Вчера была на Пасхальной службе в нашем маленьком старом Кафедральном соборе Михаила Архангела. Известно, что служба начинается в полночь и длится до утра, но мы с племянницей Юлией пришли пораньше, чтобы успеть написать поминальные записки о здравии и об упокоении. Пока Юля стояла в очереди за свечками, я решила записать на листочек имена усопших родственников, но с ужасом поняла, что оставила дома очки и сделать этого самостоятельно, не смогу. Увидев моё замешательство, служительница храма, собирающая деньги за поминовение, предложила помощь.
- Диктуйте имена, я запишу. Первым, без раздумий, я почему-то продиктовала имя моего дяди, старшего матушкиного брата, которого мне не довелось узнать. Он, вероятнее всего, убиенный воин Великой Отечественной Войны 1941-45 года. Почему вероятно? Потому что – рядовой Косенок Николай Дмитриевич, 1923 года рождения, пропал без вести в феврале 1944, когда до моего рождения оставалось тринадцать лет.
- "Воин? Воина запишем в этот списочек" - сказала свечница и написала имя моего погибшего родственника в отдельный список, наполовину заполненный чьими-то именами
-а почему в отдельный список?
- Православные воины, исполнившие свой священный долг перед Отчизной, положившие душу свою на поле брани, с особой любовью почитаются Церковью. Поэтому проводится особое поминовение воинов, которые отдали свои жизни за веру, Отечество и народ. Также за всех людей, мученически погибших в годы Великой Отечественной войны.
Вот и я именем дяди Николая Дмитриевича, с которым чувствую незримую связь, начинаю писать мои поминальные записки.
О дяде Николае знаю мало и то, только по рассказам мамы и бабушки. Они не любили говорить о погибших, которых много было в не только в нашей, но и в каждой семье. И о войне они не говорили – из скромности, или из осторожности, а может потому, что правда о была слишком ужасна, и мы к ней были абсолютно не готовы. Да и что можно рассказывать о дядюшке, кроме того, что он был добрым, нежным, весёлым и трудолюбивым юношей. Ему было всего 18 (восемнадцать) лет, когда началась война.
В первых рядах, в первых числах войны, его призвали на фронт. Совсем мальчик, молоденький невинный, не узнавший любви к женщине, он погиб за более высокую любовь к Родине, погиб за её свободу. С нарисованного портрета на меня смотрит красивый юноша. На фото он выглядит значительно старше, чем успел прожить. Он прожил всего 21 год. Сейчас мне даже страшно подумать о том, через какие испытания довелось ему пройти, и в каком раннем возрасте погиб мой кровный родственник, мой дядя Николай Дмитриевич. Где, на каком фронте, и в каких войсках он воевал, найти не удалось, хотя после войны его мама и моя бабушка Мария Николаевна искала сына, запрашивала военкоматы и даже Центральный архив Советской армии.
У нас же в память от Николая остался портрет, на котором он запечатлён вместе с моей мамой. Этот портрет всегда висел в отчем доме в городе Называевске Омской области. После смерти родителей, он перешёл по наследству к моей старшей сестре Светлане. Сейчас старый, пожелтевший снимок хранится у её дочери, моей племянницы Юлии. Она трепетно относится к фотографии, бережёт её. А вот письмо - извещение от военного комиссариата, о том, что рядовой Косенок Николай Дмитриевич, 1923 года рождения, пропал без вести в феврале 1944 года, не сохранилось. Не знаем мы так же, писал ли письма сам Николай, кому-нибудь, например, своей матери, моей бабушке Маше с фронта. Писем не видели, не читали, не говорили о них в семье.
Упокой, Господи, душу раба твоего Николая! И прости меня дядюшка, за то, что не знаю, где могила твоя. Прости за то, что не принесла ни разу на холмик к тебе цветы, не зажгла на нём свечу, не поплакала о загубленной душе твоей. Но знай, ты не забыт нами и память о тебе сохранится, пока будем живы мы, твои родные.