На печи

Иоланта Сержантова
    Соловей молча стирал крылья в пруду. Он долго ждал своей очереди. Сперва воробей барахтался на мелководье, изображая тонущего.
Немного погодя, трясогузка постояла на голове у камня . Намочила носочки по самые коленки, но глубже заходить не стала, а вздёрнула нос повыше, и не замочив трена*, отправилась спать.
     После неё, гнал волну и мутил воду дрозд. С завидным тщанием и видимым удовольствием он мылил шею и затылок, заодно отстирывал штанишки и запылившийся подол сюртука. Усердие дрозда на нижней ступени жаркого, омываемого водой дня и понятно, и оправдано. Но он-то был не один! Поэтому лягушке, как главному распорядителю, пришлось поторопить гостя и напомнить об очерёдности. Нежным, но уверенным звуком полоскания воспалённой возбуждением гортани.
    Дрозд, изрядно вымокший, был чересчур тяжёл для полёта. Потому, выбравшись из воды, дал ей вернуться откуда пришла. И лишь затем навис над прудом, пристроившись на гибком трамплине голой ветки никому неизвестного растения. Истребить его не удавалось никому. И, по чести, познакомиться было уже давно пора. Но - будучи незваным, а потому и нежеланным гостем, никто не спешил озаботиться этим.
     Однако - соловей. Когда был дан знак о  том, что подошёл его черёд ступить в воду, соловейка понял, что почти осоловел от густого, словно мёд, тепла. А омовение зябко, да и не избежать беззубого зубоскальства со стороны обитателей пруда. О том, что  он слишком скромен и незаметен, даже рядом со своим двоюродным братом - воробьём. Что супруга его бессловесна. А сам он - краснобай, которых так много на этом свете. Тот же брат - куда как лучший солист. «И зачем ему, миру, нужен ещё один, похожий?!»
     Соловей совсем уж был готов уйти, но вспомнил милое личико жены и её просьбу отстирать самому то самое пятнышко, которое становится столь заметным в лучах взбивающего перину солнце. «Она, конечно, постаралась бы и сама, но на ней - дом и дети...» Соловей умилился до слёз и, чтобы скрыть свою слабость, принялся полоскать в воде крылья. Хотя его одежда, какой бы серой не казалась, давно была чиста. А сердце, как бы мало не весило,  оказалось весомее иной горы.
  Мы любим преувеличивать недостатки и не видим нужды описывать достоинства. Охотно прощаем себя, но никогда - других. Стремимся быть замеченными, незаметно делаясь одними из... , а находим себя среди... . В толпе.
В лапах сего безликого чудовища, созданного с намерением избавиться от доброго трудолюбивого рода справедливых. Сделать из них тех, которых они высмеивали и жалели веками. Дураков на печи.

__________
* - шлейф платья;