Вот уже и праздничная Пасхальная неделя подходит к концу. Скоро дочка вернётся. Надо бы повидать внуков. Однако настроиться на весёлую встречу, испечь пирог, приготовить подарки никак не соберётся, откладывая "напотом ". Погода радует солнечными деньками, потеплело, но уж третий день нет желания выйти из дома. Находит всяческие дурацкие причины, чтобы не покидать своего уютного гнезда. Часами любуется из окон как зелень парков набирает силу в неумолимом движении к лету.
- Птица, кто тебя запер в клетку? - мысленно спросила себя Наташа и неожиданно нашла уважительную причину своего затворничества.
Действительно, надо отредактировать последний рассказ, что выложила на сайте на всеобщее обозрение. Критика читателей в основном касалась эротических сцен, описываемых ею с таким небывалым чувством, с такой нежностью, как ей казалось очень литературно грамотно и в пределах общепринятых требований к данному жанру. Потому она откровенно расстроилась. Ничем, уверена, не могла оскорбить строгих цензоров. Тем более ей представлялись странными подобные претензии в век вседозволенности и даже, можно сказать, распущенности в современной прозе. Она взялась перечитывать написанное. Не то, чтобы жалко было вымарывать выстраданные строки, но и несколько раз перечитав постельные сцены, в растерянности зависла.
- Что тут они нашли порнографического? Никаких чрезмерностей и никакой пошлости... - она пожаловалась в телефон своей приятельнице, провоцируя ту наконец прочесть последний рассказ.
Скинула ссылку и приготовилась выслушать приговор той, чьё мнение весьма уважала. Подруга студенческих лет всячески приветствовала увлечение Наташи писательством. Иной раз буквально восторгаясь тем или иным её опусом. Возможно в какой-то степени завидовала свободе подруги, полностью отошедшей от дел. Сама то пока не могла расстаться с семейным бизнесом, несмотря на проблемы со здоровьем.
Пока ждала ответа, невольно ушла с головой в ту далёкую историю, что эти дни упорно гнала из головы прочь. Прошло несколько дней, но она боялась погрузиться в прошлые события. И ведь предчувствия беды не обманули. И сон, так и не разгаданный, привиделся не даром. Но боль из сердца ничем не вытравишь, - чем яростнее прогоняешь, тем настойчивей она будит разум и зовёт отдаться трагедии целиком. Надо пережить, переболеть, перевыстрадать это страшное известие о его смерти. Что сказала алма-атинская подруга, позвонившая вроде как поздравить с Пасхой? Хотя она же тогда спросила. Спросила:
- Может быть, не стоит в этот светлый праздник мне говорить о плохих новостях?
Наташа, обрадованная возможностью наконец, после долгого перерыва, пообщаться с дорогой женщиной, настояла:
- Говори! Не томи...
Она услышала страшное. Попыталась узнать подробности, но так толком ничего особо важного и не услышала. Как? Почему? Не было ли это самоубийством так и не поняла. Может быть решили поберечь её сердце? Друзья были свидетелями их долгого и трудного романа, перевернувшего жизни и того, и другого.
По какой причине навалились эти воспоминания сейчас, когда, вроде бы, целиком мысли женщины были заняты литературными вопросами, решение которых требовало внимания и сосредоточенности? Важно ли? Александр не спросил разрешения прийти к ней в эти минуты. Когда приходят к тебе люди с того света, возможно ли скрыться?
- Ты печалишься? Потому что не забыла меня... или не так? Я освободил тебя от себя. Теперь ты можешь обо мне не думать. Меня нет здесь...- звучал в Наташиной голове его голос.
Голос был такой же точно, как тогда, давно, когда дочка была совсем крошкой. Он сидел на коврике у её кроватки и держал маленькую ручонку в своей огромной ладони так бережно, что сердце сжималось. От безмерной благодарности, от нежности к человеку, убаюкивающему не своего ребёнка, от собственной безмерной любви к сильному мужчине, презревшему карьеру ради неё.
Теперь же она устыдилась самою себя. За то, что совсем почти забыла о той истории, когда он буквально вырвал её, потерянную, беспомощную, униженную из лап мужа тирана, возжелавшего из ненависти к непокорённой женщине уничтожить ту буквально физически. Молодая женщина в далёком от родины чужом городе оказалась заложницей алчного ублюдка, организовавшего с помощью своих высокопоставленных друзей настоящую охоту на мать собственных двоих детей. Высшие чины правоохранительных органов республики пытались сфабриковать уголовное дело и упечь "преступницу" за решётку. Она же сумела предпринять единственно верный шаг - просить защиты в Комитете госбезопасности. Так Саша и попал в Наташину квартиру.
- Ты помнишь нашу первую встречу? - услышала сейчас она вопрос.
- Могу ли забыть? - прошептала в ответ.
- До самой смерти пред моими глазами стояла ты в ярко-зелёном платье... ожерелье жемчужное так шло к твоим золотым волосам. Ты словно с картины Боттичелли сошла... и вошла в моё сердце.
- Твоё удивлённое и вместе с тем восторженное лицо много лет вставало передо мной, когда я вспоминала свои обиды на тебя. Тот твой взгляд всегда прогонял тяжёлые сцены наших ссор - ответила ему Наташа, не совсем понимая говорит она или только думает эти слова.
- А разве я когда-то ссорился с тобой? - сказал он много громче прежнего.
- Наверное всегда сердилась я... Ты прав. Не помню, чтобы хоть одно обидное слово слышала от тебя
- Ты всегда была права и ты знаешь это. Потому мне и так трудно. Много тебе пришлось пережить из-за меня...
- Ты пришёл просить прощения?
- Я пришёл проститься...
Последние слова она еле расслышала. Может быть вовсе не было звуков, но она явно услышала их в своей голове. Он прощался. Наверное уже сорок дней - подумала Наташа и заплакала.
Эта давняя история, что длилась чуть более трёх лет, случилась в самый трудный период её пёстрой жизни. Она второй раз вышла замуж за отца её сына. Муж увёз в далёкую страну. Она родила дочку. И как только после тяжёлых родов оказалась дома, началась эта охота. Муж жестоко мстил за первый развод и за её любовь к другому. Он не захотел прощать уход жены и сделал всё, чтобы через пять лет вернуть её. Вернуть получилось. Получилось увезти беременную подальше от её родных, друзей и коллег туда, где никто её не знал. И первое, что он сделал, распространил слухи будто жена в связи с тяжёлой беременностью потеряла рассудок. Подготовил для охоты силки, ловушки, замаскировал глубокие ямы, вооружился приятельскими отношениями с прокурором города, начальником следственного отдела и стал выжидать удобного момента. Жена с грудной малышкой на руках ему казалась лёгкой добычей.
Да, Александр стал крепкой стеной, за которой можно было подготовиться к защите. Так и вышло. Но не только чувство благодарности накрыло бедную женщину. Она влюбилась в красивого, умного и интеллигентного парня...
Продолжение:
http://www.proza.ru/2019/05/10/1111