Глава тридцать девятая. Тотемная опека и спирали

Аллиса
Даже учитывая, что юное создание без номера очень юное, вряд ли оно имеет права диктовать условия! Примерно так выразился Первый по поводу приглашения б/н на общее собрание. Свежеиспечённое чудо волновалось, причем в прямом смысле, пыталось держать форму (мы все когда-то этим перестрадали – идеальной формой), а потом разродилось спичем, смысл которого был прост и очевиден. Б/н признает, что вносит некий диссонанс в общую работу мегалита, так как делает будущее каждого сомнительным. Проанализировав обстановку (?), был сделан следующий вывод(!): работа мегалита тормозится в связи с большими энергозатратами, которые в свою очередь происходят от линейности мышления старого образца. Мегалит нуждается в притоке свежих идей, новых подходов и нестандартных взглядов. Исходя из вышеизложенного, кто-то должен уйти. Шестой приготовился услышать своё имя, ведь молодая поросль не смогла правильно рассчитать результат его работы, но вместо этого услышал: «Третий. Четвертый и Седьмая».
Вечный дежурный по мегалиту №518 – Шестой.


Не лезла паста в тюбик снова
Но думою обезобразив лоб
Решил что виновато «Слово»
урод
  Едкий и изящный ответ регулярной газете «Задрюкские времена» на подлую критику творчества клуба изящной словесности «Нам слово».

Единицы измерения:
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма


Дня три прошли в штатном режиме. Мелкие правонарушения, парочка завалов, пять одноразовых лицензий и два хозяйственных спора. Доктор Брачник категорически отказал в допросе пострадавших из гостиницы «Три вороны». «Первой скажу, когда можно», - отрезал он. И протоколы отложили до особого оповещения. Вот тут на Нцу снизошло обманчивое ощущение покоя и рутины. Ром-Дима не хватало для полного благодушия, но он непременно вот-вот вернётся.
     В отличие от Нцы, Гретта Тигровна не считала возможным расслабляться. Для неё небольшое затишье означало одно: беда пятится для более мощного разбега, а значит надо быть в тонусе, чтоб встретить достойно.
   Боевой расчет полевой жандармерии был с ней категорически не согласен, очень уж она всех напрягала. Эгила с радостью поддержала всеобщий настрой:
-Я тоже не понимаю, почему надо продолжать расследование по поводу пропавшего сапога, если он есть и здесь, и старикан Кукса давно им самовар разгоняет. Я пыталась поговорить с ней на эту тему, но она только фыркает. Думаю, это обострение. Прогрессирующий маразм. Все беды от старичья. Древнократия, или даже дряхлократия. Повыживали из ума, а всё туда же: опыт, опыт.
-Дряхлократия – звучит обидно, - укорил Друк.
   Но так как Дай Но с Эгилой соглашался, то замечание Друка ничего не стоило.
   Гретта Тигровна, чьи старые кости старательно перемывала молодежь, с весьма довольным видом отчитывалась Нце:
-Мы локализовали места массового исчезновения сапог. В основном это центральный район города, так сказать, элитные кварталы. Оно и понятно. Если у кого из Нищебродского квартала спереть сапоги, так он сразу вой подымет, а у богатеньких хоть тачками вывози.
-А больше левых или правых забрали?
-Э-э. Мы конкретно обувку не спаривали. Но у председателя горсовета больше забрали левых. Кажется, на один больше, но это не точно.
     Ещё Гретту Тигровну распирало законная гордость от разговора с Даиной Рэк. Она вызвала её на чашечку кофею в кафейню «Престидижитация». Начала резко:
-Ты дней на десять успокойся и повремени. У меня тоже есть, что сказать про некого хахаля.
-Какого такого хахаля? – пожала плечами Даина, не спрашивая с чем временить.
-Твоего бывшего. Скажу тебе по секрету, нам доподлинно известно, где искать Игрука Бокрса. Ты его помнишь? Мне казалось, он за тобой тогда ухлестывал. Неважно. Главное, мы знаем, где он сейчас скрывается. Заметь, от закона.
-Какой ужас.
-Именно. Как вспомню, чего он тут у нас творил. Просто так в федеральные розыски не подают. У тебя, кстати, ставку приняли? Ты уже можешь спокойно билетами распоряжаться. Ты ведь собиралась их мне вернуть?
     Даина Рэк поджала губы, включила дуру, но вечером с собачьей почтой Гретте Тигровне принесли билеты, так что теперь она выдала их Нце:
-Вернули.
    Ожидала заслуженную толику восторга, расспросов и похвалы, но получила снисходительное:
-Вот видите, хороших людей больше, чем плохих.
    М-да. Система оценок чужих заслуг была всё ещё далека от совершенства.
     После эдакого разговора с Нцой, секретарша побежала хвастаться маленькой победой подруге. Уж кто-кто, а подруженция должна понять и восхититься. Но и тут ждал облом.
Уля Ле, конечно, похвалила, но тут же вылила ушат реальности на маленький костерок амбиций:
-Поздно мы схватились. По городу вовсю ползут слухи, что Нца в сговоре с вампирами. Мол, по этому ПВО сюда и не едет. 
-Глупость. Я лично писала запрос.
-Была бы глупость две недели назад, а сейчас многие верят. Нас спасает наплыв дорогих гостей к Большой игре, иначе давно бы накрыло. Но это пока.
        В город к началу отборочных туров большой игры начали приезжать известные, скандальные или оригинальные личности, так что Гретта Тигровна, Уля Ле и донна Накос довольно удачно запустили две «контр-пули», уводя молву в сторону от полевой жандармерии.  Вместе с народом прибывало и работы. «Быстрые деньги» назывался этот ажиотаж в народе. В круговорот халявной наживы затянуло всех, включая протестующих ти-троллей, домохозяек и бродяжек. Под шумок с постоялого двора попытались свинтить работники, прибывшие из замка Хорс, но Гретта Тигровна вовремя отрезала путь к бегству, выкатив счет. Старик Кукса в качестве утешения разрешил подработку на стороне по выходным, но негласную и запредельно осторожную:
-У Гретты глаза не только на затылке, а в каждом дупле. Городок-то маленький. Не дай Гжуть, чего донесут, а они донесут, я их, сволочей, знаю, так и я молчать не буду. У нас же тоже запара.
   Постояльцы постоялого двора вернулись, как и предсказывала Гретта Тигровна, не через трое суток, а на третий день и устроили себе недельный отдых «для обработки данных».  Секретарша профессора Низглова тут же сбежала в секту «Детей судного дня Неверы», и шеф, прихватив Друка, оперативно понесся её вызволять. Далее со слов жандарма: «Я всего не слышал, только профессор выкатил ультиматум, что он, мол, человек не суеверный, но или она дорабатывает до конца сезона, или он пересматривает условия аренды. Вернулась, как миленькая. Так я отчета не пишу? Всё ж само разрешилось». Ага, раскатал губу. Эгила объяснила, что отчет – это не о проделанной работе, а об эффективном использовании рабочего времени и денег налогоплательщиков.
    Нца очнулась, а точнее не скажешь, на четвертое утро. Развернула сводку и словно морок отпустил. Почти в конце короткое сообщение, что в связи с Большой игрой и предстоящим большим балом работа быстрого суда продлена на неопределенный срок «без определенного графика заседаний по требованию обстоятельств».  И Нца представила разочарование верховного судьи, который на неопределенный срок не сможет воссоединиться с семьей, его тотема – лягушку, добродушная улыбка которой из задорной стала осуждающей. А не бездействие ли районного пристава явилось причиной задержки? Дело, конечно, не в ней, но и она некоторым образом причастна к задержке. Ох, как права Гретта Тигровна со своей кипучей энергией. Надо что-то делать. И первое, что пришло на ум – навестить дядю. Надо бы задать вопрос, ответ на который ей и так хорошо известен.
-Не понял? Ты ставишь под сомнение основной закон тотемной опеки?
-Не ставлю, просто уточняю, возможны ли из него исключения.
-Невозможны. Тотемы охраняют род. Род. Один тотем – один род. Никаких исключений.
-То есть если один тотем у разных людей, значит, эти люди состоят как минимум в родстве? А по какой линии?
-Основной род идет по линии отца, но… если жена по каким-либо причинам не желает расставаться с материнским тотемом, он может сосуществовать в семье параллельно и даже брать под опеку детей по обоюдному согласию с основным тотемом. И уходит из семьи, как только эта ветка прекращает в ней существование. Доступно объяснил?
   Куда уж доступнее! Нца размышляла:
-Уточним. Даже если это случайная связь, изнасилование, секс по-пьяне неизвестно с кем, ребенка всё равно опекает тотем отца?
-Или пункт об обоюдном согласии.
-Жаль. Если бы только отца, было бы проще.
-Ты можешь спросить. Тотемы не врут. И не надо делать такое лицо, будто не понимаешь, о чем идет речь. Я о твоем даре по линии матери прекрасно осведомлен. Иначе бы и не стал за ней ухаживать.
-Ты? За мамой? – Нца не верила ушам. Предположить, что некогда дядюшка мог всерьез ухлестывать за матерью! Большей нелепицы  и представить невозможно. Скажи об этом кто-то другой, рассмеялась бы в лицо презрительным смехом, до такой степени они не подходили друг другу. Это как держать в одной бочке огонь и порох: взрыв неизбежен с большими разрушительными последствиями.
-Сначала был деловой интерес, потом как-то затянуло, - лениво повествовал дядюшка. – Азарт, что ли.… Эдакий мезальянс: я – будущий научный светило, она – деревенская простушка. Но маман твоя не повелась, сама держалась, как кремень, а меня на коротком поводке на всякий случай, как я понимаю. С одной стороны – хиханьки, хаханьки, а на счет женитьбы – уперлась рогом,  ни в какую. А уж когда братца увидела, дала полную отставку. Поздно спохватилась, я уж к тому моменту ни о чем кроме неё думать не мог. И сказал я ей тогда, вот поселюсь рядом и буду вечным укором. Она мне - селись сколько хочешь. Я и поселился.  А потом появились племянники, а потом - ты. Я как тебя увидел, сразу понял – ждал не зря. Умница, красавица.
   У Нцы от этих слов спина сама собой выпрямилась, живот втянулся, а губки надулись. Да, она такая.
-Всё, красотка, иди, не мешай работать.
     Под впечатлением от разговора с дядей, на примерке у Модеста Нца подавала себя манерно, двигалась плавно.
-Вот что хорошее платье с людьми делает, - бормотал ей вслед озадаченный модист. – Я – гений, ничего против этого не попишешь.
   Двое его домовых – шаржевые копии гения, кивали головами и раболепно поддакивали.
   Настроение Нцы не располагало к верховой езде. Хотелось летать, танцевать и дарить радость людям. Орних, внезапно ставший хорошим конем, послушно вышагивал рядом. Даже в поводу не вела, а ногами выбивала пыль из брусчатки, хотя лично ей шаг казался легким и парящим. Лицо светилось,  удовольствие от гармонии с миром исходило волнами вера на два, не меньше.
  Молоденький почтальон при встрече расплылся в улыбке:
-Вам пакет! И снова не понять откуда. 
   Нца расплылась в ответ и неожиданно увидела то, что собственно видела ежедневно, но почему-то не замечала:
-Пять, восемь, один три, два, один. Это что?
-Так это ж наши координаты в глобальной спиральной системе - глоспи.
-Какой?
   Молоденький почтальон стал важным. Наконец-то ему пригодились знания почтмейстерского техникума!  Да ещё по предмету загадочному, который он не до конца успел забыть.
   Любую точку мира можно описать спиральными координатами. Основных – четыре. Почтовые считались самыми примитивными, потому что базировались на двух проекциях: идеальной спирали (на самом деле спираль не слишком идеальна, так как имела некую волнообразную кривизну) и спирали сферической. А была ещё коническая и перпендикулярная ей винтовая. Обе расположенны под углом к идеальной. Но эти нужны для описания вселенной, то есть миров за пределами этого мира, и их изучали в школах высшего порядка. О нахождении центров и полюсов ученые спорят до сих пор, но Задрюкский район оказался аккурат на пересечении трех спиралей, причем две из них идеальные почтовые, считай – примитивные, а вторая – та-там! – винтовая! Таких мест во всём мире – раз, два и обчёлся, потому что в местах пересечений  легко можно попасть из одного места в другое. Вошел в одну дверь, а вышел в другом мире. А ещё кроме основных спиралей существует множество местных. Они рождались, существовали, а потом исчезали.  Их находили именно по местам пересечек, и каждое десятилетие открывали новые и новые местные спирали: гиперболические, параболические, и прочие -ические. При этом они постоянно уточнялись. Некоторые местные были такими большими, что их даже включали в систему глоспи. Проблема местных спиралей в том, что они так видоизменялись со временем, что как бы перерождались, образуя новые, а иногда и вовсе исчезали. Доподлинно известно о трех исчезнувших спиралях Гомерической, Юрской и Харизмы. Хроническую тоже считали исчезнувшей, но в последнее время её, вроде, воскресили биологи. Ведь что такое спираль? Основа жизни. Ну, или непрерывная монотонная функция с условной постоянной кривизной,  вершиной или вершинами, началом или началами…
-А-а, - многозначительно протянула Нца, поплывшая ещё на винтовой спирали. – Так где у наших-то начало?
-Почитай нигде. Я ж говорю, ученые ищут. Говорят, что где-то за плоскостью, в районе заповедного озера Хоть.
    Почтальон стал энигматичен, как новоиспеченный шпион. Подозрительно закосился по сторонам и перешел на шепот:
-Главный почтмейстер считает, что Ром-Дим оттуда вам карточки шлет, из начал, раз на них обратных координат нет. Он даже штемпели вареным яйцом переснимает и идентификационные марки перерисовывает. А с вашего заказного конверта вообще одну свинтил, в смысле отклеил. Думаю, хочет её на предварительную игру выставить.
-Игру, - очнулась Нца. – Очень интересно ты рассказал, но мне пора.
К ябедам она относилась хорошо, считая наушничество гражданским долгом, а этот вообще молодец, напомнил, для чего она в город приехала. 
   Старшего почтальона второй категории Угрума нашла на мешке с бандеролями, где он из эмалированной кружки попивал чаек вприкуску с желтым колотым сахаром.  У районного пристава был лишь один вопрос. Дошли слухи, что приглашения на отборочные игры уже разосланы, но Дай Но его не получил. Это почта виновата или…
-Залог же забрали. Мы из каталога исключили залог, а списков - участника. А на ваш залог, между прочим, было три претендента.
–Мы его заменим. Ещё не поздно? – засуетилась Нца, судорожно вспоминая, с чем она могла бы безболезненно расстаться. Что с собой? Цветок папоротника и ти-трольская шаль. По тому, как полыхнул глаз почтальона, поняла: вещи предложила стоящие, но с чем расстаться? Ей ВСЁ очень нравилось.
-Вы можете заявить второго участника, - подзуживал Угрум.
-Второго?
    Заманчивое предложение. Может, заявить дополнительно отставного наемника, а нынче батраки Уля Ле Маркфея?
-Бывшего? Наемника? Бывших наемников не бывает.
     Нца захлопнула Устав караульной службы. Решение принято. В конце-концов, может случится, что Дай Но шаль не проиграет. Ведь залог можно забрать в случае выигрыша? Как вообще происходит игра? Призовые фонды и прочее?
   Угрум пожевал губы. Это оказалось странным, что Нца ввязалась в авантюру, не зная правил. От районного пристава он этого не ожидал.
    К Большой игре залоги никакого отношения не имели. Они собирались лишь для отборочных игр. Желающий принять участие в отборочных играх оставлял залог деньгами, вещами или услугами. Залог, если он принимался, включался в аукционный каталог. Если на вещь или услугу была хоть одна заявка, то из потенциального участник становился реальным, а вещь уходила в призовой фонд, который окончательно формировался на аукционе. Сам аукцион проводился во время Большого летнего бала.
-Бал ежегодный, - напомнила Нца.
-И что?  Кроме того он может быть Малым – это три года от последней Большой игры, Средним – пять и восемь лет от последней Большой игры и Предварительным.
-Тринадцать лет от последней Большой игры, - подхватила Нца.
-Ну, вот. Кое-что знаешь… те. И Большой. Накануне. Так что свой залог можно выкупить на аукционе.
-Минуточку. Если залог разыгрывают в предварительных играх, что тогда разыгрывают в самой Большой игре?
-Время, деточка. Время. Десять человек по десять лет, девять – по двадцать, восемь – по тридцать, семь - по сорок. Супер приз один – сто лет. Жребий решает всё. Никаких проигравших. Пятьдесят пять счастливчиков. Двадцать пять из Малой игры, по десять из Средних, семь из Предварительной. Трое по остаточному принципу плюс счастливчики, не дотянувшие до непосредственно игры. Всякое в жизни бывает, несчастные случаи, например, болезни разные. В этом году к тройке добавились шестеро, так что всего вакансий девять.
-Так вот почему у нас такая чехарда на кладбище.
-Возможно, хотя я бы не исключал человеческий фактор. Около отборочных игр много отребья трется. Ворхмайер разберется, он следователь основательный. В отличие от некоторых, про Большую игру знает.  Чаю будешь..те?
-Надо подумать.
-А что тут думать? Или будешь, или нет.
    Флегматичный тотемный хомяк Угрума одной лапой подпирал щеку, а второй перебирал четки.
-Я чаю не буду, я думать буду, - сказала ему Нца и поспешно раскланялась.
   Что-то нынче информация навалилась с избытком. Кому бы отсыпать? Но, пока она в городе, хотелось бы переговорить ещё с одним человечком.
-Маркфей! А ты в курсе, что бывших наемников не бывает?
-Это зависит от того, что считать «бывшим». Без лицензии наемником ты не будешь, но с квалификацией без куска хлеба не останешься. Так что отбиваешь образование до конца жизни.
-И какая же у тебя здесь квалификация?
-Не только здесь, - хмыкнул Маркфей. – Уже два года, как пасу некого шалопая.
-Сироша?
-Именно. Но это строго между нами.
   Как просто раскрываются тайны, если о них спросить правильного человека. Даже обидно, хотя и подтверждаются слова дядюшки Опса: «Если знать, у кого спросить, так у людей и тайн-то достойных не окажется».
   От наплыва информации настроение не то, чтобы испортилось, но стало озадаченным. Может поэтому, когда увидела Даину Рэк, о чём-то взволнованно чирикающую с белобрысой донной весьма аляповато одетой, кажется, женой шляпника, нашла в себе силы, подойти и сказать приятное:
-Донна Рэк, я так благодарна вам за помощь, оказанную нам. От имени районной жандармерии и себя лично глубоко благодарю за содействие в следственных действиях.
-Да не за что, - буркнула донна Рэк.
   Она вообще-то в обход данному Гретте Тигровнке обещанию «придержать коней и слухов не пущать» решила немного позлословить на счет работы околотка вообще и полевых жандармов в особенности. Как раз начала мыть кости районному приставу, и тут нате вам самолично пристав с Орнихом. Положение гаже и придумать сложно.
-А что такое? – не смолчала жена шляпника, глядя в спину Нце. – Среди вас что-то есть?
   Пришлось донне Рэк напустить тумана и свернуть беседу. Решительно, это не был день наветов и злословия.
    В чистом поле, являющемся частью городского парка, Брачник сворачивал полевой лазарет. Таки умудрился остановить заразу. Но даже если бы не умудрился, его всё равно согнали бы в другое место, город готовился к Большому балу. Пока это были инспекторы-обследователи строительных конструкций, проверяющие состояние огромных винтовых анкеров, давным-давно ввернутых в скальный грунт и ежегодно вызывающие их трепет и восхищение. Но уже фигурально били копытами контролеры и организаторы по проведению массовых мероприятий, пожарные инспекторы и служба безопасности. Их нетерпение можно понять, столько предстояло сделать: организовать площадку, пути движения гостей в соответствии с протоколом проведения праздника, наметить эвакуационные пути, предусмотреть транспортные стоянки и оптимизировать охрану, чтобы всё было под контролем, но при этом не мозолило глаза. Многое надо предусмотреть: где расположить буфет, где устроить аукционный зал, а где тайную комнату для последнего розыгрыша. Да ещё эти любопытствующие! Зеваки сновали туда-сюда, задавали глупые вопросы, мешали работать.
   Нца наблюдала за суетой с пригорка, чуть съехав с дороги. Голова была занята цифрами, которые устроили там шабаш, и потому посетило её едкое чувство зависти. Как славно бы она и Ром-Дим, будучи простыми владельцами постоялого двора и уважаемыми людьми Задрюка, шлялись, то есть гуляли бы по поляне, надувая щеки с умным видом и приставая к строительным инспекторам: «Анкеру лет сто, выдержит ли нагрузку на выдергивание».  И даже представила себя с зонтиком от солнца и в белом платье от Модеста. Получилось не очень.
   А ещё лопатками почувствовала, что на пригорке не одна. Недовольно повела плечами и естественным образом, как бы случайно, как женщина тянется в сумочку за пудреницей, потянулась к кобуре. У неё древний принцип «лучше выстрелить, перезарядить и ещё выстрелить, чем светить фонариком и спрашивать: «Кто тут?» срабатывала в ста случаях из ста. Она ещё раздумывала что лучше: шмальнуть первым из подмышки (всё равно в молоко), а второй резко с разворота, или сразу резко повернуться и палить, когда ветер донес:
-Это ж вы районный пристав!? Вы никуда не уходите! Стойте, где стоите.
    От общественной поляны к ней старательно перебирали ногами двое, один каске, второй в кепке.
    Позади в кустах прошелестело, и ощущение взгляда в спину исчезло.
-Землеустроитель, - приподнял кепку один проситель. Его-то Нца знала, а вот кекс в каске…
-Старший дежурный инспектор головного Ко-Шикского отдела по ремонтам и строительству. Мы второй день вас разыскиваем!
   Странно. В конторе на постоялом дворе постоянно дежурили две секретарши.
-В этом году наплыв участников очень большой, - землеустроитель. – Мы выходим за границы Задрюка. Вот. Разрешение на временное использование районных общественных земель. Согласуйте.
   Нца с отвращением смотрела на планшет. Хватит с неё цифр и сведений. Где подпись Гретты Тигровны «согласовано, верно»? Ах, им не надо, а вот районному приставу надо. И это не каприз. Как такое ответственное лицо старшего дежурного инспектора головного Ко-Шикского отдела могло так подумать? Пусть завтра утречком приходят в контору и разрешение получают. Никаких препон, только канцелярщина. А сегодня рабочий день окончен. Он и без землемера с инспектором был слишком утомителен, чтоб продлевать агонию мозга.