Выход в море
Экипажу предстоит отработка глубоководных погружений. Для этого спасатель на несколько суток уходит в море. Студенты вынужденно остаются на борту. Была бы воля командира – высадил бы этот ненужный балласт на берег, да вот только где им там жить, чем питаться? Да и программа прохождения практики предписывает непосредственное ознакомление их с этим, можно сказать, не самым последним видом аварийно-спасательного обеспечения. А если по справедливости - с одним из основных. Так что пусть уж любуются.
Но любоваться особо нечем. Корабль стоит себе на якоре, мерно покачиваясь на морской волне. Глубоководники деловито облачаются в снаряжение и рассаживаются в водолазном колоколе. Снаряжение чисто внешне мало отличается от трёхболтовки. Главное отличие в том, что вместо грузов на гуди крепятся аварийные баллоны с газовой смесью, а за плечами – регенеративная коробка. А ну как случись что со шлангом на глубине в двести с лишним метров!
Колокол спускается за борт и доставляет водолазов на определённую глубину. А там они уже самостоятельно спускаются ещё ниже и разбредаются там по своим делам. Но это уже дорисовывает себе воображение каждого, наблюдающего за этой картиной с верхней палубы судна и пытающегося что-то разглядеть сквозь толщу воды. На самом деле водолазы вполне себе могут просто отсиживаться в колоколе, деловито насыщая кровь инертной газовой смесью и изредка поглядывая на часы.
Пробыв положенное время на заданной глубине, они возвращаются в колокол, если нужда до этого выгоняла их наружу. Колокол герметизируется и доставляет их на борт. Оттуда – в камеру, где они довольно долго, порой несколько дней, проходят декомпрессию. Олег представляет себе эту идиллию. Сидишь себе на лавочке, и в ус не дуешь. А заодно и потихоньку стравливаешь через лёгкие наружу растворённый в своей крови газ, ощущая себя этакой початой бутылкой шампанского. И от ощущения этого проникаешься к себе уважением. А попутно ешь да спишь, и, к тому же, от вахт свободен. Чем не служба?!
Но это только с виду кажется. На самом деле, тонкостей и разного рода нюансов в водолазной профессии предостаточно. Да и рисков тоже хватает. Не так давно спасатель этот, как рассказывает им давешний инструктор, курирующий их практику, привлекался к поиску какой-то сверхсекретной торпеды, затонувшей на испытаниях. А это вам почище, чем искать свинцовую дробину в бочке с икрой. И ведь нашли же!
– А нашедшего наградили именными часами, – резюмирует инструктор. – Хорошо, хоть не грамотой. Была б моя воля, я бы и вовсе приравнял эту процедуру к поиску драгоценного клада и на награду не скупился бы. Сколько там по закону положено - четверть или даже половина стоимости? Ведь, помимо всего прочего, парень своей жизнью там рисковал, заводя стропы под торпеду. А всё потому, что испокон веков привыкли у нас считать жизнь человеческую собственностью государства.
Студенты кивают, невольно втягивая головы в плечи. Никто из них сейчас даже за золотые горы в эту воду просто бы не полез, а не то, чтобы на свидание со смертоносным изделием калибра 533 миллиметра. Пусть даже и без боевой части.
В конечном счёте, всё, что удалось им увидеть полезного за этот выход – спуск и подъём водолазного колокола. Не так уж густо. Даже лица глубоководников после погружений толком разглядеть не получается, хотя любопытно, отразилось ли на них хоть сколько-нибудь это самое избыточное давление? Всем почему-то наивно кажется, что они непременно должны краснеть, как от натуги. В декомпрессионной камере окошко всего одно, да и то с чайное блюдце. И пялиться в него как-то несолидно. Но, судя по всему, с ними всё в порядке. Такие же с виду бледные, как студенты.
Но и это не всё. Запечатлелись в их памяти и закаты в открытом море, и особенно то, как моряки стирают свою робу. На ходу корабля они привязывают её к верёвке и – за борт. Замечательный способ. Порой всё отстирывается настолько идеально, что даже глубоко въевшиеся и неуступчивые пятна перестают просматриваются вовсе: они без следа уходят вместе с плотной, практически не поддающейся износу дерюгой, и от робы на конце верёвки остаются одни лишь жалкие обрывки. Так ведь даже и в стиральной машине правильный режим надо уметь выбирать, а тут вам не барабан из нержавейки с аккуратными дырочками, а суровая морская стихия. Чуть зазевался – и поминай, как штаны твои звали.
На второй день после выхода погода несколько портится, ветер крепчает, и волна разыгрывается не на шутку. Здравствуй, морская болезнь. Кого-то она посещает всерьёз, кого-то – в форме лёгкого недомогания, этого традиционного спутника профилактической прививки. Но аппетит подпорчен у всех без исключения.