Усевшись на поляне на свежем еловом пне, приклеивался концертными брюками к его вековым кольцам. Вынимал валторну из специального футляра. Ноты раскладывал прямо на густые травы передо мной.
И играл, например, Вивальди или какую-нибудь сравнимую с ним мерзость. Часами. Фальшиво и громко. И ждал появления косаря. А он обязательно появлялся со своим смертельно острым заточенным на живульку инструментом.
Можно, я буду босой-для полноты ощущения? Спасибо.
Итак, вижу бегущего ко мне косаря. Но я спокоен. Улыбаюсь и продолжаю дудеть. Тогда косарь, обезумевший от моей какофонии, но отнюдь не утративший навыка к причинно-следственному мышлению, обнаруживает корень зла. Это, по его разумению, не лишенному оснований, партитура, лежащая на вершинках разных донников и курослепов с одуванами (ему, ботану, виднее). Одним вжиком он срезает здоровенный пучок травы, и мои ноты падают. К несчастью, в ажитации, он не соразмеряет силы удара, и жало косы въезжает в перевитую корешками травинок землю.
В этом - сердцевина моего дьявольского расчета.
Я быстро вынимаю из того же футляра рабочие перчатки и извлекаю косу. Ею я стремительно и страшно бью пролетария в шею. Фонтан крови взмывает над невинными ромашками. Голова отделяется и падает на траву, еще помаргивая и дергаясь.
Взяв в руки обезглавленый труп, я досыта напиваюсь свежей еще живой крови работника. Подкрепившись таким образом и погоняв с полчасика его голову, как футбольный мяч, по поляне, я прячу следы содеянного и заново обустраиваю свою ловушку в ожидании следующей жертвы.
Победно звучит валторна. Шелестят ноты, вновь разложенные на вершинках трав.
Жертва не заставляет себя долго ждать. Это грибник с полной корзиной подберезовиков. Наскоро
забив его корзиной и валторной, я сьедаю грибы(сырыми) и продолжаю ждать...
Так я провел лето.