Верхний Уфалей, Челябинская область. Наступил 1995 год.
О событиях, предшествующих новогодним праздникам, можно прочитать в моём рассказе «Дед Мороз и Снегурочка по верхне-уфалейски». Потому не буду описывать ту экономическую обстановку, в которой находилась страна в те годы. Особенно мучительно выживала тогда российская глубинка.
Мы жили в частном доме, который предоставил нам наш шеф. Семья: всего-то три человека: я, жена Ирина, да дочка Аня — два с половиной годика.
Я работал в одном из процветающих ИЧП в должности заместителя директора и главного инженера. Жена — главный бухгалтер.
Предприятие занималось розничной торговлей продовольственными товарами, реализуя их через пять магазинов.
Отгуляли Новый год и Рождество, и уже с 9 января предприятие включилось в нормальный ритм работы.«Колбасить» начало с 11 января с трёх часов ночи.
Семья мирно спала. Проснулся от яркого света в комнате и шума работающего двигателя автомобиля под окном, выходящего на проезжую часть улицы. Я не успел встать, как раздался острожный стук в стекло. Выглядываю в окно. Но ничего не вижу — слепят фары. Слышу голос:
— Вы Виталий Витальевич? Это милиция. Впустите, дело есть.
- Какое дело у ментов к моей персоне среди ночи? Криминалом я не запачкан!- мелькнуло в непроснувшихся мозгах.
Времена те были тревожные.... Из сейфа достал свою старинную двухстволку ИЖ-49..... Может и не менты там вовсе.... Наверно, я комично смотрелся: в трусах и майке, на ногах - унты, и ружьё в левой руке. В таком виде я вышел во двор. Синоптики обещали на ночь мороз под двадцать пять. Оно и чувствовалось!
В дом запустил лейтенанта и сержанта. Они то и поведали мне, что буквально час назад патрульный наряд милиции задержал в районе ж/д вокзала человека с большими деревянными санями, на которых он посереди ночи тащил три мешка муки.
Уже через полчаса патрульный наряд расколол задержанного человека. Он признался, что сбил амбарный замок в на складе на пакгаузе — это такое закрытое складское помещение особого типа при железнодорожных станциях. Наше предприятие периодически пользовались услугами по хранению муки и сахара на пакгаузе станции Верхний Уфалей.
Лейтенант предложил мне поехать на место происшествия и завершить это дело по задержанию воришки. Пришлось ехать. Надо было снять остатки муки в складе. Да ещё принять меры по сохранности оставшейся муки. Вооружился блокнотом и фонариком.
- Виталий Витальевич, простите за нескромный вопросик, а на ружьишко-то разрешение есть?
- Показать?- уверенно спросил я.
- Да, ладно! Поехали, - предложил лейтенант.
Я сел в милицейский УАЗик. В нём и увидел злоумышленника. Им оказался бывший грузчик, работавший у нас в ИЧП до ноября 1994. Был уволен за многократные прогулы на фоне пьянства. Да и склонен он был к мелким кражам. Был неоднократно подловлен другими работниками за этими кражами: то блок сигарет, то бутылка водки или пива.
При задержании нарядом милиции, он не стал долго отрицать свою причастность к незаконному приобретению трёх мешков муки в середине ночи. Он рассказал милиции о месте «приобретения» оптовой партии муки, а также и об истинном владельце этого товара.
Уехали на пакгауз. Мне повезло. Муки в складе было не много, и я быстро пересчитал мешки с мукой. Повезло и в том, что амбарным замком, прихваченным из дома, мне удалось закрыть слад — ушки на дверях остались целыми. Опломбировал. Пломбиратор и пломбы тоже додумался прихватить с собой.
Воришка, как выяснилось, в течение нескольких дней по вечерам ходил к складу с мукой и пилил ножовкой по металлу дужку замка. Парня задержала милиция. Решение об иске к воришке должен был принять директор нашего ИЧП.
Домой я вернулся около семи утра. Замёрз, хотел есть и спать. Но расслабляться было никак нельзя: дочку, край, к 8—30 надо было привести в садик. С небольшой задержкой прибыли с Ириной на работу.
Надо сказать, что это были ещё те времена, когда простым смертным особые виды связи были недоступны. Связь с самым удалённым магазином, расположенным в посёлке Нижний Уфалей на расстоянии почти тридцати километров, была самой ненадёжной. Порой быстрее съездишь, чем дозвонишься.
Ездил я туда через день. Это и контроль, а также инкассация. Выручка в магазине была не велика, а потому решением директора был установлен режиме инкассации — через день.
Выпив для бодрости порцию крепкого кофе, я двинулся в путь.В попутчицы напросилась Таня - наш товаровед. И наша Снегурочка.
Не торопясь выехали за город и со скоростью не более 70 км/час, в начавшейся снежной пурге, неумолимо сокращали расстояние до Нижнего: так в народе называли посёлок Нижний Уфалей.
Сворачиваем с главной дороги на просёлочную. Магазин в ста пятидесяти метрах.
На часах около десяти утра. Вижу, что у магазина разбито витражное стекло. Грузчик, два сменных истопника, заведующая и продавец топчутся около разбитого витража.
— Виталий Витальевич! Нас ограбили! — доложилась заведующая.
Захожу в магазин. В магазине температура чуть выше, чем снаружи. Кочегарка коптит на всю мощь, но трубы отопления едва тёплые. Витраж двойной: между стёклами воздушный промежуток шириной семьдесят сантиметров.
В зале битое стекло, беспорядочно сдвинуты витрины, стоящие вдоль витража. В разбитый проём задувает снег.
— Сейф с деньгами цел? — спрашиваю у заведующей.
Доложили, что цел. Но со следами попытки грубого топорного взлома.
Осматриваю место проникновения снаружи. Вижу, что сломана металлическая решётка. Решётка — просто фикция. Выполнена из арматурного прутка, диаметром десять мм. Рядом вертится ночной истопник. Рожа его разбита: запёкшаяся кровь, опухший нос и нижняя губа.
Милицию с утра вызвать не удалось. Нет связи с Верхним Уфалеем.
Надо ехать в Верхний Уфалей, чтобы вызвать милицию и привезти бухгалтеров для снятия товарных остатков и установления ущерба от кражи. Да заявление написать о взломе.
Уезжая, дал команду мужикам закрыть дыру в витраже подручными средствами и поддерживать рабочую температуру в системе отопления здания. Благо, что запас угля был достаточный.
Товароведа попросил остаться и взять письменные объяснения у сотрудников магазина о событиях минувшего утра.
Про себя отметил: — «Классный денёк»!
Въехал в Верхний Уфалей и сразу направился в милицию. Там задержался ненадолго. Повезло, что дежурным был знакомый лейтенант. Он без проволочек принял и зарегистрировал моё заявление об ограблении магазина на Нижнем. Лейтенант пообещал направить оперативников сразу же, как они освободятся с очередного вызова. Тоже кража, в частном доме.
Я в нашем офисе. С собой прихватываю жену Ирину — она же главный бухгалтер и ещё одну сотрудницу из бухгалтерии. И вот в начале первого по полудню бухгалтера и заведующая начинают учёт.
Магазин, конечно, в тот день ещё не открывали. Приборку тоже не стали делать — решили дождаться милицию.
Мужики, за время моего отсутствия, закрыли фанерой витраж. Благодаря этому в помещении установилась более-менее комфортная температура. Но всё равно - руки без перчаток мёрзли. Зато в каморке заведующего магазином жарко. За стеной котельная, и трубы отопления в здание заведены через эту коморку. Комната без окон. Железная, прочная дверь, но навесной замок — чуть «мощнее», чем на почтовые ящики вешают. Зато сейф надёжный. Настоящий.
Два бухгалтера, заведующая магазином и товаровед в две группы приступили к учёту.
Я, заварил на обед что-то типа «горячей кружки» с сухариками, засел за чтение объяснительных от сотрудников магазина.
Всё банально. Читать смешно — люди совершенно не умеют излагать мысли на бумаге. Собственно объяснения были только от заведующей и ночного истопника.
Продавец и грузчик пришли уже к самому открытию магазина, когда было понятно, что магазин обокрали. А второй истопник пришёл, как положено к 9—00 — пересменка у истопников производилась именно в это время. А потому было только две объяснительных, содержащих хоть какие-то факты.
Из объяснительной заведующей удалось установить не много. Я уяснил, что первой, как всегда, пришла она. Пришла примерно полвосьмого утра. Было ещё темно. В округе не горел ни один фонарь. Только над входом теплилась сто ваттная лампочка Ильича. Не замечая ничего подозрительного, заведующая открыла замки и вошла внутрь магазина. И ещё, не включив свет, поняла, что в помещении очень холодно.
Первое, что мелькнуло в её голове: ночной истопник напился и спит в котельной. Там то тепло. Она выскочила на улицу и бросилась к котельной. Котельная — пристрой к магазину. В окне котельной свет. Подходит к металлической двери и видит, что дверь основательно припёрта мощной берёзовой рогатиной. Отпёрла дверь, зашла. Навстречу ей в дверях стоял истопник с окровавленной мордой. И, к великому её удивлению, истопник был трезв, как стёклышко.
Читать объяснительную истопника было не просто. Было похоже, что на момент написания этой объяснительной, ручку в руках он держал лет пять назад. И с построением даже односложных предложений тоже были проблемы. После прочтения его записки осталось два простых вопроса: во сколько часов его заперли в кочегарке, и при каких обстоятельствах ему разбили нос и губу?
Первый вопрос напрямую давал ответ о времени совершения кражи в магазине. Да не понятным было для меня то, почему ходил он с запёкшейся на морде кровью. В кочегарке нет проблем с водой, есть умывальник и даже к стене над умывальником приделан осколок большого зеркала.
Вышел в торговый зал. Девчата сняли остатки товара, находящегося в торговом зале. Со слов заведующей было понятно, что исчезло две коробки сигарет «Прима» и почти полная коробка сигарет «Космос». Этот товар был завезён 9 января, и было не реально за два неполных дня продать столько сигарет. Не досчитались два ящика водки. В отличие от других товаров, водку продавцы при продаже вели учёт каждой бутылке.
В магазине стоял кассовый аппарат. Учёт товара и выручки вёлся профессионально, как было принято в советской торговле. В обязательном порядке в конце смены производилась инкассация, оформлялось закрытие дня. Определялась выручка дня.
Аналитический учёт — т.е. учёт по наименованию товара, в разрезе одного дня мог быть сделан только по товарам, который ежедневно пользовался большим спросом, завоз которых мог быть сделан в течение недели неоднократно. Это хлебобулочные изделия, водка, сахар, мука, мясо и колбаса.
Бухгалтерия учёты в магазинах проводила не более двух раз в год. Неплановые учёты проводились при явно выявленных недостачах при анализе ежедневных выручек, да когда материально ответственные уходили в отпуск, передавая свои права лицу, их замещающему.
Смены продавцов вели свой «аналитический учёт» по количеству проданного товара, результаты которого записывали в журнал. Читатель наверняка видел, как продавцы мелких торговых точек ведут записи каждой проданной безделушке. Это не профессиональный учёт. Такой учёт руководство не навязывало вести продавцам. Они это делали для себя. Хотя бригады были "повязаны" договором о коллективной материальной ответственности. Ну хотите устраивать неплановые учёты каждые пять дней - ради бога. Профессионалов из бухгалтерии к таким учётам не привлекали. Так продавцам было удобно передавать смены. Работали продавцы в наших магазинах по схеме: "пять через пять".
Но вернёмся в торговый зал. Заведующая заявила о пропаже целого лотка со скумбрией холодного копчения. Причём вместе с лотком. Это не много, не мало, а килограмм 15. На витрине обнаружили распечатанную бутылку спиртового бальзама типа «Абу-Симбел». Пакость египетского происхождения. Видимо, злоумышленники попробовали, им не понравилось. Так и бросили бутылку на витрине.
Вижу через витраж подъехавший милицейский УАЗик. На часах почти три часа дня.
Оперативники принялись за свою работу. Сделали осмотр, снимали отпечатки пальцев, вели допрос свидетелей, в том числе и меня. Допрос свидетелей опера проводили каждого по отдельности. Мне не разрешили присутствовать при допросе остальных моих подчинённых. Для себя сделал вывод, что я тоже в числе подозреваемых.
Себя похвалил, что не передал операм объяснительные, взятые с моих сотрудников. Похвалил себя и за, что на допросе не обратил внимание оперов на некоторые сомнительные моменты в показаниях моих сотрудников. Менты, эти козлы, решили меня включить в свою разработку!!!Ну, пусть пробуют! Решил поводить их за нос. Посмотрим, что найдут! Скорее всего- ни хрена не найдут. Ленивые они и явно
- дилетанты. Я заметил, что они не осмотрели кочегарку. Не сняли отпечатки пальцев с распечатанной бутылки «Абу-Симбела». Не осмотрели замок, на который был закрыт магазин. Замок так и висел в закрытом состоянии на ручке двери со стороны тамбура. Туда его машинально, по привычке повесила заведующая утром при входе в магазин.
Надо отметить ещё одну вещь. Первым вопросом следователя опергруппы был вопрос по охранной сигнализации. Точнее, о её несрабатывании при разбивании витража. Пришлось покаяться. Смонтированная система охранной сигнализации не была принята в работу. А потому и не сработала. Причина, по которой не была принята система «охранки» также банальна: шеф пожалел денег на переустройство наружных решёток на витражах магазина, на укрепление дверей и установку нормальных замков.
— Облезут!!! — злобно, оскалив зубы, сказал шеф, глянув в смету предстоящих затрат на доведение системы «охранки» магазина в соответствие с требованиями Вневедомственной охраны.
Решение своё шеф мотивировал тем, что края тут спокойные, и ни одна «тварь» не решится на взлом его магазина.
— Ко мне не полезут, зассат! — убедил меня шеф, когда обсуждали проблемы по этому магазину. Я принял к сведенью, и напирать не стал. В конце концов, шеф много лет живёт в этих краях и ему виднее.
Главным замечанием к конструкции решётки на витраже магазина — это несоответствие материала решётки: она была сварена из арматурного железа диаметром всего 10 мм. Тогда как по требования должна была сварена из круглого прутка диаметром (точно не помню) не менее 16 мм из стали типа Ст3. Не выдержаны были и размеры ячеек решётки. Требовалась решётка с ячейкой не более чем 200х200 мм. У нас же она была размером не меньше, чем 400х400 мм.
Вот и остался магазин по непонятной скупости шефа без охранной сигнализации. Да и связь в Нижнем была не на высоте. Потому «охранка» всячески придиралась и пыталась уйти от договоров на охрану «щекотливых» объектов.
О том, что магазин не сдаётся на охрану, или, как говорили тогда в народе — «на пульт», знали все продавцы. Наверняка знали и грузчики, а они менялись порой, как перчатки. Разумеется, знал об этом и электрик с обязанностями главного энергетика. Это был грамотный парень, с высшим техническим образованием. Но пьянство привело к потере хорошего рабочего места на одном из градообразующих предприятий города В. Уфалей.
Мой шеф принял его на работу, хотя у шефа и были к нему претензии. Я тоже был не в восторге от его привычек. Но всё же взаимоотношения с ним складывались вполне нормальные. Я терпел его не трезвое состояние по пятницам. Имел он такую слабость начать разминку пивом со второй половины пятницы или в предпраздничный день. По понедельникам у него «горели трубы», а потому мог опять принять на грудь. Прощал ему за его грамотность в части электро- и тепло - техники. И за исполнительность. Да за то, что даже после стакана пива он не лез в электроустановку и не имел привычки лазить на столбы, чтобы менять перегоревшие лампы. Говорили мы с ним на одном профессиональном языке — я ведь инженер-электрик со специальностью тепловые электростанции.
Надо было ремонтировать сломанную решётку. Потому съездил на производственную базу, находящуюся в пяти километрах в посёлке Уфимка. Там разыскал электрика и поручил ему вместе с водителем продовольственной машины подогнать сварочный трансформатор к магазину для ремонта решётки. Часам к четырём вечера всё было готово к проведению сварочных работ.
Мороз тем временем начал опять крепчать и температура опустилась до минус 25. Лёгкий северный ветерок.
Я пошёл осматривать складские помещения магазина. Ещё с вступления на должность я знал, что у нас не работает морозильная камера. Шеф придерживал деньги на ремонт. А потому камера использовалась для временного хранения пустой мешочной тары. Да иногда складывали разобранные картонные коробки перед сдачей их в утиль. В морозильной камере я обнаружил мешки с водкой. В голове мысль:
— Вот и краденая водка!
Но развязав мешок, увидел, что водка совсем другого, не известного мне разлива. Явно, палёная. Там же в камере нашёл две коробки сигарет ТУ-134. Одна коробка раскрыта, уже нет в ней нескольких блоков. Распечатал один блок, взял одну пачку.
Вернулся в торговый зал. Пока молчу. Заведующая заметно обеспокоена. Её беспокойство передалось и продавщице. За прилавком смотрю на сигареты ТУ-134. Пачки отличаются наклейкой поперёк пачки. Значит, в камере лежат «левые» коробки с сигаретами. Как и водка.
Опера уехали. Ничего вразумительного сказать не решились. Ну да — я же в разработке!
Магазин открыли для покупателей.
Теперь решаю лично побеседовать со свидетелями утреннего происшествия. Теперь есть и темы для разговора. С заведующей — про водку и сигареты левого происхождения. С ночным истопником — подробнее выслушать его историю. И как так ему расквасили нос. Да ещё подозрительно то, что весь день вертится в магазине. Принимает активное участие в ремонтных работах и приборке помещений. Хотя спокойно мог уже пойти домой.
Бухгалтера принялись к обсчёту снятых товарных и денежных остатков. Скоро будет получен достаточно точный ущерб от кражи.
А мне не терпится начать своё расследование. Переговорил один на один с товароведом Татьяной. Таня подтвердила, что в течение примерно трёх месяцев сократились заказы из этого магазина на болгарские сигареты. Даже разок перебрасывали скопившиеся излишки в другие магазины. А с водкой — тоже, вдруг, перед новым годом получился застой, вместо ожидаемого ажиотажа.
Ну, мне-то понятно, в чём дело!!! В ходу левый товар. И бурная торговля этим товаром идёт в вечернее время. И разумеется помимо кассового аппарата. А это серьёзное нарушение — сокрытие выручки. Это мощная подстава для предприятия. Налоговики постоянно рыскали по магазинам и втихушку следили за отбиванием чеков продавцами и передачи их в руки покупателя.
Иду в каморку заведующей. Она теперь у меня под подозрением в сговоре по ночной краже. Под «колпаком» и продавщицы и истопник. Для начала, этот, с разбитой мордой!
Ура! Восстановлена телефонная связь. Кроме обрыва на вводе в здание магазина был и обрыв на линии. Обрыв на вводе в здание умышленный. Это подтвердил мастер связист.
Раз обрезали телефонный ввод в здание, значит, злоумышленники не знали точно о том, что магазин на ночь под охрану не сдавался. Но перестраховались — на всякий случай обрезали провод. Убедились, что «сигналка» не сработала, потому к магазину не прибыл наряд охраны. Только тогда сбили сварку на решётке.
Я уже обращал внимание, что решётка сварена из арматурного железа. Потому сварочный шов не выдержал минимальных динамических нагрузок. Не предназначено арматурное железо для этих целей. Его судьба - быть залитым бетоном. И воспринимать статические нагрузки. На тридцатиградусном морозе в минувшую ночь достаточно было одного резкого удара небольшой кувалдочкой по месту сварки, и шов развалился. Воришки в три удара развалили в три узла сварки. Отогнули ломиком арматуру и лаз готов. Оставалось разбить стёкла.
Продавцы и заведующая точно знают, что сигнализация не работает. Знает и электрик.Значит, их можно исключить из числа подозреваемых соучастников ограбления магазина. Но опыт жизни подсказывал: исключать ни в коем случае нельзя. Я просто отставил их на вторую очередь.
Теперь все подозрения на ночного истопника. И объяснения его смутные и габариты его тела уж больно подходит под лаз в решётке. Кто-то явно маленький проникал в магазин. Истопник Сашка очень подходил под это дело. Кто-то был в подельниках. И возможно не один. Столько водки и коробки с сигаретами надо было утащить в схрон. Магазин на пустыре. До ближайших частных домов не менее пятисот метров. Только совсем рядом двух подъездная двухэтажка.
Бухгалтера дают интересную информацию по результатам учёта. В числе недостачи оказался женский халат, веник, упаковка жестяных крышек для консервирования стеклянных банок. И упаковка стирального порошка «Лотос».
Женщин отпускаю домой. Они должны сесть на автобус и вернутся в В. Уфалей. У всех у них малые дети. Ребятишек до 17—30 надо забрать из садика.
Я остался. Надо проконтролировать ремонт решётки и поговорить с истопником. И разобраться с «левой» водкой и сигаретами.
Пока мужики пытались на трескучем морозе восстановить решётку, навёл шороху на заведующую и продавщицу. Те быстро раскололись и сдали даже поставщика палёной водки и сигарет. Пообещал им, что пока не буду докладывать шефу об их проделках.
Вот что поведал мне истопник в личной беседе.
Магазин закрылся в 21—00. Закрывала продавщица. Её пришёл встречать муж. Уходя, они заглянули к истопнику. Доложились, что уходят. Ключи унесли с собой. Так положено.
Истопник к ночи загрузил в бункер угля, которого должно было хватить для топки котла до самого утра.
Среди ночи он вышел по малой нужде. Услышал резкий звук по металлу. Решил посмотреть и двинулся за угол. Только шагнул за угол и получил удар в нос и отключился. Было это всего в трёх шагах от двери в кочегарку. Очнулся на топчане в кочегарке. Из носа кровь. Разбита губа. Кинулся к двери, но сколь ни бился, открыть её не мог. Чем-то надёжно подпёрли. Так и просидел до прихода заведующей. Уголь продолжал подкидывать в топку.
Можно было открыть раму окна, но она была заколочена. Была форточка. Но открыть её он не смог. Всё залито краской. А Кричать испугался.
Рассказывал он сбивчиво, путался. И его последняя фраза:
— Нам шеф за охрану не доплачивает. Потому не наша обязанность бегать ночью вокруг магазина, — злобно заявил истопник.
Я отметил, что выразил недовольства от своего лица и напарника. Честно говоря, я тоже не понимал шефа. Но он упорно требовал от истопников ночью делать обход вокруг магазина. По периметру обхода не больше 120 метров. И риска для здоровья — нуль!!! Но по факту: на лицо кража со взломом, разбитая морда истопника.
Приходит электрик и докладывает, что заварить на морозе решётку не удаётся. Шов не выдерживает лёгкого удара молотка. А в сети упало напряжение до 185 Вольт. Сварочник не тянет. И в магазине сто ваттные лампы светили совсем тускло.
Решили оставить сварку, как говорят сварщики, на «соплях».О том, что сварочные швы на решётке совсем хрупкие знали только четверо: я, оба истопника и электрик.
Я дождался закрытия магазина и в 21—00 выдвинулся в строну В. Уфалея.
Дома с Ириной обсуждали результаты учёта. Рассказал Ирине и о палёной водке и левых сигаретах. Сказал, что камеру закрыл на замок и опломбировал. Смеялись над тем, что исчез женский халат (простой, хлопчатобумажный), веник, крышки для закрутки банок. Смех — смехом. Но решили так: специально, для отвода глаз и запутывания следов спёрли эти вещи.
Я зверски устал в тот день. Две кражи. На ногах с середины ночи. Намахнул водочки 150 грамм без закуски и завалился спать.
— Иришка, а ведь сегодня даже не 13 число. Просто не день, а чертовщина. Не представляю, что могло бы быть, будь сегодня 13….
Я провалился в сон.
Продолжение следует http://www.proza.ru/2020/02/17/1005