Предыдущая: http://proza.ru/2019/05/22/531
Юрию Петровичу вечером позвонили из Совета ветеранов. Торопливо сообщили, что завтра последний день выдачи гуманитарной помощи. Он услышал об этом впервые, но почувствовал себя отстающим, виновато поблагодарил и утром поторопился за обещанным.
Шустрая общественница протянула пакет. Пенсионер заглянул внутрь:
- О, гречка и масло растительное! Нужные продукты!
- Не только! Обратите внимание, там и сухое молоко, и кофе растворимый, и «Сникерс» на сладкое… - и женщина сально ухмыльнулась ему. - Всё из-за рубежа...
Поэт оторопело посмотрел на неё, раздатчица растолковала его взгляд по-своему и спохватилась:
- Да, ещё есть билет на концерт к юбилею Москвы. Держите, последний. На два лица, между прочим! Вот как вам повезло!
- Что, хороший концерт?
- Просто отличный! 850-летие всё-таки…
- Ну да, чуть не забыл... Всё верно, уже 97-й год на дворе.
- Учтите, будут выступать знаменитости!
- Какие знаменитости? Тоже зарубежные?
- Нет, конечно, наши. Зато вся эстрада современная! Как их там? – звёзды. Концерт в мэрии, тут недалеко, знаете?
- Это дом-книжка? Бывшее здание СЭВ?
- Точно! Приходите заранее, а то потом не пустят.
Юрий Петрович поблагодарил, вышел и в дверях столкнулся с симпатичной посетительницей. Он извинился, придержал дверь, а она спросила, туда ли пришла в поисках Совета ветеранов. Оказалось, что незнакомка хочет поставить на учёт ветерана труда.
- Вы за родственника хлопочете?
Она смутилась:
- Нет, за себя…
Пожилой кавалер улыбнулся приятной женщине:
- Что-то вы слишком молоды для ветерана. Уж не балерина ли? Слышал, они очень рано выходят на пенсию…
Она смутилась ещё больше:
- Нет, что вы! Я химик-технолог. Наш НИИ закрыли, а меня досрочно на пенсию… Мне уже пятьдесят три исполнилось…
«А на вид больше сорока пяти не дашь, - подумал поэт. – Какая ладненькая, аппетитная, словно булочка…»
- А как вас звать-величать? Меня – Юрий Петрович…
- А я – Лидия Николаевна… Вы здесь не впервые?
Пенсионер вздохнул:
- Да, вы правы, не впервые… Сегодня еле-еле успел получить гуманитарную подачку от Буша. Знаете, как в новом анекдоте? Приезжает Ельцин в российскую глубинку и спрашивает жителей: «Россияне! Ну как у вас тут, хорошо с продуктами?» «Да, Борис Николаевич, с продуктами - хорошо, а без продуктов – плохо…»
Лидия Николаевна засмеялась. Торопиться было некуда, и поэт дождался, когда она освободится, а потом предложил проводить милую даму до дома.
Так он узнал, что новая знакомая живет на соседней улице, недавно осталась не у дел и никак не может привыкнуть к ощущению человека, выброшенного за борт привычной жизни.
- Лидия Николаевна, голубушка, сейчас вся страна туда выброшена…
Юрий Петрович не заметил, как за разговором пролетело время. Но говорил, конечно, больше он сам. У собеседницы оказался удивительный дар заинтересованно слушать и искренне соглашаться.
Пенсионер вспомнил настоятельные рекомендации врача избегать крепких напитков и отдал симпатичной попутчице банку кофе, надеясь получить в ответ приглашение хотя бы на чаепитие. Женщина с радостью взяла гостинец, но позвать к себе не догадалась.
Поэту не хотелось расставаться с ней, он вытащил билет на концерт и предложил составить ему компанию. Лидия Николаевна не возражала. А пока они обменялись телефонами и на мажорной ноте разошлись по домам.
Несколько дней до концерта новые знакомые провели в совместных прогулках и долгих разговорах. В столице стояла поздняя весна, май баловал хорошей погодой, распустилась сирень, и москвичам кружил голову её неповторимый аромат, а душа пела в ожидании близкого лета. Пенсионеры много гуляли, но не успевали наговориться.
Юрий Петрович уже называл соседку Лидочкой и по достоинству оценил яркий цвет её синих глаз. Он расспрашивал собеседницу о прежней жизни, и женщина призналась, что давно в разводе:
- Мне тогда исполнилось тридцать пять, а мужу – сорок два. Он нашёл себе молодую... Она пришла после института, и у них случился служебный роман.
- Но с тех пор много воды утекло… Неужели вы так и не вышли замуж?
- Нет, не могла больше никому поверить… У меня здесь квартира однокомнатная и живу одна…
- Как я вас понимаю, Лидочка!
«Однако, она - завидная невеста, - подумалось ему. – Ни родни, ни жилищных проблем… И сама такая милашка… Куда только смотрят мужчины?»
Но Лидию Николаевну тревожило не это. Как и других, её заботил денежный вопрос. Она сказала, что постоянно ищет подработки для увеличения скромного бюджета.
Юрий Петрович процитировал киногероя из фильма "Небеса обетованные":
- Пенсии у нас хорошие, только маленькие.
А потом объяснил, какое решение нашёл для себя.
- Нет, я так не могу! – резко возразила собеседница. – Сдавать квартиру мне не подходит…
Он заметил, что хозяйка волнуется, когда речь заходит о жилье. «Да, люди не готовы впустить к себе посторонних, - мысленно согласился Юрий Петрович. – Морально очень тяжело отдать свой дом на разорение чужим, особенно, если там чистота, красота и порядок…»
Но и заработать пенсионеру стало не легко, ведь теперь даже сорокалетние не могут трудоустроиться.
Ещё Лидочка рассказывала, что многие годы помогала в профкоме с организацией распродаж. Юрий Петрович помнил, как в 80-е на предприятиях и в учреждениях профсоюзы занимались распределением дефицита между сотрудниками, составляли списки и даже проводили жеребьёвки за право покупки того или иного товара...
А в Москву устремлялись граждане из разных городов и весей с намерением отстоять многочасовые очереди в столичных магазинах и купить хоть что-нибудь, нужное или не очень.
Нынче по телевизору это называют «товарным голодом» и радуются, что он преодолён и победила «рыночная экономика». Да, действительно, в последние годы улицы, кинотеатры, стадионы и даже павильоны ВДНХ превратились в рынки и барахолки, кругом сплошная торговля, да только людям покупать не на что.
Рассказывая о распродажах, Лидочка оживлялась. «Видимо, она много помогала сослуживцам в своём профкоме, - думал в такие минуты поэт. – А теперь бедняжке одиноко и не хватает ощущения, что она необходима другим. Как мне знакомо это чувство!»
Пенсионер находил всё больше совпадений у себя и Лидии Николаевны. После активных и самоуверенных женщин ему нравилась эта тихая скромность. А ещё ему казалось, что он видит в синих глазах новой знакомой какую-то тайну.
Конечно, он говорил с ней и о литературе, классической и современной, и вышел на любимую тему:
- Поэзия теперь в загоне. Всем стало не до неё. А я ещё помню 60-е годы, когда все поголовно бредили стихами и обожествляли поэтов. А вы, Лидочка, помните?
- Смутно. Я тогда школу заканчивала, в институт поступала. Всё время занимала учёба…
- Ну да, я же на десять лет старше…
Он увидел её интерес и стал читать стихи, чужие и свои, и всегда имел неизменной успех у благодарной слушательницы.
Наступил день юбилейного концерта. Ветераны нарядились, прикрепили боевые и трудовые награды и отправились в здание мэрии на долгожданный праздник.
После официальных поздравлений начальников из городской администрации началась музыкальная часть.
Однако надежды зала на классические мелодии, романсы или песни военных лет оказались жестоко обмануты. Вместо этого по сцене метались всклокоченные полуодетые молодые люди, слабыми голосами пели что-то невразумительное под громкую «музыку», извивались в странных позах и постоянно повторяли двусмысленные движения, а затем бегали по проходам и аплодировали себе, настойчиво требуя того же от оглушённой публики.
- Не понимаю, зачем они так кривляются? Почему не могут постоять спокойно? Что за двигательное беспокойство такое? – спросила у Юрия Петровича интеллигентная старушка с медалями, сидящая в соседнем кресле.
Поэт не нашёл ответа. С трудом дождавшись антракта, он предложил:
- Лидочка, а давайте сбежим отсюда! По правде сказать, у меня от этого концерта уши заложило!
- Давайте! – обрадовалась она.
Беглецы, не веря счастью, вырвались на свободу, бродили по знакомым улицам, дышали весенним воздухом. Юрий Петрович признался, что написал несколько строк, посвящённых Лидии Николаевне.
- Мне? – спутница подняла синие бездонные глаза. – Мне никто и никогда не писал стихов… Прочтите, пожалуйста!
Он испытал волнение, как в юности, когда только дебютировал в поэзии и впервые выступал со своими произведениями. Пытаясь совладать с голосом, откашлялся и прочёл:
«Живу теперь весенним сном,
В душе поёт свирель.
Расцвёл подснежник – хрупкий гном
И победил метель.
Зачем нам счастья забытьё
В мелькании недель?
Я помню каблучков её
Прощальную капель…» *
- Какие грустные стихи, - задумчиво произнесла она. – А почему вы так написали?
- Не знаю, - растерялся он.
Ах, если бы поэты понимали, почему они так чувствуют и каким образом ухитряются что-то предвидеть…
Он опять проводил милую попутчицу до дома. На этот раз они поднялись на лестничную площадку, постояли у квартиры. Пенсионер заметил, что дверь у Лидочки не металлическая, как по нынешней моде, а старая, плохонькая, с такими при социализме строители сдавали жильё счастливым новосёлам.
Юрию Петровичу хотелось напроситься в гости на чашку чая или чего-нибудь покрепче, но хозяйка не приглашала, торопилась и нервничала. «Наверно, устала, - решил он. – Ну, не буду её смущать. Куда спешить? Потом приду, ещё успею…»
Они попрощались, и поэт в приподнятом настроении отправился восвояси.
Однако на следующий день он не смог дозвониться до Лидии Николаевны. «Видимо, уехала куда-то», - предположил Юрий Петрович.
Пенсионер выждал пару-тройку дней и повторил попытки. Увы, они оказались безуспешными. Он слонялся неприкаянный и всё время думал о Лидочке. Вспоминал их разговоры и торопил встречу. Ему стало не хватать общения с приятной собеседницей. Но она почему-то к телефону не подходила и сама не звонила.
Дней через пять поэт решил заглянуть к скромной хозяйке незваным гостем, поднялся на нужный этаж и замер перед старенькой дверью. Из-под неё шёл явный удушливый запах сероводорода. «Какая гадость! – подумалось ему. – Что там такое?»
Юрий Петрович позвонил и в ответ услышал то ли стон, то ли мычание.
Встревоженный, он стал кидаться в другие квартиры на лестничной площадке, но безрезультатно. Он бросился вверх по лестнице и звонил во все двери без разбору. Наконец, пенсионеру открыли и долго не понимали, что ему требуется и почему он такой возбуждённый и расстроенный.
- Да что вы так волнуетесь? Успокойтесь, пожалуйста. Все по дачам разъехались, вот никого и нет. Хорошо-хорошо, сейчас милицию вызовем. А что говорить-то? Что у вас случилось?
- Это не у меня, а у вашей соседки, у Лидии Николаевны… Кто-то за дверью стонет… Из квартиры воняет…
- Да кто у неё может быть? Она всегда одна, никто к ней не ходит! Она гостей не любит и к себе никого не пускает!
- Ну, звоните, вызывайте быстрее! Пусть приедут и разберутся!
- Сейчас-сейчас…
Наконец, прибыла милиция и "скорая". После колебаний и ожидания плотника хлипкую дверь всё-таки вскрыли. Увиденное потрясло всех.
Лидия Николаевна лежала без сознания на пороге комнаты. Её завалило какими-то тяжелыми коробками. Видимо, хозяйка ползла к телефону в маленькую прихожую, но ей не хватило сил преодолеть даже такое символическое расстояние.
На кухонном столе в миске воняли разбитые яйца. За несколько тёплых дней они успели испортиться. А ещё в глаза Юрию Петровичу бросилось множество банок растворимого кофе на кухне.
Медики попытались пройти в комнату, но не смогли. Она оказалась превращённой в настоящий торговый склад: до потолка штабелями высились коробки и упаковки, и только к узкой кровати оставался тесный проход, чтобы протиснуться боком. В нём и лежала несчастная.
Соседи ахали и охали:
- Вон как её завалило... Разве выберешься отсюда? Вот она и пролежала без помощи, даже позвонить не могла... Какой ужас!
- А мы-то думаем, почему она всегда с сумками ходит? Хозяйственная какая… А ведь живёт одна, кому всё тащит и тащит?
- Посмотрите, что творится! Столько всего! Да тут не на один магазин хватит: и детские вещи, и мужские, и женские… Одежда и обувь… Гляньте, упаковки стиральных порошков, моющих средств! Всё уже устарело… Ой, а хрусталя-то сколько! И коробки, коробки, конца им не видно… Для кого она копила?
Врачи сказали, что больная находится в беспамятстве несколько дней, похоже на инсульт, и увезли Лидию Николаевну в больницу.
Оглушённый и подавленный, поэт вышел из странной квартиры и долго мучился вопросами: «Бедная, несчастная Лидочка, зачем ей всё это? Может быть, она таким образом снимала стресс после развода? Или её пагубное накопительство началось раньше, и поэтому муж удрал? Сколько же лет понадобилось милой и скромной тихоне, чтобы забить всю комнату бесконечными товарами? Лидочка, бедняжка, сама не заметила, как они отняли у неё сначала квартиру, а потом и жизнь…»
Позже Юрий Петрович узнал, что Лидия Николаевна скончалась в больнице, не приходя в сознание.
_______________
* Стихи автора.
Следующая: http://www.proza.ru/2019/06/14/866