Готов он измениться ради строчек.
Готов стать добродушней и добрей.
Ночей не спать. Весенних почек
Меж пальцев растирать елей.
Страдать сердечно. Колыхаться
Под ветром пламенем живым.
С врагом вчерашним обниматься.
Платить избыточный калым
Из благ мирских, похвал любезных.
Из правил мудро-бесполезных.
Из тягот, как хомут пристяжной.
Из одобрения сограждан.
Готов он стать неузнаваем.
Вне времени существовать.
На небе звездочкой мерцать,
Чтобы наполниться словами.
Железнодорожным составом
По рельсам негромко стучу.
Какая тут, господи, слава!?
То станция, то переправа,
То тьма- не пробиться лучу.
Немыслимые расстоянья
(Откуда такая блажь!)
Рабочие и крестьяне
Зимою сугробы и сани
А летом недолгий кураж.
Кузовка и Песковатка
Ианово,Костычи
То поле, то лесопосадка
Упрямая долгая схватка
Жестокости и нищеты.
..........
Но помнится только счастье
Средь тысячи пройденных верст.
Звенит серебром подстаканник
И вечер на землю слетает
Прохладен, воздушен и прост
Прикованный силой властной,
Гляжу, не жалея глаз:
Пересекая насыпь,
Как будто в прощании страстном
Горит среднерусский пейзаж.
Хотя я каждый год на даче всякий мусор выбрасываю, от того вещей не становится меньше. Поразительно, откуда они берутся. И почему война с лишними вещами никогда не заканчивается победой.
Взять сарай. Он невелик. Но вещей в нем великое множество. В основном железок. Для них(для железок) я в самом торце сарая устроил от пола до потолка полки. И все они, полки забиты под завязку.
«Как бороться с железяками,- задавался я вопросом. И не мог ответить. Но однажды, Осенью, когда уже вернулись с дачи, вечерком, я сидел в кресле и давал своим мыслям свободу плыть куда заблагорассудиться. И мне вдруг пришло в голову, что если у меня спросят, а перечисли ка,Юрок, все что лежит у тебя в шкафу или, к примеру в кухонном столе, то я много не наговорю. А и вспоминать буду неохотно. А спроси меня про дачный сарай я такого понарасскажу, что выйдет не меньше «Анны Карениной». И все отчетливо увижу в памяти и даже пальцами как будто почувствую.
Может не надо мне с ними бороться?! –спросил я себя,- может они мне нужны. Даже если и в дело не пойдут. А?
На следующий год на даче я уже не корил себя лишнего за лишние вещи. А как у меня выбрасывалось само, так я и выбрасывал.
И совесть меня больше не мучила.
*
Когда я купил дачу ,на ней росла картошка, огромные кабачки и огурцы. Хозяйка с гордостью показывала богатство, нажитое, так сказать, непосильным трудом. Показывая, она глядела на меня вопросительно, не понимая почему я так сдержанно себя веду. И не восхищаюсь. Я и хотел бы восхититься, но природная немогота к явной лжи меня удерживала. Мне не нужна была картошка, я не имел никакого желания разводить кабачки и делать из него варенье, на чем особо настаивала говорливая хозяйка. И без огурцов мог прожить очень даже. Хозяйка чуть сникла и потеряла запал, решив, что покупатель никчемный. И замолчала. А я смотрел вовсе не на десять сотки. Я смотрел вдаль И вид, открывавшегося леса, веселого живого, говорливого меня окончательно убедил. «Да- сказал я,- хорошо.» Так бодро началась моя дачная жизнь.. Купив дачу, я прежде всего надумал выбросить хлам. Как-то ржавые водопроводные трубы, битое стекло стыдливо и неумело спрятанное за компостной ямой, прогнившие сваленные у забора доски с торчащими наружу огромными ржавыми гвоздями, старый полиэтилен в огромном количестве чуть засыпанный землей вдоль границы с соседским участком. А главное- я снес уродливый покосившийся забор, отделявший участок от дороги. И понемногу стал сокращать посадки. Сначала я выкопал и не засеял половину картофеля, и полностью отказался от кабачков. На следующий год отказался от части огурцов, обнаружив, что для салата мне хватает двух трех кустов. А закрывать огурцы в трехлитровые банки, как это делало садовое сообщество я не собирался. На следующий год я выкопал все, что оставили прежние хозяева. Посадил хвойники и цветы, а остальное пространство засеял газоном.
*
Я упорно отказывался ставить забор.
Стали забегать ребятишки. Помяли газон, пообломали ветки смородины, пошумели. И убежали.
Бог с ними. Подумал я.
Заехала машина. Легковушка. И решила на свободном пространстве развернуться. Заехала на мои сотки, нещадно придавив газон, и умчалась вдаль. Но доброхоты мне донесли. И стали смотреть, что будет. Но ничего не было. Я ругаться не пошел. Хотя и знал, что доброхоты не соврали. И злоумышленником был сосед через два дома. Встретив его через некоторое время, попросил его разворачиваться в другом месте. Если он может. И с улыбкой продолжил разговор о грибных местах в охотхозяйстве.
Мужик, покраснел как рак и отошел. Он обиделся. И со мной некоторое время не разговаривал. Но разворачиваться на газоне перестал.
Как то забрались на участок две коровы. Пощипали травки и ушли. Сроду тут коров не ходило. И вдруг зашли. А Вера и говорит- смотри Семеныч у тебя коровы по участку ходят. Ставь забор. Живо!
Но я Веру проигнорировал. И она на меня тоже обиделась. Смотрела хмуро. Но через три дня смотреть хмуро ей надоело и она похаживала как всегда бодро и весело.
Прошло два месяца. Коровы больше не заходили. Детишки не забегали. А сосед не разворачивался.
А через улицу ,неизвестный герой засадил весь участок газоном и снес подчистую весь свой забор.
А Вера смирилась.
Старость путешественника.
На сотню поездов купил билеты,
Но, видимо, потратился зазря.
Шлагбаумом закрыты части света.
Замазкою замазаны моря.
Теперь одна отрада- думать
О прошлом. Лежа на печи.
Для постаревшего Колумба
На всех дорогах знаки-кирпичи.