Осторожно, словно его драгоценная ноша могла рассыпаться даже от просто какого-то резкого движения, Игорь опустил Елену, не прекращающую рыдать, на кровать и собрался уже уходить и собрался уже уходить, оставить её одну дабы не смущать собственным присутствием, как она вдруг схватила его руку и попросила:
- Не уходи… Пожалуйста. Не оставляй меня сейчас. Я понимаю, что зрелище не из приятных, но я так давно не чувствовала дружеского участия, мне просто необходимо чтобы кто-то, кому я смогла бы доверять, был рядом, необходимо высказаться… Ты – умный, чуткий… Ты поймёшь… И даже если не поймёшь, всё равно – останься, пожалуйста!
- Хорошо-хорошо! – немного смутившись от столь неожиданного проявления доверия к себе, ответил он – Но только и ты, пожалуйста, перестань плакать! Я не умею утешать… теряюсь, становлюсь сразу же согласным на что угодно, а это не есть правильно.
- Вот как? Ладно, постараюсь, но знаешь… Человек, любой, состоит приблизительно на 90% из воды – это общеизвестный факт. Но не все знают или догадываются, что в организации женского организма присутствует не просто влага, а слёзы… Слёзы – понимаешь? Но, повторяю, я попробую, если ты согласишься выслушать историю той, что так опрометчиво привёл в свой дом! – и заметив, как он, соглашаясь, кивнул, продолжила – Только для этого мне придётся начать издалека…
- Из слёз, говоришь? Интересная философия… Стоит, наверное, принять к сведению. Но, знаешь, они главенствуют не только над вами, женщинами, мешают или, наоборот, помогают и нам, мужикам. Просто мужчин с раннего детства приучают быть более сдержанными в проявлении своих эмоций – вот и вся разница. А ты откуда родом?
- Из гарнизона… - сделала попытку улыбнуться Лена, смахивая всё никак не кончающиеся слёзы.
- То есть? Это – как? У него разве нет какого-то конкретного адреса?
- Трудно сказать… Понимаешь, вплоть до восьмого класса моя семья сменила их несколько, но последним был Забайкальский военный округ. Заштатный городишко, вроде вот этого, но именно в нём я закончила школу и именно оттуда улетела на крыльях юношеской самоуверенности покорять Москву, даже не подозревая того, что всю жизнь жила не в любящей друг друга семье, а в с трудом соблюдающей условия некоего договора по воспитанию единственной дочери! Что ж? Им обоим это вполне удалось – никогда, ни единого раза я не слышала даже грубого слова, несмотря на то, что воспитание было весьма суровым, настолько, чтобы у подрастающей бунтарки не оставалось времени ни на проявление характера, ни на свершение каких-то глупостей: основная школа, музыкальная, две спортивные секции, занятия с репетиторами по изучению иностранных языков, да и много ещё чего, согласно тому, что мог предоставить очередной населённый пункт.
- Они расстались?
- Нет, я думаю, что они по-прежнему вместе, хотя мне это трудно утверждать наверняка. Видишь ли, Игорь… Я уже была на третьем курсе, когда папенька застал маменьку, прости за скабрезность, в объятиях своего лучшего друга, вечного своего заместителя, как выяснилось, и в постели тоже, кочующего вместе с нами по всей стране.
- И?
- И… Я не знаю сколько тогда прозвучало выстрелов, но последний патрон отец оставил для себя… Три трупа… Три совершенно одинаковых холмика на безымянном кладбище, которые их дочь не навещала вот уже целую жизнь - десять лет…
- Ты именно туда держишь путь?
- Да… Хотя прекрасно знаю, что именно там, в первую очередь меня будут разыскивать, ну, если вообще будут… Кто? Пока не спрашивай, всему своё время… Впрочем, искать, безусловно, будут - он просто так меня не отпустит, даже не стоит тешить себя слабою надеждой...
- Хорошо, я не стану об этом спрашивать… Но, что было потом? Ты закончила институт? Кстати, а по какому профилю? Консерватория?
- Нет, вовсе нет. МГИМО, факультет международных отношений. Я неплохо владею английским и испанским, без словаря знаю итальянский, французский хуже, только на разговорном уровне. Но уроки пения я, конечно, брала и у очень хороших педагогов, поскольку никогда не была стеснена в денежных средствах, умела грамотно распоряжаться ими. Однако институт я не закончила… По собственной глупости и наивной доверчивости, или излишней самоуверенности, должна сказать со всей откровенностью…
- Почему? Из-за смерти родителей?
- Нет, не угадал… После похорон друзья отца помогли избавиться мне от имеющейся недвижимости и вообще от всего, что можно было продать, я вернулась в Москву богатеньким Буратино и с твёрдым намерением продолжать образование. Обладая весьма солидной суммой денег, достаточной на тот момент для покупки там даже трёхкомнатной квартиры и в не совсем плохом районе, я поступила скромно, чем горжусь и сейчас: приобрела во вторичном жилье однушку за МКАДом и подержанное авто, трезво отдавая себе отчёт в том, что впредь мне ждать помощи неоткуда!
- Сколько тебе на тот момент было лет?
- Неполные двадцать… Самоуверенная, наивная дурочка, имеющая смазливую внешность и не лишённая зерна таланта, сыгравшие со мной в том же самом году жестокую шутку, последствия которой расхлёбываю по сей день и неизвестно когда и чем всё ещё обернётся в дальнейшем… Понимаешь, на данный момент я полнейший банкрот – у меня ничего не осталось. Нет, не в в кармане, в душе… Пустота…
- У тебя есть ум, жизнь, красота и вполне адекватный здравый смысл. А всё остальное…
- Всё тобой перечисленное на данном этапе жизни настолько обесценено, - перебила она его, - что не стоит даже ломаного гроша! Но, не вдаваясь в подробности, позволь мне пока обойти данный вопрос стороной и вернуться в тот год, когда я так неожиданно осиротела. Так вот, возвратившись в Москву, я возобновила, или правильнее сказать, продолжила обучение, дававшееся мне без особых усилий и напряга. Из общежития я сразу же ушла, как только купила квартиру. И так не очень общительная, я вообще замкнулась в себе: дом – институт – уроки пения – дом… Иногда - театр или концертный зал. Но, повторяю, иногда и в полном одиночестве. Но в конце второго семестра вдруг объявили конкурс красоты - модное в те времена, да и теперь ещё тоже, мероприятие. Подруга, не тем будь помянута, приложила невероятное количество усилий, уговаривая меня принять в нём участие. Намерения Нины были вполне очевидны – ей очень хотелось вытащить меня из депрессивного состояния, болота, в которое я всё глубже и глубже погружалась, даже не отдавая себе в том отчёта, хотя она и не знала истинных причин возникновения сей беды, т.к. я не имела привычки распространяться о своей личной жизни вообще.
- И ты, конечно, победила?
- Да, чёрт побери и конкурс тот, и корону, перевернувшую всё с ног на голову. Откуда-то рядом со мной стали появляться толпы фотографов, корреспондентов… Как из рога изобилия посыпались приглашения, приёмы, поклонники… Цветы, подарки, и не просто безделушки какие-то, на которые можно было бы не обращать внимание, но и драгоценности, о настоящей стоимости которых я не имела представления… Вот голова и закружилась…
Изо всех обожателей выделялся один с внешностью восточного принца, да и с его манерами тоже… Никакой пошлости, никаких попыток обольщения – лишь нескрываемое восхищение в жгучих чёрных очах за пушистыми девичьими ресницами… Изысканные дары в завершение каждого проведённого в его обществе вечера и непременный букет диких орхидей… Откуда же мне тогда было знать, что отсутствие явного соблазнения и есть наиболее действенная его форма? Потом от него поступило приглашение провести с ним десять дней на яхте, совершив круиз по Средиземному морю, представляешь? Но, опять же, как оно было сделано? Никакого даже намёка на давление – только моё личное решение и воля… Ага… Ну, а как же? Сначала приручил, а потом... Ах, если бы я обладала хотя бы зачатками дара ясновидения, или был бы рядом кто-то из взрослых… Но, увы, ни того, ни этого… Короче говоря, приглашение было принято со щенячьим восторгом…
- И вот там он показал своё истинное лицо, да?
- А знаешь, ты будешь удивлён, но нет! Это случилось месяцем позже, причём инициатором была я… я сама, а не он...