Глава 6
- План мой такой, - сказал Батуев, когда они покинули санаторий. - На поезде едем в Грозный. Потом добираемся до Шароя, как - пока не знаю, что-нибудь придумаю.
- А если будут обыскивать по дороге?
- Навряд ли. У меня удостоверение полковника ФСБ, от настоящего не отличить, на то же имя, что и паспорт - Баграя Михаила Семеновича. О тебе я тоже на всякий случай побеспокоился. На, держи, - он передал красную корочку Сорокину. Николай открыл документ, в котором сообщалось, что и он не простая птица, а подполковник ФСБ Белов Николай Петрович.
- С этими ксивами будет спокойнее, лишних вопросов задавать не будут.
Действительно, их удостоверения действовали, как будто бы магическим образом. Если кто-то из наряда милиции в поезде или по прибытии в Грозный вдруг и останавливал мужчин, то увидев удостоверения, отдавал честь и уходил.
В Грозном чувствовалось некая напряженность для тех, кто здесь оказался впервые. Батуев, давно не посещавший свою малую родину, опаленную за короткое время двумя войнами, хмурил брови, рассматривая кое-где сохранившиеся руины попавших под обстрел зданий. Как неузнаваемо изменился Грозный! Того города, который он когда-то покинул, с его памятниками, фонтанами, скверами уже не существовало. Был другой город: заросшие сорняками дворы полуразрушенных многоэтажек; необычные своей новизной новостройки; шикарные особняки, прячущиеся за высокими каменными заборами; торговые палатки; снующие люди...
- Давай-ка, посидим где-нибудь, перекусим, пошепчемся, - предложил Батуев. - Надо поскорее выбираться отсюда. Ксивы ксивами, но пока прибор с нами - рисковать не будем. Пошли.
Они заняли небольшой столик в пустом уличном кафе, заказали горячие блюда.
- Приехать-то мы сюда приехали, а как отсюда выехать, да еще в глубь Чечни? - недоумевал Сорокин.
- Я знаю, что делать, - наклонился к нему Батуев. Он взглядом просканировал пространство по сторонам и зашептал. - Я пойду в комендатуру и попробую убедить коменданта оказать нам помощь. Попрошу у него, чтобы он нашел вертолет и переправил нас в Хал-Килой, это недалеко от Шароя - там уже рукой подать.
- Так он и согласится, - засомневался Сорокин.
- Постараюсь быть убедительным. Скажу, что у нас очень важное дело в этом районе. Что помогать, конечно, он не обязан, но ФСБ оценило бы эту помощь.
- А если он сделает запрос и узнает, что таких, как полковник Баграй и подполковник Белов не существует? - продолжал высказывать сомнения Сорокин.
- Соображаешь, молодец. Навряд ли он это будет делать. Во-первых, я постараюсь быть убедительным. Во-вторых, времени у него на это не будет - комендант человек занятой. Если вертушка есть - он, скорее всего, поможет. Если не будет - извинится. Тогда мы придумаем что-нибудь еще.
Сорокин скучал в кафе около часа. Появился Батуев и подал сигнал следовать за ним.
- Нам крупно повезло. Вертолет есть. Вылет через полчаса. Нас высадят возле Хал-Килоя. Это в стороне от обычного маршрута, но нам помогут. Комендант не стал задавать лишних вопросов, посмотрел документы, выслушал мою убедительную просьбу и согласился помочь.
Вертолет летел по своему обычному маршруту, перевозя на блокпосты почту и медикаменты. Батуев и Сорокин, напустив на себя важность, дабы убедить всех, что выполняют особую, известную только им миссию, созерцали сверху землю. Но экипажу и двум прапорщикам не было до них никакого дела. Так, облетая блок-посты, вертолет постепенно добрался до села Хал-Килой. Высадив «сотрудников» ФСБ на окраине, вертолет улетел. Дождавшись, когда он исчезнет из виду, Батуев, подхватив вещи, трусцой побежал не в село, а в сторону от него. Сорокин последовал за ним. Добежав до леса и скрывшись под его деревьями, они остановились, сели на поваленное дерево. Иса перевел дух и рассказал свой план.
- До Шароя километров двадцать. Часов пять-шесть ходу, может и больше. Скоро вечер, темнеет здесь быстро. До темноты не доберемся. Придется переночевать где-нибудь в укрытии. Утром двинемся в Шарой. В село заходить не будем - рискованно. Там блокпосты, военные, милиция, лишние проверки, запросы… Отсюда тоже нужно свалить поскорее. Мало ли что. Кто-нибудь увидит, сообщит властям. Будут искать. Помнится мне из далекого детства, здесь в скалах есть ущелья, в которых можно спрятаться. Я ведь из этих мест, здесь вырос. Давай, вставай. Пошли.
Они осторожно, чтобы случайно не попасться на глаза какому-нибудь местному жителю, идущему по своим делам, или пастуху, перегоняющему стадо животных, или наряду военных, спешащих на блок-пост, или вертолету, который мог внезапно вынырнуть из-за горы, отправились в поисках безопасного ночлега, чтобы на следующий день продолжить путь.
Такое место нашлось, Батуев действительно помнил местность. Протиснувшись в узкую расщелину, заросшую вьющейся растительностью и поэтому незаметной со стороны, они оказались в большой пещере. Сверху через дыры проникал свет, так что пока не наступила темнота, еще была возможность при сносной видимости устроиться на ночлег. В пещере, в отличие от внешнего мира, было свежо и прохладно, по стене стекала чистая вода.
- Здесь иногда отдыхают мирные пастухи. По крайней мере, так было в годы моей юности, - сказал Иса, доставая из сумки компактные спальные мешки.
- Мирные говоришь? - усмехнулся Сорокин, поднимая с пола горсть автоматных гильз. Он решил обследовать пещеру. - Здесь есть еще выход?
- Должен быть, - Иса подошел к стене, приложил губы к стекающей по ней холодной воде, утолил жажду. - Выход там.
Они без труда нашли щель, подобную той, через которую проникли в пещеру. Вышли наружу, оказавшись на узкой, теряющейся в дали тропе, прилегающей вплотную к почти отвесной скале. Завывал ветер. У Сорокина от высоты слегка закружилась голова.
- Тропа постепенно спускается вниз, - сказал Иса. - В случае чего, можно будет уйти по ней.
Они пошли обратно. Иса безбоязненно отшвырнул ногой с тропы двух потревоженных гадюк, с шипением выползших из расщелины.
- Огонь разжигать не будем. Поедим и спать. Вставать рано. - Иса достал из сумки упаковку военного сухпайка, раздобытого им в комендатуре.
Постепенно в пещере стало темно. Забравшись, не раздеваясь, в спальные мешки, они некоторое время лежали молча, думая каждый о своем и рассматривая сквозь дыры звезды на потолке, казавшиеся в этой горной местности больше обычного.
- Скажи, Иса, - спросил Сорокин. - Приходилось ли тебе когда-нибудь вот так тесно контактировать с людьми, которые по сути своей являются тебе врагами? Жрать с ними чуть ли не с одной тарелки, делить невзгоды?
- Приходилось, - подумав, ответил Батуев.
- И что потом стало с этими людьми?
- Все зависело от сложившейся обстановки, конкретно от человека.
- То есть?
- Кто-то заслуживал уважения, кто-то равнодушия, кому-то повезло меньше.
- Все живы-здоровы?
- Говорю же - кому-то повезло меньше. А тебе самому всегда приходилось общаться с теми, с кем не хотелось бы иметь никаких дел или с теми, кто тебе не приятен? Я не имею в виду случай со мной.
- Да. Встречались люди, которые, не скрою, мне совсем не нравились.
- Кому-то из них тоже повезло меньше, не так ли? - Батуев скрипуче засмеялся и не видел в темноте, как у Мотыля недовольно скривилось лицо. Вскоре сон одолел обоих…
Сорокин проснулся от нехватки дыхания. Белки его глаз отразили скупой свет, проникающий от звездного неба через отверстия в каменном потолке. Его рот был сильно зажат ладонью Батуева. Решив, что полковник раньше времени захотел от него избавиться, Мотыль предпринял отчаянную попытку освободиться.
- Тихо ты, балбес!!! - его ухо обжег шепот Батуева. - Разговариваешь во сне… Кто-то сюда идет! Не кричи! Не шевелись!
Он осторожно убрал руку с лица притихшего Сорокина. Мотыль с бешено колотящимся сердцем лежал неподвижно, прислушиваясь к шороху, идущему из конца пещеры, там, где находился запасной выход. В пещеру зашли трое мужчин. На стенах в свете переносных фонарей запрыгали большие тени. Донеслась гортанная чеченская речь.
Одного из вошедших двое других толкнули к стене, заставили опуститься на колени. Несколько раз пнули ногами. Послышался звон цепи. Они постояли над распластавшимся человеком, еще о чем-то поговорили и покинули пещеру. Напоследок тот, у кого был фонарь, оглянулся и осветил пещеру. На счастье Батуева и Сорокина луч обошел их стороной. Шаги на тропе затихли. В пещере на несколько минут возникла гробовая тишина. Лязгнула цепь - человек зашевелился, застонал, судя по интонации и тону, выругался. Язык был не русским и не чеченским. Он еще что-то сказал и замолчал.
Сон с «компаньонов» пропал начисто. Они лежали и ждали, пока дневной свет проникнет в пещеру. Потекли томительные часы. Наконец, ночь уступила очередь пришедшему ей на смену утру. В полумраке они осторожно, прислушиваясь к внешним звукам, собрали вещи.
- Нужно уходить, - зашептал Батуев. - Как будто нас здесь не было.
- А как же он? - также шепотом спросил Сорокин.
- Какое нам дело? Нас это не касается. Идем.
Иса, взяв вещи, тихо ступая, пошел к выходу. За ним последовал Сорокин, но неосторожно подопнул пустую банку из-под тушенки, съеденную ими накануне. Банка с грохотом покатилась по пещере.
- Вах! - в полный голос возмутился Иса.
- Я нечаянно, - оправдывался Мотыль.
- Кто здесь? - вскричал человек уже по-русски.
- Это ми - пастухи! Шайтан! - с акцентом отозвался Батуев, то ли в шутку, то ли всерьез коверкая русские слова.
- Пастухи? - Вы не люди Мирзо?
- Нэт, уважаемый, ми нэ знаем никакого Мирзо! - ёрничал Батуев, не зная пока что делать: или уйти поскорее, или еще поговорить. - Эх, - вздохнул он. - Ладно...
Он подошел к мужчине.
- Что ты здесь делаешь? Ты пленник? Заложник? Почему на тебе военная одежда? Ты на кого служишь? Кто эти люди, которые тебя привели? - на чистом русском строго как на допросе стал спрашивать Иса.
- Вы русские?!
- Это не важно. Тебя спрашивают - отвечай.
Мужчина медленно встал. Его руки были скованы цепью, прикрепленной к стене. Был он выше среднего роста, худощав. На смуглом лице густая черная борода.
- Хорошо, расскажу. Я - араб, эмир Абу-Аллад. Племянник достопочтенного Усамы Бен-Ладена, который держит в страхе весь мир. Я и мои братья по вере прибыли в Чечню помогать бороться с неверными. Но меня украли и теперь хотят получить выкуп с моего родственника.
- Кто украл? - спросил Батуев
- Чеченские собаки!
- Чеченские собаки?
- Я хотел сказать - люди из отряда Мирзо.
- Мирзо?
- Да. Вы его знаете?
- Нет. Мы ни кого не знаем и знать не хотим, вступил в разговор Мотыль. - Мы здесь по другому случаю.
- Мой друг прав - нам нет дела до ваших разборок. Мы, как говорится, ни за белых ни за красных…
- Как? - не понял Абу-Аллад.
- Это у нас так говорят. Одним словом - плевать на всех, - пояснил Иса.
- Это очень хорошо, что вы сами по себе. Для меня хорошо… Мирзо хочет получить за меня большие деньги. Он в своей жадности дошел до безумия, не боится ставить условия самому Бен-Ладену. Он делает все только за деньги: взрывает дома, режет неверных. Честь мусульманина для него ничего не значит.
- Мне, конечно, такое понятие, как честь мусульманина ни о чем не говорит, - усмехнулся Мотыль. - Но разве это правильно - убивать невинных, детей, стариков, женщин? Разве твои воины лучше, чем головорезы Мирзо? Разве твои братья не взрывают дома и не убивают беззащитных?
- Раскудахтался! – засмеялся от его слов Иса.
- А что? Да, на моей совести есть чужая кровь. Но крови детей, стариков, женщин - нету. Я расправлялся с конкурентами, врагами, но с такими же, как я сам! - распылялся Сорокин.
- А ты случайно не думал, спуская курок, что у твоих недругов тоже есть дети, жены, старики-родители? Что твои пули им тоже причиняли страдания? - с издевкой спросил Батуев.
- Э-э-э… М-м…- Мотыль задумался, не зная, чем возразить, но все-таки ответ нашел. - А ты сам думал о том же, когда убивал?
- Я - это другое дело.
- Другое! Не надо лукавить!
- Знаешь, что! - вскипел Батуев. Поговори-ка еще!..
Пленник решил вмешаться в спор.
- Послушайте, о, уважаемые благородные люди. Вы не будете еще более благородны, если освободите меня?
Иса отошел в сторону, потащив за собой Сорокина.
- Что с ним делать, как думаешь? - зашептал он, ища совета.
- Откуда я знаю? - хмуро ответил Мотыль. - Ты у нас командир, тебе и решать. Я бы, наверно, отпустил.
- Ты что! Ты что! Он же международный террорист! Родственник самого Усамы Бен-Ладена! На нем десятки, а может быть сотни загубленных жизней!
- В тебе все еще говорит твоя ментовская натура, начальник. Но ты сам уже международный террорист. Украл секретное оружие, перестрелял кучу людей, а все туда же: честь, совесть…Сука ты! Понял!?
Этого уже Иса стерпеть не смог. Он ударил Сорокина в лицо. Мотыль отшатнулся, споткнулся и упал. Его глаза загорелись гневом. Нащупав острый камень и взяв его в руку, он поднялся, приготовился к смертельной схватке.
- Опомнись, не валяй дурака! - спокойно предупредил Батуев. Его глуховатый голос эхом отразился от стен пещеры. - Подумай о том, что с тобой станет потом. Дома тебе мирной жизни не видать. Сдохнешь за решеткой.
Мотыль боролся сам с собой. Но разум возобладал, рассудок вернулся. Чтобы окончательно разрядиться, он со всего маху швырнул камень в стену. Потом сел на пол, обхватив голову руками.
- Ладно, извини, - Батуев в знак примирения дотронулся до него. Мотыль отдернул плечо. - Помоги освободить бородатого. Пусть идет себе дальше по своему тернистому пути воина Аллаха.
Они помогли пленнику обрести свободу.
- Откуда знаешь русский язык? - спросил Иса.
- Учился когда-то в Москве. Могу я вам чем-то помочь?
- Наверное, нет. Ты иди своей дорогой, мы своей, - сказал Иса. - Когда за тобой обещали прийти?
- Они сказали, что в конце дня, когда стемнеет, принесут еду и скажут, принял ли мой дядя их условия.
- Почему тебя привели именно сюда?
- Здесь они иногда содержат пленников. Думают, что местность здесь непосещаемая и посторонних не бывает.
- Я тоже так думал, - усмехнулся Батуев.
- Мирзо и его люди словно волки - прячутся в логове и он, я думаю, не хочет лишний раз показывать, где они обитают. Глупец! Дядя, если даже и заплатит выкуп, все равно не оставит в покое Мирзо и жестоко ему отомстит. Мирзо нигде не спрячется - ни в лесу, ни в любой стране.
- День только начался. Успеешь далеко уйти. Ладно, прощай. Мы пойдем первыми.
Иса осторожно выглянул из пещеры и, тихо ступая, покинул это неспокойное место. Мотыль не замедлил пойти следом.
Глава 7
Солнце уже было высоко, когда Иса решил сделать привал. В лесу было прохладно. Они упали в траву, отдышались. Затем достали продукты из сухого пайка и перекусили.
- До Шароя отсюда рукой подать, - сообщил Батуев. - Но в село мы заходить не станем, сразу привлечем внимание, а это нам не нужно.
Он достал карту и ноутбук. Через несколько минут уже читал сообщение, пришедшее к нему по спутниковой связи.
- Друзья сообщают, чтобы мы ждали курьера в этом квадрате. Он перейдет грузинскую границу и прибудет сюда примерно через сутки. Мы выставим радио-маяк. Курьер нас легко найдет.
- Нужно было взять оружие, мало ли что, - сказал Мотыль. – Жаль, что у нас его нет.
- Я предусмотрел, - Батуев расстегнул куртку и показал небольшую кобуру. Затем приподнял штанину у джинсов. К ноге была пристегнута вторая кобура, чуть поменьше первой.
- Ничего себе! Где ты это раздобыл? А я думал, что у нас кроме ножей ничего нет.
- В Грозном. Когда ходил в комендатуру. Купил у прапорщиков. Эти горе-вояки, эти прощалыги, чтобы набить карманы, готовы воровать оружие со складов и продавать его первому встречному. В общем, предложили - я купил. Зарплата их не устраивает, вот они и торгуют иногда оружием. В основном переправляют в глубь России... Пистолеты - это нам на крайний случай.
- Мне ты оружие не доверяешь, конечно же?
Иса молча отстегнул от куртки кобуру и бросил Мотылю. Тот ловко поймал ее. Вытащил пистолет, протер о рукав, убрал в кобуру, спрятал оружие под одеждой.
Они хорошо замаскировали свое укрытие, так что со стороны было незаметно, что в воронке от когда-то упавшего снаряда прячутся люди. Нужно было как-то скоротать время. Не опасаясь быть обнаруженными, они решили отоспаться. День клонился к закату, когда они проснулись. В очередной раз поели, уже без особого удовольствия ковыряя ложками в холодных банках. Батуев достал из сумки газету для любителей кроссвордов, разделил ее и половину отдал Сорокину. Пока было светло, они молча вставляли буквы в квадратики, иногда спрашивая друг у друга, если не знали какое-либо слово, а когда стемнело, лежали и смотрели сквозь ветви маскировки на небо.
- Эх, надо было все-таки убить этого араба, - задумчиво вдруг сказал Батуев.
- Зачем? – удивился, заворочавшись, Мотыль.
- Ты можешь упрекать меня, думать, что хочешь, но я считаю, что наемники, такие как Абу-Аллад, заслуживают самого строгого наказания. Мы его сегодня отпустили, а завтра он взорвет где-нибудь дом, поезд, захватит школу…
- Тебе не все равно? Скоро ты будешь далеко от этой страны, этих проблем. Купишь остров. Будешь наслаждаться жизнью.
- Так-то оно так. Так, конечно... Но ты сам-то ведь тоже, наверное, не одобряешь террористов?
- Не одобряю.
- Почему?
- Потому что это может создать нестабильность в стране, каким-то образом навредить моему бизнесу. А я в свое время отдал немало сил, чтобы мой бизнес крепко встал на ноги.
- Вот видишь! Где гарантии, что завтра Абу-Аллад не накачает наркотиками очередную шахидку-камикадзе и не пришлет ее взорвать толпу народа возле твоего офиса, например?
- Поэтому и не одобряю.
- Значит, что?..
- Что?
- Значит - его и таких как он, нужно всегда и везде пристреливать, как бешенных собак. Эх, зря я тебя послушал! Сейчас он, наверное, сидит в землянке, смотрит на карту и решает, куда бы ему взрывчатку засунуть, - Иса хлопнул себя по колену.
- Я что-то тебя не пойму, начальник: то ты хладнокровно солдат перестрелял, когда «Ноту» захватывал, то Заболоцкому подстроил несчастный случай, то дружков своих ментов на кладбище замочил. И это только, что я видел. А сейчас, вдруг, заговорил как ярый гуманист.
- Наверное, ты прав: какое мне теперь дело до того, что происходит в этой стране с ее извечными проблемами, или с тем, что творится сейчас на земле моих предков? Скоро все забуду, - Батуев неожиданно успокоился и согласился с Сорокиным.
- Забудешь ли?
Иса не ответил. Он отвернулся от Сорокина и закрыл глаза.
Еще не наступил рассвет, когда на маленьком устройстве размером с пачку сигарет замигала красная лампочка и комариным писком запищал зуммер. Это свидетельствовало о том, что радиомаяк поймал сигнал поиска и что курьер находится от них не далее, чем в километре. Батуев, спавший чутким сном, проснулся. Осторожно раздвинув маскировку укрытия, приложил к глазам портативный прибор ночного видения. Вскоре в зеленом секторе обзора показалась человеческая фигура. Человек, изредка шурша о сухие ветви, приблизился и теперь находился в десятке метров. Он достал фонарь и мигнул условным светом - один длинный, два коротких. Батуев в ответ тоже посигналил. Человек подошел и нырнул в достаточно просторную воронку. Мотыль заворочался. Батуев потряс его за плечо:
- Проснись, соня. У нас гости.
- Ну, как вы? - с легким иностранным акцентом приветливо спросил курьер.
- Нормально, - ответил Батуев. - Как добрались?
- Хорошо. Сначала шел с проводником, потом отпустил его и дальше уже сам. Как у вас? Товар с вами?
- Покажем, - неопределенно сказал Батуев. - Надеюсь, вы не будете делать глупости?
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду вот что. Не поставило ли ваше руководство перед вами задачу ликвидировать нас без лишнего шума и забрать «Ноту», не заплатив? Учтите, я должен вас сразу предупредить, для того чтобы привести оружие в действие, нужно предварительно набрать шифр - четыре комбинации восьмизначных цифр. Почему так много? Чтобы исключить риск воспользоваться прибором посторонними людьми. При неправильном наборе или попытке воспользоваться электронными «отмычками», прибор включает систему самоликвидации - плавятся схемы. После этого прибор восстановлению не подлежит. Вот так-то. Эти четыре комбинации восьмизначных цифр я выучил наизусть. Только я их знаю, они у меня в голове. Запомните это, уважаемый друг…
- Вы напрасно беспокоитесь. Это было бы нечестно с нашей стороны, - усмехнулся курьер.
- Когда речь идет о таком сверхсекретном оружии и о таких деньгах, возможно все.
- Согласен. Но, согласитесь, и у нас могут возникнуть подозрения, что вы - агенты спецслужб или аферисты.
- Вас тоже понять можно. Но, надеюсь, что и мы и вы действуем сугубо из взаимовыгодных и благоразумных интересов.
- Да. Поэтому отбросим все подозрения и проведем запланированные мероприятия.
- Так и сделаем. Дождемся, когда рассветет. А пока, может быть познакомимся? Нужно ведь как-то обращаться друг к другу.
- Меня зовут Бенджамин, можно просто - Бен. Фамилия ничего вам не скажет, поэтому называть ее излишне.
- Понимаем. Меня зовут - Баграй, моего друга - Белов.
- О, кей. Пусть будет так.
- Каковы ваши планы, Бен?
- Проверим эффективность оружия, проведем испытания, а дальше по плану - на ваш счет поступят деньги и вам помогут переправиться за границу.
- Я еще просил, чтобы нам сделали надежные документы. Вернее мне. Мой товарищ решил остаться в России.
- Насчет документов (как же без них?) не переживайте, насчет гражданства тоже. Все будет чисто. Как говорите вы, русские, "комар носа не подточит". Нам ведь не нужен международный скандал, ведь у нас с Россией на сегодняшний день ровные отношения. Наши ученые исследуют оружие, изучат его, и выпустят аналог, но уже под другим именем и Россия не сможет предъявить претензии.
- Хорошо. Испытание проведем днем.
- Как мы это сделаем?
- В Шарое находится небольшой воинский гарнизон. Мне удалось узнать, что каждое утро туда прилетает вертолет, привозит почту, провиант, всякую там дребедень, увозит больных, ну и так далее, это не важно. Это будет воздушной целью. А наземной - военные из этого гарнизона.
- О, кей. Это подходит. Но, может быть, лучше испытать на жителях ближайшего поселка? Так, наверное, будет спокойнее.
- Вы правы. Так, может быть, было бы спокойнее. Может быть. Но с военными все-таки будет надежнее. И вот почему. Если внезапно погибнут гражданские люди, то поднимется излишняя паника - мол, погибли неизвестно от чего: инфекция ли, или еще какая-нибудь гадость… А если погибнут военные, то военное ведомство начнет закрытую проверку, все это засекретит. Расследование затянется, как это обычно бывает. Пройдет время. Потом спишут на боевые потери.
- Разумно.
- Пока не рассвело, я предлагаю подойти поближе к селу и замаскироваться. На месте оценим обстановку, осмотримся, дождемся вертолета. Потом незаметно уйдем.
- Ну что ж, тогда в путь.
Они выбрались из укрытия. Батуев уверенно шел впереди. Через час, когда забрезжил рассвет, он привел группу на окраину леса.
- Вот здесь мы и остановимся. Через поле, когда станет светло, будет заметен гарнизон. Вертолет садится где-то рядом, - сказал Батуев, положив вещи на землю.
- Далеко ли до гарнизона? - спросил Бен. Ему на вид было лет сорок, личность без особых примет, сухощав телосложением, но, видимо, силен и вынослив.
- Не более километра.
- А вы хорошо знаете эти места, не так ли? - Бен снял ранец-рюкзак.
- Конечно. Моя мать родилась в этом селе. Когда я был ребенком, мы здесь часто бывали. Хотя прошло много лет, но, я вижу, мало что изменилось - тот же лес, то же поле.
- Военные построили здесь казармы?
- Нет, они обустроили старую колхозную ферму. Я в Грозном кое-что узнал, поэтому более-менее владею информацией.
Они приступили к обустройству места. Мотыль с Батуевым хотели было для маскировки вновь использовать ветви и траву, но Бен остановил их и достал маленький сверток. Это оказалась очень тонкая и прочная маскировочная сетка. Бен выдвинул на нужную длину телескопические палки, воткнул в почву и накинул на них сетку, которая идеально сливалась с местностью. Никто не смог бы заподозрить, даже пройдя рядом, что под едва возвышающимся над землей холмиком спрятались трое мужчин. Вскоре рассвело. Ферма, превращенная в форт-пост, за бетонным забором которой располагался гарнизон, была видна как на ладони. Из амбразур торчали стволы пулеметов. На крыше одного из строений в строну леса смотрел ствол легкой пехотной пушки. На вышках скучали солдаты.
- Мне кажется, - заметил Бен, - что со стороны военных было ошибкой расположиться в таком месте - рядом лес, отсюда можно ожидать нападения в любое время.
- Лес в этом месте не везде. Здесь только небольшой его островок. Много вооруженных людей он не спрячет. Поле перед гарнизоном, наверняка заминировано. Да и по большому счету, что здесь делать боевикам? Ну, захватят они село, в котором находится гарнизон. На долго ли? На что оно им сдалось? Все равно выбьют. Мелкими группами, конечно, можно попытаться просочиться в село, ограбить кого-нибудь, припугнуть, заложить взрывное устройство… К этому здесь, наверняка, привыкли. Для военных - это важный район дислокации, недалеко грузинская граница, оттуда приходят моджахеды, да и пограничникам, в случае чего, помогают, - сделал умозаключение Иса.
Мотыль молча слушал, угрюмо смотря то на Бена, то на Батуева. Как ему все осточертело! Валяйся тут, понимаешь, на земле, корми комаров, таскайся за этим Волчарой по пятам, чтоб он сдох… Поскорее бы все кончилось. Он, Сорокин, уже знает, что будет делать дальше. Он должен опередить Батуева. Иначе Батуев его в покое все равно не оставит. Хладнокровно пристрелит на прощанье. Поэтому он, Мотыль, сделает это первым, в целях, так сказать, самообороны. И чем скорее, тем лучше. Вот только случай подвернется... От иностранца тоже нужно заодно избавиться. А потом доберется до Москвы, пойдет в редакцию крупного издательства, сделает официальное заявление. Расскажет все, как было: и как Батуев его заставил прислуживать себе, и как запугивал, и как шантажировал. Доказательств того, что Мотыль кого-то убивал - нет. А он ведь и так никого не убивал. Он наймет хорошего адвоката, нет двух адвокатов или трех, денег не пожалеет! А самое главное… А самое главное, он привезет «Ноту» и сдаст ее властям! Это очень сильный козырь! Плевать на то, что, возможно, за Батуева кто-то начнет мстить. Хотя, это навряд ли…Он жадный, денежки от сделки решил себе присвоить, так что за ним никто не стоит. А даже, если за ним кто-то и есть, то, скорее всего, затаится от греха подальше, испугается... А он, Сорокин, станет очень известным, очередной жертвой, пострадавшей от ментовского беспредела. Это тоже, своего рода, козырь, который можно будет использовать в случае чего. Никто не посмеет его тронуть! Так-то!..
Сорокин даже оживился от найденного вдруг выхода и улыбнулся.
- Что скалишься? - пристальные глаза Батуева холодными амбразурами уперлись в Сорокина.
Тот чуть заметно вздрогнул. Холодок прошел по спине.
- Да так… Подумал - как здорово ты все предусмотрел.
- Что именно?
- Ну, это все. Даже здесь, лежим под носом у военных и готовим для них сюрприз. Умный ты, однако.
- А ты что - сомневался?
- Давно не сомневаюсь.
- Это правильно, Сорокин-Белобокин.