ВЕЛЬМИ.
Старинных два подсвечника
Беседовали тихо
- Вельми славутный господин
Держал меня в руцех,
И что-то тихо бормотал,
Курчавы баки,
Бородой
Едва ль не задевал.
- Зело, зело…Уж двести лет
А я всё помню, днесь,
Хозяйки стройной топот ног
И шелест кринолина.
Как за столом, перо в руках
Всё вензеля чертила…
- Старуху-няню уважал…
Хоть, вот, гуляка знатный
Вельми, вельми стихи слагал,
И нянюшке своей читал…
Гарипом прадед был его
Арап, Петра любимец…
- С визитом, вспоминаю,
На Большой Никитской
Был господин, вертляв и смугл,
В глазах нерусских – блеск и ум,
А мягких облако кудрей
Скрывало угловатость скул.
Наталью, так мою хозяйку звали
Нескоро, всё ж к себе расположил
И выйти замуж предложил…
- Курчав и невысок? С горбинкой
Тонкий нос? – подсвечник вопрошал.
- Ну, да, как ночь, к тому ж велеречив.
- Вот, надобно ж тому! Так то ж, ведаю я,
Мой господин!
Из обедневших, а некогда вовсю гремевших
Ганнибалов!
Вот оно-то как…Такой я партии для Натальи
Скажу по чести, не желал бы!
Поэт опальный, вольнодумец
Премного слышал я о нём!
Но кто б такую красоту мог удержать?
Скажи!
- И правду речешь.
Печален вестно той истории конец.
Дошёл к поэту клеветы гонец…
Дантеса, офицера, тень
Легла, пороча честь и имя.
Хозяин мой, как истинный мужчина
Отпор дал сплетням о жене
И жертвой пал…
Наталья, ведаю, игрушкой
Для француза могла стать
И с нею играл он в кошки-мышки
То заставляя сердце биться, то
Обмирать или страдать…
Вельми французик прогадал,
Женою верною была…
Но жаль поэта…
- Так с вами мы родня!
- И то ж!
- Тут, в лавке антиквара,
Стоим на полке вековой
Средь розного товара…
Пред нами шкап,
Хозяин чей
Давно почил…
Отсюда разговор
Подслушан был…
Ну, а под ним
Стояла тихо,
И скучала
Кушетка та,
Где Натали
Горючи слёзы проливала…
Для нас, а не
Сатрапов для
Творил сей муж!
Вельми! Весьма!