Тяжело вздохнув, женщина продолжила свой невесёлый рассказ:
- Да… по собственной воле засунула голову в пасть не знающему жалости хищнику… Это уже потом стало понятно, что всё было предопределено и он ни за что не допустил бы другого развития событий. Как я понимаю, для него равнозначно важны обе составляющие: и обольщение, и обладание. И какая из них предпочтительней известно только ему самому, а, может быть, и не известно! Мне, не имеющей никакого опыта интимных отношений, секс с ним открыл ворота в такие сферы жизни, о которых я, дремучая провинциалка, не имела представления вообще! В течение года он сделал меня своей постоянной спутницей на каких-то бесконечных мероприятиях, званых обедах и ужинах, коротко познакомил с людьми от искусства и кино, с которыми здоровался за руку, с высокопоставленными чиновниками, которых раньше я видела только на экране телевизора - казалось, для этого человека не существует запертых дверей, а жизнь - сплошной праздник и череда удовольствий. Впрочем, боюсь что это так и есть на самом деле. В моё личное пользование был предоставлен целый дворец в очень красивом районе Одессы, всего в сотне метров от моря с личным пляжем, и сразу же выделен или приставлен целый штат слуг-соглядатаев, личный водитель и даже телохранитель. Подарена дорогущая иномарка. Полностью сформирован и укомплектован гардероб. Всё от самых известных домов высокой моды…
- Так вот о какой клетке ты говорила в кафе... - задумчиво прошептал Игорь - А что взамен? Секс?
- Да, но и не только. Во-первых, никаких мыслей о совместных детях и законном оформлении отношений - неукоснительное выполнение всех назначений врача и ежемесячный осмотр у гинеколога... Однажды об этом было продекларировано твёрдо и со всей определённостью:
- Ты должна знать, - сказал он мне спустя где-то год с начала отношений – я женат. Люблю свою жену, обожаю наших с ней детей и никогда не стану причиной даже вздоха для них, не говоря уже о слезах!
- Но, в таком случае, кем же для тебя являюсь я? И как она относится к тому, что ты изменяешь ей со мной?
- Она - мусульманка! Для неё слово мужчины - закон! По канонам её веры я могу иметь до четырёх жён одновременно и бессчётное количество наложниц, обращать внимание на которых вообще ниже достоинства мусульманки-жены, так что... Кем являешься ты? Капризом, игрушкой, источником чувственных наслаждений… Ты моя самая любимая игрушка, кукла… да, всего лишь красивая кукла… И то, только до той поры, пока правильно себя ведёшь! Надеюсь, ты уже успела убедиться в моей щедрости, не так ли? Но если её недостаточно, скажи и мы всё обсудим.
- То есть, вот это всё – я указала ему рукой на ряд шкатулок с драгоценными украшениями и на шкаф с платьями, шубами, изо всех сил стараясь не выдавать охватившего всю мою сущность ужаса и боли от разочарования открывшейся так грубо правды – Моё? И останется моим даже в том случае, если я вдруг захочу уйти от тебя?
- Конечно! - слишком легко согласился он - За кого ты меня принимаешь? Я, что, похож на крохобора, что ли? Проблема в другом…
- В том, что далеко мне не уйти, да? – «выстрелила» я в упор, полностью разоблачив себя, свою догадливость и абсолютно трезвое понимание грядущих последствий любого своего взбрыка. Ох, лучше бы мне тогда прикусить свой язык, хотя… По крайней мере, всё стало ясно…
- А что он?
- Ничего! Встал и ушёл, и не появлялся рядом со мной чуть ли не месяц… Но потом вновь возник как ни в чём ни бывало, правда забыв где-то свою маску восточного принца, сменив игровое амплуа…
- И кем же он предстал потом?
- Лучше бы тебе этого не знать… Но, впрочем… Скажу одно, то, что поняла сама, поскольку открытым текстом объявлений никто не делал – криминальным авторитетом, родом оттуда, из лихих девяностых.
- Нечто подобное я и предположил с самого начала твоего рассказа. А что потом?
- С той поры он перестал меня брать в цивилизованное общество, но я всякий раз должна была развлекать своим присутствием, а нередко и пением, их сходняки… При мне открыто обсуждались какие-то сделки, намерения, даже убийства, т.е. необходимость устранения каких-то помех. Я перестала узнавать своего утончённого, очаровательного покровителя с замашками персидских шахов. Куда делся его изысканный язык, манеры, брезгливость к плебсу? Это был совершенно незнакомый мне человек: злой, решительный, безжалостный даже к тем, кто сидел с ним за одним столом. Страшный и алчный, и неизменно мстящий тем, кто осмелился хоть чем-то помешать. Но поскольку Рашид тоже не мог не понимать того, что я не глухая и не слепая, что становлюсь всё более и более осведомлённой в его настоящем роде занятий, даже исподволь, не желая этого, то и мне становилось понятной собственная дальнейшая судьба, и она оптимизма не внушала вовсе.
- И как долго продолжалась эта жизнь в тени?
- В тени? Как хорошо и правильно ты сейчас выразил всё, что так долго пыталась сделать я... В тени, именно в тени его высочества Рашида-первого! Почти пять лет, нет, не пять, почти шесть лет. Шесть долгих лет заточения в золотой клетке...
- Лен, а как же институт? – задал вопрос Игорь после очередной паузы, безусловно зная, каким будет ответ.
- Ой, я тебя умоляю, как говорят в Одессе! Какой институт? Об этом не могло быть и речи! И потом - когда? Учёба же сплошные будни, а меня с головой накрыло праздником - весь мир у ног... на словах...
- А ты, что, всё это время пребывания рядом с этим человеком находилась как бы в изоляции, что ли? Или имелась какая-то возможность общения с внешним миром? С кем-то ещё, кроме этого Рашида? Кстати, кто он по национальности?
- Русский, насколько мне известно. Но я напрасно назвала его имя – как бы не пожалеть о том… И, да, никого рядом со мной не было: телохранитель, водитель, прислуга, верность которых так высоко оплачивалась хозяином, что ни на какую помощь или хотя бы понимание с их стороны мне рассчитывать не приходилось вовсе, хотя мысли о побеге из этого Эдема, однажды возникнув, не исчезали вовсе, с той самой минуты, когда он обозвал меня куклой, а саму жизнь оценил в один рубль за пучок и то в базарный день. Сложность побега усугублялась ещё и жутким осложнением в отношениях между Россией и Украиной, даже той же Грузией. Загранпаспорт у меня имелся и шенген на десять лет тоже, но как бы я ими воспользовалась, когда даже просто на выход за ворота требовалось его милостивое позволение? А однажды он заявился ко мне с юной очень хорошенькой девушкой. Зачем? Понять демонстрацию до конца было сложно. Однако не подлежало сомнению то, что у меня появилась не соперница, нет… Просто недвусмысленно показали, насколько легко найти мне замену, и что цена, моя цена, опустилась ниже нижнего предела… Нужно было что-то предпринимать, но, повторюсь, я мало что могла, даже ощущая затылком дыхание собственного последнего часа. На следующий вечер Рашид пришёл с приглашением провести вечер в одном из моих любимых кафе Одессы. И всё опять было совершенно сказочно, но ровно до того момента, как выходя из дамской комнаты, я случайно не подслушала разговор двух своих охранников:
- Ой, ну и клоун! – произнёс один – Ему бы на сцену или в цирке выступать… А Алёнку жаль…
- Да, брось ты! – ответил другой – Нам-то какое дело до очередной его шалавы? Мне другое обидно… Что ж он такой жадный-то? Нет бы позволить напоследок своим верным нукерам позабавиться, насладиться прелестями той, которая надоела самому! Я бы, к примеру, с огромным удовольствием полежал бы вечерок, а то и несколько между её восхитительных ножек… А ты?
- А что с нею будет? - отозвался тот, оставив вопрос без ответа.
- Краем уха слыхал, что как и прежние, обновит состав борделя где-то в Турции, что ли… Завтра-послезавтра должен прийти паром… - на этом их разговор оборвался, так как подошёл ещё один охранник, с которым по всей вероятности у первых двух не было доверительных отношений, и все трое ушли в зал, а я таким образом осталась не разоблачённой, но перепуганной до предела… Возвратившись к столику, выпила бокал холодного лимонада и, сославшись на головную боль, попросила Рашида отпустить меня домой.
- Конечно-конечно, дорогая! – с чрезмерной даже готовностью поднялся он из-за стола. А на утро я проснулась уже в катакомбах…