Индия – одно из главнейших мест паломничества Елены Блаватской и ее последователей, наряду с Тибетом и Египтом. Теософия получила широкое распространение не только в Европе и США, но и в Азии, в частности, на полуострове Индостан. С 1882 года штаб-квартира Теософского общества находилась в Адьяре.
Кришнамурти родился 12 мая 1895 года в небольшом городке Манадапалле. Будучи восьмым ребёнком в семье, по индийской традиции, он получил имя в честь бога Кришны. Мальчик родился в ортодоксальной брахманской семье.
В конце 1907 года, отец будущего философа написал Анни Безант, в то время президенту Теософского общества, в поисках работы в штаб-квартире Общества в Адьяре. Его кандидатура была одобрена, и семья переехала в Адьяр в январе 1909 года.
Уже в конце апреля или начале мая 1909 года, маленького Кришнамурти случайно во время прогулки заметил видный теософ, Чарльз Уэбстер Ледбитер.
Ледбитер был удивлён необычно чистой аурой Кришнамурти и, получив у его отца разрешение изучить прошлые жизни мальчика, начал свои исследования. Ледбитер был восхищен «самой замечательной из виденных им аурой, аурой без малейшей частицы эгоизма».
Вскоре после начала встреч в Октагон Бунгало, Ледбитер сообщил Вуду, что мальчик предназначен быть проводником Лорда Майтрейя ("Мирового Учителя"), и что ему, Ледбитеру, махатма Кут Хуми поручает подготовить подростка для этой миссии. Однако за несколько лет до этих событий тем же Ледбитером уже был выбран другой юноша на роль «проводника» Мирового Учителя 14-летний Хьюберт ван Хук из Чикаго, однако Кришнамурти смог потеснить конкурента.
Теософы взяли Кришнамурти под опеку: первое время он продолжал жить вместе с братом у отца, уже не посещая школу, но занимаясь в частном порядке с членами Общества. А через год было оформлено официальное опекунство Анни Безант над Кришнамурти и его братом Нитиянандой.
Такое трепетное отношение далеко неслучайно – Чарльз Ледбитер пытался активно внедрят свои оккультные методы в педагогику. В своей статье «Наше отношение к детям» теософ критикует западную модель воспитания, в частности британскую, за неуважительное отношение к детям, суровые наказания и озлобленность между членами семьи.
Ледбитер мог узаконить свое право на участие в воспитании детей, т.к. он обладал астральным зрением и видел хрупкую ауру ребенка. Он писал о важности религиозного теософского воспитания и необходимости «представить великие истины теософии в виде, понятном для умов детей…».
В первые месяцы после «открытия», Ледбитер совершал с Джидду «астральные путешествия на … инструктаж к Учителю» , по возвращении из которых Кришнамурти записывал запомнившееся ему, а Ледбитер корректировал, советуясь с Кут Хуми и Майтреей.
В 1910 году Анни Безант основала в Бенаресе «Группу Желтой Шали», а в ее составе – «Пурпурный Орден». Кришнамурти был назначен формальным главой Ордена, хотя де-факто он, подобно британской королеве царствовал, но не правил.
В 1911 году был основан «Орден Восходящего Солнца», который позже переименовали в «Орден Звезды Востока» (ОЗВ). В него посвящались те, кто верил в особое предназначение Кришнамурти – необязательно члены Теософского Общества, хотя, как правило, именно они.
«Орденский» период в жизни Кришнамурти длился без малого 18 лет, до 1929 года. В это время молодой мессия много ездил и выступал в Европе, США и Австралии. Юношеские выступления Кришнамурти не очень значительны. Оригинальной была его личность, его глубокие созерцания. Но осмысление пережитого шло по рельсам теософской теории. Только постепенно – не ранее 1923 года – начало складываться его собственное отношение к миру, выросшее из его собственных встреч с людьми и впечатлений от событий.
Содержание его выступлений касалось работы Ордена и его членов по подготовке «прихода Учителя», в своих речах Кришнамурти оперировал теософской терминологией. Поначалу это был запинающийся, нерешительный и повторяющийся оратор. Но в его манере произношения происходил устойчивый прогресс, и со временем он научился овладевать инициативой на собраниях.
С 1921 года у Кришнамурти началась новая веха в жизни. Мыслитель прошёл через сильное испытание, изменившее всю его жизнь. Данный перелом у К. был связан с туберкулезной болезнью его брата. Эта драма было одновременно и духовным пробуждением, и трансформацией сознания, и физическим изменением. Началось всё с трёхдневного духовного опыта, который, вероятно, по истечении двух недель, привел к более продолжительному состоянию, которое Кришнамурти и окружавшие его назвали процесс.
Вот как сам Кришнамурти описал своё состояние в письме к Анни Безант и Ледбитеру:
«Источник правды открылся мне, мрак рассеялся. Любовь во всем своём величии наполнила сердце; моё сердце никогда не сможет закрыться. Я пил из источника Радости и вечной Красоты. Я упоён Богом»
Вскоре происходит второй удар по связке Кришнамурти-Теософия. Нитья продолжал болеть, но теософы убеждали Кришну в том, что его брат находится в безопасности, ибо он, как и Кришнамурти, находится под защитой Учителей. Однако 11 ноября 1925 года, вопреки заверениям теософов, Нитья умер от туберкулёза. Его смерть в корне потрясла доверие юноши к теософам.
Третий перелом произошел в 1927–1929 г., в чрезвычайно своеобразной форме.
Внимание молодого философа было сосредоточено на образах, в которых теософы научили его видеть свои прежние воплощения. Особенно часто это был образ Будды, вероятно, самого почитаемого Учителя в теософии. Анна Безант писала об этом следующим образом: «Вновь сошел Божественный Дух на человека, Кришнамурти…Дух сошел и пребывает на Нем. Мировой учитель здесь»
Мысли об уходе и организации появились у Кришнамурти примерно в 1927 году. Эту проблему К. обсуждал даже с Анни Безант, которая все равно поддержала своего любимого ученика в его выборе: "Для меня вы все равно Учитель, что бы вы ни решили делать. Я не могу понять ваше решение, но я буду уважать его"
Тем не менее, попытки достичь понимания длились два года (1927–1929) и кончились разрывом, по крайней мере, с частью прежней аудитории.
3 августа 1929 года, на съезде ордена в Оммене (Нидерланды), Кришнамурти заявил о его роспуске и о прекращении деятельности связи с ним организации.
Вот отрывок из выступлений индийского теософа этого периода:
«Когда Кришнамурти умрет, – а это неизбежно, – вы создадите религию, ваши умы займутся составлением правил, потому что личность Кришнамурти представляет для вас истину. И вы построите храм, заведете там церемонии, будете придумывать фразы, догмы, системы – и создавать философии. И если вы построите великое здание, опирающееся на меня, на личность, вы будете пойманы в этом доме, в этом храме, и вам понадобится другой учитель, чтобы прийти и выгнать вас из храма, выбить из вас эту узость, чтобы освободить вас. Но человеческий дух таков, что вы создадите другой храм вокруг него, итак будет дальше и дальше»
Однако разрыв с теософами не был ни резким, ни полным. Теплые отношения с А. Безант сохранились. Значительная часть теософов и членов распущенного Ордена по-прежнему боготворила Кришнамурти и заботилась о нем. Ему не приходилось работать, думать о деньгах, о материальных благах.
Одной из внешних причин были догматизация и «клерикализация» теософии в виде ордена и культа. Мыслитель взбунтовался против теософии, подобно как его бывшие учителя взбунтовались против авторитетов тогдашней науки и религии.
Он обличает её, говоря, что религии занимаются бизнесом, поставкой наивных, и примитивных фантазий.
Философ вскрывает причины побега человека в религию:
«По мере того, как ум все больше превращается в раба, зона свободы, естественно, все сужается. Если вам недодают принадлежащие вам вещи, вы жаждете новых вещей, или действия или власти. Если вы не можете достичь этих целей, вы чувствуете разочарование, впадаете в отчаяние и спасаетесь бегством с помощью религиозных верований, с помощью церкви, храма, символики, ритуалов и т.п…вы называете религиозным человека, каждый день посещающего храм, мечеть, церковь. Или вы говорите, что люди, поклоняющиеся учителям, святым, гуру, очень религиозны. Но это, без сомнения не религиозные люди, это испуганные люди».
Он считал, что настоящее значение религии раскрывается в процессе познания, исследования. Оно не может быть ограничено догмами, рамками или какими-либо канонами и священными книгами. На самом деле, говорил мыслитель, все это не имеет ничего общего к религии, «религиозному уму». По его словам: «религиозный ум не имеет верований; у него нет догм; он переходит от факта к факту и, следовательно, религиозный ум является научным. Но научный ум не является религиозным. Религиозный ум включает научный ум, но ум, который обученный научным знаниям, не является религиозным».
Действительно, подобное объяснение звучит довольно убедительно, учитывая дальнейшую деятельность Кришнамурти по уходу от авторитетов, догм, привязанностей. В этом отношении, конечно, он идет дальше Блаватской, он нивелирует значение Учителей, понятие, которое так важно для теософов. Ему не нужны священные тексты, их незачем сравнивать и интерпретировать, в них не найти истину.
«Жить – значит находить самому, что истинно, и вы можете делать это только на свободе, при непрерывном внутреннем восстании, внутренней революции...»
Собственно, понятие «жизнь» для него и была «богом», «бытием», «природой», «любовью» - это Бытие, которое может быть выражено в человеке.
«Я никогда не говорил, что Бога нет. Я утверждал, что есть только Бог, проявляющийся в вас…Я не собираюсь пользоваться словом Бог, я предпочитаю называть его «Жизнь»...»
Он не говорил о паранирване, бодхи, мокше, атмане, Брахмане, Логосе, Абсолюте. За бортом остается слияние атмана с Брахманом. Это одно из явных отступлений от теософии Блаватской.
Очевидно, что единственное к чему он стремился, была истина, точнее он жил истиной, ибо всякое стремление есть действие нашего «эго». В этом смысле, конечно, Кришнамурти как нельзя точно воплощает теософский принцип – «Нет религии выше истины».
Этот «религиозный нигилизм», привел к определенной деконструкции учения Блаватской. Теософия, пережив катарсис, стала пост-теософией и превратилась в учение Кришнамурти.