Перед самым отъездом Вениамина из Уральска, Василий ознакомил его с первым приказом нового Наказного Атамана Уральского казачьего войска от 14 ноября 1908 года за № 1010, который извещал о следующем:
«Прибыв сего числа к месту своего служения, я вступил в исправление должности Наказного Атамана Уральского казачьего войска. Объявляя об этом, предлагаю временно исполнявшему эту должность, Атаману 3 – го военного отдела, генерал – майору Маркову, обратиться к исполнению своих прямых обязанностей.
Справка: Высочайший приказ по Военному Ведомству, от 7 октября 1908 года.
Наказный Атаман,
Генерального Штаба Генерал – Лейтенант Покотило».
В тот же день смотрители речных вод составили официальное объявление, относительно предстоящего рыболовства на озере Чархале, в котором тоже чувствовалась новизна перемены атаманской власти в Уральском войске:
«Сим объявляется по Уральскому казачьему войску, что распределение озера Чархала на рыболовные участки между казачьими неводами назначается с восходом солнца 18 ноября, с этого времени назначается и рыболовство в озере Чархале сетями, большими и малыми неводами.
Рыболовство в озере Чархал киргизам безусловно воспрещается, виновные будут привлекаться к законной ответственности».
Последний абзац в объявлении особенно порадовал Петра Изюмникова, в доме которого ночевал на обратном пути Вениамин Алаторцев.
– Ништо наши начальнички за ум взялись! – радостно воскликнул Пётр. – Уж сколько талдычили на сходах казаки, что киргизов нельзя допускать на Чархал. Сами же, на свою голову, научили киргизов рыбу удить, а они, как говорится: «моей же щалёдкой, да мне по зявкам»!
– Да, раньше киргизы побаивались открыто выступать против рыбаков на Чархале, – поддержал товарища Вениамин, – а с наступлением в России революционной смуты, которая просочилась и в наши края, и, особенно с появлением в войске бывшего атамана Родзянко, заметно обнаглели. Этой весной, и вовсе, дело до кровавых драк доходило.
– В этот год, как знал, что будет драка с киргизами – не поехал, – сказал Пётр. – А ведь, были времена, когда наши казаки на Чархале осетров ловили.
– Слышал я от стариков, что в старые годы Чархал изливал излишки своих вёшних вод по речке Солянке в Урал, – проговорил Вениамин. – По ней же поднималась в Чархал всякая черная, и даже красная, рыба.
– Теперь от Солянки одно название осталось, – мрачно подтвердил Пётр. – Сухой овраг на месте русла и сообщения с Уралом давно уж нет…
Следующий приказ по войску от 17 ноября 1908 года за № 1011 извещал:
«При представлении моем Государю Императору, 3 ноября, в Царском селе, Его Величеству благоугодно было повелеть мне передать Уральскому войску Августейший поклон Его Высочества и Наследника Цесаревича Августейшего Атамана всех казачьих войск. С чувством сердечной радости объявляю эту Царскую милость вверенному мне войску.
Наказный Атаман,
Генерального Штаба Генерал – Лейтенант Покотило».
Презентное багренье назначено в субботу, 29 ноября, с 9 часов утра, после обхода багренного войска новым Наказным Атаманом. Газета «Уральские войсковые ведомости» поместила по этому поводу заметку следующего содержания:
«Наказный Атаман и войско будут знакомиться друг с другом в день презентного багренья, перед ударом, как это видно из объявления о презенте, где сказано, что рыболовство начнется после обхода багренного войска Наказным Атаманом. Так как для обхода баграчеев хотя бы по одному берегу требуется значительное время, то следует заключить, что Его Превосходительство прибудет на ятовь не перед самым сигналом, как это обыкновенно бывало, а значительно раньше. Прежде приезд Наказного Атамана к месту презентного багренья всегда означал скорую подачу сигнала и баграчеи всегда начинали волноваться, как только атаманская тройка подъедет к кибитке; это волнение, постепенно возрастая, обыкновенно разрешалось тем, что казаки не выдерживали до сигнала и начинали удар раньше пушки или поднятия флага. Теперь этого быть не должно; теперь с обеих берегов багренное войско будет следить за обходом Наказного Атамана, не зная – перейдет ли он на противоположную сторону или ограничится одним берегом. Во всяком случае для войска было бы очень конфузно, если бы оно при первом знакомстве со своим атаманом увлеклось бы разными подстрекателями, в которых недостатка не бывает, и начало багрить раньше времени».
На третий день к вечеру, Вениамин прибыл с обозом в Мергеневскую станицу, где направился на ночевку к атаману Краденову, который велел ему обязательно заезжать на обратном пути из Уральска.
– Бударинцы совсем не обрыбились на нынешней плавне, – начал беседу Вениамин, – а у вас, как рыболовство вышло, Василий Митрич?
– Да тоже большинство возвратилось с плавни без рыбы, – грустно заметил Краденов. – На первых же сходах начали требовать, чтобы тягу черных вод положить числа 9 – 10, но из – за наступившей оттепели, порешили тянуть 12 – го ноября.
– В Уральске «стрелки» ещё до срока почти все озера вытянули, – сказал Вениамин. – Когда срок настал, одна мелочь подо льдом и оставалась.
– Мы, как лёд встал, стали окарауливать озёра, – продолжил свой рассказ Краденов. – Тянули главным образом Орловскую старицу и Мелкую, где оказалось порядочно рыбы, – щука, вобла, линь, мелкий карась, много было «бели», изредка попадался судак, лещ и жерех. Ездили тянуть дней 10. Некоторые неводчики пумали рублей на 25 – 30. В прошлом году в Орловской старице было поймано много сазана, а в нынешнем году его совсем не было, если не считать 5 сазанов фунтов по 15, пойманных одним из неводов.
– Так, вы ещё хорошо обрыбились! – заметил Вениамин.
– Какое хорошо! – возразил Краденов. – Разве столько было рыбы прежде! Да какая рыба то была: судак, жерех, сазан, а теперь что? Щука, вобла, да мелкая «бель». Нет совсем хорошей рыбы и Бог весть куда она подевалась. Казаки не знают чего и есть: хлеб дорогой, картошка всю осень не была дешевле 80 копеек, а теперь, вовсе, рубль пуд. Плавня ничего не дала, вот и живи, как знаешь.
– Да, тяжелые времена наступили: беднеют казаки и от неурожаев и от плохих рыболовств! – подтвердил Вениамин. – А тут, ещё пышным цветом разрастается скотокрадство и воровство из чуланов.
– И не говори, Веня! – утвердительно закивал головой станичный атаман. – Сперва киргизы крали лошадей по одной – по две, теперь они их угоняют целыми десятками, а иногда и табунами. Нахальство воров с каждым годом увеличивается. Они не воруют в одиночку, а разъезжают по степи партиями человек по пяти и более, и нередко бывают вооружены. Как избавится от этих хищников, казаки не знают, а воровство продолжает развиваться не только в степи, но и в самом посёлке.
– Да, холостяги не меньше киргизов донимают казаков, воруя из чуланов ради озорства, – заметил Вениамин. – В Кушуме сказывали, что поймали нескольких парней, да тут же, приговорили к порке на площади. Всыпали по голой заднице розгами этим озорникам, воровство из чуланов сразу же и прекратилось.
– С холостягами мы управимся, а вот киргизов приструнить сможет только Наказный Атаман, – проговорил Краденов. – Ништо этот хохол, как и тот прежний, только о собственной мошне заботиться станет…
Накануне презентного багренья появился Циркуляр Военного Губернатора Уральской области, от 26 ноября 1908 года за № 12762, Уездным и Крестьянским Начальникам области, предписывающий следующее:
«На первых же порах своей служебной деятельности, в Высочайше вверенной мне Уральской области, я осведомился о чрезвычайном развитии в ней конокрадства и вообще скотокрадства.
По прежней своей службе в Туркестанском крае я убедился, что степень развития упомянутого зла, столь пагубно отражающегося на благосостоянии жителей, находится в зависимости от того, как к нему относятся должностные лица инородческого общественного управления. В волостях обслуживаемых честными и энергичными управителями и старшинами, скотокрадство, по крайней мере, на одну треть сокращается против тех волостей, где на это зло не обращается никакого внимания. Наоборот, в тех волостях, где управители и старшины не только нерадиво относятся к делу борьбы с скотокрадством, но даже явно, из личных видов, потворствуют скотокрадам, которые безбоязненно развивают свою преступную деятельность, будучи твердо уверены, что следы её останутся не обнаруженными благодаря покровительству должностных лиц, – скотокрадство получает чрезвычайное развитие.
Обращая особое внимание г.г. Уездных и Крестьянских Начальников на изложенный выше мой взгляд, как на одну из причин, благоприятствующих развитие на зауральной стороне и в соседних с нею казачьих станицах конокрадства и скотокрадства вообще, предлагаю им иметь неослабное наблюдение за тем, как волостные управители и аульные старшины относятся к своим обязанностям по предупреждению, пресечению и обнаружению покраж у жителей скота и о всех замеченных в этом отношении со стороны упомянутых должностных лиц незаконных и нерадивых действий обязываю всякий раз неуклонно доводить до сведения уездных съездов на предмет рассмотрения их виновности и постановления об окончательном удалении виновных от занимаемых должностей; при чем предупреждаю, что со своей стороны таковые постановления в отношении волостных управителей будут немедленно утверждаться, так как я в принятии самых строгих мер к порочным должностным лицам киргизского общественного управления вижу один из надежных способов борьбы с скотокрадством.
Военный Губернатор
Генерал – Лейтенант Покотило».
– Ай да, молодец, новый атаман! – воскликнул Евтихий Дураков, когда ознакомился с Циркуляром по борьбе с скотокрадством. – Сдержал слово! Слыхал, что нашему новому Наказному Атаману сам Государь Император соизволил предоставить звание почетного старика Больше – Алматинской станицы. Киргизы прислушиваются к словам аксакалов (стариков), по себе знаю, а уж, если звание старика получено из рук «белого» царя, то трижды почетно и заслуживает самого пристального внимания.
– Дело говорит, Евтихий, – поддержал Карп Маркелов. – Надо подсказать Хозяйственному Правлению, чтобы пропечатали крупно в газете, скоро.
– Вот, в день презента и побеседуем с Коловертновым на эту тему, – подытожил разговор Афанасий Агафонов. – Надо бы через «державцев» оповестить баграчеев, чтобы не вздумали начать багрить раньше времени. Негоже будет выглядеть войско в глазах нового атамана, раз мы его сами к себе пригласили. Пущай баграчеи стойко ждут общего сигнала…
В субботу, 22 ноября, в Войсковое Хозяйственное Правление поступила телеграмма от временно исполнявшего должность Атамана 3 – го военного отдела есаула Кожевникова:
«Выезд на аханное рыболовство назначен 10 декабря».
Накануне, были утверждены журналом ВХП на 18 ноября 1908 года «Правила для аханного рыболовства в войсковом морском участке в зимы 1908/9 и 1909/10 годов», которые установили:
1. Аханное рыболовство продолжается до 1 марта.
2. Лов допускается на всём пространстве войскового морского участка, не исключая и запретной его части или «коридора».
3. Право личного участия в аханном рыболовстве имеет каждое войсковое лицо, за исключением служащих по охране войсковых вод и малолеток, не несущих повинности.
4. На каждого участника полагается не более 15 штук полуаханов или аханов и по 15 белорыбичных и судачьих сетей.
Малолетки, несущие повинности, пользуются правом на половинное количество сетей.
5. Наём рабочих иногороднего сословия на это рыболовство не допускается, как для самого лова, так и для других целей, и присутствие иногородних будет рассматриваться, как рыболовство с иногородними рабочими…
17. Запрещается ловить и продавать на базарах красную рыбу: осетра, севрюгу и шипа менее 12 вершков, а белугу менее 24 вершков, считая от полуглаза до конца красного пера. Случайно пойманная красная рыба меньших, противу установленных, размеров должна быть выпускаема обратно в воду».
– Ну, слава Богу! – обрадовался Евтихий. – Давно пора было открывать морской коридор для аханного рыболовства…
Следом последовал приказ по войску, которым Наказный Атаман генерал Покотило назначил прибывшего из 3 Уральского казачьего полка войскового старшину Кучкина исполняющим должность Атамана 2 – го военного отдела. Отставному полковнику Мартынову предписывалось сдать должность войсковому старшине Кучкину, о сдаче и приёме доложить лично Наказному Атаману.
Незадолго до презентного багренья в Гурьеве произошла драка между тамошними казаками и солдатами местной команды; в результате были сильно избиты несколько солдат и ранены казаки выстрелами из винтовок. Это не первый случай стрельбы солдатами местной команды: года два назад выстрелами, произведенными солдатами по городу, были тяжело ранены две женщины. Для расследования причин происшедшей драки между казаками и нижними чинами Гурьевской местной команды, Командующим войсками Уральской области генералом Покотило были командированы начальник войскового штаба, генерал – майор барон Фиркс и помощник старшего адъютанта того же штаба, подъесаул Раннев. Евтихий Дураков, Карп Маркелов и Афанасий Агафонов в сопровождении казаков Соколинского посёлка, ехавшие на презентное багренье в Уральск, разминулись с ними недалеко от Каршинского поселка.
В день кавалерского праздника, 26 ноября (день святого Георгия Победоносца, называемый в народе Егорий осенний или Юрьев день), генерал Покотило послал бывшему Наказному Атаману Уральского казачьего войска генералу К. Н. Ставровскому поздравительную телеграмму в следующих выражениях:
«Петербург, Жуковская 22, генералу Ставровскому.
От лица войска шлю бывшему Атаману, доблестному кавалеру, поздравление с сегодняшним славным праздником.
Покотило».
На это поздравление получен следующий ответ:
«Уральск, Наказному Атаману.
Искренне благодарю Вас и доблестное Уральское войско за поздравление.
Генерал Ставровский».
В 1878 году за отличие на Русско - Турецкой войне Генерального Штаба полковник Константин Николаевич Ставровский был награжден орденом св. Георгия 4 степени. С какими думами посылал поздравление Василий Иванович Покотило, одному Богу известно, только именно у Ставровского произошёл конфликт с багренным войском в день презента, а Наказный Атаман Покотило явно не хотел повторения аналогичного конфуза. Ему было свойственно учится на ошибках других, чтобы не совершать своих. Генерал – лейтенант Покотило был из «солдатских» детей, сделавший себе карьеру благодаря природному уму и смекалке. Его неудержимая тяга к знаниям помогла ему поступить и окончить Николаевскую академию Генерального Штаба, которая открыла ему широкие перспективы для служебного роста. И вот, в пятьдесят лет он уже генерал и пребывает в должности Военного Губернатора Ферганской области, а затем становится Наказным Атаманом Семиреченского казачьего войска. Опасения Василия Ивановича оказались напрасными: знакомство с Уральским войском, как и начало «царского» багренья прошли по намеченному церемониалу.
Презентное багренье оказалось неважным, но всё таки более удачным, чем можно было ожидать: из пяти назначенных под царский презент участков пришлось ограничиться только одним от Шамина до Суетина ерика. На этом участке наловлено достаточное количество для презента, а именно: 65 икряных осетров, один с испорченной икрой, 86 яловых осетров и одна яловая белуга. Сначала предполагали, что поймано недостаточно и что придётся багрить второй участок – Упор и Козу. Некоторые баграчеи уже заняли места на этом участке с Бухарской стороны, но после подсчета оказалось, что рыбы и икры достаточно, о чем было объявлено баграчеям, которые после этого стали разъезжаться по домам.
Большая часть баграчеев даже не видели рыбы – ни черной, ни красной, так как почти вся она оказалась в одной лишь ятови – в верхней части разбагренного участка, пониже Суетина ерика. Между тем предполагалось, что рыба будет на ятовях у Шамина ерика и даже ниже его. Презентная администрация поставила нижние вехи сажен на 100 ниже ерика.
Войско начало багрить во время – по сигналу, что в последнее время стало большой редкостью.
Через день после презента началось казачье багренье. На первом рубеже 1 – го участка, разбагренным 1 – го декабря, рыба оказалась только в Упоре, где ловили белуг и осетров. Были счастливцы, поймавшие на сотни рублей. Но в других местах этого рубежа – у учуга, под рощей Цесаревича, в Жемчужном и Атаманском ярах, на Печке и на Козе не было поймано багром ни одной рыбки! Примечательно, что черная рыба вовсе перестала ловится «водышками», хотя об отсутствии её нельзя утверждать, так как она всё таки ловилась «строгами». Есаул Карпов строгой заколол три десятка большущих судаков, а Вениамин стоявший рядом с ним, под Ханской рощей, на «водышке» не поймал ничего.
– Ништо багор отжил свой век? – с досадой вопрошал Вениамин. – Да, и само багренье приносит большинству казаков одни убытки. Одним словом, «коровоженье»…
– Из многих тысяч баграчеев счастливцами оказываются несколько десятков, – поддержал казака есаул Карпов. – Да сотни две – три получат кое – что сверх расходов, быть может тысяча покроет расходы благодаря не багру, а строге, а все остальные получают чистый убыток.
– Всё это давно известно, но отменить багренное рыболовство «старые люди» не решаются, – сказал, стоявший тут же, Евтихий. – Традиция!
Войсковая газета поместила объявление презентной администрации:
«Остатки от презента проданы по следующим ценам: зернистая икра 2 – го и 3 – го сорта (1 – го сорта не осталось) за 90 руб. пуд; яловый осетр (и одна белуга) – 10 руб. пуд. Купил то и другое С. И. Демидов. Поротый осетр продан за 9 руб. 10 коп. пуд; купил Н. А. Логашев. Пробойку по 7 руб. 10 коп. пуд купил Н. Т. Коротин. Всего от продажи остатков выручено 1009 руб. 93 коп.».
Рыболовство сижами в отношении лова рыбы стало улучшаться, что не могло не радовать казаков. Если в первую ночь после багренья ловили не особенно хорошо, то на следующую, с 2 на 3 декабря, ловили порядочно. Первая самарская сижа поймала десятка 3 – 4 судака и 2 – 3 пуда чебака. В других, хотя и меньше этого, но всё таки ловили. Казаки, рыболовы сижами, между собою поговаривали, что первая бухарская сижа выбита очень далеко, то есть много более 15 сажен, как установлено правилами.
– Виктор Фирсович, не мешало бы кому следует проверить переставы всех сиж на рубежном песке, – заметил Евтихий Дураков в беседе с генералом Коловертновым на лестнице храма Христа Спасителя. – Даже не чаял, что встретимся вот так, на заупокойной литургии и панихиде по безвременно погибшему от рук злодеев Ивану Павловичу Хорошхину. Полгода минуло, а будто бы вчера было…
– Да, летит время, Евтихий Харитоныч, – подтвердил Коловертнов. – Тут, верховские казаки выказывают недовольство очень ранним выездом на аханное рыболовство, назначенным на 10 – е декабря. Они предполагали сначала отбагрить, а потом уже отправиться на аханы. Были слухи, что будут просить об отсрочке аханного рыболовства, но такой просьбы пока не заявлялось.
– Ништо верховские не понимают, что нельзя все зимние рыболовства, как речные, так и морские, уложить так, чтобы можно было поспеть на каждое из них, – язвительно заметил Евтихий.
Казаки из верхних станиц выехали в Гурьев для участия в аханном рыболовстве в конце ноября. Более обстоятельные рыболовы справлялись по телеграфу относительно цены на сети и сани в Гурьеве и получили ответ, что готовых аханных сетей получить нельзя, а сани ожидаются в наём по 15 – 20 рублей за каждые. Вследствие таких известий аханы были заготовлены дома, а с ценой на наём саней пришлось помириться.
– Што там, новый атаман, привыкает? – спросил, немного погодя, Евтихий.
– Собирался завтра выехать в Казань по делам службы, – сказал генерал Коловертнов. – Вроде, на десять дней поедет…
Однако, отъезд генерала Покотило был отложен на несколько дней. В субботу, 6 – го декабря, в день тезоименитства Его Императорского Величества Государя Императора, в Александро – Невском соборе, после обедни, был отслужен молебен, затем состоялся парад. В параде приняли участие Уральская отдельная сотня и Уральская местная команда при войсковом хоре музыки. По окончании молебна войска были выстроены перед собором: на правом фланге музыканты, рядом местная команда и далее отдельная сотня. По выходе из храма Наказный Атаман, генерал – лейтенант Покотило, приняв от командовавшего парадом рапорт, громко поздравил трубачей и войска с высокоторжественным праздником и, став перед фронтом войск, воскликнул здравицу в следующих словах:
– В честь верховного вождя Русской армии, – на одном дыхании начал упоминать многочисленные титулы генерал Покотило, – Августейшего Именинника Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича – ура!
– Ура! Ура! Ура! – дружно подхваченный войсками и народом клик долго не смолкал в воздухе; в это время музыка играла гимн.
Когда смолкли клики «ура» и музыка, парадные войска были пропущены церемониальным маршем. Командовал парадом есаул Мизинов. Город в этот день был украшен флагами. Ипатий Дудаков, любивший посещать подобные мероприятия, на этот раз пришёл в сопровождении Василия и Веры Чалусовых, которые пообещали Вениамину не оставлять старика надолго в одиночестве. В этот приезд племянник почти не видел дядю: то был на багренье, то сопровождал Евтихия по городу, а вечерами пропадал у Чалусовых, оставляя двух стариков одних дома. Правда, Евтихий обещал Ипатию отпустить Вениамина в город на «святки»…
Возвратившиеся с 3 – го Владимирского рубежа баграчеи сообщили, что ловили хорошо, хотя, конечно, не везде; во всяком случае не хуже, чем в Упоре. Впрочем, как и всегда, вести с багренья получались разные, смотря по залову самих вестников: поймавшие хорошо говорят, что «рыба была добрая», а не «обрыбившиеся» утверждали, что рыбы не было. Бывшие «в рыбе» сообщали, что ловили белугу и осетра. Некоторые артели поймали на сотни рублей. В одну из таких артелей, посчастливилось попасть Петру Изюмникову, который не только рассчитался за полевые командировки, но и обеспечил своей семье безбедное существование до весны.
Вениамин порадовался за товарища, а в душе позавидовал его свободному выбору занятий, чего он не мог себе позволить. Евтихий разрешил ему побагрить на двух рубежах, чтобы отвести душу, а завершив свои дела в городе, тут же велел собираться домой. Одно радовало Вениамина, что все вечера провёл он со своей возлюбленной. Вера Чалусова не настаивала на скорейшей их свадьбе, понимая, что её ухажер не свободен в своих делах. Она, как никто другой, умела ждать. В детстве бабушка рассказывала ей, как пять лет ждала из киргизского плена своего суженого, которого увели с собою разбойники – конокрады накануне их свадьбы. Спасли казака его «золотые» руки, умевшие делать чашки из глины, да любовь к невесте…
Старик Евтихий и Вениамин, по дороге домой, ночевали в Скворкинской станице у атамана Михеева, который жаловался на непослушных казаков, а в следующую ночь остановились в Лбищенске. Здесь вернувшиеся с 1 – го рубежа баграчеи сообщили, что никакой рыбы не было.
– На втором и третьем рубежах рыбы тоже никто не ожидает, – подметил есаул Абрамичев. – В особенности на Горячинском рубеже, где никогда рыбы не бывает. Вся надежда казаков только на два последних рубежа – мергеневский и сахарновский. Если эти два рубежа не оправдают надежд казаков, то, пожалуй, съезду выборных в нынешнюю сессию придётся над этим вопросом покумекать и багренье переустроить, хотя бы положив его всё в один день, а на другой день режаки.
– Так, на это уже согласны многие казаки, – поддержал Евтихий. – Подскажи атаману, пущай оформит предложение на съезд от всего отдела.
– Да, вот приедет с товарищеского обеда бывших офицеров 3 – го полка, тогда и скажу, – ответил Абрамичев. – Уехал войсковой старшина Кучкин в Уральск чествовать своего любимого отца – командира, ныне отставного генерал – лейтенанта Гавриила Павловича Любавина.
– Так, выпить водки с товарищами – святое дело! – весело вскричал Евтихий. – Давай, братец, наливай! За рюмочкой куда веселее болтать о багренье и других проблемах нашего войска…
Багренье в первом участке оказалось много удачнее по сравнению со вторым участком, с которого многие баграчеи прискакали на рубежи первого участка. Даже Мергеневский рубеж 2 – го участка не оправдал возлагавшихся на него надежд – рыбы было значительно меньше того, что ожидалось. Цена на икру падала с каждым рубежом: со 160 руб. дошла до 120 руб., почему мелкие скупщики, перепродававшие икряную рыбу крупным рыбопромышленникам, потерпели убытки. Это явление стало следствием незначительного числа на багренном рыболовстве крупных торговцев, которые, будто бы, устроили стачку для понижения цен.
Недавно введенный на багренье порядок пускать баграчеев на лёд перед самым сигналом вызвал недовольство казаков, так как при этом порядке удар происходит не одновременно: часть баграчеев, спустившись с яров, не выдерживает до сигнала и бросается бить проруби в то время, когда многие ещё не успели спуститься на лёд. При этом происходит то неудобство, что задние баграчеи, торопясь на лёд, бросают с яров пешни и багры без всякой осторожности и сами прыгают вниз на эти орудия, рискуя напороться на пешню или попасть на багор.
Прежний порядок – становиться на лёд тотчас по приезде на ятовь забракован потому, что баграчеи уходили до сигнала, но и новый порядок, как оказывается, не помогает делу – почти на каждом рубеже удар начинается раньше сигнала, а кроме того прибавляются указанные неудобства поспешного прыганья с яров.
Подача сигнала флагом тоже сказывается неудобной: во время тумана флагов не видно, всякая ложная тревога увлекает баграчеев к удару раньше времени. Следует возвратиться к пушке, но заменить «допотопную старушку» более новым орудием, которое бы не разрывалось и не калечило людей. Обо всём этом не мешало бы порассуждать на будущем съезде выборных, да кстати ещё раз обсудить вопрос о коренном преобразовании багренного рыболовства, которое из десяти баграчеев девяти даёт один убыток.
– Эх, есаул, твои б слова, да Богу в уши, – мрачно заметил Евтихий. – Кто бы дал нам новое орудие, когда войско лишено своей артиллерии? Старая пушка, согласен, – музейный экспонат, но она, ведь, через раз стреляет! Не замай «старушку»! Давай лучше про охранение Урала поговорим…
Среди казаков ходили слухи, что в нынешнем году охрана Урала почти совсем не производится. Говорили, что во многих местах Урала были после багренья поставлены режаки. Полесовщиков, на которых отчасти было возложено наблюдение за ятовями, видели всех на багренье. При отсутствии «догляда» и «стрелки» делают своё дело. Казаки, бывшие на багренье, получили сведения, что под городом в первую же ночь после багренья первого рубежа ставили режаки. Казаки поговаривали, чтобы съезду выборных следовало бы выработать какие – либо меры для устранения тайных рыболовств, которые принимают угрожающие размеры. На низу, болтали, что летом на ятовных местах обмётывали неводами, чуть ли не по очереди, как на рубежном песке, где рыболовство было разрешено. Вернувшиеся с плавни казаки рассказывали, что на вопросы к низовым – есть ли у них рыба, последние будто бы отвечали: какая у нас рыба? Мы нынче летом поели красной рыбки так, что так поесть ни детям, ни внучатам, пожалуй, не придётся. Подобные речи раздавались из уст многих казаков. 20 января соберётся съезд выборных, которому не мешало бы выработать что – либо к искоренению тайных рыболовств. Следовало бы порассуждать о тайных порубках леса, которые тоже в последнее время прогрессируют, – в ущерб целой общине.
– Согласен с каждым твоим словом, есаул, – закивал головой Евтихий. – Только скажи мне, чем кормить на низу казаков, ежели там, окромя рыбы ничего другого нет. Хлеб не родит, скотину держать – кормов мало. Вот, и смотрим сквозь пальцы на тамошних «стрелков». Чай, негусто их там живёт то, весь Урал не выцедят…
На 2 – м участке багренного рыболовства, за исключением последнего рубежа, рыбы почти не было.
Утром 4 – го декабря, часа за два до света, стали выезжать баграчеи на Березинскую ятовь. Против обыкновения войско стояло спокойно и дождалось флага. После сигнала через пять минут Горынычи с криком: «багры не стали!» побежали к лошадям и поскакали на низ. Проскакав с версту, начали бить снова; багры стали и здесь оказалась кое – какая красная рыба.
Сахарновскую разбили 5 – го декабря часов в 8 утра. Рыба оказалась не на старой ятови, а выше на версту. Особенно много было красной рыбы около полыньи в «каше». По приблизительному подсчету на Сахарновской поймано не менее 200 или даже 300 штук красных рыб. Много также было и судака.
По отчету заведывавшего рыболовством, на последнем рубеже рыба была хорошая: яловой 276 пудов (416 штук), икры сделано 75 пудов, черной рыбы – 15 пудов.
Приказ по войску от 8 декабря 1908 года за № 1072 извещал:
«Отъезжая сего числа по делам службы в г. Казань, временное исполнение обязанностей Наказного Атамана возлагаю на Атамана 3 – го военного отдела генерал – майора Маркова.
Наказный Атаман
Генерального Штаба генерал – лейтенант Покотило».
10 декабря Наказный Атаман возвратился в Уральск и преступил к делам.
Режаковое рыболовство, начавшееся с 12 декабря, оказалось по залову очень разнообразным, по крайней мере в верхней части режакового района, то есть вблизи г. Уральска: в некоторые режаки попало хорошо, в другие – ничего. Это показывает, что после багренья распуганная рыба успела снова собраться в станки; кто случайно попал в эти станки, тот оказался с рыбой, а угодившие на пустое место остались ни с чем. Ивану Фокину повезло несказанно, а вот Василий Чалусов совсем не обрыбился. Он, как и многие другие казаки – рыболовы, пересмотрел режаки вечером, в день постановки, и утром, на следующий день, и найдя их пустыми, выдрал сети и тем закончил рыболовство.
Всё это говорит в пользу предложения многих рыбаков: ставить режаки на следующий день после разбагрения рубежа, когда рыба находится в разброде. Вместе с этим должен измениться и весь распорядок багренного рыболовства, которое должно иметь целью вылов красной рыбы и разгон черной, как подготовку для режакового рыболовства.
Вскоре последовал приказ Наказного Атамана Уральского казачьего войска от 16/17 декабря 1908 года за № 1102, который напомнил казакам, что они не вольные рыболовы, а прежде всего, войсковое сословие, обязанное соблюдать чинопочитание и дисциплину пожизненно:
«Казачье население, как обязанное поголовной воинской повинностью и пользующееся за то весьма существенными привилегиями и особым попечением правительства, должно быть особенно проникнуто чувством воинской дисциплины и соблюдать последнюю не только во время состояния казаков на действительной службе, но и во время проживания их в станицах, что и предусмотрено существующими законоположениями. Высочайшим повелением 9 июня 1896 г. (приказ по войску 1896 г. № 140 п. 1) мне предоставлено право налагать особое взыскание, между прочим, в виде высылки на жительство в отдаленные станицы на срок до 4 лет, на казаков, как полевого разряда, так отставного и внутренне – служащего разрядов, за нарушение ими чинопочитания и дисциплины. Отставной казак Бударинской станицы Иван Фокеев Таршилов, проживающий на хуторе Чукалина, в пределах Скворкинской станицы по произведенному дознанию оказывается виновным в оскорблении на словах и действием при исполнении обязанностей службы атамана Скворкинской станицы сотника Михеева.
Предписываю переселить отставного казака Ивана Таршилова за допущенное нарушение дисциплины на временное жительство, в течении одного года, в поселок Богатинский Сарайчиковской станицы, с воспрещением ему всякой отлучки из пределов этой станицы в течении назначенного времени, с тем, чтобы о поведении его Таршилова, предоставлялись мне сведения Атаманом 3 отдела.
Исполнение настоящего распоряжения возлагаю на Атамана 2 отдела, Атаману же 3 отдела поручается своевременно донести о водворении переселенного Таршилова в новом местожительстве.
Приказ этот прочесть на станичных и поселковых сходах».
– Давно пора накрутить хвосты непослушным, – прокомментировал приказ Евтихий, – а то некоторые горынычи распустились до безобразия. Глядя на старших и холостёжь хулиганствует в посёлках. Пущай теперь пополняют население 3 – го отдела…
– Правда твоя, Евтихий, – поддержал разговор Фиогний Жигин. – Сказывают, в Мухрановской станице холостяги насмерть забили палками парня. Пора, кроме наказания по закону, применять для воспитания розги. Там, где провели публичные порки, порядка стало больше…
– Ништо старикам в посёлках дать волю рукам? – вопросительно сказал Карп Маркелов. – Пущай всякого охальника охаживают униной по спине. Чай большого вреда не будет, а наука впрок пойдёт…
– Похоже, братцы, низовые казаки про рыболовство забудут скоро, – заявил Евтихий. – Вот, послушайте какое объявление напечатала наша войсковая газета.
«Известная хлеботорговая и мануфактурная фирма в камском районе – торговый дом «Григорий Стахеев и сыновья» организует нефтепромышленное дело в Уральской области, в районе реки Эмбы, – читал громко и с выражением Евтихий. – Буровые работы ведутся энергично и предварительная суточная добыча достигает 500 пудов. Полученные результаты, в общем, носят положительный характер и обращают внимание к новому району и других предпринимателей».
– Так, где они эту добычу ведут то? – с иронией откликнулся Маркелов. – За Уралом, в киргизской степи!
– По слухам, братцы, уже положен глаз на Сарайчиковскую станицу, – сказал Евтихий. – Сам слышал в городе, что посёлок Богатинский их интересует. Говорят, что там местами, нефть на поверхность выходит.
– Давай – ка, Евтихий, собирайся в дорогу, – сказал Афанасий Агафонов. – На месте проведёшь подготовку к предстоящему съезду выборных…
Государь Император по всеподданнейшему докладу Святейшего Синода 7 ноября сего года Высочайши соизволил на изъятие Уральской области в церковном отношении из ведения епископа оренбургской епархии, с присоединением её к самарской епархии, под главным ведением самарского преосвященного и с непосредственным подчинением викарию самарской епархии, с присвоением сему последнему наименование уральским, взамен постоянного именования николаевским…
Перед Рождеством генерал Покотило издал приказ по гарнизону города Уральска от 24 декабря 1908 года за № 22, о нижеследующем:
«По имеющимся сведениям 27 сего декабря прибудет в г. Уральск Преосвященнейший Тихон, Епископ Уральский.
Всем начальникам частей, управлений и заведений прибыть к приходу поезда на вокзал для встречи Его Преосвященства.
Форма одежды парадная, шинели в рукава.
К этому же времени прибыть к Александро – Невскому собору, для встречи Его Преосвященства, Уральской местной команде и Уральской казачьей отдельной сотне, в пешем строю при холодном оружии.
Начальник гарнизона,
Генерального Штаба Генерал – Лейтенант Покотило».
Рано утром, того же дня, из Соколиного посёлка в сторону Уральска выехал возок, в котором ехали старик Евтихий Дураков и его помощник Вениамин Алаторцев. Обоих ждали неотложные дела в городе, поэтому они спешили попасть туда до наступления нового 1909 года.
– Видишь, как вышло, Веня, – сказал Евтихий. – Обещал твоему дяде отпустить тебя на Святки просто попраздновать, а еду с тобой. Значит, праздновать не придётся. Будешь дневать и ночевать у своего товарища Чалусова, чтобы быть в курсе подготовки Хозяйственного Правления к съезду выборных. Простой писарь порой знает больше, чем старший член Правления. Генерал Коловертнов часто не договаривает…
Вениамин улыбнулся и подстегнул коней. Какое счастье, что они опять будут вместе с Верой. Похоже, что Евтихий нацелился сидеть в Уральске до открытия съезда выборных, до которого был почти целый месяц. Ура! Дай Бог, чтобы погода благоприятствовала, тогда можно добежать до Уральска за 3 – 4 дня. Сани легко скользили по свежему снегу, унося всё дальше казаков от родного форфоса. Вскоре, на горизонте замаячил станичный посёлок Сахарный, от которого ещё ехать и ехать до Уральска.
Конец первой книги.