«Не имамы бо зде пребывающего града, но грядущего взыскуем» (Евр. 13:14).
Соловки, конец апреля. Под ласковым весенним солнцем, которое все чаще выглядывает из-за клубящихся в бесконечной высоте чистейшего голубого неба облаков, размягчается наст. Совсем скоро дороги станут непроходимыми, и только на машине можно будет добраться до отдаленных уголков Большого Соловецкого острова. Но поутру, когда легкий морозец еще укрепляет слежавшийся за зиму снег, можно попытаться дойти до самой близкой от монастыря Филипповой пустыни – места связанного молитвенными подвигами знаменитого соловецкого игумена. Апостолы ходили пеши из веси в весь и положившись на волю Божию мы идем пешком в одно из самых удивительных мест на Соловках, размышляя о Православии и его духовном оплоте – монашестве.
Слова апостола Павла, вынесенные в эпиграф, указывают нам на духовный смысл православного монашества – взыскание Града Небесного, Нового Иерусалима. Именно пустынножительство было первоначальной формой монашества.
«Духовные отцы наши утверждают, что пустынь есть самое пригодное место для размышления о смерти и верное убежище от увлечения вещами мирскими, покоящими плоть», - писал один из основателей православного монашества святой Антоний Великий.
Пустынничество – это путь уединенного внутреннего подвига, это и духовное творчество, ибо человек предоставлен самому себе (он советуется, но время от времени), а с Богом он должен быть каждую секунду. Этот подвиг чрезвычайно труден, потому что Господь постоянно назирает Своего раба, человек постоянно взыскует Божьего участия. В кондаке преподобным (всем) сказано: «….наставниче монахов и собеседниче ангелов». Ангелы, как непременные участники и вестники воли Божией, корректируют поведение отшельника, его мысли, движение души.
Этот подвиг изначально требует огромной выносливости, светлого ума и хороших физических сил. Монашество – призвание, но у монаха вся жизнь – молитва, а молитва – это дар Божий. В чем же дар уединенного внутреннего подвига? Божий дар – это высочайшая свобода. Даже в монастырь можно постричь насильно, а в пустыню насильно не выгонишь. Духовная свобода – это обратная сторона пустынничества. Уходя в пустыню действительно по Промыслу Божию, человек не удаляется от человеческих пороков – людские пороки, несчастья, страдания проходят через его сердце, ибо пустынник есть молитвенник за весь мир.
Монастырь произошел из пустынничества в силу своего рода неизбежности для близко живущих пустынников иметь общение в обучении, совете, участии, молитве, трапезе и, наконец, других, как ни скудных, а все же жизненно деловых сношениях с природой и даже с миром. С другой стороны, пустынножительство всегда было и останется той формой монашества, в которой чисто религиозные переживания, а именно молитвенные и мистически-созерцательные, достигают своего наивысшего напряжения. Поэтому-то пустынножительство, и вообще то или иное удаление от общей монастырской жизни «в затвор» или просто в обособленную келью в какой-нибудь «пустыньке», было постоянной и необходимой ступеней в жизни почти всех великих подвижников и христианских святых.
Не случайно основатели Соловецкой обители святые преподобные Зосима, Савватий и Герман искали на островах уединенного пустынножительства. И уже после того, как монастырь наполнился братией, традиции уединенного пустынножительства в обители не прерывалась. В начале 20-го века в Соловецком монастыре было 6 скитов и 3 пустыни.
Филиппова пустынь основана святителем Филиппом (Колычевым) в середине XVI века. как место молитвенного уединения. Ещё будучи простым иноком, как повествует его Житие, он избегал «даже и тени славы земной, боясь, как бы ради неё не лишиться Царства Небесного». С благословения игумена молодой инок немало лет провёл в пустыни, в двух верстах от монастыря.
Позднее, став игуменом, Филипп удалялся сюда из обители для уединённой молитвы. На горке, с которой открывается живописная панорама монастыря, была построена келья – простая деревянная избушка. Когда царь Иоанн Грозный в 1565 году повелел игумену Филиппу отправиться в Москву, он, не желая расставаться с Соловецкой обителью, просил у Господа вразумления, как поступить. По преданию, во время усердной молитвы ему было видение Христа Спасителя, в терновом венце и оковах, с окровавленным Ликом. Филипп принял решение следовать по крестному пути Христову. На месте чудесного явления из земли истекли струи чистой ключевой воды. Там был выкопан колодец и в память явленом Господом чуде святитель Филипп поставил над святым источником часовню и собственноручно сделал для неё деревянное резное изображение страждущего в темнице Спасителя.
В 1839 году в Филипповской пустыни на месте обветшавшей деревянной часовни была возведена новая, больших размеров, с тремя крыльцами, которую спустя полтора десятилетия перестроили в надкладезный храм, освященный в честь образа Богородицы Живоносный Источник». В нем хранилось резное деревянное изображение Спасителя в терновом венце, каким видел Его святитель Филипп. Святой источник находился посреди церкви. По сторонам храма в 1854 году были симметрично поставлены небольшая звонница и сень. Вскоре был возведен келейный корпус – единственное здание пустыни, сохранившееся до наших дней. А рядом в часовне хранился камень, служивший подвижнику изголовьем во время отдыха. В 19 веке здесь жили подвижники Соловецкие схимонахи Герасим, Иоанн, монах Памфил.
В 1920-е годы Филиппову пустынь постигла общая с монастырем участь: она была разорена и опустошена. В пустыни был организован питомник для разведения животных, затем химическая лаборатория.
Об этом периоде пишет в своих воспоминаниях Ольга Второва-Яфа, отбывавшая лагерный срок на Соловках: «Сейчас там находится зоопитомник, а для обслуживания его выделены самые подонки соловецкого населения, и то, что сейчас там творится, превосходит позор всякого публичного дома, всякого воровского притона. Контраст между тем, чем было в течение веков это место, освящённое молитвами спасавшихся там праведников и многих тысяч паломников, и тем, что теперь там происходит, чудовищен, оскорбителен для каждого, в ком ещё живо религиозное чувство или хотя бы уважение к нашему историческому прошлому».
Но и в чудовищных условиях лагеря по промыслу Божию Филиппова пустынь обрела достойных ее насельников. В 1928 году здесь работал священномученик архиепископ Иларион (Троицкий), а в 1934-1936 годах – священник, ученый и философ отец Павел (Флоренский), который так описывал место своего заключения:
«Место называется Филипповским скитом, то есть называлось, а теперь зовется Биосадом. Недалеко от лаборатории сохраняется избушка, в которой жил святитель Филипп, и даже древняя уборная. Была здесь также и церковь, но она сгорела до тла».
С возрождением монастыря началось и восстановление Филипповой пустыни. Десять лет назад 30 августа здесь был установлен Поклонный Крест, изготовленный в кресторезной мастерской. Крест несли на руках до пустыни и установили по традиции в деревянном срубе, на том месте, где стоял храм. Сейчас в связи с археологическими раскопками и реставрационными работами крест перенесен на горку, где когда-то была келья святителя Филиппа, а над источником устроен колодец.
Может быть символично, что вода, которая вытекала отсюда ручьем и стекала в овраг, к 1920-м годам иссякла. Но сейчас она снова появилась - происходит фильтрация через почву, вода заполняет линзу в породе. Многочисленные паломники, как и 100-200 лет назад набирают воды из источника, дарованного Спасителем святому Филиппу.
Сегодня в Филипповой пустыни один насельник – монах Севастиян, с которым нам посчастливилось пообщаться. Мы поклонились кресту на месте, где стояла келья святителя Филиппа, и напились чистейшей воды из святого источника, некогда чудесным образом явленного здесь по молитве соловецкого игумена.
Каждый человек ищет, как утолить свою духовную жажду. Многие даже не знают ее причины, они ищут утоления лишь в этом мире, и окончательно запутываются в жизни. Другие открыли для себя источник живой воды в Боге. И Филиппова пустынь одно из таких благословенных мест, придя в которое, начинаешь понимать слова Спасителя, сказанные самарянке: «…всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:13,14)