http://proza.ru/2019/03/19/616
2.
Солнце пробилось прямыми лучами сквозь чистое стекло и улеглось ярким прямоугольником на байковом одеяле аккуратно застланной постели. За время долгого пребывания в лечебнице Кира Михайловна изучила комнату до сантиметра. Две кровати и две тумбочки, встроенный шкаф для белья и одежды, небольшой стол у окна, два стула… в общем, ничего лишнего.
Палата на двоих… Но, после выписки молодой, гиперактивной, смешливой соседки Лизы, в объёме тёплого пространства палаты теперь пахло одиночеством.
Кира Михайловна положила коробку с пазлами на стол и прикрыла салфеткой – на завтра: так, маленький ребёнок откладывает сладкое на потом.
После ужина время подталкивалось закатным солнцем к завершению дня. Бледные светлые полосы переместились сначала на откосы высокого окна, а затем поплыли в движении, незаметном глазу, и через какое-то время исчезли в сумерках густого с редкими просветами сада.
– Кирочка Михайловна! Давление, температурку мерить будем? – с игривой интонацией в голосе спросила вошедшая в комнату Ольга – медсестра с большим опытом работы и странной способностью отстранённо принимать своих подопечных за детей старшей возрастной группы детского сада. Она могла и подбодрить и пожурить незлобивым тоном воспитательницы-опекунши, но, сколько искреннего заботливого участия было в этом отношении, а сколько профессионального подхода, – таким вопросом, впрочем, никто не задавался.
– Я мензурочку с таблетками оставляю на столе… примете на ночь, хорошо?
Кира Михайловна чувствовала себя превосходно и поэтому отказалась от рутинной процедуры. Хотелось поскорей улечься в постель, удобно подоткнуть под голову подушку, согреться и, как всегда, с удовольствием погрузиться в невнятные размышления, которые возникали отрывочными воспоминаниями о событиях отдалённого прошлого.
Привычный шум регламентированной жизни пансионата ещё час-другой слышался в коридоре: шаги, передвижение каталки, звон металлической посуды, голоса дежурных медсестёр…Постепенно всё стихло. Кира Михайловна любила это время, когда чувствуешь, что там, за дверьми идёт обычная жизнь, но здесь, в наступлении ночи, в одиночестве, запускается размеренный ход новой реальности вне досягаемости чужого присутствия.
Воспоминания посыпались горохом… Сначала мысли имели одинаковый размер и обличие. Связи между ними были утрачены, но эмоции сохранились. Казалось, именно они поддерживали прежнюю жизнь чувственной глубокой натуры и тормозили нежелательные процессы медленного угасания живительного источника её пребывания на этом свете. Требовался капельный полив… Постепенно, в мысленном хаотическом потоке Кира Михайловна нащупывала опору, зацепку и тогда приходило умиротворение и понимание некоей упорядоченности в полудремотном расслабленном состоянии её сознания.
В своей зыбкой памяти она привыкла пробираться сквозь дебри разных событий, – то мелких, незначимых, то ярких, важных, – мелкими шагами. С течением времени, в жизни Киры многое затёрлось, заретушировалось, утратило краски, глубокий смысл и значение. Воспоминания всплывали одно за другим, как останки тяжёлых древних парусников, поднятых со дна моря – свидетельств ушедшего времени, бурного, яркого и животрепещущего... Это не было ностальгией или сожалением о прошлом. Просто прежние цвета, запахи, чувства, азарт, аппетит и вкус к жизни утратили особую насыщенность, концентрированность, и теперь всё представлялось чем-то искусственным и суррогатным. Не утратилось лишь одно – желание оживить …
продолжение следует
http://proza.ru/2019/04/24/647