Сильный толчок в зад сбросил меня с дачной брезентушной раскладушки на пол рядом с отхожим ведром, где бултыхались в мутной воде чьи-то вончие испражнения.
"Это чо?" - спросил я, глядя в ведро.
"Это твое отражение в Вечности!" - торжественно произнес знакомый голос.
"А, может это твое отражение в Вечности?" - спросил я Смертяшку, сразу поняв по голосу и выпендрежу, что это она гундосит гландами и тупо стал готов к Труду и Обороне, как значок ГТО на груди Советской молодежи в Советском Союзе во времена построения Социализма.
"Как ты смеешь, червь, осуждать свою судьбу?" - взметнулась Смерть Новогодним Салютом и так же потухла, как шимоза на Русско-Японской Войне, хотя и завоняла пироксилитом, похоже, что были сырые дрова для полноэкранного салюта на главном канале ихнего Телевидения.
"Ну чо, бабахнешь еще раз?" - спросил я Смертяшку и поболтал флакушкой с самогоном перед ее костлявым носом.
"Ща бабахну" - сказала она, запыхтела, но не успела, я опорожнил на нее сверху то самое ведро с испражнениями.
"Чо это было?" - спросила Смерть, утирая костлявой ладошкой морду лица, вместо которой, как обычно, была лысая черепушка с красными глазенками.
Это было Возрождение - я поднял руки с мечом вверх, типа этого, который Горец из пиндосов и мочит всех, высасывая их энергию жизни, оставаясь вечно молодым без паспорта. кажется по латински это называется энтелехия.
А что Возрождение?
Возрождение молчало и тупо курило что-то вонючее, похожее на крэг, в сторонке, значит со Смертяшкой мне нужно будет разбираться самостоятельно!
Ну, если не я, то Смертяшка!
А оно нам надо?