—Мам, смотри, он выпал! — бледное личико, худенького малыша, было озадаченно и даже слегка испуганным.
Передний молочный зуб, неделю шатался и вот, наконец, выпал и теперь лежал в детской ладошке. Малыш потрогал его пальцем и печально вздохнул:
— Я что, скоро стану совсем беззубым, как старая Аглая?!
— Что ты, милый, на его месте обязательно вырастет новый, — мать улыбнулась и погладила малыша по голове.— А знаешь что?! Давай, мы положим его тебе под подушку.
— Это ещё зачем? — мальчик смешно нахмурил брови.
—Ночью, когда ты уснешь, придёт зубная фея. Она заберёт твой выпавший зубик, а взамен положит монетку. И мы купим тебе сладостей.
— Правда? — малыш ещё раз внимательно посмотрел на зуб, лежащий в ладошке. — А зачем ей этот зуб?
— Не знаю. Возможно, у неё выпали все свои зубы, и она вставит твой себе, — пошутила мать, и лицо её тронула улыбка.
— Ну ладно, тогда пусть забирает,— серьёзно заявил малыш. — Я готов продать его, за монетку.
— А теперь ложись и спи, — мать укрыла его застиранным и потрёпанным одеялом.
Малыш заворочался и спросил:
— А зубная фея, она страшная?
— О, совсем нет. Она невидимая и ты её не заметишь.
Мать запела колыбельную и вскоре, малыш засопел, погрузившись в безмятежный детский сон.
Она затушила свечу и по комнате разлилась темнота. Сунув руку в карман, она достала небольшой мешочек, стянутый шнурком, и вытряхнула его содержимое. Всего одна мелкая монета. Всё, что осталось от тех небольших денег, что платили ей за работу. Ну, ничего, в кладовой есть немного масла и крупы. Им двоим, вполне хватит.
Седьмой Ярус преследовал злой рок. Слишком далеко от Первого и слишком много уличных банд. Раньше, здесь было полно жителей, и процветала какая-никакая промышленность. Но лет сто назад, на Седьмом Ярусе, разразилась эпидемия чумы и старуха с косой выкосила каждого третьего.
Тогда, Ворота на соседние Ярусы закрыли, чтобы болезнь не распространилась дальше, и несчастные были предоставлены лишь богам.
Индустриальный район захлестнула волна насилия. Погромы и голодные бунты переросли в агонию отчаяния и безразличия. Толпа разгромила все лавки и склады.
После, когда всё стихло и болезнь отступила, пришли солдаты, и устроили показательное возмездие власти. Под жернова справедливого закона попадал и преступник и невиновный.
Мать сунула под подушку малыша монетку и хотела забрать выпавший зуб. Но тот был крепко зажат в руке спящего ребёнка. Она улыбнулась, взъерошила его непослушные волосы, встала, и вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь.
Сегодня Шнырю не везло. На рыночной площади крутилось слишком много стражников, и почистить карманы зевак он не решился. Если поймают, запросто кинут на самое Дно.
Шнырю срочно нужны были деньги. Он продул в кости Костлявому, и теперь на нём висел долг в три дуката. А Костлявый ждать не привык. Сунет нож под ребро и выкинет в канаву.
Ещё и Сильви решила показать свой нрав. Сказала, что без подарков никакой любви между ними быть не может.
Где же взять денег? Ограбить кого-нибудь? Уже настала ночь, и улицы были пусты, как карман нищего.
Жители Седьмого Яруса, давно усвоили урок, что с наступлением темноты нужно сидеть по домам тихо, словно мышка, и не высовывать нос на улицу.
Шнырь брёл по тёмному переулку, обходя кучи мусора и размышлял о своей нелёгкой судьбе. Может попросить у Карпа в долг? А чем потом отдавать? Мордовороты Карпа любят ломать пальцы должников.
И тут, Шнырь увидел открытое окно на втором этаже дома напротив. Ну, хоть что-то.
Он без особого труда влез в это окно по ржавой водосточной трубе. Оказавшись в тёмной комнате, он услышал чье-то дыхание, и вытащил нож. Лунный свет застыл серебряной полосой на полу. Шнырь разглядел в этом свете кровать, и расслабился. Всего лишь спящий, сопливый пацан.
Шнырь обшарил комнату, но поживиться было нечем. А что этот щенок прячет в руке под подушкой? Он без труда нашел монету, хмыкнул и спрятал в карман. На кружку пива хватит.
Он собрался покинуть комнату, когда в темном углу что-то зашевелилось.
Она выплыла из темноты и волосы у Шныря встали дыбом. Прозрачная фигура в сером рваном платье была неестественно высокой и худой. Ног видно не было, там фигура истончалась, и становилась почти невидимой, поэтому казалось, будто она парит в воздухе.
Бледное лицо с чёрным омутом вместо глаз уставилось на Шныря, седые растрёпанные волосы развивались словно под водой.
И Шнырь заорал от ужаса, который схватил его липкими пальцами за горло. Но своего крика он не услышал. Все звуки умирали не достигнув ушей.
Он оцепенел, и нож выпал из потной ладони. Она наклонилась над ним и приложила костлявый палец к губам.
— Т-с-с! Разбудишь ребёнка, — прошелестел безжизненный голос.
И тут Шныря пробрало, он взвизгнул как собака, которой телегой отдавили хвост и бросился к раскрытому окну.
Наступил на тряпичного мишку, оступился, и с размаху треснулся зубами об подоконник. Хрустнуло, а из глаз посыпались искры.
Он вскочил и завыл от боли, а после, сиганул в окно и хромая, и не оглядываясь, понесся по мостовой.
Страшный призрак нагнулся у окна, и подобрал выбитые зубы Шныря. Хм! Хороший улов. Четыре Зуба! На жутком лице отразилась довольная улыбка.
Солнечный луч проник в окно, и ласково коснулся щеки спящего малыша. Он открыл глаза, и первым делом сунул руку под подушку. Его зубик пропал. Вместо него, там лежала одна медная монетка. И ещё четыре золотых.