(Предыдущая глава: Русский мир: http://proza.ru/2019/04/27/1169 )
Русский национализм сегодня можно считать новым явлением.
Национализм, как правило, есть движение за самоопределение народа, за собственное, независимое национальное государство и за превращение народа в нацию с собственной государственной территорией. Либо за освобождение от захватчиков. Пока у народа нет своей государственности, он ещё не нация.
Выше отмечено, что русские издревле ощущают себя государственниками. То есть русский народ является давно национально зрелым, самостоятельным и независимым.
Более того, обладает имперским духом. Поэтому факт русского национализма сегодня сам по себе указывает на определённые исторические утраты, проблемы и серьёзность исторического момента.
До 1917 года о русском национализме можно было говорить лишь как о движении в дворянской среде, направленном против безбожной цивилизации Запада, - он имел форму славянофильства. Внутри России, в отношениях с другими народами Российской империи, речь могла идти о великодержавном шовинизме, но не о национализме.
В советское время (на бытовом уровне) национализм слегка ощущался в национальных республиках как растущее самосознание нерусских народов, получивших территориальную автономию. Росту этого самосознания содействовала политика большевиков, принявших в 1923 году решение о проведении политики коренизации этнических республик. На Украине, например, согласно этой политике, было резко сокращено обучение в школах на русском языке, 97 % детей обучалось на украинском.
На всем протяжении существования СССР русские подвергались своеобразной дискриминации: во всех республиках при занятии государственных должностей приоритет отдавался представителю местной титульной национальности.
Во всех вузах России представители малых народностей имели приоритет при поступлении на учёбу.
При этом Советская Россия – РСФСР – не давала русским ни в чём никакого приоритета, т.е. русские как бы не имели собственной национальной территории.
Впрочем, по мироощущению, все русские в СССР указывали своей Родиной не РСФСР, а СССР в целом. И это смягчало потенциал некоторого напряжения, которое постепенно развивалось.
Ситуация существенно изменилась в 90-е годы. Развал СССР привёл к болезненному разрыву единого русского народа границами национальных чиновничьих суверенитетов.
В республиках, теперь отделившихся от России, русские подверглись заметному давлению, так что многие вынуждены были переселяться из республик в Россию, бросая обжитые места, работу и имущество. Впервые со времён нашествия хана Батыя русские вновь потянулись под крышу Москвы.
Но развал промышленности в национальных республиках породил в них массовую безработицу, и вслед за уезжающими русскими в Россию ринулись и местные национальные кадры. Возникла принципиально новая ситуация: теперь не русские были колонистами, экспансивно расширяющими зону русского мира, переселяясь по всем закоулкам Российской империи. Теперь колонистами стали жители новоявленных национальных государств, массово двинувшиеся в поисках работы и жизнеустройства в Россию. На бытовом уровне это реально воспринималось и воспринимается как колонизация России жителями бывших окраин Российской империи. Из-за традиционного отсутствия государственной поддержки русских в России это создало корни нового явления – русского национализма как реально национально-освободительного движения.
По причине того, что Российское государство по традиции советских времён проводит интернациональную политику, русский национализм оказался направленным не столько против приезжих, сколько против собственного государства, умножая и без того традиционный раскол между русским населением и государством. Возникла парадоксальная ситуация: в государстве, в котором свыше 80 % населения считает себя русскими, деятельность русских националистических движений приравнивается к экстремизму и преследуется по закону.
Парадокс объективно усиливается тем, что русский национализм не только усилил традиционный раскол Российского государства и его населения, но и внёс дополнительный раскол в сам русский мир, поскольку вошёл в противоречие с его традиционным имперским духом.
Эта ситуация не могла не породить множество различных организаций, по-своему осознававших и выражавших интересы русского народа и называющих себя русскими националистами.
Этим не могли не воспользоваться различные силы, заинтересованные в ослаблении имперского русского духа. В русской националистической среде стали культивироваться идеи русского национального (неимперского) государства, ограничивающего себя некими русскими областями, в рамках которых якобы русские получат свои национальные привилегии. Очевидно, что явной целью этих сил является продолжение распада СССР, а теперь уже распада России на мелкие национальные государства и фактическое упразднение феномена русского мира. Получателем выгод этого распада, очевидно, станут имперские силы, традиционно противостоящие России.
Особую концепцию русского национализма представил известный предприниматель и общественный деятель Михаил Ходорковский. Остановимся на ней, чтобы показать несовместимость идей русского национализма с понятиями русского мира.
Выйдя на свободу, М. Ходорковский провозгласил себя русским националистом и выразил готовность лично воевать за территориальную целостность России, если встанет вопрос об отделении Кавказа.
В лекции «Между империей и национальным государством» он скрестил национализм и либерализм. И обратился к понятию «нация», препарируя его так, чтобы это скрещивание стало простым и естественным.
Этнос, народ, нация… Этот временной ряд понятий указывает вектор развития исторических общностей людей. М. Ходорковский не даёт чётких различий между ними, смешивает их в одно понятие. Он говорит, мол, «одни рассматривают нацию, прежде всего, как культурную общность. В их представлении нация - это группа людей, объединённых... языком, религией, историей... Другие, напротив, полагают более значимой политическую или гражданскую общность вне зависимости от этнической и культурной принадлежности. В их представлении нация - общность «граждан», т.е. своего рода политическое объединение».
Апеллируя к разным бытовым трактовкам идеи «нация» и не отделяя её от идей этноса и народа, он умозаключает: «Очевидно, что истина находится где-то посередине».
Такая позиция удобна. Разоружает критически мыслящих оппонентов: мол, что хотите, то и понимайте под «нацией». Позволяет привлечь на свою сторону всех, кому лень на эту тему ещё раз подумать. И объединить под знамёнами своих идей носителей противоположных идеологий.
Исходя из этой позиции, перспективы русского национализма сводятся, по Ходорковскому, к преклонению колен перед священной коровой либерализма - перед культом «права выбора» каждым человеком той самоидентификации, в том числе этнической или национальной, которая ему нравится.
Ходорковский говорит, мол, «современный человек не готов отказаться от национальной самоидентификации в глобализирующемся мире», а либералы в России, «участвуя в национальном самоопределении, добиваясь изменений в государственном устройстве... последовательно отстаивают права человека как высшую ценность, конечную цель государственного и национального строительства. В том числе в интересах отдельного русского человека, в интересах всей русской нации».
Или: «либералы исторически поддерживали право нации на самоопределение, вплоть до создания собственного государства, и нет никаких оснований отказывать в этом праве русскому народу». (Http://sputnikipogrom.com/politics/7432/khodorkovsky/ )
Тем самым русским националистам предложена либералистская крыша.
Крыша от кого?
Да, якобы от общего врага, объединяющего националистов с либералами. И далее Ходорковский указывает, кто этот враг. Это, мол, «наднациональная бюрократия».
Мол, именно наднациональная бюрократия лишает русский народ национальной самоидентификации, грабит ради финансовых преференций национальным автономиям и приносит его в жертву своим имперским амбициям.
В пример приводятся и СССР, и нынешняя Россия, где русские - единственная из всех национальных автономий нация, лишённая национальных органов власти, которые, мол, подменены органами наднациональной бюрократии.
Эти рассуждения приводят к лозунгу создания национального русского государства, в составе которого допускаются те же национальные автономии, что и сейчас, но предполагается, что роль выразителя интересов титульной – русской - нации будет играть Государственная дума, отражающая якобы реальные пропорции национального состава населения, - ей лишь надо дать высшую власть, подлежащую отнятию… у Президента (!)
Итак, защита русского народа от имперского произвола наднациональной бюрократии свелась к упразднению власти Президента. При этом главным, по Ходорковскому, становится отказ России от претензии быть Империей и её успокоение в рамках Национального Русского Государства как парламентской республики, в которой роль балансира национальных интересов выполнит Совет Федерации, где каждая нация, мол, должна быть представлена одинаково.
В итоге, по М. Ходорковскому, Национальное Русское Государство – это по своей форме то самое государство, которое было в России в краткий период перед октябрём 1993 года, т.е. парламентская республика.
Но на чём основано утверждение, будто Госдума адекватно выразит пропорции национального состава России и станет выразителем интересов русского народа? Очевидно, что национальный состав Госдумы вторичен на фоне истинно наднациональных сил, которые распределяют меж собою депутатские кресла. Надо ли заострять внимание на том, что, помимо «наднациональной бюрократии», объявленной М. Ходорковским общим врагом либералов и националистов, за власть в России борется и «наднациональная буржуазия»? И что имперскими амбициями обладают не только бюрократы, но и капиталисты? И если кресла в Госдуме захватывает имперская буржуазия, то что за Империя получает власть над Россией в этом случае?
Боюсь, что это будет вовсе не русская империя.
Итак, идея национального русского государства фактически приведёт к государству с наднациональной имперской буржуазией во главе. Чья империя вознесется над русским миром в этом случае?
Очевидно, это нонсенс, будто Госдума выразит интересы русского народа.
Учитывая геополитические реалии, русскому миру нельзя отказываться от имперского духа – иначе он вообще перестанет быть русским миром и попадёт под власть чуждой ему империи, защититься от которой можно, только противопоставив ей свою империю.
А потому, нонсенсом является и идея национального русского государства в форме парламентской республики.
Позволю себе пространную цитату из предисловия профессионального исследователя этнопсихологии русского мира Светланы Лурье к научной монографии «Империя как судьба» - предисловию, задающему откровенную и искреннюю позицию русского мира по отношению к русскому национализму.
«Обратившись к истории, мы изумимся – сколько среди высших и низших военных чинов русской армии, даже генералитета, нерусских фамилий.
В Тбилиси на берегу Куры, около армянской церкви, кладбище героев кавказских войн ; Тер-Гукасова, Бебутова, Лорис-Меликова и других.
Ради чего воевали они? Ради возможности остаться в нашей империи. Ради нашей империи, ставшей и их империей.
Импульс Империи даёт один народ. Он включает в свой жизненный круг, в свой государственный круг другие народы, иногда с их согласия, иногда вопреки их воле.
Делает он это не ради политического интереса и выгоды, а ради своих идеалов. Потому что уверен и чувствует, что правильно именно это, потому что чувствует, ''что с нами Бог'', и смеет сказать ''Покоряйтесь, языцы, яко с нами Бог''».
Он предлагает другим народам так же жить с Богом. И другие народы это очень часто понимают, воспринимают правильность происходящего и вливаются в ряды народа, с которым Бог.
Таким образом, всё здание империи строится на всепроникновении этой высшей ценностной доминанты, которую можно и должно назвать центральным принципом империи.
... Нечего удивляться, что закавказские народы, всеми силами сохраняя свою этничность, сражались и умирали за нашу Российскую империю. Они считали её своей империей, такой же нашей, как и своей. Наша империя стала их родиной, их страной, в той же мере, что и нашей страной. ...
‘’Национализм'' имперского народа, стремление выделить для себя какое-то исключительное место, поставить собственный ''национальный интерес'' или, того хуже, собственную этничность выше имперского принципа имеет своим следствием не только неизбежную деструкцию империи, но и распад имперского народа.
... В России прошёл какой год с начала пресловутой перестройки, а вразумительного русского национализма так и не зародилось. ...
Весь наш русский национализм – не национализм, а карикатура на него! Все рожаем ''не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку''.
Не надо себя мучить и других пугать. ...Мы не делим и не сможем поделить мир по принципу ''русский – нерусский''. Не то чтобы у нас не было ощущения русскости.
Но из нашего ощущения русскости, из нашей любви к России, из нашего патриотизма национализм не вылепить.
Мы, скорее, запишем в русские всех хороших людей – будь они хоть папуасы. Мы сформировались как имперский народ и поделать с этим ничего невозможно, а главное – не нужно.
Потому-то русские и согласны были жить в том жалком, но грозном подобии Империи, которое именовалось Советским Союзом, и там тоже служили своего рода имперскому принципу, только искажённому и уродливому – безбожному принципу.
Американцы, которые на долларовой купюре пишут: ''Мы верим в Бога'', словно лучшего места для этого интимного признания не найти, для которых Бог как бы сливается с долларом, все-таки имели немалые основания обозвать нас Империей зла.
Мы рискнули скинуть с себя зло...
Рискнули. Многое потеряли. Но потеряли не всё. Осталась странная и невыразительная Российская Федерация, медленно и мучительно очищающаяся от многолетнего зла, но ещё аморфная, неприкаянная, увязающая в больших и маленьких грешках, и она тоже, по сути, жалкое подобие империи. Мы согласны жить и в ней.
Но почему мы должны жить в жалком подобии империи, а не в Империи? Честное слово, потому что боимся слов, кем-то измазанных, запачканных слов - и не более того.
Мы спокойно сносим, когда на телевидении и в газетах слова ''империя'', ''имперский'' появляются исключительно как ругательство, как способ одёрнуть нашу власть, когда она пытается поступать более-менее по правде.
Мы трусим помогать нашим союзникам не потому даже, что опасаемся, что и нам достанется. Мы боимся сделать имперский жест, чётко очертить нашу зону влияния, потому что боимся упрёка в имперскости.
Но ведь это бред! Этот страх не стоит и одного волоска сербского ребёнка!
Пора остановиться в этом саморазложении и самозапугивании.
Хватит предавать других, хватит предавать и калечить себя самих. Нет у нас выбора.
Россия никогда не станет государством-нацией. Россия мучится, именуясь федерацией, России незачем быть пародией на империю.
Она должна перестать бояться собственной тени и сказать самой себе: ‘’Наша цель – имперское строительство! Нам надоело жить в плоском бумажном мире карикатур, мы желаем нормальной и здоровой Империи!'’».
(Цитировано по: Светлана Лурье, http://www.geopolitica.ru/book/imperiya-kak-sudba#.UsJ7F_RdX1N)