Я сомневаюсь, что все его резкие антироссийские высказывания - убеждения. Возможно, это просто образ мыслей, способ думать так, а не иначе. Он думает так, как евреи пишут, справа налево, вопреки ходу солнца и против часовой стрелки, потому, что это возбуждает, бодрит его мысль и маскулинность. Это путь неожиданных даже для него самого умозаключений, которыми он дорожит больше, чем реакцией читателей. Это греет его самолюбие и поддерживает чувство исключительности. Пуще всего он боится быть обыкновенным, заурядным. Расстаться с маской гения парадоксов для него равносильно катастрофе. Он любит дразнить гусей, более того, быков красной тряпкой матадора. Он ощущает себя на арене первым тореро из романа Хэмингуэя. Это смелость картонного героя, чувствующего себя неуязвимым, заговорённым, почти литературным мессией. Зилот, Маккавей литературы в стане врагов. Но, может быть, он и в самом деле правоверный иудей, фанатичный яхвист, джихадист. И тогда всякий разговор бесполезен. Диалог невозможен.
И тут я подумал, а что если ему просто нравиться ругаться, потребность такая, вроде болезни. Ругаться и получать ругательства в ответ. Садо-мазо. Уедет он в Израиль. Там никто его и слушать не станет, Да ещё найдутся патриоты России и надают ему по шапке. Вот и остаётся он с компанией в ненавидимой ими России и резвится, как рыба в воде. Она хоть и мутная и с ядом, а всё же есть где хвостом плеснуть. Глядишь, кого-то и обрызгает.