4 апреля 1942 года я заступил на очередное дежурство на Ближней даче. Все шло по распорядку военного времени. Строгости стояли необыкновенные – со службы люди пропадали бесследно. Был офицер, как-то стоял он на посту в тридцатиградусный мороз в шапке с опущенными ушами. И при этом отдает честь товарищу Сталину в меховой рукавице – больше мы его не видели.
- Исполняю я свои служебные обязанности всегда безукоризненно. Ко мне никогда никто не предъявлял никаких претензий, - начинает свой очередной рассказ бывший офицер личной охраны. – Уродился я таким, что ли. Любил меня Иосиф Виссарионович. Но не об этом я сейчас, - зарделся от собственной похвалы Почетный чекист.
Вдруг чувствую явно совершенно незнакомый мне по службе запах…КУЛИЧЕЙ! Этот тонкий запах я ни с чем не спутаю. Я уже и позабыл ни с чем несравнимое благоухание нежного теста и ванили. Откуда? Кто принес? Явная провокация. Срочно звоню начальнику караульной смены: - Товарищ майор, на посту №3 слышен явный запах кулича.
Смотрю - бежит лично майор Иванов, на ходу расстегивая кобуру и вынимая ТТ. И тут из покоев выходит сам Председатель СНК СССР.
- Что такое, Иванов? Что случилось, почему оружие? – восклицает вождь.
- Куличи, – растерянно вытягивается в струнку майор, торопливо засовывая пистолет в кобуру. И подозрительно принюхивается, раздувая толстые ноздри. – Где-то пекут...
И тут в столовую входит Валентина Истомина, мы звали ее «Валечка». В руках на подносе она несет свежеиспеченные КУЛИЧИ – Борисов округляет свои голубые глаза, будто он нам сообщил нечто сенсационное. – Таких куличей я отродясь не видывал.
В нашей деревне в кулацких семьях были мастерицы, выпечку которых поставляли к столу самого Губернатора. Но это же было произведение искусства. Запахи, как мы сразу поняли, давали неизвестные нам кавказские благовония, разные орехи, цукаты, лесные ягоды, изюм, грузинские коньяк или вино… И что там еще – знал только товарищ Сталин. У нас перехватило дыхание. Выглядела выпечка совершенно оригинально. Какие-то национальные мотивы древней Грузии переплетались с русскими извивами и украшениями. Улыбающаяся Валечка, Нарком обороны, довольный произведенным эффектом, усмехающийся в свои знаменитые усы – все это создавало необычайную обстановку неведомого досель праздника.
- Товарищ Иванов, срочно подмените старшего лейтенанта Борисова, – отдает Сталин необычную команду.
Таким образом, Борисов получает специальное задание Секретаря ЦК ВКП (б): немедленно отбыть самолетом в город Ульяновск к Местоблюстителю Митрополита Московского и Коломенского Сергия. С целью освящения сталинских пасхальных куличей и дарения одного из них Митрополиту.
- В Ульяновске, в кафедральном Воскресенско-Германовском соборе, сталинские куличи освятили. Один из них был подарен Сергию. Нельзя было не заметить его потрясения. И самим событием, и величественным видом, а также необыкновенным ароматом кулинарного изделия.
К вечеру офицер личной охраны Председателя Государственного Комитета обороны успешно вернулся в Москву:
- В ночь с 4 на 5 апреля 1942 года, а также утром 5 апреля 1942 г. в связи с религиозным праздником Пасхи во всех действующих церквах г. Москвы и Московской области проходило богослужение. Православные москвичи, живущие в осадных условиях, остро переживали неуверенность в традиционной торжественности полуночной службы – электрическое освещение в храмах было отключено. Но когда среди людей разнеслась молва, что на Пасху многие видели товарища Сталина в церквах, кто в Елоховской, кто в Воскресения, а некоторые и в Переделкино, то недостаток электричества восполнялся светом множества свечек. Так хотелось верующим разглядеть Верховного Главнокомандующего всеми Вооруженными Силами СССР рядом на молитве, - продолжал не без пафоса капитан Борисов.
Из книг мы узнали: Русской православной церковью во главе с Патриархами Московскими и всея Руси Сергием и Алексием I собрано пожертвований на более чем 300 миллионов рублей. На эти деньги построены танковая колонна имени Дмитрия Донского и авиаэскадрилья имени Александра Невского.
- Я отдал второй освященный в Ульяновске кулич майору Иванову. И как мне полагалось ночью отдыхать до 4 утра, я измотанный переездами и перелетами, крепко заснул.
Борисова будят в 3.45, и он заступает на свой пост.
- Вдруг слышу знакомые шаги и насмешливый голос: «Христос Воскрес»! – это товарищ Сталин идет ко мне. Я оторопел, помню с детства правильный ответ, да язык не поворачивается сказать нужные слова. «Не бойтесь Антихристов, мы их разгромили и откинули на 200 километров. Здесь никого нет. Отвечайте, как положено, товарищ Борисов».
А был Борисов далеко не робкого десятка, болела у него душа за Истину:
- Воистину Воскресе!... Товарищ Сталин.
- Целоваться, уж извините, не будем! – усмехается будущий генералиссимус. – Усы мои колючие.
А утром 5 апреля 1942 года, на Православную Пасху, Немецкое верховное командование отдало директиву № 41 о подготовке нового наступления на советско-германском фронте. Ничего этого старший лейтенант Борисов не знал, но жену свою удивил несказанно, когда привез в коммунальную квартиру кусок подаренного сталинского пахучего кулича. И не утаил этот сказочный запах от соседа по коммуналке, промышлявшего доносами.
Борисова вызвали куда следует. «Рассказать нельзя молчать» - он это понимал отлично. Когда остаток кулича принесли Берии, Народный комиссар внутренних дел СССР, кавказец, все понял: «Рецепт монастыря Некреси и Валечки». И отдал распоряжение представить старшего лейтенанта Борисова к очередному званию и наградить орденом.
*
Эту историю бывший офицер личной охраны Сталина рассказал нам на распеве голосов Хора ветеранов Великой Отечественной войны. Надо отметить, пел он в хоре вместе с женой. Она просила его рассказать, как Сталин с Молотовым и Микояном пели однажды что-то духовное. Но капитан Борисов уже стоял на сцене, как в строю, и, ни на какие уговоры не поддавался. Впрочем, обещая поведать эту небылицу в следующий раз.
4 апреля 2010 года. ПАСХА.
В 23.30, накануне богослужения в нашем знаменитом на весь мир городе отключился свет. Всем стало не по себе, кто-то упоминал о возможности теракта. Некоторые в храм не пошли, стояли вокруг церкви. Богослужение и Крестный ход проходили в полной темноте. «Христос Воскрес! – Воистину Воскресе!» - звучали как-то по особенному. Старики не припомнили ни одного случая в истории города, чтобы на Пасху в городе отключали свет.
**
Второй справа - Хрущев.