Сложно сказать, как организм человека поведет себя в условиях сильнейшего стресса. Нельзя быть уверенным, что он перенесет длительную остановку сердца или, что мозг выдержит такую нагрузку. Но также никто не предполагал, что он так отреагирует на подобного рода вмешательство.
Интересно, как перенес эту процедуру Стефан? Альберт не слышал от отца каких-либо подробностей, касающихся дела, которым тот занимался, а лишь замечал некие особенности.
Как бы то ни было, у Стефана никто больше не мог ничего узнать. Но теперь была она. Ослабленная, растерянная, но живая. Она с трудом поднимала тяжелые веки и терпела давление, которое, казалось, разорвет ее череп изнутри.
Ее настораживало поведение приятелей, находившихся в кабинете. Они стояли над ней и молча смотрели. Смотрели, как она открывает глаза и пытается сфокусировать на чем-то взгляд; как пытается подняться, но тут же валится обратно в кресло. Просто смотрели, боясь пошевелиться.
***
Борислав расстелил ей свою кровать, укрыл теплым одеялом и всю ночь следил за ее сном. Следил, чтобы ее сердце снова не остановилось; следил, чтобы ее ноги не замерзали, когда она, во сне, скидывала с них одеяло.
Альберт остался в «Сфере». Важно было знать, как его ДНК поведет себя при взаимодействии с вакциной. Он подверг Мирославу огромному риску. Он признавал свою вину и не мог снова повторить такую ошибку.
Результат теста был удовлетворительным – вероятность плохого исхода в случае Альберта была минимальной.
От этой новости он загорелся былым энтузиазмом и был готов ввести ген себе прямо сейчас.
*ты знаешь, что бывают оплошности, даже когда все хорошо просчитано. Не стоит делать этого в одиночку.*
***
-Нет. Теперь я вижу смысл в том, что говорила Вероника. Тебе не хватило вчерашнего? Знаешь, иногда мне кажется, что ты совсем слетаешь с катушек,- было ясно, что взгляды Борислава относительно их планов изменились.
-Я провел все необходимые исследования – все получится, поверь мне,- прошипел Альберт.
Послышалось шуршание простыней. Друзья обернулись и посмотрели на кровать, где сидела только что проснувшаяся Мирослава.
-Доброе утро,- прозвучал тонкий, но чуть хриплый голос.
Альберт был рад видеть ее
…(живой?):
-Доброе. Как ты себя чувствуешь?
-Лучше, чем вчера,- отозвалась она с легкой усмешкой,- я думаю, вам стоит знать, что было…
***
Мысли звонким эхом отдаются в ее голове.
*Эти ощущения, скорее всего, от нервов*
-Ну, что ты чувствуешь?
*провода мешают*
-Дышать тяжело и ощущение есть…
*что нужно снять электроды*
…как будто давление повышено, а так, вроде, ничего.
Они не снимаются. Почему? Почему я не могу их снять? Может, стоит сказать ему?
Я не вижу. Нужно встать и сказать ему, что я не вижу. Я словно насекомыш под подошвой великана. Как будто придавило бетонной плитой. Так себя чувствуют люди в коме? Нет: у них не функционирует мозг, а я все прекрасно осознаю. Тогда что? Почему я не чувствую собственного тела?
(Разряд. Один за другим. Долго. Почему я не чувствую?)
Если я все слышу, значит - я жива. Альберт поможет. Я слышу: он реанимирует. Это его работа, он опытный и надежный. Он точно поможет.
(Прерывистый писк, отлично! Это кардиограф. Я думала, что сойду с ума от его протяжного «вопля». Живая…)
Борислав пришел.
Вышел.
Вернулся с дефибриллятором.
Ведь это уже было…
Разряд. Один за другим. Я не чувствую тока.
-Уже тридцать четыре минуты…
Это невозможно. Я слышу: Альберт отложил дефибриллятор.
(Тяжелая пульсация, напряжение. Он злится. Глаза наполнились слезами… Он бьет Альберта затылком о стену, бьет сильно и долго, до тех пор, пока на стене не появляется пятно крови…)
Падение. Как будто ударили подушкой по голове. Непривычная тяжесть. Я снова чувствую?
От кардиографа доносился прерывистый звук. Отлично!
Я жива.
…все живы…
***
Борислав поставил заварник с крепким чаем на стол.
-Если быть полностью откровенным, не заведись ее сердце в тот момент – тебя бы здесь не было,- он произнес это с некоторым пренебрежением.
-Я объяснял тебе сотню раз, но ты все равно считаешь меня виноватым? Хорошо, повторю еще: она САМА меня попросила, это было ее личное желание,- эти слова прозвучали из уст Альберта как ложь. Может быть потому, что он сам знал, что виноват в том, что не провел предварительные тесты.
-Тебе повезло. Простое везение,- товарищ словно не слышал его слов,- или же повезло ей. Знаешь, такой материал нельзя испытывать на людях. Кто исследовал его? Твой отец? Ты уверен, что опасения Вероники напрасны? Вдруг Мирославу ждет то же, что и Стефана?
-Ну вот и узнаем. Ты со мной?
-Куда ты собрался?
В «Сферу». По-моему Мирослава не единственная поддерживала мою идею,- Альберт не рассчитывал на повторное участие Борислава в этом деле.
-Ты просто безумец,- он встал из-за кухонного стола и направился в комнату, где была Мирослава,- сначала я должен убедиться, что она в порядке и отвезти ее домой.
Невольно лицо Альберта растянулось в улыбке. Он не верил, что все состоится. Его переполняло благоговение и восторг, разбавляемые адреналином и тревогой. Он был готов сорваться с места и начать скакать, бегать, метаться по комнате от переизбытка чувств, словно маленький ребенок, которому купили давно желанную игрушку.
***
-Я отлично себя чувствую,- произнесла Мирослава, как только Борислав открыл дверь в комнату,- я пойду с вами.
-Откуда…
-Я знаю, что ты хочешь сказать мне. Я все уже знаю.
Эту рыжую красавицу переполнял восторг. Словно тысячи бабочек, порхающих внутри нее, готовы были вот-вот вырваться наружу и заполнить собою все в этом мире. Ее зеленые глаза горели подобно двум светлячкам, порожденным «чудотворным геном»
Облегчение постигло Борислава, сбросив с его плеч тяжелый камень, но тень тревоги все еще жила внутри него:
-Уверена, что ты в порядке?
-На сто процентов.
***
На металлическом столике стояло две пробирки, наполненные той самой эмульсией. Борислав переместил содержимое одной из них в шприц и ввел его Альберту.
Пришлось принести новый электроэнцефалограф, а старый убрать, чтобы Мартин посмотрел, что с ним можно сделать.
Приятели стояли около Альберта, внимательно следя за показателями приборов. Борислав взял за руку девушку. Его рука была холодной и влажной, а сам он, казалось, был источником тревоги и волнения, которые витали в воздухе.
Мирослава же окинула Альберта безмятежным взглядом, улыбнулась и сказала:
-Все будет хорошо, не переживай. Просто закрой глаза и расслабься.
Он послушался. Почему-то ему казалось, что она знает, о чем говорит.
Мирослава подняла глаза на мужчину, держащего ее за руку. Он смотрел на ее рыжие кудри и светящиеся малахитовые глаза, а затем его слух уловил отрывки фраз:
-Показания возрастут… давление… лихорадка… все будет… порядок…
Звуки, издаваемые кардиографом, стали учащаться, активность мозга также возросла. Альберта пробирала дрожь, а на лбу выступил пот. Пульс достигал ста шестидесяти ударов в минуту, а давление поднялось под 200 мм.рт.ст. Показания электроэнцефалографа начали зашкаливать, и Мирослава осторожно сняла с его головы электроды, чтобы прибор снова не вышел из строя. Борислав непонимающе глядел на нее. Почему она так спокойна?
Дрожь понемногу утихала, а давление снижалось. Спустя некоторое время оно держалось стабильно около ста двадцати мм.рт.ст. Дыхание Альберта стало размеренным и спокойным.
Все в порядке. Откуда она могла это знать?
Все произошло в точности как она и сказала.