Выступление Греты Тунберг в Британском Парламенте
The Guardian
23 апреля 2019 г
Меня зовут Грета Тунберг. Мне 16 лет. Я из Швеции. Я говорю от имени будущих поколений.
Я знаю, что многие из вас не хотят слушать нас – вы говорите, что мы еще дети. Но мы только повторяем то, что говорит климатическая наука [1].
Многие из вас озабочены тем, что мы теряем драгоценное учебное время, но я вас заверяю, что мы вернемся в школы как только вы начнете прислушиваться к науке и возвратите нам наше будущее. Или я прошу слишком много?
В 2030 году мне будет 26 лет. Моей сестре Беате будет 23. Как и многим вашим детям и внукам. Это чудесный возраст, нам говорят. Вся жизнь впереди. Но я не уверена, что все будет так прекрасно.
Мне повезло, что я родилась в то время и в том месте, когда все говорили, что мы должны мечтать; что я стану тем, кем хочу. И смогу жить так, как хочу. Такие люди как я имели все и даже больше. Вещи о которых не могли мечтать наши дедушки. У нас было все, но теперь может не остаться ничего.
Сегодня возможно у нас больше нет будущего.
Потому что это будущее было продано с целью, чтобы горстка людей получила невообразимое количество денег. Оно было украдено у нас каждый раз, когда вы говорили, что перед нами все открыто, и что мы живем только раз.
Вы лгали нам. Вы дали нам лживую надежду. Вы говорили, что надо смотреть в будущее. И самое грустное, что большинство детей даже не понимает, какая судьба их ожидает. Они поймут только, когда будет слишком поздно. И все таки нам повезло. Те, кто окажется под наибольшим ударом, уже страдают больше нас. Но их голоса не слышны.
Мой микрофон включен? Вы слышите меня?
В 2030 году, через 10 лет 252 дней и 10 часов, мы окажемся в положении, когда начнется необратимая и неконтролируемая цепная реакция, которая, по всей вероятности, приведет к концу цивилизации. То есть, если за оставшееся время не будут проведены глубокие и беспрецедентные перемены во всех аспектах общества, включая уменьшение выбросов CO2, по крайней мере на 50%.
И пожалуйста заметьте, что эти расчеты зависят от изобретений, которые пока еще широко не применяются, изобретений, которые должны предположительно очистить атмосферу от астрономического количества двуокиси углерода.
Более того, эти расчеты не включают в себя непредусмотренные точки невозврата и обратные связи, которые могут возникнуть из-за быстрого выхода чрезвычайно мощного метана из тающей вечной мерзлоты.
Эти научные расчеты не включают также потепление из-за загрязнений воздуха. Не учтен также аспект справедливости - или климатической справедливости – четко прописанный в Парижском соглашении, который абсолютно необходим для того, чтобы соглашение работало в глобальном масштабе.
Мы также должны иметь в виду, что это только расчеты. Оценки. Это значит, что эти “точки невозврата” могут произойти немногим раньше или немнрогим позже, чем 2030. Никто не знает наверняка. Мы можем, однако, быть уверены, что они произойдут приблизительно в данных временных рамках, потому что эти расчеты – не просто чьи-то мнения или случайные прикидки.
Эти расчеты подкреплены научными фактами, представлеными всеми странами для IPCC. Почти все главные научные центры мира поддерживают работу и результаты расчетов IPCC.
Вы слышите, что я говорю? Как мой английский - достаточно хорош? Микрофон включен? Потому что я начинаю сомневаться.
Последние шесть месяцев я путешествовала по Европе, провела сотни часов в поездах, электромобилях и автобусах, повторяя эти важные для перемен слова - снова и снова. Но никто, кажется, не слушал и ничего не изменилось. В самом деле, выбросы по-прежнему растут.
Когда я путешествую по разным странам, мне всегда предлагают говорить о конкретной климатической политике в конкретных странах. Но в действительности это не необходимо. Потому что основная проблема одна и та же везде. И основная проблема в том, что ничего по сути ничего не делается, чтобы остановить - или даже замедлить – климатическое и экологическое разрушение, несмотря на все красивые слова и обещания.
Великобритания, однако особенная страна. Не только в отношении умопомрачительного исторического углеродного долга, но и в отношении сегодняшнего, очень умного учета углерода.
Начиная с 1990 г, Великобритания, благодаря Global Carbon Project, добилась 37% снижения территориальных выбросов CO2. И это очень впечатляет. Но эти цифры не учитывают выбросы от авиации, морских перевозок и связанных с импортом и экспортом. Если эти цифры включить в процентное уменьшение, то получим около 10% с 1990 г – или в среднем 0.4% в год, согласно Tyndall Manchester.
И главная причина этого уменьшения не результат климатической политики, но скорее директива ЕС 2001 года в отношении качества воздуха, которая вынудила Великобританию закрыть очень старые и очень грязные тепловые станции и заменить их менее грязными газовыми станциями. И переключение с одного разрушительного источника энергии на другой, менее разрушительный, конечно приведет к снижению выбросов.
Но возможно самым опасным заблуждением о климатическом кризисе будет то, что мы должны «снизить» наши выбросы. Потому что этого мало. Наши выбросы должны прекратиться, если мы хотим остаться ниже 1.5-2C потепления. “Снижение выбросов”, конечно, необходимо, но это только начало быстрого процесса, который должен привести к остановке выбросов через пару десятилетий, или раньше. И под “остановкой” я имею ввиду чистый нуль – а затем быстрый переход к отрицательным числам. Это совершенно противоречит сегодняшней политике.
Тот факт, что мы говорим о “снижении” вместо “остановки” выбросов, возможно, самая большая сила, которая стоит за продолжением «бизнеса-как-всегда». Активная поддержка Великобританией новых разработок ископаемого топлива – например фрэкинга и добычи шельфового газа, расширение нефтяных и газовых разработок в Северном море, строительство новых аэропортов и планирование новой угольной шахты – более, чем абсурдны.
Такое безответственное поведение без сомнения останется в истории как одно из величайших просчетов человечества.
Люди всегда говорят мне и другим миллионам бастующих школьников, что мы должны гордиться тем, чего достигла цивилизация. Но единственно, что мы видим, это кривую выбросов. И простите меня, она растет. Эта кривая – единственное, на что мы должны смотреть.
Каждый раз, принимая решение, мы должны спрашивать себя; как это решение повлияет на кривую? Мы не должны более измерять наше богатство и успех графиком экономического роста, но кривой, которая показывает выбросы парниковых газов. Мы не должны более спрашивать: “Хватит ли нам денег для чего-либо?”, но спрашивать: “А позволит ли нам углеродный бюджет?” Этот вопрос должен стать во главе нашей новой валютной политики.
Многие люди скажут, что у нас нет никаких решений климатического кризиса. И они будут правы. Потому что как это можно «решить»? Как вы можете “решить” величайший кризис, с которым когда-либо сталкивалось человечество? Как можно “решить” войну? Как можно “решить” полететь на луну? Как можно “решить” изобрести нечто новое?
Климатический кризис одновременно самая простая и самая сложная задача. Самая простая, потому что мы знаем, что надо делать. Мы должны остановить выбросы парниковых газов. Самая сложная, потому что наша современная экономика все еще полностью зависит от сжигания ископаемого топлива, чем разрушает экосистемы и подерживает вечный экономический рост.
“Итак, как нам решить эту проблему?” вы спрашивате у нас – школьников, бастующих за климат.
И мы говорим: “Никто не знает наверняка. Но мы должны прекратить сжигать ископаемое топливо и восстановить природу и сделать многие другие вещи, о которых мы пока не имеем четкого представления.”
Тогда вы говорите: “Это не ответ!”
Тогда мы говорим: “Мы должны начать относиться к кризису как к кризису – и действовать даже, если у нас нет всех решений.”
“И это не ответ,” говорите вы.
Тогда мы начинаем говорить о круговой экономике, ривайлдинге и необходимости справедливого перехода. И вы говорите, что не понимаете о чем мы говорим.
Мы говорим, что необходимые решения не известны всем и поэтому мы должны объединиться вокруг науки и искать их все вместе. Но вы нас не слышите. Наш ответ вы даже не понимаете до конца. Или не хотите понимать.
Вы не слышите науку, потому что вы заинтересованы только в решениях, которые позволят вам продолжать жить как жили. Как сейчас. Но таких решений больше нет. Потому что вы не действовали, когда надо было действовать.
Для предотвращения климатической катастрофы потребуется соборное мышление. Мы должны заложить фундамент, несмотря на то, что не знаем пока как строить свод.
Иногда надо просто искать путь. В момент, когда мы решимся на действие, мы способны на многое. И я уверена, что если мы начнем действовать как если бы находились в чрезвычном положении, мы сможем избежать климатической и экологической катастрофы. Люди весьма гибкие существа: мы все еще способны исправить ситуацию. Но такая возможность долго не продержится. Мы должны начать сегодня. У нас больше нет оправданий.
Мы дети жертвуем нашим образованием и нашим детством не для того, чтобы вы говорили нам о том, что считаете политически целесообразным в обществе, которое вы создали. Мы вышли на улицы не за тем, чтобы вы делали селфи с нами, и говорили о том, как вы нами восхищаетесь.
Мы дети делаем это, чтобы вы взрослые проснулись. Мы дети делаем это для того, чтобы вы отложили ваши споры в сторону и начали действовать, как того требует кризис. Мы дети делаем это, потому что хотим, чтобы вы возвратили нам наши надежды и мечты.
Я надеюсь, что мой микрофон включен. Я надеюсь, вы меня слышите.
* * *