- Черт! Проклятье! Кто и где это сделал? – Борис, скрежеща зубами, рассматривал царапины на стекле и дверце своего автомобиля. Кто-то цинично надругался над новеньким Фольксвагеном «Туарег». – Но как я вчера не заметил этого? – он провел пальцем вдоль царапины. – Кто бы мог это сделать?
Машина стояла недалеко от ворот дачного участка. Длинные «шрамы» протянулись по стекло и металлу дверцы. «Кто бы мог? – снова, уже молча спрашивал себя владелец автомобиля. Может, движение «Стоп хам»? Но я всегда паркуюсь аккуратно, там, где положено. Пацаны, хулиганы? Скорее всего, это так. Поймал бы – руки обломал идиотам!» Он обошел автомобиль вокруг, других царапин не было. «Когда, в какой момент? Я же далеко не отлучался. Ну, только на пару минут в ларек. А, может, кто-то ночью проник ко мне на дачу?» Но следов пребывания посторонних людей он не заметил. Забор высокий, ворота надежно заперты. Попробуй, проникни на территорию. «Надо бы еще видеокамеру установить, на всякий случай», - рассуждал он.
Царапины на корпусе машины больше всего напоминали след когтей звериной лапы. Как будто некий большой хищник решил оставить свой «автограф» на теле железного «коня». «Какой же мерзавец постарался так изувечить «тачку»?»
Борис, отчаянно матерясь, открыл ворота гаража, сел за руль, откатил железного «коня» в «стойло». «А если и вправду какой-то мерзавец или мерзавцы проникли ночью на участок, пока я спал? – думал он. – Пусть только попробуют сунуться!» Он пошарил по карманам. «Черт, травматический пистолет дома оставил! Баллончик, правда, на месте». Впереди были два выходных дня, домой возвращаться он не торопился. В конце концов, до города пара часов езды.
День прошел в привычных хлопотах: починил дверь сарая, полил грядки, повыдергивал упрямые сорняки, душившие клубнику. Потрогал первые бело-зеленые ягоды: скоро заалеют, нальются соком, можно собирать урожай. Эх, благодать, солнышко светит, тело и душу греет! Если бы не эти неизвестные уроды, поцарапавшие мою машину…
Налетевший ветерок теребил белые цветки клубники. В лесу, вплотную подступавшем к дачному поселку, тоже были рассыпаны белые цветки, а кое-где попадалась, запеленатая в зеленые чашелистики, багрово-красная, пока еще жестковатая царь-ягода морошка. В следующие выходные он обязательно отправится в лес срывать живой янтарь вместе с листочками, отвар которых прекрасно помогает при кашле, и крупными листьями, очищающими печень.
Вечер был тихим, даже птицы примолкли. Где-то на северо-востоке над лесом клубились дождевые облака, которые не раньше полуночи должны были пролиться живительным дождем, омыть травы и деревья. «Завтра можно не поливать, - подумал дачник, извлекая из холодильника запотевшую бутылочку. – Вернусь в город воскресным вечером, а пока отдохну от забот и волнений уходящей недели».
Посмотрев теленовости, сделав пару звонков по мобильному, он улегся спать, но не сразу погрузился в мир сновидений: перед глазами все время возникала поцарапанная неизвестным злоумышленником машина. Наконец, изрядно поворочавшись в постели, он уснул под барабанную дробь дождевых капелек.
Но и во сне ему мерещились странные ребята, которые тихо подкрадывались к «туарегу» и полосовали его неким железным предметом, похожим на разрыхлитель земли, знакомый каждому дачнику. Он отчетливо услышал скрежещущий звук металла, царапающего по стеклу – и проснулся. Северная ночь была светла, только дождевые облака, затянувшие небосвод, создавали некое подобие легкого сумрака. Услышанный Борисом в момент пробуждения странный звук казался реальным. Он глянул в окно. Неужели опять злоумышленники? Однако ворота гаража были надежно закрыты, едва ли кто-то мог проникнуть туда и повторить гнусный поступок. Он сладко зевнул и снова завернулся в одеяло. Дождь пошел на спад, и барабанная дробь сменилась тихим шелестом.
Воскресным утром, он выглянул на веранду – и обомлел: на стекле отчетливо виднелись глубокие царапины. Они шли параллельно друг другу: казалось, чьи-то когти прошлись по окну. Так что звук был не во сне, а сквозь сон! «Это уже серьезно, - задумался Борис. – Кто-то целенаправленно преследует меня. Но кто и за что? У меня нет врагов, готовых сжить со свету. У моего скромного бизнеса нет серьезных конкурентов. Я стараюсь поддерживать добрые отношения со всеми окружающими: старыми дворовыми, школьными и университетскими друзьями, родственниками, соседями, деловыми партнерами, сотрудниками своей фирмы, даже живущими в подъезде кошками».
Кошки… Растворив поцарапанное в окно, Борис высунулся наружу, оглядел территорию – и замер: на песочке за окном был ясно виден немного размытый ночным дождем кошачий след. Только вот гостья, пробежавшая под окном и запечатлевшая отпечаток своих когтей на стекле, была слишком крупной для домашней кошки. Под самым подоконником, там, куда стекала с крыши дождевая вода, следы подушечек лап и когтей были еле приметны, дальше цепочка следов четко выделялась на песке и вела она к забору, над которым нависали мохнатые лапы ели. Очевидно, та, что оставила следы, спрыгнула с дерева. В сознании Бориса отчетливо предстала картина события, происшедшего несколько лет назад в лесу, в паре километров от дачного поселка. Тогда зверь бесстрашно бросился на вооруженных охотников, защищая свое потомство. Если бы не расторопность Бориса, пославшего пули в голову хищника, неизвестно, что сталось бы с его соседом по восьмой линии Георгием. Борис подстрелил рысь в прыжке, когда она уже сорвалась в ветви старой ели – и бездыханное тело шлепнулось к ногам Гоши. Под елью было логово, где ворочались и пищали трое детенышей. Гоша ткнул тело носком сапога – зверь был мертв. Убитый оказался самцом: отцы-рыси помогают матерям выращивать потомство. Борис, оглядевшись по сторонам – нет ли поблизости рысихи? – снял с плеча рюкзачок, затолкал туда пищащих детенышей и направился к реке – благо, она была недалеко. Склонившись над водой, вытряхнул содержимое рюкзачка в воду – и быстрое течение понесло «котят» прочь. Он еще раз внимательно огляделся по сторонам, нет ли самки, прислушался к звукам утреннего леса. Но ничего, кроме заливистых птичьих трелей, не было слышно. Да еще шагов Гоши, который с треском проламывался сквозь кустарник, под ногами его трещали сухие сучья – из такого охотник, как из рыси домашняя киса.
- Ну, где ты там застрял? – на берегу лесной речки появился Георгий. На его худом треугольном лице, чью геометрию еще более подчеркивала клиновидная русая бородка, алели пятна крови от раздавленных комаров. – Решил проблему?
- «Проблему» рыбы едят, - Борис махнул рукой – Лицо вытри от кровососов.
- Вот черт, - Гоша прошелся платком по плохо выбритым щекам, потом еще раз.
- А если мамка явится? – Борис продолжал оглядываться и прислушиваться.
- А ружье? – улыбнулся Гоша. – Пусть только попробует сунуться.
Убитую рысь Георгий отволок к реке.
- Может, шкуру с нее снять? – предложил Борис. – Все-таки охотничий трофей.
- Твой трофей, ты и снимай.
Неумело, с ног до головы перепачкавшись, испортив ценный мех, Борис все-таки спустил шкуру с мертвого хищника, чья безобразная освежеванная туша была совместными усилиями заброшена подальше в омут.
С тех пор лесная кошка не появлялась в окрестностях дачного поселка. Больше никто не истреблял соседских кур. Даже зимой, когда в лесу вокруг дачного поселка снежные сугробы покрывались стежками и цепочками звериных следов – зайцы, горностаи, ласки, лисицы, бездомные собаки, а иногда и медведи – никто не встречал характерных рысьих отпечатков. Видимо, не найдя детенышей и убедившись, что рысь-самец стал жертвой двуногих, несчастная рысиха покинула пригородный лес и убралась в глубь тайги.
«Неужели зверь вернулся? Или это другая, новая рысь?» На стене веранды была растянута, распята (прости, Боже, за кощунственное уподобление) рысья шкура, когда-то неумело, неаккуратно снятая им. Борис задумчиво погладил шерсть убитого им хищника, провел пальцем вдоль аккуратно заштопанных женой или склеенных им самим следов охотничьего ножа. Рядом красовался большой веер, точнее, хвост подстреленного им в прошлом году глухаря. На полке стояли две куропатки в зимнем наряде работы городского умельца-таксидермиста. «Не хуже, чем в нашем краеведческом музее», - гордился Борис, демонстрируя гостям свою пернатую и мохнатую добычу. Дома в гостиной висели заячьи шкурки (после серии проб и ошибок он научился аккуратно снимать пушистую «одежку» со своих жертв), с серванта удивленно глядело чучело бурундука – полосатый прыгун по веткам случайно угодил в капкан, поставленный дачником-охотником возле сарая на водяных крыс, досаждавших своими непрошенными визитами. Ни одна ондатра в стальные челюсти так и не угодила, а вот безобидный таежный зверек однажды поплатился за свое любопытство. Домашнюю «кунсткамеру» украшал и тетерев в зимнем оперении. По охотничьим трофеям можно было изучать фауну края.
Борис вышел из дома, снял с вешалки – лосиных рогов (не трофей, просто подобрал в лесу) кепку – солнце начинало припекать, только на северо-западе угрожающе клубились темные тучи, синоптики по телеку обещали грозу. Он еще раз внимательно оглядел следы, прошелся вдоль всей цепочки. Да, несомненно, это рысь, крупный, взрослый, матерый зверь. Надо бы предупредить соседа по линии, Георгия, с которым они однажды уничтожили звериное логово. Он направился к аккуратному дачному домику с мансардой, которая выглядывала из-за высокого металлического забора с натянутой поверху колючей проволокой – это был своего рода рыцарский замок, только без башен, зато с подобием рва – затянутым ряской пожарным водоемом, где по весне частенько останавливались возвращающиеся из дальних путешествий утки. Он постучал в ворота, сначала мелкой дробью, затем тяжелыми глухими ударами, потом к настойчивым ударам присоединил голос:
- Гоша, ты дома? Выходи, есть, что сказать тебе.
Однако хозяин не откликался. «Неужели уже уехал? Вчера вечером он был здесь, ковырялся на грядках». Борис прислушался. Из-за глухого металлического забора доносились музыка и голоса – не иначе, работал телевизор. Странно. Покидая дачу, аккуратный сосед бы не оставил телевизор включенным. Постучав еще немного в железную дверь, Борис сделал полсотни шагов в сторону леса, взобрался на кучу песка, в вершины которой участок Георгия смотрелся как на ладони. На дорожке, ведущей к домику, стоял автомобиль. Значит, не уезжал, просто отлучился ненадолго. Может быть, отправился в лесок прогуляться? В лесу первые ягодки пошли…
Белая… Красная… Красная с желтизной. А вот уже ярко-желтая, словно кусочек янтаря. Корзинка медленно наполнялась морошкой, иногда к ней добавлялась бледноватая голубика. Дачник нагнулся за очередной солнечной ягодой. Неосторожное движение пальцев – и хрупкая ягода лопнула, брызнул сок. Зато две следующие, лимонно-желтая и солнечно-алая, нырнули друг за другом в корзинку.
Всецело поглощенный процессом собирания сладких даров тайги, он не услышал, как с дерева на дерево перепрыгнул большой пятнистый зверь, не заметил, как рысь, устроившись на толстой ветви старой сосны, тщательно подобралась, приготовилась к убийственному прыжку. Мгновение – и хищник обрушился на спину несчастного собирателя ягод, выпустив кривые когти и раскрыв пасть. Георгий не успел осознать, что с ним произошло: корзина упала в траву, ягоды рассыпались, что-то острое, как сталь, впилось человеку в шею.
Урча, она сползла с бездыханного тела. Это был тот самый участник убийства котят и их отца, за прошедшие годы он почти не изменился. Но главное – запах, он остался тем же; ее тонкий звериный нюх четко уловил «коктейль» из запахов пота, солярки, соленой рыбы, жирной почвы грядок, свежей травы, дешевого одеколона, краски и чего-то еще – всего того, чем обычно пахнут обитатели дачного поселка, от которых надо держаться подальше. Теперь погубитель рысьей семьи мертв. Остался второй, который заночевал в своей деревянной берлоге. Наверное, он еще дома. Рысь осторожно кралась по мокрой после ночного дождя траве, жесткому, как негритянская шевелюра, кустарнику, приминая цветы и ягоды. Каждый шорох, подозрительный треск ветки вынуждал лесную кошку напрягать слух, внезапно останавливаться, тревожно шевелить острыми ушами, жадно втягивать утренний лесной воздух. Она вернулась издалека в родной лес, чтобы свершить месть. За спиной, на полянке осталось лежать окровавленное тело двуногого, который, похоже, так и не понял, что с ним стряслось, кто внезапно накинулся на него – если только уголком глаза заметил серую тень прежде, чем зубы прокусили шейную артерию, и брызнула кровь, запятнав ее мех. Она устроилась под сосной и принялась смывать, слизывать багровые пятна и потеки, словно преступник, избавляющийся от следов преступления. Надо было поскорей избавиться от мерзкого человечьего духа. Ну, вот теперь готово. Она потянулась, точь-в-точь как пушистая домашняя любимица, поскребла когтями кору дерева, рыкнула.
Гоша лежал на боку, залитый кровью, которая влекла вездесущих комаров, мух, муравьев. Только в последнюю долю секунды он, кажется, понял, чьей жертвой стал – и провалился в черную шахту небытия, которая неведомо куда приведет душу. В его кармане задребезжал мобильник – мобильная связь покрывала часть леса; углубишься еще на полкилометра к северу – и на экране высветится «Нет сети». А здесь, невдалеке от садово-огороднического товарищества, практически все мобильные сети работают без проблем. Рысь чутким слухом уловила странный звук, доносившийся с поляны. Нет, это не человеческий голос, но все-таки… Мстительница встрепенулась. Пора довершить задуманное.
Борис, сидя на веранде, тщетно пытался дозвониться до соседа-приятеля. «Черт, наверно Гоша трубу дома оставил, когда в лес направился», - он сделал еще один звонок. Георгий не откликался. «А, может, он на рысь наткнулся? - мелькнуло в сознании дачника. – Хотя едва ли средь бела дня она будет разгуливать поблизости от поселка». Он положил телефон на стол, налил себе чая, выглянул в окно. «Ого, полнеба уже заволокло. Видать, гроза надвигается».
«Переждать непогоду или опередить ее? – подумал он. – Нет, лучше сейчас же домой. Приеду в следующую пятницу, когда морошка окончательно созреет».
Он поднялся, быстро навел порядок на столе, ополоснул кружку в рукомойнике, вышел на крыльцо. Темное покрывало раскинулось над лесом и медленно ползло к дачному поселку. Еще полчаса, может, двадцать минут – и загрохочет, хлынет. Он выключил телевизор, накинул куртку, запер дверь, потом вдруг вспомнил, что, суетливо рассовав по карманам все мелкие, но нужные вещи (кошелек с кредитками, телефон, пачку сигарет), он забыл ключи от машины, вернулся с полдороги в дом. Начались лихорадочные поиски. Наконец, ключи обнаружились на полке между куропатками. Из-за леса уже доносились глухие раскаты далекого грома. Он двинулся к гаражу… и застыл в десяти шагах от ворот: чей-то пристальный взгляд, казалось, сверлил его, прожигал насквозь.
Борис повернулся. Боже! Зверь сидел высоко на ветке сосны и пристально смотрел на него. Чтобы оказаться на дачном участке, рыси надо было всего-то спрыгнуть на ветвь пониже, что нависала над железным забором. Еще немного… Он знал о том, какой опасный, хитрый и свирепый зверь – рысь, и отчетливо представлял, чем станет столкновение безоружного человека с агрессивным хищником. Успеть! Он рванулся к воротам, трясущимися пальцами нащупал ключ в связке, отпер их – и кинулся к автомобилю. Зверь перепрыгнул с верхней ветви на нижнюю в тот момент, как Борис открыл ворота. Когда он открыл дверцу автомобиля, рысь уже приземлилась и устремилась к гаражу.
Он заводил машину, а хищница уже стояла в воротах, злобно урча. В золотистых глазах зверя он увидел бездну ненависти. Едва Фольксваген рванул с места, рысь бросилась на машину – и отлетела вы сторону, шмякнувшись о стену гаража. На лобовом стекле остался четкий след когтей.
«Вот дьявол! Надо было взять ружье!» - автомобиль вылетел из гаража, как ядро из пушки, задев створки полураскрытых ворот. Борис уже не думал о царапинах. Черт с ними, самому бы выжить и не пострадать!
Казалось, удар об стену гаража только раззадорил зверя. Мохнатый ком шерсти, мышц, нервов, смертоносных когтей и зубов обрушился на крышу «Туарега». В полуоткрытое окно просунулась когтистая лапа, чуть не задев ухо человека. Он отчаянно крутил руль, машина вертелась, пытаясь сбросить наземь зверя. Он слышал отвратительный скрежет когтей по крыше, утробное ворчание лесной мстительницы. Автомобиль выделывал причудливые виражи, давя кустики клубники, превращая в месиво из земли и зелени аккуратную свекольную грядку. Наконец, отчаявшись сбросить зверя, он направился прямо к главным воротам и с разбегу вышиб их. Резкий удар сбросил рысь на землю, а Фольксваген уже мчался по линии. В кармане дождевой куртки завибрировал мобильник. «Вот зараза, угораздило позвонить в такой момент!». Это был сын.
- Саня, приезжай на дачу! Закроешь ворота, и гараж… Я не могу! Потом объясню, что приключилось. Приезжай быстрее! Я за рулем… - он выключил телефон, обернулся. Длинными прыжками за машиной летела рысь. Небо уже основательно заволокло, дальние раскаты грома были отчетливо слышны.
- Мама, смотри, какая большая кошка! – крикнул какой-то мальчик. Женщина истошно завопила, прижимая к себе ребенка. Рысь пролетела мимо, нагоняя автомобиль, ведомый убийцей ее детенышей.
Он вырулил на дачную дорогу. Зверь не отставал. Борис прибавил скорость, едва не сшиб какого-то велосипедиста. Вдогонку раздалась отборная брань, затем крик ужаса: хищница пронеслась в полушаге от велосипедиста.
Фольксваген мчался уже по шоссе. По бокам тянулись две буро-зеленые стены тайги, изредка прерываемые дорогами, ведущими к деревням и дачам; в полураскрытое окно влетели первые капли. «Все, надеюсь, оторвался», - вздохнул Борис. Уже пролетев мимо поста ГИБДД, он заметил, что не пристегнут. «Хорошо, гаишники не заметили. Да что там говорить, это мелочь в сравнении с преследующим по пятам таежным ужасом». Мимо мелькали километровые столбики, похожие на инопланетных монстров борщевики.
Наконец, он остановился у заправки. Дождь уже неистово барабанил, крепчал ветер, яростно громыхнуло, потом еще раз. Он терпеливо ждал своей очереди, переводя дух после погони. Выйдя из машины, оглянулся по сторонам – только дождь, блеск молний, автомобили, придорожный магазин, зверь остался далеко позади. Он накинул на голову капюшон – дождь уже хлестал холодными плетьми землю и ее обитателей как извозчик клячу. Что ж, можно заправляться.
Когда Борис уже выезжал с АЗС, на обочине, между мохнатых елей, метнулась серая тень. «Догнала-таки, проклятая!» - он рванул с места и понесся по шоссе; превысив скорость, пролетел мимо видеокамеры – и шут с ней. «Туарег» на мокром асфальте резко развернуло и, перекувырнувшись пару раз, машина вылетела в кювет.
Борис нескоро пришел в себя, наполовину выполз из машины. Перед ним стояла изготовившаяся к прыжку рысь, и ненависть пылала в ее золотистых глазах.
…Слегка прихрамывая (кувыркаясь вместе с машиной, он подвернул ногу), Борис поднялся по лестнице на третий этаж – лифт не работал. Ему несказанно повезло в тот день. Во-первых, он вовремя успел дернуть на себя дверь – и рысь налетела на стекло, покрыв его мелкой сеткой трещин. Во-вторых, второго удара не последовало – зверя спугнул рев сирены и свет мигалок. Кто-то из проезжавших, увидев помятую машину, тотчас набрал номер. В-третьих, он легко отделался: ни одного перелома, только ссадины, синяки, подвернутая нога и легкое сотрясение. Когда он рассказывал посетителям о преследовавшем его лесном звере, многие скептически ухмылялись – уж не пьян ли был водила? Для гаишников придумал легенду: ехал себе, домой спешил, а тут видит – рысь дорогу перебегает, резко затормозил, чтобы таежную обитательницу не сбить – и вот тебе, пострадал за экологию! Поверили. Еще бы не поверить: в свете фар и мигалок заметил экипаж патрульной машины стремительно удалявшегося зверя.
Сын примчался в больницу, где отец поведал ему о своем невероятном приключении. Высокий, нескладный студент Сашка, согнувшись пополам, недоверчиво слушал отцов рассказ. «Она тебя не укусила невзначай? Зверь-то, наверное, бешеный, раз не побоялся вторгнуться средь бела дня на дачный участок?» Отец покачал раскалывающейся головой: нет, не укусил.
- Похоже, это та самая рысь, чьих зверенышей мы тогда…, - промолвил он.
- Да брось ты! Сказки это. Говорю тебе, бешенство. Главное, что не покусала.
Ему не повезло. Во-первых, машина была изрядно изувечена. Придется ездить на дачу в переполненном, душном пригородном автобусе. Во-вторых, камера его засекла, скоро придет «письмо счастья» от гаишников – скорость-то он превысил, правила нарушил, плати штраф. Зато цел и почти невредим… И дача, хоть и простояла полдня нараспашку, тоже цела и не обворована: сын приехал, замок у ворот починил, руки у него золотые, хоть и работу предпочитает интеллектуальную – на экономиста учится.
Вчера позвонила бывшая, с которой полгода как разбежались, притворно охала, ахала. Из родной конторы брякнули, беспокоились, как здоровье, а на уме – когда он на работу выйдет. Еще пара старых друзей… Вот и родные стены, все, как пять дней назад, только цветы завяли без полива. Он тотчас проковылял на кухню, взял лейку с застоявшейся водой, оросил полудохлые фиалки да чайную розу, плеснул в кадку к пальме. Тишина, уют, одиночество, больничный. Борис выглянул в окно: до сих пор не спилили этот проклятый тополь! Каждый раз, как разгуляется штормовой ветер, его ветви качаются в паре сантиметров от окна его спальни, рискуя разбить стекла. По телевизору, кстати, сегодня выходит сюжет об автотранспортных происшествиях за прошедшую неделю.
Через полчаса он уселся в кресло и, тяжело вздыхая, смотрел на своего «Туарега», превратившегося в измятую жестяную банку, мокрую траву, усыпанную битым стеклом. Увидел себя с мокрым от ливня и крови лицом, с трудом удерживающего равновесие, опираясь на покореженную дверцу.
Ведущий складно пересказал историю о перебегавшей дорогу рыси, похвалил защитника животных, который, рискуя жизнью… Да он тогда готов был эту чертову киску размазать по траве или асфальту! Ладно, фиг-то с ней, а народ нуждается в красивых сказках, мифах о благородных героях.
Летний вечер медленно обволакивал и убаюкивал шумный город… Внезапно картинка с разбитым автомобилем сменилась другой: в лесу, близ дачного поселка обнаружен окровавленный труп Георгия Анфимова, ставшего жертвой лесного хищника… возможно, именно той пятнистой стервы. Тело пролежало несколько дней, было случайно обнаружено грибниками… Борис наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть изображение на экране: заретушированное лицо, разодранная одежда, кровь… В душе закипела ярость: необхолимо во что бы то ни стало отомстить лесному монстру, выследить его, подстеречь – и… Он долго ворочался в постели, не в силах заснуть, лишь далеко за полночь сон заключил его в свои нежные объятия.
…Кто знает, какой изощренный нюх, какой внутренний компас, какие ориентиры привели ее к человечьему логову. Рысь кралась между гаражей, перебегала ночные улицы, избегала людей и собак, резво перепрыгивала с дерева на дерево, питалась объедками человечьих пиршеств, а однажды полакомилась зазевавшейся вороной. На пути ей попадались младшие собратья по разношерстному кошачьему племени, которые при виде лесной гостьи с отчаянным мяуканьем устремлялись прочь. Хищница не преследовала их, лишь недовольно урчала вслед: что с них возьмешь, жалких прислужников человека.
Наконец, рысь оказалась во дворе дома, где жил погубитель ее семейства. Она легко узнала машину Бориса, для верности обнюхала ее – та самая. Хищница проворно взобралась по стволу дерева, аккуратно ступила на длинную ветвь, которая почти достигала окна комнаты, где безмятежно спал двуногий убийца.
Окно оказалось приоткрыто, достаточно только просунуть лапу и отодвинуть створку. Она совершила прыжок, подоконник задребезжал, когда на него приземлился зверь, скрипнула рама…
Во сне Борис медленно шел по лесу, аккуратно переступая через валяющиеся там и сям обломанные ветви, сучья – свидетельство бушевавшего здесь недавно урагана. Он крепко сжимал в руках заряженное ружье, казавшееся почему-то почти невесомым. Прохладный ветерок обдувал его лицо, шелковистая трава-мурава стелилась под ноги. Человек не испытывал страха, он пришел, чтобы поставить точку в затянувшемся противоборстве двух хозяев леса, двуногого и четвероногого. Кругом царила тишина, не слышно было даже птичьих трелей и рулад. В предвкушении неизбежной встречи со зверем он не ощущал ни страха, ни трепета, ни даже волнения – лишь воодушевление, какого не испытывал, кажется, с самой юности, когда все по плечу, а мир готов преклониться перед ним, покорителем и завоевателем. Борис шагал легкой, упругой походкой победителя. Он выследит врага и обязательно отомстит за дикую, нелепую гибель соседа по линии, доброго знакомца, почти что друга.
Странный скрежещущий звук заставил его душу вынырнуть из сладостного омута сна. Борис не успел даже ужаснуться увиденному, только глянул на пустые руки: где же ружье? Напружиненное тело зверя взметнулось с подоконника и, описав в воздухе дугу, накрыло лицо и грудь человека, так и не успевшего осознать, что это: длящийся сон это или же страшная явь.