«Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 26: 24.)
Одно из самых красивых мест на Большом Соловецком острове – Сельдяной мыс, отделяющий монастырскую гавань от бухты Благополучия. Внимание впервые приехавшего на Соловки, сразу привлекает двухэтажное здание Биостанции, построенное ровно 130 лет тому назад. Это единственное дореволюционное светское строение на островах, фронтон которого венчал деревянный крест. Потом, уже в лагерные времена, именно здесь, на мысу, сжигали порушенные кресты. Говорят, что однажды костер из крестов горел четверо суток. Судьба распорядилась так, что именно здесь, в, наверное, самом «естественнонаучном» здании на островах в 1990 году после очень долгого перерыва была отслужена первая Божественная литургия, а затем там же крестились около пятидесяти соловчан.
В настоящее время в здании Биостанции располагается единственная в мире, уникальная Соловецкая Кресторезная мастерская и живет ее создатель и бессменный руководитель Георгий Кожокарь. Он родился и вырос в Молдавии, в болгарском селе. Закончил русскую школу, строительный техникум, служил в армии. В инженерно-строительном институте им. Сергея Лазо в Кишиневе на градостроительном факультете получил специальность архитектора. 10 лет работал в институте КишиневГорПроект и в проектных мастерских Академии наук СССР руководителем группы архитекторов. В 1988 году с семьей приехал на Соловки в качестве главного архитектора Соловецкого историко-архитектурного и природного музея-заповедника. Один из организаторов Соловецкой православной общины. 20 лет тому назад создал Кресторезную мастерскую, при которой открыл музей Креста. В экспозиции прослеживается история иконографии крестов с III века до сегодняшнего дня. В ней - сотни деревянных крестов: малых и больших, простых и сложных, покрытых подобающими надписями и украшенных тонким орнаментом. Здесь же, в кресторезной мастерской вот уже два десятилетия изготавливаются Кресты Господни, орудия нашего спасения, благословение Соловецкой обители. Большие поклонные кресты, построенные в этих стенах, были воздвигнуты у подножья Секирной горы и анзерской Голгофы, на Бабьей луде и в Филипповской пустыни, в Москве у Соловецкого подворья и на Бутовском расстрельном полигоне, на берегу Дуная в Измаиле и в Норвегии.
Он не любит давать интервью, поэтому мы беседовали без диктофона. Георгий Георгиевич справедливо полагает, что своим более чем 20-летним трудом он лучше всяких слов свидетельствует о том, без чего невозможно Православие – Кресте Христовом. Путь на Соловки, которые являются поистине Голгофой России 20-го века для Георгия Кожокаря, как и для всех соловчан не прост.
- Во время отпусков я любил ездить на Русский Север, интересовался древней архитектурой, в основном церковной. Архангельский край был очень близок сердцу, я его сразу полюбил. Однажды зимой попал на Соловки, куда давно хотел приехать, влекомый рассказами об этой жемчужине Севера. Здесь мне и моей жене очень понравилось. Нам предложили работу в музее: ей – инженера отдела реставрации, мне – главного архитектора Соловецкого архипелага. Мы заключили контракт и поехали домой готовиться к переезду. Пока мы были в дороге, мою должность сократили. Потом я участвовал в создании научно-исследовательского производственного кооператива «Палата», который стал заниматься реставрацией зданий Соловецкого монастыря. А затем мне предложили научную работу по исследованию поклонных и обетных крестов Соловецкого архипелага.
- Почему вы выбрали именно кресты?
- Крупные памятники: храмы, крепостные сооружения, дамбы - были к этому времени уже учтены, кресты же стояли в укромных местах, и о них мало кто знал. Они не были зафиксированы, не имели инвентарных номеров, не считались памятниками культуры и долгое время просто не привлекали ничьего внимания. И главное не были изучены, как и надписи, присутствовавшие на них. Кто-то называл эти кресты литургическими, кто-то поклонными, не было единого мнения о том, почему и для чего кресты устанавливались. Было решено изучить и учесть их как архитектурно-археологические объекты. Я с удовольствием этим занялся. Для научно-исследовательской работы была организована специальная экспедиция из четырех человек. Мы ходили по островам, фиксировали места расположения крестов, изготавливали кальки в натуральную величину. Где-то нам подсказывали их расположение местные жители, часть мы нашли по письменным источникам и изустным преданиям. В итоге в 1989 и 1990 годах мы обошли все места с крестами, о которых на тот момент была информация. Большие кресты давались нам очень сложно. Приходилось строить специальные конструкции и уже с них проводить фиксацию. К примеру, крест в Плотищенской губе: он в высоту 11 метров! Это самый большой крест на Соловках, он был установлен в 1903 году. Тогда только на Анзере мы учли 12 крестов и еще 10 на Большом Соловецком острове. Они были все очень разные: одни стояли, другие лежали, поваленные в черничник, от третьих остался только остов, а рядом можно было найти спиленный крест. Впоследствии работа была продолжена, нам рассказывали о вновь открытых крестах, мы их обмеряли, фиксировали.
- А сколько крестов на Соловках было к моменту закрытия монастыря?
- Точной цифры нет. Есть предание, что на Соловках было около 3000 больших крестов. Однако многие из них были утрачены. Известно, что в советское время кресты уничтожали, а в лагере даже устраивали субботники по «очистке» архипелага от крестов. Кресты страдали так же, как и люди. Гонения на Православную Церковь, на верующих, для крестов обернулись настоящей трагедией: их срубали, спиливали, расстреливали, сбрасывали, сжигали, вывозили и продавали за границу – что только не делали!
- Георгий Георгиевич, а как вы пришли от научного изучения крестов к их деланию?
- Еще в тот момент, когда я только соприкоснулся с крестами в экспедиции, эта тема стала для меня новым этапом в жизни. Дело в том, что архитектурно-археологический обмер – процедура особая. Ведь при этом не только обмеряется крест, но и фиксируется все как есть – все царапины, трещины, отметки. Кто-то начал, например, срубать его и бросил или выстрелил в крест. На самом кресте есть все следы его соприкосновения с человеком и природой. Процесс обмера – это глубокое исследование довольно простой, на первый взгляд, вещи – нескольких соединенных древ с какими-то надписями. И все это нужно точно изобразить графически тонким перышком на бумаге в оригинальном масштабе со всеми отметинами. И все описать в подробностях. Кресты – это свидетели истории. Ты смотришь на них, и они тебе повествуют о Промысле Божием.
- А самый первый крест?
- К сожалению, после того как мы провели обмеры и фиксацию крестов музей не заинтересовался результатами нашей работы. До 1992 года эти материалы лежали без дела, пока не было объявлено, что мощи святых преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких возвращаются на Соловки. По благословению архимандрита Иосифа, наместника Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря, я получил задание изготовить крест для установки у подножия Секирной горы во время визита патриарха Алексия II. Воздвижение креста являлось прославлением второго перенесения мощей преподобных и памятью обо всех новомучениках и исповедниках, пострадавших на Соловецкой земле. Чтобы не выдумывать что-то новое, я взял один из старых крестов и реконструировал его. Это был семиметровый крест на голгофе со срубом, с копием и тростью. Единственно, чем эта копия отличалась от древнего креста, – большая надпись, когда и в чью память он поставлен. Еще на нем было добавление: «Установлен при патриархе Алексии II, священноархимандрите обители». Эту надпись я предложил согласно традиции, по которой в ставропигиальных монастырях должен быть патриарший крест. Мы планировали перенести крест к Секирной горе и, установить в присутствии Святейшего патриарха Алексия II. Когда мы получили программу торжеств, установки креста в ней не оказалось. А пребывание патриарха на островах было расписано по минутам. И о кресте - ни слова. Как это могло получиться, было одному Богу известно... Но произошло чудо. При покраске двери у входа в храм Благовещения оказалось, что это икона, где преподобные Савватий и Герман ставят свой первый крест на Соловках. Святые основатели обители нам дали знак. И так случилось, что в момент, когда гости вместе с Его Святейшеством должны были садиться за трапезу, обед оказался неготовым. И тогда все отправились на Секирную гору, где мы уже приготовили сруб, камни, натянули веревки. Когда Святейший спускался по лестнице, запел хор и зазвучали колокола - там была сооружена переносная звонница. И мы решили поднять крест пока Патриарх спускается. Но не тут-то было! Мы не смогли его приподнять даже на несколько сантиметров. Святейший спустился, все встали на свои места, и он благословил - поднимайте. И вы знаете, крест буквально взлетел!
- И после этого события вы уже твердо решили резать кресты?
- После установки первого креста я встречался с моим духовником архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), рассказал ему, как это происходило. И он меня благословил заниматься кресторезным делом, крестостроительством. Причем я спросил его: «Батюшка, как долго мне этим заниматься?» А он говорит: «Так-так, а сколько, ты говоришь, там крестов было?» Я отвечаю: «Три тысячи». «Ну вот, когда все три тысячи поставите, так можете и отдыхать». На сегодняшний день больших поклонных крестов мы сделали около двадцати. Так что нам есть, чем заниматься. Следующий мой крест был установлен на Анзере, напротив горы Голгофы. Он был посвящен новомученикам и исповедникам Соловецким - архиереям, принявшим смерть за Христа в Соловецком лагере. Это был первый крест, который я полностью спроектировал сам. Он является ставрионом, то есть крестом, украшенным крестами. Во-первых, потому, что святительские облачения украшаются ставрионами; а во-вторых, потому, что остров сам по себе является кладбищем без крестов. И таким крестом я хотел отдать дань памяти тем, кто там лежит. В отличие от простого копирования создание нового креста потребовало принципиально нового подхода. В Православии есть богословие иконы. И, несомненно, есть богословие Креста. Так я начал путь к постижению ставрологии – теологического понимания смысла и символики Креста. Позже я нашел тексты, в которых говорилось, что крест, особенно в Греции, по своему содержанию и наполнению получал имя, его характеризующее. Допустим, есть крест «Никатерион», посвященный победе, и в ставрографии (то есть изображении), а больше даже в ставрологии (богословском содержании), это отражено. Крест ставится по какому-то случаю, имеющему привязку к исторической дате, событию духовной жизни, и необходимо отразить это не только текстом, но и накрестным изображением. Смысл поддерживается, наполняется и акцентируется иерархией имен, символическими знаками.
– В начале 1990-х годов было сложно найти информацию по этой теме?
– Первым источником информации были найденные нами соловецкие кресты, которые мы исследовали. Вторым – поморские кресты. На Русском Севере существует очень древняя традиция резания крестов. Нельзя сказать, что она развивалась и хорошо сохранилась, но на общем фоне она достаточна информативна. Благодатнейшая почва для исследования – в книгах, музеях. Так постепенно у меня сформировалась собственная база данных. Главное же, что, погрузившись в эту тему, я не перестаю об этом думать, размышлять об историософском и богословском значении Креста. Эти аспекты теснейшим образом взаимосвязаны.
- В каких случаях на Руси воздвигали кресты?
– Историю следует вести от апостола Андрея Первозванного, поставившего крест на Киевских горах. Хоть и много оставалось времени до Крещения Руси, но верующие люди и тогда были. К XVIII веку в Русской Церкви накопился достаточный опыт поклонения кресту, его почитания. Если судить по ставрографии, по богословию креста, то смысловое наполнение было богаче в более ранний период, но в то время меньше устанавливалось крестов. Когда читаешь накрестные тексты, приходишь к выводу, что именно к XVIII веку сложилась устойчивая традиция установки крестов для поклонения Богу и святым. По этим очень осмысленным текстам видна отработанная культура. А культура – это, собственно, повторение. Кресты ставили в различных замечательных исторических местах, отмеченных явлениями или чудесами. Такие кресты назывались памятными - воздвигнутыми в память о каком-либо чуде или событии. Так возникали памятники одухотворенной истории. По сути, вся история монастыря является одухотворенной, ведь смысл служения монашеской обители - прославление Бога молитвой и трудом. Были и поклонные кресты. Когда подвижники осваивали новые места для своих молитвенных подвигов, первым делом они устанавливали крест и затем перед ним читали свое молитвенное правило. Поклонные кресты ставили и обычные люди. Чаще всего - на перекрестках, возвышенностях, во дворах обителей. Обычно на вертикальном стволе такого креста вырезали надпись: «Поставлен сей Честный Животворящий Крест в лето такое-то при архимандрите таком-то на поклонение православным христианам». Традиция эта очень древняя. Были и обетные кресты. Когда на народ по воле Божией обрушивалось какое-либо испытание - болезни, бедствия, - люди молились и давали обет по избавлению от напасти либо установить крест, или построить часовню, храм. Особенно это было распространено у поморов. Люди, путешествующие на Соловки, часто попадали в шторм и давали обет в случае спасения установить крест. На старинных гравюрах и фотографиях таких крестов мы видим особенно много на Заяцком острове, на котором суда часто находили прибежище в непогоду и на мысе Колгуев на острове Анзере, где сохранились кресты даже начала XIX века. Еще один вид крестов - навигационные. Кресты являлись не только ориентирами духовными, но и помогали ориентироваться в пространстве. Верхний рог косой перекладины правильно установленного креста всегда указывал на север. Большие кресты были различимы далеко с моря, служили навигационными знаками и специально отмечались в старых лоциях. Мы восстановили крест при входе в гавань Благополучия Большого Соловецкого острова, стоявший на корге между современным Тамариным причалом и Песьей лудой. Он выполнял как раз навигационную функцию.
– Как случилось, что после создания двух первых крестов возникла кресторезная мастерская?
– Кресты стали заказывать. Обращались к наместнику Соловецкого монастыря отцу Иосифу, интересовались, кто сделал кресты. После соловецких крестов мы сделали кресты для общины русских поморов в Норвегии, которые установили их на своем кладбище в Варде. Там существует поклонное место, где могилы обозначались голбцами – столбцами с крышечками, в которых установлен крестик или иконка. Это древняя православная традиция, которая сохранилась у старообрядцев. Мы сделали реконструкцию намогильного и поклонного крестов, а также изготовили дарственный крест от братии Соловецкого монастыря православной общине города Варде. С возрождением Православной Церкви в России стала возрождаться и традиция установки крестов. Во-первых, потому, что крест – это очень сильный знак. Часовню можно даже и не заметить, в силу того что это привычные архитектурные формы. А крест – яркий, четкий и понятный символ, как монументальное сооружение; это совершенный легкоузнаваемый символ. Во-вторых, установкой креста можно быстро, легко и значимо ответить на какой-то момент времени, какое-то событие. Столько народу сейчас пришло к Богу, столько видим верующих, что это понятная реакция ответить на любовь Бога. В-третьих, мы столько горя пережили за последние годы, что ставить храм на каждом месте нет ни сил, ни средств, а поставить крест гораздо проще. Я считаю, что практически все устанавливаемые сегодня кресты посвящены новомученикам и исповедникам Российским. Сегодня нет высшей благодарности, чем воздать должное тем, кто за нас пострадал и за чьи молитвы мы все сейчас благоденствуем, независимо от того, православный ты человек или нет. Настолько вопиющим было жертвоприношение, что оно не только ниспровергло все авторитеты, но и не до конца осознано в силу своего масштаба. Сегодня крест это призыв и напоминание к нам всем, чтобы мы, наконец, проснулись и осмыслили, что с нами происходило тогда и что сейчас происходит. Ведь участвовали в этих массовых убийствах и доносах люди, которые когда-то в храме молились, что же произошло с ними, что они такое сотворили? И что же сотворят наши дети, которых мы воспитываем без веры, без Бога? И еще этот крест дань нашего поколения тем, кто мученически за нас пострадал. Чтобы мы сейчас могли жить и спокойно исповедовать свою веру. Напоминание, что это право оплачено кровью тех, кто лежит в этих рвах и других братских могилах по всему лицу русской земли.
– Чем определяется выбор поклонных крестов, которые можно видеть сейчас в разных местах?
– Крест Христов – основа основ того, что мы сейчас делаем. Существуют разные предания о том, из чего и как он создавался. Мы называем его трисоставным, трехчастным, и это не просто слова, а глубокое богословское понятие, в котором сосредоточен духовно-исторический смысл. Из Священного Писания мы знаем, что происходило на Голгофе и как формировался крест. Есть составляющие, которые в определенный момент собираются в единый крест, являющийся орудием страстей Христовых. Мы знаем, что Христос нес вначале двухсоставной крест, потом во время водружения установили подножие (третья часть), и по указанию Понтия Пилата появилась дощечка (четвертая часть) с надписью на трех языках: «Се есть Иисус Назорей, Царь Иудейский». Мы видим, как вырастает крест, потом появляются копие и трость, появляются уксус и желчь, вещи, которые несут важнейшую символическую нагрузку. Важны и пропорции, которые были определены телом Спасителя (длина фигуры, размах рук) – совершенного Богочеловека. Эти пропорции хорошо соблюдены в кресте патриарха Никона, который сейчас находится в храме Сергия Радонежского в Крапивниках, в Москве. Есть два типа креста: копия креста Христова и крест, напоминающий о крестной жертве, какие бы особенности исполнения ему ни были присущи. Другое дело, что есть разные структуры: символическая, изобразительная, повествовательная. Если говорить о том, какой должен быть крест и где ставиться, то в каждом регионе есть свои характерные формы. Сравним, например, Молдавию и Север России. Тут же даже темперамент людей накладывает отпечаток. Есть канон, есть закон – это одно, а есть любовь человеческая к Богу. Ну, вот так он Его любит и так выражает свою любовь. И эту любовь он выражает в кресте. Существуют богословские кресты, которые нагружены глубочайшим смыслом. И они воспринимаются по-разному. Для одного это просто крест Христов, а другой, видя клейма, круги и другие знаки, понимает содержание. Третий понимает все содержание и может читать весь текст, который есть на кресте. В кресте все должно быть заложено. Не надо бояться упреков: мол, вы сделали крест, а какой-то человек не понял. Крест должен быть совершенным, и кому что надо, тот столько для себя и возьмет.
– Существуют какие-то определенные требования к материалу, из которого изготавливается крест и к его форме?
– Четкого канона нет, хотя например, встречаются утверждения, что крест нельзя делать из осины. Крест можно делать из дерева, железа, природного и искусственного камня. Ведь мы создаем не тело, а символ, поэтому можно из любого подходящего для этого материала. При этом имеется в виду, что мы отдаем уважение и этому материалу. Но я не сторонник каменных или железных поклонных крестов, надо какую-то работу оставить в этом направлении и для наших детей. На кладбищах должны быть деревянные кресты, иначе родственники просто забудут дорогу к своим упокоившимся близким. Как архитектор, я считаю, что нельзя отдаваться каким-то художественным вымыслам, а пользоваться существующими канонами и традициями. В Православной Церкви есть и предание, и опыт, и искусство, которые должны быть поставлены во главу всех наших построений. Это, в первую очередь, уравновешенность, спокойствие, отсутствие движения и динамизма. Самое точное определение формы креста – спокойная, уверенная в себе. В качестве наглядного примера можно привести распятие Христа на иконе Дионисия, где Спаситель вольно стоит на кресте, руки у Него с провисами, ладони развернуты, голова наклонена, само тело не висит, а стоит. Вот это совершенство православного искусства! У нас нет страданий, нет мучений, передачи страсти человеческой, есть вольная жертва. На кресте воскресший Бог, а не страдающий и умирающий человек. Поэтому в форме креста, даже если он без распятия, это все должно быть видно. При установке крест должен быть ориентирован соответствующим образом по сторонам света, освящен согласно уставу, при этом существует несколько чинов богослужения.
– Сколько времени обычно уходит на создание поклонного креста, как выбирается материал?
– Большую часть времени занимает проектирование креста, так как необходимо понять его содержание, осмыслить. Сегодня все устанавливаемые кресты проектируются, нет двух одинаковых. Смысл и содержание не меняются, различается их выражение. Хотя если оценивать весь процесс с учетом подготовки материала, например, бревен, то изготовление может занять больше времени, чем проектирование. При этом под проектированием следует понимать не только то, что на бумаге, но и те корректировки, которые происходят во время создания креста. Зачастую один крест может трижды проектироваться. Сам процесс изготовления из готовых материалов занимает до полугода.
Как правило, крест делается из кедра, кипариса или сосны (ее еще называют певка) либо одновременно из нескольких пород дерева. Крест, на котором был распят Спаситель, состоит из трех пород дерева: кипариса, кедра и сосны. К слову, доска, на которой были написаны слова «Иисус Христос, царь Иудейский», по преданию была из оливкового дерева. Обычно мы пользуемся тем деревом, которое заготавливают - шестиметровым пиловочником. Однажды для нас специально заготовили 75 кубов сибирского кедра. Жертвователи доставляют нам материалы и сегодня. На неискушенный взгляд деревянный крест выглядит тонким и непрочным, но он таким только кажется. Тонкий не значит хрупкий. В нем учтены все геометрические пропорции, конструкция которых позволяет кресту быть прочным и выдерживать, не разрушаясь, собственный вес. В частности, если не соблюдать определенные правила, средокрестие - средняя часть креста, может надломиться под тяжестью поперечной и верхней части. Поэтому, чем он выше, тем тоньше. Кроме того, замечено, что массивные кресты быстро сгнивают, поскольку не успевают просыхать от снега и дождей, не в пример тонким и легким.
– Ваши кресты отличаются от других, и какой из них для вас самый памятный?
– Мы делаем разные кресты, от маленьких нательных крестиков и миниатюр, до келейных и трехметровых. Таких сделано уже более 800. Эти кресты используются в домах, в молитвенных углах, на строениях, на могилах. Это древняя традиция. Монастырская братия всегда занималась резкой малых крестов. Монахов, приставленных к этому, называли «крестичниками» или просто «резами». Часто они резали кресты в благословение тем паломникам, которые жертвовали в монастырь. Настоятель дарил им такие кресты в знак благодарности. Наши предки делали кресты так, как они это понимали, как осмыслили и смогли выразить свою любовь к Богу. Поэтому мы не стремимся к копированию. Каждое поколение другое. И это отражается на крестах. Больших крестов от 6 до 12 метров мы сделали 25. География их установки – от Норвегии до Измаила, Санкт-Петербург, Самара, Москва. И конечно, Соловки. Также делаем кресты-иконы, кресты на досках. Я бы не разделял эту практику и традицию больших крестов. Это некая лаборатория, имеющая мощный потенциал раскрытия содержания больших крестов. Мы наблюдаем много всяких вариантов, которые являются выражением слов из канонов, акафистов. Каждый крест – это некий рубеж. Нет такого: вот поставил крест, и сейчас быстренько следующий сделаем. Памятны кресты, которые стоят в Бутово и на Валааме и здесь, на Соловках. Для тех людей, рядом с которыми появляется поклонный крест, это целое событие. В таких местах меняются не только прихожане, но и увеличивается их количество. Все зависит от некой духовной атмосферы коллектива, где ставится крест. Чего им не хватает, то сразу появляется. Бывает, что на почве суеверия говорят: вот поставите крест, и искушения начнутся, враг начнет нападать. Наоборот: мы ставим оружие против врага. Вся жизнь человеческая освящается крестом: мы рождаемся под ним и заканчиваем с ним земной путь.
- Ваша мастерская – уникальное явление. Кто кроме вас здесь трудится?
- Многие паломники и трудники, которые у нас побывали, говорят, что это единственная мастерская в России, а может быть, и в мире, где так много внимания уделяется кресторезному делу. Люди, которые приезжают на Соловки, узнают о нас, приходят, мы им проводим экскурсию, рассказываем, показываем. Некоторые из них, видя такой почин, выражают желание потрудиться во славу Божию. Мы с радостью принимаем всех, обеспечиваем инструментом, питанием, теплом. И они работают с радостью. Режут малые кресты, помогают с изготовлением больших крестов, срубов для них. Но желательно, чтобы человек был зрелым в своих мыслях. Чтобы то, чему он научился в мастерской, он воспринимал как служение Богу, а не как основание для начала «коммерческого проекта». Это никак не должно оказаться в торговой сети, в каких-то торговых точках. Речь идет, прежде всего, идет о возрождении монастырской традиции. Мастерская не ставит целью извлечения дохода, мы живем исключительно на пожертвования. Помогают нам многие. Обеспечивают материалами, инструментом, пищей для трудников, платят за электричество, тепло. Мы эти пожертвования с благодарностью принимаем.
- Помимо изготовления крестов вы серьезно занимаетесь богословскими исследованиями.
- Наши предки были грамотнее нас, намного больше понимая в богословии Креста, в ставрографии и ставрологии. Сегодня мы видим кресты и не понимаем некоторых вещей, которые тогда были повседневными. Если взять научный мир, то там в наличии простая констатация - есть кресты: запрестольный, напрестольный, нательный, намогильный и так далее. На мой взгляд, для подлинного осмысления смысла, значения и места Креста в христианстве это практически ничего не дает. Просто люди, имея компьютер, сегодня в состоянии каждой штучке навесить ярлык, систематизировать это в таблицу. На этом материале пишутся книги, в которых идет простое перечисление крестов. Основой изучения Креста является Божественное Откровение, данное нам в Священном Писании и Священном Предании. Если мы опираемся на православное богословие, то все раскрывается в другом виде. Мне не раз предлагали написать книгу по этой теме. Невозможно написать книгу об этом, потому что есть ставрография – как наука об изображении Креста, ставрология - как богословие Креста и собственно общая Православная теология. Необходимо в совершенстве владеть этими тремя вопросами, чтобы писать об одном. По мере сил мы исследуем ставрографическую тему. В частности, изображения крестов всех форм и видов, направлений и времен. Как сказал святитель Димитрий Ростовский, все кресты - это кресты Христовы. Поэтому мы изучаем коптские, кельтские, католические, бургундские, старообрядческие, вселенские, аскетические или схимнические кресты. Можно сказать, что в этом направлении наша мастерская работает как вселенская. Постоянство темы приносит некоторые плоды. Господь нас милует, открывает содержание тех текстов, которые писали на крестах. Сегодня одна из ключевых практических задач стоящих перед мастерской – наполнение экспозиции музея Креста, который со временем должен стать самостоятельным. Мы создаем ставротеку – как наиболее полную базу данных о крестах. Но осмысление и постижение креста - это тема уже богословская, очень сложная, ответственная...
- Таким образом, для вас эта работа стала личным Крестом?
- Когда я приехал на остров, понял, что это Божие пространство, которое, не особо спрашивает, кто ты есть, готов ты или не готов. Оно больше диктует. В принципе, ты либо должен согласиться с тем, что есть, и воспринять окружающее как данность, либо тут же начнешь разрушаться, если даже и не будешь сопротивляться. Для меня это все было совершенно очевидным. Деятельность Божия и деятельность человеческая настолько здесь гармоничны, что понятно кто есть кто. И Господь меня сразу пристроил к кресту. Дал увидеть богословие креста. Мне сразу стало ясно, что очень мало здесь крестов. Столько крови, столько страданий, столько храмов, а так мало крестов! Я понимал, что живу на кладбище, но не оформленном. Тема крестоделанья, крестовоздвиженья, крестоношения не терпит, чтобы твой ум и руки были заняты чем-то другим. Невольно постоянно думаешь о том, что должен вести соответствующую работе жизнь. Сама работа корректирует жизнь. Нелегко полностью оградиться от различных помыслов, грехов. Поэтому живешь как обычный человек. Есть данность, что ты работаешь, проектируешь, режешь кресты, и есть данность, что ты живешь как простой человек. То есть нет такого, что чувствуешь себя чем-то отличным от других. Да, я занимаюсь этим делом, другой водит троллейбус. Я отношусь к этому спокойно, всякая работа почетна и достойна, каждому Господь дарует то, чего человек хочет и заслуживает. И я воспринимаю свою работу как служение, как дар Божий. Меня иногда упрекают за монументализм, и даже сравнивали с Церетели. А почему нельзя поднять крест Христов на такую высоту, чтобы он всем был виден? Надо уметь правильно расставлять акценты. Наполняя крест тем содержанием, на котором зиждется жизнь самого креста. Это как кровь в организме. Мы ее не видим, а она течет, несмотря на это. Так и надписи на кресте могут быть кому-то непонятными, но они должны быть. Для себя я определил в своей сущности, что могу это делать – подтверждать живым делом факт действия воли Божией в мире. Ибо все в мире от Бога, с Богом и к Богу.