(СЯС - стратегические ядерные силы)
Первая баллистическая ракета с ядерно-боевым оснащением – БРСД Р-5М (8К51) создавалась в ОКБ-1 под руководством главного конструктора С.П. Королева. В ЯБП для этой ракеты был использован модифицированный ядерный заряд первого поколения РДС-4, разработанный в КБ-11 для авиабомбы и успешно испытанный 23 августа 1953 г. на Семипалатинском полигоне (бомбометанием с фронтового бомбардировщика ИЛ-28). Зачетные испытания Р-5М были завершены 2 февраля 1956 г. пуском ракеты с атомным зарядом с 4ГЦП МО (Капустин-Яр) на испытательную площадку в районе г. Аральска (дальность 1156 км). Головная часть достигла заданного квадрата, и был осуществлен наземный ядерный взрыв. В соответствии с решением Правительства, для обеспечения радиационной безопасности мощность взрыва была существенно уменьшена.
Разработка ракеты Р-5 начата в конструкторском бюро Сергея Королева в НИИ-88 в 1949 году. Новая ракета должна была иметь дальность стрельбы, вдвое превышающую дальность Р-2. В октябре 1951 года был закончен эскизный проект. В 1952 году вышло постановление правительства о создании баллистической ракеты, обладающей дальностью полета свыше 1000 км.
12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне было проведено успешное испытание первого отечественного термоядерного малогабаритного заряда РДС-6 мощностью 400 кт. Испытание созданного на базе РДС-6 доставляемого варианта заряда ракеты произведено в октябре 1955 года. На его основе создан боезаряд ракеты Р-5М.
В 1953 году Сергеем Королевым в ОКБ-1 была образована группа конструкторов для разработки ГЧ ядерного заряда. Группу возглавил Виктор Садовый. 10 апреля 1954 года вышло постановление правительства о создании на базе проходившей испытания Р-5 ракеты, оснащенной ядерной боевой частью. Первый испытательный пуск Р-5М (такой индекс получило новое изделие) состоялся на полигоне Капустин Яр 21 января 1955 года. На первом этапе с января по июль было пущено 14 (по другим данным - 17) ракет, имевших обычные головные части. Второй этап испытаний проходил с августа по ноябрь 1955 года. Было проведено 10 испытательных пусков ракет. Несмотря на то, что базовое изделие прошло отработку на полигоне, Королев провел цикл обширных испытаний с единственной целью - добиться последующих безаварийных пусков ядерных ракет.
11 января 1956 года начался заключительный (зачетный) этап летных испытаний. Проведена серия пусков ракет, оснащенных имитатором головной части. 2 февраля 1956 года в СССР произведен первый экспериментальный пуск баллистической ракеты Р-5М, оснащенной ядерной боеголовкой, с последующим атомным взрывом (операция "Байкал"). Стартовав со специальной площадки № 4Н полигона Капустин Яр, преодолев расстояние 1200 км, ракета благополучно достигла цели в районе г. Аральска. После срабатывания ударного взрывателя произошел атомный взрыв мощностью 80 кт (по другим данным, мощность взрыва - 300 кт). Испытания ракеты были завершены в феврале 1956 года.
В 1950–1960-е годы ядерные испытания проводились в больших количествах и в различных средах: СССР и США совершенствовали свое ядерное оружие. До заключения Договора 1963 г. ядерные испытания в космосе были делом довольно обычным. Дошло до того, что в 1958 г. и США, и СССР, словно сговорившись (а скорее всего, «разведка доложила точно»), планировали произвести ядерные взрывы на Луне. В конечном итоге до этого не дошло, но изрядное количество ядерных взрывов в космическом пространстве все же «прогремело».
Начало положили американцы, которые 1 августа 1958 г. произвели первый взрыв в верхних слоях земной атмосферы над о-вом Джонстон в Тихом океане. Стартовав с построенной на острове пусковой установки, баллистическая ракета PGM-11A Redstone конструкции В. фон Брауна (серийный №СС-50) подняла ядерный заряд типа W-39 на высоту 76.8 км. Заряд имел мощность 3.8 Мт, но, по-видимому, был настроен на половинную мощность (1.9 Мт). Из-за неполадки носителя взрыв произошел непосредственно над островом, а не в 32 км в стороне, как планировалось. Испытание носило кодовое наименование Teak.
12 августа аналогичный заряд был поднят ракетой №CC-51 и подорван на высоте 42.98 км (испытание проходило под кодом Orange). Эти высотные взрывы мощных термоядерных зарядов проводились в рамках программы создания противоракетных систем и имели целью проверку эффективности таких зарядов в ПРО. Оба взрыва были частью т.н. операции Newsreel.
Сразу же после этого, в августе–сентябре 1958 г. американцы провели серию взрывов непосредственно в космосе. Своей программе они дали имя всевидящего, стоглазого древнегреческого божества Аргуса. Испытания проводились в обстановке строгой секретности с зарядами малой мощности, так что о них стало известно лишь через полгода. Научные результаты измерений были опубликованы в апреле 1959 г.
27 августа 1958 г. вошло в историю как дата первого ядерного взрыва, произведенного на космической высоте. Испытания прошли над южной частью Атлантического океана (38.5°ю.ш., 11.5°з.д., в 1800 км юго-западнее Кейптауна). Доставка заряда мощностью 1.7 кт (ядерная боеголовка типа W-25) к месту подрыва на высоте 161 км была произведена с использованием ракеты Х-17А, запущенной с борта корабля ВМС США AVM-1 Norton Sound.
Второй взрыв в серии был выполнен 30 августа 1958 г. на высоте 292 км над точкой 49.5°ю.ш., 8.2°з.д.
Третий взрыв по программе Argus 6 сентября 1958 г. стал самым высотным из космических – он был произведен на высоте 750 км (по другим данным – 467 км) над точкой с координатами 48.5°ю.ш., 9.7°з.д. Основным результатом испытаний Argus стало появление узких искусственных радиационных поясов вокруг Земли, обнаруженных со спутника Explorer IV.
Мораторий на ядерные испытания в 1958– 1961 гг. не позволил советской стороне немедленно повторить эксперименты такого рода. Но вскоре после того, как он был прерван, в один день – 27 октября 1961 г. были осуществлены сразу два испытания с целью проверки влияния высотных и космических ядерных взрывов на работу радиоэлектронных средств систем обнаружения ракетного нападения и ПРО. Оба боеприпаса мощностью 1.2 кт [1, с.152] были доставлены к местам взрыва с помощью баллистических ракет Р-12 (8К63), запущенных с полигона Капустин Яр. Два заряда были подорваны над центром опытной системы А на полигоне Сары-Шаган: один на высоте 300 км, другой – на высоте 150 км. Эти эксперименты имели обозначения К-1 и К-2 [3, с.429-431].
По словам Г.В.Кисунько [3, с.430], планом каждого из испытаний серии К предусматривался последовательный пуск двух ракет Р-12. Первая несла ядерный заряд, вторая оснащалась аппаратурой для регистрации поражающего действия ядерного взрыва. В условиях реального ядерного взрыва вторую ракету перехватывала противоракета В-1000 системы А, оснащенная телеметрической головной частью. Если принять, что 27 октября работы шли по этой программе, и вспомнить, что в тот же день была предпринята первая попытка запуска ИСЗ носителем 63С1, получается, что за одни сутки с Кап.Яра стартовало не менее пяти ракет типа Р-12!
Эти октябрьские взрывы стали началом нового этапа соревнования двух сверхдержав по загрязнению космического пространства радиоактивным мусором. Одно хорошо – эта гонка длилась всего один год. Наиболее насыщенным в этом плане стал период с июня по ноябрь 1962 г.
Утром 22 октября 1962 г. со стартовой позиции полигона Капустин Яр была запущена баллистическая ракета Р-12, в головной части которой размещался ядерный заряд мощностью 300 кт [1, с.152]. Спустя 11 мин на высоте около 300 км над Семипалатинским ядерным полигоном зажглось искусственное Солнце.
Это был 3-й советский ядерный взрыв в околоземном космическом пространстве. В документах Министерства обороны СССР он проходил под шифром К-3. Время его проведения было выбрано совсем не случайно. Во-первых, его можно было рассматривать как своеобразный ответ на июльское испытание Starfish Prime. Во-вторых, взрыв был синхронизирован с запуском специализированного спутника ДС-А1 («Космос-11»), предназначенного для изучения естественного фона в околоземном космическом пространстве, исследования излучений, возникающих при ядерных взрывах на больших высотах, в широком диапазоне энергий и эффективностей, отработки методов и средств обнаружения высотных ядерных взрывов и получения данных для создания необходимой аппаратуры, а также для определения концентрации ионов и изучения распространения радиоволн в ионосфере [5, с.112-113]. Этот аппарат стартовал с полигона Капустин Яр 20 октября 1962 г., за двое суток до космического взрыва. Наконец, испытание имело целью продемонстрировать советскую мощь в период самого острого в ракетно-ядерную эпоху противостояния двух систем – «Карибского кризиса». 22 октября предполагалось устроить настоящую имитацию ядерной войны.
Планировалось задействовать, помимо Р-12 и противоракет Сары-Шагана, межконтинентальную ракету Р-9 (8К75). «Девятка» должна была стартовать с наземной ПУ №13 полигона Тюра-Там (Байконур) в рамках 2-го этапа летно-конструкторских испытаний этого изделия и пройти как можно ближе к центру взрыва. При этом предполагалось исследовать надежность радиосвязи аппаратуры системы радиоуправления, оценить точность измерения параметров движения и определить влияние ядерного взрыва на уровень принимаемых сигналов на входе бортовых и наземных приемных устройств системы радиоуправления [13, с.11].
Таким образом, у испытания 22 октября было несколько задач. Во-первых, это была очередная проверка надежности носителя ядерного заряда. Во-вторых, проверка срабатывания самого заряда. В-третьих, выяснение поражающих факторов ядерного взрыва и его воздействие на различные образцы военной техники, в т.ч. на ракеты и военные спутники. В-четвертых, должны были пройти проверку основные принципы предложенной В.Н.Челомеем системы ПРО «Таран», предусматривавшей поражение ракет противника серией ядерных взрывов на их пути.
Пуск Р-9 в этот день состоялся, но окончился аварией. Через 2.4 сек после старта разрушилась 1-я камера сгорания 1-й ступени, и ракета упала в 20 м от стартового стола.
28 октября 1962 г. Советский Союз осуществил 4-й ядерный взрыв в космическом пространстве (испытание К-4). По сценарию этот эксперимент совпадал с предыдущим, с той разницей, что «девятка» должна была стартовать с опытной наземной ПУ №5.
Ракета Р-12 с ядерным зарядом мощностью 300 кт была запущена в 07:30 ДМВ с Капустина Яра. Пуск Р-9 состоялся в 07:37:17 и, увы, стал копией предыдущего. Р-9 успела подняться на высоту около 20 м, когда вышла из строя 2-я камера сгорания ДУ 1-й ступени. Ракета осела и упала на пусковую установку, столб пламени взметнулся высоко в небо. Обе ПУ – и 13-я, и 5-я были серьезно повреждены и больше в испытаниях Р-9 не использовались.
А в 07:41 на высоте 150 км над Семипалатинским полигоном вспыхнул ядерный взрыв.
Проведение испытаний типа К-3, К-4 и Bluegill в период, когда человечество стояло на пороге Третьей мировой войны, следует расценивать как очень опасный шаг. У военного руководства СССР и США нервы были на пределе, и любое недостаточно продуманное решение, особенно проявление военной активности, могло быть превратно истолковано и закончиться всемирным катаклизмом.
Последний, пятый советский взрыв серии К (код К-5) был осуществлен 1 ноября 1962 г. Ракета Р-12 с ядерным зарядом поднялась с площадки в Капустином Яру, а взрыв «прогремел» на высоте 80 км над Семипалатинским ядерным полигоном.
Три советских взрыва 1962 г. привели к образованию узких радиационных поясов, которые существовали в течение 1–2 недель. По-видимому, об этом рассказал все тот же «Космос-11», которому удалось проработать до 28 октября [6, с.63].
В своей книге «Ракеты и люди. Фили – Подлипки – Тюратам» [7] соратник С.П.Королева Б.Е.Черток вспоминает об испытании К-5, совпавшем по дате с пуском с Байконура АМС «Марс-1».
«1 ноября [1962 г.] был ясный холодный день, дул сильный северный ветер. На старте шла подготовка к вечернему пуску. Я забежал после обеда в домик, включил приемник, убедился в его исправности по всем диапазонам. В 14 часов 10 минут (здесь и далее время московское. – Авт.) вышел на воздух из домика и стал ждать условного времени. В 14 часов 15 минут при ярком солнце на северо-востоке вспыхнуло второе солнце. Это был ядерный взрыв в стратосфере – испытание ядерного оружия под шифром К-5. Вспышка длилась доли секунды.
Взрыв ядерного заряда ракеты Р-12 на высоте 60 километров (так у Чертока. – Авт.) проводился для проверки возможности прекращения всех видов радиосвязи. По карте до места взрыва было километров 500. Вернувшись быстро к приемнику, я убедился в эффективности ядерного эксперимента. На всех диапазонах стояла полнейшая тишина. Связь восстановилась только через час с небольшим. Пуск по Марсу состоялся в 19 часов 14 мин.»
Ядерным взрывам в космосе предшествовали испытания с доставкой ядерных зарядов баллистическими ракетами.
Первый запуск ракеты с реальным ядерным зарядом (ЯЗ) был произведен 2 февраля 1956 г. (операция «Байкал»). В этот день с полигона Капустин Яр в Астраханской области стартовала ракета Р-5М (8К51), разработанная в ОКБ-1 под руководством С.П.Королева, с ядерной головной частью. Пролетев 1200 км над головами ничего не подозревавших советских граждан, ракета доставила свой грозный груз к цели. Взрыв, прогремевший в пустыне близ казахстанского города Аральск, имел мощность 0.3–0.4 кт. За создание ракеты, способной нести ядерный заряд, С.П.Королев получил свою первую Золотую Звезду Героя Социалистического Труда.
Подобные испытания проводили затем и СССР, и США. Сейчас в этом можно увидеть недопустимую самонадеянность и пренебрежение к собственному народу, но в 1950-е и 1960-е годы логика военно-политических решений была совершенно иной. Да и техника была сделана надежно: во всех реальных пусках ракет с ЯЗ серьезных проблем не возникло.
Однако подробной информации о советских пусках нет и поныне. В официальном издании Минатома «Ядерные испытания СССР» [1] перечислены 11 пусков ракет с ядерными зарядами с полигона Капустин Яр с целью «исследования поражающих факторов ядерного взрыва». Список открывает пуск 2 февраля 1956 г. по району Аральска, который с полным основанием может быть классифицирован как испытание ракетно-ядерного комплекса Р-5М. Пять последних пусков – это описанные выше операции К-1…К-5. Для остальных пяти пусков не названы ни районы взрыва, ни носители. Известны лишь типы взрывов (воздушный) и их мощности:
– 19 января 1957 г. – 10 кт;
– 1 и 3 ноября 1958 г. – по 10 кт;
– 6 сентября 1961 г. – 11 кт;
– 6 октября 1961 г. – 40 кт.
Предположительно эти пуски также выполнялись в направлении Аральска. Последний взрыв в [1, с.129] охарактеризован как высотный, хотя в других разделах этой же книги к числу высотных и космических взрывов отнесены только пять операций «К». В [13] указано, что взрывы 6 сентября и 6 октября 1961 г. были проведены на высоте 50 км.
В 1961 г. на Северном испытательном полигоне Новая Земля наряду с большой серией испытаний ядерных авиабомб было проведено шесть воздушных ядерных испытаний с доставкой боезаряда ракетными системами. 10 сентября в южной зоне полигона был выполнен пуск оперативно-тактической ракеты [8, с.136] – вероятно, Р-11 – с подрывом в воздухе заряда мощностью 12 кт [1, с.149]. Второй такой же пуск состоялся, по-видимому, 13 сентября и закончился взрывом мощностью 6 кт.
В середине сентября были выполнены два успешных пуска БР Р-12 с полевой позиции восточнее Воркуты по северной зоне полигона с ЯЗ мощностью более 1 Мт [8, с.136-137; 9, с.12]. Пуски в рамках операции «Роза» проводил 181-й полк, осенью 1962 г. отправленный нести дежурство с ракетами Р-12 на Кубу [10]. Даты этих пусков точно не известны. М.А.Первов [11, с.72] называет 12 и 16 сентября, когда на Новой Земле были выполнены взрывы мощностью 1150 и 830 кт [1, с.149]. Возможны также 14 или 18 сентября, когда состоялись взрывы этого же класса мощности. (В книге «Советские ракетные комплексы» [12] называется октябрь 1962 г., но эта дата явно ошибочна.)
8 октября было проведено испытание самонаводящейся крылатой ракеты ВВС Северного флота. Пуск с самолета Ту-16 был выполнен с дистанции 100 км по тральщику в р-не мыса Черный [8, с.139]. Мощность взрыва составила 15 кт. Наконец, 20 октября состоялось учение «Радуга» с пуском БРПЛ Р-13 с дизельной подлодки проекта 629 [8, с.71].
В 1962 г. на Новой Земле состоялось еще по крайней мере два подобных испытания. В ходе учения авиации ВМФ «Шквал» 20 августа был выполнен пуск авиационной КР с ЯЗ с самолета Ту-16 по цели в р-не губы Башмачная. Надводный взрыв имел мощность 6 кт [8, с.73-74; 1, с.151].
А в сентябре состоялась операция «Тюльпан» – пуск по Новой Земле одной или двух БРСД Р-14 с реальным ЯЗ с полевой стартовой позиции южнее Читы [11, с.79-80]. Пуски осуществил 1-й дивизион Приекульского ракетного полка Витебской ракетной дивизии. Одно из испытаний предположительно состоялось 8 сентября [12], а мощность взрыва составила 1900 кт [1, с.152].
"Гриб" среди звезд. Как ракету оснастили ядерной боеголовкой.
Владимир Губарев, "Парламентская газета", 7 февраля 2001
Во время нашей беседы академик Василий Павлович Мишин вспомнил эпизод из истории создания ракетно-ядерного щита.
- Это было после смерти Сталина, - рассказал академик. - К власти пришел Хрущев. Заместителем председателя СМ СССР был Малышев, и ему пришла идея породнить ракетчиков с атомщиками. Он привез к нам группу физиков во главе с академиком Игорем Васильевичем Курчатовым. Потом нас пригласили в один из институтов, там показали фильмы об испытаниях атомных и термоядерных бомб. А чуть позже сначала Сергей Павлович Королев, потом и его заместители - и я в том числе - побывали на реальных испытаниях.
- Страшно было? - Впечатление осталось неприятное... Я находился приблизительно в 20 километрах от эпицентра. Пришла ударная волна и сорвала с меня не только шляпу, но и почему-то очки... Однако во время испытаний я почувствовал, насколько мощное оружие мы создаем. Именно соединение ядерного заряда и ракеты коренным образом изменило ситуацию в мире.
...Академик Мишин упомянул об одном из испытаний ядерного оружия, которое состоялось не на Семипалатинском или Северном полигонах, а над степью в районе Аральска. Это был 25-й ядерный взрыв в СССР, и случился он 2 февраля 1956 года.
В тот день стало ясно, что история человеческой цивилизации повернула на новую тропу - "тропу ядерной гонки", и по сути дела именно с этого события "холодная война" стала изматывающей для экономик СССР и США, так как "сессии" (так атомщики называли серии ядерных испытаний) теперь уже стали идти непрерывно, а производство ракет начало напоминать "производство сосисек" (как и обещал американцам Н.С. Хрущев).
А толчком всему этому послужил пуск ракеты Р-5 с ядерной боеголовкой... Участников тех событий осталось совсем немного. Да и большинство из них не могли быть "на обеих берегах реки" - между атомщиками и ракетчиками всегда существовала пропасть, и они друг с другом почти не контактировали. "Атомные секреты", конечно же, охранялись намного жестче, чем ракетные, хотя и у фирмы Королева, и на полигоне службы режима свирепствовали нещадно: малейшее отступление от правил каралось моментально и беспощадно.
Из воспоминаний В.Д. Кукушкина: "Я был ответственный за доставку ядерного заряда с площадки, где производилась сборка, на стартовую площадку. Я находился в кабине стыковочной машины рядом с водителем. Впереди нас и позади двигались машины прикрытия с охраной, а вдоль всей бетонки на расстоянии около 3 км стояли с интервалом 25-30 метров солдаты оцепления с карабинами с приткнутыми штыками. Охрану на КПП и на вышках стартовой позиции осуществляли офицеры КГБ. А во время непосредственной стыковки ГЧ с ракетой, которой я руководил, внизу у стыковочной машины можно было насчитать с десяток генералов из разных ведомств. Правда, все они были предупредительны и старались не мешать действиям расчета".
Но старт в назначенное время не состоялся из-за плохой погоды в точке "приземления" головной части ракеты.
Погоду ждали два дня. Но затем она испортилась уже на полигоне. Однако П.М. Зернов приказал пускать ракету.
"Это будет еще одно испытание нашей техники, - сказал он. - Мы ведь как на войне..."
Те минуты, которые требовались ракете 8К51, чтобы преодолеть расстояние в 1200 километров, всем показались вечностью.
Телефонный звонок прервал гнетущее молчание. Офицер кратко сообщил: - Наблюдали "Байкал"! Это шифрованное сообщение означало, что ядерный заряд сработал в точно определенное время и в нужном месте.
Для Сергея Павловича Королева и теперь уже его коллег-атомщиков наступила новая эпоха: ракетно-ядерное оружие стало реальностью.
Звезды Героев Соцтруда украсили грудь будущих академиков Королева, Мишина, Негина, а у рядовых исполнителей появились совсем иные заботы.
"Непосредственно после проведения 2 февраля 1956 года ядерных испытаний на полигоне в срочном порядке снимались фрагменты секретного документального фильма о первом пуске ядерного заряда ракетой для показа делегатам XX съезда КПСС, - вспоминает В.Д. Кукушкин. - Мне была поставлена задача технического обеспечения съемки фрагментов, связанных с подготовкой головной части. К этому времени специалисты из Арзамаса-16 уже уехали, потому приходилось импровизировать. У нас оставалось несколько пустых бракованных корпусов ГЧ. Выбрали лучший из них. Заново покрасили, нанесли соответствующую маркировку, покрасили стыковочную машину, одели номера расчета в новые отутюженные комбинезоны и проимитировали несколько заключительных операций. Режиссер просил, чтоб как можно больше всего крутилось и вертелось. По его требованию номера расчета очень долго отмывали свои руки, не очень фотогеничные от постоянного общения со смазками и железками на морозе. Подрезали и шлифовали ногти, так как иначе все это не очень хорошо смотрелось на крупном плане..."
...Сейчас довольно часто показывают фрагменты съемок тех или иных событий из истории создания ракетной и атомной техники. Жаль только, что большинство из них - это не реальность, а фантазия режиссеров, которые хоть и назывались "документалистами", но на самом деле ими не были...
Первый успешный пуск ракеты Р-5М был произведен 21 января 1955 года, а 2 февраля 1956 года - боевой пуск ракеты с реальным ядерным зарядом (до этого было произведено 14 пусков в раатачных комплектациях как ракет,так и головной части). Надежность не вызывала сомнений.
Боевой пуск ракеты производился с ракетно-артиллери некого полигона Капустин Яр, расположенного между гг. Астраханью и Сталинградом, на максимальную дальность, по боевым полям войск противовоздушной обороны, находившимся в 1,5 тыс. километров от полигона и в 100 километрах северо-восточнее г. Аральска.
На старте работала Государственная комиссия, которая руководила всеми подготовительными и пусковыми работами. В состав Государственной комиссии от Министерства среднего машиностроения входили разработчики ядерного заряда и головной части ракеты, среди которых были К.И. Щелкин, С.Г. Кочарянц,
Е.А. Негин и др. Представителем Министерства обороны, ответственным за подготовку головной части и ядерного заряда на старте, был генерал-лейтенант А.А. Осин.
В квадрате падения (цели), соответствующем зоне рассеивания точки встречи, работала специальная группа испытателей. Её задачами были измерение параметров ядерного взрыва (проникающей радиации, ударной волны и светового излучения) с помощью регистрирующей аппаратуры, а также кнно- и фотосъемки внешней картины развития взрыва. Возглавлял эту группу генерал-майор Г.И. Бенецкий (в то время начальник 6-го Управления Министерства обороны). В группу входил автор этих воспоминаний генерал-лейтенант
С.А. Зеленцов. Группа поддерживала непрерывную радиосвязь со стартовой позицией.
В период подготовки боевого поля к испытаниям стояла морозная погода (температура воздуха - около 30 градусов). Безлюдная степь была покрыта снегом, высота которого доходила местами до 1,5-2 метров. Все осложнялось еще и сильным ветром.
Примерно в 10 километрах от цели размещался жилой поселок испытателей, состоявший из двух финских домиков и казармы со складом, которые отапливались печками-буржуйками. Дороги от этого поселка были занесены снегом (дорог просто не оыло). Передвижение осуществлялось с помощью двух танков «Т-34».
Накануне и в день испытаний район цели и поселок были закрыты туманом, который ставил под сомнение оптическую регистрацию ядерного взрыва с расстояния нескольких километров от границы квадрата падения, именно на таком расстоянии была установлена оптическая аппаратура для быстрого документального подтверждения факта взрыва и определения его мощности экспресс-методом. Мороз довершил дело: аппаратура замерзла.
Было принято решение отправить меня на танке с оптической аппаратурой на границу квадрата падения. Начались мелкие неприятности:
- танки не заводились из-за мороза, и только к утру завелся один из двух имевшихся;
- в танке уместились (кроме экипажа) один человек и аппаратура (кинокамеры, аккумуляторы, радиостанция);
- следуя без дороги и ориентируясь по вешкам, выступавшим из снега, танкисты их потеряли и поехаяи не туда, куда требовалось.
Преодолев все затруднения, прибыли к границе квадрата падения. К этому времени туман начал подниматься над землей, и стал виден «центр». Установив по радио связь со стартом, я сообщил о точке своего нахождения генерал-лейтенанту А.А. Осину, который подтвердил расчетное время пуска ракеты, согласовал мои дальнейшие действия по развертыванию аппаратуры на танке и поддержанию с ним непрерывной радиосвязи на все оставшееся время вплоть до взрыва.
Наступило время старта. Генерал-лейтенант
А.А. Осин начал отсчет времени по секундам: три-две-одна-ноль! Включив секундомер, я приготовил аппаратуру, проверил ее работу и стал ждать. В это время получил сообщение со старта, что ракета отклоняется от расчетной траектории вправо (в мою сторон)') и что были выданы команды корректировки, но они, возможно, не прошли, т.к. закончилась зона управления ракетой. Танкисты, услышав этот разговор, предложили мне выбраться из танка и закрыть за собой люк. Снабдили меня двумя шубами, чтобы не замерзла аппаратура и аккумуляторы.
За 30 секунд до подхода ракеты я включил аппаратуру и немного скорректировал ее наводку.
Взрыв!!! (произошел в расчетное время), и почти сразу за ним пришла ударная волна. Моя аппаратура работала. Доложил генерал-лейтенанту А.А. Осину о том, что все прошло нормально. После этого по радио на связь вышел генерал
Г.И. Бенецкий, который сказал, что у них туман рассеялся, вертолеты могут взлететь и будут в квадрате падения примерно через 1,5-2 часа.
Действительно, вертолеты прилетели. В один из них погрузили аппаратуру и меня, доставили на аэродром в г. Аральск, где уже ждал самолет до
п. Багерово (Крым), на 71-й полигон ВВС. Там проявили пленку, отпечатали цветные фотографии, по которым я определил мощность взрыва. Она составила примерно 300-500 тонн тротилового эквивалента.
На следующий день утром я был в Москве, без заезда домой доставлен в 6-е Управление Министерства обороны, в котором подготовили доклад в ЦК КПСС и альбом с фотографиями взрыва.
Развитие событий продолжалось, и в декабре 1959 года состоялось решение о создании Ракетных войск стратегического назначения.
Источники:
http://aralsk-6.narod.ru/Pro-R-5.htm
http://aralsk-6.narod.ru/Mesto-pricela.htm
1. Ядерные испытания СССР / Кол. авторов под ред. В.Н.Михайлова. – М.: ИздАТ, 1997.
2. USSR Nuclear Weapons Tests and Peaceful Nuclear Explosions: 1949 through 1990; The Ministry of the Russian Federation for Atomic Energy, and Ministry of Defense of the Russian Federation; ed. V. N. Mikhailov; 1996.
3. Кисунько Г.В. Секретная зона: Исповедь генерального конструктора. – М.: Современник, 1996.
4. Темный В.В. История открытия радиационных поясов Земли: кто же, когда и как? // Земля и Вселенная. 1993. №5.
5. Ракеты и космические аппараты конструкторского бюро «Южное» // Сост. А.Н.Мащенко и др. под общ. ред. С.Н.Конюхова. – Днепропетровск, ООО «КолорГраф», ООО РА «Тандем-У», 2001.
6. Агапов В.М. К запуску первого ИСЗ серии ДС // Новости космонавтики. 1997. №6.
7. Черток Б.Е. Ракеты и люди. Фили–Подлипки–Тюратам. – М.: Машиностроение, 1996.
8. Ядерный архипелаг / Сост. Б.И.Огородников. – М.: ИздАТ, 1995.
9. Афанасьев И.Б. Р-12 «Сандаловое дерево». Приложение к журналу М-Хобби. – М.: ЭксПринт НВ, 1997.
10. Операция «Анадырь» (хроника Карибского кризиса). http://www.bbratstvo.ru/index.html?txt=m0104_18
11. Первов М.А. Ракетное оружие РВСН. – М.: Виоланта, 1999.
12. Советские ракетные комплексы / СПб, 1999.
13. Антипов В.Н. Ядерные взрывы над Байконуром. // Космодром, №8, 1999.
14. Jonathan McDowell Launch Vehicle Database. http://hea-www.harvard.edu/QEDT/jcm/space/lvdb/
15. Robert S. Norris and Thomas B. Cochran. United States Nuclear Tests; July 1945 to 31 December 1992, NWD 94-1, 1 February 1994, NRDC (Natural Resources Defense Council).