Вся вузовская братия знает - университет силен своими профессорами - создавшими, заложившими, основавшими и пр. Профессор - это звучит гордо, и не надо его жалеть и унижать жалостью.
Профессор Агасперов точно в жалости не нуждался, никогда. Он любил выпить и аспиранток. Но выпить он, пожалуй, любил больше. Всю жизнь пил - в студенчестве, будучи школьным учителем, в аспиранчестве, будучи кандидатом, в докторантуре, будучи доктором и профессором. Занятно, что всю эту трассу с препятствиями он прошел довольно легко и непринужденно, несмотря на то, что пить никогда не переставал, называя отказ от спиртного "самым распоследним делом". "Всё, что пропито и прое...но, то в дело произведёно! А что куплено, да сношено - к чертям брошено", - было написано на лбу, на затылке и на всех прочих частях тела профессора. Иногда ровное и стабильное периодическое возлияние сменялось бурными пьяными всполохами по нескольку дней, в основном тогда, когда случалась командировка у него или у супруги. Или она просто отсутствовала, как в тот раз, когда её положили в больницу. Так, ерунда, но из разряда тех пустяков, которые лучше не запускать и вовремя всё сделать. В общем, жены не было в доме пять дней. Пять дней... Пять! Агасперов ушел в нескончаемый праздник жизни, по другому - в глубокое пике, в котором появлялись и исчезали бутылки, лица, тела, менялись сцены и антуражи, темы и персонажи, умные разговоры сменялись ревом, на смену которому приходила песня... На четвертый день, продрав глаза в загаженной квартире, профессор Агасперов вдруг осознал, что праздник вот-вот закончится, и не потому что жену должны были скоро выписать, а потому что все деньги были пропиты. Его пытливый ум недолго пребывал в растерянности. То ли сработал фильм "Любовь и голуби", только что (1985) вышедший на экраны страны, то ли профессорский мозг сам нашел лазейку, но спустя всего-то минут 15-20 он уже крутил диск телефона, звоня жене на работу. Надо сказать, что супруга Агасперова работала в организации ничуть не менее, а пожалуй даже значительно более серьезной, нежели университет. Упавшим, глухим и надтреснутым голосом, который даже не надо было имитировать (после запоя-то), Агасперов известил коллег супруги о её безвременной и внезапной кончине. "Да... Умерла Верочка (судорожный всхлип)... Не знаю... Всё как в тумане (это почти правда)... Деньги? Да, наверное, пригодятся (прерывистый вздох)... Нет-нет, не беспокойтесь (неожиданно бодро и решительно) - я сам заеду... Да, где-то через час... Вы пока соберите (вздох)... Спасибо" (сурово и бесцветно, как и полагается человеку, только что понесшему ужасную утрату).
Через час профессор Агасперов, приняв соболезнования, поддерживающие объятия, пожелания "держаться" и энную сумму денег, бодро двигался к гастроному. И еще два дня полноты жизни - бутылки, лица, антуражи, разговоры, базлания... А потом выписалась и приехала домой жена Верочка - добрая и кроткая женщина, сразу начавшая проворачивать ту конюшню, в которую превратилась их квартира за время её отсутствия. Агасперов блаженно улыбался, шутил и радовался ей. А на следующий день пришли её коллеги. На её похороны. С венками. Переполошив бабок во дворе, которые никак не могли взять в толк - кто умер-то? Открыла им Верочка - в домашнем халате, раскрасневшаяся, с тряпкой в руках, с прядью волос, выбившейся из-под косынки, которую она всё время сдвигала в сторону, с изумлением глядя на знакомые лица застывших на пороге её дома людей...