И вдруг что-то случилось. Я очнулась от транса, словно кто-то подошёл и тряхнул изголовье. Наверное, это мир устал ждать. И я открыла трезвые глаза.
Чужая комната. С чужой мебелью, с чужими запахами. Мне всё ещё непривычно, что я здесь.
Пахнет хвоей. Горит ёлочная гирлянда, её забыли погасить. Про всё забыли...
Тихо поворачиваю голову. Рядом со мной спит парень. Красивый. Красива линия шеи и плеча, красивы ещё немного детские губы и трогательно загнутые ресницы... Красива рука, закинутая за голову, и даже в сонной расслабленности видны крепкие бицепсы. И это неожиданно, что я вдруг сейчас свободна, обычно эта рука держит меня даже во сне железной хваткой, так что я не могу выбраться спросонья... Как там Милка сказала? У него такая рука, что хочется, чтобы она тебя обнимала...
Какое-то время я на неё смотрю, на эту магическую руку и понимаю, что права Милка: действительно хочется, чтобы эта рука тебя обняла. И она меня только что обнимала...
Ты меня только что обнимал...
Значит, я счастливая?.. Да?..
Я с усилием преодолеваю желание нырнуть в эту руку, завернуться в неё, прижаться к тебе...
Господи, что же сейчас? Ночь? Вечер? Утро?
Осторожно-осторожно я выползаю из-под одеяла, подбираю с пола свой подарочный халат - у него тут теперь законное место, на полу. Почему-то мы не в спальне, а в зале... А мы вообще-то были в спальне сегодня? И мы вообще-то в ней были хоть когда-то?
Какой-то угар. Так нельзя. Это не я... Никогда у меня такого не было...
А вообще-то у меня что было? У меня ничего и не было. Какие-то встречи нечастые, урывочные, где всё, что должно происходить в постели, было не вполне важным, было второстепенным, потому что важным было другое: увлечённые взаимоотношения, общее дело, общие интересные идеи, общие планы, общие книги... общие горизонты... Значительность моя была от этого и окрылённость, я просто гордилась тем, что вот теперь у меня есть взрослый, умный мужчина, любовник... и всё у меня, как надо, и даже лучше...
Но разве вот так у меня было? Разве я растворялась, размывалась, забывала про всё на свете от одного прикосновения? От одного взгляда, от одного вида взлохмаченной головы и заспанных глаз? Не было ничего подобного... А сейчас я себя забыла... Всё забыла, время забыла... Какое же число-то сегодня, господи...
Часы тоже валяются на полу, он снимает их, чтобы не оцарапать меня металлическим браслетом в постели... Он заботливый... он... он какой? Он вообще какой дома?
Я осторожно оглядываюсь.
Ты спишь...
Да, я уже знаю немножечко твоих привычек. Ты разбрасываешь вещи. Проснувшись, ты пьёшь воду из чайника, задрав его над собой, и вода льётся тебе на лицо и шею. Ты делаешь последний глоток, ставишь чайник и вытираешь воду ладонями с лица и шеи. Всё, умылся.
И с этой мокрой рожей ты можешь бухнуться обратно в постель и блаженно потереться о моё лицо – и избежать экзекуции невозможно – ты очень крепко держишь, можно только пищать и визжать... Это меня так будят теперь утром... Хотя нет... меня будят поцелуями... да, сначала поцелуями... А мокрой рожей – потом...
Ты спишь, закинув руку за голову. И мне это нравится. Однажды я увидела, как спит Олег – сжавшись в комочек, словно боясь замёрзнуть. И почему-то мне не понравилось это. Почему? Но мы так редко просыпались вместе, что я это забыла. Да и неважно было, я это отмахнула, подумаешь, какая разница, в какой позе человек спит – а вот, оказывается, важно, оказывается, это такой кирпичик необходимый, который тебе строит дворец... дворец счастья...
Милка ругалась: какой-то обыкновенный мальчик с побережья, а ты уже и себя не помнишь.
Не помню, да...
Просто мальчик с побережья. Разбрасывает вещи. Закидывает руку за голову. И спит неслышно, как ангел, ровно и тихо...
А часы брошены прямо под ноги, ещё чуть - и я бы наступила... Вот балбес... Сам же мог наступить, раздавить...
Я заворачиваюсь в халат, он ещё пахнет новой магазинной вещью, но уже немножечко и тобой – той туалетной водой, которую я раскритиковала. Туалетная вода для клерков... Нет, ты не клерк. Ты бандит, пират, тебе надо пахнуть порохом, ромом и дымом... Но ты ещё довольно юный бандит-пират, поэтому нужны ещё запахи степи, яблок, сырой травы, мокрого морского каната...
Я тихо прохожу по ковру к книжному шкафу. За стеклом, прислонённые к книгам фотографии – в рамочках и просто так. Книги я посмотрю завтра, а фотографии... Я прищуриваюсь, стараясь разглядеть их в свете цветных огоньков.
Обворожительный дитёнок на трёхколёсном велосипеде. Тот же дитёнок в песке возле моря с игрушечным автоматом наперевес.
А вот в рамочке уже не любительское фото - красивый мальчик в школьной форме с рассыпающимися волосами. А тут красивый мальчик постарше с красивой девочкой в паре, оба в танцевальных костюмах.
Я с кучей предосторожностей, стараясь не скрипеть, отодвигаю стекло, вытаскиваю фото и внимательно разглядываю платье на девочке. У неё гордая осанка, прямая спина, заученная поза. Тёмная коса заколота высоко на макушке. Интересно, какого цвета платье?.. Наверное, красное, судя по оттенку. А князь в шёлковой или атласной рубахе, видно, как ткань блестит на складках... Я аккуратно ставлю фото на место и беру в руки последнюю, довольно большую фотографию. Крупный план. Настороженное лицо без улыбки – он умеет так смотреть, таким взглядом, что кажется, это лицо никогда не улыбается, и глаза сощурены, независимо и почти холодно. Взгляд бойца.
И меня вдруг накрывает острое чувство сожаления, что я не знала его тогда... тогда, в его 15 лет, в свои 15 лет... Грустно... я больше уже не увижу его таким никогда, только на фото... Этот мальчик – он где-то... в какой-то дали и не со мной...
Осторожно, стараясь не шуметь, выхожу в коридор. Я толком ещё не видела квартиру.
А всё-таки, как мы очутились в зале? Ну да, мы здесь пили шампанское, а потом пили вино уже в спальне, и князь притащил в спальню мандарины с ёлки... Потом он уходил утром, приходил, уходил опять... я помнила только любовь...
Сколько же времени прошло? Шесть часов – это утра или вечера?
Вот она, спальня. Да, кровать без одеяла. И тут прохладнее... Ах да... князь же сказал, что ветер в эту сторону, в окно дует...
Я плотнее запахиваю халат, присаживаюсь к столу. Это его обиталище. И чем же он живёт, в этом своём обиталище, этот красивый парень с голубыми глазами, с которым я тут сплю и обнимаюсь.
Ничего особенного, обычная комната. Кровать, узкий платяной шкаф, письменный стол - почти такой же, как у меня. Наконец-то что-то похожее на меня. И полка над столом - почти так же, как у меня.
Стол прибран, но не идеально. Лёгкая пыль с краю говорит о том, что ему было не до тщательной уборки.
Часть стола накрыта толстым стеклом, из-под него жутко скалятся вырезанные из журналов кумиры – Фредди Меркьюри, Гарри Мур, Элла Фицджеральд... Рядом с ними - весёлое пляжное фото: князь на четвереньках, с дурашливой физиономией, с высунутым языком, а верхом на нём – очаровательное создание в трусиках, шляпке и тёмных очках. По всей видимости, моя тёзка, Вероника-младшенькая... Та, которой я оставила свой медальон... Интересно, отдал он ей?..
Я машинально тяну ручку ящика - заперто на ключ.
Понятно, секреты... наверное, от сестрёнки, чтобы не лазила, куда не надо...
На полке книги - в основном, фантастика, приключения. Джек Лондон, детективы, немного журналов, «Наука и жизнь», «Наука и религия», «Иностранной литературы» несколько штук... я быстро перебрала номера – все знакомые. О, «Уральский следопыт» со Стругацкими, у меня тоже такой есть... Две глиняные расписные птички, наверное, чей-то подарок, несколько ракушек-рапанов, какие-то радиодетали в коробочках...
И фото в рамке.
Девушка. Я уже видела фото мельком, мне сначала показалось, что это его мама молодая, но теперь вижу, что это не мама, фото недавнее...
Рамка простая деревянная, незастеклённая. Можно вытащить фотографию, посмотреть, надписана ли она. Хотя на фото и так есть надпись. Чёрными чернилами - или это тушь - через всё фото чуть наискосок написано: сколько Р в моём имени?
Да уж, это не мама... Так мама не напишет. Что же это за имя? Марина? Ирина? Мария? А может, это вовсе не про имя? А может, это вовсе не Р, а П?
Девушка не красавица, но лицо запоминающееся и значительное. Пристальные, прозрачно-светлые, умные глаза. Немного редких веснушек. Колечки вьющихся волос на висках. Рыжая? Похожа на рыжую... Еле заметная улыбка Джоконды.
Я преодолеваю предательский порыв вытащить фото и посмотреть, что на обороте. Гашу свет в комнате. Возвращаюсь в постель.
Он так и не проснулся. У него детски-наивное лицо во сне, совершенно мальчишеское, нежное. Он в детстве, наверное, походил на девочку...
Приближаю часы к глазам, они мне ничего не говорят. Седьмой час чего-то, остальное мелко и не видно. Господи, когда же я приехала? Третьего вечером, следовательно, сейчас уже седьмое или восьмое... а может быть, девятое? Боже, я ещё так и не съездила в Севастополь!..
И вдруг он открывает глаза.
Одно внезапное движение его тела и рук - и я больше не выберусь так легко.
- Князь... - шепчу я.
- М?
- Сколько времени прошло?
- М-м? Прошло?.. Куда прошло?.. Зачем это прошло?
Его дыхание волнующе щекочет шею.
- Какое сегодня число? – не отстаю я.
- Чёрт его знает... пятое, наверное...
- Не может быть... Слушай, почему ты, дрянь такая бессовестная, свои часы бросаешь на пол? Я бы сейчас раздавила...
- М-м... – мурлычет князь, - это была бы большая честь для моих часов... быть раздавленными... прекрасной... ножкой пани Эсмеральды...
- Я серьёзно!
- М-м... мне так нравится, как ты меня ругаешь... Но ты их не раздавишь, они противоударные. И не утопишь... они водонепроницаемые... Иди сюда... иди ко мне... на ломтик луны...
- Подожди... я хочу разобраться, какой день...
- Не надо ни в чём разбираться. Иди... Да брось ты эти чёртовы часы!..
Часы летят через всю комнату, падают куда-то в угол.
- Да подожди же!..
- Я не могу ждать, я умру... ты же не хочешь, чтобы я умер? Да сними ты этот чёртов халат!.. Дай, я сниму!
Халат летит вслед за часами. Меня поворачивают лицом к себе...
- Иди ко мне...– мурлычет он мне в шею.
Сумасшедший, тёплый, близкий, загорелый даже на ощупь... да пропади всё пропадом... какие-то дни, какие-то часы...
- Иди ко мне...
- Да я и так уже у тебя...
- Нет, ты совсем иди... будь моей совсем...
- Да я совсем уже твоя... куда же ещё больше...
- Можно ещё больше... Превратись в меня, - шепчет он, - ты же любишь в меня превращаться... на ломтике луны...
От его рук можно потерять сознание... Он говорит: это от танцев... может быть... пусть от танцев... пусть от чего угодно... они так упоительно теплы, и они везде...
- Тебе так хорошо? Ты так пахнешь всегда... ты пахнешь земляникой...
- Да перестань же ты, наконец, трепаться... – из последних сил улыбаюсь я и закрываю ему рот своей ладонью, и он тихо смеётся и немедленно её целует...
Ты смеёшься... твои губы сквозь смех. Твои губы сквозь всё... везде... Если бы я не лежала, я бы упала, но я всё равно падаю, я всегда с тобой куда-то лечу, проваливаюсь, и только твои руки не дают мне исчезнуть с лица земли. А твои губы – это тоже от танцев? Или они от меня?.. Или это вообще я, а не ты?.. А кто тогда ты?.. Может быть, я?..
- Пожалуйста, молчи, пожалуйста... пусть будет музыка внутри...
продолжение следует http://www.proza.ru/2019/04/29/852