например, он ни разу не поцеловал ее. Нет, руку он ей целовал постоянно, и когда они встречались утром за завтраком, и когда она уходила спать, это он делал всегда. Первое время она считала, что все правильно. Ее отец тоже всегда целовал руку матери, ни каких других поцелуев между ними она не видела ни разу. Однако время шло, и ничего не менялось, все тот же поцелуй руки утром и вечером и больше ничего.
Ей не с кем было посоветоваться, не у кого было спросить, с матерью она не могла об этом говорить, а из близких людей оставался только Рэннет, но не у него же об этом расспрашивать!
Элида знала, что влюблена в своего мужа. Это осознание пришло к ней в тот самый момент, когда она почувствовала его заботу и внимание. А вообще могло быть по-другому? Мать, при каждой встрече постоянно твердила, что ее муж – святой, потому что вместо того, чтобы отправить ее в монастырь, не только простил этот чудовищный побег, но еще и всячески баловал после этого, проявляя просто королевскую щедрость. Но если мнением матери она и могла пренебречь, то завистливые взгляды дам она замечала повсюду. А еще она видела, как откровенно некоторые из них флиртовали и кокетничали с ее мужем, и это не было какой-то игрой, за вниманием Лоута женщины охотились. И как же ей бывало приятно в такие минуты видеть подчеркнутое внимание мужа, когда он демонстрировал свою заботу о ней без назойливости, очень деликатно, но всем окружающим, тем не менее становилось понятно, что Элида занимает особое место в его жизни. Как она могла не влюбиться, видя такое отношение? И она влюбилась. И забыла все обиды, забыла всю ту злость, что испытывала к нему и теперь желала только одного, чтобы и он полюбил ее, вернее, чтобы он проявил свои чувства, проявил так… так… ну хотя бы для начала просто поцеловал ее! Почему он ведет себя так сдержанно? - днем и ночью думала она. Она мучительно искала причину: «Может он боится обидеть меня или сделать мне больно? – раздумывала Элида, вспоминая страшный опыт Кати. – Может он ждет, когда мне исполнится восемнадцать? – поскольку до этого события оставалось всего полгода, то Элида была согласна ждать это время. – А может он так себя ведет вовсе не из-за возраста? – в другой раз думала она. – Может он считает меня глупой? - и она изо всех сил старалась показать какими обширными знаниями обладает. – А может дело вовсе не в возрасте и не в моей уме, может он думает, что перед тем, как спрятаться в убежище я была с другим мужчиной, и он меня ревнует? – эта мысль и поразила ее и обрадовала одновременно и Элида на ближайшем же балу пыталась неуклюже флиртовать с другими мужчинами, стараясь вызвать ревность Лоута. Но чтобы она не делала, чтобы не предпринимала Лоут держался и вел себя так, словно ничего не происходит. Он бережно и тепло заботился о ней все также целуя ей руку утром и вечером, не больше ни меньше. – Может другие женщины знают какие-то секреты как увлечь мужчину?» – в отчаянии думала она, и поскольку ей не у кого было спросить, она обратилась к книгам.
Библиотека у Лоута была потрясающая… по меркам какого-нибудь ученого, Элида с тоской оглядывала все эти научные труды, все эти исторические и биографические редкости, все эти мемуары и воспоминания военачальников, понимая, что интересующие ее сведения в этих книгах искать бесполезно. И все же она нашла несколько полок в самом дальнем углу этого книгохранилища, и эти полки сплошь были заставлены любовными романами. Элида поразилась: неужели их читал Энгор? Однако, увидев закладки в первых же книгах в виде засохших цветов, кусочков кружев и розовых атласных ленточек, она усомнилась в своих предположениях, решив, что скорее всего эти книги собирала и читала какая-то дама. Не хотелось думать, что это была любовница Лоута, что раньше жила в этом доме, но скорее всего дело обстояло именно так.
Она долго возилась среди книг выбирая роман, который ей бы хотелось почитать. Наконец, ее выбор остановился на Дневнике некой графини Эмилии Гартье, которая саму себя называла Молли. Дневник был издан по заказу самой этой дамы в одной из типографий и разошелся довольно большим тиражом, вызвав такой шквал насмешек и издевательств на автора этих дневниковых записей, что невозможно себе и представить, сделав эту женщину посмешищем на долгие годы. Элида что-то такое слышала, но сам дневник не читала и вот теперь он оказался в ее руках. Страницы не разрезаны, только две первых, очевидно Лоут глянул ради интереса и бросил.
Элида погрузилась в чтение. С первых же строк стало понятно, что у женщины большие проблемы с психикой. Она помногу страниц писала одно и тоже, описывая одни и те же чувства, только выбирая разные выражения, и все не могла успокоится. Единственной темой, которая фигурировала на этих страницах – были ее отношения с мужем. Вернее, не отношения, а подробнейшее описание каждого взгляда каким ее муж смотрел на всех женщин, что попадали в его поле зрения, все жесты мужа и его предполагаемых любовниц, каждое слово, сказанное ими (но интерпретированное мадам Гартье по своему усмотрению). Элида поняла почему эти дневники наделали много шума. Молли называли настоящие имена всех женщин, о которых она писала. И хоть с некоторым преувеличением, но достаточно узнаваемо описывала все несомненные способы обольщения мужчин, к которым прибегали эти женщины. Читать дневник было тяжело, на каждой странице одни и те же стенания, проклятия, жалобы. Это повторялось настолько часто, что Элиде даже показалось, что муж мадам Гартье намеренно изводит ее, демонстративно ухаживая за другими дамами. Зачем Элида читала это, она и сама не знала, просто эти строки были написаны женщиной, которую не любили, а она же, наоборот, и сама страстно любила и столь же страстно желала любви мужа. Почему-то Элида ощутила душевную связь с этой несчастной женщиной, почему-то вчитывалась и вчитывалась в эти строки, надеясь… ни на что, не надеясь. С каждой строкой, описываемой чужой жизни ей становилось все страшнее и страшнее, но это был еще не конец. Тон дневника вдруг неожиданно изменился, он стал спокойным, отрешенным, безнадежным. Это случилось на последних страницах (которые, наверно большинство читателей не прочитали), Молли написала вот что.
«Сегодня мы шли по аллее парка и навстречу нам попалась дочь баронета Элиша, Бетси, которая в сопровождении камеристки, гуляла по парку. Муж прошел, мимо не взглянув на нее. А ведь он должен был окинуть ее заинтересованным взглядом, выдержав потом и мои гневные замечания, и мои гневные слова в свой адрес и адрес всех тех дам, которых он так похотливо рассматривал. А в этот раз ничего. Он сделал вид, что не видит ее, он притворился, что смотрит в другую сторону! Поскольку не мог не видеть ее!  Я посмотрела на дочь баронета. Красива, но не яркой вызывающей красотой, а какой-то настолько чарующей, этого не могла не заметить даже я. Я взглянула на мужа, он старательно смотрел в сторону фонтана. И тогда я поняла, что это конец, конец всему, конец моей жизни. Я поняла разницу, когда муж специально провоцировал меня, открыто демонстрируя заинтересованность. И ЭТО скрытое, оберегаемое чувство, которое он несомненно питал к этой девушке и которое изо всех сил пытался скрыть от меня, чтобы защитить свою любимую». – Элида прочитала эти строки и сердце ее болезненно трепыхнулось, она как никто другой в мире поняла эту женщину, поняла, что та хотела выразить, описывая эту случайную (а может и не случайную) встречу в парке.
…Элида ждала, ждала, когда отношения мужа станет другим, но ничего не менялось, все та же доброжелательная забота, все то же доброжелательное внимание. Как-то незаметно в душу к ней закралось подозрение, что Лоут не любит ее. Это произошло постепенно, но один раз появившись это подозрение переросло в убеждение, и не исчезало, а, наоборот крепло с каждым днем. Что делать она не знала. Но все же надежда на то, что она чего-то не понимает, чего-то не видит, позволяла ей снова и снова пытаться завоевать любовь мужа, по-детски неумело, и даже как-то неуклюже.
Все ее надежды рухнули в один день, когда она с мужем в карете неспешно ехали на какую-то встречу. Карета ехала очень медленно. Лоут равнодушно смотрел в окно, вальяжно откинувшись на подушки, и вдруг все его тело мгновенно подобралось, словно у голодного хищника, увидевшего добычу. Глаза зажглись и, словно засияли внутренним ярким светом, за секунду он уже ничем не напоминал того расслабленного ленивого мужчину, что совсем недавно находился рядом с ней. Элида быстро взглянула туда, куда смотрел Энгор. На тротуаре стояла девушка. Хорошенькая и вызывающая. Она откровенно смотрела прямо в глаза Лоута, что (при ее несомненном аристократическом статусе, судя по одежде, по окружению), было просто немыслимо, но она очевидно ничего не боялась. Сердце Элиды на секунду замерло, а потом застучало, как сумасшедшее. Ее щеки запылали. Больше всего ее потряс взгляд, каким Лоут и эта девушка посмотрели друг на друга. Этот взгляд был не взглядом любовников, приветствующих друг друга, этот взгляд был не взглядом, преисполненным безнадежной неразделенной любви. Все было намного хуже. Этот взгляд был НАЧАЛОМ, началом всего, что может случится потом и хорошего, и плохого. Этот взгляд был, словно оружие, что скрестили мужчина и женщина, готовясь к самой яркой, самой возбуждающей схватке, и каждый был уверен, что именно он выйдет победителем. Этот взгляд обещал такую яростную, такую сладкую войну характеров, которая оставляет след на всю жизнь. Элида все это поняла каким-то сверхчутьем влюбленной женщины, поняла за доли секунды и ее сердце упало в пропасть и разбилось на мелкие осколки. Она с трудом отвернулась и быстро схватила первый попавшийся под руку предмет и стала рассматривать его с поддельным интересом. Краем глаза она заметила, как Лоут быстро задернул занавеску в карете и с тревогой взглянул на Элиду, проверяя заметила ли она или нет его неосторожный поступок. И этот испытывающий обеспокоенный взгляд стал последней каплей.
Элида не знала, как у нее хватило душевных сил выдержать этот прием, как хватило сил ехать вместе с Лоутом назад домой и ни словом, ни жестом не выдать того ада, того кошмара, того урагана, что бушевал в ее душе.
Она хорошо понимала, что осторожность Лоута продиктована вовсе не уважением к ней, не тем, что он оберегал ее чувства. Лоут боялся только одного, что Элида, разозлившись или обидевшись перестанет помогать ему и он лишится ценного источника знаний, потерять который будет очень обидно. От этой мысли у нее кружилась голова и дикая ненависть к нему накрывала ее с головой, не давая возможности дышать. 
В этот же вечер она начала собирать вещи, понимая, что она физически не в состоянии находится с Лоутом в одном доме. Но она решила уходить открыто, высказав ему все, что думает о нем. Элида не хотела сбивчивых, истерических объяснений, сопровождающихся рыданиями, поэтому разговор она отложила до утра, когда ее сознание будет ясным, и эта нестерпимая боль, хоть немного утихнет.

Глава 10

Они встретились утром за завтраком. Лоут был весел и в прекрасном расположении духа. Элида не стала садиться с ним за стол и прямо у порога сказала очень спокойно и очень твердо:
- Лорд Лоут, хочу предупредить вас, что после завтрака я собираюсь покинуть ваш дом и надеюсь навсегда. – Если бы в этот момент Элида превратилась в жабу или лягушку, то Лоут и тогда удивился бы меньше.
- О чем вы говорите? – недоумевая переспросил он.
- Я хочу уйти от вас и жить независимой, самостоятельной жизнью, - терпеливо, и все так же спокойно повторила она.
- И что за муха вас ночью покусала? – пытаясь обратить все в шутку сказал Лоут. – Если вы ложились спать с намерением жить в моем доме, а утром изменили это решение. Вы встали не с той ноги?
- Ошибаетесь, - голос Элиды был уверен и тверд. – Я решила уйти от вас с той секунды, как заметила каким взглядом вы обменялись с молодой женщиной, когда мы ехали на прием к графу. Но я не хотела принимать необдуманных решений, не хотела, чтобы эмоции руководили моими поступками, поэтому я решила дождаться утра, когда мои чувства немного успокоятся, и я буду более-менее трезво ощущать, насколько мои решения взвешены.
- И что такого вы вчера увидели? – в голосе Лоута несомненно звучала насмешка, поскольку он прекрасно понимал, что он еще не совершил никаких проступков, которые можно было бы доказать, а взгляд… слова Элиды были просо смешны.
- Энгор, пожалуйста, - с тоской сказала Элида. – Мы оба все понимаем, зачем эта ложь?
- Я не знаю, о чем вы говорите, - непререкаемым тоном возразил герцог, - но если вы попытаетесь уйти, мотивируя свой уход такими нелепыми обвинениями, то я силой удержу вас в доме! – с нескрываемой угрозой продолжил он.
- Силой?! – прошипела Элида. Сдерживаемая ярость прорвалась наружу, и она в бешенстве продолжила: – Знаете, герцог Лоут, вы много расспрашивали меня о тех вещах, что принес из своего Мира мой отец, но вы не разу не спросили, а что я захватила с собой из того Мира в котором побывала? Так вот, милый мой муж, - голос Элида дрожал от ненависти и злобы. - У меня есть такое оружие, что, если я его применю, куски вашего тела окажутся разбросанными по всему саду и никакой целитель не слепит их вместе. Я понимаю вы можете быть настороже и защититься, но самое замечательное заключается в том, что это оружие можно применить, когда угодно, в любой момент, когда я смогу застать вас врасплох, и вы даже не догадаетесь об этом, поскольку предмет, способный разорвать вас на клочки выглядит очень безобидно, и главное в нем нет ни капли магии, которую вы могли бы ощутить!
- Почему вы решили, что я испугаюсь ваших угроз? – страшным глухим голосом спросил Лоут и гала его стали черными.
- А почему вы решили, - в тон ему ответила Элида, у которой гнев напрочь отбил всю осторожность, - что мое чувство обиды, за несбывшиеся надежды, мое чувство оскорбленного достоинства, что мною так небрежно пренебрегли, да мое чувство той же жажды мести, не заставит меня выполнить мою угрозу?
- Несбывшиеся надежды… - словно с удивлением повторил Лоут. – О каких надеждах вы говорите?
- О каких? – поразилась Элида. – О надеждах, что вы питаете ко мне искренние чувства! Что вы любите меня!
- Я вам никогда не говорил о любви и не давал вам повода, считать, что такие чувства с моей стороны возможны…
- Да мне не нужны слова! – разъярилась Элида. – Мне достаточно было взглядов, жестов, и если вы сейчас начнете утверждать, что не догадывались об этом – то я буду считать вас лжецом… нет, не лжецом, - с издевкой продолжила Элида, - а полным дураком, этаким тупым болваном! – глаза Лоута стали страшными, ей показалось, что в глубине их стали закручиваться грозовые вихри, но ей было все равно. – Вы, с вашим опытом и репутацией не могли не знать, что, применяя те способы обольщения по отношению ко мне, которые вы принимали… а вы применяли их! – с убеждением в своей правоте сказала Элида. – Не могли не заставить меня полюбить вас, разумеется, с надеждой на ответное чувство!
- Я пытался полюбить вас, - глухо сказал Лоут. Эти слова были настолько неожиданны, что Элида вздрогнула. – Я клянусь, что пытался полюбить, - еще глуше и тише, повторил Лоут. – Но я не могу. Я не могу любить по принуждению. – От этих слов в груди Элиды запекло так, словно за корсажем платья лежал раскаленный уголь. Она на несколько секунд сжалась, стараясь даже не дышать, чтобы эта страшная боль унялась, потом также тихо ответила:
- А я не могу жить рядом с вами под одной крышей, тем более после таких слов.
- Элида, тысячи пар живут рядом, при этом, не пылая к друг другу любовью. Мы вполне сможет существовать рядом (как мы жили все эти дни), сохраняя доброжелательное уважительное отношение. – Элида взглянула ему в глаза, проверяя, он действительно не понимает, или только прикидывается идиотом? С одной стороны, жить рядом, с надеждой на то, что вот-вот твои чувства найдут отклик, и совсем другое – знать, что каждую ночь, муж стискивает в объятиях другую женщину, и что он думает не о тебе, а о ней, а ты для него только ширма, позволяющая сохранить приличия в глазах общества.
- Вы хотите, чтобы мы продолжали жить рядом и изображали семью, появляясь вместе на приемах и званых ужинах? – уточнила она, но в конце фразы ее голос дрогнул, и эта коротенькая заминка, сказала Лоуту все. Для Элиды такое существование невозможно. Она не согласится, она не станет жить на таких условиях.
- Хорошо, - с нажимом сказал Лоут, решив предложить другой вариант. – У меня несколько огромных поместий, расположенных в разных уголках страны. Выберете себе любое и живите там, а потом мы придумает какой-то предлог, почему вы находитесь там. Например, вам нравится климат, или природа, да что угодно! – Элида задумалась. Такой вариант она не рассматривала. Это решило бы много проблем. Ей не пришлось бы думать ни о крыше над головой, ни о том, как найти пропитание. Она была бы защищена от всего. Но Элиде была нужна не только защита, она хотела любить и быть любимой, поэтому она с вызовом взглянула на Лоута.
- Лорд Лоут, я сразу хочу прояснить некоторые моменты, чтобы потом между нами не возникло недопонимания, - стараясь говорить спокойно и уверенно, начала Элида. -  Возможно вы представляете мою дальнейшую жизнь точно таким же образом, как я жила до этого, то хочу вас разочаровать и предупредить, что вы ошибаетесь – так я жить не буду…
- И что же вы собираетесь изменить в своей жизни? – с изрядной долей иронии перебил ее Лоут. Этот пренебрежительный тон, больно царапнул Элиду по сердцу и она (вначале собирающаяся только намекнуть на возможность своей измены по отношению к нему), сказала ему это в лицо прямо и откровенно.
- Я не собираюсь вести жизнь затворницы, и очень надеюсь, что во всей нашей огромной Империи найдется мужчина, которому… - Элида запнулась, не зная, как подобрать слова, поскольку речь шла о слишком личных и интимных вещах. – Который если не полюбит меня, то уж точно не будет смотреть на меня, как на ценный предмет, являющийся источником знаний, и быть может увидит во мне желанную женщину! – В глазах Лоута блеснуло удивление, а потом он посмотрел на нее с такой циничной ухмылкой, что Элида содрогнулась.
- Как я сейчас понял из ваших слов, вы сетуете на то, что я до сих пор игнорировал своим супружеским долгом? – Поскольку слова и голос Лоута были под стать его взгляду, Элиде стало так… так и горько, и противно, и обидно, и снова ярость с ненавистью запылали в ее сердце.
- Если вы только прикоснетесь, - задыхаясь от гнева прошипела она, - если вы только посмеете прикоснуться ко мне – то клянусь, вы сдохнете в таких муках…
- А если не вы меня, а я убью вас? – пренебрежительным голосом, в котором, однако, были слышны угрожающие нотки, спросил Лоут.
- Что ж, - в тон ему, сразу почему=то успокоившись, ответила Элида. – Своей смертью я развяжу вам руки, и вы сможете дальше жить только по своим принципам, и так как захотите. Да вы просто счастливчик, - с едким сарказмом продолжала она. – Удача, в лице моей смерти просто плывет вам в руки. Воспользуйтесь случаем. – Глаза Лоута сузились, Элида не сомневалась, что он ее сейчас ударит, но Лоут сдержался, развернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Элида осталась одна. Постояла-постояла и вдруг как-то странно рассмеявшись подошла к двери вслед за мужем, открыла ее, а потом, развернувшись, выхватила из пустоты гранату, выдернула чеку, с размаху швырнула гранату в незажженный камин и быстро захлопнула за собой дверь, бросившись со всей силы бегом вперед подальше от этого места. Она в спешке не заметила Лоута, налетела на него с такой силой, что он едва не упал, с трудом удержавшись на ногах.
- Вы че… - только и успел сказать он, а потом прогремел взрыв такой страшной силы, что замок содрогнулся.
- Ничего, - мило улыбнулась Элида. – Вот хотела поторопить вас с поиском решения выхода из нашей непростой ситуации, и напомнить вам, что нервы у меня не железные. – Только оказавшись в своей комнате, Элида пришла в ужас, осознав, что она натворила. Нет, ее не беспокоил разрушенный кабинет мужа, она испугалась того, что из-за этого взрыва могли пострадать слуги, работающие в доме. Дрожащей рукой, она позвонила в колокольчик, вызывая горничную. Девушка явилась немедленно.
- Клира, - не скрывая обеспокоенности, сказала Элида. – Ты слышала грохот, что донесся из кабинета герцога Лоута.
- Конечно, - закивала головой девушка. – Все слуги так сильно перепугались и побежали к кабинету его Сиятельства. Только господин никого к кабинету не пустил и приказал всем уйти и заниматься своими делами.
- А ты не знаешь, никто от этого взрыва не пострадал? – тихо спросила Элида и затаила дыхание.
- Насколько я знаю – то никто. В той части замка, где находится кабинет его Сиятельства слуги почти не бывают. На этаже ниже, прямо под самым кабинетом расположена лаборатория, к которой нам строго настрого запрещено даже приближаться! – Элида перевела дыхание и заметно повеселела. Теперь она ждала, как герцог отреагирует на ее сумасшедшую выходку и какие последствия ее ждут.

Глава 11

А Лоут в это время сидел в гостиной (поскольку в кабинете сидеть он не мог), и медленно пригубливая из бокала, ожидая прибытия Рэннета. Он ему отправил срочное письмо и теперь нетерпеливо посматривал на двери, заранее предвкушая, какое потрясение ожидает его дорогого дядюшку. Наконец, Рэннет появился. Он безмерно удивился, что слуга проводил его не в кабинет Энгор, а в одну из малых гостиных, но как вежливый человек, свое удивление оставил при себе. Впрочем, Лоут и так знал, что дядя удивлен.
- Ты наверно спрашиваешь себя, почему мы встречаемся не в моем кабинете, - с улыбкой спросил он. Рэннет молчал, не пытаясь опровергнуть его слова, поэтому Лоут продолжил: - Видишь ли, в кабинете тебя ждет очень неожиданный сюрприз, и я не хотел испортить впечатление. – С этими словами он приглашающим жестом предложил Рэннету следовать за ним. Поскольку путь был не близким, и состоял из нескольких переходов, подъёмов и спусков по лестнице, Рэннет не удержался:
- А что за сюрприз? – полюбопытствовал он.
- О! – загадочно закатил глаза Лоут. – Ты сейчас сам все узнаешь, и надеюсь будешь также потрясен, как был потрясен (причем, в прямом смысле этого слова, - мысленно добавил Лоут), и я. – После этих слов он больше не издал не звука. Они дошли до кабинета и Лоут рывком распахнул дверь, предлагая Рэннету войти первым. Тот сделал один шаг и замер, как вкопанный.
- Что здесь произошло? Что случилось? Твой дом атаковали? На тебя напали? Почему ты не попросил о помощи? – быстро начал задавать вопросы Рэннет. Лоут усмехнулся и начал отвечать на каждый вопрос в обратной очередности той, в какой они были заданы.
- Я не просил о помощи, поскольку она не была мне нужна. На меня никто не нападал. Никакие враги мой дом не атаковали. То, что видишь сотворила моя женушка. У нас в отношениях наступил очень сложный период и вот таким образом она хочет заставить меня принять решение, которое ей нужно… Я ответил на все твои вопросы? – с сарказмом, который он даже не пытался скрыть, спросил Лоут.
- Это все устроила Элида? – поразился Рэннет. – Но как она это смогла сделать? Твой же кабинет был магически защищен?!
- Вот для этого я тебя и вызвал. Ты прав. Мой кабинет защищен наилучшим образом, я сам ставил на него защиту. Сильнее защищён только кабинет в моем доме в столице, но ты сам знаешь, какие документы там хранятся. И вот, - Лоут развел руки, - как оказалась моя защита ни к черту. Элида смогла разнести этот кабинет, почти не приложив к этому никаких усилий.
- И как она это сделала? – снова спросил Рэннет.
- Да понятия не имею! – в сердцах ответил Лоут. – Тебе самому придется все это у нее выяснять, со мной она, скорее всего, не захочет даже разговаривать.
- Чем ты опять обидел Элиду? Я не секунды не сомневаюсь, что все случилось только по твоей вине! – Лоут нахмурился, поскольку ненавидел чувствовать себя виноватым, Рэннет правильно истолковал мимику своего племянника. – Что случилось, что ты опять натворил?
- Ничего я не натворил, - с раздражением произнес он, но поскольку Рэннет продолжал испытывающе на него смотреть, нехотя объяснил. – Ты знаешь, что к нам прибыла делегация из Хамроута? – Рэннет кивнул. – В составе этой делегации прибыла юная баронесса фон Азейлин…
- И что? – осторожно спросил Рэннет, по опыту зная, что Лоута надо расспрашивать очень деликатно, иначе он мог упереться, словно осел, и ни слова никакими клещами из него уже не вытянешь.
- Ну вот. Я ее увидел из окна кареты, когда мы с Элидой ехали на прием…
- И что? – уже с некоторым нажимом снова спросил Рэннет. Лоут тяжко вздохнул.
- Я настолько поразился внешности и поведению этой молодой девушки, что не смог сдержать некоторой чрезмерной заинтересованности. А Элида, судя по всему, заметила этот взгляд и истолковала его… верно, - с еще более тяжелым вздохом закончил он.
- Да, красота баронессы не только на тебя произвела неизгладимое впечатление, - с некоторой брезгливостью сказал Рэннет. - Эта девушка не пробыла в нашем королевстве и десяти дней, а из-за нее уже случились две дуэли, в которых все участники были тяжело ранены. Знаешь ли ты, мой милый, и как выясняется глупый племянник, что эта баронесса не только прекрасная женщина, она еще более прекрасная шпионка.
- Ух-ты! – с восхищением встрепенулся Лоут ничуть не огорчившись этому известию. Согласись, - он взглянул на Рэннета, проверяя внимательно он его слушает или нет, - знать, что твоя избранница хитрая и ловкая шпионка… это заводит!
- Какой же ты идиот! – не выдержал Рэннет. – Я тебе объясняю, что эта женщина может искушать, соблазнять, влюблять в себя, причем так искусно, что дураки, попавшие под ее чары даже этого, не замечают.
- Ты специально это мне рассказываешь, чтобы я взялся за нее всерьез? Поскольку твои слова только разжигают к ней интерес и заставляют немедленно отправиться к ней на встречу! – Рэннет с бешенством посмотрел на своего непутевого родственника, но потом заметил, как глаза Лоута блеснули озорством и лукавством, немного успокоился.
- О девице фон Айзелин мы поговорим попозже и поговорим очень обстоятельно, - Рэннет подчеркнул последнее слово, грозно взглянув на племянника, Лоут только дернул плечами, мол «мне-то что, хочешь говорить – говори», - а сейчас я хочу знать, как так случилось, что твой кабинет превратился вот в это, - он рукой окинул пространство. Лоут чуть скривился, но покорно начал рассказывать.
 - Дальше она сказала, -  и Лоут поморщился, словно от зубной боли, вспоминая слова жены, -  что она хочет жить полноценной жизнью, включающей в себя не только душевные радости… – Рэннер резко вскинул голову взглянув в глаза племяннику, проверяя правильно ли он понял его слова о том, чего хочет Элида. – Да, да, да, - кисло подтвердил Лоут – именно об этом и шла речь. Ну я подумал, что она вряд ли найдет кандидата лучше меня, и предложил ей… - он ухмыльнулся, предлагая Рэннету самому догадаться.
- И что тебе ответила Элида? – полюбопытствовал Рэннет.
- Она… она отреагировала несколько более враждебно, чем следовало, по моему мнению, - туманно ответил Лоут. – Мы немного поспорили и я, не желая, чтобы ссора вышла из-под контроля, покинул кабинет, оставив ее одну…. – Лоут вдруг замолчал, тщательно перебирая в уме все события. – Послышался удар, словно что-то упало, или словно что-то бросили, - неожиданно вспомнил он. – Дверь распахнулась, Элида выскочила в коридор, словно за ней гнался призрак, плотно захлопнула дверь и бросилась вперед с такой силой, что чуть не сбила меня с ног, а потом раздался страшный грохот. Она сказала, что этот погром напоминание о том, что у нее не железные нервы, и еще она сказала, что мы с тобой расспрашивали ее только о том, какие вещи оставил после себя Гаррет, но ни разу не спросили о том, что она принесла с собой из другого Мира, так вот этот взрыв демонстрация одной из тех вещиц. – И мужчины не сговариваясь, снова окинули взглядом, уничтоженный кабинет.
- Может мне попросить Элиду, чтобы она нам все объяснила и рассказала? – предложил Рэннет.
- Обязательно, но позже, - твердо возразил Лоут, - я сначала хочу попробовать самим во всем разобраться, а потом сравним свои выводы с ее рассказом. – Рэннет согласно кивнул и Лоут продолжил: - Итак. Мне кажется, что при использовании этого оружия возникают два несвязанных между собой фактора поражения. Во-первых, это взрывная волна, - и Лоут взглянул на зияющий проем, из которого был виден сад, а раньше находился угол его кабинета. – И поражение осколками металла. – И Лоут посмотрел на три другие стены, иссеченные осколками.
- Почему разрушения располагаются так странно? – удивился Рэннет. – Например, на этой части стены, нет ни одного осколка, а здесь, - он посмотрел на полку заставленную разными редкими вещицами, (которые сейчас, по большей части, валялись разбитыми на полу), вся стена иссечена осколками?
- А, что тут удивительного. В кабинете наиболее сильно я защитил окно, чтобы сквозь него невозможно было проникнуть внутрь, камин – поскольку через дымоход вполне сможет проползти худой и юркий человек, ну и двери, естественно. Вот в момент взрыва этих частей и не коснулись разрушения. Угол дома оказался самым незащищенным… Н-да, - задумчиво потер подбородок Лоут. – Кто же знал, что все мои пентаграммы, в которые я влил столько сил, можно обойти простой кувалдой, размолотив стены. Похоже мне надо поблагодарить Элиду, за то, что она помогла мне обнаружить такой пробел в защите…
- Как ты думаешь, - перебил его Рэннет, - а в кабинетах других магов наблюдалась бы такая же картина, при использовании этого оружия? – Лоут посмотрел на него и рассмеялся:
- Что, значит, государственный ум! Ты уже раздумываешь, чей магически защищенный дом надо вскрыть в первую очередь, и какую из стен, при этом разрушить? – Рэннет чуть смущенно засмеялся. Лоут попал в самую точку, но его это не сильно волновало. Беспокоило Рэннета совершенно другое.
- И что Элида хотела сказать, чего она хотела добиться этим взрывом? – серьезно спросил он у племянника. Лоут отвернулся и губы его недовольно скривились.
- Она хочет жить отдельно. Но не в какой-то глуши и в одиночестве, а хочет жить так, как сочтет нужным.
- Доигрался! – в сердцах бросил Рэннет. – Такую девушку потерял! Ты еще сто раз пожалеешь, что вел себя, как идиот, и не приложил достаточно сил, чтобы она тебе хотя бы симпатизировала. – Лоут с тоской взглянул на дядюшку.
- Ты, что совсем ничего не понимаешь? – тихо спросил он. – Да, Элида влюблена в меня по уши, иначе так остро, так резко и так болезненно не отреагировала бы. Если бы я был ей безразличен, то она даже не заметила бы на кого я смотрю и какими глазами!
- Тем более! – обрадовался Рэннет. – Тебе не придется даже прилагать особых усилий, чтобы успокоить ее и заставить изменить свое решение, оставшись с тобой… - глаза Лоута стали черными от бешенства, это произошло почти мгновенно и настолько неожиданно для Рэннета, что он невольно отшатнулся.
- Ты хоть понимаешь, что ты мне сейчас предложил? - едва сдерживая ярость прошипел Лоут. – Ты предлагаешь мне удержать ее, воспользовавшись теми чувствами, что она питает ко мне, чувствами на которые я не могу ответить! - Рэннет досадливо вздохнул, понимая о чем говорит племянник, но тот уже не мог остановиться.-  Ты хочешь, чтобы она отдавала нам свои знания, делилась с нами всем что она имеет – ничего не получая взамен, кроме лживых улыбок, которые должны ее убеждать в силе моих чувств?
- Ну ты можешь делать ей подарки...
- Ты считаешь, что драгоценные безделушки и модные тряпки могут заменить чувства? Да ты поставиь себя на ее место. Она ждет любви, поскольку любит сама, а я буду вместо лицемерно улыбаться и дарить новый подарок. Она ждет... Нет, я так не могу. Я буду чувствовать себя мерзко, буду чувствовать себя альфонсом паразитирующем на чувствах влюбленной женщины… Только не это. Хочет уйти – пусть уходит. Я помогу и деньгами, и связями. Хочет свободы – она ее получит!
- Я не это имел в виду, - начал оправдываться Рэннет. – Я говорю, что ты можешь относится к ней по-доброму, чтобы она чувствовала твое хорошее отношение… Неужели Элида настолько плоха, что в нее невозможно влюбиться?! – неожиданно резко спросил он у Лоута и нотки гнева невозможно было не услышать.
- Хорошая она очень хорошая! – так же резко ответил Лоут. – Только… - он замолчал, а Рэннет нетерпеливо спросил:
- Что «только»?
- Понимаешь…. Лоут неуверенно взглянул на дядюшку, словно сомневаясь, что тот его поймет. – Понимаешь, от мысли, что Элида видела то, что я никогда не увижу, что она знает и понимает то, что я, возможно, никогда не пойму, от мысли, что она умеет пользоваться вещами, которые я никогда и в глаза-то не видел… - он замолчал не договорив, а потом с раздражением добавил: - Но самое главное даже не это, а то, что она постоянно меня тычет носом, каждую секунду демонстрируя насколько она умнее меня, насколько больше меня всего знает, каждый раз указывая мне мое место. Я иногда чувствую себя таким дураком. Противно. Так противно, что и передать не могу.
- Слушай, - Рэннет неуверенно посмотрел на Лоута. – А если ты просто будешь вести себя… как друг, например.
- Как друг? – грустно засмеялся Лоут. – Ты забыл Лилин Ковен? Ну ту, что взорвала здание Академии, чтобы доказать мне свою любовь. Так вот я с ней просто поговорил по-дружески один раз. Один единственный раз. Сидит девочка-первокурсница плачет. Я просто поддержал ее, немного рассмешил, и что она потом устроила? Год изводила меня признаниями в любви, решив, что я безумно в нее влюблен, только почему-то скрываю свои чувства, притворяясь равнодушным… Не могу поверить, что она так думала. Она себя в зеркало видела? Эти маленькие глазки, посверкивающие из-под нависшего лба, эти торчащие зубы. Нет, нет, нет. Никаких добрых слов, за которыми можно увидеть надежду! – Рэннет молча выслушал монолог Лоута. Эта история была ему знакома. Но разве можно сравнивать ту психопатку и Элиду?
- Надеюсь ты не собираешься мстить Элиде за разгромленный кабинет? – сухо спросил он.
- Были бы у нас другие отношения, - мечтательно сказал Лоут, - вечером она бы точно отведала розги, и была бы наказана самым примерным образом, а вот потом… - он засмеялся увидев, как нахмурился дядюшка.
- Оставь свои сексуальные фантазии при себе, - раздраженно буркнул Рэннет. – Я хочу поговорить с Элидой наедине.

Глава 12

Элида знала, что Лоут вызвал Рэннета. Знала, что они вдвоем закрылись в кабинете ее мужа, и, судя по всему рассматривают и оценивают разрушения. Она заметалась по комнате не в силах справится с волнением. Она не могла описать свои чувства, не могла описать почему так взволнована. Боялась ли она мужа и Рэннета? Нет, не боялась. Было ли ей стыдно за то, что она устроила? Нет, не было. Так почему она не находила себе места? Элида остановилась у окна, посмотрела вдаль на едва виднеющиеся горы, и вдруг все поняла. Сейчас решается ее судьба, но ее решает не Энгор с Рэннетом – ее решает сама жизнь. Она вдруг осознала, что может быть уже на следующий день все изменится. Не будет больше этого дома, этой комнаты, этой размеренной жизни… и Лоута тоже больше не будет. Она тяжело рухнула в кресло только сейчас это осознав.
До этого она злилась и бесилась от ревности, и по-настоящему, искренне не хотела больше никогда видеть своего мужа. Но вот теперь явственно представив, что это действительно случилось, явственно представив, что в какой бы уголок дома она не зашла она его не увидит ни издали, ни мельком, ей стало так плохо, так ужасно. Он вдруг поняла, что своими требованиями расстаться она бессознательно хотела заставить его умолять остаться с ним, хотела заставить его отказаться от всех любовниц и настоящих, и будущих, только бы она была с ним рядом. И сейчас она поняла, что если он согласится с ее требованиями, она останется одна. Элида сжалась в комок, чувствуя, как холодеет ее сердце от этой мысли. Если бы в эту секунду Лоут и Рэннет зашли в комнату, то она, вероятно, смалодушничала бы, и отказалась от своего требования, но мужчины все не приходили, и Элида, успокоившись смогла снова взять себя в руки. Она ярко представила ситуацию, когда она остается жить с мужем, и он ежедневно куда-то уезжает на всю ночь, а то и на два-три дня, а она будет ждать его, сходя с ума от ревности, постепенно превращаясь в «Молли Гартье», следящей за каждым жестом, каждым словом, обнюхивающей одежду мужа, стараясь по запаху определить, какая из женщин была в его постели в этот раз. Элида содрогнулась от отвращения, и как никогда ясно осознала, что поступает правильно. Она любила Лоута –  она это понимала, но она также понимала, что может любить его находясь и за сотни миль.Поэтому, когда горничная передала просьбу лорда Рэннета поговорить с ней, она встретила его спокойной и уверенной улыбкой.
- Лорд Рэннет, - первой начала Элида, не дожидаясь, когда он начнет ей задавать вопросы, - думаю герцог Лоут рассказал вам о моем желании уехать и жить отдельно? Сразу хочу попросить вас не утруждать себя попытками попробовать заставить меня изменить решение. Этого не произойдет. Я надеюсь, что вы после моего ухода не отвернетесь от меня и останетесь моим другом, которого я буду рада видеть всегда. – Рэннет несколько с грустью посмотрел ей в глаза, надеясь увидеть хоть тень сомнения, Элида ответила ему ясным и спокойным взглядом, Рэннет досадливо кашлянул, но ответил искренно и доброжелательно.
- Разумеется, я останусь вашим другом, готовым прийти вам на помощь чтобы с вами не произошло. Но Элида… - он прикусил губу, словно набираясь решимости. – Но не слишком ли это поспешное решение? – наконец подобрал он подходящие слова. – Поверьте, Энгор не плох, вы просто не успели узнать его получше и не увидели его самых хорошие черты.
- Поверьте, лорд Рэннет, - быстро возразила Элида. – Я хоть не успела узнать в достаточной степени своего мужа, но даже того небольшого времени вполне хватило, чтобы мое доброе отношение к нему переросло в чувства, на которые он не может мне ответить… - она судорожно глотнула едва, сдержав слезы, до того ей стало себя жалко, но она быстро справилась с этой секундной слабостью и заговорила спокойно и твердо: -Лорд Рэннет, простите меня, я пыталась, честно пыталась считать, что смогу жить счастливо и без ощущения, что тебя любят, что я нужна… Хотя нет, - резко возразила она самой себе, - как раз ощущение, что я нужна, но не как жена и близкий человек, а как источник информации и знаний, меня больше всего и отталкивает от Лоута. Я так не могу. Я старалась, я очень старалась, я надеялась, что мои знания удивят Лоута, вызовут ко мне интерес и уважение… - При этих словах брови Рэннета поползи вверх. Десять минут назад Лоут говорил ему почти тоже самое, только, по его словам, именно те знания, которые преподносила Элида, заставляли его чувствовать себя ущербным, убивая на корню симпатию к ней, которая появлялась. И в этот момент Рэннет подумал, как хорошо, что его служебные обязанности, связывают его клятвой не заводить семью, поскольку в отношениях между мужем и женой разобраться было невозможно, кто из них прав, кто виноват?! Он тяжело вздохнул и вновь повторил свое обещание помочь Элиде, что бы с ней не происходило.
- Элида, - несколько неуверенно продолжил он и она сразу догадалась, что Рэннет хочет поговорить с ней о взрыве в кабинете Лоута, поэтому не дожидаясь, когда он попросит ее об этом, она, словно из воздуха, достала гранату, прозванную «лимонкой», за удивительную схожесть с лимоном.
- Вот, - сказала она, протянув «лимонку» Рэннету. – Это называется граната. Сейчас она достаточно безопасна, но если вырвать вот это кольцо, называемое чекой, то через несколько секунд граната взорвется. Кроме взрывной волны опасность представляют металлические осколки, они и несут основное поражение. – Элида очень подробно пересказала Рэннету о гранатах все, что ей удалось почерпнуть из памяти Нины. – Порох горит со скоростью взрыва, - и он является главным в огнестрельном оружии того Мира.
- Из чего его изготавливают? – сразу же заинтересовался Рэннет. – Или он содержится в каких-то растениях или минералах? – Элида прикусила губу, пытаясь вспомнить хоть что-то об изготовлении пороха.
– Порох делают из селитры и еще чего-то, - неуверенно сказала она.
- Селитра? Что это такое? – но Элида не смогла бы ответить при всем желании, кроме самого слова, она не знала больше ничего. Зато она щедро поделилась с Рэннетом своими «сокровищами», отдав ему две гранаты и еще раз напомнив, насколько они могут быть опасными. Разговор был окончен, но Рэннет не торопился уходить, и Элида поняла, что сейчас они будут говорить о ней и о ее дальнейшей жизни. – Элида, - осторожно начал Рэннет, - предположим, что Лоут согласится отпустить тебя, и не только отпустить, но даже предоставить тебе любое из своих поместий, чтобы ты там могла спокойно жить… - он испытывающе посмотрел ей в глаза, она столь же испытывающе смотрела в ответ, не понимая к чему он ведет. – Понимаешь, и Лоуту, и мне хотелось бы, чтобы в ваших отношениях была сохранена хотя бы видимость приличий. То есть, мы бы не хотели, чтобы ты широко афишировала тот факт, что ты от него ушла.
- Вы думаете об этом никто не догадается, особенно после того, как я стану жить отдельно.
- Об этом я и говорю. Догадываться может кто угодно и о чем угодно! Нам бы не хотелось, чтобы вы объявили об этом во всеуслышание…
- Разумеется, - тороплив сказала Элида, что я никому ничего не буду говорить. Хотя если меня спросят, я же должна буду что-то ответить?
- Ваш ответ будет зависеть от того, какое поместье вы выберете, - спокойно объяснил Рэннет. – Если виллу у моря или целебного источника – то вы можете сказать, что хотите поправить здоровье, если в горах (а у Лоута и там есть большой дом), то скажете, что вам нужен горный воздух. – Услышав это Элида засмеялась:
- Сколько же у Лоута домов?
- Много, - серьезно ответил Рэннет, и вы можете жить в любом, кроме того, что находится в столице. – Эти слова Рэннета неприятно царапнули по сердцу холодком, в какую-то минуту ей захотелось из одной только вредности выбрать именно дом в столице, но она смогла сдержать свои эмоции, во время поняв, что жить в столице и быть в центре внимания это не то чего она хочет на самом деле.
- Хорошо, просто сказала она, - дом в столице я выбирать не буду.
- Спасибо, - Рэннет слегка поклонился, но уходить не спешил, видимо, у него был еще один нерешенный вопрос, который требовал обсуждения. - Элида, - на этот раз не просто осторожно, а даже как-то вкрадчиво, сказал он, Лоут мне сказал… - он замялся, но потом решительно продолжил, - что ты не отрицаешь возможности того, что у тебя может быть роман с другим мужчиной. – Глаза Элиды похолодели и зажглись нехорошим блеском, увидев это, Рэннет быстро отвернулся, но с упрямством и упорством тарана, пробивающего стену, продолжил говорить. – Разумеется ни я, ни Лоут не сможем и не будем вмешиваться в вашу личную жизнь, не будем следить за вами, не будем контролировать… и все же я хочу объяснить вам последствия такого поступка. – Он резко взглянул ей в глаза, Элида не смогла выдержать его взгляд и потупившись покраснела. Такого прямого и откровенного разговора она не ожидала. – Если вы сумеете удержать ваши чувства и ваши отношения в таких рамках, что о них никто не узнает – это одно, но если вы будете открыто появляться со своим избранником в общественных местах, открыто демонстрируя свои отношения, - он тяжело вздохнул, - то в этом случае я расскажу, что тогда произойдет. Когда ваши отношения с каким-нибудь мужчиной станут всеобщим достоянием, несомненно, найдется какой-нибудь дурак, который прилюдно заденет Лоута, высказав насмешливое замечание в ваш или его адрес. Так вот, Лоут будет просто обязан защитить вашу честь и вызовет этого человека на дуэль и скорее всего убьет его. Даже не вашего любовника, а совершенно постороннего человека, который решит задеть вас. Этим человеком, которого Лоут убьет может оказаться его друг, или приятель или кто угодно, готовы ли вы принять на свою совесть груз чужой смерти, произошедший только потому, что вы не сочли нужным скрывать ваши отношения? Я не говорю о такой возможности, как смерть самого Лоута, и…
- Я поняла, - быстро перебила его Элида, действительно пришедшая в ужас от слов Рэннета, которые легко могли сбыться. – Можете не продолжать, я не собираюсь нарушать норм приличия и тем более открыто это демонстрировать.
- Спасибо, - еще раз сказал Рэннет и покинул ее покои.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Теперь все было по-другому, Элида уходила от мужа, можно сказать с «комфортом», никакой спешки, никакой нервотрепки, спокойно, обстоятельно, с обдумыванием всех мелочей. Прежде, чем выбрать дом, в котором она должна была обосноваться, Элида посмотрела все, какие ей предложил Лоут. Домов на выбор было пять. Первый она отвергла же сразу. Это был хорошенький охотничий домик, расположенный посреди огромного… и очень страшного леса. Когда Элида увидела эти многовековые деревья, чьи кроны сомкнулись еще десятки лет назад, не пропуская к земле и крупицы света, чьи стволы, словно каменные темные колонны окружали дом со всех сторон, подходя вплотную к стенам, она сразу поняла, что жить здесь не будет ни за какие коврижки. Рэннет (который и переносил ее к этому дому), был полностью с ней согласен и без единого слова возражений вернул назад.
 Следующий дом ей тоже не понравился, да и как он мог ей понравится, если по сути являлся форпостом, расположенным на вершине скалы, в котором когда-то располагалась сторожевая башня. Здесь было все наоборот, ни зеленой травы, ни деревьев, ни кустов, лишь холодные голый камень. И снова Рэннет полностью с ней согласился.
 Третий дом… был тем самым домом, в котором она сейчас жила, куда ее привез Лоут сразу после свадьбы. Элида надолго задумалась. Вроде бы это был хороший вариант, тем более, что Рэннет сказал, что дом будет полностью отремонтирован и будет полностью находится в ее распоряжении. Элида уже готова была согласится, если бы не одно, НО. Она совершенно не представляла, где находится этот дом, в какой стороне от столицы, в какой стороне от дома матери. Лоут хотел иметь свое секретное убежище и таким убежищем был этот дом. К нему не вела ни одна дорога и добраться сюда можно было только порталом. Рэннет пообещал, что портал в дом ее матери будет открыт всегда, вот только этого Элиде было мало. Пожив в теле Кати, Элида ощутила вкус жизни среди людей и свое будущее представляла, как жизнь в небольшом уютном доме, расположенном на тихой красивой улице, по которой можно было легко дойти и до пекарни, и до городского сада, и вообще куда угодно. Поэтому прежде чем отвергнуть дом мужа, она решила посмотреть два оставшихся дома.
Четвертый дом принадлежал… родителям Рэннета, то есть бабушке и дедушке Лоута по отцовской линии. Элида чуть не засмеялась, когда увидела всю эту замшелую роскошь, что была невероятно ослепительной… сто лет назад, теперь же (лично на Элиду), навевала страшную тоску. Слой пыли на ткани, укрывающей кресла и диваны был настолько солидный, что она даже не решилась предположить, когда этот дом кто-нибудь посещал в последний раз.
- Тут, разумеется слуги все вычистят и уберут, - смущенно оправдывался Рэннет, поскольку, видимо именно на нем лежала ответственность за сохранность этого дома.
- И сколько еще у вас в запасе домов, оставшихся от ваших родственников? – ехидно спросила Элида, догадываясь, что и пятый дом, будет примерно таким же.
- Еще остался дом, принадлежащий матери Энгора – моей невестке. Он ей достался по завещанию от какой-то бездетной тетки… что ли? – с сомнением сказал он, а у Элиды от этих слов дрогнуло сердце, Она снова подумала о том, что ничего не знает о своем муже. Кто его родители? Почему они умерли так рано? Где воспитывался Энгор? Почему у него с дядей такие хорошие отношения? Она с жадностью оглядела дом, только сейчас заметив множество семейных портретов. К тому же здесь наверняка есть библиотека, а может даже и семейный архив. У нее зачесались руки, немедленно обшарить этот дом заглянув в каждый уголок, к тому же даже из окон было видно, что к дому идет хорошая мощеная дорога, значит, рядом находится или город, или хотя бы еще чье-то поместье.
- А Энгор где живет? – неожиданно спросила она.
- В доме своего отца – моего старшего брата. – Элида хотела спросить, где этот дом находится, но потом поняла, что Рэннет говорит о том самом доме в столице. Ей так захотелось посмотреть на него, но она понимала, что Рэннет ее туда не переправит, а Лоута она об этом, разумеется, попросить не могла.
- Этот дом мне подходит, - сказала Элида, - но мне все равно хочется посмотреть и пятый дом, прежде, чем решить окончательно. – Рэннет согласно кивнул, и они спустя пару минут оказались в доме матери Энгора, вернее в доме ее незамужней старой тетушки. Это был именно такой дом, о котором Элида мечтала. Небольшой двухэтажный, расположенный на спокойной и чистой улице. Перед домом посажены кусты, прикрывающие окна от нескромных взоров. Чугунная решетка с калиткой защищала дом, дорожки, уложенные камнем, позволяли не переживать о том, что грязь с клумб попадет внутрь. На заднем дворе была чудесная беседка, стоящая под раскидистым деревом, так и манила посидеть за чашечкой чая под ее кровом.
Элида не знала какой из этих двух домов выбрать, хотя что там выбирать? Родовой дом Лоутов был чужим и пугающим, если бы не любопытство, то Элида его бы отвергла с самого начала. Поэтому (немного пострадав от мысли, что скелеты в семейных шкафах Лоутов останутся для нее недостижимыми), Элида выбрала, дом, принадлежащий матери Энгора. И не прогадала. В нем оказалось очень уютно и комфортно. Элида опасалась скуки, но скоро и это беспокойство рассеялось, поскольку местное светское общество не желало оставлять ее в покое, буквально принуждая участвовать в общественной жизни. (Что немало удивило Элиду). Дело в том, что она с самого начала прекрасно понимала, что людей не обманут ее рассказы о том, что она устала от светской жизни в столице и жаждет покоя и уединения в таком небольшом городке. Элида понимала, что все догадались о том, что они с мужем расстались и теперь живут раздельно, но, как оказалось, Элида не понимала главного. Все решили, что это муж поселил ее в этой глуши, отделавшись от надоедливой опостылевшей жены, и именно это обстоятельство вызывало горячее сочувствие всех дам, заставляя относится к Элиде с теплотой и заботой. Когда Элида об этом догадалась, то была оскорблена до глубины души, поскольку никто из дам не мог даже предположить, что находясь в здравом уме и твёрдой памяти, кто-то может добровольно уйти от такого мужа, как герцог Энгор Лоут.
Вместе с ней жили три человека. Питер – выполняющий роль садовника, привратника, носильщика тяжестей и исполнителя любой грязной и тяжелой работы. Его жена, Эльза, по совместительству горничная, камеристка и компаньонка, и, наконец, незамужняя сестра Питера - Марта, являющаяся отличной поварихой, также мыла посуду и ходила на рынок за продуктами. Все эти трое слуг были намного старше Элиды и сразу же стали опекать ее, иногда доводя своими нравоучительными замечаниями (как, по их мнению, должна вести себя живущая одиноко молодая девушка), чуть не до истерики. Они были добрыми людьми, поэтому Элида старалась терпеливо выносить чужое вмешательство в свою жизнь. А жизнь в городке между тем кипела, как вода в бурлящем котле.
Первое время Элида наслаждалась покоем и ничего не замечала. Переезд, обустройство дома по своему вкусу и приведение его в порядок, отвлекло ее от мыслей о Лоуте, к тому же не было необходимости экономить, подсчитывая каждую копейку и Элида развернулась вовсю.
В первую очередь она решила подвергнуть переделке ванную комнату и туалет. В обязанности Питера входило наполнять ванну госпожи каждый вечер водой из колодца, а потом выносить грязную воду в сливную бочку, которую вывозили через день. Это была долгая процедура, когда Питер, слегка прихрамывая, с двумя полными ведрами несколько раз поднимался на второй этаж, наполняя ванную (воду в которой Элида нагревала магически), а потом столько же времени, Питер выносил воду вниз. Элида видела, как ему тяжело, ей было так неудобно, словно она какая-то избалованная капризуля, издевающаяся над слугами. Поэтому решение этой проблемы – стало для нее первоочередной задачей. Она долго все обдумывала, и если со сливом воды никаких проблем не было, то вопрос, как закачать воду наверх, оказался неразрешимым. Она уже подумывала сделать только слив (даже это намного бы упростило процесс купания), но тут она вспомнила об убежище отца. Любое воспоминание об этом дорогом человеке вызывало в ее сердце тихую грусть и острое сожаление о том, что она так мало общалась с ним при его жизни. О похоронах она старалась не вспоминать. Эти пафосные рыдания матери, эти лживые слова о ее горе, оставили такой тяжелый след в ее душе, что Элида старалась не думать и не вспоминать об этом. И вот теперь раздумывая над тем, как отец смог в этой пещере сделать и ванну, и туалет, она решила потребовать у Рэннета разрешения забрать из этого убежища все, что ей необходимо для комфортной жизни.
Но Рэннет не появлялся, и в ожидании его визита, Элида окунулась в окружающий ее мир. Приглашения на приемы, на светские рауты сыпались как из Рога Изобилия. В этом городе у Элиды не было знакомых, но в один из дней ее навестила мать, она прошлись по улице к городскому парку и тут все завертелось. Столько знакомых, казалось Марриет знала всех! Передоверив свою дочку десятку приятельниц, мать в этот же вечер вернулась в свое поместье и обменивалась с Элидой только письмами, показывая ей, что она недовольна сложившейся ситуацией, и что во всем виновата только Элида. Но Элида не обижалась на маму, и с огромным облегчением вздохнула, как только та вошла в портал. И все же помощь матери оказалась неоценимой, теперь Элида с большей уверенностью стала бывать среди новых знакомых. А потом случилось нечто очень неприятное. Элида по наивности и по своей неискушенности случайно обидела и разгневала местную «королеву», графиню Веронику Лафорье дочь графа Лафорье, что являлся родственником самого короля, младшей ветви наследования трона.
Элида не была с ней знакома, но встретив однажды на каком-то приеме не могла не отметить ни горделивый красоту этой женщины, ни величественную поступь и осанку, ни чувство достоинства и превосходства над окружающими. Было удивительно, почему такая женщина не была замужем, наверняка нашлось бы множество охотников жениться на ней, учитывая ее внешность, ее положение в обществе и то богатое приданное, которое несомненно у нее имелось. Впрочем, Элиде было не до чужих проблем, тут бы со своими разобраться. Постоянным спутником этой молодой и прекрасной женщины был мужчина настолько непривлекательной наружности, что Элида была убеждена, что это ее телохранитель, приставленный к ней заботливыми родственниками, каково же было ее удивление, когда оказалось, что это ее возлюбленный, ради которого она отказалась от всего: от замужества, от родителей, став изгоем общества, поселившись вот в таком маленьком городке, только бы быть вместе с ним.
Пре первой же возможности Элида внимательно рассмотрела этого мужчину, и снова была поражена, как такой страшный… гном, мог увлечь вообще кого-то. Ростом он был ниже Вероники, хотя это могло так казаться из-за его сутулости. Черные волосы, длинные руки с худыми, длинными цепкими пальцами, крючковатый нос, черные бездонные глаза. Смуглая сухая кожа, волосы собраны в хвост, но постоянно выбивались из укладки, падая на лицо длинными прядями – ужас, по-другому и не скажешь.
 Слово – серебро, молчание золото. Элида забыла об этой народной мудрости и позволила себе в небольшом кружке слушательниц, сначала ужаснуться внешности спутника графини Лафорье, а потом поразится как она могла питать чувства к такому мужчине. Если болтливость Элиды еще можно как-то объяснить ее возрастом, то рассуждения о чужом чувстве, источника и истока которого ты не знаешь, а тем более его осуждения – совершенно недопустимо. Но Элида совершила эти две ошибки и выразила свое «фи» внешности мужчине, к которому не имела никакого отношения, и осудила женщину за чувства, которых не понимала, но все равно судить о них не имела права. Ей, разумеется никто ничего не сказал, а еще через два дня у нее появился поклонник.

Глава 2

Элида с Эльзой гуляли в городском саду. Вернее, Элида гуляла, а Эльза сидела на скамейке и что-то вязала, время от времени неодобрительно поглядывая на Элиду, не понимая, почему той не сидится на месте. А Элиде было скучно, так скучно, что она просто не знала куда себя деть. Все статуи в парке были осмотрены, все водоплавающие в пруду накормлены, все цветы обнюханы, оставалось только взвыть от тоски. Под ноги ей попался небольшой плоский камень. Элида подняла его, подкинула на ладони вдруг так ярко вспомнила, как Катя лихо бросала такие камни, и как они без остановки летели над поверхностью воды время от времени шлепаясь и снова отскакивая, чтобы лететь вперед. Элида воровато огляделась по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, запустила этот камень по поверхности пруда.
- Раз, два, три, четы, пять, шесть, - считала она шлепки, на восьмом камень ушел под воду.
- Невероятно! – услышала она восторженный возглас и чуть не подпрыгнула от неожиданности, поскольку могла поклясться, что еще минуту назад никого рядом с ней не было. Она высокомерно вздернула подбородок (а что еще оставалось делать, когда тебя застукали за таким неприличествующим благородной даме занятием), и неприязненно посмотрела на непонятно откуда взявшегося мужчину. Хотя какой там мужчина? Молодой человек был старше Элиды от силы на три четыре года. Парень, не скрывая восхищения смотрел на Элиду. Был бы он красавцем, Элида даже не стала бы тратить на него и секунды своего внимания (у нее уже был один красавец, и ничего хорошего из этого не получилось), но этот парень был самым обычным. Приятное лицо и неправильными чертами, рот чуть великоват… хотя может он таким казался из-за улыбки, что не сходила с его лица. Веселые, смешливые глаза, нос чуть курносый, да еще с несколькими веснушками. Волосы темно-русые, собранные в заплетенную косу, шляпа, которую молодой человек тут же снял, приветствую Элиду. И он, и она понимали, что познакомиться им, не будучи представленными друг другу третьим лицом не представляется возможным, поэтому мужчина, еще раз поклонившись быстро исчез, а Элида почти минуту смотрела ему в спину, наблюдая, как он удаляется по аллее.
Второй раз она встретила его на следующий день… в этом же парке. Они с Эльзой пришли в парк ближе к вечеру. Вокруг было много гуляющих людей, и вот возле одного из павильонов Элида снова увидела этого незнакомца. Она быстро опустила глаза, боясь встретится с ним взглядом, постаралась недовольно поджать губы, а потом, не удержавшись быстро взглянула на то место, где он стоял. Вот только там уже никого не было. Нахлынуло такое страшное разочарование, Элиде поему-то показалось, что она ему понравилась, и он хотя бы постарается подольше находится рядом с ней, пусть и без возможности общения. В этот момент девочка цветочница легонько тронула ее за рукав.
- Это вам, - тихо произнесла она, и быстро протянула Элиде небольшой скромный букетик и нежных неярких луговых цветов. Не успела Элида спросить, от кого этот букет, как девочка уже исчезла. Элида растеряно посмотрела в одну, потом в другую сторону. На секунду ей показалось что на повороте мелькнула шляпа того таинственного незнакомца, но может это только ей показалось? Впрочем, она ни секунды не сомневалась, кто передал ей этот скромный подарок.
Цветы Элиде дарили и раньше. Хотя бы Лоут. В тот небольшой промежуток времени, когда она чувствовала себя счастливой и была окружена его вниманием, дарил ей совершенно необыкновенные цветы. Роскошные и прекрасные, с таким невероятным ароматом, который заменял любые духи. Каждый цветок был закован в золото, инкрустированное драгоценными камнями. Эта золотая оболочка являлась магическим сосудом, позволяющем цветку сохранять свежесть долгие месяцы. Когда Элида покидала дом мужа, все цветы, подаренные им, все еще стояли в вазах. Элиде бывало так не хватало этого чарующего аромата.
Эти же цветы были такими… беззащитными, что ли. Маленький букетик, почти умещающийся в ее ладони, но он почему-то растрогал ее до слез. Теперь Элида на каждой прогулке высматривала своего незнакомца, но он не спешил появляться. Увидела она его только во время ярмарки, что состоялась в конце недели. Это было настолько шумное, яркое и грандиозное событие, что эту ярмарку считали незазорным посещать дамы и кавалеры даже из высшего света. Поэтому, когда Элида предложила своей компаньонке погулять среди веселящегося народа, то она встретила самый горячий отклик.
Вокруг все шумело и бурлило, Элида с интересом смотрела по сторонам, пока не поймала себя на мысли, что она высматривает «плохо» лежащие вещи и кошельки праздно гуляющей публики. Элида тихо засмеялась, поскольку поняла, что жизнь в теле Кати и с ее воспоминаниями, оказала на нее слишком большое влияние. Например, ей очень хотелось попробовать круглых лепешек, что пекли прямо на улице, но она понимала, что это невозможно, и тут ее взгляд зацепился за леденцы, самых различных форм, которые закрепляли на палочке, чтобы было удобнее есть. Ей так захотелось такого леденца, что она приказала Эльзе купить его ей.
- И не подумаю! – отрезала женщина. – Где это видано, чтобы герцогиня шла по улице с леденцом в руке! – Элида со вздохом была вынуждена согласится. Они прошли еще несколько метров, и тут на Эльзу налетел какой-то мужик, и пока она кричала и ругалась Элида вдруг почувствовала, как кто-то взял ее за руку, она оглянулась и покраснела от смущения, увидев своего знакомого незнакомца. Он не сказал ни слова, лишь что-то быстро сунул ей в руку. Оглянувшись и убедившись, что ее никто не видит, Элида раскрыла ладонь. Там лежал «петушок на палочке». Она тихо засмеялась и завернув лакомство в платок, спрятала его в сумке. Как же ей стало хорошо. Она вдруг подумала, что прекрасно могла бы жить и без роскошных платьев и драгоценностей, без изысканных яств и подарков. Хватило бы вот такого букетика цветов и такого «петушка на палочке».
С этого дня события покатились, как снежный ком. Теперь Элида встречала своего незнакомца везде. Она натыкалась на него в парке, встречала на улице, видела из окна своего дома… Да, один раз увидев его, прогуливающегося по ее улице, она теперь целыми днями караулила у окна, надеясь увидеть его вновь. Кто он? Этот вопрос не давал ей покоя. Как его зовут? Сколько ему лет? Где он живет? По его одежде и манере поведения она, пыталась догадаться хотя о самом простом.
Одежда хорошая, но не роскошная. Манеры такие, что его вполне могли бы принять в любой светской гостиной, но этот леденец, перечеркивал образ аристократа, вместо которого появлялся… кто? Элида не могла ответить на этот вопрос. Букетик цветов она засушила, сохранила и палочку от леденца. Если ее понюхать, то слабый аромат карамели возвращал ее на ту чудесную ярмарку. Элида не боялась ни бедности, ни лишений, если это будет ее платой за то, чтобы быть с ним вместе – она согласна! Ее порой и саму пугала такая ее решимость, такие ее мысли, что все чаще и чаще рождались в ее голове, и это при том, что об этом мужчине она не знала ничего!
На другой день она напрасно высматривала его из окна, напрасно гуляла по парку – незнакомец исчез. Элида не находила себе покоя, уныло бродя по комнатам, думая о том, что с ним могло произойти. Не появился он и на следующий день. Ее сердце разрывалось от отчаяния. Она надеялась увидеть его в каждом проходящем мужчине. И вот на третий день к ней в парке подбежал какой-то чумазый мальчишка и незаметно сунул ей в руку записку. Элида, не читая быстро сунула ее в сумку, и эта сумка прожигала ей руки, пока она с медлительной компаньонкой чинно и спокойно шла домой. Будь ее воля, она полетела бы, как ветер, но увы, приличия, приличия.
Только перешагнул порог дома Элида мгла больше не притворяться. Перепрыгивая через две ступеньки, она бросилась в свою комнату и плотно закрыв дверь дрожащими руками развернула лист. В записки не было ни ее имени, ни его, но разве это важно? Слова, от которых заныло от счастья сердце, могли принадлежать только ему.
«Мои силы на исходе, - так начиналось послание. – Желание видеть вас говорить с вами сжигает последние остатки благоразумия. Если вы испытываете тоже, что и я, жду вас в два часа пополудни у того места, где я впервые увидел вас», - Элида прижала письмо к груди и закружилась по комнате.
«Два часа пополудни, - мысленно подумала она. – Какое замечательное время он выбрал. В это время в саду меньше всего людей, поскольку дамы отдыхают после обеда. Значит, я смогу увидеть его, поговорить с ним! – она достала из потайного места свои драгоценные часики. Было одиннадцать часов. – Еще три часа, и мы встретимся! – в восторге думала она, забыв и о муже, и о Рэннете, и вообще обо всем на свете. Она еле-еле высидела время обеда, ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, что ей кусок в горло не лезет, поэтому она захвалила кухарку, хотя сама едва смогла проглотить несколько ложек супа. Потом она стала думать о том, в каком платье ей идти в парк. Все не то, все платья она уже надевала, и он наверняка видел ее в них! Она чуть не заплакала с досады, но этого ни в коем случае нельзя было делать, иначе Эльза ни за что не оставит ее одну и будет постоянно находится рядом, переживая за ее слезы. А Элиде надо было во чтобы то ни стало вырваться из дома. Тут она поняла, что выбор наряда совсем невелик, без помощи горничной, она могла надеть всего три, вот из них и пришлось выбирать.
Она, как мышка сидела в своей комнате, ожидая, когда слуги уснут. Все трое были большими любителями поспать в обед, так что с этой стороны ей можно было не опасаться, что ее уход заметят. Когда дом затих, Элида босиком спустилась вниз, и только тогда надела туфли. Прихватив зонтик, защищающий и от солнца, и от любопытных взглядов, она отправилась в парк, стараясь идти спокойно, как и приличествует даме ее положения.
Подойдя к заветному месту Элида остановилась. Никого не было. Она оглянулась в растерянности и тут в нескольких шагах, увидела его стоящего в тени беседки. Все страхи мгновенно испарились, такая радость переполнила сердце и душу, больше ничего не боясь, Элида шагнула к нему. Он бережно взял ее руку и поцеловал кисть. От этого поцелуя тысячи иголок впились ей в руку и растворились, неся жар и возбуждение в каждую клеточку ее тела. Если бы могла она в эту секунду бросила бы все и ушла за ним на край света!
- Благодарю, вас, - едва слышно, одними губами прошептал н, и снова коснулся поцелуем ее руки. Она не могла отвечать, лишь счастливо вздохнула, не спрашивая ни его ни имени, ни его намерений. – Как я хочу быть с вами рядом, - продолжал он. - Как я хотел бы прикоснуться к вам, не опасаясь, что кто-то заметит нас, что кто-то подумает о вас дурно. – Говоря все это мужчина крошечными невесомыми поцелуями двигался от ее кисти к сгибу локтя, а Элиде казалось, что весь мир переворачивается с каждым его поцелуем. В этот момент за поворотом аллеи послышались голоса. Мужчина сделал шаг назад, буквально превратившись в невидимку, а Элиде пришлось сделать вид, что она любуется резьбой беседки, с восторгом разглядывая орнамент. Мимо нее прошли две женщины с маленькими детьми, очевидно няньки. Когда их шаги затихли, он снова оказался рядом. – Как я хочу перестать всего бояться, - шептал он, - как хочу сжимать вас в объятиях, не боясь, что локон выбьется из вашей прически, или помнется шарф. – Каждое его слово отражалось звоном в ее ушах, его мысли были полностью созвучны с тем, о чем думала и она. И снова им помешали, и снова ей пришлось, сжав зубы, считать мгновения, когда они останутся наедине. Он коснулся рукой кончиков ее волос, она едва сдержалась, чтобы не прижаться щекой к его руке, до того она жаждала такого прикосновения, но словно нарочно какие-то звуки, какие-то шумы, заставляли его отдергивать руку назад, вызывая у Элиды почти стон от разочарования. – Элида, - каким-то другим, дрогнувшим голосом, сказал он. – Сегодня ночью я приду к вам. Вы впустите меня?– Он взглянул ей в глаза и его взгляд пронзил ее, словно кинжал, впившись в самое сердце. Остатки благоразумия истерично кричали сказать ему «нет», но Элида молчала. – Так как? – еще тише спросил он, не отводя взгляда и ей не давая вырваться из плена своих глаз. Она приоткрыла рот, чтобы что-то ответить, но лишь судорожно вздохнула, не решаясь сказать ни да, ни нет. Глаза мужчины горели от страсти, правой рукой он сжимал себе ворот рубашки, словно ему было тяжело дышать. Губы Элиды дрожали, не в силах принять решения она опустила глаза… и окаменела от неожиданности и ужаса. Она только что видела глаза, наполненные страстью, дрожащие пальцы правой руки, комкающие ткань, словно желая разорвать ее в клочья. А в это самое время пальцы его левой руки медленно выбивали такт лениво постукивая по бедру. Так ведут себя люди, что-то терпеливо ждущие, что-то ужасно нудное, неинтересное, но которое им было необходимо по какой-то надобности. Элиду бросило в холодный пот, ей показалось, что с ее глаз спала пелена, вместе с этим странным, необъяснимым наваждением.
- Нет! – твердо и резко сказала она. – Я вас не пущу. – Если у нее и были какие-то сомнения, то они рассеялись в следующую минуту, поскольку отказ Элиды вызвал в мужчине не отчаяние, ни горечь… а удивление. Такое неприкрытое страшное удивление, что она пришла в ужас. Быстро развернулась и больше не думая ни о каких приличиях со всех ног помчалась домой.
Она думала, что все закончилось. Как же она ошибалась! Все только начиналось.

Глава 3

Элида вбежала в свою спальню и ничком бросилась на кровать. Ее трясло от пережитых эмоций, трясло от непонимания того, что происходит. Элида безошибочно чувствовала, что она этому мужчине безразлична… теперь чувствовала, где же эти чувства были полчаса назад? Элида уткнулась головой в подушку поскольку щеки и уши горели от стыда. Она помнила, как вела себя и что делала, но только сейчас ей стало казаться, что это была не она, а совсем другой человек.
В спальне Эльзы открылась дверь, и женщина осторожно стала спускаться по лестнице. Элида сжала зубы, пытаясь взять себя в руки. «Ничего не произошло, - шептала она себе, пытаясь успокоится. – На меня нашло какое-то затмение, но теперь оно исчезло… - Элида вдруг поняла, что это действительно так. Никаких чувств, кроме бесконечной ярости и злости, она к этому мужчине не испытывала. – Что ему было нужно? – продолжала раздумывать она. – Уж точно не я, - горькая складка легла возле губ. – Я никому не нужна, - вдруг обреченно подумала она, - даже такому негодяю». – Но особенно раздумывать над своей горькой судьбой ей не пришлось, поскольку Эльза уже стучалась к ней в спальню, чтобы помочь одеться. Элида быстро вскочила с кровати, и присела у туалетного столика, чтобы было понятно, что она встала совсем недавно и сама оделась.
- Что же вы меня не позвали? – упрекнула ее компаньонка, Элиде пришлось наспех придумывать какое-то оправдание, чтобы не обидеть женщину. День тянулся бесконечно. Несколько визитов дам, которые она едва выдержала, потом вечерняя прогулка (куда ж без нее – это было неписанным правилом для всех), наконец ужин. Теперь можно было переодеться ко сну и некоторое время почитать или просто побыть одной, и вот тут-то и начались странности. Элиде неожиданно страшно захотелось спать. Она едва дождалась, когда Эльза помогла ей снять платье и переодеться в одежду для сна, представляющую собою из-за сильной жары, свободную рубашку из тонкой почти прозрачной ткани на тоненьких бретельках, потом откинулась в кресле, совершенно без сил, пока Эльза расчесывала ей волосы. Вдруг она услышала, как ее компаньонка отчаянно зевает и явно борется со сном, Элида хоть и удивилась такому совпадению, обдумать его, заволноваться или испугаться, не могла, накатила какая-то апатия и безразличие. После ухода Эльзы, она рухнула на кровать, мгновенно провалившись в сон. Очнулась она среди ночи от того, что кто-то, словно звал ее.
- Опасность, опасность, - без устали твердили ей в самое ухо. Не совсем понимая, что происходит, Элида сползла с кровати. Ее качало из стороны в сторону. Несколько раз встряхнув головой, она, наконец, сообразила, что тревогу поднял… дом. Лоут установил на этом доме такую же магическую защиту, которой был окружен и его замок, и когда защита сработала, Элида почувствовала это таким вот странным способом. Выглянув в окно, она увидела мужчину, что в эту самую минуту взламывал замок на калитке сада.
С Элиды слетели остатки оцепенения. Босиком в том виде, в каком она была, Элида бросилась вниз. Холодные камни пола напомнили ей об обуви, и она натянула грубые башмаки на деревянной подошве, что носила кухарка, вынося помои в сливной бак. Выскочив в сад Элида подбежала к воротам. Она еще успела раскалить прутья так, что взломщик охнул от боли, но он не бросил замок, а сосредоточившись охладил металл и, распахнув калитку, вошел внутрь. Это был ее возлюбленный незнакомец, которого в эту минуту она ненавидела всей душой. Он двинулся к ней, Элида на секунду сжалась от страха, и тут в ее сознании, что-то переключилось. Она вдруг словно увидела не этого мужчину, а тех насильников, что преградили ей путь в другом Мире и которые убили ее. И все. Страха больше не было, наоборот, появилось такое жгучее желание отомстить, отомстить за себя, отомстить за Катю, это желание было таким яростным, что Элида сама рванулась к незваному гостю, перед этим схватив один из булыжников, которыми в качестве бордюров были окаймленны клумбы. Неизвестно, как расценил мужчина ее рывок, может он думал, что она хочет броситься ему на шею, может решил, что она хочет его поцеловать, во всяком случае булыжник в ее руке, которым она со всей силы ударила его в лицо, оказался для него полной неожиданностью. Он охнул, схватившись рукой за глаз и нос, а Элида, отойдя на шаг назад, с разворота со всего маха ударила его ногой в пах. Мужчина согнулся, и тогда она с боевым кличем подскочила к нему и вцепившись руками в волосы со всей силой стала колотить его головой о свою острую, костлявую коленку. Но этого ей показалось мало. Прихрамывая (поскольку ее коленка тоже пострадала), она снова добралась до камня и схватив его в руку приготовилась бить своего врага до тех пор на сколько хватит ее сил.
- Остановитесь! – откуда-то со стороны прозвучал повелительный женский голос. От неожиданности Элида и вправду замерла и тут в калитку вошла… Вероника Лафорье. Если бы вместо нее зашла говорящая лошадь, то и тогда Элида удивилась бы меньше. – Остановитесь! – вновь повелительно повторила Вероника. В саду повисло молчание. Элида смотрела на графиню, ожидая пояснений, но та молчала, не спеша ничего объяснять, молчал и мужчина, сидящий на земле… и тут. Словно вспышка света в голове Элиды промелькнуло воспоминание о ее необдуманных жестоких и оскорбительных словах, сказанных в адрес этой женщины.
- А-а-а, я поняла, - с досадой на себя протянула Элида и хотела шлепнуть ладонью по лбу, но поскольку в ее руке был булыжник, о котором она совсем забыла, то она с размаху ударила себя камнем по надбровной дуге. – А-а-а! – закрутилась она на месте, закричав от боли. Элида отбросила камень и потерла мести ушиба, но как оказалось она рассекла кожу и кровь залила ей щеку. Она с недоумением посмотрела на окровавленную ладонь, а потом вытерла ее о рубашку и снова зажала ушиб ладонью. – Вероника, простите меня, обратилась она к гостье, все еще кривясь от боли. – Я не имела права ни осуждать, ни вообще говорить о вас. И чего на меня нашло тогда, - вдруг разозлилась она на саму себя. – У меня столько своих проблем, а я еще лезу в чужие… Да что же так больно! – простонала она, поскольку боль ее не отпускала.
- Позвольте я полечу, - подал мужчина голос с земли, но ответить Элида не успела. Открылся портал и на аллею сада шагнул Лоут. Мгновение спустя из другого портала появился Рэннет. Мужчины мгновенно приготовились атаковать.
- Нет! – закричала Элида бросаясь вперед раскинув руки, прикрывая собой и женщину, и мужчину. – Не надо! Это я виновата во всем! Я потом объясню!
- Я считаю наш инцидент исчерпанным, - раздался за ее спиной все такой же спокойный и полный королевского достоинства голос женщины. – Если позволите, то мы хотели бы удалится, - и не дожидаясь ответа женщина повернулась и пошла к выходу из сада, мужчина поднялся с земли и пошел за ней следом. Элида проводила их до калитки. Вероника не сказала больше ни слова, но Элида почему-то поняла, что теперь она занесена в друзья к графине, а вот мужчина у выхода, вдруг весело подмигнул Элиде и негромко сказал, вы даже не понимаете, какая вы замечательная девушка и если бы мы встретились при других обстоятельствах…
- Интересно каких? – прервал его монолог голос Лоута, который каким-то невероятным образом оказался стоящим за спиной Элиды.
- До того, как у вас появился такой прекрасный муж! – с ядовитым сарказмом и злой иронией, ответил мужчина, своим ироничным тоном показывая, что он в действительности думает о Лоуте. Энгор за спиной Элиды дернулся, и она поняла, что он хочет догнать незнакомца. А тот, словно нарочно не торопился уходить, внимательно рассматривая свой «маникюр» в лунном свете. Элида рванулась вперед, чтобы встать между ними не допустив конфликта, но ее опередил все такой же спокойный голос Вероники:
- Через несколько мгновений падет занавес неслышимости и невидимости, вы бы Элида поторопились. – Элида ахнула, услышав эти слова, быстро захлопнула калитку и все еще прихрамывая, побежала со всей возможной скоростью (поскольку быстро бежать в башмаках на деревянной подошве было невозможно) к дому. Лоут и Рэннет вошли следом за ней.
- Я сейчас, - крикнула им Элида, - только умоюсь и переоденусь! – Она налила в таз воды и вымыла лицо и руки от крови и грязи. Потом сбросив грязную сорочку переоделась в свободное домашнее платье спустилась к мужчинам. Они времени зря не теряли и к моменту ее возвращения уже был накрыт стол на троих. На тарелках лежали ломти холодного мяса, свежие овощи, стоял горячий чайник. Она с таким наслаждением принялась за еду, что мужчины не допекали ее расспросами, ожидая пока она насытится, а потом начался настоящий допрос. Вопросы сыпались один за другим, и Элида предпочла все рассказать сама с самого начала, все без утайки.
- Началось все с того, что мама познакомила меня почти со всеми дамами, живущими в этом городе и меня стали приглашать на приемы и встречи. Как-то раз на одном из приемов я встретила Веронику и ее… э-э-э, - замялась Элида, не зная, как охарактеризовать любовника женщины. – Встретила Веронику с ее мужчиной, - нашлась она. – И вот я изволила выразить искреннее недоумение, что могла найти такая красивая женщина в этом… уроде, - потерянным голосом закончила она.
- Элида! – возмущенно и укоризненно вскричал Рэннет. – Вам не объясняли, что особ, подобных Веронике не обсуждают и тем более не осуждают?!
- Уже объяснили, - кротким голосом ответила Элида, почесав лоб с налившемся на нем синяком. Ссадина уже затянулась, но синяк и шишка еще оставались на месте.
- Это он вас ударил? – тихим голосом спросил Лоут.
- Нет, - поспешно ответила Элида. – До этой шишки я еще дойду, - пообещала она. – Так вот. После тех моих слов…
- От вас отвернулись все знакомые? – предположил Рэннет.
- Нет, наоборот, все вели себя также, как и обычно и я сразу же забыла об этих своих словах.
- Элида, Элида, - покачал головой Рэннет. – Если бы вы знали какая трагедия была в жизни Вероники. Она готова была ради этого мужчины взойти на эшафот, и это не фигуральная форма речи, на самый что ни на есть настоящий эшафот. Там такое горе. Как вы могли? – тихо спросил он.
- Какое горе? Какая трагедия? – чуть не в истерике закричала Элида. – Я ничего об этом не слышала!
- Об этом не говорят, - объяснил Рэннет.
- Не говорят?! – возмутилась Элида. – Об этом не говорят, о том не говорят, а потом человек попадает вот в такие истории!
- Понятно, - вмешался в разговор Лоут. – Веронике передали ваши слова и она решила поставить, зарвавшуюся девицу, на место. – Элиде не понравились слова мужа, но они точно отражали положение дел и ей пришлось согласится с ними.
- Да, - тихо подтвердила она, - Похоже все так и было.
- Как этот мужчина вышел на вас? – коротко и сухо продолжал расспрашивать Лоут.
- Я бросала камни в озеро, а он восхитился, как хорошо я их бросаю, - потерянным голосом продолжила Элида, стараясь не смотреть, как мужчины одновременно закатили глаза, потрясенные ее словами. – Потом он подарил мне цветы, - упрямо продолжала она, и показала засохший букетик, - потом подарил на ярмарке леденец, - и Элида показала палочку, - потом несколько раз прошел мимо моего дома, а сегодня… вернее вчера, прислал записку с просьбой о встрече днем в городском саду. – Элида замолчала и опустила голову, поэтому она не видела, как свирепо Рэннет посмотрел на Лоута. Его взгляд говорил: «Ну ты и скотина! Этой девочке так мало надо, чтобы чувствовать себя счастливой, а ты и этого не смог ей дать!». – Когда мы днем встретились в парке, - мужественно продолжала Элида, - он попросил, чтобы я ночью впустила его в дом…
- Интересно, - с гневом и яростью перебил ее Лоут, - почему же вы оказались с ним не в доме в постели, а в саду с окровавленным лицом? – Элида вздохнула и не поднимая глаз продолжила:
- В тот момент, когда он умолял меня об этом я случайно заметила, что хоть он говорил это со страстью и мольбой, приложив правую руку к сердцу, второй рукой он спокойно постукивал себя по бедру, словно отбивая такт какой-то мелодии… - Она не успела договорить, поскольку мужчины закричали одновременно, Рэннет с торжеством, а Лоут с яростью.
- Я тебе сказал, что это был он! – Рэннет победоносно взглянул на племянника.
- Каков негодяй! – сквозь зубы прошипел Лоут.
- Вы его знаете? – сразу же заинтересовалась Элида, тут же забыв о позоре. – Кто он?
- Вы это точно хотите знать? – странным голосом спросил Рэннет, и Элида заподозрила, что он улыбается.
- Точно! – уверенно ответила она.
- Только я должен вас предупредить, - как бы между прочит продолжил Рэннет. – как только я вам скажу кто он, то я буду вынужден вас немедленно убить, ну или заточить в подземелье до конца жизни… - он полусерьезно, полунасмешливо посмотрел на нее. Элида широко раскрыла глаза, какие-то неясные образы из прошлого второй девушки Нины Демчуг замелькали у нее в голове.
- Он разведчик! – восторженно ахнула она.
- Почему разведчик? – удивился Рэннет. – К следопытам-разведчикам охраняющих границы, он не имеет никакого отношения.
- Нет же, - она защелкала пальцами, пытаясь найти подходящую ассоциацию. – Он шпион, но только наш. Шпионы у врагов, а наших называют разведчиками. – Мужчины переглянулись, и хоть они ничего не ответили, Элида не сомневалась, что попала в точку.
- Я даже не представляю какую сумму ему предложили, - с тихой неприязнью в голосе сказал Лоут.
- О деньгах не могло быть и речи, - уверено возразил Рэннет. – Скорее это личная услуга, или личная просьба. – Он вдруг засмеялся. – Представляю его лицо, когда я ему расскажу, как юная девушка раскусила его.
- Я тоже хочу это видеть, - быстро сказал Лоут.
- Не получится – отрезал дядюшка. – В твоем обществе он будет насторожен и сдержан, а я хочу видеть его изумление!
- А он мне ничего не сделает? – опасливо спросила Элида.
- Ты его больше никогда не увидишь, - успокоил ее Рэннет, - во всяком случае под этой личиной. Но Рэннет ошибся
…Несколько лет спустя Элида с мужем были на королевском приеме в честь прибытия принца соседней страны с посольской миссией. О принце ходили страшные слухи, рассказывающие о его чудовищной жестокости, принц был ей крайне неприятен, да и попросту страшил. Принц прибыл в сопровождении двух телохранителей. Один был огромным и могучим, как скала. Он был закован в металлические доспехи и вероятно выполнял роль в момент опасности. Второй был быстрым и гибким, как лоза, или ядовитый хлыст, опасность исходила от его фигуры, и Элида почувствовала это даже на расстоянии. Молодой смуглый темноволосый, и вдруг! В момент, когда начался обмен велеречивыми словами Элида увидела, как пальцы молодого телохранителя барабанят по рукоятке меча, отбивая какой-то ритм. Она чуть не ахнула. Сдержавшись, Элида в упор посмотрела на него, зная, что он почувствует такой взгляд. И когда мужчина стал поворачивать голову отвернулась в сторону, словно случайно поправляя кружева вокруг ворота платья, и также побарабанила пальцами по своей шее. Дальше был бал, все танцевали и кружились, в какой-то момент кто-то по-мальчишески дернул Элиду за локон. И она знала, кто это был. Элида никому не сказала об этой встрече, даже Лоуту, ведь от ее молчания зависела чья-то жизнь.
…Что было дальше? – вернул ее к рассказу о происшедшем Лоут.
- Дальше я сказала «нет» и убежала. Вечером, готовясь ко сну я почувствовала странную сонливость, такую же сонливость почувствовали и слуги. На какую-то секунду я заподозрила неладное, но сон был сильнее. Очнулась я ночью. Меня разбудил Дом в тот момент, когда этот… - она запнулась, поскольку до сих пор не знала имени незнакомца.
- Называй его Харт, - любезно предложил Рэннет, Элида согласно кивнула и продолжила.
- Когда Харт вскрывал замок на калитке сада. Я побежала вниз, нацепила первые попавшиеся башмаки и бросилась к нему.
- Вы так соскучились за ним, что не смогли сдержать свой порыв? – сухо уточнил Лоут.
- Я так ненавидела его в этот момент, что хотела разорвать на части, - таким же спокойным и сухим голосом ответила Элида. – Я раскалила прутья решетки, чтобы он не мог к ним прикасаться, но он смог быстро остудить их. Потом он открыл калитку и вошел внутрь.
- И вы не испугались? – с нотками уважения в голосе спросил Рэннет.
- Сначала испугалась, а потом стало все равно, - честно ответила Элида. – Я схватила камень и бросилась на него… Мне кажется он ожидал чего-то другого, - несколько неуверенно предположила она, - поскольку, когда я ударила его камнем по лицу, он был как бы сказать ошарашен. Потом я ударила его ногой в пах, - спокойно перечисляла она, не заметил, как одновременно вздрогнули мужчины, - а когда он согнулся, вцепилась ему в волосы и стала бить головой об коленку… до сих пор болит, - скривившись пожаловалась она мужчинам. – Я снова схватила камень, чтоб еще раз ударить его, но тут вмешалась Вероника, которая зашла в калитку, ну и тут появились вы. А дальше вы все слышали.
- Н-да, - многозначительно сказал Рэннет, и Элиде в его тоне послышались нотки осуждения.
- Вы считаете я должна была кричать от ужаса и упасть в обморок? – с вызовом спросила она.
- Элида, - мягко сказал Рэннет. - Я жалею только об одном, что не мог всего этого увидеть своими глазами, чтобы потом нести это воспоминание до конца жизни… - И тут Рэннет так рассмеялся, что Элида поняла – ею восхищаются и гордятся. – Не могу дождаться, когда увижу Харта, - пробормотал он.
- Элида, вы теперь понимаете, что не можете жить самостоятельно, - спустил ее на землю с пьедестала триумфа и успеха, Лоут. – Вы должны вернуться в мой дом.
- Ни за что! – коротко и решительно ответила она. Лоут беспомощно посмотрел на дядюшку, но тот, в ответ лишь только и мог, что пожать плечами.

Глава 4

Жизнь Элиды продолжилась так, будто ничего и не происходило. Единственно, что ее удивляло, куда делась ее страсть к Харту? Она помнила, как сильно хотела быть с ним, помнила, как ее к нему тянуло, а теперь – как отрезало. Порой Элиде казалось, что все это происходило не с ней, казалось, что на ее месте был кто-то другой, временно занявший ее тело.
Как бы то ни было, но Элида чувствовала себя проснувшейся от дурного сна, и с новыми силами занялась переустройством дома, и все у нее было хорошо и прекрасно, пока в один из дней она не проснулась с ощущением случившейся беды. Ощущение было настолько сильным, что она тут же написала письмо маме, но та ответила ей, что и с ней самой, и с Эрредом и Эннэт все в порядке. Тогда она написала Рэннету и от него она тоже получила уверение, что и сам Рэннет, и его племянник живы и здоровы. Элида немного успокоилась, но неприятное чувство чего-то очень плохого и страшного, продолжало саднить, не давая ей чувствовать себя счастливой. Прошел день, потом второй, потом прошла неделя, месяц – ничего не изменилось, проклятое, противное чувство продолжало ее донимать, превратив сны в кошмары, а явь - в наряженное ожидание подкрадывавшейся беды. Это ее так сильно мучило, что она стала думать о тот, что ее, возможно обманывают, не говоря правды, поэтому, не удержавшись, она сама отправилась в гости к маме. Но у матери и вправду все было хорошо, и все же именно мать, и направила ее поиски в правильном направлении.
- А где твой муж? – совершенно спокойно и обыденно, спросила она Элиду, когда они вместе сидели за столом.
- Энгор? – удивилась Элида.
- А у тебя еще один муж есть? – тут же съязвила матушка.
- А что случилось? – забеспокоилась Элида, пропустив мимо ушей колкость матери.
- Его, вернее вас, не было на приеме, устроенном в честь приезда делегации из Хамроута. Лорд Рэннет был, а его не было. – Сердце Элиды так сжалось, что она сразу поняла, ее беспокойство было не напрасно, с Лоутом что-то случилось. Матери она не сказала ни слова о своем волнении, поскольку не в силах была выслушивать, банальные, лицемерные слова утешения. Вместо этого она сначала отправилась в тот дом, где они с Лоутом жили в последнее время, и куда вел постоянный портал. Как и следовало ожидать, дом был пуст, то есть пуст совершенно. Там не было даже слуг. Элида в одиночестве побродила по коридорам, и снова вернулась к себе. Она немедленно написала Рэннету письмо, умоляя о немедленной встрече. Рэннет прибыл только на следующий день, утром.
- Вы ничего не хотите мне сказать? – вместо приветствия обратилась она к нему с гневным вопросом.
- Элида, - досадливо поморщился мужчина. – Вы просили меня немедленно приехать, я думал у вас что-то случилось…
- Где Лоут? – перебила она его, не дожидаясь пока он закончит ее упрекать.
- Лоут? –  удивился Рэннет. -  Его удивление было настолько фальшиво, что он и сам это почувствовал.
- Где мой муж? – уже с угрозой в голосе снова спросила Элида.
- Элида! – уже с досадой сказал Рэннет, но она перебила его:
- Он жив? – в ее голосе зазвучал ужас.
- Жив, жив, - поспешил успокоить ее Рэннет.
- Тогда, где он?
- Я не могу вам это сказать.
- Вы не можете мне сказать где мой муж?! - Страх в ее голосе быстро сменился истеричными нотками. – Я уже второй месяц не нахожу себе места, я чувствую, что приближается что-то страшное, а вы мне не хотите сказать где Лоут!
- Я не могу, - тихо сказал Рэннет, - это государственная тайна.
- Не можете?! – разозлилась Элида и беспокойно заметалась по комнате, стиснув зубы. – Не может? Хорошо, хорошо, я сделаю так, что сможет, - тихо бормотала она себе под нос, разговаривая сама с собой. У нее было такое страшное выражение лица, что Рэннет испугался.
- Что вы там такое говорите? – беспокойно спросил он.
- Я думаю, что бы такое сделать, - любезным голосом с ядовитыми нотками, пояснила она, - что ваша эта государственная тайна покажется всем сущей ерундой, по сравнению с моим поступком.
- Элида! – рявкнул Рэннет, поняв, что он проиграл. – Сядьте и успокойтесь.
- Успокойтесь? – взвинченным голосом закричала она. – Пока вы развлекаетесь на приемах, мой муж, быть может…
- Ничего я не развлекаюсь, - горько перебил ее Рэннет. – Эта делегация как раз и прибыла, чтобы обсудить… - он замолчал.
- Что обсудить? – быстро подбежала она к нему. – Я клянусь, что никому ничего не скажу. Я принесу магическую клятву молчания, только скажите! – умоляла она его.
- Он в крепости, - тихо сказал Рэннет.
- В нашей? – тут же переспросила она. Рэннет кивнул. - Фу-у-у, - громко выдохнула она, поскольку ей казалось, что Лоута или взяли в заложники, или захватили в плен. – Что за крепость? Где она находится? Почему это такая тайна? – засыпала она вопросами Рэннета.
- Он и его люди охраняют перевал в горах, - коротко, не вдаваясь в особые подробности начал Рэннет. – Крепость находится в блокаде. Еды и воды почти нет. Их ждет медленная и мучительная смерть, если… - он замолчал.
- Если… - словно эхо повторила Элида, похолодев от ужаса.
- Если король не согласится на некие условия, о которых нас как раз и уведомила прибывшая делегация. – Рэннет снова замолчал.
- И король согласился? – сухими губами прошептала Элида, уже заранее зная ответ.
- Условия, выдвинутые хамроутцами являются невыполнимыми.
- И... – настойчиво допытывалась Элида.
- Крепость будет держаться пока в живых никого не останется, - тихо сказал Рэннет.
- Вы хотите сказать, что Лоут умрет? – потрясенно спросила Элида. Рэннет молчал. – Но… но… - начала Элида пытаясь придумать выход. – Можно же порталом доставить еду и воду! Или хотя бы порталом вернуться домой. Пусть эта крепость горит синим пламенем!
- Порталы заблокированы магами.
- Вы хотите сказать, что Лоуту не хватит сил построить портал, чтобы переместиться? – удивилась Элида.
- Хватит, но только для одного себя, поэтому он даже не будет пытаться это делать!
- Но почему?
- Вы считаете, что ваш муж способен бросить подчинённых ему людей? – с яростью спросил Рэннет. - Вы считаете, что он способен сбежать один, бросив всех на смерть? – Элида судорожно глотнула, поскольку чего-чего, но такого она о Лоуте точно никогда бы не подумала.
- Но если все погибнут, то он сам может же спастись? – в надежде сказала Элида и сразу же покраснела, поскольку поняла, насколько подло она подумала о муже, и Рэннет тут же подтвердил ее мысли.
- Вы думаете он будет экономить силы и смотреть как умирают его подчиненные, его друзья, чтобы потом спокойно вернуться домой и жить дальше? – Рэннет слегка повысил голос. – Нет, Лоут отдаст все силы, чтобы не дать умереть всем тем, кто находится рядом с ним. Он умрет последним, пережив смерть каждого. – Элида содрогнулась от ужаса. Она, словно воочию ощутила какая невыносимая боль, какие невыносимые страдания ожидают Энгора, и с этим ничего нельзя поделать.
- Неужели нет никакого выхода? – в страхе прошептала она.
- Мы ищем выход. Несколько отрядов пытаются к ним пробиться, но… - Рэннет отвернулся.
- Должен быть какой-то выход, должен быть какой-то выход, - беспрестанно повторяла она, снова начав метаться по комнате. – Я правильно поняла, - внезапно обратилась она к Рэннету, решив разложить все «по полочкам», - Энгор находится в какой-то крепости, подходы к которой заблокированы… - она вопросительно посмотрела на Рэннета, ожидая подсказки.
- Недружественными нашему королевству войсками, - очень уклончиво ответил Рэннет, и Элида поняла, что он не хочет, чтобы она знала даже в какой стороне находится та проклятая крепость, и что не это не хамроутцы.
- В крепости нет ни воды, ни еды, - продолжила Элида, и снова Рэннет поправил ее.
- Еда есть, но ее мало, и надолго не хватит. Вода тоже есть, но она горько-соленая, и чтобы иметь возможность ее использовать, эту воду магически нагревают, а потом, также магически охлаждают пар, собирая получившуюся воду, пригодную для питья, в емкости. Как вы понимаете, это очень долгий процесс, отнимающий огромное количество сил, восстановить которые можно только полноценным питанием, а это сделать, как раз, и невозможно.
- Обычным порталом попасть в эту крепость невозможно, - продолжила она, - никаких сообщений Энгору передать тоже нельзя.
- Сообщение передать можно, - тихо сказал Рэннет. – собственно поэтому мы и знаем, как у него обстоят дела. – Услышав эти слова Элида резко остановилась, в голове забрезжило какое-то решение, какой-то выход из ситуации.
- Я могу попасть в крепость к Энгору! – радостно закричала она, и не дожидаясь вопроса, подбежала к туалетному столику и открыв потайной ящичек вытащила брачный браслет, точную копию такого же, что был и у Энгора. – Брачные браслеты! – возбужденно закричала она. – С их помощью я могу переместится к Энгору, где бы он ни был, надо только, чтобы он надел свой браслет и не снимал его! – Тут она с ужасом подумала, что поскольку она не носила свой браслет, чтобы Энгор не мог ее найти, то возможно и он свой брачный браслет бросил где-нибудь в доме, не удосужившись взять его с собой. – У Энгора есть с собой его брачный браслет? – в испуге спросила она у Рэннета, но тот только пожал плечами, мол, откуда он может он этом знать. Элида рухнула в кресло. Вот только-только появилась надежда что-то изменить, и вдруг все рухнуло, поскольку не было ни малейшей надежды н то, что Энгор взял с собой такую ненужную вещь.
- Элида, не расстраивайтесь, - попытался утешить ее Рэннет. – Даже если Энгор взял с собой браслет, и я ему передам сообщение, чтобы он его надел, что изменится?
- Я смогу переместиться к нему в крепость, -  сказала Элида, удивляясь, почему Рэннет не понимает таких простых вещей.
- Вы переместитесь к нему, - терпеливо продолжил Рэннет, - и что дальше? У них и так мало еды и воды, а поскольку придется еще и вам выделять часть воды и еды из того небольшого количества, своим появлением вы только ухудшите их положение. Вы так не думаете?
- Не думаю! – резко возразила она. – Вы же знаете, что у меня есть этакий пространственный карман, в котором я могу переместить некоторое количество вещей.
- Вы сможете переместить несколько десять мешков муки, с полсотни мясных туш? – насмешливо спросил он, поскольку помнил, как Элида говорила о совсем небольшом количестве предметов, что способна унести с собой. От его слов она сникла, но потом радостно сказала.
- Я могу взять с собой достаточное количество магический артефактов, например, магические сумки, в которые можно положить в десять раз больший объем вещей, чем они сами, и таких сумок я могу взять… - она подумала-подумала, - много! – Вот теперь Рэннет посмотрел на нее совсем по-другому. Теперь он вскочил с кресла и принялся мерить комнату шагами, не то подсчитывая что-то, не то раздумывая о чем-то.
- Элида, а какое максимальное количество таких сумок вы можете взять с собой? – неожиданно спросил он. Элида растерялась, поскольку еще не подсчитывала тот объем предметов, что теперь могла брать с собой. Она вспомнила слова отца, что с каждой смертью объем увеличивается в десять раз. Умерев в теле Кати, она смогла забрать предметов, умещающихся, примерно, в мяч среднего размера. Умерев в убежище отца, этот объем увеличился в десять раз, погибнув в теле Нины, она, получается, может взять с собой объем, составляющий около ста мячей, ну может чуть меньше. Говорить Рэннету о мячах она не стала, перевела этот объем в нечто более для него доступное.
– Примерно тридцать ведер, - после некоторого раздумья сказала она.
- Значит, тридцать сумок – тридцать мешков, - быстро пересчитал он. – Мало! Их двадцать человек, надо продержаться несколько месяцев…
- Несколько месяцев? – ахнула Элида. – Я думала счет идет на недели.
- Ну я говорю о самом худшем варианте, - объяснил Рэннет.
- Тридцать мешков лучше, чем ничего, - со злостью сказала она, уже понимая, что Рэннет не будет ей помогать добраться до Энгора, так и случилось.
- Нет, Элида, - мягко сказал мужчина, - я не позволю вам совершить такую глупость. Вы погибнете вместе с ними страшной, мучительной смертью, но если они воины и знали на что шли, то вы…
- Погибнуть! – ахнула она, озаренная новой идеей. – Ну, конечно! Мне надо погибнуть, потом вернуться, то есть погибнуть еще раз, и тогда я столько всего смогу взять с собой, что хватит на год, а может быть еще больше!
- Даже не думайте! – Рэннет мгновенно схватил ее за плечи и встряхнул несколько раз, очевидно, с намерением вытряхнуть из ее глупой головы подобные мысли. Но Элида лишь упрямо сжала губы, всем своим видом показывая, что она поступит так, как считает нужным. – Элида не смейте этого делать!
- Лорд Рэннет, у меня в запасе еще пять жизней! – торжественно сказала она.
- Не пять, а три, - поправил ее Рэннет, - и то, это при условии, что у вас изначально их было девять. Но вы же сами говорили, что жизней может быть и меньше.
- Почему три? – удивилась Элида. – Я только два раза перемещалась в тот Мир.
- Потому что самый первый раз, когда вы погибли, утонув в озере вы не помните, - грустно сказал Рэннет. – Вы были совсем малы, по-моему, вам было три года. Когда вы вернулись в свое тело, то вы держали вот этот предмет. – С этими словами Рэннет протянул ей крестик.
- Крестильный крестик, - помертвевшими губами сказала Элида и на какую-то секунду перед ней мелькнула воспоминание: мама, вложила крест в ее ручку, и плача, просила повторять за ней слова молитвы.
- Теперь вы понимаете, как глупо и опрометчиво собирались поступить? Вполне вероятно, что больше вы бы никогда не смогли вернуться назад. – Рэннет внимательно посмотрел на девушку, не вполне уверенный, что полностью переубедил ее и на всякий случай, чтобы уж точно она не совершила никакой глупости добавил. – К тому же вы не смогли переместиться к Лоуту, даже с помощью браслета. Он, действительно снял его и положил в стол в своем кабинете. Я лично это видел. Если вы мне не верите – можете убедиться в этом сами, не сомневаюсь, что он и сейчас там лежит. – От этих слов Элида сникла, но потом подозрительно спросила:
- Зачем же вы подсчитывали количество мешков, что я могла бы с собою взять?
- Элида, я тоже хочу спасти Энгора, и тоже хватаюсь даже за соломинку, - он больше ничего не добавил, но Элида почувствовала, что он еще что-то не договаривает.
- Вы мне что-то недоговариваете! – со внезапно вспыхнувшим гневом закричала она. – Говорите все как есть, или я…
- Элида, Энгор знал, что идет на смерть, когда его отрядом порталом переправляли в эту крепость. Мы с ним вдвоем все подсчитали, все обсудили, но какие бы варианты мы не придумывали – результат был один – смерть.
- Так зачем ему нужно было тащится в эту проклятую крепость?! – чуть не в истерике закричала она.
- Это было нужно не ему, а нашей стране, - тихо сказал Рэннет, - поэтому никого другого я не мог туда послать. С ним отправились только добровольцы, хорошо осознающие, что их ожидает… - Рэннет замолчал, поскольку выражение лица Элиды поразило его. Она широко открытыми глазами смотрела, словно в пустоту, и вдруг сказала едва слышно:
- Энгор уходил на смерть, знал, что он больше никогда не вернется, и он не попрощался со мной, не удосужился хотя бы в последний раз на меня взглянуть! – Она с тоской посмотрела на Рэннета. – Он ведь меня вообще не любит, - то ли спрашивая, то ли утверждая сказала она. – Совсем-совсем, ни капельки, ни даже самой крошечной капельки. – Рэннет прижал ее к себе, хотя это было вопиющим нарушением всех приличий, но Элиде в этот момент было не до этикета.

Глава 5

Оставшись одна, Элида чувствовала себя настолько опустошенной, настолько измотанной, но самым страшным чувством было то, что она ощущала, что Энгор словно предал ее. Она пыталась поставить себя на его место. Вот ему говорят, что по каким-то очень важным и государственным интересам он должен отправиться в какую-то крепость. Что существует большая вероятность, что оттуда он не вернется никогда. И что? Элида знала, что она постаралась бы увидеть всех своих самых близких и дорогих людей, а Энгор? Или он не знал, что уходит навсегда, или… Элида не входила в круг близких и дорогих.
Когда она додумалась до этой мысли, ей стало так невыносимо больно, что она чуть не заорала на весь дом от тоски и отчаяния. А потом накатила злость. Она, словно воочию представляла себе, как Энгор небрежно, в присутствии Рэннета, швыряет браслет в ящик стола. «Он даже не удосужился спрятать браслет в сейф! – с горечью думала она. – Швырнул в ящик, словно какую-то безделушку. Небось свой фамильный перстень с печатью он хранит за тремя замками!», - и до того ей стало жалко этот брачный никому не нужный браслет, который остался одиноко лежать в ящике стола, что Элида прямо среди ночи отправилась порталом в дом мужа.
Здесь ничего не изменилось с ее прошлого посещения, все та же пугающая тишина, и все также ни одного живого существа. Стояла полночь. Лунный свет пробиваясь сквозь не задернутые шторы, создавал причудливые зловещие узоры, от которых бежали мурашки по коже. Элида быстрым шагом добралась до кабинета. Зажгла свечу и открыла ящик стола…. Никакого браслета в ящике не было.
- Ах ты хитрый лгун! – весело и беззлобно закричала она, и такая радость наполнила ее сердце, что все страхи мгновенно испарились. – Дом! – повелительно обратилась она. – Лорд Энгор где-нибудь в доме оставлял свой брачный браслет?
- Нет, - тихо прошелестело в ответ.
 – Ты не знаешь, где браслет герцога Лоута?
- Он носит его на руке, прикрывая рубашкой, - донеслось в ответ. – Он говорит, что это напоминание о том, что нельзя давать себе обет ни в чем, что жизнь может заставить нарушить любую клятву. – От этих слов Элида нахмурилась, ей стало неприятно, и хорошее настроение от мысли, что Лоут не бросал браслет в ящике стола, стала гаснуть.
- А ты не знаешь, о каком обете идет речь? – на всякий случай спросила она, не надеясь на ответ.
- Лорд Лоут много раз давал громогласное обещание, что никогда не женится, - тихо прозвучало в ответ. И снова настроение Элиды взлетело до небес. Стало весело и смешно. На Рэннета она совсем не сердилась, она понимала, почему он ее обманул, понимала, что боялся и беспокоился о ней. Вот только теперь все изменилось, то, что Лоут взял с собой браслет, снова вернуло ее к мысли отправиться в эту крепость. Она сгоряча хотела немедленно попробовать переместится к мужу, но здравый смысл не дал ей сделать подобную глупость, появиться в крепости без еды, без припасов, чтоб стать «лишним ртом», отнимающих у мужчин еду и воду – нет такую глупость она не собиралась совершать. А вот поговорить с Рэннетом, постараться убедить его помочь ей – это, пожалуй, следовало сделать. Элида стала раздумывать над содержанием письма, которое она собиралась отправить Рэннету, как тут откуда не возьмись, он сам явился собственной персоной. Они замерев смотрели друг на друга и тут Элида заметила в его руке нечто очень знакомое. Она быстро шагнула к мужчине.
- Лорд Рэннет, а что это у вас в руке? – удивленно спросила она, поняв, что он держит брачный браслет, точную копию такого же, что был у нее на руке.
- Э-э-э-э, - наверно, впервые в жизни не нашелся Рэннет и даже немного покраснел.
- Брачный браслет Лоута, - подсказала ему Элида. Он кивнул головой. – Вы все врёте! – торжествующе сказала она. – Энгор взял браслет с собой, а это… копия? – с некоторым сомнением произнесла она. Рэннет досадливо кивнул.
- Его слишком долго делали, - чуть виноватым голосом сказал он. – Но, Элида! – он строго повысил голос, - То, что браслет у Лоута ничего не меняет…
- Меняет! – перебила она его. – Это меняет все. Я отправлюсь с Энгору хоть с вашей помощью, хоть без вашей помощи, - она с угрозой посмотрела на Рэннета и спросила, понимая, что его помощь ей все-таки необходима. – Вы мне поможете? – мужчина грустно посмотрел на Элиду и четко, и ясно ответил:
- Нет!
- Нет?! – она поразилась, потому что в глубине души было твердо уверена, что она может на него рассчитывать.
- Нет, Элида, - как можно мягче сказал Рэннет. – Мало того, я сделаю все возможное, чтобы помешать вашей затее. Не хочу сказать, что вы глупы или легкомысленны, но все ваше поведение меня убеждает именно в этом. Вы, словно ребенок, вбивший себе в голову какую-то глупость и из упрямства, добивающийся желаемого…
- Вы считаете, что спасти Энгора и всех людей, что рядом с ним это глупость?
- Если бы и вправду могли их спасти, то я первый попросил бы вас о помощи, а так нет. И их вы не спасете и сами погибнете. Но одно дело смерть воинов, которые дали присягу и осознанно сделали свой выбор, то совсем другое дело ваша смерть. Этого я не смогу себе просить, и я не допущу, чтобы вы так поступили. – Он что-то еще говорил, но Элида его не слушала. Упрямо сжав губы, она обдумывала как ей поступить, поскольку отказываться от своего плана она не собиралась.
- Я поеду к королеве и брошусь ей в ноги с просьбой разрешить мне последовать за мужем, - придумав, наконец, решение, сказала она.
- Вас не допустят к королеве, - так же упрямо сжал губы Рэннет.
- Я обращусь к моей подруге по пансиону принцессе Дейзи.
- Только не трогайте Дейзи! – вдруг разозлился Рэннет. – Поверьте ей сейчас и без вас не сладко.
- А что случилось? – сразу же забеспокоилась Элида. – Что с ней?
- А вы не знаете? Принцесса Дейзи выходит замуж. – Что-то в тоне Рэннета было такое, что Элида заподозрила, что он не верит, что это замужество не принесет Дейзи счастья.
- Лорд Рэннет, - жалобно попросила Элида. – Пожалуйста, скажите мне, что не так с этой свадьбой? – Он несколько секунд смотрел на нее, явно раздумывая говорить или нет, но потом решив, что она все равно все узнает, нехотя начал:
- Элида, а вы не удивлены, что принцесса находилась в том же пансионе, что и вы? Пусть род вашего отца и был знатен, но все же не настолько, чтобы сравнится с принцами и принцессами королевской крови.
- Но ведь она говорила, - начала Элида и сразу же поняла, что она понятия не имеет каким образом Дейзи оказалась в этом пансионе, и еще она поняла, что Рэннет прав. Так не должно было быть. – Ну и почему она оказалась в нашем пансионе? – не удержалась она от вопроса.
- Элида, если я отвечу на ваш вопрос, то совершу преступление против моего короля, поэтому, как вы понимаете, я не собираюсь этого делать. Но если вы не сочтете за труд немного поднапрячь свою память, немного подключите здравый смысл и человеческую мудрость, то вы сами сможете обо всем догадаться. И я, разумеется, никоим образом не буду мешать вам делать соответствующие выводы. – Элида едва не открыла рот, слушая заумную, витиеватую тираду Рэннета, однако главный смысл его слов она уловила. Он предлагал ей самой обо всем догадаться. Она отошла к окну и попыталась вспомнить все, что ей известно о Дейзи… Стоп! – Элида хлопнула себя ладонью по лбу и сразу же вспомнила печальную историю этого жеста в собственном саду, вспомнила бровь, разбитую своей же собственной рукой, и она, мысленно, пообещала себе избавиться от этой вредной, грубой, неаристократичной и очень болезненной привычки, которая неизвестно как, к ней приклеилась. Она машинально потерла лоб, снова отметив, что и так поступать не следует, и только потом повернулась в Рэннету торжественно заявив:
- Я вспомнила. Мать Дейзи умерла, когда она только родилась. Значит… значит принцесса Элеонор, нынешняя жена отца Дейзи, приходится ей мачехой. Вот она и отправила падчерицу в этот далекий от столицы пансион…
- В котором даже не было должной охраны, что была бы необходима девушке ее положения, - подхватил и закончил вместо Элиды Рэннет.
- Принцесса Элеонор хочет смерти принцессе Дейзи? – с ужасом спросила Элида, но Рэннет в ответ лишь сердито покачал головой, мол, вслух такие предположения делать нельзя.
- Разумеется нет, - твердо сказал он, - но, несомненно, принцесса Элеонор желает, чтобы принцесса Дейзи покинула дворец, до того, как ее отец, принц Короуэлл, нынешний муж принцессы Элеонор станет королем… а это (скажу вам по секрету), - доверительно шепнул Рэннет Элиде, - случится очень и очень скоро. - Рэннет с иронией посмотрел на вытаращенные глаза девушки. Новость, что поразила ее в самое сердце, была известна в столице всем и каждому, и новостью она являлась только для такого, не интересующийся ничем человека, как Элида.
- Значит, поэтому Дейзи выдают замуж, - понятливо кивнула Элида. – За кого? – тут же поинтересовалась она.
- Это не имеет никакого значения, - тихо сказал Рэннет. – Поскольку принцесса Дейзи категорически не желает выходить замуж.
- Она хочет остаться старой девой? – В священном ужасе прошептала Элида, у которой, намертво вбитый стереотип (что девушка, не вышедшая замуж до семнадцати лет, превращается в самое скучное, унылое существо на свете – старую деву), не смогло до конца выбить даже пребывание в чужом Мире. Но… но если она так хочет…
- Да не хочет она этого! – вдруг с раздражением возразил Рэннет. – Просто она понимает, что выйти замуж за капитана ей не позволят, вот и устраивает истерики.
- За какого капитана? – тут же ухватилась, за вскользь брошенные слова, Элида, и потому, как резко отвернулся Рэннет к окну, она поняла, что он нечаянно проболтался. – За какого капитана? – еще настойчивее спросила она.
- Элида, - мягко начал Рэннет, - девушки в возрасте, что вы и Дейзи, относятся к своему будущему несколько однобоко. Вы видите рядом с собой не умного и надежного человека, а красавчика со смазливой внешностью… это неправильно. – Он вопросительно взглянул на Элиду ожидая от нее слов возмущения, но Элида молчала, понимая, что это только вступление к разговору. – Принцесса Дейзи, очень милая, и приветливая девушка, обладающая всеми чертами, какими должна обладать принцесса. Она умна, доброжелательна, деликатна и утончена, - он вдруг тяжело вздохнул и добавил, - а еще она очень романтична. Элида я должен сделать вам комплимент: по сравнению с другими девушками, с которыми мне приходилось общаться, вы единственная, кто обладает цепким умом, здравомыслием, спокойствием, хладнокровием и рассудительностью, которая в некоторых обстоятельствах дороже самого острого ума и хорошо подвешенного языка. Так вот принцесса Дейзи обладает всеми перечисленными достоинствами в гораздо меньшей степени, чем вы, что и привело к некоторым не совсем нужным последствиям.
- Принцесса Дейзи влюбилась в капитана королевской стражи?! – догадалась Элида. Рэннет не отвечал, но его молчание было красноречивее слов. – Она поэтому и не хочет ни за кого выходить замуж! - Она снова взглянула на него, но поскольку Рэннет упорно делал вид, что ничего не слышит, Элида дала волю фантазии. – А почему бы не разрешить Дейзи выйти замуж по любви? – Вот тут-ту Рэннет не выдержал, предложение Элиды просто вывело его из себя.
- Элида, - с какими-то ворчливыми нотками в голосе начал он. – Вот скажите, почему, когда Дейзи отправляли в этот пансион никто, не возмутился подобным пренебрежением к принцессе, никто не настоял на том, чтобы были соблюдены хотя бы формальности, подчеркивающие высокий статус девушки? – Элида молчала, и Рэннет сам же ответил на свой вопрос: - Да потому что некому был это сделать! А все потому, что принц Короуэлл (который сейчас готовится стать королем), поступил во времена своей молодости именно так, как вы советуете поступить Дейзи – он женился на девушке, в которую был в тот момент влюблен, не обращая никакого внимания ни на ее знатность и положение в обществе, и что из этого получилось? – Он строго посмотрел на Элиду, но он была настолько захвачена этой романтической историей (о которой и не подозревала), что ответа ждать от нее было бессмысленно. – Ничего хорошего! – очень грустно, снова ответил он сама себе. Молодой муж охладел к своей молодой жене, еще в течении первого года семейной жизни. Она поняла это, поскольку была достаточно умна, и что ей оставалось теперь? Во дворце ее не только не уважали, но и откровенно презирали, не гнушаясь при каждом случае напомнить о ее не слишком знатном происхождении…
- А зачем принцу разрешили на ней жениться? – с дрожью в голосе, испытывая горячее сочувствие к этой неизвестной девушке, маме Дейзи, спросила Элида.
- О! Тогда там была настоящая война между королем и королевой и их несмышленым чадом. Но, во-первых, тогда был жив старший брат Короуэлла, который в тот момент и являлся наследным принцем, и которого готовили к занятию королевского трона… вот он-то как раз женился на подходящей девушке, которая устраивала королевскую семью во всех отношениях, поэтому на Короуэлла фактически махнули тогда рукой, позволив поступить так, как ему хочется, и что? Несчастная молодая жена, но что более ужасно, несчастная юная девочка, родившаяся в результате этого неравного брака.
- Вы знали маму Дейзи? – вдруг озаренная какой-то неясной догадкой, неожиданно спросила Элида. – Рэннет все также грустно посмотрел на Элиду и подтверждающе кивнул головой.
- Да знал. Тихая, скромная, не амбициозная – совершенно не подходящая на роль будущей королевы и жены такого человека как Короуэлл… Хорошо, что она умерла, - неожиданно добавил он. Элида хотела возразить, но он, повысив голос, не позволил ей его перебивать. – Так вот к чему я веду: Дейзи родилась в следствии неравного брака и за ее плечами нет могущественной семьи, что могла бы поддержать ее в трудную минуту, и теперь Дейзи хочет такой же судьбы и для своих детей, сочетавшись браком с человеком, стоящим настолько ниже по положению, что их дети будут лишены огромного количества прав и привилегий. Это разве хорошо? К тому же насколько я знаю избранника принцессы – о большой любви с его стороны говорить не приходится, и счастья он ей не принесет… да он скорее всего и не собирается особенно и утруждать себя стараниями, - с заметной досадой сказал Рэннет, и Элида поняла, что Рэннет пытался с ним поговорить.
- Но если избранник Дейзи так плох, может надо поговорить с Дейзи и рассказать ей о нем самые неприятные, но правдивые вещи? – неуверенно сказала Элида, и тут ее глаза загорелись, и она с жаром продолжила: - А хотите я с ней поговорю? – Рэннет повел себя несколько странно. Он отошел к окну и стал смотреть в черноту за окнами, и Элида догадалась, что он не хочет, чтобы она смотрела ему в глаза.
- Если честно, то я когда-то рассматривал подобный вариант, - медленно начал он, - Ну, то есть, я хотел, чтобы вы, используя дружеское расположение принцессы к вам, постарались убедить ее не совершать такой опрометчивый поступок. Но… - Рэннет замолчал.
- Но! – требовательно повторила Элида.
- Видите ли, - несколько раздраженно сказал Рэннет, - сейчас, немного узнав вас получше, я сомневаюсь в том, что вы, выяснив все обстоятельства будущего замужества Дейзи (на котором настаивает ее семья), вместо того, чтобы уговорить Дейзи подчиниться и выйти замуж за того мужчину, что ей выбрали, наоборот, еще решительнее будете убеждать ее отказаться от замужества, или быть может уговорите ее устроить нечто такое, что скопромитирует ее и в глазах жениха, и в глазах общества.
- Да что же там за жених такой! – удивилась Элида, - если я, узнав о нем, начну уговаривать Дейзи бежать?! - Рэннет потер мочку уха, потом потер нос… - Да рассказывайте уже! – закричала Элида, по его действиям начиная догадываться, что рассказ Рэннета ей очень не понравится.

Глава 6

- Ну, слушайте, - тихо сказал мужчина.
… - Когда об увлечении Дейзи капитаном стало известно ее отцу (а по-другому и быть не могло), - чуть самодовольно добавил Рэннет, и Элида поняла, что он хвастается своей секретной службой, от которой ничего невозможно утаить), - сначала хотели как-то решить вопрос с капитаном.
- Его хотели убить? – ахнула Элида.
- Ну, сначала хотели поговорить с ним, чтобы он как-то попытался охладить чувства девушки к себе. Потом его бы перевели и все были бы довольны. – Рэннет посмотрел в глаза Элиде и увидев ее саркастическую улыбку с досадой добавил: - Смерть – это самый крайний случай, к тому же заслуги капитана перед короной, исключали этот способ, в качестве решения этой непростой ситуации.
- И что капитан? – с интересом спросила Элида.
- Он отказался от денег, хотя сумма ему была предложена не малая, да еще рассказал Дейзи, о том, что от него требуют. Вот тут она показала характер, и стало понятно, что от своих чувств она отказываться не собирается. Тогда ей предложили выйти замуж за достойного по его положению жениха, осторожно намекнув, что на ее роман с капитаном, муж закроет глаза… Вот в этот момент я и хотел попросить вас помочь уговорить принцессу принять это предложение, - неожиданно добавил Рэннет. – Жалею, что не сделал этого, - с некоторой горечью добавил он и продолжил: - Дейзи категорически отказалась выходить замуж за этого кандидата, и пока все эти вопросы решались, возникла та самая ситуация, вернее у Дейзи появился еще один жених… Рэннет замолчал, пытливо вглядываясь в глаза Элиды, словно, не решаясь ей что-то сказать.
- Говорите! – подстегнула она его и Рэннет сказал:
- И именно из-за этого нового жениха ваш муж и заперт в той крепости. И если Дейзи не согласится на это предложение, то Энгор и его отряд погибнут от голода и жажды. – Элида окаменев смотрела на Рэннета, такого она не ожидала. – Вот такие дела, - тихо и грустно сказал Рэннет. Он взял бокал, налил себе вина и сел в кресло. Элида почувствовала, что есть еще что-то. Что чего-то Рэннет ей не договаривает.
- Вы о чем-то мне не рассказали? – прямо спросила она. – Есть еще что-то?
- Есть, - Рэннет сделал большой глоток и с неожиданной злостью и ненавистью добавил: - Этот самый жених, - он вдруг размахнулся и драгоценный хрустальный бокал врезался в стену, рассыпавшись сверкающими осколками и каплями недопитого вина.
- Кто жених Дейзи? – испуганно спросила Элида.
- Мерзкая, отвратительная, дряхлая, старая скотина. – Рот Элида открылся от изумления, она даже представить не могла, кому подошли бы эпитеты, какими Рэннет охарактеризовал жениха принцессы. Она судорожно глотнула, но прежде, чем она что-то спросила, Рэннет все сказал сам.
- Дряхлый, ни на что не способный старец. Он хочет взять Дейзи не то двадцатой, не то двадцать второй женой. Впрочем, он не настаивает конкретно на Дейзи, его вполне устроит и любая другая принцесса, в том числе и малолетняя Маори. – Элида ахнула и хотела что-то сказать, но Рэннет ее быстро перебил. – Нет, нет, он не страдает за юными девушками, он, скорее всего, - ядовито добавил мужчина, - в силу своего возраста уже вообще ни за кем не страдает, вот только он… э-э-э, - Рэннет пощелкал пальцами, обдумывая, как бы доходчивее пояснить: - У него есть некий пунктик, некая такая странность. Он берет себе жен из каждого королевства, каждой провинции, что окружают его Империю. Раньше он и посметь не мог просить руку любой из наших принцесс, но то, что случилось на Перевале, позволило ему диктовать условия и даже надеяться, что они будут выполнены, и вот как раз одним из них и является требование взять Дейзи, в качестве жены.
- Дейзи, согласившись выйти замуж, больше никогда не увидит своего любимого? – тихо спросила Элида.
- Да если бы дело было только в этом, - горько сказал мужчина. – Этот жених, очень стар. А по законам этой страны, после его смерти убивают всех его жен, всех до единой, не зависимо от того была она с ним или нет, убивают даже тех, кто ждет ребенка, поскольку, опять же по их законам, ребенок считается сыном или дочерью, лишь после того, как отец возьмет его на руки или посмотрит на него, и, значит, все не рождённые дети не являются его детьми…
- Какой ужас, - тихо сказала Элида.
- Да, именно так. А этой старой скотине жить осталось совсем недолго, значит, отдавая ему принцессу, мы фактически отправляем ее на смерть. Вот так Элида. Вот так. – Он вздохнул, поскольку дилемма была не разрешимой.
- Что же вы от меня хотите? – в панике спросила она.
- Я хочу? – поразился Рэннет. - Это вы собрались к принцессе Дейзи, чтобы рассказать ей, что ваш муж находится в осажденной крепости и вы хотите отправится к нему…
- Но ведь она… но ведь получается, что это из-за нее… Но…
- Элида. Когда вы отправитесь к принцессе, первое, что она у вас попросит – это совета. Потому что ей не с кем поговорить, не с кем посоветоваться, потому что в ее окружении нет ни одного человека, который хотя бы немного сочувствовал ей и хотел помочь. Вам она поверит безоговорочно и скорее всего поступит так, как вы посоветуете.
- А-а-а-а! – закричала от ужаса Элида только в эту секунду осознав на какой выбор она может толкнуть свою подругу. Милую и добрую, тихую и очень несчастливую.
- Элида, я не хотел вас ни о чем просить, не хотел вас ни в чего втягивать, поскольку понимаю, как вы будете себя чувствовать, не зависимо от того какое бы решение не приняла принцесса. Или она умрет, или ваш муж и весь его отряд, но вы сами решили вмешаться в эту историю, из которой не будет другого выхода, кроме принятия страшного решения, о котором вы будете помнить всю свою жизнь. – Элида беспомощно огляделась вокруг.
- Но почему… но как он оказался, в этой крепости?! – не зная на кого вылить весь свой страх, всю свою растерянность и досаду, спросила она.
- Обычная инспекторская проверка. Им просто не повезло оказаться в этом месте, в это время. – Элида закусила губу, какая-то мысль вертелась в ее голове, и тут она вспомнила слова Рэннета, когда он ей впервые сообщил о том, что произошло с Энгором.
- Лорд Рэннет, но ведь вы мне сказали, что Энгор погибнет, поскольку король не может пойти на выполнение условий, которые ему выдвинули. Получается, что вопрос замужества Дейзи на том человеке даже не рассматривается… - ее слова прервал раздраженный вздох Рэннета.
- Вы правы, так все и было… некоторое время назад. Но видите ли, до мачехи Дейзи неожиданно дошло, что если принцесса Дейзи не выйдет замуж за этого императора, то вполне возможно, что через некоторое время в такой же ситуации может оказаться и ее родная дочь, и проще отдать императору желаемое, то есть Дейзи, тем самым оградив от опасности своего ребенка. – от этих слов на глазах Элиды выступили слезы. Матери защищают своих детей, а вот Дейзи и защитить некому. Она зло вытерла глаза кулаком.
- А на этого императора нельзя никак… повоздействовать, - с некоторой запинкой спросила он. – Ну, чтобы он поумерил свой аппетит, а то еще подавиться ненароком, - добавила она с неприкрытой ненавистью.
- Никак, - резко ответил Рэннет, и Элида поняла, что за этим словом «никак», стоит не одна и не две человеческие жизни, жизни агентов, которые пытались приблизиться к императору.
- А если бы вы могли решать, - неожиданно спросила она, - какое бы решение вы приняли? – Рэннет помолчал, потом отвернувшись от Элиды ответил:
- Нельзя отдавать Дейзи на заведомую смерть. Это ляжет таким позором, таким несмываемым пятном на всю королевскую семью, и это никто и никогда не забудет.
- Так посоветуйте королю поступить именно так!
- Он так и поступил, но мачехе Дейзи такое решение не нравится, и я подозреваю, что она вынудит Дейзи добровольно согласится на этот брак…
- Это каким же способом? Не будет же она бить или мучить принцессу. Этого ей никто не позволит! – Рэннет с сочувствием взглянул на девушку.
- Элида, Элида, как вы мало знаете о способах воздействия! Разумеется, мачеха Дейзи не будет ни бить, ни мучить, ни морить голодом принцессу, но она может поступить по-другому. Вот вы собирались ехать к своей подруге и просить ее о помощи своему мужу, - Элида подняла глаза и внимательно слушая мужчину, не понимая к чему он ведет, а Рэннет, тем временем, продолжал, - а теперь представьте, что внезапно родные всех воинов, находящихся в крепости с Энгором узнают, что им всем грозит страшная смерть, и что единственный человек, который может всех спасти – это принцесса, вернее ее согласие на брак с престарелым императором. Знаете, что будет дальше? Десятки матерей, отцов, сестер и братьев тех воинов, что рядом с Лоутом, помчатся во дворец, чтобы, припав к ногам принцессы молить ее об их спасении. Вы представляете в каком положении окажется Дейзи? Или смерть, или ее будут проклинать на все лады долгие годы десятки людей, потерявших своих родных… - От этих слов Элиду прошиб озноб, она, словно сама оказалась на месте принцессе, и ужаснулась тому, что скоро предстоит пережить ее подруге. Элида вскочила с кресла и забегала по кабинету.
- А что, если обмануть императора? – решительно предложила она. – Сказать ему, что Дейзи согласна, а когда Энгор и его отряд вернется домой придумать какой-нибудь предлог и отказать этому негодяю! – Рэннет грустно рассмеялся.
- В вас дремлет истинный политик, - сделал он комплимент Элиде, а потом серьезно покачал головой. – В том-то и дело, что прервать осаду он согласен только в том случае, если его молодая жена порадует его. Это будет его подарок, в противном случае он скорее всего дождется гибели…
- Вот же скотина! – грубо и вульгарно выругалась Элида. – А потом добавила такое длинное и нецензурное ругательство из лексикона Кати, что если бы Рэннет понял, что она сказала, то покраснел бы от стыда, впрочем, он все равно догадался, и тихо рассмеялся, но смех был не радостным. А Элида вдруг поняла, что она обязательно должна увидеть Дейзи и поговорить с ней. Должна помочь ей. – Я поеду во дворец, - решительно сказала она. - Я хочу увидеть Дейзи, хочу поговорить с ней.
- Только не делайте глупостей, особенно сгоряча, - искренне посоветовал Рэннет. – Можете остановиться в доме мужа. Там есть все необходимое, в том числе и деньги. Вам будет нужно новое платье, драгоценности. Там вы все найдете. – Элида благодарно на него посмотрела и отправилась домой, чтобы собраться.

Глава 7

Оказавшись в столичном доме мужа Элида немедленно отправила письмо Дейзи с сообщением, что она в столице и просьбой о встрече. Ответное письмо пришло очень быстро. В нем Дейзи радовалась приезду Элиды, одновременно с огорчением сообщая, что увидеться они смогут только с разрешения отца Дейзи, то есть Элиде надо было предварительно испрашивать разрешения у наследного принца, готовящегося стать королем.
Элида растерялась, не зная, как писать, на чье имя отправлять подобные просьбы, хорошо, что рядом был Рэннет, он помог ей во всем. И вот теперь Элида ожидала ответа, чередуя примерки платьев с бесцельным хождением по пустому дому. Не совсем, конечно, пустому. В этом доме слуги присутствовали, но они были незаметны, ненавязчивы, поэтому большую часть времени Элида находилась в одиночестве. О муже она старалась пока не думать, решив, что пока она не увидится с Дейзи и не поговорит с ней, ничего не предпринимать. Чтобы скоротать время она вспоминала дни, когда впервые увидела принцессу. Им тогда было по десять лет.
В пансион Дейзи пришла позже всех девочек и Элида помнила, как их всех построили в две шеренги для представления столь знатной особе. Эта «знатная особа» десяти лет с испуганным и очень нечастным лицом очень не понравилась Элиде. Да и потом ее мнение не изменилось. Принцесса держалась обособленно ни с кем не разговаривала, и избегала любого общения.
Прорыв случился, когда Элида застала Дейзи горько рыдающей в кустах.
- Ты чего плачешь? – испуганно спросила она тогда принцессу, думая, что та упала и разбила себе колено или локоть. Однако, девочка не отвечала, лишь еще сильнее стискивая ладошками лицо и рыдая без остановки. – Мне позвать воспитателя? – Дейзи отрицательно затрясла головой. – Тебя кто-то обидел? Ты ударилась? Тебя оскорбила эта несносная Мелли? – допытывалась Элида, получая на все вопросы только отрицательное покачивание головы. – Что с тобой?! – уже почти сердито спросила она.
- Я… я боюсь, - тихо сказала Дейзи.
- Боишься?! Кого? – поразилась Элида.
- Всех девочек, - всхлипнула Дейзи. – Когда мачеха отправляла меня сюда она сказала: «Там ей самое место!», а перед этим я очень сильно провинилась и была наказана. Вот я и подумала, что в этом пансионе находятся очень плохие девочки… ну такие, как я, - Дейзи снова горько заплакала.
- Ты что?! – с жаром закричала Элида. – Тут очень хорошие девочки. Вот я, например. Я очень-очень хорошая, - и Элида для пущей убедительности ударила себя кулачком в грудь.
- Правда?!  - счастливо улыбнулась Дейзи и ее глаза радостно заблестели.
- Конечно! Пойдем ты умоешься, и я тебя со всеми девочками снова познакомлю. А потом мы покажем тебе наши игры. Знаешь, как это весело! – Дейзи только счастливо улыбалась. С этого дня и началась их дружба. Элида потом расспросила принцессу, что же такого ужасного она натворила. Оказалось, принцесса спросила у гувернантки откуда берутся и дети, и что надо сделать, чтобы и у Дейзи появился ребенок, с которым бы она могла играть, укачивать его и кормить – и все. Гувернантка рассказала об этом разговоре мачехе Дейзи, а та устроила из этого невинного детского разговора целое судилище, напугав Дейзи досмерти и очень строго наказав ее.
Сейчас Элида вдруг поняла, что мачеха искала способ отправить девочку подальше от дворца, с радостью ухватившись за первый же подвернувшийся. И снова Элиде так жалко стало Дейзи, что не передать. Свои собственные беды, (особенно те, что случились в первые дни ее замужества), теперь казались просто смешными. Неожиданно пришло письмо от мамы, та сухо сообщала, что также направляется в столицу, где остановится у своей приятельницы и столь же сухо сообщала, что ждет немедленной встречи с Элидой. У Элиды неприятно закололо в груди, она поняла, что мама приехала не просто так, ее вызвали в столицу, чтобы она узнала у дочери, для чего ей нужна встреча с принцессой. Только сейчас Элида начала осознавать всю масштабность, всю серьезность событий, которые назревали. До этого ей казалось все простым и понятным. Вот она приедет в столицу, вот встретится с Дейзи, они обнимутся, сядут на диван, возьмутся за руки и Дейзи расскажет ей обо всем, что ее тревожит, а потом они вместе будут обдумывать, какой выход можно найти из этой сложной ситуации. На деле же все обстояло совсем иначе. Скорее всего Дейзи держали в страшной изоляции, чуть ли не пленницей, боясь любого чужого влияния, которое может укрепить девушку в сопротивлении браку.
Элида сжала руки в кулаки. Она сама не ожидала от себя, что настолько близко примет к сердцу все, что происходило с ее бывшей подругой, особенно теперь, когда это касалось и лично Элиды. «Я все равно поговорю с Дейзи, - со яростью думала она. Элида вдруг ощутила себя волком, которого обложили красным флажками. Она зло оскалилась. – Что ж волк, так волк, пусть я буду волком, но только не простым, а в овечьей шкуре!». После этого она написала письмо маме, спрашивая, где они могут увидеться. Мать очень удивила ее ответом, поскольку местом встречи был назначен… королевский дворец.
Однако это удивление Элиды было несопоставимо с тем, что ожидало ее в тот момент, когда ее пригласили в кабинет и рядом с мамой она увидела принцессу, будущую королеву – мачеху Дейзи. На секунду Элида растерялась, потом поспешно присела в реверансе и была удостоена холодным, едва заметным поклоном головы.
- Ваше Высочество, - прошептала Элида, совершенно не ожидающая увидеть принцессу.
- Садитесь прошу, - любезно, но все также холодно ответила дама. Элида поспешно присела на стул, стоящий рядом с диваном, на котором расположилась ее мать.
- Элида, - притворно любезным и обеспокоенным тоном начала принцесса Элеонор. – Я узнала, что вы хотите встретиться с принцессой Дейзи, и меня очень удивило это ваше такое внезапное желание. Ведь до этого почти полтора года вы не пытались увидеться с Дейзи. Чем это вызвано? – и она пытливо взглянула в глаза Элиде. – Понимаете, Элида, - все таким же фальшиво-обеспокоенным тоном продолжала женщина. – Сейчас принцесса Дейзи находится в таком состоянии, что любое волнение может лишить ее душевного спокойствия и привести к нервному срыву… Я говорю вам об этом совершенно откровенно, надеясь на ваше молчание, - тихо сказала Элеонор, ожидая увидеть в глазах девушки восторженное выражение от такого доверия столь высокой особы. А у Элиды в этот момент, от этого чудовищного лицемерия чесались руки и язык, и она едва сдерживалась чтобы не содрать парик с этой гадины и не потоптать его ногами, или не обложить ее такими выражениями, которых она никогда не слышала, но Элида благоразумно опустила глаза и поспешно кивнула головой, обещая свое молчание.  – Так зачем вы ищете встречи с принцессой Дейзи? – мягко спросила Элеонор. Элида мысленно хищно щелкнула зубами: «Так я вам и рассказала правду! Думаете вы одна умеете притворяться? Я сейчас покажу вам настоящее лицемерие!», - и она плаксиво скривила губы, похлопала несчастно глазами, и приложила платочек к уголку глаза, чтобы сдержать слезы, что готовились хлынуть из глаз.
- Ваше Высочество, я хотела молить принцессу Дейзи о том, чтобы она помогла мне получить разрешением на то, чтобы воссоединиться с моим мужем герцогом Лоутом в той крепости, где он находится. Я знаю, что в эту крепость попасть невозможно, она находится в осаде, вот только…
- Говорите, прошу вас продолжайте, - совсем другим по-настоящему ласковым и довольным тоном, сказала Элеонор. По тому как жестоко и одновременно радостно заблестели ее глаза, Элида поняла, что все делает совершенно правильно.
– Хотя теперь я могу вас попросить помочь мне, - продолжала Элида. – Сколько бы не продолжилась эта осада, я хочу все это время находится с мужем и вместе с ним разделить радость освобождения, - говоря последние слова, Элида уже не лукавила. Она и вправду в этот момент говорила то, что думает в действительности.
- Конечно, конечно, я обязательно помогу вам попасть к вашему мужу, но быть может вы захотите обо всем рассказать Дейзи? - уже просто щебетала Элеонор. – Я буду очень рада, если вы преподадите моей любимой девочке ваш пример истинного самопожертвования, покажете ей, как должна поступать настоящая жена! – И тут же Элиду провели коридором во внутренние покои, а еще через несколько минут она оказалась в объятиях Дейзи.
- Элида! – ахнула Дейзи и бросилась к ней с такой радостью, совсем забыв о манерах и приличиях, что Элида поняла насколько принцессе было плохо, страшно и одиноко. – Как я рада тебя видеть! Мне Элеонор говорила, что ты просишь разрешения увидеться со мной, но я думала это будет не скоро. Как же хорошо, что ты здесь. Мне столько всего надо тебе рассказать… - Дейзи неожиданно замолчала и беспомощно оглядела комнату. Элида вдруг догадалась, что принцесса боится говорить в своей комнате, подозревая, что разговор может быть подслушан.
- А мы может прогуляться по саду? – пришла она на помощь подруге.
- Конечно! Какая хорошая идея! – Обрадовалась Дейзи. Вот только не тут-то было. Едва Дейзи попросила девушку, что ей прислуживала принести ее шаль, как тут же появилась какая-то толстая карга (так Элида мысленно обозвала эту даму), и слащавым голосом напомнила принцессе о недавней простуде, и о том, что пока лучше в сад не выходить. У Дейзи задрожали губы, однако, перечить она не стала. Когда они остались вдвоем Дейзи отошла к окну, прижалась щекой к стеклу и замерла. Элиде стало так жалко ее, что она решила говорить с Дейзи даже несмотря на то, что их могут подслушать.
- Дейзи, - почти на ухо принцессе сказала она. – Я слышала, что ты скоро выйдешь замуж?
- Нет, нет, нет, - быстро затрясла головой Дейзи. – Я не хочу выходить замуж. Только не за этого старика! Если бы ты видела его портрет, до чего же он противный, а ведь в жизни он еще, наверно, хуже. На портрете его наверняка прикрасили! – Она посмотрела на Элиду, и в ее глазах светилась такая надежда на помощь, что Элиде стало страшно. Ведь от ее дальнейших слов зависело и будущее Дейзи, и будущее Лоута, а, возможно, и будущее всего королевства. Это чувство ответственности давило и пугало ее, заставляя сомневаться в правильности своего поступка, а Дейзи между тем продолжала: - Элида, что мне делать? Элеонор настаивает на этом браке, она говорит, что это очень важно для нашего государства. Отец молчит и только хмурится… А я не хочу. Я не вынесу этого брака, Я не смогу…. – Дейзи заплакала, но потом испуганно промокнула глаза платочком и попыталась взять себя в руки. – Одна дама мне намекнула, что поскольку император очень стар, то я возможно очень быстро стану вдовой, и поскольку я буду еще очень молода, то вполне смогу… - Услышал то, что говорила ей Дейзи Элида ахнула. Дейзи не знала о том, что ждет ее после смерти мужа! И тогда Элида не выдержала. Она схватила Дейзи за кисти рук и сильно сжала.
- Не сможешь! Ты ничего не сможешь! – тихо с горечью сказала он, глядя в глаза подруге. – После смерти императора всех его жен, в том числе и тех, которые ждут детей – убьют! Убьют всех до единой! – Дейзи медленно сползла на пол и привалилась спиной к стене, глядя перед собой остановившемся взглядом.
- Как убьют?! – только и сказала она.
- Дейзи! – Элида встряхнула подругу за плечи: - Ты ни за что, ни при каких обстоятельствах не должна соглашаться на этот брак. Ты слышишь меня? – Элида еще раз потрясла принцессу за плечи, поскольку остановившийся взгляд девушки, не внушал надежды, что она хоть что-то слышит. – Как бы тебя не принуждали, как бы не заставляли и не угрожали – не соглашайся! – В этот момент в коридоре хлопнула соседняя дверь и чьи-то торопливые шаги подсказали Элиде, что скоро Элеонор узнает о том, о чем говорили девушки и возможно Элиде придется уйти. Она еще раз взглянула на Дейзи и увидела, что ее взгляд стал осмысленным.
- Я не соглашусь! – пообещала Дейзи. – Ни за что не соглашусь!
– Не все так просто, - тихо сказала Элида. - Этот твой жених осадил крепость с несколькими десятками воинов, в том числе, и с моим мужем. Если он не снимет осаду, то они умрут от голода, а осаду он снимет только в том случае, если ты согласишься на этот брак… - Дейзи зажала рот рукой и ее глаза расширились от ужаса, но Элиде надо было сказать так много, что утешать принцессу не было времени. – Тебя будут шантажировать, взывая к твоей доброте, рассказывая о том, что смерть этих воинов страшным бременем ляжет на твою душу, но ты все равно не должна соглашаться! Ты не виновата, что император такой негодяй, ты не обязана отдавать жизнь, только потому, что никто не желает искать другой выход из этой ситуации, и твое замужество – самое простое решение, устраивающее всех. Дейзи не соглашайся, - уже почти кричала Элида, слыша топот многочисленных ног. Я спасу всех и своего мужа. Я клянусь! Я придумаю, что-нибудь… - в этот момент дверь распахнулась и в комнату принцессы без разрешения вошли два стражника и две женщины, очевидно фрейлины Элеонор.
- Леди Лоут, немедленно покиньте покои принцессы, - ледяным тоном произнесла одна из дам. Элида беспрекословно направилась к двери, понимая, что ее ждет что-то очень и очень неприятное. Но она почти не боялась. Самое главное было сделано, а там - будь, что будет. Ее привели в покои Элеонор. Та, словно разъяренная кошка бросилась к Элиде и отвесила ей звонкую пощечину.
- Ах ты дрянь! – прошипела Элеонор. – Как ты посмела отговаривать Дейзи от брака? – Элида схватилась рукой за щеку, было так обидно и унизительно, но ответить пощечиной она не могла, поэтому собрав все свои силы, Элида выпрямилась и убрала ладонь от щеки.
- Ваше Высочество, посылать Дейзи на заведомую смерть – несправедливо. Она добрая и хорошая… - Элида не успела договорить, как получила еще одну пощечину, у нее в голове что-то перемкнуло, и теперь перед Элеонорой стояла не Элида, а Катя беспризорница.
- Если ты мерзкая старая выдра попробуешь ударить меня еще раз, то я так раздеру тебе морду, что твой муж тебя не узнает, да еще все патлы твои фальшивые повыдираю – поняла, крыса ободранная? – Элеонор застыла, как статуя, а Элида быстро развернулась и бегом бросилась к выходу из дворца. Почти у самых дверей она столкнулась с каким-то мужчиной, по лицу Элиды мазнула влажная ткань с едким запахом. Мужчина извинился, а она продолжила путь, брезгливо вытерев платком лицо.
Дома ей внезапно стало плохо. Элиду бросало то в жар, то в холод, потом у нее поднялась температура и она едва смогла отправить весточку Рэннету. Когда он прибыл Элида уже не могла встать, он перенес ее на кровать и бросился за врачом. Элида откинулась на подушки, взгляд остановился на синем балдахине, затканном золотыми цветами. Она на секунду закрыла глаза, а когда открыла, то оказалась в совершенно незнакомой комнате.

Часть четвертая

Глава 1

Элида смотрела в потолок очень красивой комнаты и до ее сознания медленно доходило, что она снова умерла в своем мире. Мысли ворочались в голове медленно и неохотно. «Когда же я умерла? – лениво подумала она. – И отчего? – На секунду в памяти вспыхнуло воспоминание, как она столкнулась с каким-то мужчиной, после разговора с мачехой Дейзи. – Он что отравил меня, прикоснувшись ко мне тряпкой, смоченной в яде? Меня убили? Вот так просто взяли и убили?», - если бы у нее были силы, Элида пришла бы в ярость, но сил не было. Она с трудом глотнула. В горле першило от сухости. Ее мысли о собственной жизни медленно куда-то уплывали, а на их место хлынули чужие воспоминания. Сначала небольшими яркими отрывистыми моментами, которые постепенно сливались, словно ручейки в полноводную реку.
…Вот она на каком-то приеме, ей то ли три, то ли четыре года. Она чувствует себя принцессой, осознавая, что у нее настоящая «взрослая» прическа и нарядное пышное платье. Полина никогда не была балованным, шаловливым ребенком, но сегодня, она вообще не бегает, не проказничает, с укоризной поглядывая на других бегающих детей.
- Ах, какая прелестная девочка! – то и дело слышит она ото всех дам, что подходили поболтать и поздороваться с ее мамой. Жаль, что этот прекрасный вечер был единственным в ее жизни, наверно, она его поэтому и запомнила. Следующий «выход в свет», был совсем другим. Мама плотно затянула ей волосы, чтобы они прикрывали уши, но волосы были недостаточной длины и постоянно выбивались из прически. Полине было так больно, что она не удержалась и стала вырываться.
- Стой спокойно, - резко и с раздражением приказала мать, - пока я твои лопухи спрячу под волосами! – Эти последние слова услышал отец.
- Закрой свой рот! – грубо приказал он жене. Поскольку Полина во время ссор отца с матерью слышала слова и похуже, она особенно не испугалась и не удивилась. – Оставь девочку в покое!
- В покое? – со злостью закричала мать. – Я лишь хочу спрятать ее уши, чтобы после того как ей сделают пластику ушей никто не мог сказать, что в детстве у нее были огромные, лопоухие уши! Я за нее переживаю, ты это понимаешь? – Полина помнила, что она тогда испугалась.
- Пластику ушей? А как это? – спросила она у мамы. Голос матери стал приторно ласковым.
- Ничего страшного, тебе чуточку подрежут ушки и все. – Полина с ужасом закрыла уши руками.
- Не надо подрезать, - заплакала она. - Я боюсь!
- Если ты сейчас не заткнешься, - снова обратился отец к матери и в его голосе звучала неприкрытая угроза, - то ты об этом пожалеешь! - Мама замолчала, однако, обида, злость и раздражение никуда не делись и искали выхода, и как только отец ушел, она сердито зашипела, все еще продолжая укладывать волосы Полине:
- И в кого только ты родилась такой страшной? Честное слово на месте отца я бы усомнилась, что ты его дочь. – Полина молчала, она многого не понимала, но скоро ей все объяснили, и произошло это все на том самом вечере, куда они и собирались. Взрослые находились кто в беседке, кто у бассейна, а дети бегали где хотели, предоставленные сами себе. Полина никогда не была открытым лидером, поэтому несколько стесняясь, робко подошла к небольшой компании, состоящей из двух девочек и трех мальчиков. Компания как раз делилась на пары для какой-то игры. Две пары образовались быстро, а вот третья…
- С этой страшной, я играть не буду! – обиженно сказал оставшийся в одиночестве мальчик. Это было так неожиданно, что Полина не сразу поняла, что говорят о ней, и только указательный палец, направленный ей в грудь, все расставил на свои места. И именно в это мгновение Полина поняла, что с ней что-то не так. С этого вечера она замкнулась в себе, не просто не любила, а откровенно боялась любого общества, со страхом ожидая, что в нее все будут тыкать пальцами, как тот мальчик и говорить, что она страшная. Полина не понимала этого слова. Разве она злодей из фильма или монстр - вот они страшные, а она разве такая? Как-то в хорошую минуту, когда у мамы было отличное настроение и она была доброй и любящей, Полина решилась задать ей этот вопрос. Мать немного смутилась, видимо помня свои неосторожные слова, но ответила ей вполне серьёзно, не как ребенку, а как взрослому человеку.
- Разумеется, ты не страшная. Это так просто грубо говорят о не очень красивом человеке. Понимаешь, Полина, некоторые черты твоего лица нуждаются в небольшой коррекции. Пока об этом говорить рано, ты взрослеешь, черты лица вполне могут измениться, поэтому об этом поговорим, когда тебе исполнится восемнадцать или двадцать лет. – Слова матери невероятно успокоили Полину, и она терпеливо стала дожидаться заветного возраста, когда она станет красавицей. Однако ее мечтам не суждено было сбыться, в двенадцать лет, катаясь на роликовых коньках, она при падении разрубила щеку, и хоть порез был не сильно большим, эта небольшая травма перечеркнула все ее мечты. У Полины было что-то не так с коллагеновым слоем и шрам на лице вместо того чтобы исчезнуть, или, по крайней мере, превратиться в тоненькую белую незаметную ниточку, наоборот, расползся, словно толстая безобразная гусеница темно-розового цвета. Что Полине с этим шрамом только не делали. И мази, и лазерная полировка и еще много чего. Со временем шрам побелел, но вердикт врачей был однозначен: никаких хирургических вмешательств, если они не продиктованы жизненной необходимостью. Возможно, Полина им бы не поверила, но она как раз вступила в подростковый период и вот тут-то она и убедилась в правдивости слов врачей.
 Каждый прыщик на лице превращался в твердую шишку, избавиться от которой было невозможно. И скоро лицо Полины представляло собой изрытую впадинами и буграми поверхность. Полина страдала, но не сдавалась. Тональный крем, превращающий лицо в маску, стал ее повседневной необходимостью. Но проблемы не ограничились плохой кожей. Следующим пунктом в списке дефектов лица, шли губы. Ее губы были очень странной формы, вернее вообще никакой формы не было – полное отсутствие губного контура, выделяющего эту часть лица. Помадой это было можно исправить, но только частично, и Полина с завистью поглядывала на других девушек с красивой четкой формой губ.
Глаза ее тоже не радовали. Блекло-голубого цвета, да еще их форма, тоже оставляла желать лучшего, уголки были опущены, придавая лицу унылое тоскливое выражение, а если ко всему этому еще и добавить тонкий нос, явно превышающий ту длину, которая была Полине необходима, то получался образ девушки, за которой парни явно не выстраивались в очередь, в желании встреч.
Единственно, чем она могла похвастаться, так это фигурой. Стройная, хорошо сложенная, подтянутая… вот только (как показал ее дальнейший жизненный опыт), красивое лицо было у всех в приоритете. Когда она окончательно в этом уверилась, то впала в страшную депрессию. Возможно это случилось еще и потому, что это время как раз совпало со временем, когда ее мама, решила, что нашла свое счастье, и, бросив мужа и Полину, уехала из страны.
Депрессию все переживают по-разному. Полина, например, забросила учебу, совершенно не переживая о том, что ей после школы надо куда-то поступать. День и ночь она слушала самую депрессивную музыку, какую только нашла, огрызалась на замечания отца, равнодушно выслушивала его угрозы и считала себя конченным человеком. И тогда произошел очень знаменательный разговор с отцом, который пусть и не перевернул ее мир, но хотя бы заставил думать о чем-то другом, а не о том какая она некрасивая и несчастная.
- Полина, - спокойно и серьезно сказал отец, - я так понимаю тебе бесполезно говорить, что в мире много сотен миллионов людей, которым во много раз хуже, чем тебе? – Полину угрюмо посмотрела на папу и недовольно сморщила нос. Ей не хотелось думать о тех, кому хуже, ей хотелось думать о том, как плохо ей. – В мире много людей испытывающих постоянную физическую боль, много людей, чьи физические недостатки или травмы вынуждают их совершать героические усилия только для того, чтобы жить… - упрямо продолжал отец. – Полина раздраженно вздохнула, не желая выходить из состояния пронзительной жалости к себе, и упиванием осознания своего страдания. – Я еще не говорю о людях, живущих на крошечные пенсии, не имеющих возможности не только носить брендовые вещи, а даже есть то, что хочется…
- И для чего ты мне это рассказываешь? – наконец, соизволила отозваться она. – Ты хочешь, чтобы я от восторга своего существования под твоим крылом, прыгала по квартире и распевала песни радости?
- А почему нет? – резонно удивился отец. – Ты молода. Ты здорова. Ты обеспеченна и можешь позволить себе очень многое из того, что другим и не снилось.
- Я некрасивая! – С яростью выкрикнула она в лицо отцу, но он совершенно равнодушно отнесся к ее всплеску гнева.
- Ну и что? – спокойно сказал он. – Ты не безобразна, не уродлива, ты всего лишь не обладаешь тем набором внешних черт лица, который общество считает привлекательным.
- А я хочу быть привлекательной! Я хочу, чтобы в меня влюблялись!
- Хоти! – пожал плечами отец. – Я тоже хотел попасть в сборную по хоккею и стать чемпионом мира, но если моих способностей и физических сил недостаточно, чтобы осуществить мечту – может лучше эту мечту немного изменить?
- Это совсем другое! – убежденно сказала Полина.
- Конечно, другое, - покладисто согласился отец. – Желание понравиться противоположному полу – это основная жизненная концепция, на которой вообще строится вся жизнь на Земле, а желание победить всего лишь реализация личностных, возможно, эгоистических желаний, и все же… - он задумался. – Полина, а что, если так случилось в твоей жизни, что для того, чтобы чувствовать себя счастливой, тебе стоит как раз и поменять местами жизненные концепции, о которых мы только что говорили. Что если тебе надо выбросить из своей жизни те желания, которые скорее всего никогда не сбудутся (я имею в виду мечты о сумасшедшей любви прекрасного принца, который предпочтет тебя всем самым прекрасным девушкам на свете), и обратить все свои мысли и устремления, на реализацию каких-нибудь других желаний. Например, стать моим заместителем в компании, заняв пост директора…
- Что?! – Полина так поразилась, что ей на секунду даже стало смешно. О чем, о чем, а о работе в компании отца она вообще никогда не мечтала.
- Полина, - в голосе отца зазвучали заботливые встревоженные нотки, и у нее сжалось сердце, -  ты должна смириться с тем, что ты некрасива. Ты должна смириться, что в тебя, возможно никто и никогда не влюбиться. Мне жаль. Но я знаю, что ты сильная, только поэтому я сейчас тебе все это и говорю. Чем быстрее ты выбросишь всю эту романтическую хрень из головы, тем быстрее тебе станет легче – поверь мне.
- Пап, - тихо прошептала она. – Неужели внешность так важна? – она попыталась посмотреть ему в глаза, но отец не смог выдержать взгляда дочери. Да и что он мог бы ей ответить, если сам постоянно связывал себя отношениями только с красотками, причем определенного типа. Отец Полины любил женщин с темными глубокими глазами. В минуты нежности он ощущал такую исходящую теплоту, что ему постоянно казалось, что это-то уже навсегда.
- Полечка, я сказал тебе это не для того, чтобы расстроить, а для того, чтобы ты смогла спокойно обдумать этот факт, постаравшись увидеть некоторые преимущества подобного обстоятельства.
- Увидеть преимущество в том, что я некрасива? – поразилась она такой нелепице.
- Ну если не преимущества, - неуверенно ответил отец, - то хотя бы некоторые достоинства.
- Это какие же? – не скрывая злой иронии, спросила Полина.
- Ну... – отец на минуту задумался: - Допустим, что у тебя была бы яркая, привлекательная внешность… - Полина резко отвернулась, едва не заплакав, поскольку она часто представляла, что было бы, будь она такой же красивой, как многие из ее подруг, с которыми она училась. – Полина, - голос отца снова стал мягким и успокаивающим. – Вот смотри, допустим, ты невероятно красива, да еще учитывая наши деньги, связи и знакомства, можешь стать еще красивее, поскольку можешь подбирать вещи, украшения какие только пожелаешь. И вот ты решаешь, что уже готова создать семью, но хочешь (как и любая другая девушка), чтобы тебя полюбили не за деньги, а за то какая ты есть. И поскольку ты красава, то уверена, что тебя любят за красоту, и нисколько не сомневаясь выходишь замуж за какого-нибудь красавца… и тут сюрприз! Ты ему нужна, только в качестве приложения к деньгам, поскольку для постели он и так может найти сколько угодно красоток. Разве такая ситуация не ужасна? – он с надеждой посмотрел на Полину, стараясь понять, доходит ли до ее сознания то, что он хочет ей сказать, но Полина обиженно отвернувшись, упорно делала вид, что не слышит его. Но отец не отставал: - Полина, если ты умный рассудительный человек, желающий быть счастливым несмотря ни на что, то ты не попадешь в сети какого-нибудь проходимца, гоняющегося за твоим состоянием, но убеждающим всех, что только неземная любовь заставляет его ухаживать за тобой. Ну, или если так случится что такой человек встретится на твоем пути и твои чувства будут непреодолимы, ты с открытыми глазами пойдешь на этот союз, вот только при этом так себя обезопасив, что твоему мужчине или придется принять все как есть, или исчезнуть из твоей жизни.
- И ты считаешь, что это должно меня утешить?! – поразилась Полина.
- Именно! – твердо сказал отец. – Давай рассмотрим ситуацию со всех сторон. Разумеется, красивая привлекательная внешность, в дополнение к деньгам, подарит много счастливых и ярких моментов в жизни для обладательницы этими сокровищами. И все же красивая внешность не гарантирует счастья. Посмотри сколько несчастных красавиц, мечущихся по жизни из одной крайности в другую, а все потому, что надежда только на внешность, заставляет женщину искать способы, приукрасить эту внешнюю красоту, и это такая страшная ловушка, из которой нет выхода. Надо быть счастливым… - отец задумался: - Как бы внутри себя. Выстроив свой собственный мир и подчинив его самому главному - своему комфорту. Я не говорю о том, что ты должна проводить свои дни в несбыточных и неосуществимых мечтаниях, - поспешно добавил отец, отчаянно боящийся, что Полина станет жить в каких-то своих грезах, совершенно оторванная от жизни. – Я говорю о том, чтобы ты осмотрелась вокруг, постаравшись увидеть то, что тебе будет по-настоящему интересно, кроме мыслей о своих чувствах.
- И что же это?
- Ты можешь заняться археологией, например, в Египте.
- Мумии? – презрительно фыркнула Полина: - Нет, спасибо.
- Ты можешь изучать ювелирное дело и заняться изготовлением дизайнерских украшений.
- Точить камни день и ночь? Нет, мне это не интересно.
- Ты можешь лечить животных, можешь открыть кафе, можешь стать дизайнером одежды…
- Нет, мне это не интересно, - грустно сказала Полина.
- Но ты ведь не пробовала!
- Потому и не пробовала, что не интересно.
- Что же тогда тебе интересно?! – Полина задумалась и вдруг твёрдо сказала:
- Я хочу стать юристом, решающим самых сложные и запутанные правовые вопросы! – Отец чуть заметно вздохнул. Он не сильно поверил словам Полины, по опыту зная, что пока не начнешь изучать какой-то предмет, полностью отдавшись этому процессу, никогда не узнаешь получиться у тебя реализовать свою мечту или нет. А Полине еще надо было закончить школу, так что до момента рождения несгибаемого юриста было еще очень-очень далеко.
Но отец ошибся. Полина вот так спонтанно решив заниматься юриспруденцией ни на шаг не отклонилась от этого пути. Она так целеустремленно и решительно двинулась к своей цели, что отец только поражался сильному характеру своей дочери.

Глава 2

Поступив в университет, Полина со всей ответственностью подошла не только к учебе, но в первую очередь, к смене своего имиджа. Все женственные романтические платья были безжалостно удалены, также, как и длинные волосы. Короткая стильная прическа (тут Полина честно стырила образ одной известной киноактрисы, очень похожей на нее), почти мужская одежда, мужской парфюм, но главное взгляд. Полина долго тренировалась, стараясь уловить в своем взгляде стальную решительную хватку, чтобы окружающим сразу становилось ясно, что от нее ждать.
Она училась говорить короткими емкими фразами, точно передающими ее мысль. Училась говорить спокойным, убедительным, внушающим доверие голосом. Однако, поскольку у нее не все получалось, она записалась на курс лекций известного психолога и с этого времени периодически посещала семинары самых модных, либо самых заслуженных психиатров.
Полина сознательно искоренила из своего образа все элементы женственности, но и мужественность ей не была нужна, поэтому она остановилась на образе асексуалки, то есть образе, который изначально не нес никакого сексуального подтекста.
А еще она изменила имя. Полина-Поля-Поли, - все модификации ее имени внушали ей отвращение, и тогда она остановилась на имени Пола, а, чтобы никого не удивляло почему она так себя называет, Полина изменила имя в паспорте. Ей очень повезло, что имя ее отца было Марк. Пола Марковна звучало просто блестяще, это не какая-нибудь Пола Андреева, или Пола Петровна. Пола Марковна – Марко Поло, некое созвучие с именем великого путешественника также радовало ее и внушало совсем малюсенькую гордость, о которой она никому не говорила.
Жизнь Полины потекла по совсем новому руслу. Ее подруги каким-то образом почувствовал, что Полина выпала из самой главной жизненной гонки, то есть погони за мужчинами и не представляла никакой угрозы, за то она могла трезвым взглядом определить искренность чувств избранников своих подруг, и все выводы, что делала Полина совпадали до мельчайших деталей. С ней стали искать дружбы, у нее появились друзья и подруги, ее авторитет рос, как на дрожжах. Потом отец помог ей получить практику в одном из серьезнейших и солиднейших агентств, потом она уехала доучиваться за границу, потом вернулась, потом снова уехала. Казалось, что она не может найти себе места, мотаясь по миру, но это было не так. Каждое решение, принятое ею, было тщательно продумано и нацелено только на перспективу. Она советовалась только с отцом, и он одобрял все решения, которые бы она не предпринимала.
Сам он в это время готовился стать отцом во второй раз, мучительно стесняясь перед своей дочерью, за то, что выбрал в спутницы жизни ее ровесницу. Но Полина не осуждала отца, ей было его отчаянно жаль, поскольку молодая жена была самым страшным кошмаром какой только мог встретиться на пути преуспевающего и не очень молодого мужчины – охотница за деньгами не имеющая ни капли ни совести, ни жалости. Бросать своего отца на произвол судьбы Полина не собиралась, но она хорошо понимала всю уязвимость своей позиции в данный момент, поэтому хорошо обдумав свои ближайшие возможные действия, она предпочла на некоторое время отойти в сторону, проще говоря уехала подальше от дома.
Полина и в самом деле поступила очень правильно. Обычно самые большие недоразумения, самые серьезные ссоры, самые грозные конфликты, не имеющие выхода, происходят как раз в первые дни после свадьбы или после того как люди решаются жить вместе, и под одной крышей собирается семья, которая никак не может считаться семьей в этот временной промежуток. Полина на секунду представила, как она начнет жить вместе с отцом и Кристиной, пусть и в огромном доме, и ей стало не по себе. Они все равно будут постоянно видеться и сталкиваться, и от этого никуда не деться. Но хуже всего то, что теперь Кристина будет биться изо всех сил, чтобы утвердится в этом доме в качестве единоличной хозяйки, Полина это очень хорошо понимала и осознавала необходимость того, что ей придется уступить или даже отступить на некоторое время, а возможно и навсегда. Она скрипнула зубами, понимая, что все ее труды по обустройству дома, по созданию уюта и комфорта полетят в тар-тартары. Кристина несомненно все станет делать по-своему, и это невозможно было изменить. Некоторое время Полина раздумывала, может стоит попробовать дать Кристине бой? Она бы смогла, у нее бы получилось. Но тут она представила, как эти ссоры ударят по ее отцу. Она немного поразмышляла, на чью сторону встанет отец, но потом вспомнила о беременности Кристины, и поняла, что в данный момент Кристина победит в любом случае. Отец ни за что не захочет расстраивать женщину, ждущую ребенка, он попросит Полину уступить ей, и позволить Кристине делать все, что той заблагорассудится.
Собственно, как только Полина пришла к такой мысли, она за час собрала вещи и уехала почти на год. Находясь вдали от дома, Полина продолжала зорко следить за всем, что происходило в семье отца, готовая прийти на помощь в любую минуту. Полина наблюдала за мачехой, выискивая слабые точки в характере, в семье, в жизни Кристины, чтобы в случае необходимости ударить по ним. То есть чисто «девчачьи» разборки, как могут выяснять отношения молодые женщины, между которыми не было дружбы. Сначала Полина не могла нарадоваться на Кристину. Та, родив мальчика, «вышла в свет» и лезла из кожи вон, чтобы соответствовать образу настоящей леди, утонченной и изысканной. На всех светских мероприятиях, она демонстрировала нежность и любовь к мужу, много говорила о том, что для нее самое главное в жизни – семья, и что для счастья своей семьи она готова пожертвовать всем, что у нее есть. Полина была довольна. Легче всего воздействовать на женщину, что трепетно заботится о своей репутации и имидже. Новая роль Кристины Полине понравилась, и она уже искала способы как помочь ей познакомиться с самыми влиятельными и самыми уважаемыми женщинами, какие встречались на пути у Полины. И тут все резко изменилось. В Кристину, словно черт вселился: откровенные и провокационные фотосессии, скандальные интервью. Образ добропорядочной Матроны рассыпался в пух и прах, а на его место пришел образ сексуально озабоченной и не слишком умной девицы, которая металась из одной крайности в другую, не зная на чем остановиться. Полина поняла, что пришло время вмешаться.
Она вселилась в свои комнаты, попутно с радостью заметив, что в ее отсутствие, в них никто не заходил. Быстро привела все в порядок, потом несколько часов посвятила  обзваниванию нужных ей людей, договариваясь о встречах и визитах, потом поужинала в ресторане (с удивлением узнав, что в доме отца больше не бывает ни ужинов, ни обедов). С отцом она смогла увидеться только поздним вечером, и первое, что она у него спросила, было:
- Папа, что происходит? – отец досадливо дернул щекой, но убеждать ее о том, что все в порядке, не стал. – Кристина же была нормальная, - между тем продолжала Полина. – Я еще так радовалась, что ошиблась на е счет, и вдруг… Вы поссорились? Ты ей изменил? Она тебе изменила, влюбившись в кого-то? Пап, что происходит?! – Отец тяжело вздохнул, было видно, что он настраивается на что-то очень неприятное, у Полины сжалось сердце. Отец был единственным человеком на всей земле, которого она любила и чью заботу, и внимание боялась потерять больше всего в жизни. – Па-а-ап? – немного нараспев сказала она, заставляя его как можно быстрее начать говорить, поскольку эта неизвестность была просто невыносима.
- Полина, - тихо сказал отец, потом как-то жалобно посмотрел на графин с коньяком, быстро налил и выпил налитое в один глоток. – Полина, - снова сказал он. – Кристина поставила мне ультиматум…
- Ультиматум?! – сразу же взвилась Полина, не дослушав отца. Одно только мысль, что эта никчема еще что-то собирается требовать, сразу же вывела Полину из себя. Отец досадливо поморщился, а Полина, вдруг каким-то чутьем поняла, что ультиматум Кристины касается лично ее… и что отец согласился уступить. – И что же она требует? – мгновенно сконцентрировавшись и собравшись, спросила она. Отец помедлил, потом нехотя начал говорить.
- Кристина считает, что если со мной что-то случится, то нашему ребенку может грозить смертельная опасность… от тебя Полина, - с трудом сказал отец. – Поэтому Кристина хочет, чтобы я сейчас переписал на нашего сына и на Кристину все мое имущество, особенно это касается акций… Если я выполню ее требование, то ты, Полина лишишься и права голоса в нашем совете и права на этот дом и много-много другого. –  Чего-чего, а таких слов Полина точно не ожидала, она вскочила с кресла и быстро подошла к отцу, чтобы отец не мог видеть ее лицо. – Полина, тихо продолжал отец, - я понимаю, как тебе больно. Эх, если бы у тебя был ребенок! – вдруг с досадой сказал он. – А так… Ты же понимаешь, что я не могу разделить бизнес, а это, значит, что я буду вынужден все отписать на Егора. Понимаешь, я хочу, чтобы мое дело жило и после того, как меня не станет. Но ты же одна! – Эти горькие нотки в голосе отца, неожиданно успокоили Полину. Обида ушла в сторону, освободив дорогу здравому смыслу. Полина глубоко вздохнула и поняла, что отец прав, прав во всем. Она шумно выдохнула и уже с улыбкой подошла к отцу. Она оперлась лбом о его плечо и тихонько сказала:
- Прости, пап. Это от неожиданности.
- Это ты меня прости… - отец замолчал и в воздухе повисла неловкая пауза, и вдруг Полина поняла, что что-то не так. Отец совсем не похож на себя, он или что-то не договаривает, или чего-то ждет от нее. Она резко отошла к креслу и почти плюхнулась на мягкие подушки.
- Пап, - она посмотрела на отца. – Я конечно, приму любое твое решение, и подпишу все бумаги, но… - она на секунду замолчала, пытаясь сформулировать фразу, как можно деликатнее, чтобы не обидеть отца. – Но, - решительно продолжила она, - с чего ты решил, что, оставив весь капитал и все деньги в руках Кристины, ты не уничтожишь все то, что создавал? Она же совершенно недалекая, если не казать глупая женщина. Ты представляешь, что она начнет творить, если с тобой что-то случится и на нее обрушится весь груз проблем, о которых она даже не подозревает? К ней слетятся все мошенники какие только найдутся и весь твой бизнес разлетится по клочкам, что и охнуть никто не успеет… - Полина замолчала, ожидая что скажет отец. Он помолчал-помолчал, а потом успокоено и довольно рассмеялся.
- Узнаю мою дочку! Узнаю и горжусь. Умница. Ты не дала обиде или гордости затмить твой знаменитый здравый смысл. – Полина вытаращила на отца глаза, таких слов она точно не ожидала. – Я озвучил тебе самых крайний вариант (на котором настаивает Кристина), и какой я согласился бы осуществить только, находясь в маразматическом забытье. – Услышав эти слова Полина фыркнула от смеха. – Видишь ли, - извиняющим тоном продолжил отец, - я хотел, во-первых, посмотреть, как ты отреагируешь на такое предложение, а во-вторых, хотел знать, будешь ли ты защищать дело своего старенького батюшки, - Полина фыркнула от смеха второй раз и счастливо вздохнула, ощущая такую тесную, такую крепкую связь с отцом, в который раз радуясь, что у нее такой папа.
- И что ты мне предлагаешь? – деловито спросила она.
- Нет, - отец погрозил ей пальцем, - это что ты мне предлагаешь?
- Я предлагаю обмануть Кристину, - спокойно сказала Полина. – Но… Понимаешь пап, я ей не верю. Я вот сейчас подумала… допустим мы сделаем так, что она будет убеждена, что весь капитал находится в ее руках… пап, - жалобно сказала Полина, - а что, если эта мысль развяжет ей руки и она захочет… - Полина замолчала, зная, что отец ее поймет. – Нет, - решительно продолжила она, - мы поступим по-другому. Сначала я выясню с какими юристами Кристина советуется, потом немного изучу специализацию этой юридической конторы, и тогда уже предложу тебе несколько вариантов.
- Ты уже видела своего брата? – резко изменив тему разговора, спросил отец.
- Нет, - Полина досадливо мотнула головой. – Мне не хочется видеть Егора в присутствии Кристины. Она будет наблюдать за мной. Следить за моим лицом, моими эмоциями, и будет очень трудно, под таким надзором, быть искренней.
- А хочешь я его сейчас принесу? Кристина совсем недавно куда-то уехала. Думаю, лучшего времени для вашего знакомства не выбрать! – Отец быстро вышел из комнаты, и Полина была этому очень рада. Она в волнении потерла руки, готовясь принять в свою маленькую семью еще одного члена. У нее не было ни братьев, ни сестер даже двоюродных, и вот теперь родился маленький крошечный мальчик, который являлся третьим родным для нее человечком на всей земле.
В комнату вошел отец, а следом за ним немолодая женщина с ребенком на руках.
- Познакомься, Полина – это Егор Маркович, - и отец с нескрываемой любовью взял маленького сына на руки. Полина подошла ближе и прикоснулась к пальчикам брата. Думала он испугается или заплачет, но вместо этого встретила веселый и любопытный взгляд.
- Ой! – вдруг ахнула она. – Какая же я свинья! Я не купила ребенку никакого подарка! Прости, Егор, - покаянно сказала она. – Обещаю, что это было в первый и последний раз. Больше без подарка я не приеду. – но Егору не были нужны никакие подарки. Забота, внимание и любовь – вот все, что ему было нужно. – Пап, - немного понаблюдав за братом, спросила Полина, - а Егор, хоть немножко похож на меня, когда я была в таком возрасте? – Отец жалобно взглянул на нее.
- Прости, Полечка, - виновато сказал он, - но, когда ты родилась, я был так занят делами фирмы, что вообще не помню какой ты тогда была. Я только с Егором осознал, какое счастье видеть, как растет ребенок, - отец замолчал о чем-то раздумывая. - Хотя это может из-за возраста. Ведь Егор вполне мог бы быть моим внуком. Знаешь, что? Ты посмотри в архиве. Мама тебя много на видео снимала и мне потом пересылала эти фильмы. Ты там как раз в таком же возрасте, что и Егор. Вот сама и сравнишь. – В словах отца было зерно истины. Полина последний раз пересматривала эти фильмы много лет назад и хорошо помнила насколько она сама себе не нравилась и как злилась на эти кадры со своим изображением. И вот теперь, оставшись одна, она снова стала смотреть эти коротенькие эпизоды, снятые мамой. Она смотрела и не могла насмотреться, смеясь и плача одновременно. Совсем молоденькая мама, и она с растопыренными ушами, которые сейчас почему-то вызывали такое умиление, что слезы снова и снова бежали по лицу.
Полина была ничуть не похожа на своего брата. И не только по лицу, но и по характеру. Удивительно, но в этой маленькой девочке уже отчетливо проявлялись те черты характера, которые были Полине свойственны и сейчас. И упрямство (он упрямо колошматила игрушкой по полу, хотя мама десять раз сказала, что так делать нельзя), и целеустремленное следование к своей цели (целью было выбраться из манежа, что маленькая Полина успешно и проделала), и многое-многое другое.
Засыпала Полина совершенно счастливой, мысленно поклявшись себе и Егору, что в мире не будет лучшей сестры, чем она.

Глава 3

Утром мнение Полины изменилось. Это не касалось Егора, о нем она собиралась заботиться и помогать ему столько сколько будет нужно. У Полины изменилось мнение относительно Кристины. Она вдруг подумала, что Кристина правильно переживает за будущее сына, выбивая для него «место под солнцем», пусть и такими некрасивыми методами. Было бы гораздо хуже, если бы она все пустила на самотек, не думая и не переживая о том, что может случиться. Плохо или хорошо она поступает, но все что она делает она делает для своего ребенка, а это не может не вызывать уважения, поэтому Полина (хорошо поразмыслив), решила прибегнуть к другой стратегии. Она попыталась (и не безуспешно), убедить Кристину в том, что она не враг своему крошечному брату, а друг, защитник и помощник, который будет защищать его до последних сил. Во-вторых, она немного приоткрыла Кристине «тайны» ведения отцовского бизнеса, который во многом строился на репутации отца, которую он зарабатывал не одно десятилетие. Полина объяснила, что никакой другой человек (кроме нее самой) не сможет управлять этим бизнесом, партнеры по бизнесу его просто будут игнорировать, если не хуже, например, разорив и отжав часть капитала. В-третьих, Полина предложила открыть счета на имя Кристины и Егора, которые должны были ежегодно пополняться, выполняя некоторым образом роль гаранта. Кристина немного побушевала, но Полине от ее Криков и угроз было ни жарко, ни холодно. Она снова и снова покойно и убедительно рассказывала Кристине о невозможности выполнения условий, которые та ставила мужу, условия же, что предлагала Полина были просты, понятны, и не несли в будущем никому разорения. Полина знала, что Кристина побывала во всех адвокатских конторах, стараясь выявить скрытый обман, но это было просто смешно. Чтобы по-настоящему правильно и безошибочно оценить все возможные просчеты и убытки надо было долго и тщательно изучать работу компании, разумеется, никто этого им сделать не позволил. А поверхностные советы юристов, можно было с легкостью обойти и так все запутать… Хорошо, что Кристине хватило ума не тратить понапрасну деньги и она приняла условия Полины. Все вздохнули с облегчением. Худой мир, как известно, лучше доброй свары.
Прошло два года. Полине исполнилось двадцать девять лет.
Личной жизни как не было, так и не было, отношения с мужчинами только приятельские, поскольку в дружбу между мужчинами и женщинами она никогда не верила. Нельзя сказать, что за ней не пытались ухаживать – пытались, да еще как! Вот только всех своих «ухажеров» Полина видела насквозь… впрочем, не видеть их насквозь, было просто невозможно, поскольку претенденты на роль возлюбленного не скрывали своих намерений, жаль только, что вели они себя настолько предсказуемо, банально и примитивно, что у Полины никаких других чувств, кроме бесконечной злости, не возникало.
Чаще всего в роли таких соискателей выступали охранники или водители отца, но иногда бывали и исключения в виде тренеров по горным лыжам и теннису, но в любом случае все эти «ухаживания» проходили по одному и тому же сценарию.
Допустим, в дом приходил новый охранник. Первое знакомство с Полиной всегда выражалось в сдержанном взгляде, в котором откровенно читалось: вот же не повезло девке, такая страшная! Она всегда читала это во взглядах мужчин при первом знакомстве. Ее это не беспокоило и не раздражало, она привыкла к этому, и относилась совершенно равнодушно. Однако проходил день, два, неделя, месяц и вот в мужской голове рождалась «гениальная» идея: если окрутить этого крокодила, то можно совершенно легко и просто попасть на вершину жизненного Олимпа. Полина всегда замечала, когда такая идея осеняла будущего поклонника. У него становилось напряженное и задумчивое лицо, он с некоторым сомнением внимательно рассматривал Полину в те минуты, когда считал, что она этого не видит. Едва заметив эти признаки Полина с тоской закатывала глаза, поскольку после этого начинался самый жуткий, самый ужасный и отвратительный этап – этап гламурного ухаживания и соблазнения. Для начала все претенденты решали, что надо показать «товар лицом», и искренне считали, что Полина обделенная мужским вниманием просто спит и видит, как полюбоваться на мужское тело. Сказано – сделано. Бррр. Чего только за эти годы Полина не насмотрелась!
И небрежно соскользнувший халат с плеч, при этом, разумеется, владелец халата застывал в позе Аполлона, смотрящего в невообразимую даль. И демонстративный выход из бассейна, когда играет каждый мускул и капельки воды блестят на коже. Надо сказать, что мужчинам было чем гордится. Сильные подтянутые, почти все бывшие военные или спортсмены, те же, кто не имели возможности раздеться перед ней, закатывали рукава рубашек, поигрывая бицепсами, или расстегивали рубашки, чуть не до пупка, демонстрируя загорелую, волосатую грудь, крепкую шею и кубики пресса на животе. Никакой душевной теплоты, никакой душевной близости! Полина просто изумлялась такому способу пробиться к ней в мужья. Неужели им никогда не приходило в голову, что прежде чем, думать о физической близости, необходимо добиться душевной? Или она выглядела настолько удручающе, что у мужчин не возникало иной мысли, кроме той, что она только и мечтает, чтобы ее хоть кто-нибудь трахнул?
Но это было еще не все. После второй стадии, выражающейся в демонстрации своей физической красоты, наступал следующий этап. И вот в этот момент Полина решительно пресекала попытки дальнейшего ухаживания за собой, и так поступать ее заставил один случай, когда за Полиной начали ухаживать в первый раз. О, она хорошо помнила этого мужчину, нового водителя отца. Его звали Андрей. Ей было двадцать два года, и попытки мужчин ей понравиться еще не вызывали дикого, циничного смеха, как сейчас пять лет спустя. Полина тогда еще с уважением относилась к чувствам мужчин, хотя хорошо понимала их подоплеку. И вот это уважение и сыграло с ней злую шутку.
Этот самый Андрей, решив, что его красота достаточно разожгла огонь в крови Полины, в один из дней, когда вез ее куда-то по делам, вдруг резко свернул в сторону лесопосадки и съехав с трассы спрятал машину между деревьев, а потом выйдя из машины, сел рядом с Полиной на заднее сидение и противным, слащавым голосом протянул:
- Ну, вот мы и одни. Не бойся, ничего не бойся, я буду нежен и осторожен, - с этими словами он впился в нее поцелуем, и начал стаскивать с нее одежду, не обращая внимания на то, что она отбивается от него изо всех сил, требуя, чтобы он оставил ее в покое. – Не надо стесняться, бормотал он, - не думай о том, что ты страшная, просто расслабься и предоставь мне сделать все остальное! – Если бы он нравился Полине хотя бы на миллиграмм, то такие слова, сказанные в такую минуту, отвратили бы ее от него навсегда. Но он не нравился Полине, поэтому она сопротивлялась решительно и отчаянно, тем более зная, что помощь уже спешит. Отец придумал немало способов, как обезопасить свою дочь (о том, что надо опасаться собственных охранников, он и предположить не мог), и вот он подарил Полине перстень, в котором при нажатии на камень, включался сигнал с просьбой о помощи. Полина нажала на камень, еще после первого поцелуя и теперь ей было нужно только удержать Андрея от самого худшего и непоправимого. Удивительно, но этот Андрей упорно доказывал, что Полина соблазняла его всеми возможными способами, и он только уступил ее призыву. Хорошо, что в машине было видео, и только посмотрев на свое озверевшее лицо, на то, как он выламывал Полине руки, мужчина просил прощения, клянясь, что ничего такого не помнит. Его уволили, но с этого времени Полина была настороже. И когда следующий водитель позволил себе крепко ухватить ее за мягкое место, предварительно прижав Полину к капоту машины, она спокойно достала из сумочки мощнейший электрошокер, и любезно сообщила этому страстному мачо, что если он еще раз к ней прикоснется, то очутится в подвале ее дома, связанным, и она вот этим шокером будет бить его в некоторое место, пока электрошокер не разрядится. Мужчина ухмыльнулся, очевидно, не поверив, его ухмылка так ее взбесила, что она не задумываясь выполнила свою угрозу.
С этого времени, едва заметив признаки ухаживания, она сразу же доставала электрошокер и подробно объясняла какие будут последствия, если ее не оставят в покое. Это помогало. Помогало всегда, аж до того самого дня, когда ее личный водитель на тренировке вывихнул плечо.
Отец Полины требовал и от водителей, и от охраны, чтобы они находились в хорошей спортивной форме, он оплачивал им всем абонемент в спортивный зал и тщательно следил, чтобы никто не пропускал тренировки. Вот на одной из таких тренировок и случился досадный инцидент, Полина (которая очень тяжело переносила присутствие новых, незнакомых людей в своем окружении), была в бешенстве и даже не захотела слушать, при каких обстоятельствах случился вывих. Но выбора у нее не было и на следующее утро у дверей машины стоял новый водитель, которого перевели из другого офиса и чуть ли не из другого города, на время пока личный водитель Полины не поправится.
Нового водителя звали Тимур, и он не понравился Полине с первой же секунды. Ей не нравилось в нем все, начиная с имени. Она вообще не любила имена, которые нельзя было упростить (ну может только Егор). Николай – Коля, Александр – Саша, Тимур…Тимур. Что за имя такое? И ему оно вовсе не подходило. Ей не понравился его внешний вид. Дело в том, что Полина до физического отвращения ненавидела на мужчинах голубые рубашки, но никогда и никому об этом не говорила, хорошо понимая, что претенденты на ее материальное благосостояние и сердце, конечно же будут избегать этот цвет, подстраиваясь под ее вкус, и вот этого-то она и не хотела, поэтому с упорством мазохиста она почти ежедневно любовалась на голубые рубашки, внутренне бесясь. Но зато это помогало держать сердце в узде, злость и раздражение очень хороши против неожиданных влюбленностей.
Еще Полину безумно бесили топорщащиеся от воротника короткие волосы на шее. Как их не приглаживай - пара поворотов головой и жесткий воротник рубашки или пиджака снова заставляет их торчать перпендикулярно шее. Полина всегда сидела сзади и поэтому лицезрение этих топорщащихся волос занимало все ее время во время поездок. И снова, она никогда и никому не говорила об этом, тихо скрипя зумами.
 Еще ей не нравились узкие длинные носки на мужских туфлях, не нравилась огромная золотая печатка на мизинце, толстая золотая цепь с крестом…. Короче говоря, ей много чего не нравилось, и вот, вновь поступивший к ней водитель, был просто сборищем всего того, что ей не нравилось.
Во-первых, голубая рубашка, во-вторых торчащие волосы, в-третьих…
У Полины была еще одна странность. Знакомясь с любым новым мужчиной она чуть насмешливо и иронично размышляла о том, какие бы у них родились дети. С Тимуром она поступила также… и ужаснулась. Роста он был среднего, но несколько приземист и как бы сказать кряжист. Было заметно, что он раньше занимался тяжелой атлетикой (что Полина сразу же записала в недостаток, поскольку сама была стройной и гибкой, и любила мужчин такого же сложения). Еще у Тимура был нос картошкой со шрамом на переносице. Полина немного поразмышляла, что будет если соединить ее длинный нос и его нос картошкой, по всему выходило, что ничего хорошего не будет. Губы, подбородок у Тимура были нормальными, и внешность мужчины вполне можно было бы счесть позитивной…  если бы не уши! У него были точно такие же лопухи, как и у нее!
Полина спокойно села в машину, ничем не выдавая своего негативного отношения, ну может быть совсем чуть-чуть. Когда она доехали до торгового центра Полина холодно сказала:
- Ждите меня через час, - Тимур кинул. Полине не понравился его кивок, и она еще более холодным тоном высокомерно добавила: - Когда я говорю через час, то это означает, что через час и ни минутой позже. – Тимур снова кивнул и как-то очень пристально на нее посмотрел. Полина знала, что ее тон неприятен. Со своим постоянным водителем она так не разговаривала. Но этот Тимур… В конце концов ей с ним детей не крестить.
Полина вышла из центра минута в минуту (она втайне гордилась своей точностью и умением просчитывать время). Тимур сидел в машине, но когда увидел ее, то вышел из салона, чтобы открыть двери и помочь уложить пакеты в багажник. Полина глянула на него и безмерно удивилась, Тимур был в бежевой рубашке в тонкую косую коричневую полоску. Полине страшно хотелось спросить почему он сменил рубашку, но потом, решив, что это не ее дело (быть может он кетчупом облился), решила этого не делать.
Они ехали домой играла тихая музыка. Полина не навязывала свои музыкальные пристрастия водителям, и ей приходилось слушать то, что слушали они. Были композиции, которые ей нравились, были такие, что раздражали ее. Каково же было ее удивление, когда на другой день поехав с Тимуром на какую-то встречу она не услышала ни одной мелодии, которая ее бы раздражала. Это был тот самый сборник, что она слышала и вчера, но все бесившие ее песни из этого сборника испарились. Когда она это поняла, то беспокойно заерзала на сиденье. Вчера она ни разу не заметила, чтобы Тимур смотрел на нее, но факт оставался фактом. Он вычислил то ли по ее лицу, то ли по другим каким-то признакам все что ей не нравилось и сделал так, чтобы ее окружало только то, что ей приятно. Полина нахмурилась. Думать о том, что ее легко вот так вот просчитать, было неприятно. Она считала себя человеком, умеющим скрывать истинные чувства (собственно это была основа ее работы), и теперь даже немного растерялась.
Дальше стало только хуже. На каком-то празднике ей подарили кучу букетов. Тимур помог ей занести цветы в дом. Она шла за ним, едва переставляя ноги от усталости. Хотелось побыстрее его выпроводить, чтобы лечь отдохнуть, поэтому она коротко приказала:
- Налейте, пожалуйста воду в ведро и поставьте в него цветы. Я переберу их завтра. – Она пошла в ванную, не обращая больше на Тимура никакого внимания. Ей вроде показалось, что он какое-то время рылся в цветах, но обдумывать подобную мелочь у нее не было ни сил, ни желания. Утром она потянулась в кровати, потом открыла глаза и первое, что она увидела – букет ромашек, который подарил ей отец, знающий, что Полина их обожает. Она рывком села на кровати. Никаких других цветов в спальне не было, но вот в другой комнате букет из розовых и белых роз стоял на столике у компьютера, в ванной какой-то небольшой букетик. Полина с ужасом обвела глазами букеты, они стояли так, как если бы она сама их поставила, но она этого точно не делала – значит, это сделал Тимур. Она вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице, оглядывая все предметы. Та и есть. Букет из георгинов, стоял на столике в прихожей (она недолюбливала эти цветы, считая слишком помпезными), и поэтому в свои комнаты их нести бы не стала, оставив, например… в прихожей. Еще один букет из нелюбимых ею (исключительно по личным мотивам, поскольку с этими цветами была связана одна грустная история, о которой она никому и никогда не рассказывала), стоял рядом с мусорным ведром, готовясь отправиться в него по первому же желанию Полины. Она остановилась и глубоко вздохнула: ну не мог этот мужчина так знать и чувствовать ее, просто не мог!
Но с этой минуты она теперь думала о нем, даже не замечая этого. Он поменял свою туалетную воду, каким-то сверхъестественным образом угадав запах, который ей понравится. Она ничего не понимала. Откуда он все это знает? И вообще кто он? Этот вопрос мучил ее теперь постоянно, но ответа получить было негде. Если бы она только спросила о нем у отца хоть слово, то отец бы точно не дал ей покоя, заподозрив, что этот мужчина либо обидел ее, либо понравился ей. И то, и другое было для Полины не приемлемо. Если бы она спросила о нем у начальника охраны… то это было бы, то же самое, что спросить у отца. Искать сведения о нем в интернете она побоялась. Скорее всего он был военным и любые запросы в сети о нем могли фиксироваться, а Полина очень не хотела, чтобы о ее интересе узнал, хоть кто-то на свете. Поэтому она молча с каменным лицом сидела на заднем сидении, не произнося ни слова за всю поездку. Дальше стало еще хуже.
- Это не ваша подруга? - неожиданно прервал Тимур молчание, кивнув направо. – Ну та, которая сейчас в спортзале? - Полина посмотрела в окно и увидела Машу, которая шла в обнимку с мужчиной, посекундно с ним целуясь, а ведь десять минут назад, когда она разговаривала с Полиной по телефону, то клятвенно заверяла ее, что она находится в спортзале. Полина поморщилась, такую откровенную и глупую ложь она ненавидела, но потом ее мысли двинулись в другую сторону. Понятно, что Тимур слышал, что она разговаривала с подругой по телефону. Вполне возможно, что она даже назвала ее по имени. Но откуда Тимур узнал, что это та самая Маша? У нее, например, есть еще две подруги Маши. Только одну она называла Маруся, а другую по школьной кличке Фуфа. Полина подозрительно посмотрела Тимуру в затылок. От мысли, что он собирал о ней информацию, да еще так тщательно и дотошно, Полине стало не хорошо, но потом ей в голову пришла новая интересная мысль. Она поняла, что он специально сказал об этой Маше, специально сделал так, чтобы она поняла, что он собирал информацию и о самой Полине, и о ее окружении.
- И для чего вам это? – жестко спросила она, точно зная, что он ее поймет.
- Если меня интересует человек, - не оборачиваясь начал он. - Очень-очень сильно интересует, - добавил он, все также не оборачиваясь, - то что удивительного в том, что хочешь знать о нем не просто много – а вообще все. – Полина хотела перебить его еще в начале фразы, но последние его слова заставили ее подавиться и закашляться. – Выпейте воды, - он, словно волшебник, просто из воздуха достал бутылку минеральной воды и протянул ей. Видя, что она колеблется: брать или не брать, вежливо добавил: - Не бойтесь, вода не отравлена. - Полина со злости чуть этой бутылкой не треснула его по голове, потому что в эту самую секунду она так и думала: «А, что, если, он в эту воду добавил снотворное или еще какую-нибудь гадость?». – Полина с гневом посмотрела на него, не зная, как реагировать на его слова, спрятав за злостью свою растерянность, от того, что Тимур снова «прочитал» ее, но он снова угадал истинные чувства Полины. – Вы ведь подумали о том, что в воду что-то подмешано? – спокойно, словно, не видя ее злобного лица, сказал он. Полина была вынуждена согласно кивнуть. Он удовлетворенно хмыкнул, а потом добавил: - Я мыслей читать не умею, но такой умный человек, как вы, обязательно подумал бы о такой возможности. Вы ведь все время настороже, все время, словно ждете или нападения, или удара в спину. Я это вижу, - он на секунду замолчал, а потом не сдержавшись спросил: - Но почему? Почему вы так осторожны, так предусмотрительны? Вас предавали? Вы попадали в какие-то непростые ситуации? Почему вы такая замкнутая? – Это была последняя капля. Чаша терпения Полины переполнилась, но она сдержала себя процедив сквозь зубы:
- Не ваше дело!

Глава 4

Дома Полина никак не могла успокоится: «Да что он о себе возомнил? Да как он вообще посмел со мной так разговаривать? - тихо и возмущенно бормотала она, бегая по комнате от дивана к креслу, от кресла к креслу-качалке, и снова к дивану. – Да если я только пожалуюсь на него отцу… - Полина замерла недоговорив, она вдруг неожиданно придумала, как она может расспросить отца о Тимуре, не вызвал, при этом, никаких подозрений. Не теряя времени, она помчалась на половину дома, на которой жил отец с Кристиной и сыном.
- Пап, - немного капризным голосом начала она, - когда мой водитель вернется? Долго он еще будет болеть? – отец сразу же насторожился.
- Ты не нашла с Тимуром общего языка? – забеспокоился он. – Он тебе грубит?
- Нет, что ты! Попробовал бы он грубить… просто ты же знаешь, как тяжело я привыкаю к новым людям. Понимаешь, я не знаю, что он за человек, и в его присутствии боюсь сказать лишнее слово. – По лицу отца было видно, что он сразу успокоился.
- Об этом не переживай. Конечно, о своих тайнах и секретах не стоит болтать во всеуслышание, но уж слишком бояться тоже не нужно. Тимура мне рекомендовал начальник нашей охраны, а ему я доверяю очень сильно.
- И чем это ему Тимур так приглянулся? – с легкой насмешкой спросила Полина, стараясь как можно дольше затянуть этот разговор. – Тимур служил под его началом в спецвойсках? В каком звании? – Полина старалась говорить равнодушным тоном, параллельно разглядывая страницы журнала, что попал под руку, она делала все, чтобы замаскировать свой интерес и ей это хорошо удалось.
- Нет, не служил, - отец задумался, припоминая, что ему говорил начальник охраны о Тимуре. – А! Вспомнил. Эдуард Захарович говорил, что у Тимура закрытое досье, но, когда он позвонил кому-то из своих друзей и спросил их о Тимуре, характеристики были самые положительные.
- Закрытое досье, - как бы между прочим удивленно спросила Полина, не переставая листать страницы, - и что это значит?
- Похоже он служил или работал в таком месте, информация о котором закрыта. – Полина замерла и уже не скрывая ни удивления, ни интереса, спросила:
- Он служил в разведке?
- Не знаю. Может просто работал под прикрытием. Не бойся. – поспешно сказал отец, заметив, как побледнела Полина, но истолковав это по-своему. – Если бы он представлял опасность, например, за ним охотились те, кто хотели бы ему отомстить, то его нам бы не порекомендовали!
 Полина шла в свою комнату, отчетливо понимая, что она запуталась еще больше. Во-первых, ни о какой работе под прикрытием не может быть и речи, это с такими-то ушами… Она вспомнила о его ушах и задумалась. Почему он не исправит этот недостаток? Ведь это так легко и просто, были бы деньги. А может, все наоборот, и эти уши ему оттопырили специально, чтобы они отвлекали внимание от его внешности? А может он вообще был другим человеком, но ему изменили лицо? – Эти мысли так ее увлекли, что она захотела рассмотреть Тимура поближе. Взяв театральный бинокль, она выждала момент, когда он не мог ее видеть и стала рассматривать его кожу на лице, стараясь найти незаметные швы. Конечно у нее ничего не получилось. Тимур стоял спиной или вполоборота, а ей нужно было его видеть в фас. Полина не сдавалась, она перебралась в другую комнату и выбрав место поудобнее, снова стал рассматривать Тимура… и ничего необычного не увидела. Тогда она решила посмотреть на него «вживую», когда выпадет случай. Случай выпал через пару часов, ей срочно понадобилось ехать на деловую встречу. Она вышла из дома и села в машину, случайно глянула на Тимура и увидела, что он улыбается. Нет, у него не было улыбки, что называется «до ушей», и все же его глаза весело блестели.
- А чему это вы улыбаетесь? – подозрительно спросила она.
- Я не улыбаюсь, - совершенно неулыбчивым голосом, но при этом со все также, смеющимися глазами ответил Тимур.
- Улыбаетесь! – не сказала, а припечатала Полина. – И я хочу знать, почему? – Тимур поерзал немного на сидении, а потом сказал вопросительным тоном, глядя в окно:
- Вы обо мне наводили справки?
- Вы подслушиваете мои разговоры?! – ахнула Полина, не заметив, что тем самым она положительно ответила на его вопрос.
- Нет, что вы? – искренне ответил он. – Просто вы сегодня посмотрели на меня три раза, при чем, смотрели долго и внимательно, да еще и в бинокль. – Полина, не ожидавшая таких слов, густо покраснела, но Тимур смотрел на дорогу и продолжал рассказывать: - Первый раз из окна своей комнаты, когда я разговаривал с садовником…
- Но вы же стояли спиной к дому! – поразилась Полина. Тимур тяжело вздохнул, видимо ему не хотелось выдавать свои секреты, но выбора не было. – Я же стоял около машины, и в зеркало я вас видел. Потом вы долго смотрели на меня, когда я мыл машину. Ну и еще раз, когда я ждал, когда вы выйдете. Вы смотрели на меня из окна спальни вашего отца, - услышав слова Тимура Полина только и смогла, что вздохнуть с досадой, еще более обидной от того, что в тот момент очень гордилась тем, что она так все хорошо придумала и считала себя крутой шпионкой. Отца не было дома, значит, никто не стал бы приглядываться к окнам его спальни, которые к тому же были прикрыты шторами, и вот на тебе!
А Тимур, между тем продолжал: - Поскольку я понимаю, что с моей внешностью нечего и рассчитывать, что мной заинтересуется такая девушка, как вы, то такое необычное внимание к себе я объяснил тем, что вы получили обо мне какую-то информацию. То есть вы либо расспрашивали обо мне, либо что-то случайно услышали. Но теперь, из ваших слов я точно знаю, что расспрашивали. И мне это очень приятно, - весело закончил он. Полина сжала зубы (поскольку сказать ей было нечего), и как обычно молчала всю дорогу по очереди злясь то на Тимура (за то, что он такой наблюдательный), то на себя (за то, что она такая растяпа).
Но с этого дня что-то в жизни Полины изменилось. Сначала она этого не заметила, проснувшись на следующее утро подумала: «Какое хорошее утро!», - не обращая внимания на то, что за окном накрапывал противный затяжной дождь. Потом она с удовольствием стала выбирать себе наряд, и вот тут-то в ее голове впервые зазвенели тревожные колокольчики. Дело в том, что всю одежды Полине подбирал опытный дизайнер, хорошо знающий не только слабые и сильные стороны ее внешности, но и характер Полины и ее предпочтение в одежде. Чтобы облегчить себе выбор костюма, дизайнер сразу подобрала ей несколько комплектов, вплоть до аксессуаров обуви и сумочек. Полина экономила массу времени, поскольку ей не приходилось думать, что надеть и какие украшения выбрать, и так было всегда… вплоть до этого утра. Осознав эту странность своего поведения, Полина, будучи умным человеком, сразу поняла, что все это из-за Тимура, вернее из-за того, что у нее изменилось к нему отношение. Теперь это был не безликий временный водитель, а… кто? Полина с бешенством толкнула движущуюся дверь гардероба, и та с треском ударилась о стену.
Полина села на кровать, с ужасом понимая, что она не знает, что делать, поскольку еще ни разу не была в ситуации, когда за ней начинает ухаживать (а в том, что Тимур за ней ухаживает, она была точно уверена), мужчина, который ей по-настоящему нравится! Все ее подруги пережили подобное состояние еще подростками, а у нее такое случилось в первый раз, когда ей уже стало под тридцать. Полина шмякнулась на кровать раскинув руки в стороны, бездумно глядя в потолок. «Что делать? Что делать?», - мучительно думала она, и это был далеко не праздный вопрос. Полина знала себя, если она влюбится, то на всю жизнь и сила ее чувства будет такова, что, если любимый ее предаст, она просто не сможет больше жить. И вот сейчас Полина остро ощущала, что стоит на грани, еще один шаг и возврата не будет. В ней боролось дикое желание бросится в эту пучину, и пусть будет то что будет, и здравый смысл, который говорил ей, что этого человека она не знает, что глупо бросать ему под ноги свою жизнь, не узнав о нем, хотя бы самые общие сведения, а может он женат и у него двое или трое детей?
Полина была сильным и здравомыслящим человеком, когда первые волнения (от своего открытия, что ей понравился мужчина, которому и она, судя по всему, нравится), улеглись, она, приказала себе успокоиться, а потом трезво и непредвзято рассмотрела эту ситуацию. Она подумала, что в ее возрасте не пристало кокетничать и жеманиться, как восемнадцатилетней барышне, в то же время, Полина считала, что бросаться на шею первому встречному, только потому, что он обратил на тебя крошечку внимания – это значит не уважать себя. Что же делать? И снова встал вопрос, насколько мало она знает об этом человеке, чтобы строить хоть какие-то планы, и делать, хоть какие-то выводы. И тогда решение пришло само-собою. В первую очередь она должна узнать о нем как можно больше, причем ни от кого-то постороннего, а от самого Тимура. Полина внутренне ощутила, насколько это правильно. Разговаривая с ним, она будет видеть искренен он или нет, и тогда уже она поймет, как что ей делать дальше.
И вот на другой день она попросила отвезти ее в парк, который постепенно переходил в лес. Там находилось уединенное кафе, столики которого располагались под деревьями, создавая уют и некоторую романтичность. Это было спокойное, тихое место, там Полина решила и поговорить с мужчиной. Тимур, возможно и удивился такой ее просьбе, но выполнил распоряжение, не задавая никаких вопросов.
- Пойдемте в кафе, - предложила она, однако тон ее голоса был таков, что ослушаться он не мог. Они сели за столик, Полина заказала кофе, Тимур, чувствуя себя несколько неловко, повторил заказ Полины. Когда им принесли кофе, Полина, спокойно и уверенно, без иносказаний или других каких уверток прямо сказала:
- Вы правы, я наводила о вас справки, - Тимур взглянул на нее, видимо, несколько удивленный такой прямотой, но не издал ни одного звука, ожидая, что будет дальше. – Я не могла сказать, что меня интересуют сведения о вас, - продолжала она, - поэтому мои осторожные расспросы не дали мне тех ответов, которые мне были нужны. Я решила, что это очень глупо ходить вокруг до около, в то время, когда я могу получить все ответы, на интересующие меня вопросы, непосредственно от вас. Тем более, - добавила она, - что этот разговор останется между нами… во всяком случае, я надеюсь на это, - с нажимом сказала она и Тимур поспешно кивнул головой, а потом тихо спросил:
- И что вы хотите узнать? – Полина едва сдержалась, чтобы не сказать: «Все!», но понимая, что такой ответ невозможен, немного подумав спросила:
- Кто ваши родители?
- Понятия не имею, - широко улыбнулся он, но глаза его при этом стали такими холодными и беспощадными, что она растеряно спросила:
- Как это?
- Детдом, - коротко ответил он, и Полине стало так неуютно рядом с ним, что она едва сдержалась, чтобы сразу не ехать домой. Ее остановило только то, что она вдруг с удивлением ощутила, что не испытывает к нему этакой «бабьей» жалости. Тимур говорил и вел себя так, что к нему можно было испытывать все что угодно, только не жалость. Полина задумалась, чтобы еще такого спросить.
- Жена, дети? – она чуть замялась, спрашивая об этом. Он, разумеется, это заметил, но ничего не сказал и чуть улыбнувшись ответил вполне серьезно:
- Нет и нет.
- Вы уверены? – не сдержалась от иронии Полина, намекая на громкие скандалы звезд экрана, у которых обнаружилось огромное количество неофициальных отпрысков.
- Я уверен, - очень серьезно ответил Тимур, потом хотел что-то добавить, но потом передумал и поперхнувшись, закашлялся. Полина кожей почувствовала, что он хотел также иронично спросить у нее: «А у вас есть дети?», - но потом понял, что для нее такой вопрос будет очень болезненным, поэтому вовремя замолчал. Полине вдруг стало смешно. Разумеется, она не стала улыбаться, или хихикать, просто стало легко и просто, и она с большей уверенностью, что имеет на это право, продолжила «допрос» Тимура.
- Образование? – строго спросила она.
- ПТУ и командирские курсы, - коротко по-военному ответил он. Сочетание этих слов было настолько несуразное и несовместимое, что Полина искренне удивилась, но потом сообразила.
- А! - догадалась она. – ПТУ до армии, а в армии командирские курсы, - но Тимур отрицательно покачал головой.
- Сидевших в колонии для несовершеннолетних в армию не берут, - спокойно сказал он, не желая больше продолжать.
- Колония для несовершеннолетних… преступников? – неуверенно уточнила Полина. Тимур коротко кивнул, потом неохотно объяснил.
- Я с двумя друзьями сбежал из детдома, потом мы колесили по стране, потом осели и сколотили банду… - Полина вздрогнула, но Тимур смотрел в сторону и кажется этого не заметил. - Хорошо, что нас взяли пока мы ничего непоправимого не совершили, - глухо сказал он, и снова замолчал. Полина пораженно смотрела на его, чувствуя, что сейчас, в данный момент, она не имеет права спрашивать у него подробности жизни… пока не имеет. Поэтому она вздохнула и сказала с усмешкой:
- Внешность обманчива… вы больше похожи на плюшевого Чебу… - Полина запнулась, - похожи на плюшевого мишку, - продолжила она. - А на самом деле вон как все обстоит. – Полина замолчала. Молчал и Тимур, ожидая, что она скажет дальше, а Полина просто не знала, что делать, и как себя дальше вести. Тимур ни о чем не просил, ничего не предлагал, ничего не обещал, ни в чем не клялся, он лишь только смотрел на нее и ждал. И снова Полина растерялась, она понимала, что все зависит от нее, только ее решение и ее поступки будут иметь значение… для них обоих. Она не знала, она сомневалась, она попросту боялась. Этот разговор ничего не прояснил, а лишь еще сильнее все запутал. – Пора ехать домой, - сказала она, а про себя подумала, что теперь на плюнет на свое, и как следует возьмется на Тимура, разузнав о нем все, что только возможно, подключив (если понадобится отца и начальника их охраны). Из рассказа Тимура она поняла, что он способен на поступки, и теперь она хотела знать на какие.

Глава 5

Сказано – сделано. Едва добравшись до дома Полина приступила к выполнению своего мысленного обещания, собрать как можно больше сведений о Тимуре. И начала она со своего отца.
- Пап, а как на твой взгляд мой новый водитель? Ты бы смог ему доверять? – Отец удивленно посмотрел на нее, и заметив ее напряженный и настороженный взгляд, нахмурился.
- Полина, ты спрашиваешь о нем уже во второй раз. Что-то случилось? – Полина, все также напряженно глядя на отца медленно кивнула.
- Да, пап. Я, кажется в него влюбилась.
- В этого ушастого Тимура?! – не поверил отец. – Да как же тебя угораздило? Он же совсем не красивый, да даже не симпатичный!
- Он симпатичный, - не согласилась Полина, - у него просто внешность… особенная, - с трудом подобрала она подходящее слово.
- Ну не знаю, - отец был откровенно поражен ее выбором. – Я думал если ты кого и выберешь, то кого-то нашего круга, ну хотя бы кого-то, кто будет умен под стать тебе. А Тимур просто водитель, без амбиций… хотя, судя по всему, - с едкой усмешкой добавил он, - амбиции у него как раз-таки есть. Вон он куда замахнулся.
- Никуда он не замахивался! – рассердилась Полина. – Это я сама…
- Ни за что не поверю, - перебил ее отец. – Вот так просто с бухты-барахты ты взяла и влюбилась! – он вдруг перестал сердится, и откровенно забеспокоился. – Поль, пожалуйста не пои горячку. Тут что-то не то, я это чувствую. Вот так влюбить тебя за два дня… Да такое просто невозможно! – снова вспылил он. – Я об этом Тимуре постараюсь собрать как можно больше сведений и…
- Вот об этом я и хотела тебя попросить, - чмокнула Полина его в щеку. – Я же не полная дура, - тихо добавила она. – Я чувствую к нему влечение, но это совсем не означает, что я готова бросится в пропасть в след за ним. Для начала я хочу знать о нем все, что возможно, чтобы ясно понимать, что от этого человека можно ожидать.
- Фу-у-у-у, - облегченно выдохнул отец. – Узнаю свою дочь, которую в будущем несомненно назовут «железной леди», - он рассмеялся свой шутке. – Страстью твои чувства и не пахнут. Дотошно собирать сведения о человеке, чтобы решить можно в него влюбляться или нет… - он не закончил фразу, подумав про себя: «Я вообще не такой!».
Но отец ошибся. Полина уже по уши влюбилась в своего водителя, только пока не осознавала этого до конца, и этот сбор сведений фактически был нужен только для того, чтобы хоть немного отодвинуть момент, который будет точкой невозврата. К тому же Полина не знала что ей надо делать. Если бы Тимур настаивал, если бы открыто добивался ее, все было бы проще, а так… Она должна первая ему сказать «да», а это было для нее, ох как не просто.
Ночью Полина почти не спасла, обдумывая, что она скажет и как себя будет вести в присутствии Тимура. «Как мне ему показать, что я согласна начать отношения? – мучительно думала она. – Улыбнуться ему? Коснуться, например, щеки… - Полина вдруг представила, как подходит к Тимуру и по-хозяйски треплет его за щеку, ей стало одновременно и смешно, и противно, смешно от того, что он ,несомненно, обалдел бы от этого жеста, а противно, потому что она всегда с затаенным отвращением относилась к женщинам, покупающим себе мужчин. В ее окружении таких было не мало, и у каждой за плечами была своя нелегкая история одиночества, что сопровождало их путь к успеху. И осуждать, и презирать таких женщин было не за что, но Полина до одури боялась уподобиться им, и ставила перед собой хотя бы такую преграду. – Что же делать? Что же делать? – барабанила она пальцами по столу. – Была бы я мужчиной, – с раздражением думала она, - насколько же все было бы проще!», – Но она не привыкла сдаваться, не привыкла все пускать на самотек, поэтому снова решила (теперь уже откровенно), поговорить с Тимуром. Пусть он ей в лицо скажет, что ему от нее надо и чего он добивается.
Как же ей хотелось стать хоть чуть-чуть покрасивее! Чтобы иметь самую крошечную уверенность в своей привлекательности.
С какой тоской она на следующее утро смотрела на себя в зеркало, и снова невеселые мысли стали одолевать ее. «Если у нас с Тимуром что-то получится, то все будут говорить, что я специально выбрала себе страшного крокодила, чтобы иметь хоть небольшую надежду, что он захочет со мной быть, поскольку все другие его отвергли. Скажут, что я готова броситься хоть на Квазимодо, только бы иметь надежду, что он меня не бросит. Как противно. А может ну его на фиг этого Тимура? Жила же я одна, и хорошо жила, зачем мне что-то менять?», - сомнения настолько истерзали ее, что в машину с Тимуром она села хмурая и удрученная, едва бросив ему короткое приветствие.
Она, как всегда, молчала и бездумно глядя в окно, понимая, что вот так все и закончится, и вдруг машина резко остановилась. Полина удивленно посмотрела на Тимура, но он не поворачивался к ней, а смотрел на нее в зеркало заднего вида. Их взгляды на секунду встретились, но она не смогла выдержать его взгляд и поспешно отвернулась, снова уставившись в окно.
- У вас что-то случилось? – тихо спросил он, и поскольку Полина не отвечала, также тихо, ровным и спокойным голосом добавил: - Вы, наверное, никак не можете решить достойно ли будет с вашей стороны снизойти к такому человеку как я, или ваше королевское достоинство непоправимо пострадает от такой связи. Хоть Титур и говорил очень спокойно, нельзя было не заметить ни сарказма его слов, ни некоторого вызова, который он несомненно бросил Полине. Тимур просто напрашивался на то, чтобы Полина «поставила его на место», но она молчала, тем самым признавая правоту его слов, а потом очень твердо и решительно сказала:
- Тимур, не надо ерничать, мне и так несладко, - в голосе Полины звучали грусть и даже некоторые нотки отчаяния. - Вы, конечно догадались, или вам рассказали, что у меня из-за моей внешности большие проблемы в личной жизни… вернее ее у меня вообще нет. Я, еще будучи подростком реально оценила свои возможности и поняла, что счастливой мне, судя по всему, не быть. Я имею в виду обычное женское или человеческое счастье. Но я решила, что жизнь на этом не заканчивается и стала строить свою карьеру, стараясь таким образом компенсировать свою утрату. И все было хорошо, до того момента, как вы сели за руль этой машины… нет, - поправила она саму себя, - до того момента, как вы стали демонстрировать мне чудеса своей наблюдательности. И вот я хочу спросить: зачем вы это делали? – теперь пришла молчать очередь Тимура. Было заметно, что он смущен такой прямотой, такой откровенностью.
- Вы мне нравитесь, - сказал он, вот только тон был таким, как если бы он сказал: «Вон собака бежит по тротуару». Полина ждала подобных слов, вот только она думала, что Тимур будет произносить их, глядя ей в глаза, а не в окно машины, поэтому ее ответная фраза была вполне ожидаемой.
- И чем же я тебе так нравлюсь? – Полина даже не пыталась скрыть иронию… горькую иронию, поскольку какая-то неясная, тупая боль, поднялась из глубины души и медленно подползала к сердцу, угрожая лишить его последнего лучика надежды, на счастье.
- Вы умная, решительная… и смелая, - услышав последнее слово Полина удивленно посмотрела на Тимура (о том, что она решительная и целеустремленная она и до этого дня слышала неоднократно, а вот то, что Тимур считает ее смелой, оказалось приятной неожиданностью). Тимур неправильно истолковал ее удивленный взгляд (и куда только исчезла его знаменитая интуиция), потому что поспешно добавил. – Смелость – очень редкое качество в людях, и особенно в женщинах, я знаю, о чем говорю…
- То есть осторожные женщины, тщательно обдумывающие свои шаги и поступки вам не нравятся? – все также с иронией, в которой теперь явно проблескивал смех, уточнила Полина.
- Вы очень тщательно обдумываете свои поступки и слова, но при этом вы смелая. Думаю, что вы способны и на безрассудные поступки, если обстоятельства сложатся определенным образом и вас загонят в угол. Вы скорее броситесь в рукопашный бой, чем будете сидеть, ожидая своей участи, - медленно, взвешивая каждое слово, ответил Тимур.
- Н-да, - уже совсем весело протянула Полина. – Интересно скольким же девушкам в мире мужчины говорили подобные слова, пытаясь их увлечь?
- А вы необычная… вы совсем необычная и не похожи ни на кого на свете, - со скрытым восхищением в голосе сказал Тимур и, наконец, развернулся к ней лицом. – Полина, я клянусь, что восхищаюсь вами и считаю самой невероятной женщиной на Земле. Я был так счастлив, когда мне сказали, что я буду возить вас, и что я смогу наблюдать за вами, узнавая ваши вкусы, привычки, маленькие слабости. – Полина быстро отвернулась к окну, чтобы Тимур не заметил, как слезы навернулись ей на глаза от таких неожиданных слов, чтоб не увидел, что ей нечем дышать от счастья, и сердце бьется, как сумасшедшее, желая выпрыгнуть из груди.
- Вы ничего не сказали о том, что мечтаете сжимать меня в объятиях, - справившись с волнением, все также с иронией в голосе сказала Полина. Ну не могла она говорить по-другому. Не могла и все тут! А ирония защищала. Ирония была броней, за которой она могла спрятаться, словно улитка в своей раковине. Но Тимур не принял ее насмешливого сарказма.
- До этого я в своих мечтах еще не дошел, - серьезно и спокойно ответил он.
- И до чего же вы в своих мечтах уже добрались? – не сдавалась она.
- Я хочу, чтобы вы сидели на траве. Все равно где на газоне в парке или в лесу на поляне, а я положил голову к вам на колени и смотрел на небо. И мы молчали просто молчали, но это молчание не тяготило бы нас, а, наоборот, сближало, делая единым целым. – Услышав эти слова Полина просто обалдела от неожиданности на какое-то время утратив дар речи.
- А… а…
- Вы хотите спросить, почему у меня такие странные мечты? – тихо засмеялся Тимур. Полина только и смогла, что согласно кивнуть – Понимаете, когда-то давно-давно в детстве я видел парня и девушку, вот точно из описанной мной картинки и я тогда понял, что это высшее проявление счастья и уверенности в будущем. Такое безмятежное спокойствие, никакого страха за будущее… Вам, наверное, смешно, - с ироничной улыбкой, пытаясь все обратить в шутку, сказал Тимур. Вот только улыбка была кривовата и глаза совсем не радостные, и это выдавало его с головой.
- Мне не смешно, - с трудом сглотнув комок, мешающий дышать, ответила Полина. – Просто… просто я никогда не смотрела на небо лежа на траве, и мне до одури захотелось попробовать, - уже намного более веселым голосом закончила она. Тимур беспомощно огляделся (она даже заподозрила, что он искал подходящий газон), но вдоль дороги стояли только бетонные столбы освещения, соединенные между собой невысоким пыльным бурьяном, даже отдаленно не напоминающим газон или луг из мечтаний Тимура. Тимур завел машину, и они поехали вперед. – И что теперь? – едва слышно, словно в пустоту спросила Полина, но Тимур ничего не ответил. До самого вечера она мучилась вопросом: он не услышал или не ЗАХОТЕЛ услышать? О втором варианте она даже не хотела думать, успокоив себя тем, что он не услышал. Полина лежала и думала: «Где он сейчас? Чем занимается? Он в одиночестве или в компании? Как бы это узнать? Стоп! – Она даже подпрыгнула на кровати. – Я же могу ему позвонить! – Она быстро набрала его номер. Как странно, звонок телефона прозвенел совсем рядом… за окном. Полина метнулась к окну и выглянула наружу. Тимур стоял под ее окнами. Она впилась взглядом в его лицо не таясь спросила:
- Ты поднимешься сюда? – Полина ни секунды не сомневалась, что он сможет подняться к ней по стене на второй этаж, но Тимур отрицательно покачал головой, а потом протянул руки, словно неся ее. – Ты хочешь, чтобы я из окна прыгнула тебе на руки? – в радостном ужасе уточнила она. Он утвердительно кивнул. – Тогда лови! – открыто и весело крикнула она и раскрыв пошире окно села на подоконник, потом перекинула ноги на улицу и спрыгнула вниз. Тимур легко поймал ее, на секунду прижал к себе, а потом осторожно поставил на землю и схватив за руку потащил к машине. – Я в домашнем спортивном костюме! – смеялась она, но ему было все равно. Машина рванула с места, и они выехали за ворота.
Они мчались прочь от города, а потом Тимур резко остановил машину. Совсем рядом темнели деревья, а потом, когда Тимур выключил фары стало совсем темно. Сердце Полины билось, как сумасшедшее и от страха, и от восторга одновременно. Тимур вышел из машины и протянул ей руку. Полина, не колеблясь ни секунды вложила, свою ладонь в его руку. Он вывел ее из машины, но далеко отходить не стал, и прислонив ее к дверце спиной, крепко прижал к себе, потянувшись к шее губами. У Полины сердце сжалось в комок, в ожидании первого в ее жизни, по-настоящему желанного поцелуя, и тут Тимур шепнул:
- Прости меня, но ты должна умереть… прямо сейчас. – Удивительно, но Полине хватило сотой доли секунды, чтобы поверить в реальность его слов, поверить целиком и полностью. Наверно подсознательна она именно такого и ожидала. Предательства. Полина не закричала, не стала  испуганно и невереще переспрашивать: «Что ты имеешь в виду? Почему ты так говоришь?», нет, она просто и коротко спросила:
- Кто? – Было понятно, что убить ее, это не личная прихоть Тимура, он лишь исполнитель, заказчик кто-то другой. – Кристина? – полуутвердительно спросила она. Тимур кивнул. – Надо же, - даже в эту секунду не удержалась от иронии Полина, - не ожидала от такой дуры, такого маневра. – Но Тимур продолжал как-то пристально смотреть на нее, и Полина догадалась: - Кристина была не одна? – Тимур снова кивнул. Полина быстро перебрала в уме всех, кого Кристина могла бы привлечь на свою сторону, и тут она вспомнила, что на должность водителя Тимура предложил начальник охраны, он же дал ему самую лестную характеристику. – Начальник охраны с ней в сговоре? – ахнула она, сразу же подумав об отце, и о том, в какой он теперь опасности. Она внимательно посмотрела в лицо Тимура. Полина хотела бы его ненавидеть, но ненавидеть не получалось, только такая тоска, из-за того, что это коротенькое счастье оказалось обманом. – Тебя найдут и поймают, - без угрозы, скорее констатируя факт, сказала она. – На камерах везде видно, что мы уехали вдвоем, даже начальник охраны не сможет подделать эти видеозаписи.
- А это и не нужно. Сейчас в нас выстрелят. Но я буду только ранен, а вот ты… Одной пулей, это будет очень убедительно, и даже романтично, - с иронией сказал он. – Даже твой отец поверит, особенно после того, что ты рассказала ему о своих чувствах… - он немного помолчал, а потом добавил: - Собственно этого разговора все и ждали. Надо было чтобы твой отец знал и не удивился тому, что сейчас случится. – Полина чуть не заскрипела зубами, она поняла, что дом постоянно прослушивали, и каждое ее слово было известно и Кристине, и Тимуру, и начальнику охраны.
Она резко отбросила эти глупые мысли: «Нашла, о чем переживать в такую минуту! - одернула она саму себя. – О другом надо думать!». – Тимур, - неожиданно обратилась она к нему, - а зачем ты мне все это рассказал? Тебе приятно ощущать мой страх? Ты наслаждаешься чужими мучениями? Ведь насколько было бы проще и гуманнее, просто прижать меня к себе, и сразу выстрел, и смерть. Я бы ничего не поняла и умерла счастливой. Зачем ты так? – Тимур отвернулся и тихо с едкими нотками в голосе сказал:
- Таково желание заказчика. Он хотел, чтобы перед смертью ты узнала кто тебя убил, хотел, чтобы ты тряслась от страха и молила о пощаде, обещая все на свете.
- Узнаю милочку Кристину, - Полина с отвращением скривила губы. – Мелочная, злобная тварь. Надеюсь она меня услышит! – с ненавистью почти прокричала Полина, а потом таким взглядом посмотрела на Тимура, что он отвернулся. – Это же каким моральным уродом надо быть, чтобы вот так вот втираться в доверие, стараясь вызвать душевный отклик и душевную теплоту, а потом убивать… не понимаю, - с горечью ответила она. Лицо Тимура стало жестким и холодным – лицо настоящего убийцы жестокое и беспощадное. Он приблизил губы к ее уху и сказал, чеканя каждое слово:
- Ты не представляешь с каким удовольствием я согласился на эту работу! Я ненавижу каждой частичкой своей души, зажравшихся деток богатых родителей. – Полина поняла, что у Тимура какие-то свои личные счеты, и он в ее лице мстит кому-то одному.
- Я не зажравшаяся и не наглая. Я сама зарабатываю себе на жизнь!
- Но ты же не станешь отрицать, что такую стерву, как ты надо еще поискать? – почти ласково спросил Тимур.
- Я стерва? – поразилась Полина таким несправедливым словам.
- Стерва, стерва, - почти шепотом подтвердил Тимур, словно эти слова могли ее успокоить. А потом он резко прижал ее к себе, а еще через секунду они вместе рухнули возле машины.
«Уже все? – с каким-то удивлением подумала она, поскольку не услышала выстрела и не почувствовала боли. – Я уже умерла? – в эту секунду страшно зачесался нос, и она инстинктивно дернула рукой, чтобы почесать.
- Не шевелись! – сердитым шепотом прикрикнул на нее Тимур. – Лежи смирно, и не открывай глаза! – Полина замерла, окаменев. Она почувствовала, как Тимур привстал, достал телефон и хрипло сказал: - Все получилось. Через час я сделаю вид что очнулся и вызову полицию. – ему что-то ответили, но Полина не расслышала. – Все, - Полина поняла, что Тимур обращается к ней, - можешь открывать глаза, прослушку я отключил, теперь нас никто не слышит, а снайпер исчез почти сразу после выстрела. – Удивительно, но в его голосе не было радости, наоборот, он стал еще более хриплым. Полина и была бы рада привстать, вот только Тимур давил ее свои телом. Она тихонько пошевелилась, намекая на то, что ее надо освободить, Тимур это понял и как-то неловко и с большим трудом, слегка развернулся, чтобы Полина могла встать. Она в первую минуту даже хотела пошутить, мол, где твоя легкость и ловкость, и тут, в эту минуту до нее дошло, что Тимур только ее вывел из-под линии выстрела, сам же он никак не мог этого избежать. Снайпер стрелял ему в спину.
- Ты ранен?! – с ужасом закричала Полина и бросилась к нему желая помочь, или хотя бы приподнять его. Но Тимур перехватил ее руки и отвел их в сторону.
- Не надо, - тихо сказал он.
- Что значит не надо?! – возмутилась Полина. – Мы сейчас же едем в больницу…
- Никуда мы не едем, - тихо, но твердо возразил Тимур. – Вернее ты поедешь одна, а я останусь здесь возле машины. Вон там среди деревьев, - он тяжело кивнул на другую сторону дороги, - стоит еще одна машина. Ключи в замке зажигания. Ты поедешь на ней домой, чтобы предупредить отца и спрятать мальчика. – Тимур начал запинаться, он дышал все тяжелее и тяжелее. – Эта дура Кристина рассчитывает, что будет править бизнесом твоего отца вместе со своим любовником, вот только любовнику не нужен ребенок, который является наследником всего имущества. Сейчас очень удобный момент. Начальник охраны думает, что ты мертва, скорее всего под шумок он постарается уничтожить и мальчика, а потом, когда все уляжется дойдет очередь и до твоего отца. У тебя мало времени, ты должна спешить. Машину припаркуешь недалеко от дома, потом пойдешь пешком и перелезешь через забор с восточной стороны. Там будут отключены все камеры.
- Нет, нет, нет – замотала головой Полина. – Никуда я без тебя не уйду. Я тебя не брошу, даже не проси!
- Полина, - очень-очень тихо сказал Тимур.
- Нет, нет, нет, - уже рыдая в голос кричала Полина, вцепляясь мертвой хваткой в одежду Тимура. – Я не уйду! Я не брошу тебя! Только не сейчас.
- Бедная моя, - с такой нежностью, что у нее защемило сердце шепотом сказал Тимур. - Ты совсем одна. Кроме отца нет никого… и я бы тебя тоже должен был предать... но не смог. Хорошо, что все так получилось, хорошо, что все так закончилось…
- Закончилось?! – ужаснулась Полина. – Тимур, ты ведь не умрешь? Не умрешь ведь? – плакала она, прижимаясь лицом к его одежде. - Не умирай, пожалуйста, не умирай! Не бросай меня!
- Меня зовут Саша, - неожиданно сказал Тимур. – Так хочу, чтобы ты назвала меня настоящим именем.
- Саша, Сашечка, - утирая слезы, шептала Полина. – Сашенька мой, не оставляй меня!
- Как бы я этого хотел… - уже с трудом сказал он, - но мое прошлое…
- Мне все равно, мне все равно, ты самый лучший, - перебивая его, не давая ему продолжать, твердила она.
– Если бы я тебя увидел несколько лет назад… но это было невозможно, мы так далеко были друг от друга… Психологи, какие же они гады… вот как они могли все так просчитать… хотя со мной они ошиблись, - он с трудом сглотнул. – Я влюбился в тебя, а они были уверены, что этого не произойдет. – Он победно улыбнулся. – Полина, уходи, прошу, - но она молча трясла головой. Тимур запустил пальцы в ее волосы, несильно сжал, и тут же отпустил. Откинулся на спину, пристально глядя на Полину, а потом резко надавил на какую-то точку на своей груди. У него горлом пошла кровь, он забился в агонии, через минуту все было кончено. Полина вытерла слезы, и посмотрела в сторону дома, в ее глазах плескалась ненависть и желание отомстить. Она бережно убрала с колен голову Тимура, быстро встала и перебежала на другую строну дороги. Все было так, как Тимур и обещал. Среди деревьев стояла машина, ключи были в замке зажигания. Полина села за руль и машина помчалась к дому.
… За два до этого…
- Котик, - капризным голосом сказала Кристина, удобно устроившись на груди лежащего рядом мужчины. Она ноготком провела по уголку его губ, заставив губы дергаться. Кристина улыбнулась, она обожала чувствовать свою власть над мужчинами, и этот не был исключением. – Котик, - еще более капризно повторила она, - когда же, наконец, эта тварь сдохнет? – Контраст между ангельским личиком, ангельским тоном и дьявольским смыслом самих слов был просто ошеломляющим. Но мужчину слова девушки ничуть не удивили и не возмутили.
- Я же сказал, что работаю над этим вопросом. Я хочу сделать все так, чтобы нас с тобой подозревали меньше всего…
- Я только и слышу: «Я работаю над этим, я работаю, - передразнила Кристина мужчину. Голос у нее стал злым и раздражительным, под стать лицу. – Мне надоело ждать, мне надоело видеть эту дрянь в моем доме, надоело видеть, как она расхаживает, словно хозяйка, я больше не могу это выносить! – Она просто дрожала от ненависти к старшей дочери своего мужа, рот превратился в оскал, обнажая верхние зубы, казалось она готова загрызть ее зубами.
- Я сказал, еще не время, - жестко оборвал ее мужчина, его голос зазвенел металлическими нотками, и Кристина сникла.
- Ну, Валера, - почти жалобно попросила она, - нельзя ли как-нибудь убыстрить это дело?
- Нельзя! – грубо обрубил Валерий Андреевич таким тоном, который отбивал охоту перечить даже у самых буйных из его подчиненных.
- А как ты решаешь этот вопрос? – сделала Кристина еще одну попытку выведать у любовника, хоть что-нибудь (впрочем, не сильно рассчитывая на его откровенность)
- Ну зачем тебе забивать свою хорошенькую головку всякой ерундой? - с едва заметной иронией сказал мужчина. - Лучше подумай о кольце, которое тебе хотелось бы получить в подарок. – Но Кристине в этот момент было не до подарков.
- Ну ты же исполнишь мою просьбу? – масляным голосом спросила она и потерлась лицом о его грудь, словно кошка.
- Это какую? – наморщил мужчина лоб.
- Ну я же сказала тебе, что хочу, чтобы Полина перед смертью узнала, что это я заказала ее, чтоб она исходила отчаянием и злостью, что ничего не предприняла, чтобы спастись. Я хочу чтоб она молила о пощаде и рыдала умоляя ее пощадить…
- Понял, понял, понял, - Валерий Андреевич поднял руки вверх. – Хорошо. Последние минуты жизни Полины будут записаны, и ты их услышишь. Не могу обещать, что она будет рыдать и вопить, - он задумчиво посмотрел на Кристину, видимо, оценивая, как она бы себя вела в подобной ситуации, - видишь ли, это очень сильно зависит от характера человека, и не все люди рыдают перед лицом неминуемой смерти, но последние слова своей мачехи ты услышишь обязательно, - снова повторил он.
- Мне возможно это показалось, - неуверенно начала Кристина, - но мне кажется, что новый водитель, Полины, как-то очень рьяно вьется вокруг нее. Как бы он не окрутил ее…
- Не окрутит, - жестко ответил Валерий Андреевич,  закрывая Кристине поцелуем рот - это был единственный пособ заставить ее замолчать. После этого разговора Кристина немного успокоилась, но лишь до следующего дня.
- Представляешь, - весело сказал ей муж Марк, - Полина, кажется, влюбилась!
- В кого? – сразу же забеспокоилась его молодая жена.
- В своего водителя Тимура.
- А он? – испугалась Кристина, тщательно скрывая и испуг, и беспокойство.
- Пока не знаю. Но я с ним поговорю, я хочу знать, на что он расчитывает и к чему стремится. Хотя я доверяю дочери, думаю, она не допустит никаких глупостей.
  С этой минуты Кристина не знала покоя. Теперь она осторожно из-за занавески наблюдала и за Тимуром, и за Полиной. Увидев явные признаки назревающего романа, Кристина с раздражением подумала о том, что ее любник ничего не понимает в жизни, раз так уверенно утверждает, что никакого романа между Полиной и Тимуром не было и быть не может, и что он все держит под контролем. «Мужики, что с них взять, - с высокомерным презрением вздохнула она. – Нет у них женской интуиции. Придется все брать в свои руки!», - и Кристина взялась за дело. Ее собственный план был прост и гениален. Она решила отравить Полину, выдав это за самоубийство. А чтобы все выглядело достоверно, она, улучив минуту, подошла к Тимуру и, зная, что их снимает камера, так прильнула к нему, заглядывая в глаза, что у несведующего человека не осталось бы ни капли сомнения, что они любовники. Потом Кристина сделала несколько особенно ярких снимков с пленки и приготовилась подбросить их в комнату Полины. А еще она выкрала запечатанную бутылку с водой, что всегда стояла у кровати Полины, и шрицом влила в него достаточно большую дозу мгновенно дейсвующего яда, потом также осторожно вернула бутылку на место. Она решила пустой пузырек из-под яда, положить на столик рядом с кроватью, оставив на нем отпечатки Полины. Все выглядело бы тогда вполне объяснимо. Влюбленная Полина, увидев снимки, на которых ее избранник обнимается с другой женщиной, поймет, что она нужна ему только из-за денег, и в отчаянии выпивает яд. Осталось только потом заменить бутылку с проколом, и оставить на чистой бутылке отпечатки Полины. Довольная своей задумкой Кристина решила не выходить из дома, и ожидая пока Полина уснет вечным сном, стояла у окна. Она видела как Тимур подошел к окнам Полины. От ужаса, что он сейчас поднимется в ее спальню и быть может выпьет отравленную воду, Кристина чуть не сошла с ума, ведь тогда бы ее план не только провалился, но и ее легко бы высчитали и арестовали. Но ей повезло. Полина выбралась из окна и они куда-то уехали. Кристина немного поколебалась. Она еще могла забрать отравленную воду, но потом ненависть взяла вверх. И она оставила все, как есть.
... Полина осторожно проникла в дом и бросилась в кабинет к отцу. Он сидел у рабочего стола и возился с бумагами, хотя уже было далеко за полночь.
- Полина! – ужаснулся он, увидев, что у дочери вся одежда в засохшей крови. – Что случилось? Ты ранена? Ты попала в аварию? – Полина прижала палец к губам, призывая отца к молчанию.
- Где Егор? – вместо ответа спросила она.
- Кристина отвезла его на выходные к своей матери, так что сейчас он у бабушки… Так что с тобой случилось? Ответь же!
- Пап, - горло Полины сжалось от боли с такой силой, что она едва смогла ответить, - пап, - повторила она, - меня хотели убить, а Тимур прикрыл меня собой. Теперь он там лежит… мертвый, - Полина закусила пальцы, чтобы не разрыдаться. – Покушение на меня организовал начальник охраны, а заказала меня Кристина, - дрожащим голосом рассказывала она. – И ты, и я в страшной опасности. Нам надо срочно уехать. Сейчас обнаружат, что убит Тимур, а не я, думаю, за мной начнется охота, - но отец ее уже не слушал. Он быстро схватил телефон и… и ничего, связи не было. Не было и интернета.
- Черт! – тихо выругался он. – Кажется ты права. Надо срочно уезжать из дома. Поедем в сторону нашего охотничьего домика, а по дороге, может связь появится, и мы вызовем помощь… - отец неуверенно посмотрел на Полину. – А ты точно уверена насчет Кристины? – осторожно спросил он. – Ошибки быть не могло?
- Точно! – с ненавистью ответила Полина, - Также точно, как и то, что они любовники, причем уже давно. Так что ей в доме ничего не угрожает, - Полина говорила уверенно, а про себя подумала: «Разве что подельник, захочет убрать сообщницу, чтобы она его е выдала, ну так ей, гадине и надо!». – Я пойду и быстро переоденусь, - сказала она.
- Еды какой-нибудь захвати, хотя бы хлеба, - попросил отец. Полина кивнула и осторожно пробежала в свою комнату. Свет она зажигать не стала. Впотьмах схватила первые попавшиеся брюки, свитерок, нижнее белье, носки. Вспомнила, что на столике возле кровати лежит планшет, протянула руку, чтобы взять и его и наткнулась на стоявшую бутылку с водой. Быстро открутила крышку и сделала несколько жадных глотков. Сознание померкло и наступила темнота…
… Когда воспоминания дошли до этого места Элида вздрогнула и приподнялась с постели. Она взглянула на часы и не поверила своим глазам. С того момента, как Полина зашла в комнату, прошло всего десять минут. Элида сжала виски, пытаясь понять, что же произошло с Полиной. Она выпила воду… Вода! Элида схватила бутылку и осторожно, кончиком языка прикоснулась к горлышку, призывая свою магическую силу. Так и есть вода отравлена, каким-то незнакомым ядом, и концентрация яда настолько сильная, что если бы Полина не была так поглощена, так раздавлена всем происходящим, то обязательно почувствовала бы этот странный привкус. «Кто мог подлить яд? - подумала Элида, хотя ответ был на поверхности: - Кристина, кто же еще! Вот тварь! – теперь ненависть Полины полыхала и в сердце Элиды. Она только что пережила такую боль, такое страдание, пусть это были чужие эмоции, но Элида ощущала их, как свои собственные. – Тварь, тварь, тварь! - твердила она. – Ты мне за это ответишь. За все ответишь и за Полину, и за Тимура, и за отца Полины!». – Тут она услышала тихие и осторожные шаги, кто-то подкрадывался к двери ее комнаты.
Элида быстро вытянулась на кровати, бессильно свесила руку и задержала дыхание. Она не сомневалась, что это убийца-отравитель пришел проверить подействовал яд или нет. Элида лежала с закрытыми глазами, внимательно вслушиваясь в каждый шорох. Шаги приблизились к кровати, потом было слышно, как чьи-то руки шарят по прикроватному столику, что-то упало, убийца чертыхнуся голосом Кристины, и даже сквозь веки Элида увидела, что она включила мобильный телефон, чтобы подсветить себе. Потом Кристина наклонилась и Элида поняла, что Полина, умирая, выронила бутылку на пол. Бутылку Кристина нашла, но вот крышечка, видимо закатилась под кровать. Кристина легла на пол, стараясь ее достать.
Элида же в это время мучительно и с бешенной скоростью перебирала варианты, как ей поступить с этой женщиной. Ею овладела какая-то веселая злость, хотелось не только наказать, но и как следует напугать гадину. И вот когда та, наконец, достала крышечку и медленно встала с пола, Элида придумала, как ей поступить. Кристина собралась уходить и выключила телефон, и вот тогда, в полной темноте Элида цепко и крепко схватила ее за руку, постаравшись охладить свои пальцы так, чтобы они стали ледяными. Элида знала, что Кристина взвоет от ужаса, поэтому она вовремя успела заткнуть ей рот, не давая издать ни звука.
- Ку-ку! – весело, но негромко сказала Элида, заглядывая в лицо мачехи Полины и состроила, при этом, такую страшную и зловещую гримасу, что Кристина вдруг рухнула на пол, и судорожно задергалась, пытаясь отползти. – Кристиночка, - зловещим замогильным голосом, продолжила Элида, и оскалила зубы в жуткой ухмылке, - это ты? А что ты здесь делаешь? Водички захотела? – издевательски сказала она, кивая на бутылку, что та все еще держала в руках. - Так я тебя сейчас напою! – уже совсем другим тоном, с яростью прошипела Элида, и вырвала бутылку с остатками яда из рук Кристины. Кристина с ужасом зажала себе рот, и по-паучьи, опираясь о пол только одной рукой, попыталась забиться в щель между столом и кроватью. Элида шагнула вслед за ней. – Как бы мне хотелось напоить тебя сейчас ядом! – с невыразимой тоской сказала она. - Чтобы ты прошла через то, что ты уготовила Полине, и через что ей пришлось пройти! Но, к моему большому сожалению, - Элида от злости даже скрипнула зубами, - на это я не имею никакого морального права, поскольку по сути, лично мне, ты ничего плохого не сделала. Полина могла бы с тобой так поступить, а вот я не могу, хотя ты гадина и дрянь, каких только можно себе вообразить! – с ненавистью добавила она. – А еще я не могу тебя убить из-за сына. Он никогда не поверит, что его мама была достойна смерти и будет ненавидеть за твою смерть Полину, хотя все должно быть наоборот… - Элида замолчала, глядя Кристине в лицо, и с отвращением заметила, что ее слова (хоть и не полностью), доходят до сознания Кристины, поскольку с ее лица исчезло выражение ужаса, и Кристина явно стала успокаиваться. – Ты рано обрадовалась, - прошипела Элида. – Я не убью тебя, но от наказания ты не уйдешь! – На кончике указательного пальца Элиды появилось свечение, сперва не яркое, которое с каждой долей секунды усиливалось и усиливалось. И снова Кристина перепугалась до ужаса, и снова попыталась отползти, но только на этот раз Элида ей не позволила. Она ткнула в лоб Кристине светящимся пальцем и быстро прошептала заклинание. В этот момент Элиде было все равно, что кто-то узнает о ее магических способностях, было совершенно безразлично, как Кристина отреагирует, даже если расскажет об этом всему миру. Элида думала об одном: чтобы это чудовище было наказано. Девушки замерли, глядя друг на друга. Сначала ничего не происходило, и вдруг у Кристины зачесалась щека. Она потерла ее и тут же красное пятнышко превратилось в гнойник, потом у нее зачесался лоб, нос, живот руки – и везде, едва она прикасалась к какому-то месту рукой, чтобы унять зуд, вскакивал небольшой зудящий гнойник. Кристина не понимала, что происходит, пока не увидела фурункул на кисти реки.
- А-а… - только и успела заорать она, подавившись воздухом, которым Элида снова зажала ей рот.
- Вот теперь, когда твое безобразное лицо, соответствует твоей мерзкой душе, и все люди начнут отворачиваться от тебя с отвращением, и ни один мужчина не захочет и близко подойти к тебе, ты и ощутишь то, что ощущала Полина. При этих словах Кристина заплакала от ужаса, а Элида подумала о том, что и на такое наказание она не имеет права. Поэтому она немного подумала, и изменила слова своего заклинания. – Даже те, кто совершил преступление, через годы выходят из тюрьмы, - со вздохом сказала она, - значит, и для тебя я обязана оставить надежду. Я решила поступить так: если ты будешь кому-то помогать совершенно бескорыстно, тратить свои силы, время, энергию, чтобы кого-то спасти, кому-то облегчить жизнь, будь то хоть люди, хоть животные, хоть птицы, хоть рыбы, то с каждым днем, твоя внешность будет становиться лучше и лучше, будет становиться такой, какой и была, но стоит ненависти, злости, жадности заполнить твою душу и сердце, как снова эти отвратительные гнойники обезобразят тебя. Ты поняла меня? – Элида посмотрела Кристине в глаза. Та быстро закивала головой и выскочила из ее комнаты.
Элида быстро переоделась в те вещи, что выбрала Полина, забежала на кухню, схватив хлеб, пачку печенья, колбасу, и молоко из холодильника, потом она спустилась в гараж к машине. Отец нетерпеливо дожидался ее.
- Ты долго, - с беспокойством сказал он. Элида ничего не ответила, да и что бы она сказала? Они сели в машину, отец нажал пульт управления, и гаражная дверь медленно поползла вверх. Машина выехала из гаража и поехала по направлению к воротам. Отец снова нажал на кнопку и ворота стали разъезжаться в стороны, казалось, что все хорошо, и они смогут безо всяких проблем вырваться из дома. Только не тут-то было.

Глава 7

Ворота внезапно остановились (предварительно дернувшись), а потом начали медленно съезжаться.
- Держись! – шепнул отец Полине. Машина взревела и тараном пошла на ворота. Возможно, если бы они успели закрыться чуть посильнее, у отца Полины ничего бы не получилось, поскольку ворота были сделаны на совесть и тараном их можно было бы взять, ну, разве с помощью танка или бронетранспортера.  А теперь машина мчалась по дороге и даже погони не было видно. Отец откинулся на спинку сиденья и коротко попросил: - Рассказывай. – Полина, вернее Элида начала пересказ того, что она видела в тот момент, как воскресла в теле девушки.
- Мы поехали на машине… я думала, что Тимур приготовил мне какой-то невероятный сюрприз, а он вдруг сказал, что сейчас меня убьют. – Хоть это все случилось не с ней, но увиденное так ее потрясло, что и сейчас она не могла спокойно говорить об этом. Она постаралась взять себя в руки и дальше говорила просто и спокойно. – Я предложила ему денег – он отказался. Я попыталась отговорить его, но тоже ничего не получилось. Как потом оказалось, наш разговор записывался поскольку клиент желал знать, как я восприму предательство своего любимого, и особенно весть о собственной смерти. Потом прозвучал выстрел, но погибла не я, а Тимур, он спас меня, поскольку… - Элида судорожно вздохнула, - поскольку полюбил меня. Он упал и успел мне сказать, что мою смерть организовали Кристина и начальник охраны Валерий Андреевич. Сказал, что они любовники. Вот только Кристина не понимает, что ему не нужен ее ребенок, и что потом он убьет и тебя, папа, и Егора. – Элида искоса посмотрела на отца Полины. На его висках вздулись вены, и пот бежал по лицу. – Вы… ты плохо себя чувствуешь? – Элида едва не назвала мужчину на «вы», но вовремя исправилась, и мысленно пообещала себе, что постарается поправить его здоровье.
- Нет… ничего, - с трудом сказал он. – Немного придавило, что неудивительно, после такого рассказа. – В машине повисла тишина. – Прости меня, Полечка, - вдруг устало сказал отец. – Это все из-за меня. Ну зачем мне на старости лет все это? – с горечью продолжил он. – Если бы не Егор... – он хотел еще что-то добавить, но Элида его перебила:
- За нами погоня. – Отец посмотрел в окно, и тоже заметил быстро приближающийся свет фар.
- Проверь мобильник, может связь появилась? – Элида проверила – связи не было. Отец открыл бардачок и достал пистолет. Потом развернул машину, перегородив ею дорогу. – Беги в лес. Я постараюсь задержать их, - сказал он, не глядя на Полину. А она в это момент мучительно размышляла: применять или не применять свои магические способности. О том, что Кристина их видела, Элида не переживала ни капельки. Пусть попробует доказать, да и кто ей поверит. Вот отец совсем другое дело… - Беги! – прикрикнул на нее отец, прервав ее размышления.
- Ну уж нет! – решительно сказала она и пристроилась рядом с отцом за машиной.
- Поленька! – голос отца дрожал. Прошу тебя беги, пока не поздно. Я болен, мне все равно скоро умирать, ну хоть ты попытайся выжить!
- Ни-ку-да я не пой-ду! – по слогам сказала она. – И мы не умрем! Во всяком случае не в этот раз. Поверь мне. – Два джипа преследователей остановились на некотором расстоянии, также перегородив дорогу. Открылись двери и несколько человек вышли из машин.
- Они, наверно, попробуют окружить нас, - тихо сказал отец, внимательно вглядываясь в темноту. Фары у всех машин были выключены, но полная яркая Луна светила вовсю, заливая поверхность Земли мертвенно бледным светом. – Я попробую не допустить, чтобы они зашли с боков и тыла, - все также тихо продолжил отец и выстрелил в направлении машин. Он был не стрелок, к тому же стрелять в живого человека… не каждый на это способен. Элида понимала его. Она также внимательно вглядывалась в темноту, все также решая вопрос: что ей делать. Отец выстрелил еще несколько раз, а потом горько сказал: - Патроны заканчиваются, осталось всего два. – Этот безнадежный голос, эти безнадежные интонации, придали Элиде решительности, и она, хитро улыбнувшись сказала:
- А зачем нам патроны? У меня есть вот это! – с этими словами она просто из воздуха вытащила ящик с гранатами-лимонками времен Отечественной войны, а сверху лимонок лежали три противотанковые гранаты. Еще она достала винтовку, санитарную сумку, набитую патронами, и все это она бережно положила рядом с машиной.
- По-по-ля, - заикаясь сказал отец, - откуда это все?- Элида набрала в грудь воздуха, собираясь сказать: «Я не Полина, Полина умерла, я пришла из другого мира», - но она вовремя поняла, что сейчас говорить подобное не следует, поэтому ответила по-другому. – Потом, все потом, и вопросы, и ответы, а сейчас мне надо вспомнить, как всем этим пользоваться. – Элида закрыла глаза вспоминая девушку, погибшую вовремя артобстрела, на несколько минут она словно стала ею, стала Ниной Демчуг, младшим сержантом, служившей в полевом госпитале. Глаза Элиды загорелись нехорошим огнем, она быстро и уверенно зарядила винтовку и дала ее в руки растерянному отцу, а потом также сосредоточенно, стала связывать воедино три противотанковые гранаты. – Они гусеницы «тигров» рвали в клочья, - бормотала она про себя, - эти джипы им на один зуб. – Закончив работу, она вдруг встала во весь рост, и не боясь ни выстрелов, ни пуль вышла вперед, двинувшись к машинам врагов.
- Поля, ты куда? – закричал отец, но Элида его не слышала. Она шла во весь рост, сузив от ненависти глаза, и это была не Элида, а Нина.
…Элида видела в ее воспоминаниях, в самых затаенных мечтах, как Нина представляла, что если ей суждено погибнуть, то погибнуть вот так: идя во весь рост под пулями и со связкой гранат в руке.
- За Родину! За Сталина! – закричала она громким пронзительным голосом и бросила связку гранат в сторону машин. У Элиды ни за что бы не хватило физических сил прицельно швырнуть эти гранаты… физических не хватило, зато магических – сколько угодно. Падающая, буквально в пяти метрах от нее связка гранат, вдруг совершила немыслимый кульбит и по какой-то невероятной траектории, дергаясь из стороны в сторону, полетела в сторону джипов. Там она плавно и точно нырнула под днище одной из машин и опустилась на землю. Кто-то из мужчин, попытался броситься к ней и вытолкнуть наружу, но Элида этого не позволила, отшвырнув подальше всех врагов. А потом грохнул взрыв, его эхо разнеслось по окрестностям, но не это было самым впечатляющим. Огромный джип, словно пушинка взвился в воздух, красиво перевернулся, а потом полетел вниз, одновременно разваливаясь на куски. В руках Элиды оказались четыре лимонки, она одновременно выдернула четыре чеки, и досчитав до пяти кинула их в сторону джипов. И снова кто-то из мужчин геройски пытался отбросить их подальше и снова Элида не позволила этого сделать. Раздались четыре взрыва, мужчин накрыло землей и кусками асфальта, и вот тогда Элида схватила автомат...
- За Родину! За Сталина! Смерть фашистским гадам! – орала она, и стоя во весь рост, яростно строчила из автомата. Патроны кончились удивительно быстро, она отбросила автомат в сторону: - Сдавайтесь, твари! – грозно прокричала она, и на ее ладони заплясал язычок пламени, готовый сорваться в сторону врагов в любую секунду. Удивительно (а может и нет), только около машин одна за другой стали появляться фигуры с поднятыми руками. И вот тут-то Элида растерялась, поскольку осознала, что она понятия не имеет, что теперь делать со своими врагами. О том, чтобы их убить не могло быть и речи, а что тогда? Держать их в подвале – не вариант, сдать в полицию… Элида поняла, что и этот выход выходом не является. Что она скажет в полиции? Как объяснит все, что произошло? С тяжелым сердцем она подошла к «военнопленным», и первое, что она услышала было: «Вы Женщина Терминатор из будущего?», - в глазах у парня, что задал этот вопрос, одновременно плескались и ужас, и восторг! Элида замерла на несколько мгновений, перебирая в уме воспоминания Полины, пытаясь отыскать в них объяснение непонятному слову, не догадываясь, что то, как она замерла неподвижно, глядя в одну точку, еще больше придало ей сходство с роботом.
- Нет, - наконец сказала она, - я не из будущего… – начала говорить она и увидев разочарование в чужих глазах быстро исправилась. Ее глаза сверкнули озорным светом, и она, слегка наклонившись к парню, доверительно сказала: - Я не из будущего. Я из другого Мира. Магического, - увидев его недоверчивый взгляд, она щелкнула пальцем, и махина неискалеченного джипа волчком крутанулась на месте. Зачем она это сделала, Элида и сама не знала, хотя… каждому хочется, выглядеть суперменом, пусть и изредка. Она резко развернулась на месте в поисках того, кто желал смерти Полины. Валерий Андреевич, собственной персоной сидел на земле, привалившись к колесу машины плечом и зажимал свою правую руку, стараясь остановить кровь. Заметив, что Полина смотрит на него, он тяжело поднялся с земли, глядя на нее с откровенной насмешкой. Элида молча смотрела ему в глаза, и мужчина не выдержал ее взгляда, он отвернулся, брезгливо сплюнул кровь и наглым, хамским голосом сказал:
- Надеюсь, вы не ждете, что я поверю во всю эту хрень? Эти идиоты… - Элида не дала ему договорить, окружив его и себя непроницаемой сферой.
- Мне плевать, что вы думаете, - со злостью прервала она его. – Я сейчас вам окажу невиданную услугу. Я перечислю вам несколько вариантов того, как я могу с вами поступить, и вы сами выберете тот, что вам понравиться больше других.
- Надеюсь вы не предложите заняться с вами сексом? – издевательски оскалился он. – Поверьте это наказание будет едва ли не самым жутким, причем не только для меня, но и для любого мужчины. – Элида тихо скрипнула зубами, представив каково сейчас это все было бы услышать настоящей Полине, а так… Она лишь пожала плечами и спокойно продолжила.
- Я могу превратить вас в овощ, то есть вы всю оставшуюся жизнь пролежите неподвижным бревном, при этом все осознавая и понимая. – Она быстро ткнула его пальцем в позвоночник и тут же левая рука, которой он заботливо поддерживал правую – повисла, как плеть. Начальник охраны охнул и упал на землю, поскольку не только рука, но и нога потеряла чувствительность. – Вы пока полежите, - доброжелательно сказала Элида, - так вы точнее сможете решить, что вам выбрать. Второе мое предложение будет таким: вы будете правдиво отвечать на любой вопрос, каким бы он ни был, и кто бы вам его не задал. – Она ткнула его пальцем в переносицу и повелительно спросила: - Чем вы шантажировали Тимура? Как вы его заставили помогать вам выполнять грязную и отвратительную работу? – Валерий Андреевич ухмыльнулся и вроде бы уже хотел сказать: «А почему вы решили, что я его принуждал?», но вместо этого изо рта Валерия Андреевича стали вылетать совсем другие слова:
- Он думал, что он изнасиловал и убил невесту своего лучшего друга…
- Он «думал»? – тут же ухватилась Элида за эти слова.
- Саша этого не совершал… но он был мне нужен… я искал возможность заставить его работать на меня… долго ничего не получалось, - фразы были отрывистые, словно рубленные, так происходило потому, что Валерий Андреевич, словно уж, извивался на земле пытаясь удержать слова, которые выскакивали из него, помимо воли. Ужас, которым было искажено лицо мужчины, невозможно было передать. Элиде стало тошно, тошно от безысходности всего происходящего. Она не могла убить этого мужчину, она не могла покарать так как обещала. Ну будет он лежать бревном, кому-то от этого станет легче? Или, наоборот, начнет болтать, выдавая чужие секреты. Сколько он проживет после этого? В том-то и дело, что нисколько. Элида в упор рассматривала мужчину. Еще молодой, сильный, умный, тренированный мужчина, побывавший в горячих точках… Нет, умереть он не должен. Он должен принести пользу… Земле! Это решение пришло к ней внезапно. Именно пользу самой Земле, самой планете и всем живим существам, что ее населяют. Перед глазами Элиды промелькнули кадры из воспоминаний Полины. Браконьеры, не жалеющие никого, с чудовищной жестокостью уничтожающие животных. Вырубленные деревья, пожарами сожженные леса.
- Я могу предложить вам единственный вариант, который и сохранит вам жизнь, и позволит оставаться здоровым и полным сил… - задумчиво сказала она, рассматривая его с явным сомнением.
- Выслушаю с интересом, - с трудом выдерживая ироничный тон, сказал Валерий Андреевич. Элиде понравился его ответ, понравилось, как мужчина быстро пришел в себя, понравилось, что он не был размазней и трусом, это вызывало некоторое уважение. – Так что я должен буду сделать? – хоть голос и звучал с сарказмом и иронией, но в нем явно слышались и вполне серьезные нотки. Валерий Андреевич был явно заинтригован и почти этого не скрывал.
- Вы будете спасать, - невозмутимо сказала Элида.
- Как и кого? – сразу же прозвучал встречный вопрос.
- Выберете на свое личное усмотрение! – ответила Элида, посмеиваясь про себя, поскольку заранее знала, что ее ответ приведет его в тупик.
- Э-э-э… А вы не могли бы хотя бы частично озвучить список из предполагаемых объектов? – нарочито деловым тоном, но явно издевательски спросил он.
- Список будет бесконечным, - внезапно очень серьезно сказала она. И тигры амурские, и белые медведи, и носороги Африки, и слоны, и киты, и касатки, и акулы, и… мне продолжать?
- Вы хотите, чтобы я…
- Чтобы вы встали на охрану Земли, - жёстко прервала она его. – Или это, или овощ, вам выбирать…- видя, что он не может прийти в себя от изумления, Элида добавила: - Если вы согласитесь на мое предложение, то я немного помогу вам, в моих силах сделать так, что ваша интуиция обострится, улучшится и слух, и зрение…
- А как вы будете меня контролировать? – перебил ее он. – Вдруг я захочу использовать всю вашу помощь для личного обогащения? – и снова за ироничным тоном скрывался вполне серьезный вопрос: возможно или нет ускользнуть из-под ее наблюдения? – Элида засмеялась:
- Контролировать вы будете сам себя. Знаете, есть такое понятие «совесть». Каким бы ни был человек, если психически здоров, конечно, - уточнила она, - он всегда знает хорошо или нехорошо поступает. Совесть можно подавить, можно переступить через нее, но все равно, хоть на долю секунды, она сообщает человеку, о том, что он поступает плохо. Так вот в вашем случае этот голос совести и будет тем механизмом, который сообщит вам, что если вы не измените своего поведения, то вас ждет очень печальное будущее, причем не отдаленное, а очень близкое, хоть и не мгновенное. Ну надо же вам дать время все исправить, - добавила Элида. Повисло странное молчание. Валерий Андреевич сверлил ее глазами, все еще не в силах осознать, что это не бред, и не сон.
- А что это за концерт был такой? – неожиданно и с явной насмешкой спросил он. – За Родину, за Сталина? Это такое психологическое воздействие?
- Нет, - тихо сказала Элида. – Я могу вселяться в тела только погибших людей, и вижу все их воспоминания. Была такая девушка Нина Демчуг, которая мечтала в момент смерти идти в полный рост не боясь никого, защищая людей… погибла во время артобстрела… оторвало ногу, она стекла кровью… двадцать лет, - с горечью ответила Элида. Она заметила, как лицо мужчины свело судорогой.
- Да… - также тихо сказал он, потом хотел что-то добавить, типа: «Теперь у двадцатилетних девушек совсем другие мечты», но промолчал, видимо вспомнив кое-что и о себе самом. – Наверно, я повредился рассудком, - резко меняя тему сказал он, - если верю во все, что вы мне сказали, - лицо Элиды мгновенно стало злым. Ее губы растянулись в зловещей ухмылке.
- Не верите? Так почему бы это не проверить прямо сейчас? Подумайте о той мести, о той расправе, что вы учините надо мной, как только представиться такая возможность. – Элида с насмешкой посмотрела на мужчину в предвкушении того, что она сейчас увидит. И не ошиблась. Он заорал от боли, упал на колени, а потом покатился по земле.
- Прекратите! – простонал он. – Я все понял!
- Я ничего не делаю. Это вы себе сами делаете, своими мыслями. Теперь вы видите, как будет действовать заклинание? И так будет даже когда я уйду, и никто ничего изменить не сможет. Хотите жить – делайте добро этому Миру! – Валерий Андреевич затих, Элида видела, что он старается сконцентрироваться, абстрагироваться от тех мыслей, что привели к такой вспышке боли. Это ему удалось, он медленно поднялся, Элида видела, что он уже не знает верить или нет.
-Значит, вы из другого Мира, - с какой-то непонятной усмешкой сказал он. – Ну и как там в других Мирах? – Элида засмеялась.
- Хорошо там, где нас нет, но дом есть дом.
- В магическом Мире, наверно, словно в сказке, - упорно продолжал он, очевидно подводя Элиду к какой-то мысли.
- Да как сказать, - снова улыбнулась она. – Сильные маги управляют слабыми, а все вместе управляют теми, кто вообще лишен магических способностей… - Элида вдруг всерьез подумала, что действительно справедливого Мира она не знает, хотя… - Один человек рассказывал мне о своем Мире. Мир, где все люди, словно одно единое целое. Но тот Мир стоит на грани гибели. Планета сдвинулась со своей орбиты и неумолимо приближается к своему Солнцу. Спасения нет. – В эту секунду Элиде до ужаса захотелось еще раз услышать своего отца, поговорить с ним, может и попрощаться. Но это было невозможно. Она огляделась по сторонам и поняла, что все оставлять в таком виде нельзя. Элида быстро сбросила куртку и разложила ее на земле, потом закрыла глаза и потянула к себе все гильзы от патронов, все выпущенные пули, все осколки от снарядов и остатки несгоревшего пороха. На ее куртке образовалась внушительная куча металла, но этого было мало. Элида снова закрыла глаза, сосредоточилась и куски асфальта, разбросанные по сторонам, послушно снова устроились на дорожном полотне. – Завтра организуете бригаду, - приказала она Валерию Андреевичу, -  и приведете дорогу в порядок… ну а машины, - она задумалась, - сдадите в металлолом, хоть какая-то копейка будет, - ехидно улыбнулась она, и подхватив куртку с осколками в одну руку, автомат в другую, пошла к машине отца. Она шла совершенно спокойно, осознавая при этом, что является отличной мишенью. Очевидно эта мысль пришла в голову не только ей… за спиной раздался сдавленный стон Валерия Андреевича и было слышно, как он, в очередной раз упал на землю. Элида даже не обернулась, лишь тихо хихикнула, прошептав себе под нос: «Повторение – мать учения».

Глава 8

Отец стоял рядом с машиной, неуклюже держа в руках винтовку.
- Все в порядке! – весело сказала Элида. – Можно спокойно возвращаться домой.
- Полина, что происходит? – растерянно спросил отец. Он решительно ничего не понимал. Элида поняла, что откровенного разговора не избежать. Вот только поверит ли он ей?
- Понимаете, - Элида обращалась к нему на «вы», по-другому и быть не могло, ведь для нее он был совершенно чужим человеком, - я не Полина. Мое имя Элида…
- Что ты такое говоришь? – Отец от таких ее слов не удержал руль, и машина дернулась в сторону, едва не съехав с дороги. Элида тяжело вздохнула. Очень трудно говорить всерьез о вещах, рассказ о которых – это прямая дорога в психушку.
- Полина умерла, - глухо сказала она. – Ее убила Кристина… отравила, попытавшись все замаскировать под самоубийство. Хотя… там все так шито белыми нитками, что вопрос о самоубийстве Полины сразу же вызывал большие сомнения. Мне жаль. – Машина резко остановилась, хотя отец Полины продолжал смотреть вперед с таким напряжением, словно они неслись по дороге на бешенной скорости.
- Моя дочь умерла? – тон отца был таким, что Элида поняла: он либо не верит, либо не может принять эти слова.
- Да, - коротко ответила Элида.
- И вы заняли ее тело? – И снова короткий ответ:
- Да.
- Но почему именно ее тело? – Вопрос был просто нелепым, но Элида ответила очень серьезно:
- Понятия не имею. Я уже в третий раз занимаю тело только что погибшей или умершей девушки и некоторое время живу ее жизнью, пока… - Она замолчала, поскольку сказать: «Пока меня не убьют», она была просто не в силах. - Вот теперь тело Полины, - невесело усмехнулась она. – Я видела всю ее жизнь, слышала самые потаенные чаяния и надежды, испытывала все ее эмоции, хоть горя, хоть радости. Я знаю насколько она любила вас и своего младшего брата Егора. Я знаю, как она была счастлива… всего несколько часов, но каких счастливых и радостных часов. – Она замолчала, потом глухо продолжила: - Тимура убили. Он спас ее, но погиб сам, Полина не хотела жить, хотела отомстить, а потом… - Элида не закончила фразу, но было и так понятно, что случилось бы потом.
- Что будет дальше? – каким-то мертвым голосом сказал отец, и Элида поняла, что он и сам не знает верить или нет и решить подумать обо всем позднее.
- Я постараюсь собрать как можно больше еды, имеющей как можно меньший объем, но при этом, насыщающей как можно сильнее… - Начала она, и увидев совершенно ошалевшие от ее слов глаза отца, поняла, что, надо хотя бы вкратце рассказать о муже и о той тяжелой ситуации, в которой он оказался. – В моем Мире я замужем, - нехотя начала она. – В данный момент мой муж находится в крепости, осажденной врагами. У него и у магов, что находятся под его командованием, почти нет ни еды, ни воды и им грозит мучительная смерть… - Было непонятно, понимает отец или нет то, о чем ему рассказывает Элида, но одно слово он точно уловил.
- Маги? – удивленно переспросил он. Элида вздохнула и тихо напомнила:
- Ну вы же видели, что происходило только что? Неужели вам это показалось нормальным? Неужели вас ничего не удивило? – и поскольку отец молчал, она почти с досадой продолжила: - Да, маги. Я, я тоже маг, хоть и не такой сильный, как мой муж. Его магический потенциал настолько огромен… - она замолчала, понимая, что о муже рассказывать сейчас просто глупо. – Кристина убила вашу дочь, - снова вернулась она к самому важному вопросу, - Кристина должна быть наказана…
- Ты… вы, - отец не знал, как обращаться к Элиде, поэтому сбивался то на «вы», то на «ты», - хотите убить ее? – голос отца дрогнул, и он отвернулся к окну. Элиде стало понятно, что как бы он не злился на свою жену – вот так просто обсуждать ее убийство и смерть он не может.
- Нет. Я не собираюсь ее убивать! Я… мне же Кристина ничего не сделала, но я не хочу, оставлять ее преступление безнаказанным. Может наказание, что я для нее придумала глупое… - Элиде теперь и самой стало казаться, что проклятие, которое она наложила на Кристину было каким-то детским, что ли. Обезображенная внешность – тоже мне проблема. Если бы она испытывала физическую боль за каждую злобную мысль, что ее посещала – это было бы совсем другое дело. Но Элида ошиблась. Это было именно то наказание, которое сильнее всего ударило по самомнению, по самовлюбленности и эгоизму Кристины. И Элида это поняла, едва они вернулись домой.
Кристина горько плакала в своей комнате, но едва заслышав шаги мужа и Полины опрометью выбежала к ним. Она бросилась к Элиде, не обратив на мужа никакого внимания.
- Я не могу! У меня не получается! – в истерике кричала она. – Я не могу думать о хорошем, видя свое лицо и тело в зеркале! – Элида на секунду задумалась, потом шагнула к девушке и одним движением, словно смахнула с ее лица все прыщи и волдыри. Кристина ахнула от счастья и убежала в свою комнату умываться и приводить себя в порядок. Вышла она через пол часа. – Полиночка! – с чувством сказала она. – Как я тебе благодарна! За эти несколько часов я полностью переосмыслила свою жизнь, и поняла насколько подло и гадко я поступала! – Элида с интересом смотрела на нее. В глазах Кристины стояли слезы, но не это привлекло внимание Элиды, а то что на носу Кристины, прямо на глазах, раздувался здоровенный чирей. Кристина растерянно потрогала кончик носа и взвизгнула от ужаса.
- Кристиночка! – с чувством сказала Элида. – Ты можешь обмануть меня, можешь обмануть мужа, можешь обмануть всех людей на Земле – но себя ты обмануть не сможешь. Так вот, я даю тебе самый последний совет: хочешь иметь человеческое лицо, постарайся и мысли, и поступки свои сделать человечными. А если будешь мыслить и поступать, как монстр, то не обижайся, но и выглядеть будешь также. Теперь твое лицо будет отражением твоей души и ...
- Тварь! Мерзкая безобразная тварь, - перебив Элиду прошипела Кристина.
- Нет, это ты тварь. Жадная, злобная тварь и еще убийца, ты не забыла об этом? Ты не забыла о той бутылке с ядом, что оставила у моей кровати, ты… - Кристина, не дослушав резко развернулась и вышла из комнаты. За все время разговора отец Полины не произнес ни слова, он сидел в кресле сгорбленный и постаревший, закрыв лицо руками. И тут Элида вспомнила, что хотела подлечить его, поскольку не было ни малейшего сомнения в том, что силы и здоровье ему еще, ой как понадобиться, Она молча подошла к нему и приложила ладони к его вискам. Целительная, восстанавливающая силы, насыщающая жизнью энергия потекла с кончиков ее пальцев, исцеляя болезни, прибавляя силы. Сначала он никак не реагировал, а потом пораженно вскинул голову.
- Что это?
- Это магия, - коротко, чуть улыбнувшись ответила Элида и убрала руки. Отец Полины немного посидел, откинувшись на спинку кресла, а потом спросил:
- Ты говорила, что тебе нужны какие-то особенные продукты?
- Да мне нужна еда, которая будет занимать как можно меньше места, но при этом будет давать как можно больше энергии.
- Насколько я понимаю, таким требованиям удовлетворяют продукты, какими комплектуют спасательные плоты на кораблях, еще возможны такие продукты в армейских пайках для спецопераций… - он немного задумался, - ну, и наверно комические корабли комплектуют чем-то подобным. Завтра я займусь этим вопросом, думаю, никаких проблем не возникнет.
Когда Элида зашла в спальню Полины, уже вовсю светило солнце. Она закрыла жалюзи и в полумраке с наслаждением вытянулась на кровати. Наконец, этот сумасшедший, безумный день был закончен. «Я здесь всего один день?! – поразилась она, поскольку ей уже казалось, что она прожила в этом теле много-много дней. – Как изменилось все вокруг, - засыпая подумала она, вспоминая Катю, самую первую девушку, в чьем теле она оказалась. – Да, мир изменился… Элида провалилась в сон, и внезапно оказалась в той пугающей пустоте, о которой когда-то рассказывал ей отец. Она в ужасе оглянулась, ища хоть какой-то ориентир, и вдруг какая-то страшная сила подхватила ее и куда-то потащила. Элида сопротивлялась изо всех сил, но ничего не могла поделать. Потом все перед глазами закрутилось, и она очнулась в совершенно незнакомом месте.

Часть 5

Глава 1

Место, в котором оказалась Элида было не только незнакомым – оно было чуждым, начиная с формы, размера и цвета табуреток (так в первую секунду мысленно охарактеризовала она предметы, предназначенные, вероятнее всего для сидения), до цвета солнечных лучей, что попадали в комнату, сквозь прозрачные стекла окна.
Внезапно одна из стен издала мелодичный звук и отъехала в сторону. В комнату, в которой находилась Элида вошло несколько... существ (Элида не могла назвать «людьми тех, кто вошел, уж очень резко они отличались и от жителей магического мира Элиды, и от жителей Земли). Одеты они были одинаково, поэтому, когда один из них вышел вперед и что-то произнес резким гортанным голосом, Элида даже не смогла бы сказать, кто это был мужчина или женщина.
Только она захотела сказать: «Я вас не понимаю», как с удивлением осознала, что поняла фразу очень хорошо.
- Элида, - сказало существо, - как ты себя чувствуешь? – Элида пораженно смотрела на говорившего, а он продолжал спрашивать. – Ты осознаешь где находишься? Ты можешь отвечать на вопросы? – Элида быстро оглянулась по сторонам, а потом пристально стала рассматривать того, кто к ней обратился. – Элида, - между тем говорил он. – Ничего не бойся. Ты в полной безопасности. Если ты еще не поняла, то я тот, кто жил в теле твоего отца. Теперь ты видишь мою настоящую физическую оболочку. – Элида едва не хлопнула себя ладонью по лбу. «Точно! Она же видела голограммы в бункере отца!». – Элида, как ты себя чувствуешь? - снова повторил отец.
- Хорошо, - наконец смогла выдавить из себя Элида. – Только я еще никак не могу освоится…  - Все, сопровождающие отца Элиды радостно загомонили. Она поняла, что они поздравляют друг друга.
- Отдыхай, - быстро сказал отец. – Надеюсь воспоминания Хары тебе помогут побыстрее освоиться. – Элида легла на кровать и чужие воспоминания хлынули в ее сознание. Вот только проходили или протекали они гораздо медленнее и Элида, в этот раз не смогла чужие эмоции воспринимать, как свои собственные, как это было в случае с Полиной. Теперь она смотрела на них, словно сторонний наблюдатель.
Сначала воспоминания были неясными, обрывистыми, разрозненными, но чем старше становилась Хара, тем четче и яснее она понимала, что происходило вокруг. Самые ранние воспоминания были веселыми и радостными, и вдруг – шок.
Оказалось, что в этом мире было принято сообщать детям о том, что планета может погибнуть, как можно в более раннем возрасте. Так советовали психологи. Дети еще не совсем понимали, что значит погибнуть и сообщение об этом не являлось для них чем-то таким, с чем их психика не смогла бы справиться. Дальше они продолжали жить уже свыкшись с этой мыслью, при этом стараясь делать, что только можно для спасения своей планеты. Ученые долго определялись с возрастом детей, когда можно говорить о такой страшной угрозе, так вот более старшие дети настолько тяжело воспринимали эту неизбежность, что многие сходили с ума от осознания своего такого будущего. Маленькие же дети, продолжали радоваться жизни. И все же и среди малышей были такие, для которых (после такого рассказа), жизнь полностью менялась.
 Такой была и Хара, в чьем теле теперь находилась Элида. Элида видела, как Хара сначала плакала от страха, потом она захотела спасти мир и с этого дня всю свою жизнь посвятила именно этой цели. Она училась лучше всех, она изучала каждую из дисциплин серьезнейшим образом (благо длительность жизни это позволяла), надеясь на стыке наук найти нечто такое, что поможет им всем. Увы. Ни обширнейшие знания, ни дотошнейшая скрупулезность не дали надежды на то, что планета может быть спасена.
Единственным более-менее реальным вариантом было выведение (сначала на орбиту, а потом по направлению к самой Звезде) огромного количества взрывчатого вещества, с последующей одновременной детонацией, чтобы взрывная волна отбросила планету снова на свою орбиту. Этот план был бы вполне осуществим… но не хватала мощности. Этот взрыв надо было не то чтобы усилить, а просто-напросто направить всю освободившуюся энергию точно по необходимому вектору. И вот это-то как раз и невозможно было сделать.
…Первый раз какое-то странное, неприятное чувство появилось у Элиды в тот момент, когда Хара упомянула о долгой жизни. Поскольку Элида не могла полностью слиться с сознанием Хары, какая-то часть элидиного сознания раздумывала над тем что она видела: «Странно, - подумала Элида, - если, у Хары такая долгая жизнь, практически приравниваемая к бесконечности, отчего же она умерла? Тело здоровое, никаких ран, никаких болезней… странно. – Тут Элида вспомнила, как отец говорил о том, что воспоминания Хары помогут ей, освоится в этом мире. – Это что же, - размышляла Элида, - похоже, что и отец и все остальные знали, что я буду находится именно в теле Хары? – И в этот момент второй раз нехорошее предчувствие сжало ее сердце. – А как они могли об этом знать? – думала она. – Неужели только одна Хара умерла в этом мире? И как они вообще знали, что я перемещусь сюда? Стоп! – Элида аж дернулась от мысли, что неожиданно пришла ей в голову. А разве я умирала в теле Полины? – Она ясно вспомнила, как легла спать, все было хорошо. Сердце работало как часы, никакой резкой боли она не испытывала, она вообще ничего не испытывала, просто уснула и все – оказалась в мире отца. И тут в третий раз у нее неприятно сжалось сердце. Она поняла, что ее насильно переместили в этот мир. Переместили с какой-то целью. Как только Элида это осознала, все сразу встало на свои места. Значит, Хара добровольно ушла из жизни, чтобы дать ей возможность занять ее тело. Но зачем? И Элида снова погрузилась в воспоминания Хары.
Хара не видела другой цели в своей жизни, кроме спасения родной планеты. Она бросалась из крайности в крайность, хваталась за любую соломинку, в надежде на то, что теперь точно найдется способ спасти всех. Элида потрясенно просматривала не просто годы, а целые десятилетия, что тратила эта женщина в желании спасти мир. Но все было напрасно и тут совершенно неожиданно для всех забрезжила надежда. Один из «Ходящих по Мирам» рассказал невероятную историю. Якобы существует удивительный Мир, где все физические законы просто поставлены с ног на голову. – Увидев эти воспоминания Хары, Элида сразу поняла, что та говорит о ее отце и о Мире, в котором Элида родилась. Хара присутствовала в тот момент, когда (предположительно отец Элиды), рассказывал об этом необычном Мире.
…На этой планете существует неизвестный, новый для нас вид энергии. Также существуют некоторые индивидуумы, которые уже рождаются со способностью управлять ею. С помощью своих способностей и этой самой энергии они могут преобразовывать материю кардинально меняя ее свойства, то есть они могут изменять свойства материальных предметов, не используя никаких приспособлений, только с помощью своих сил. Понимаю, это звучит невероятно и в это трудно поверить, но тем не менее это так. Эту энергию они могут накапливать с помощью кристаллом, таким образом не только увеличивая свои силы, но также давая возможность пользоваться этой энергией тем особам, которые не наделены способностью управления этой энергией. Я сам пользовался этими кристаллами или как их называют артефактами и даже несколько из них смог перенести в наш мир. Он показал небольшой предмет, поместил его внутрь прибора, фиксирующего любые излучения, продемонстрировав, что прибор ничего не чувствует. Потом он нажал на небольшое углубление – и исчез. Его исчезновение длилось всего несколько секунд, но даже этот краткий момент стал настоящей научной бомбой. Что творилось, когда этому «Ходящему по Мирам» наконец-то поверили! Как тщательно и дотошно изучали предметы, которые он смог принести из того Мира! Ученые категорически отказались считать их магическими артефактами, осторожно охарактеризовав их как «приборы работающие на основе неизвестной энергии-Х». И снова, появилась крошечная надежда, что теперь, возможно, найдется хоть какое-то решение. Надежда оказалась призрачной, поскольку, как только кристаллы разрядились эти артефакты стали просто интересными сувенирами. И вот тогда-то и появилась мысль каким-нибудь образом перенести представителя того удивительного Мира в этот. Элида, ка «Ходящая по Мирам» была единственной, кого было возможно перенести, но самым главным было то, что она могла управлять этой таинственной энергией.
…Когда Элида добралась до этой части воспоминаний Хары, то ощутила… волну гнева. Она уже поняла, что в Мир отца ее перетащили насильно, поняла, что Полина не умирала. Элида ощутила гнев, раздражение и испуг. Она неожиданно поняла, что возможно уже навсегда останется в этом Мире! В Мире, который стоит на грани гибели. Мира, который скоро исчезнет… и она вместе с ним. На нее нахлынула волна ужаса, только Элида испугалась не смерти, а того, что больше никогда не увидит своего мужа. Эта мысль так завладела ее сознанием, что дальше она слушала воспоминания Хары, что называется «в пол уха». Она видела, какую подготовку провели ученые, готовясь к ее переносу. Видела сколько сил и ресурсов было потрачено, для создание огромного устройства, что многократно увеличила силы отца и других «Ходящих», которые помогали ему, но все увиденное не порадовало и не восхитило Элиду. Ощущение, что ею манипулируют, и поступают как им вздумается, игнорируя ее желания, возмутило ее, а от одной мысли, что это навсегда, она просто пришла в неистовство. Теперь она с нетерпением ожидала прихода отца, чтобы высказать ему все, что она думает и о нем, и о том, что с ней он сделал. Эта возможность представилась через несколько часов.
В комнату к Элиде зашло несколько «человек» (так она мысленно решила их называть, поскольку говорить об отце и его соотечественниках «существа» у нее просто не поворачивался язык. За часы, проведенные в ожидании прихода отца Элида несколько поостыла, здравый напомнил ей, что уже ничего нельзя изменить, поэтому глупо кричать что-то доказывая, глупо упрекать и обижаться, сделанного не изменить, но все равно первыми словами Элиды были слова обиды и упрека.
- Отец (она не знала, как по-другому обращаться к тому, кто столько помогал ей, столько советовал и поддерживал), вы переместили меня в ваш Мир не интересуясь хочу я этого или нет. Я не знаю, чего вы от меня ждете, не представляю какую помощь я вам, могу оказать, но то, что вы сделали это без моего желания, против моей воли – это… это недопустимо! Ты не должен был так поступить. Ты должен был сначала спросить меня! И что вот теперь делать? – Элида не хотела плакать, но слезы помимо ее воли хлынули из ее странных треугольных глаз.
Элида, - мягко сказал отец, - разумеется, когда мы обсуждали на Совете возможности твоего переноса в наш Мир, встал вопрос об этичности того, что мы собирались делать. Аргументов, повлиявших на положительное решение этого вопроса, было несколько. Во-первых, я не мог с тобой связаться, хотя пробовал это сделать несколько раз. Во-вторых, даже если так случится, что наша планета погибнет и ты погибнешь вместе со всеми нами, то у тебя в запасе остается еще две жизни, и значит, в случае своей смерти, ты окажешься в том Мире, где родилась…
- Не окажусь! – с горечью перебила его Элида. – Не окажусь, - с тихой тоской повторила она еще раз. – В том-то и дело, что у меня нет в запасе этих двух жизней! Рэннет рассказал мне, что, оказывается, я в первый раз умирала в возрасте трех лет. Я утонула, а когда меня достали из воды, и я очнулась, то в моей руке был предмет, не принадлежащий моему Миру. И я некоторое время произносила странные слова не неизвестном языке. Так что эта жизнь – последняя, и когда я умру, то умру окончательно… и не смогу помочь Энгору! – с ужасом закричала она. – Я не смогу ему помочь, и он со своими людьми умрет страшной смертью от жажды и голода! Я не согласна! Ты слышишь отец я не согласна менять жизнь моего мужа на чужие жизни, сколько бы их не было! – уже в истерике кричала она.
- Я не знал. Я не знал об этой смерти и думал, что у тебя в запасе еще есть жизни. Мне надо подумать, - не сказав больше ни слова отец вышел из комнаты, следом за ним вышли и остальные. Элиде ни чуточки не было стыдно ни за свои слезы, ни за свою истерику. Мир отца и люди, что его населяли, были настолько непохожи на тех людей, что она привыкла видеть, что она ощущала их совсем чужими.
Она подошла к окну и прислонилась щекой к стеклу, неожиданно вспомнилось, как Полина вот также стояла у окна и смотрела на своего любимого. В душе Элиды родилась такая… зависть? Да, именно зависть к этой девушке, которая так любила и не боялась ничего…
- Я тоже так хочу! – громко в пустоту сказала Элида. – Пусть Энгор не любит меня, но я хочу иметь возможность видеть его, хоть издали, хоть украдкой, хоть вот так через стекло. Я не смогу жить с мыслью, что больше не увижу его никогда! Я просто не смогу с этим жить! – Она выдохнула. Ей стало легче. Прокричав в пустоту то, что было для нее самым главным в жизни, она, словно путами связала себя со своим мужем. Так ей во всяком случае показалось на какую-то секунду.
Отец пришел через час.
- Элида, я попытаюсь вернуть тебя назад. Надеюсь у меня все получится. Мы не имели права забирать тебя, без твоего согласия– Отец говорил очень коротко. Что-то в его тоне ее насторожило.
- Ты хочешь вернуть меня в тело той девушки, в котором я находилась? – уточнила она.
- Нет. Это уже невозможно. Она умерла… к сожалению. И в этой смерти мы тоже виноваты, - тихо пробормотал он про себя.
- Но разве возможно отправить меня в мой Мир.
- Я не знаю. Единственным вариантом мы видим такой… - отец задумался. – Я проведу тебя в твой Мир и останусь рядом с тобой, чтобы в случае если тебе не хватит твоих жизненных сил, напитать тебя моей энергией.
- Но твое тело похоронено! Или ты займешь другое тело?
- Нет Элида. Я буду находится с тобой, как бесплотный дух. Помнишь я тебе рассказывал о тех Ходящих, чьи тела были уничтожены?
- А долго ты будешь рядом со мной?
- Может быть до конца твоей жизни. Я же не знаю, что с тобой будет, когда ты вернешься домой.
- А если за это время эта планета погибнет и вместе с ней твою тело? – Элида с тревогой взглянула на отца. Он как-то виновато улыбнулся, и она поняла, что в этом случае он обречен страдать бесконечное время, поскольку без своего тела он не сможет умереть. Она резко села на кровать. Она точно знала, что не позволит этому случится. Элида посмотрела в окно. Из этого тупика был только один выход: она должна спасти эту планету!

Глава 2

- Пап, а что вы хотели, чтобы я сделала, когда переправляли меня в этот Мир?
- Какая теперь разница? Ты отправишься домой немедленно.
- Я знаешь, вдруг подумала, что я могу хотя бы попытаться что-то сделать. Несколько дней… или недель я точно смогу здесь пробыть. Если ты меня перенесешь в тот день, когда меня отравили.
- Тебя отравили? – быстро переспросил отец, но Элида только махнула рукой, мол, эта ерунда не стоит ни малейшего внимания.
- Я постараюсь провести тебя к твоему телу, - он специально подчеркнул интонацией слово «постараюсь», поскольку ни он, и никто вообще не могли бы гарантировать, что это получится. Элида хотела еще что-то уточнить, но потом поняла, что просить о чем-либо бессмысленно, отец и так сделает все, что в его силах, поэтому она вновь повторила свой предыдущий вопрос:
- Так что вы от меня хотите? – отец помялся.
- Ты знаешь, что наша планета сдвинулась со своей орбиты и теперь медленно, но неуклонно приближается к Звезде. Мы погибнем. Это будет медленная и мучительная смерть всех живых организмов от повышающийся температуры, пока вспышка, взрыв прекратит существование планеты. Остался еще один шанс. Вывести некоторое количество космических кораблей и одновременно взорвать их. Ученые смогли бы рассчитать все… но видишь ли… взрывная волна будет направлена во все стороны таким образом многократно уменьшая свою мощность, нам же надо, чтобы энергетическая волна двигалась по строго заданной траектории. На планете будут выставлены щиты, опять же под строго рассчитанным углом. Энергетическая волна, ударившись о них отбросит нашу планету снова на прежнюю орбиту. Вот таков вкратце наш план.
- А я… - недоговаривая спросила Элида.
- Ты и направишь волну по нужному вектору, - ответил отец.
- Но если корабли взорвутся, я же взорвусь вместе с ними! Как же я направлю взрывную волну?
- Ты будешь находиться в особом корабле, отстоящим ото всех на достаточном расстоянии.
- Так мне что и кораблем надо учиться управлять? – поразилась Элида.
- Нет, нет. Пилот, штурман будут из добровольцев. – Отец замолчал, а потом едва слышно продолжил. - Ведь ваш корабль погибнет, когда взрывная волна, отразившись от щитов, двинется назад. Элида, словно воочию увидела весь тот ужас, который ей предстояло испытать. Она не знала, как выглядят энергетические волны, но ощущала, что это будет нечто ужасное.
- А разве нельзя улететь убежать от этой вернувшейся взрывной волны? – дрогнувшим голосом спросила она.
- У корабля не хватит мощности, а если использовать огромный корабль, то он будет медлителен и неповоротлив, результат будет таким же, а людей погибнет значительно больше. Тебе надо контролировать волну до самых щитов, а потом она вернется за секунды. – И снова Элида представила весь этот кошмар, но теперь она думала о другом.
- Отец, а почему вы решили, что я смогу управлять и контролировать этот взрыв? У меня просто нет таких сил! Я просто не смогу это сделать, как бы мне этого не хотелось!
- Элида, ты что! – Поразился отец. - Неужели ты думаешь, что тебя пошлют на смерть до того, как ты сама, и мы полностью убедимся, что ты сможешь это сделать? Сначала будут месяцы тренировок, потом мы будем изучать твои возможности, постаравшись усилить и помочь тебе, чем только возможно. Через несколько дней мы отправимся на орбитальную станцию, там ты будешь учиться находится в скафандре, а мы будем проверять, как материал, из которого сделан скафандр будет влиять на твои магические способности. Это очень важно, нам надо усилить их максимально, а не ослабить.
Одновременно с этим огромная группа ученых будет изучать твое магнитное поле, быть может удастся создавать его искусственно, это очень бы тебе помогло. – Элида слушала отца, и с каждым сказанным словом начала расти уверенность, что все получится, и тогда она, несколько невежливо его перебив, твердо сказала:
- Пап, я хочу получить кое-что, взамен за мою помощь!
- И что же это? – отец несколько насторожился.
- Я и сама не знаю, - потеряно сказала Элида. – Я тебе сейчас все расскажу, и ты сам решишь, что мне надо.
… Энгор заперт в крепости, - начала Элида. – Самой большой проблемой является отсутствие воды. Вода, в принципе есть, вот только она горько-соленая… - Элида вопросительно посмотрела на отца, и увидев, что он задумался, замолчала.
- Молекула воды состоит из атома кислорода и двух атомов водорода. В принципе, имея запас водорода и кислорода, воду вполне можно синтезировать. Хотя… ты говоришь, что есть запас соленой воды? – резко обратился он к Элиде. Она кивнула в ответ, а отец обрадованно сказал: - Ну, тогда считай эта проблема решена. Я закажу оборудование, которое опресняет и очищает воду. Там будет инструкция, так что собрать и использовать устройство не составит никакого труда. У тебя еще есть просьбы? – Элида снова кивнула.
- Я так поняла из объяснений лорда Рэннета, - начала она, - что крепость находится в горах, подходы к крепости охраняются, а портал невозможно построить из-за того, что маги частично блокируют и ограничивают возможности Лоута. Как ты думаешь, чем ему можно помочь? – с надеждой спросила она. Тут отец задумался надолго.
- Можно попробовать пробить тоннель под горой, достаточно длинный, чтобы выйти из-под действия магической блокировки.
- Тоннель под скалой? -  удивилась Элида. – Это же сколько времени его надо пробивать! – Отец пожал плечами.
- Я так точно сказать не могу, - начал мысленно прикидывать он, - допустим длина тоннеля должна составлять два километра, в день можно проходить до пятидесяти метров… значит, почти два месяца.
- Не подходит, - мрачно возразила Элида. – Маги услышат грохот разбивающихся камней и сразу обо всем догадаются.
- Никто не о чем не догадается, и никто ничего не услышит, - успокоил ее отец. – Порода будет дробиться ультразвуком на субстанцию, похожую на песок. Ее надо будет удалять, и это самая большая сложность. Можно, конечно, установить транспортерную ленту, но тогда придется увеличивать размеры тоннеля…
- Короче говоря – замкнутый круг, - подытожила Элида. – А ничего другого нельзя использовать? Например, оружие? – с некоторым сомнением спросила она, опасаясь, что в первую очередь сама будет его бояться. Но отец ее словно не слышал.
- А зачем транспортер? – вдруг спросил он сам себя. В крепости, наверняка, есть маги-воздушники, способные создать смерч или вихрь и этим вихрем убирать, образованный песок.
- Конечно! - Обрадовалась Элида. – Мне нужно такое устройство. Если что, то пробьем тоннель под горой. А что еще можно с собой забрать.
- О! – отец таинственно улыбнулся. – В данный момент этот прибор еще находится в стадии разработки, но уверяю тебя – ты будешь поражена.
- И что же это? – нетерпеливо спросила Элида.
- Наши ученые, - торжественно начал отец, - не могли смириться с тем, что существует какая-то неизвестная энергия и приборы-артефакты, работающие на основе этой энергии. Так вот они создали прибор, блокирующий излучаемые волны, то есть прибор, полностью блокирующий магические способности.
- Что?! – ахнула от ужаса Элида.
- Успокойся, эти способности блокируются только во время действия прибора, лишь только он отключается – способности возвращаются… во всяком случае так было с теми артефактами, что я привез. Как ты понимаешь, живого мага для опытов не было и проверить действие прибора было не на ком, ну, ну твоего переноса в наш мир.
- Они будут испытывать прибор на мне? – с еще большим ужасом спросила Элида. – А если мои способности не вернуться? Что тогда?
- Элида, прежде чем тебя подвергнуть опытам, сначала все убедятся, что твои способности останутся целы и невредимы. Ты – наша единственная надежда, и лучше прибор останется недоработанным, чем кто-либо решиться рискнуть тобой. Хотя, на твоем месте я постарался бы прихватить в тот Мир такую игрушку. Ты представляешь каким могуществом ты будешь обладать?
- Да, это было бы хорошо, - согласилась Элида. – Можно было бы заблокировать способности магов, чтобы Энгор мог построить портал. Стоп! Но ведь и способности Лоута будут также заблокированы?
- Ну все-таки вы будете понимать, что происходи, и хоть он не сразу сможет прийти в себя, у вас будет какое-то время форы… хотя. Можно построить купол, защищающий магов от этого воздействия, только купол будет большой, я не знаю, поместиться ли он в твой пространственный карман…
- А зачем нам купол для всех магов? – вдруг спросила Элида. – Портал будет строить Лоут, значит, защита нужна только для него одного.
- Хорошо, я передам твои слова той группе, что занимается этим вопросом. Думаю, все получится.
- А что насчет оружия? – снова напомнила Элида.
- Разумеется, ты получишь личное оружие, с помощью которого можно оглушить, парализовать и убить противника, в зависимости от мощности заряда. Это оружие достаточно легкое, надо только немного к нему привыкнуть. Инструктор объяснит тебе, как им пользоваться.
На другой день началась проверка магических способностей Элиды, и определения, с какой она может направлять энергию, выделившуюся при взрыве.

Глава 3

Тренировки проходили в огромном закрытом боксе и длились по нескольку часов. Первые попытки направить взрыв, ее очень разочаровали, но отец был спокоен, уверяя, что скоро результаты будут намного более впечатляющими. Элида не верила ему, но очень скоро убедилась, что отец прав.
Дома с ней не слишком усердно занимались тренировкой ее способностей. Матери достаточно было знать, что Элида обладает такими способностями, и поскольку из нее не планировали делать боевого мага, много усилий от Элиды не требовали. А зря. Теперь, когда с ней целенаправленно занималось несколько человек, она была потрясена результатами, которых добилась. Да, ее учителя не обладали магическими способностями, но они были хорошими наставниками, и те навыки, что использовались в любых других тренировках, пригодились и здесь.
Для начала выясняли, при каких обстоятельствах вырастает магический потенциал Элиды. Например, во время медитаций, или в спокойной обстановке, когда она уверенна в себе, а может при испуге, или в результате волнения и беспокойств? Все эти ситуации были многократно искусственно смоделированы в разных комбинациях, и результаты были получены не просто визуально, а подтверждены кучей диаграмм работы ее головного мозга. И все же, и все же. Элида начала понимать, что никаких ее сил, даже выросших вдвое, не хватит, чтобы совершить то, о чем ее просили.
- Я не смогу. – С горечью призналась она в один из дней. – Моих сил не хвати, как бы я ни старалась.
- Элида, - поразился отец, - неужели ты и вправду могла подумать, что мы этого не осознаем? Смотри! – И он включил экран, на котором появились какие-то огромные чудовищные конструкции, вокруг которых суетились роботы и рабочие, что-то измеряя, прикручивая, приваривая. – Это строят усилители, каждый из которых увеличит твою силу в тысячу раз. Таких усилителей будет сто, по пятьдесят с одной и другой стороны. Твоя энергия увеличится в сто тысяч раз! – с восторгом сказал он. - Усилители будут стоять друг от друга на огромном расстоянии, образуя полусферу с точкой концентрации твоей энергии, и когда она достигнет максимума, тогда и произойдет взрыв, волну от которого надо будет направить по нужной траектории. В этом, собственно, и заключается твоя задача – направить энергию взрыва по нужной траектории. – Но Элида думала о другом.
- Сто тысяч раз! – пораженно прошептала она. – А мне могут подарить такой прибор? – перебила она отца. Он засмеялся.
- Ну, устройство, усиливающее энергию в таких масштабах, ты не поднимешь и не сможешь забрать с собой, но… - он сделал загадочное лицо. – Кое-что в подарок ты получишь, - С этими словами он надел на запястья Элиды два браслета. - Каждый из них дает усиление твоих сил в десять раз, - объяснил он. – И того вместе в двадцать. А это уже кое-что. Видишь две кнопки? Красная дает максимальное усиление, но энергии браслета хватит лишь на несколько минут, зеленая кнопка, даст усиление всего в два раза, но счет уже пойдет на десятки минут. Заряжаются браслеты от солнечного света. – Элида с восторгом стала рассматривать подарок.
- А я могу кому-нибудь еще передать эти браслеты? – вдруг в волнении спросила, подумав, что Лоуту они будут нужнее. Отец почесал кончик носа.
- Ты имеешь в виду лорда Лоута? – спросил он. Элида кивнула. – Передать-то ты ему, конечно, можешь. Только, понимаешь, здесь нет больше ни одного мага, и мы не можем сравнить отличается ли магическая энергия одного мага, от магической энергии другого. Возможно, разная длина волны, или частота, или сила магического поля. Эти браслеты настроены на тебя, а там сама смотри.
- Поняла, - Элида кивнула головой, с радостью осознавая, что она действительно понимает отца, понимает все, что он говорит и о поле, и о длине и частоте волн. Почти три месяца Элида провела на орбитальной станции, и уже видеть не могла черный необозримый простор, на котором пылало Солнце этого Мира, из-за яркого света которого не было видно даже звезд, но и когда станция меняла положение, и теперь в окно иллюминатора было видно только яркие далекие звезды, их Элида тоже уже видеть не могла, закрывая экраны, картинами с видами цветов или каких-то зверей, но и эти картинки безумно ее раздражали. И цветы были не такими, какие бы ей хотелось видеть, и зверюшки не вызывали никаких положительных эмоций. Но он терпела. Терпела, понимая, что чем раньше все закончится, тем раньше она вернется в свой Мир, по которому уже безумно скучала. Ну или хотя бы в Мир Полины. Мир отца был настолько чужд для нее, что она уже мечтала о смерти, и о том, чтобы навсегда исчезнуть отсюда.
И вот этот день настал. Все уже было сто раз обговорено, сто раз проверено. Материал из которого был изготовлен защитный скафандр Элиды легко пропускал ее силовое магическое поле, в то же время имел максимальные защитные характеристики для всех других видов поражений. Она уже упаковала все свои подарки, понимая, что после этого полета в этот Мир она уже не вернется. Техники еще раз проверили работу всего оборудования, после чего маленький корабль, в котором, кроме Элиды было еще четыре добровольца, хорошо осознающих, что они идут на смерть, оторвался от орбитальной станции, и полетел в отведенное ему место, ожидая времени и сигнала.
Площадка, на которой находилась Элида, располагалась в носовой части корабля и представляла собой прозрачную капсулу, внутри которой находился пульт с той самой важной и заветной кнопкой, при нажатии которой, должен был начаться весь апокалипсис. Такая обычная кнопка, как и на любом другом устройстве. Элида несколько раз нажимала ее во время тренировок, чтобы с уверенностью сделать это и нужный час.
Планету Элида не видела, поскольку весь экран загораживало огромное сооружение, которое, собственно, и предстояло взорвать. Элиде показывали анимацию того, что должно было произойти, выглядело все красиво, эффектно… и совсем не страшно.
- Внимание, приготовиться, - услышала она в наушниках голос координатора. Элида сосредоточилась, вспоминая все полученные знания по концентрации своей энергии, она знала, что где-то в пустоте, включилось сто усилителей, также набирая максимальную мощность. - Начали, - раздался новый приказ, и Элида нажала кнопку, одновременно выставляя магический щит, не позволяющих взрыву распространяться во все стороны. Она не слышала взрыва, видела лишь тонкий луч, напополам разрезавший то, что находилось перед кораблем. Не было ни черных клубов дыма, ни языков пламени, лишь ломающиеся в мелкое крошево черные частички, густым облаком двинувшиеся к планете. - Все идет по плану, - снова услышала она сухой голос. – Взрывная волна достигла защитных щитов. – Даже сквозь мглу она увидела голубоватой отсвет зарева, когда волна столкнулась с барьером. – Начался откат, - спокойно прокомментировал координатор, и тут в наушники Элиды, ворвался голос отца: - Спасибо! Спасибо тебе, моя девочка! Спасибо за все! – Элида закрыла глаза, приготовившись к смерти, и только тут поняла, какую страшную ошибку совершила, надев этот мощный скафандр. Надо было надеть самый-самый плохой, тогда бы все кончилось мгновенно, но ей не повезло.
Взрывная волна крушила, скручивала, ломала, оплавляла все на своем пути, дошла очередь и до Элиды. Ее скафандр сопротивлялся из последних сил, вновь и вновь восстанавливая сожженную поверхность… и вновь и вновь возвращая Элиду к жизни, не давая ей впасть в обморок, сохраняя ей ясное сознание, которое в теории было бы помочь справиться с аварией и устранить неполадки, в реальности же вновь и вновь заставляла переживать новые вспышки чудовищной боли из-за новых повреждений скафандра. Элиде казалось она сходит с ума, и это никогда не закончится. Поэтому, когда она вдруг увидела призрачную фигуру отца, протягивающего ей руку, она вцепилась в нее так сильно, как только могла. Быстрый переход, первый вдох, и снова ее тело скрутило от боли. Вот только эта боль была такая родная, знакомая. Фи-и-и, какое-то отравление.
- Элида, - услышала она голос Рэннета, - ты как? Тебе лучше? Ты пришла в себя?
- Да, - счастливо прошептала она и закрыла глаза.
… - Элида, продолжал уговаривать ее Рэннет, - может ты передумаешь? Зачем тебе отправляться в ту крепость?
- Я пойду, - упрямо отвечала Элида, не желая всего рассказывать даже Рэннету.
- Элида, - вдруг каким-то странным голосом сказал Рэннет, и когда она удивленно на него посмотрела, то увидела, что он стоит отвернувшись, явно не желая смотреть ей в глаза. – Элида, повторил Рэннет, - а если Лоут не любит и не полюбит тебя? – Голос Рэннета был таким, что Элида поняла, что его слова очень важны. Но именно в этот момент, она совершенно не думала об этом.
- Любит – не любит, - с раздражением сказала Элида, - разве в этом дело? Вы представляете как я буду жить, зная, что я могла спасти Лоута, но не сделала этого только по причине того, что он меня не любит? Представляете? А я ведь, действительно могу его спасти. Вы мне верите?
- Верю, - твердо сказал Рэннет, - и безумно горжусь, что являюсь другом (а я надеюсь, что это так, - добавил он), - такого человека, как ты. Я помогу тебе добраться до крепости, а Лоуту голову оторву, если он тебя когда-либо обидит, - с угрозой сказал он. Элида тихо засмеялась, было так приятно это слышать.



Глава 4


Элида стояла рядом с Рэннетом с волнением всматриваясь в его лицо и слушая, как тот в третий раз повторяет одну и ту же фразу: «Лоут, надень брачный браслет», но поскольку каждый раз после произнесенной фразы лицо Рэннета перекашивало от гнева, Элида понимала, что его упрямый племянник не соглашается это делать, требуя ответа на вопрос, для чего это ему нужно.
- Лоут! – терпение Рэннета иссякло, и он рявкнул так громко, что Элида подпрыгнула. – Как твой начальник я приказываю тебе надеть брачный браслет, не задавая никаких вопросов! – лицо Рэннета расслабилось, очевидно Лоут выполнил его приказ. Он повернулся к Элиде, прижал ее к себе, поцеловал в висок. – Теперь все зависит от тебя, - тихо шепнул он, - если ты уверена в своих силах, уверена в том, что делаешь…
- Уверена! – перебила его Элида, не желая в этот момент кому-то и что-то доказывать.
- Тогда иди! – Рэннет понял все правильно и отстранив ее от себя, сделал два шага назад внутрь комнаты. Элида положила правую руку на свой брачный браслет, закрыла глаза, представляя своего мужа и всеми силами потянулась к нему, желая оказаться рядом.
Приятная прохлада кабинета Рэннета сменилась жарким и обжигающе сухим воздухом. Элида открыла глаза и увидела Лоута… приткнувшегося у каменной стены, в какой-то скрюченной позе. Он даже не заметил появления Элиды, поскольку находился в полузабытьи, граничащим с обмороком. Выглядел он ужасно. Худой, небритый, растрескавшиеся губы, ввалившиеся щеки. Глаза Элиды (увы, увы), вместо жалости сверкнули злорадством. «Будешь знать, козел (она вовсю использовала лексикон, почерпнутый во время ее нахождения в теле Полины), как не прощаться со своей женой отправляясь на невыполнимое задание! - пронеслось в ее голове, однако, жалость все же поборола злость и ее руки потянулись к мужчине. – Так, - мысленно повторила она полученную инструкцию врача, - у всех людей в крепости будет обезвоживание и именно это является главной угрозой. Чтобы восстановить организм, надо взять светло-сиреневую коробку, зафиксировать ее на руки в районе локтевого сгиба и нажать на поршень. Игла сама найдет вену, и сама медленно прокапает лекарство, необходимо лишь следить за тем, чтобы больной нечаянно не сдернул капсулу с руки», - Элида прямо-таки слышала немного чирикающий голос ведущего врача госпиталя.
Она сделала все по инструкции, и теперь терпеливо ждала, когда капсула опустеет и Энгор придет в себя. Элида убрала с руки пустой флакон, но Лоут как сидел в скрюченной позе, так и сидел, только немного задергались веки, словно он пытался проснуться, но не мог. Она достала вторую порцию лекарства, но теперь прикрепила его к другой руке. И снова она ждала, когда лекарство впитается и подействует. Вторая порция помогла. Ее муж открыл газа, но смотрел он на нее настолько странным взглядом, что она догадалась – он думает, что она либо галлюцинация, либо бред.
В этот момент послышались голоса. Двое мужчин приближались к тому месту, где сидел Лоут.
- Надо посмотреть за этим домом, - говорил один из них. – Герт сказал, что видел, как он пошел в эту сторону. Надо его отправить в лазарет.
- А как мы его отправим, если он откажется идти?
- Мы скажем, что Алену стало хуже. Главное, чтобы он пошел с нами и… - голос мужчины осекся, и он вытаращенными глазами уставился на Элиду.
- Привет! – солнечно улыбнулась она. Рядом таким же истуканом застыл его друг. – И вам здрасти, - доброжелательно сказала она, не зная, как быстро объяснить свое появление. А делать это следовало немедленно, мужчины уже выставили защитные магические щиты, готовясь к атаке. – Мальчики, - несколько снисходительным тоном сказала она, не зная, как к ним обращаться. Ну не вызывали они в ней страха, наоборот, в ее душе рождалось какое-то покровительственно-заботливое чувство, похожее на то, какое бывает у пожилых жен начальников застав. Словно все они находятся под ее опекой и заботой. – Я жена герцога Лоута. Вот мой брачный браслет и как вы видите на его руке точно такой. С помощью этих браслетов я и переместилась. У меня вода, - и Элида, словно волшебник достала из пустоты канистру с водой, едва удержав ее в руках. Мужчины жадно посмотрели на воду, но забрать ее из рук Элиды не решились.
- Без разрешения командира мы не может, - извиняющим голосом сказал один и з них и с надеждой посмотрел на сидящего Лоута. Но тот все тем же странным взглядом продолжал смотреть на Элиду, никак не реагируя на происходящее.
- А может его как следует пнуть? – задумчиво предложила она, с удовольствием выбирая место, куда бы его стукнуть побольнее. Лоут быстро взглянул на нее и все его оцепенение осыпалось, словно шелуха.
- Элида? – пораженно спросил он. – Ты откуда здесь взялась? – Услышав этот вопрос Элида сразу поняла несколько вещей. Во-первых, Энгор не помнил о своем разговоре с дядюшкой. Во-вторых, он не надел бы этот браслет добровольно ни при каких обстоятельствах, в-третьих (и это было самым печальным), ее муж, совершенно не думал и не вспоминал о своей жене - то есть о ней. Сердце затопила такая обида! Она столько сделала для этого козла, столько преодолела, а он… Одновременно хотелось и плакать, и наговорить ему мерзостей, даже не наговорить, а наорать во все горло, чтобы все слышали и все знали, какой он моральный урод! Элида глубоко вдохнула, и понимая, что разговор и объяснение с Лоутом затянется надолго, сказала:
- Я все расскажу и все объясню, но поскольку это долгий разговор, поэтому сначала надо напоить всех людей в крепости, а потом разговаривать. - Элида поставила еще одну емкость с водой и вопросительно взглянула на мужа. Лоут нахмурился, он не любил, когда кто-то перехватывал у него инициативу, но увидев какими жадными глазами смотрели на воду его подчиненные, нехотя кивнул. Воины подхватили две канистры и мгновенно исчезли из вида. Элида подумала, что Лоут также хочет пить, поэтому протянула ему литровую бутылку из личных запасов. – Попейте, предложила она, - уверена, вы тоже хотите пить. – Но Лоут не шевельнулся. Элида поразилась его упрямству. Он скорее сдохнет от жажды, чем прикоснется к воде, не дождавшись ее объяснений. «Ну, значит, так тебе и надо!», - мысленно подумала она и стала рассказывать. – Ваш вопрос о том, как я сюда попала очень сильно удивил меня, - спокойно начала она.
- Чем же? – очень вежливо спросил Лоут, голосом каким разговаривают на светских приемах, но никак не заставе, под пекущим солнцем, когда горло раздирает от жажды.
- Видите ли, - сразу же подхватила его светский тон Элида, - у меня была только одна возможность попасть сюда – это перенестись с помощью наших брачных браслетов. Я этой возможностью и воспользовалась, поэтому мне так и удивителен ваш вопрос. А еще мне безумно приятно, что вы не снимаете свой брачный браслет ни днем ни ночью, - томным голосом прошептала она в конце своей речи, томно вздохнула, и даже закатила от умиления глаза (а что ей было терять Лоут же не помнил, что ему браслет надеть приказали).
Энгор поддернул рукав рубахи и уставился на брачный браслет и на руку, словно ему не принадлежало ни то, ни другое.
К сожалению, ее номер с Лоутом не прошел. Как только он пришел в себя после первого изумления, то сконцентрировался, и слово в слово вспомнил и разговор с Рэннетом и его последний приказ надеть браслет.
- Брачный браслет мне приказал надеть Рэннет, но он ни слова ни сказал о том, что это надо сделать для того, чтобы помочь вам перенестись в крепость, - все тем же любезным тоном, но уже с искорками ярости в глазах сказал Лоут. – Поэтому я снова повторяю… - он на секунду запнулся, поскольку ответ на вопрос: «Откуда вы тут взялись?», он уже получил, следующий вопрос следовало сформулировать совсем по-другому: – Что вы здесь делаете? – после легкой заминки спросил он.
- Как что? Стою. – Он похлопала глазками, изображая полную дуру.
- Элииииида! – прошипел Лоут, и вся маска светскости мгновенно слетела с его лица. – Что вы здесь делаете? – почти по слогам отделяя каждое слово повторил он. Но Элиду теперь было не прошибить ни грозным взглядом, ни шипением. Жизни в теле Полины дала ей столько! В-первую очередь научила ставить на место наглецов и хамов используя сарказм и иронию, в качестве главного оружия.
- Прежде, чем отвечать, мне бы хотелось услышать ваши предположения. Итак… - Она замерла, глядя в глаза мужа. Лоут поморщился, ему явно не понравился тон Элиды, но вызов был брошен, и он с уверенностью сказал:
- Вы узнали о том тяжелом положении, в котором я оказался со своим отрядом и каким-то немыслимым образом уговорили Рэннета помочь вам переправиться в крепость, - он замолчал в ожидании ответа Элиды. Услышав эти слова, Элида скривилась не хуже Лоута: «Я так не играю, - мысленно простонала она. – Этот гад просто мысли читает», - но вслух она сказала совсем другое.
— Значит, лорд Рэннет все-таки непроходимый дурак, - с задумчивым видом, и очень озабоченным голосом тихо пробормотала она (но так, чтобы Лоут хорошо это расслышал), и замолчала.
- Что вы там бормочете? – спустя некоторое время удосужился поинтересоваться он (не без внутренней борьбы, поскольку он не желал признаваться в своем интересе, но имя Рэннета его насторожило).
- Говорю, похоже лорд Рэннет совсем дурак! – громко, как глухому прокричала она почти в ухо Лоуту. – Это ж надо! Отправить меня в крепость, не подумав о том, что мне придется отобрать часть рациона и воды у ваших подчиненных! – Элида хотела прокричать всю фразу в одной тональности, но эмоции пересилили, поэтому она закончила фразу такими саркастическими нотками, что не услышать их было просто невозможно. И Лоут услышал. – Я обязательно при встрече передам ему ваше мнение! – все так же громко кричала она. – Надеюсь оно ему будет интересно! – глаза Лоута полыхнули, и волоски на ее руках встали дыбом. Она поежилась, решив быть с мужем поосторожнее: сарказм сарказмом, но жизнь дороже, тем более она у нее осталась только одна-единственная.
Тем не менее ее слова возымели действие. Лорд Лоут замолчал, а потом спросил уже совсем другим, деловым и спокойным тоном:
- Вы с лордом Рэннетом нашли способ как нам помочь? У вас с собой запас продуктов и воды? Насколько большой запас? – услышав, какие вопросы больше всего интересуют Лоута, Элида сделала правильный и невеселый вывод о том, какая самая большая и нерешаемая проблема в этой крепости. Но она солгала бы, сказав, что привезла достаточно продуктов и воды, это было не совсем так. Воду нужно было добыть, а к питательным смесям… привыкнуть, но она не собиралась в данную минуту ничего обсуждать, поскольку вопрос был очень серьезным и требовал много времени для его обсуждения, а тем более решения, поэтому она твердо сказала:
- Я не скажу больше ни слова, пока не увижу, что вы достаточно поели и выпили достаточное количество воды! – Лоут нахмурился, он явно не любил, когда им командовали, но Элида знала, что она права. -  Я видела в каком вы были состоянии. Вы не имеете права оставаться без сил, и… - она замолчала не зная, что еще сказать. – В общем пока в не пообедаете, я буду молчать! – Она демонстративно сложила руки, всем своим видом показывая твердость сказанного слова. Лоут несколько секунд посверлил ее глазами, потом сказал почти примирительно:
- Как только вы оставите воду и продукты, я немедленно порталом отправлю вас обратно! Вам тут делать нечего. – В ответ Элида не сказала ни слова (сдерживая свое обещание), но мысленно подумала: «Говори, что хочешь, ты даже не представляешь, что я привезла с собой, а когда узнаешь, то… обалдеешь!», - она с удовольствием использовала лексикон из Мира Полины, поскольку обычные слова, были слащавы, высокопарны, и не отражали бушующих эмоций. К тому же их никто не понимал, и это ее безумно радовало.

Глава 5

Лоут резко развернулся и начал спускаться по крутой лестнице, выбитой прямо в стене. Элида пошла следом за ним.
- Будьте осторожны, - неожиданно предупредил он. Элида испуганно огляделась по сторонам в поисках невидимых врагов или ядовитых насекомых. Заметив, что она крутит головой по сторонам, Лоут досадливо уточнил: - Я хотел сказать, что лестница очень крутая и вам надо осторожно спускаться по ней. – После всего что с ней случилось, после того страха, что она пережила на планете отца, ее предупреждали о том, что по лестнице надо спускаться осторожно! Элиде пришлось отвернуться, закрыть лицо руками, и сжав всю свою волю в кулак, погасить зарождающийся истерический смех. Ей было совсем не смешно, просто пережитый страх, пережитое волнение, только сейчас начинало осознаваться ее разумом и грозило вырваться в истерическом приступе то ли смеха, то ли плача.
Ей удалось справиться с собой и тут она обнаружила, что все это время Лоут внимательно наблюдал за ней пытаясь понять, что происходит, и почему Элида так себя ведет. В Мире Полины она бы пренебрежительно махнула рукой, сказав: «Не обращайте внимания». – Здесь же такое ее поведение выглядело очень странным, поэтому ей пришлось сказать спокойным и холодным голосом:
- Я потом объясню, - добавив мысленно про себя: - Может быть. – Лоут согласно кивнул и продолжил спускаться, слегка развернувшись к ней боком, готовый помочь в любую секунду. У подножия лестницы он протянул ей руку, и Элида с удовольствием оперлась о нее, неожиданно почувствовав, до чего же приятно опираться на надежную, крепкую руку сильного мужчины.
- Я проведу вас в мою комнату, где вы сможете отдохнуть, - между тем продолжал Лоут. – К сожалению, хоть эта комната и является лучшей в крепости, она далека от тех условий, к которым вы привыкли, но пос…
- Меня устроит любая комната, - перебила его Элида. Лоут коротко взглянул на нее и дальше шел молча, не пытаясь оправдываться или извиняться. Какими-то сложными переходами он провел ее в крепость, потом они поднялись на второй этаж, и он толкнул дверь комнаты. «Это же его личная комната! – Мысленно вскричала Элида, только сейчас осознав, какие возможности откроются перед ней в личных «апартаментах» мужа. Она сразу же представила, как открывает ящики стола, перебирает бумаги, письма, рассматривает шкатулки, коробочки, перекладывает вещи в шкафу. Ведь, Лоут, наверняка забрал с собой какие-то важные и дорогие для него вещи, вот и посмотрим, чем он там дорожит. - Надо все хорошенько рассмотреть и покопаться в его вещах! - с восторгом подумала она и тут же поняла, что не одной ей в голову пришла эта мысль, Лоут подумал о том же! Они встретились взглядом и поняли друг друга без слов.
- Я наложу заклинание на все мои вещи, - тихо предупредил он, Элида с сожалением вздохнула.
 В комнате прежде, чем сесть, она взяла стакан, налила в него воды, бросила капсулу белого цвета, и размешала жидкость. Увидев, с каким вниманием Лоут следил за всеми ее манипуляциями, она любезно пояснила.
— Это молоко. Я хочу, чтобы вы его попробовали. Конечно, это не настоящее молоко, это специально подобранная смесь разных полезных для организма веществ, которым придали вкус молока. Главное, что такого стакана хватает на то, чтобы испытывать прилив энергии в течении двенадцать часов, и не чувствовать упадка сил и голода. - Чтобы Лоут не сомневался и не опасался, она сделала один глоток и протянула ему стакан. Он выпил не раздумывая. Элиде понравилось такое безграничное доверие к ней, впрочем, по-другому и быть не могло.
Она поставила на стол пять больших контейнеров, доверху наполненных шариками разного цвета.
- Что это? – удивился Лоут.
— Это концентраты бульонов разного вкуса. Коричневые – мясной бульон, бежевые – куриный, серые – грибной, зеленые - овощной, белые – молоко. Этими бульонами можно поливать отваренную крупу, но можно пить и просто так. Повторяю – главное они дают прилив сил на двенадцать часов. – Лоут кивнул и убрал коробки со стола. Она думала, что он уйдет, но Лоут продолжал внимательно смотреть на нее, она поняла, что он ждет, когда же она покажет ему канистры с водой, но таких канистр у нее как раз-то и не было. – Это все, - мило улыбнулась она ему, хорошо поимая какое страшное разочарование он испытает от ее слов. Лоут мигнул раз, другой. С одной стороны дареному коню в зубы не смотрят, с другой… Какой смысл в этих концентратах, если их нечем развести. Она внимательно наблюдала за ним, ей хотелось узнать, как быстро он сможет взять себя в руки и скрыть разочарование, но она недооценила своего мужа. Ее слова о том, что все согласовано с Рэннетом, не прошли мимо сознания Лоута, поэтому чуть помедлив, он сказал совершенно спокойно:
- А мне кажется, что это еще не все. Думаю, самое главное вы оставили напоследок… и это будет нечто удивительное. – Элида засмеялась и кивнула головой, но потом ее радость поубавилась, как только она вспомнила, какой механизм, или прибор, короче говоря, какую жуткую конструкцию, ей предстояло собрать.
- Да, - с тяжелым вздохом сказала она, самое важное я приберегла напоследок, и мне понадобиться ваша помощь, чтоб собрать это устройство.
- Что за устройство? – сразу же заинтересовался Лоут. Но Элида лишь махнула рукой.
- Его название вам ничего не скажет, а вот принцип действия у него заключается в том, чтобы сделать из соленой воды пресную.
- Устройство будет выпаривать воду? – не унимался Лоут, Элида отрицательно покачала головой.
- Он будет разбивать солевой раствор на атомы и конструировать из них молекулы воды… как-то так, - неуверенно сказала она, усмехнувшись несколько снисходительно, поскольку понимала, что сейчас Лоут засыплет ее вопросами: что такое атомы, что такое молекулы? Но Лоут молчал. Она удивленно взглянула на него и заметив его отчужденный взгляд, поняла, что он правильно истолковал и ее усмешку, и ее снисходительный взгляд. Элида поняла, что он больше ничего не спросит, а еще она поняла, что потеряла свой шанс душевно приблизится к нему, о котором так мечтала.
«Да, что же я за дура такая! – подумала она. – Вот нечему меня жизнь не учит! – но потом она поняла, что ее поведение, как раз и результат этих прожитых жизней, когда ее самооценка и самоуважение поднялись на бесконечное количество ступеней, по сравнению с тем, какой она была, когда вышла замуж за Лоута. И все же… - Я могла бы хоть не так открыто показывать ему свое превосходство, - с некоторой злостью на себя, думала она. – И чего я добилась? Я же знаю, насколько ему неприятно осознавать, что он… не глупее, нет, а что он не владеет теми знаниями, что есть у меня. Но разве это его вина, или это мое достижение? – бичевала она себя. – Возможно, попади он в эти Миры, то вынес бы на порядок больше знаний и умений. А я? Похвасталась тем, что знаю о существовании атомов и молекул. Вот же достижение! - поругав себя всеми возможными способами, Элида попыталась снова установить с мужем доверительные, человечные отношения. Но в ответ на ее попытки, Лоут был лишь предельно вежлив, внимателен и холоден. – Вот же, гад, - в отчаянии думала она. – Ни одного обидного слова не сказал, не сделал ни одного отталкивающего жеста, а я чувствую себя… отвратительно. Ну и фиг с ним!» – зло подумала она, не сумев пробиться сквозь его психологический барьер, и тем не менее она сказала:
- Атомы и молекулы это такие невидимые глазу частицы из которых состоят все предметы, - Лоут молчал, никак не выражая своего восторга от услышанного. – Молекула воды состоит из атома кислорода и двух атомов водорода, - зачем-то добавила Элида, и лишь тогда Лоут удосужился поинтересоваться:
- А мне обязательно это знать? Без этих сведений мы не сможем получить воду? – Элида чувствовала себя так, словно маменька поставила ее в угол, как в далеком детстве, но что ответить Лоуту она быстро не смогла придумать (это потом она нашла такие ядовитые словечки, такие ехидные фразы, жаль, что Лоута рядом не было), поэтому только сказала.
- Нет, не обязательно. – Брови Лоута взлетели вверх, она поняла его даже без слов, мол, а зачем ты тогда это все мне рассказываешь? – Элиде стало так обидно, но эта обида помогла ей успокоится и общаться с Лоутом столь же вежливо и столь же холодно, как и он с ней.
- Так, где это ваше… устройство? - с почти незаметной запинкой спросил он.
— Это достаточно большая конструкция и лучше я ее достану сразу рядом с источником соленой воды. Лучше начать устанавливать его немедленно. Оно работает на солнечной энергии, и чем сильнее светит солнце, тем быстрее зарядится батарея. – Разумеется, Лоут не стал спрашивать, что такое батарея, а Элида больше ничего не стала ему объяснять, в который раз подумав: «Вот, козел. Да и фиг с ним. Хочет оставаться дремучим дураком, пусть остается!». Она думала, что они немедленно отправятся к озеру, или колодцу, в общем к тому объекту, который надо было опреснить, но Лоут неожиданно попросил ее.
- Я могу попросить вас немного подождать? – она удивленно на него посмотрела, и он сразу же объяснил: - Тот напиток, что вы мне дали, действительно, обладает теми свойствами, что вы описали, поэтому я хотел бы сначала, отдать эти коробки моим людям. Они очень истощены, им срочно надо восстановить силы. Элида потрясенно смотрела на Лоута, но не из-за восхищения его заботой о вверенных ему людях, а от мысли, что этот гад усомнился в ее словах и сначала попробовал этот напиток на себе, прежде чем дать его другим. Так сказать, выступил в роли лабораторной мыши. «Не мыши, а крысы! – мстительно подумала она. – Я вас не задержу, - сказал Лоут и как-то слишком внимательно посмотрел ей в глаза, словно читая ее мысли, но ей было все равно.
«Вот же скотина! – с яростью подумала Элида, глядя на закрывшуюся дверь. Она тяжело откинулась на спинку стула. – И так, что мы имеем? – невесело усмехнулась Элида, решив обдумать происходящее, пока есть время. – А ничего! – горькая улыбка тронула ее губы. – Ради этого му…а, - она грязно выругалась, - я так рвалась в этот Мир. Я сделала невозможное, чтобы спасти этого урода, и что? Где благодарность? Где восхищение? Где мужчина, лежащий у моих ног? Где все это? – патетично воскликнула она и засмеялась, представив Лоута лежащим на полу, уткнувшегося носом в ее ступни. Почему-то от этого видения ей стало противно, и она быстренько выбросила его из мыслей. – Хорошо, не надо у ног, но просто сказать спасибо, можно? Можно или нет? Я спрашиваю? – грозно обратилась Элида к невидимому собеседнику. — Вот же все-таки скотина, - второй раз повторила она и тяжело вздохнула. Скотина он или нет, но она все равно поможет и сделает то, зачем она сюда прибыла. И, по сути, ей даже не в чем было упрекнуть своего муженька, поскольку он ее ни о чем не просил.

Глава 6

Лоут пришел через пол часа. Элида к этому времени уже посетила «дамскую комнату» (ну то есть вытащила из-под кровати ночную вазу) со стоном открыв крышку, и с тоской вспоминая сантехническую роскошь и комфорт и Мира Полины, и Мира отца. Но выбора у нее не было – поэтому с отвращением закрыв горшок крышкой, она начала раздумывать, как бы расспросить у Лоута, куда выносить эту «прелесть». Ее не беспокоила стеснительность, к подобным вопросам она относилась спокойно, а вот Лоут… Вообще-то она понятия не имела, что он считает допустимым в разговоре, а что нет. С одной стороны, как разумный человек побывавший во многих переделках, никакие бытовые вопросы не должны были бы его шокировать, с другой стороны воспитание (мать его), традиции и условности, что вбивались в голову с самого детства. Хорошо, что ей долго не пришлось размышлять – короткий стук в дверь и Лоут уже стоит на пороге. И снова он вел ее длинными переходами, только теперь они вели все время вниз. Шли молча. Ни одного слова, ни одного звука. Стало заметно прохладнее и темнее. Лоут зажег факел, и Элида снова подумала о неудобстве таких осветительных приборов, по сравнению с фонариками. Лоут заметил, как она скривилась, когда взглянула на факел.
- Пока у нас не будет в запасе достаточного количества воды, - извиняющимся голосом сказал он, - я вынужден экономить свои силы, поэтому не могу зажечь магический светильник.
- Простите, - тихо сказала Элида, - об этом я не подумала. И снова повисло молчание. Коридоры, по которым они шли нравились Элиде все меньше и меньше. Пахло сыростью, воздух был затхлый и неприятный.
- Уже скоро, - коротко сказал Лоут, словно чувствуя ее состояние. Но не только воздух и мрачность коридоров беспокоила Элиду. Она ясно вспомнила, что опреснитель воды работает на солнечной энергии, значит, здесь должен быть источник солнечного света. А если его не будет, то опреснитель не сможет работать! Только она хотела сказать об этом Лоуту, как он опередил ее словами: - Уже пришли. -  Лоут быстро потушил факел, поскольку тот больше не требовался. Озеро соленой воды находилось в глубокой пещере, а высоко над сводом потолка, пылало солнце. Она перевела дух, кажется, все должно получится.
- Мне нужна небольшая площадка, чтобы выставить коробки, - сказала она, оглядываясь по сторонам, в поисках подходящего места.
- Коробки большие? – уточнил Лоут.
- Ну, примерно, такие, - Элида руками изобразила размер.
- Сколько коробок, - продолжал уточнять он.
- Всего пять, но две из них совсем маленькие. – Лоут тоже окинул взглядом водоем и стены, что его окружали.
- Подойдет только коридор. К водоему их выходит два. Этот и второй в западной стене. – Если он ожидал, что его слова помогут Элиде быстро сориентироваться, то он жестоко ошибался. Она не представляла ни где восток, ни где запад, ни где север или юг. В этой пещере она потеряла всякое представление о пространстве. Хорошо, что Лоут догадался об этом сам и рукой показал, где находится второй коридор. Лоут молчал в ожидании ее выбора, но даже с помощью его таких «подробных» подсказок и объяснений она не знала, что выбрать.
- Понимаете, - начала рассказывать она. – насколько я знаю это устройство должно стоять на сухой поверхности, под лучами солнца. По одной трубе должна поступать вода из источника, опресняться, очищаться, и выливаться из другой трубы в емкость. Еще по одной трубке, будет стекать концентрированный раствор, состоящий из всего того, от чего очистили воду. Я… - Элида беспомощно оглянулась в поисках такого места, где все это можно было бы обустроить. – Я не знаю, где все это можно установить.
— Это устройство тяжелое? – снова начал спрашивать он.
- Я смогла поднять каждый из ящиков, но в собранном виде, думаю двое сильных мужчин его смогли бы нести.
- Мне кажется, что наилучшим вариантом будет собрать… э-э-э опреснитель, - он запнулся перед новым словом, в коридоре, и дальше мы решим, как его устанавливать. – Элида согласно кивнула, и мгновенно на полу коридора выстроились пять коробок. Элида вскрыла первую из них. Вскрыла, посмотрела и испугалась. Весь ее высокомерный снобизм от ощущения своего превосходства от обладания такими невероятными знаниями, мгновенно испарился, поскольку лицезреть целую коробку каких-то деталек, понимая, что все их надо правильно соединить, не вызывал в ней ни малейшего энтузиазма, ее охватил ужас, от мысли, что она может ошибиться и не справиться. – Вы сможете это собрать? – Лоут сразу же уловил ее эмоции неуверенности и страха. Она судорожно сглотнула и тут же хлопнула себя ладонью по лбу (вспомнив в который раз, что от этой скверной привычки надо срочно избавляться)
- У меня же есть схема сборки! – радостно закричала она и достала из одной коробки серебристую прямоугольную табличку и дотронулась до нее рукой. – Это планшет, - пояснила она. – Здесь показано как надо собирать эту штуку, идите посмотрите. – Лоут встал рядом с ней и с нескрываемым интересом стал смотреть то, что она показывала.
На картинке появились пять ящиков, потом один из них словно по волшебству рассыпался на мелкие детали, слегка подкрашенные разным цветом, очевидно предполагалось, что детали одного цвета надо соединять между собой. Так и вышло. Детали, словно живые бросались друг к другу, соединялись и меняли цвет, показывая последовательность сборки, ящики так же открывались один за другим, пока вся конструкция не оказалась собранной.
- Как интересно и умно придумано, - пробормотал Лоут у нее над ухом, совершенно забыв о ее существовании, полностью погрузившись в рассматривание деталей. Картинка остановилась. – Я не успел все запомнить, - с сожалением сказал он, Элида хитро улыбнулась и провела пальцем по экрану и снова все делали засуетились, скручиваясь и соединяясь вместе. – И сколько раз можно повторять эти… эту… - Лоут не знал, как назвать.
— Это называется ознакомительное видео. Его можно смотреть хоть тысячу раз, лишь бы не забывать подзаряжать планшет.
- Хорошее изобретение, - снова похвалил он, Элиде стало так приятно от его слов, словно она сама изобрела и создала этот планшет. Они вместе распаковали коробки, но детали доставать пока не стали. – Нужна помощь, - сделал вывод Лоут, оглядев содержимое коробок. – Я позову пять человек, они помогут нам в сборке, - Элида дернулась, чтобы напомнить Лоуту, о необычности устройства, но он опередил ее: - Я прикажу им принести магическую клятву, что они никогда и никому не скажут, что здесь увидели или услышали. – Элида кивнула соглашаясь, а Лоут мгновенно исчез в коридоре. Она походила около коробок, потом выглянула и посмотрела на водоем, потом снова походила около коробок. В одиночестве, в этих темных коридорах ей было очень неуютно.
- Да где же Энгор? – недовольно ворчала она, позабыв какой длинный путь они проделали, чтобы спуститься. – Мрачноватое местечко, - вслух сказала она, чтобы приободрить себя, и сразу представила, как тоскливо было бы умереть здесь, да еще в одиночестве. Она помнила, как Рэннет сказал, что Лоут уйдет последним, растратив все силы, на помощь своим людям. Сразу перед глазами встало лицо Лоута в тот момент, когда она его увидела. Тот Лоут и этот – небо и земля. И уверенность во взгляде, и сила во всей фигуре: - И хамство, и наглость в голосе, - тихо с ядовитыми нотками в голосе закончила вслух свою мысль Элида.
- Интересно у кого? – раздался у ее уха вкрадчивый голос, и она с визгом подпрыгнула от неожиданности, поскольку совершенно не слышали ничьих шагов. Элида сначала хотела наорать на своего благоверного, потом до нее неожиданно дошло, что, находясь в пограничной крепости и Энгор, и его люди, наверняка, осуществляют немало вылазок в стан врага, и умение ходить бесшумно, часто является главным, чтобы выжить. Это умение, эта привычка срослась с ними настолько, что так они ходят даже в собственной крепости.
- Напугали, - угрюмо буркнула она, злясь на себя за такую реакцию, при этом, всем своим видом показывая, что на дурацкие вопросы она отвечать не собирается. Лоут улыбнулся, а потом махнул кому-то рукой и из глубины коридора вышли пятеро воинов.
- Познакомьтесь, Элида, - и он представил каждого из мужчин. Элида видела с каким интересом они смотрят на нее, вероятно ожидая чего-то необыкновенного. А что удивляться? Элида представила как их удивило требование Лоута принести магическую клятву (ведь они и так приносили подобную, когда поступали служить в его отряд), это говорило о том, что готовиться нечто совершенно невероятное.
Элида слегка приседала, при каждом представлении (в первый момент едва удержавшись, чтобы не протянуть руку для рукопожатия). Подчиненные мужа ей понравились. Молодые, энергичные, глаза блестят в предвкушении каких-то чудес. И чудеса (в их понимании), не заставили себя ждать. Сколько удивления, сколько восторга. Но это не помешали им быстро и четко собирать конструкцию. Когда опреснитель был собран, стало понятно, что необходим высокий помост, расположенный чуть ли не в центре водоема, только так солнечные лучи могли заряжать рабочие панели. Короткое совещание и вот уже десять человек строят необходимую площадку, а также мостки, чтобы можно было ходить вокруг этого сооружения. Увидев весь объем работ, Элида поняла, что сама ни за что бы не смогла бы сделать даже десятой части.
Опреснитель выглядел вполне безопасно. Прямоугольный корпус двухметровой длины, в поперечнике метровой высоты и ширины, к которому с двух сторон подходят трубы. По одной труде всасывается соленая вода, по другой она выходит очищенная от соли. Крыша опреснителя являлась солнечной батареей, дисплей, на который выводилась вся информация – на боковой стороне.
Работа заняла почти сутки, и Лоут предложил Элиде провести это время в его комнате, поскольку ее присутствие не требовалось. У нее было время побродить по крепости. Лоут выделил ей сопровождающего и тот не отпускал ее от себя ни на секунду, и как оказалось, даже спал в коридоре, держа дверь ее комнаты в поле зрения. Элиду такая навязчивость не раздражала. Она все понимала. Понимала, насколько она ценна, ведь только она обладала знаниями… жаль, что от этого на душе становилось, невыносимо тоскливо.
В дверь комнаты постучали.
- Элида, все готово, - раздался довольный голос мужа. – Что теперь делать? – Она вышла из комнаты, и они снова пошли к подземному озеру. Она придирчиво оглядела все сооружение, на вид все выглядело так как и в схеме.
- Что ж, - бодро сказала она. – Осталось только включить. – Элида прошла по мостам к опреснителю, протянула руку к кнопке и тут... Волна такого животного ужаса затопила ее сознание. Ей стало дурно. Дурно, в самом банальном смысле этого слова. Дурно, как какой-то кисейной барышне, при виде паука или гусеницы. Она отшатнулась, словно оступившись, и если бы не Лоут, упала бы с помоста в воду. - Я сейчас, я сейчас, - прошептала она, словно слепая, тыкаясь во все предметы, будто ища выход из лабиринта. Она не заметила, как очутилась в коридоре и только здесь, в полумраке, пришла в себя. Тяжело дыша, она прислонилась к стене, а потом и вовсе сползла на пол, обхватив колени руками и спрятав в них лицо.
- Элида, что случилось? – услышала она обеспокоенный голос мужа. – Что-то не так? Какая-то оплошность или опасность? Тебя что-то напугало? – Вопросы сыпались один за другим. Она отрицательно покачала головой. – Элида, что же все-таки случилось? – голос Энгора был мягким, внушающим надежду, успокаивающим. Таким голосом говорят с больными или детьми. Она подняла лицо и посмотрела на него. Увидев, что ее лицо залито слезами Лоут испугался по-настоящему. – Да что случилось, черт возьми?! - Взорвался он, и едва удержался, чтобы ее не потрясти как следует.
- Я не могу, - прошептала Элида.
- Что «не могу»? – чуть спокойнее произнес он.
- Я не могу нажать эту проклятую кнопку, - истерично закричала она. – Я не могу этого сделать! Я не могу даже прикоснуться к ней! Я не могу!
- Почему? – коротко спросил Лоут, и Элида отвернулась. Ее передернуло от мысли, что сейчас придется рассказывать. Хотя, как об этом расскажешь? Как передать весь свой нечеловеческий ужас от того, что все вокруг тебя сминается в комок, а этот чертов скафандр, не дает тебе умереть и агония длится и длится, длиться и длиться, а смерть все не наступает.
Она вздохнула и коротко, почти сквозь зубы, объяснила.
- Я умерла в другом Мире прежде, чем вернуться сюда, я знала, что умру, так было необходимо, я это понимала и ждала этого. Мне всего лишь надо было нажать на кнопку… На такую же, как эта. Не просто похожую, - повысила голос Элида, а точь-в-точь как эта. И когда я машинально протянула к ней руку, я словно оказалась снова там… Это был такой ужас, такой ужас, - быстро говорила она. – Было так страшно и ничего уже нельзя было поделать… Фу-у-у, - словно отдуваясь, вдруг сказала она. – Выговорилась и стало легче. Вроде прошло, - она прислушалась к себе. – Все равно никуда не денешься, - проговорила Элида, явно убеждая саму себя. – Какая-то несчастная кнопка! Нажать и все, - она попыталась сказать это веселым бодрым голосом.
- Я сам включу, - перебил ее Лоут. Элида с благодарностью посмотрела на него, получил в ответ очень серьезный, очень внимательный взгляд. – А что должно произойти после нажатия кнопки? – уточнил он.
 - Ну… - Элида задумалась. – Наверно эта машина начнет гудеть или тарахтеть. Там будет работать насос закачивая воду в емкость. - Лоут кивнул и исчез. Элида облокотилась о стену спиной, все еще не решаясь встать на ноги. Раздался какой-то гудящий звук, она поняла, что Лоут включил опреснитель. Она еще немного посидела, потом встала и пошла к мужчинам.
- А как скоро должна появиться вода? – спросил ее Лоут. Элида пожала плечами и взяла в руки схему сборки.
- Если опресненная вода не вытекает, то в первую очередь надо проверить открыт или закрыт вентиль. – Громко перевела она слова инструкции. – Вентиль – это вот это! – она ткнула пальцем в флажок и скомандовала: - Его надо развернуть. - Стоило это сделать, как вода струйкой потекла в подставленное ведро. Элида достала стаканчик, набрала немного воды, и только хотела попробовать, как ее руку перехватил Лоут и забрав стакан первым попробовал воду. Сделав глоток, он успокоено кивнул, мол, вода хорошая. Элида тоже сделала глоток и чуть не выплюнула, воды была дистиллированной. Она снова хлопнула себя по лбу (снова вспомнив о своем обещании избавиться от этой привычки. – Тут же есть емкость, в которую надо залить образец и тогда вода будет идти именно такого вкуса какой нам нужен! – радостно сказала она, и достав бутылку с родниковой водой, вылила в специальную емкость. На экране дисплея замелькали названия микроэлементов, обнаруженных в воде, и просьба подтвердить, что нужна вода такого состава. – Снова надо нажимать кнопку, - тихо простонала она, но сейчас эта процедура никакого ужаса уже не вызывала. Почти спокойно Элида подтвердила свою команду, и убедившись, что теперь вода такая какая надо, она пошла в свою комнату.

Глава 7

Уже наступила полночь, а Элида все не могла уснуть. То ей было слишком жарко, то слишком холодно, то слишком жестко, то слишком мягко. Не спасал даже удобный спортивный костюм, который она использовала вместо пижамы, хотя в нем было предусмотрено несколько функций, чтобы сделать жизнь обладателя костюма максимально комфортной.
- Да, что же это такое? – тихо возмущалась Элида, ворочаясь с боку на бок. Она уже и воду пила, и окно открывала, и неподвижно лежала, а сон все не шел и не шел. Да как же ему прийти, если только стоила Элиде закрыть глаза, как мгновенно появлялась картинка сминающегося корпуса корабля и иллюминаторов, рассыпающихся осколками специального противоударного, жаро и хладостойкого стекла. У нее были с собой капсулы, которые могли подавить это состояние, но отец советовал принимать их лишь в крайнем случае, вначале постаравшись справиться своими силами. С Элидой занимался психолог, показывая ей методики снятие такого состояния. Кажется, сейчас было самое время их применить, но Элида до отвращения было противно вспоминать и психолога и методики и вообще все, что было связано с Миром отца, и она ничего не могла (и не хотела с этим делать).
Внезапно раздался легкий стук в дверь, и снова Элида удивилась, что не услышала приближающихся шагов. Она вздрогнула и пригласила посетителя войти. Элида точно знала, что это Лоут, оставалось только выяснить, что ему от нее понадобилось в такой поздний час.
- Я услышал, что вы не спите. – Тихо начал он. – Возможно это последствия каких-то пережитых вами потрясений, и я мог бы помочь… - Элида быстро взглянула на него. Голос непривычно мягкий, в глазах… жалость! Щеки Элиды вспыхнули, глаза гневно сверкнули.
- НЕ СМЕЙ-ТЕ МЕ-НЯ ЖА-ЛЕТЬ! – по слогам чеканя каждое слово в ярости крикнула она. – Я осознанно сделала свой выбор. Я осознанно шла на смерть. Я хорошо понимала, что я делаю… - Элида хотела сказать все это с гордо поднятой головой, но ее голос сорвался, губы и лицо задрожали, и она едва смогла прошептать: - Я только не знала, что это будет так страшно, так долго и так больно, - она вздохнула и продолжила уже спокойнее, но почти скороговоркой желая выговориться хоть кому-нибудь, хоть даже Лоуту. - Отец меня предупреждал, что у меня может быть срыв. Предупреждал, что такие потрясения так просто это не пройдут. Но у меня все было нормально, может из-за того, что все так быстро закрутилось: Рэннет, перенос, крепость, вы, и вот надо же, - она горько усмехнулась, - из-за какой-то долбанной кнопки, меня так накрыло. – Она судорожно вздохнула и сжала пальцы, стараясь успокоиться.
- Может пойдет погуляем? – вдруг предложил Лоут. – Вы еще не видели крепость ночью. Тут очень красиво. Такое черное небо и сумасшедше яркие звезды…
- Только не черное небо и звезды! – закричала Элида, но уже без горечи, а скорее со смехом. – С некоторого времени я ненавижу черное небо в придачу со всеми звездами на свете.
- И все равно вам надо пройтись, - не сдавался Лоут. И Элиде вдруг и самой захотелось выйти из комнаты и погулять по каменным стенам крепости. Она сделала шаг к двери.
Вы пойдете в таком виде? – поразился Лоут.
- А вы хотите, чтобы я сейчас переоделась в платье?! – в свою очередь возмутилась Элида с отвращением вспомнив, как тяжело и долго натягивать на себя эти юбки, как противно (извиваясь всем телом), затягивать шнуровку. – К вашему сведению это очень хороший спортивный костюм, в таких костюмах ходят где угодно и никого это не шокирует! Впрочем, - вконец разобиделась она, - Не хотите идти – идите! Лоут, не отвечая смотрел на нее, потом подошел к шкафу и открыв его протянул Элиде свой халат. Халат был роскошен. Темный переливающийся шелк, снизу подбитый теплой, легкой тканью. Рукава и ворот оторочены мягким и пушистым ворсом.
- Я буду в нем похожа на Деда Мороза, - тихо побормотала Элида, но халат приняла и быстро его надела. Рукава были слишком длинные, да и пояс болтался на бедрах. Элида запахнула полы халата, решив не завязывать, но Лоут с этим не согласился. Он вытащил пояс из шлеек, обмотал вокруг талии Элиды и принялся завязывать бант. И до того его действия были какими-то… интимными, что она густо покраснела и побыстрее отстранилась, чтобы не покраснеть еще больше. Они вышли из комнаты и поднялись на стену, защищенную каменными зубцами. Элида и правда не могла смотреть на звезды. Почти три месяца она провела на корабле в тренировках и единственным «пейзажем» были те самые пресловутые звезды, на которые она любовалась в окно иллюминатора.
- Элида, а у вас были мужчины в тех Мирах? – неожиданно спросил Лоут, глядя куда-то в даль.
- Какие мужчины?! – фыркнула Элида. – Я пока вживалась в чужое тело, пока переваривала полученные знания… - Она не успела договорить, поскольку ее перебил Лоут.
- Вообще-то после этих моих слов должно было прозвучать: «Никто ни в одном из Миров не может сравниться с вами!», - эти слова он произнес пафосным и восторженным тоном, очевидно подражая какой-то влюбленной дуре. Элида от возмущения… подавилась и потом долго кашляла под тихий смех своего мужа.
- Мне бы хотелось посмотреть… на врагов. Лорд Рэннет говорил, что крепость находится в полной блокаде, откашлявшись и устав бросать на Лоута гневные взгляды, сказала Элида. Если ее просьба его и удивила, он ничем не выдал своих эмоций, а просто повел ее вперед, чуть ускорив шаг. Шли они более получаса.
— Это восточная сторона крепости представляла собой отвесную скалу, уходящую в бездонную пропасть. Здесь раньше был мост, это было единственное место, по которому можно было пройти через этот провал. Именно этот мост и охраняла крепость. Мост разрушили маги, но, разумеется, при необходимости его можно быстро восстановить.
- А что на северной стороне? - поинтересовалась Элида, оглядываясь по сторонам.
- На северной и южной стороне гранитный утес, представляющий из себя монолит чудовищных размеров. В котором, собственно, и вырублена эта крепость. Но туда мы не пойдем. Именно там находятся маги, блокирующие все наши попытки вырваться с помощью портала.
— Значит, на севере и юге на скале, маги, на востоке ущелье, с разрушенным мостом, а что на западной стороне? – спросила она.
- О! Там самое интересное, - с явной иронией сказал Лоут и снова ее куда-то повел. – Посмотри, - он кивнул куда-то вниз, и Элида выглянула из-за зубцов. Выглянула и ахнула. Перед ней расстилалось море крохотных огоньков. Жаль только, что каждый огонек, являлся костром, вокруг которого сидело полтора десятка воинов. – Впечатляет? – невесело усмехнулся Лоут. Она молчала пораженная этим зрелищем, но Лоут истолковал ее молчание по-своему. Он решил, что она замолчала парализованная страхом. – Элида, - хорошим, «человечным» голосом сказал он. – Я очень благодарен тебе за помощь. Я почти восстановил свои силы, на рассвете, я отправлю тебя домой.  – Элида резко развернулась, хотела сказать что-то едкое, колкое и хлесткое, но быстро ничего не придумалось (кроме нецензурных выражений на языке Мира Полины, которые Лоут все равно не понял бы), поэтому она просто ответила:
- Я никуда отправляться не собираюсь, ни домой, ни еще куда-либо. Ясно?
- Ясно, - спокойно ответил ее муж, а она вдруг по какому-то наитию поняла, что ее ответ пришелся ему по душе, и еще она поняла, что вопрос с ее отправкой домой остался открытым. «Ну это мы еще посмотрим, - мысленно сказала она, - кто кого и куда отправит». Она еще раз посмотрела на эту бескрайнюю светящуюся равнину и неожиданно подумала:
- А вам не кажется странным, - вдруг спросила Элида у Лоута, - что вокруг этой крошечной крепости собрались такие силы? Неужели, чтобы захватить ее необходимо столько воинов? И зачем им вообще эта крепость? Что в ней такого? Я думала, что вас держат в блокаде, чтобы заставить короля принять решение относительно замужества Дейзи, но для этого надо вдесятеро меньше людей. Что происходит?
– Они готовятся к нападению, и большой переброске сил, - спокойно объяснил он. – Это возможно только в этом месте. Сначала такого количества воинов здесь не было. Они прибыли три дня назад. Хамроут готовится к войне, и мы на пике удара. Он облокотился о какой-то камень и глядя вниз тихо спросил, словно сам себя: - Интересно, у нас есть хоть один шанс вырваться отсюда? – Глаза Элиды расширились, в голосе мужа она явно услышала… безнадежную обреченность?
- Конечно, вырвемся! – с жаром вскликнула она. – Это даже не обсуждается! – а потом она подмигнула ему с самым заговорщицким видом и улыбнувшись «пацанской» улыбкой из арсенала Кати Следчаковой добавила: - Я вам не рассказывала, какая у меня еще есть пара-тройка вещиц. Уверяю вас, им (она кивнула головой в сторону костров), они о-о-о-чень не понравятся, - нараспев протянула она. – Правда надо хорошо обдумать, какую именно из них использовать, - забеспокоилась она, - поскольку они обладают прямо противоположным способом возде… - Лоут не дал ей договорить, он схватил ее руками за ворот халата и припечатал к каменному зубцу.
- Элида, ты любишь меня? – спросил он, не глядя ей в глаза. Голос Лоута был равнодушно спокойным, также, как и его лицо. Элиде стало так тошно, так противно…
- Нет, - тихо и со злостью буркнула она. У Лоута дернулись губы.
- Элида, - повторил он, с какой-то непонятно настойчивостью. - ты любишь меня? – Что-то в его тоне, заставило ее сердце биться чуть быстрее, поэтому тоном, каким можно было бы сказать: «Хорошо, пусть на обед будет рыба», она сказала:
- Хорошо, я люблю вас, - и тут же поперхнулась, от того, что Лоут с такой силой придавил ее к камню, что ей стало трудно дышать, а сверху, в макушку головы, зазвучали слова сдавленным, постоянно прерывающимся голосом.
- Люби меня крепко-крепко, каждую минуту, каждую секунду, люби так, чтоб я это чувствовал каждое мгновение. Люби меня, когда будешь зла и раздражена, люби - когда мы поссоримся и ты будешь меня ненавидеть, люби – как бы ни было тебе со мной тяжело и плохо. – Лоут замолчал, а Элида вдруг остро ощутила, что это мгновение – самая важная минута ее жизни, что то, как она ему сейчас ответит, полностью изменит их жизни хоть в плохую, хоть в хорошую сторону. Лоут слишком сильно прижимал ее к себе, так сильно, что она даже не могла запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза, поэтому она сжала ладонями его пальцы, и сказала просто и спокойно:
- А по-другому любить я и не умею. – Его объятия чуть ослабли, словно он услышал именно то, что хотел, и тогда прошептал на одном выдохе также просто, и также спокойно.
- Я тоже. Я тоже по-другому любить не умею. – На какую-то секунду в душе Элиды вспыхнула надежда, вдруг показалось, что он говорит о своих чувствах к ней. Она замерла, ожидая продолжения, но Лоут молчал. Надежда погасла, мрак обиды и разочарования затопил ее душу.
- Что ж, - через силу выдохнула она. – Я безумно рада за леди Анабель. Надеюсь, она будет счастлива с вами. – Лоут замер, и Элида попыталась от него отстраниться, но он еще плотнее прижал ее к стене. Потерся подбородком и щеками о ее волосы и тяжко вздохнул.
- А без пафосных признаний в любви никак не обойтись? – с горькими нотками в голосе, в которых уже заметно пробивалось веселье, спросил он. – Ты же понимаешь, что я говорил о тебе.
- Если ваши слова о чувствах относились ко мне – то никак! – жестко ответила Элида, кусая губы, чтобы сдержать улыбку, а потом еще жестче добавила. – К вашему сведению, ученые установили, что мужчины любят глазами, а женщины ушами. Так что…
- Как это ушами? –  ужаснулся Лоут. Элида хотела что-то ответить, но вдруг поняла, что он придуривается, чтобы оттянуть время.
- Я жду, - непреклонным голосом добавила она. Лоут издал жалобный стон, но тем не менее произнес.
- Элида, я вас люблю.
- Не «вас», а «тебя», - командным тоном возразила она. – Так будет звучать намного… намного более искренне! – Лоут снова застонал ей в макушку.
- Я люблю тебя, - покорно повторил он, но Элиде было этого мало.
- И когда же ты меня полюбил? - подозрительно спросила она. – Когда смонтировали опреснитель? – Она ждала каких-то уклончивых фраз, но Лоут на этот раз ответил серьезно:
- Когда я тебя полюбил сказать не могу, а вот когда я это осознал, могу сказать с точностью до минуты.
- И когда же? – поразилась Элида. Она так страшно удивилась, что даже чуть отстранилась от мужа.
- В ту секунду, когда Харт сказал, что жалеет, что не встретил тебя при других обстоятельствах. Я на мгновение представил, что тебя кто-то может у меня отнять, и… - он замолчал.
- Что «и»? – требовательно спросила Элида, и даже подергала мужа за рубашку от нетерпения.
- И я понял, что сдохну, если это произойдет. Если бы ты тогда согласилась вернуться в мой дом… - тихо продолжил он, и его пальцы стиснули ее плечи. – Если бы ты согласилась, - с тоской сказал он. – Все было бы по-другому. Все было бы по-другому, - он словно эхо повторил свои собственные слова. – А так. Я не находил себе места, не знал, что делать. Я не мог валяться у тебя в ногах и умолять… а до этого бы обязательно дошло, если бы я увидел тебя еще хоть раз. А еще я подумал, что ты не любишь меня по-настоящему. Иначе ты так легко не влюбилась бы в этого… в эту скотину Харта, - с ненавистью прошипел Лоут. - И тут Рэннет рассказал об этой крепости. Я понял, что это для меня наилучший выход. Остальное ты знаешь. Почему ты так быстро влюбилась в Харта? – вдруг тихо спросил он. Видимо этот вопрос его постоянно мучил. Элида помолчала, пытаясь вспомнить свои чувства.
- Я так хотела любви, так хотела. Твоей любви, - тихо добавила она. – Мне просто не на кого было выплеснуть свои чувства. Я думаю, все произошло именно поэтому. – Лоут успокоено вздохнул.
- Теперь тебе есть на кого выплескивать чувства, - ворчливо пробурчал Лоут, - и я жажду ощутить это немедленно. – Он оторвал Элиду от себя, на секунду взглянул ей в глаза, словно убеждаясь, что все сказанное правда, и впился поцелуем ей в губы.


                КОНЕЦ

ДЕВОЧКИ, вот кусочек, которые я могла бы дописать, но посчитала, что это лишнее и неправильно.)))))

                ****

- Почему вы вдвоем здесь… находитесь одни? – мягким и даже ласковым голосом спросил Лоут, сделав небольшую запинку, и старательно глядя в сторону, поскольку видеть так близко стоящих Элиду и своего подчиненного, он был не в силах, боясь не сдержаться, чтоб не разорвать обоих на клочки. Ситуация была и вправду несколько двусмысленная. (Элида объясняла Милету, как прицеливаться из снайперской винтовки, и была вынуждена чуть ли не опираться грудью о его руки). Милет испарился, как по волшебству. Она же (в лучших традициях беспризорницы Кати) криво улыбнулась и сказала блатным голосом
- Да забей!
- Последний гвоздь в крышку гроба Милета? – вежливо поинтересовался Лоут. Элида засмеялась так, что чуть не свалилась с лестницы.



                КОНЕЦ