15
Вику уже десять лет держали на аппаратуре, не было ухудшения, но и улучшения тоже. Но дедушки, бабушки не зная устали дежурили у её постели, и верили что она непременно очнётся. Вадим верил тоже. И потому не переставал с ней разговаривать, и навещал каждый день, когда бывал в городе. Мне рассказали о ней только после родов. Не хотели лишний раз волновать. Это может быть и верно, но сейчас я чувствовала себя разорванной на кусочки.
Те события прошли у меня перед глазами. Олеська училась в политехе на последнем курсе. Их согнали на стадионе и заставили выступить против этой озверевшей толпы. На что она сказала: «Ребята мы против них не потянем. Мы трупы». Кураторша глянула на неё внимательно и ответила: «Быстро по домам». Она села в маршрутку идущую до Казахской границы, и уже выехала на Алматинскую, когда всё понеслось. Мимо пробежал мужик с арматурой в голове. Вокруг горели перевёрнутые машины. Они не останавливаясь рванули вперёд и минут через двадцать были на месте. Граница была ещё открытой. Затем выставили автоматчиков. Беснующаяся толпа врывалась в дома, грабила и убивала. Но дойдя до посёлка имени Ленина, они притихли, - там мужики вышли с берданками, и встали строем вдоль дороги. Зеки повернули в город.
Это не был Киргизский народ. Вся эта акция на совести Бакиева и его клана. Но я помню, какое напряжение царило среди населения почти полгода. Пока девчонки окончили учёбу, я поседела. Затем обе старшие вышли замуж, - младшие через год. Остался только Пашка. У мужа бес в ребро, и отпускать не хочет, и вокруг девок, пруд пруди. В очередной раз попав под его пудовый кулак, я собралась и рванула к старшей. Куда подальше. А там купили участок и стали возводить своё жильё. Начинать с нуля, в моём возрасте это вам не в куклы играть. Тридцать лет жить в браке и в одночасье разорвать отношение, надо на то иметь решительность. Рана осталась глубокая и на всю жизнь.
Павлу было двенадцать, когда он стал свидетелем нашего мамаева побоища. И то что он не стал психом, это только его заслуга. Четверо остались со мной. Ольга с отцом. Когда случилась история с Романовым, я уже немного отошла. Но это был удар в солнышко.
Переезд в Таганрог стал неожиданным решением, но может и не худшим. В Казахстане старел Назарбаев. Смена власти никогда не приносило с собой добро, а у меня полный дом малышни. А тут ещё презент на старость лет. Так что мы рванули не глядя.
К Вике я попала через пять дней после родов. Вадим не стал отговаривать, молча отвёз. Малыши спали. И я осталась с ней один на один. Взяла руку и рассказала свою историю. Затем поцеловала пальчики и произнесла: «Солнышко я тебя пойму, если ты не примешь нас. Но жизнь продолжается, и теперь у тебя еще есть младшие братишка с сестрёнкой. Я не смогу тебе заменить маму, но быть другом смогу. Так что возвращайся, будем потихоньку узнавать всё заново». Я уже поднялась, готовясь уходить, как её рука дёрнулась и соскользнула. Вадим стоял за дверью, и всё это время смотрел через стекло. Когда это случилось, он ворвался и упал перед ней на колени: «Викуся, Викулинька, ответь мне». У неё по щекам текли слёзы. И он осторожно сграбастал слабое тельце и прижал: «Я тебя люблю солнышко. Я всегда верил, что это день настанет». Моё сердце билось в истерике, я хотела выйти, но она шепнула: «Мамочка не уходи». И я от неожиданности присела.
- «Да Викуся, я здесь. Хочешь мы освободим тебя от проводов? И ты будешь жить со мной? У меня большая семья, и они будут тебе рады».
- «Я хочу быть с тобой рядом»: еле слышно произнесла она.
Вадим отсоединил аппаратуру, пересадил дочь в коляску, и тихо вывез из комнаты. Я остановила: «Вадим, ты бы своих стариков подготовил. А то у них сердце не выдержит такой радости». Я подвинула стул и подсела к ней: «Ты не волнуйся, они все немного постарели. Но они очень любят тебя». Она улыбнулась: «Я знаю. Я их тоже люблю».
- «Но почему тогда я?»
- «Ты мама».
- «Да солнышко, я мама. И я всегда буду с тобой рядом». В это время появились старшие Романовы и Бекетовы. Я отошла уступая дорогу, и потихоньку вышла к малышам. Вика проводила меня взглядом. Я чувствовала её страх. Малыши проснулись, я проверила их памперсы и покормила. Уложила на место, и замерла на стуле, глядя в окно. Такого поворота событий никто не ожидал. Вика будто только меня и ждала. Как воспримут её решение старшие? В это время дверь скрипнула, и в комнату плавно вкатили Вику.
Я повернулась и улыбнулась: «Как ты? Вот твои младшие. Только уложились. Проголодались». Она заглянула: «Хорошенькие. Мне разрешили к тебе. Только потому, что там дядя Денис врач».
- «Ну, это понятно, ты только очнулась. Они переживают. Обследование врачей необходимо. Но я думаю всё решиться в ближайшее время. И ты скоро будешь бегать. И мы будем вместе ходить на рыбалку». Она хихикнула: «А мамы тоже рыбачат?»
- «О, тебе понравится»: переходя на шепот, ответила я.
Нас пригласили к столу. Вика вдыхала аромат еды, и рот наполнялся слюной. Она громко сглотнула. Я обернулась: «Ты сама будешь есть или тебя покормить?» Она подумала и ответила: «Я попробую сама. Тем более что не знаю, как отреагирует желудок. Буду потихоньку пробовать». Она была слаба, но мышцы не были атрофированы благодаря заботе родных. И теперь у неё неплохо получалось. Она отдыхала и снова продолжала нелёгкую работу. Наконец откинулась в кресло и прикрыла глаза.
Вадим склонился над ней: «Тебе плохо?»
- «Нет папа, мне хорошо. Устала, но я наслаждаюсь ощущениями». Он пригладил ей выбившиеся пряди волос. И повернулся к своей тарелке. Вадим помолодел лет на десять. Рядом с вернувшейся из преисподни дочери он будто получил второе дыхание. И теперь во всём его теле играли искорки жизни и счастья. После обеда Вениамин Аристархович пригласил меня в кабинет: «Я не буду говорить, что вы для нас сотворили долгожданное чудо. Но это так. И хотя нам очень трудно отпускать Вику от себя, мы не станем перечить её решению. Но будем приезжать, и по врачам возить будем. Это как бы с нас никто не снимал. И сегодня не обессудьте, но мы все поедим обустраивать её комнату. Вы непротив?» Я молча выслушала и молча согласилась. Тем более, что после родов была ещё безумно слаба. Олеська в положении. Интересно увидеть её лицо при появлении Вики. Она всегда была мягкосердечной, но гормоны её сделали плаксивой до неимоверности. Я достала телефон и набрала номер Дениса. Он ответил сразу: «Мам, у вас всё в порядке, что-нибудь с Олеськой?»
- «Нет, Дениска у меня непредвиденные обстоятельства. Вика очнулась. И теперь будет жить с нами. Ты когда будешь дома? Надо будет обустроить её комнату. И мне нужна консультация врача».
- «Ух ты. И чем это вы её так рассердили? Шучу. Удивительно, и кто принял такое решение? Неужели она? Хорошо я скоро буду дома. А там с Вадимом всё на месте обсудим».
Романов остался до конца моего разговора, и удовлетворённо качнулся из стороны в сторону: «Ну, как-то так». Вадим сидел около Вики. За малышами приглядывала нянечка.
Мы ещё немного покрутились у старших, отдавая дань уважения. И засобирались. Все за волновались и засобирались с нами. Так что домой я вернулась в сопровождении длиной вереницы машин. Олеська вышла на встречу: «У вас, что-то случилось?»
- «У нас много чего приключилось»: отшутилась я, и оглянулась. Вику уже достали из машины и усаживали в кресло.
- «Вот»: выдохнула я: «Это Вика, она теперь будет жить с нами. Она только что вышла из комы. Как думаешь потянем? Ведь её последними воспоминаниями являются страшные события: гибель мамы и братишки, удар по голове озверевшим мужиком. И она была маленькая всего шесть, а теперь шестнадцать. Девушка».
- «А кто она?»: осторожно переспросила дочь.
- «Прости. Это дочь Вадима. И она решила, что будет жить со мной. Ты не против, если она будет называть меня мамой?» У Олеськи по щекам текли слёзы, она даже не вытирала их. Просто смотрела на Вику и плакала.
Девушка протянула ей руку: «Здравствуйте, я Вика. Я теперь буду жить с вами, вы не против?»
Олеська отозвалась: «Нет, солнышко. Мы постараемся быть тебе полезными». Старшие уже направились к дому, намереваясь сразу же приступить к делу. Вадим уже знал что делать. И его тоже с нами не было. А мы устроились около летней кухни на лавочке наслаждаясь солнечным днём. Малыши спали. Викуся утомившись тоже начинала дремать. Олеська прикрыла её пледом. И повернулась ко мне: «И почему я ничего не знала?»
- «Потому что я тоже ничего не знала. Мне только вчера об этом сказали. Я подумала поеду сама всё увижу своими глазами, а потом тебе расскажу. А Вика меня не отпустила. Ты же говорит, - мама». Мы затихли переваривая информацию. Вернулся Пашка с учёбы. Оставил машину у Ленки и подошёл к нам: «У нас гости? А по какому поводу?» Дочь перевела взгляд на Романову.
- «Знакомься, это твоя сестра Вика. Дочь Вадима. Она только что вышла из комы, и теперь будет жить с нами».
- «Хорошо. Я не против. А почему Вадим не говорил, что у него есть дочь?»
Олеська вздохнула: «Потому что она десять лет была в коме»