Я работаю в статистике. Мой отдел самый важный в Министерстве! Почему? Потому что большую часть работы выполняет именно он.
Нет, мы не лжем. Когда лгут так, как мы, это уже не ложь, а что-то другое!
Мы не просто преувеличиваем показатели. Такие пустяки – не наш уровень. Мы действуем иначе. Например, сломалась за квартал тысяча печатных машинок, а пишем – починили тысячу печатных машинок! Пришли в негодность сто кабинетов – но отчитываемся о ремонте ста кабинетов! Докладываем, что в коридоре горит пятьдесят ламп, а на деле там одна, да и то, не светит, а играет со светом в свои мрачные игры.
К сожалению, наша работа сказывается и на нас.
Например, по бумагам мы сидим в огромном кабинете. А если не по бумагам, то он крохотный, не протолкнуться.
Зарплата у нас большая. По бумагам. Увы, эти бумаги в магазинах не принимают, другие требуют. Маленькие такие, шуршащие. Их, к сожалению, почти нет.
По бумагам наш начальник – патриот и общественник, а без них – вор и пьяница. Здорово, что у нас такой хороший начальник!
Шкафов у нас четыре, но реальности дела обстоят хуже. Ровно на три шкафа. Засовываем документы в один, ногами уминаем. Однажды замок не выдержал, и все оттуда вывалилось. Засыпало двух сотрудников, откапывали их несколько дней, одного так и не нашли.
Мыши каждый день едят документы, но бороться с ними нельзя, потому что их нет. Нет мышей по документам! Давно их там победили! Там, но не здесь. Здесь терпим поражение за поражением. Что интересно, бумаги, согласно которым их нет, мыши не едят. Знают, что если те исчезнут, у нас руки развяжутся.
Высота дверного проема – два с половиной метра. Очень высокий! На бумаге, конечно. Чтоб снизить бумажные затраты, в реальности понизили его почти на метр. Поэтому лоб у меня синий. Хорошо, что цвет лба в отчетах не надо указывать.
Карандаши в отдел поступают заточенные. Якобы. Поэтому затачивать их нельзя. Пишем незаточенными, привыкли.
Зато на подоконниках у нас много цветов! По одним бумагам – двадцать, по другим – пятнадцать, по третьим – восемь. Сколько же их взаправду? Увы, ни одного.
Штат у нас – десять человек. Пятерых уже с год как сократили, но по статистике – оставили, поэтому работаем и за них. В числе сокращенных была женщина. Когда от ее имени печатаем, надеваем женское платье.
Зато одного сотрудника – два. Написали почему-то его имя дважды. Оттого он трудится и за сокращенного, и за себя за двоих, то есть его три в итоге. По телефону говорит разными голосами. Полчаса одним голосом, полчаса – другим. У первой его личности добродушный характер, у второй – мерзкий. Порой затрещины от нас получает, нервы просто не выдерживают.
Министерство заботливо выдает нам казенную одежду. Те же костюмы, только со склада. Спасибо Министерству! По бумагам мы роста гренадерского, но когда переводишь взгляд с бумаг на нас, то сильно глаза опускать приходится. Поэтому рукава закатываем вчетверо, а во время ходьбы сюртуки по полу волочатся, как шлейфы свадебных платьев.
Столы и стулья – также огромных размеров. Вот и сидим, как пигмеи. Вшестером можно усесться на один стул. Печатные машинки тоже огромные, кулаком по клавишам бить приходиться.
По документам у нас светло, без них – темно. Хотя, когда достаешь отчет, согласно которому светло, лампа с перепуга действительно немного разгорается.
Бумаги называют стоящее в кабинете зеркало – зеркалом, но в разговорах между собой мы более осторожны. Наши отражения пусть и похожи, однако ведут себя… гм… порядочные граждане себе такого не позволяют.
За окном у нас должен быть прекрасный вид, но кроме стены в десяти метрах, не видно ничего. Пытались жаловаться, в ответ пришло указание считать отсыревшую кирпичную стену – прекрасной. И она стала действительно прекрасна, как мы сами не догадались!
Другое окно считается нарисованным. Нет, не то, какое действительно нарисовано, а то, за которым черная стена. Мы больше любим смотреть в нарисованное, там хоть что-то происходит.
В отчетах есть еще и третье окно. Но без них его нет. Кирпичом наглухо заложено. Когда взгрустнется, собираемся перед ним.
По бумагам я доволен жизнью. В реальности… в реальности я согласен с бумагами. Так надо. Иначе будешь существовать только по бумагам.
К тому же недавно вышел приказ, разъясняющий, что действительность есть то, что написано в документах, и поэтому мой рассказ нужно читать наоборот.