Страстная пятница. Вынесли Плащаницу. Завтра закончится пост. А был он длинный-длинный.
Думала работать до лета, но в начале поста накатило, устала от давления хозяйки и написала заявление об увольнении, доработала до 1 апреля и ушла. Сейчас каждый сам себе профсоюз, изначально договаривались, что мне нужен обед, сходить ребёнка покормить, но напарница работала по 10 часов без обеда, выручка у неё была больше, и хозяйка меня пилила, я согласна была на меньшую зарплату, с обедом, но её это не устраивало. Надоело препираться. Когда напарница согласна сидеть без обеда и замена быстро находится и на всё согласна, ничего не попишешь с такими штрейкбрехерами.
Пенсии небольшие, полно готовых работать на любых условиях пенсионерок без детей, и так долго терпела меня хозяйка лавочки с книжками-журналами-канцтоварами-игрушками в ближайшем к моему дому супермаркете, по этой причине я туда и пошла: удобно работать рядом с домом.
Никогда не думала, что буду торговать. Общение с людьми спокойное, не то что у педагогов, когда приходится постоянно давить и на детей и на родителей. Родители шли закупать провизию, а дети ко мне, посмотреть, что новенького, и поболтать. Старики заходили выбрать кроссворды.
Когда постоянно работаешь через день до позднего вечера, в выходной только и успеваешь все домашние дела переделать. И на работе не получалось почитать что-то серьёзное, отвлекали покупатели и бодрый музон, который "по регламенту положен". Когда вконец доставал он меня, ходила с админами ругаться, чтобы потише сделали, всякий раз вспоминая "451 по Фаренгейту".
Если на инглише попса, не так отвлекаешься на смысл, а когда на русском - ну просто вянут уши, невозможно под неё читать, не то что Библию, любую серьёзную книгу. У Брэдбери есть в романе такая сцена, когда герой хочет сосредоточиться на Книге и нигде не находит места, везде бодрая музычка, реклама и сериалы.
Музон плюс хозяйка по 10 часов через день, то есть 5 часов каждый день, вроде бы немного, "девочки" из супермаркета мне завидовали, они по 15 часов в день крутятся, постоянный поток покупателей, "вот выйдем на пенсию и тоже куда полегче пойдём". Одна напарница у меня была молодая, непенсионерка, так она без выходных в двух местах работала, день у нас, день в другом. Сеть, в которой наша лавочка арендовала помещение, крупнейшая в Беларуси, знаю теперь, как сети побеждают маленькие магазины: тем же способом, каким фабрики с заводами побеждали ремесленников.
На первой седмице поста ещё работала, в том числе и в воскресенье. А во второе воскресение пошла причащаться и после службы купила в храме повесть Николая Гаврилова "И отрёт Бог всякую слезу", про лагерь военнопленных красноармейцев в Минске, в Масюковщине. Страшная книга.
У деда по матери из четырёх братьев трое - Алексей, Сергей, Владимир "пропали без вести" в начале войны, один только - Арсений - погиб уже в 44-м под Ригой в звании лейтенанта, имея много наград. Всех их поминаю в пост на Псалтири и больно было читать про ужасы лагеря, в котором или подобном скорей всего они и погибли. Автор пишет, что из 80 000 тысяч замученных (по останкам и немецким документам) удалось соотнести с документами Красной Армии только около 9 000, подавляющее большинство не называли свои подлинные имена и звания, боялись за родных.
Тяжко было читать про операцию "Валааам": в марте 1950-го года города СССР за несколько дней были "очищены" от инвалидов войны. Одним из таких "вычищенных" стал герой книги Николая Гаврилова, сначала прошедший лагерный ад, сумевший выжить там и бежать, но тяжело раненый при бегстве. Местные жители нашли и выходили, а после войны нашла его и власть и отправила на Валаам. В Масюковщине на месте лагеря в 60-ые построили мемориал, а сейчас строится храм Воздвиженья Креста Господня.
В конце марта была очередная годовщина Хатыни, посмотрела видеоэскурсию, многих деталей не знала. Партизаны на Логойском шоссе пристрелили олимпийского чемпиона-офицера, любимчика Гитлера, и переночевали в Хатыни, каратели шли по их следам на снегу. Партизанам приказом запрещено было ночевать в деревнях, чтобы не подводить местных под казни, нарушили приказ. Командиром карателей был украинец, Григорий, после войны он, успев перейти на сторону Сопротивления и спокойно вернуться в СССР, спалился на том, что захотел орден к 40-летию Победы, стали проверять документы и обнаружили, кто он такой, судили и расстреляли. Судья, вынесший смертный приговор, доселе жив и говорит, что свидели обвинения в обморок падали на очной ставки с ним, с детства запомнили его харю, было же несколько убежавших, спрятавшихся и выживших детей.
Тогда, в 85-м, всех ветеранов наградили этим орденом, и старшая мамина сестра Кира получила его, успела бабушка Наташа взять её к себе в конце войны, 17-летнею, санитаркой в санитарный поезд 1064. Бабушка не дожила до ордена и вообще немного ветеранов дожило, у нас в семье из 11 воевавших - только одна тетя Кира и получила, пятеро на войне погибли, четверо вернулись и до него умерли, а дед Павел, бабушкин брат, в 85-м был ещё жив, но он всю войну в плену провёл, выжил, потом у нас ещё отсидел, и участником войны не считался.
Дед Павел был кавалеристом, призван в Омске, куда большая часть бабушкиной семьи, их шестеро было у матери, бежала от коллективизации, и в августе 41-го уже попал в плен, лошадь под ним убило, она ему ногу придавила плюс контузия. А освободился в самом конце войны, повоевать не пришлось. Как выжил - он никогда не рассказывал, отец говорит, что молитвами матери, моей прабабушки Елизаветы, всю войну она за него как за живого молилась.
Тяжело было Гаврилова читать, так бы взяла и полетела и к этому храму Воздвиженья Креста, а вот не дал Бог крыльев, только слёзы. Читала, как положено, дважды за пост Великий покаянный канон - не текли, а только как вспомню своих страдальцев.
Нашим детямх этого не понять, они же наших стариков не застали. Ближе к Пасхе, когда стало тепло, меня потянуло на кладбищах прибираться, думала и сына с приятелями привлечь, всё равно все выходные у нас толкутся, ан нет, не одна отговорка, так другая, махнула рукой и одна поехала. У прадеда с роднёй на одном кладбище быстро убралась, а у бабушек на другом долго пришлось, не доехала осенью перед снегом сгрести палую листву, погрызли по дороге собаки Тишку и пришлось срочно спасать его.
Чтобы донести до детей память о стариках - нужно быть на них похожей, а не получается, нет ни терпения их, ни смирения, ни доброты, хоть плачь. Вот я и плачу.
У сына, как обычно по весне, была олимпиада по истории, и снова он победил в городской/районной, учительница не ожидала, готовился он сейгод через "не хочу", и заранее купила тур "по цветущим садам Европы". Уехала, а его освободили от школы, дескать, мама дома с ним позанимается, подготовит к областной олимпиаде. Я не возражала.
Среди заданий у него было про крылатые выражения, угадать, чьи. И я прониклась "святой простотой", так сказать про старушку с хворостом у костра для Гуса было то же, что и "Прости им, Отче, не ведают, что творят".
Сын увидел, что я растрогалась, удивился. Объяснила как смогла, а потом перечитала его учебник по средним векам, дала учительница повторить.
Кто их пишет, эти учебники? Словно не для детей, а для роботов. Квазинаучная тарабарщина, сколько не ругал её Гумилёв, живёт и процветает. Я бы иначе написала, и в качестве иллюстраций взяла бы средневековые миниатюры и стихи:
И на костре, как жертва пред закланьем,
Вам праведник великий предстоит,
Уже обвеян огненным сияньем,
Он молится — и голос не дрожит.
Народа чешского святой учитель,
Бестрепетный свидетель о Христе
И римской лжи суровый обличитель,
В своей высокой простоте
Не изменив ни Богу, ни народу,
Боролся он — и был необорим —
За правду Божью, за ее свободу,
За все, за все, что бредом назвал Рим.
Он духом в небе — братскою ж любовью
Еще он здесь, еще в среде своих,
И светел он, что собственною кровью
Христову кровь он отстоял для них.
Это у Тютчева не лучшее стихотворение, но всё-таки лучше, чем текст учебника.
Про восстание Уота Тайлера - в учебнике ни слова, жаль. Победив, он обратился к Ричарду II: - Брат мой!
А тот, когда его оруженосец в этот момент заколол Тайлера, ответил:
- Не брат ты мне, мужичьё!
Когда Адам пахал, а Ева пряла, где были дворяне?
Не помню, чтобы меня в школе история увлекала, видимо, так преподавали, что не за что было зацепиться воображению, что уж про нынешних детей говорить.
Другое задание было: по картинке отгадать, чей портрет и архитектурный памятник. Поехала в библиотеку за альбомами и заодно взяла в краеведческом отделе воспоминания про войну ровесника отца, Геннадия Пахомова, как и отец, ребёнком пережившим оккупацию. В конце войны его с матерью пригнали в Озаричи, два брата там и погибли, а он выжил, спасли его и мать освободители. Мне одно его воспоминание врезалось в память: когда на площади оккупанты поставили виселицу с двумя петлями, дети использовали её как качели, пока там не повесили людей, тогда уж они испугались и стали обходить её стороной.
А после олимпиады попросила классная сходить на городской родительский клуб, расписаться и поставить галочку, что от нашей школы кто-то был. Выступил священник и быстро убежал. Потом раздала ведущая анкеты, и я возмутилась тем, как вопросы сформулированы, если отвечаешь, что против секспросвета, то попадаешь в авторитарные родители. Ведущая только вздохнула, дескать, самой не нравятся нынешние подходы, вот старший сын уже учится в Минске и сожительствует, ладно, парень, но и девушка его сказала, что не хочет ни замуж ни детей.
- Слушайте, - говорю, - 50 лет назад в нашем городе, если бы привёл парень матери такую девку, она бы её отлупила веником, да и отправила к её мамаше обратно, от того, что сейчас это называется "авторитарным воспитанием", суть не изменилась, блуд - и есть блуд.
Тут родители зашебуршились и заворчали, дескать, им даже учителя говорят, что сейчас не тогда, совершенно другое время, и я заткнулась. Одна мамочка с маленькой резвой девочкой, которая всё порывалась батюшку задержать, но не вышло, стала ведущую донимать вопросами, а у той тоже дома дети, пора бежать, осталась только я её выслушать.
Оказалось, что живёт она с этой девочкой четырёх лет, старший сын от первого брака учится в колледже платно, она работает в охране, с нынешним сожителем, отцом девочки, не расписана, и вынуждена, уходя в пять утра на смену, оставлять её одну ("проснёшься, включи мультики"), пока не освободится на работе отец и не приедет завести её в сад. Девочка дёрганая, дали им направление в Минск в Новинки (психиатрическую больницу), а она туда ехать боится, как увидят на работе б/л - вдруг уволят.
- Ой, бросьте, - подбодрила я её, - диагноз зашифруют, никто не догадается, б/л оплачивают, ребёнок будет с мамой, не один, пользуйтесь, пока можно, а то после пяти лет этого уже не будет, не положат Вас вместе с ребёнком.
Соотнести эту ситуацию с общим ходом собрания никому в голову не пришло: что родители блудят, а дети болеют - прописная истина, а прописные истины в наше время - "авторитарное воспитание".
Господи, помилуй нас, грешных, и помяни, егда приидеши во Царствие Твое!
Думала, что мне делать, пойти одной на 12 Евангелий в храм или взять детей под мышку, сесть на велики и поехать с ними в парк почитать Евангелие. Выбрала второе, сели, поехали, у меня есть Евангельская история святителя Феофана Затворника, там последовательно всё сведено по четырём евангелистам.
Расстелила плед, усадила-уложила детей, грейтесь на солнышке и слушайте. Друг у сына слушал хорошо, а мой извертелся, рассказ и правда длинный, охрипла, пока читала, пересохло горло. Не успела дочитать, они вскочили и умчались вперёд, у магазина подождали меня, чтобы мороженого им купила (за прилежное слушание), и снова вперёд к своим гаджетам.
Да, время другое, в старое нам в детстве никто Евангелие не читал, нельзя было, а сейчас можно - а детям напряжно его слушать, быстрей-быстрей в сеть.
Своего "авторитарно" отключила на три дня от сети перед причастием, причащаться он любит, а вот чтобы перед этим попоститься - уже проблемы. Всё-таки три дня выдержал, хотя сначала в ужасе был. Сели с ним и написали на двух половинах листа, чем будем заниматься. Его вариант: 1. смотреть телевизор 2. гулять на улице 3. делать уроки.
Мой вариант: 1. подтянуть хвосты, 2. прогулки пешком и на велосипедах, с Тишкой, 3. радиоканал "Культура", 4. говение (внимательность, пост, молитва), 5. чтение (Библия и др. книги), 6. совместные игры и беседы.
- Теперь,- говорю, - я у тебя плюсую то, с чем согласна, а ты у меня! Он с конца начал, с совместных игр, но потом всё проплюсовал под нажимом моих разъяснений.
Тв не смотрели и "Культуру" почти не слушали, но прогулок и чтения добавилось. Из игр он лото с "Эрудитом" выбрал, я их тоже люблю больше, чем шашки-шахматы. И очередной футбольный мяч купила ему с мальчишками во двор, хотя когда сети у нас не было - все его друзья-приятели тут же растворились, они без неё не могут.
Что читать с ребёнком в пост, кроме Библии, я обдумала и остановилась на Вознесенской, она увлекательно пишет. Но шло ни шатко ни валко, то сын уснёт, едва стану читать, то сама устану за день, заплетается язык и слипаются глаза, так на половине и прервались, успела только объяснить, что Мессия - это антихрист, действие во время антихриста развивается, в наши дни.
В пост сильно устаю к вечеру, сейгод давала себе послабление, а то в прошлом году пошли на ночь гулять с Тишкой, дошли до конца бульвара, а обратно ноги не идут и нет с собой ни телефона вызвать такси, ни денег. Еле доплелась до дому, послала сына вперёд вскипятить чайник, чтобы сразу выпить сладкого, как|если дойду.
Отец Павел (Груздев) по этому поводу говорил, что лучше не поститься, чем поститься без ума. Ближе к концу поста, когда начинаются предпразничные хлопоты, нужны силы и на кладбищах убраться, и дома после зимы перемыть окна и лоджии, перестирать "рухлядь", приготовиться к празднику.
Когда на Украине Зеленский победил, это почему-то всех соседей взбудоражило, только об этом и говорили. Посмотрели с сыном несколько серий "Слуги народа": Вознесенской такое и не снилось, хотя она дожила до начала войны с Украиной.
Я про Зе ничего раньше не знала, за ходом выборов не следила, прочла, что Проханов подобное развитие событий описал в "Виртуозе" и почитала этот глюк, иначе не назовёшь творение развратного старика. Да, сходство там описанной истории и победы Зе в том, что политтехнологи рулят.
Если бы не Пасха, не весна - впору отчаяться, но на то и пост, длинное семинедельное поприще, чтобы дойти, дожить, дотянуться и услышать: - ХРИСТОС ВОКРЕС!