-???????-
Самая лучшая философия – это скептическая, причём именно в интерпретации Пиррона Элидского, то есть первоначальная, чистая, без её эволюционного развития. «Достойнейшая», как назвал её Диоген Лаэрций. Хотя Секст Эмпирик тоже прекрасен.Скептическая философская школа – это уникальное явление в истории философии. Ни до античности, ни после не было ничего подобного и похожего. Ни Китай, ни Индия, ни арабский Восток ни дали миру ничего даже отдалённо напоминающее абсолютный и последовательный скептицизм Секста Эмпирика.
Это философия выше и дальше которой просто некуда, но это не нигилизм и не агностицизм. Это чистый скептицизм, который не имеет ничего общего ни с тем, ни с другим. Это самостоятельное, своеобразное учение. Скептицизм не занимает позицию «плюс» или позицию «минус», но также не занимает и позицию «ноль». То есть он вообще не занимает никаких позиций, кроме своей собственной. Он не ставит точку его позиция это движение течение растекание собственно это не позиция потому что позиция это нечто устойчивое хотя бы на миг а здесь нет и мига
Тишина наших струистых тел мы идём по городу словно два световых эякулята выброшенных неведомыми звёздами не занесёнными ни в какие астрономические каталоги и вообще неизвестно откуда взявшимися но самое главное это их тишина потому что среди шума порождённого цивилизацией это единственная ценность Покой Тишина Ты хочешь существовать без цивилизации? А почему бы и нет. Но не как пещерный человек и ни как животное и вообще ни как представляется «здравому уму» А существовать как фантазия Фантазия – неадекватная реальность существующая неким таинственным образом Цивилизация – некий комфортный соблазн нивелирующий фантазию и заменяющий её совокупностью позиций более менее выгодных и приемлемых Фантазия и скепсис как два крыла, а цивилизация как глина из которой лепят удобные формы Даже не так – фантазия и скепсис это то что осталось от взмахов невидимых крыльев
онейрроэрлы онейрроэрлы онейрроэрлы Ап! патия !
Ап! патия !
На этажах рассредоточившегося солнца мы лежали словно два пингвина на антарктических сине-фиолетовых гладях и впитывали образы параноидальных деревьев каменноугольных джунглей и инфраафриканских саванн. Что было позади? География наших тел (сомаграфия) эти невидимые для других континенты проливы моря бухты лагуны острова реки озёра и гейзеры пустыни и тропические болота мы шли по нехоженным тропам как сомнамбулические путешественники пересекают просторы неугасимых неустранённых версий своих ещё самим себе неизвестных начинаний там где в пещерах наших закоулочных ландшафтов спали реморы неописуемых образов
Верхняя география твоего тела – это полярные голубые снега и просторы под северным сиянием переливающиеся аметистами и хризобериллами, это мшистые тундры с карликовыми деревьями затаённых желаний, это полосы дюн под неприветливым сумрачным небом и смешанная полоса лесов с их простым и неприхотливым очарованием. Нижняя география – это пояс вулканической активности, ревущие сороковые, бенгальские тигры, и бангладешские ливни, каннибальские обряды острова Папуа и стаи летающих лисиц; мадагаскарский культ мёртвых, лабиринты амазонской сельвы и калейдоскоп коралловых рифов. Я опускаюсь из верхних слоев атмосферы и ничего этого уже нет – только кисть цветущей сирени, в который я уткнулся лицом.
Колокольный перезвон, мелодичный, нежный, успокаивающий душу, монашески атараксичный, умилённый, углублённый и вдруг в его ритмику вписывается тяжелейший рок «Deep Purple», хэви-метал «Metallica», апокалиптические рёвы «Discharge» и мегакакафония «Napalm Death». Зоя как статуя из белого мёда парит горизонтально над жёлто-бурой листвой с ржавыми зигзагами эпилептических рисунков.
- Ты не боишься смерти? – ее голос звучит так будто продавливает несколько пространств.
- «Нет-, ответил «Сновидец»-, не боюсь. Я же – Эксцентрик».
Смерть – это предсказанное будущее, это вообще будущее. Любой вычисленный шаг – это уже смерть. Лишь запутанные до бесконечности лабиринты неведомо куда и откуда и почему и зачем – вот жизнь. Я не жду согласия я вообще ничего не жду никогда и не хочу ждать Я живу вопреки системам философиям традициям законам параграфам религиям понятиям восприятиям чему-то ещё не знаю даже чему да и знать не хочу «Ну и славно» -- подумал он. Он никогда не мог сказать, каким будет его следующий шаг, и не мог объяснить своих действий – ведь он был Эксцентриком, и все его поступки были чем-то вроде интуитивных творений искусства». (Йен Бэнкс «Эксцессия»)
Хотелось чтобы осень тянулась бесконечно долго чтобы зима и лето и весна превратились в её меланхолично-очаровательные катакомбы из которых выход только в другую осень с мелкими моросящими дождями и густыми пепельными туманами Листья падали по траектории музыкальных синусоид «Nirvana» соединённых изофоническими кривыми наших психоделических интегралов. Всё прерывистое отступало перед текучестью гидрофильного континуума дождливых сумерек Через облака, висевшие в двух пядях от крыш, плыли огрызки чёрнофонии и стиксопаталогии «Black Sabbat» вопли «Kiss» и психофантазмы «Boredoms».
И накатывали волны потусторонних рек как падающие вавилонские башни остатки ещё не разверзшихся бездн раскрывались как рты голодных птенцов и пронизывались разрядами сюрэлектрических фантаагоний и мы погружались в точку воображения и в чёрные дыры своих апокатастасисов как возлетающие Z- ангелы и перевёрнутые вверх корнями деревья «Известно, что ничем не скованное воображение безнадёжно далеко от той ограниченной точки, которую и представляет собой реальность» (Йен Бэнкс «Эксцессия»).
Мы не задумывались о реальности – мы были двумя ирреальностями и этого было вполне достаточно не знаю достаточно для чего или для кого но вполне вполне вполне Если наши тела могли переплетаться также как наши души слова или мысли или порывы и прозрения им нужно преодолеть скорость света тогда они станут на что-то способными в смысле эроса поэтому лучший эрос для них – аскеза, а лучшая аскеза – эрос Мы не думали о сохранении а только о продвижении но память наша была сильна как ни у кого и ей не требовалась фиксация ибо река ниоткуда и в никуда не знает статики мы не надоедаем друг друг по причине этого нескончаемого течения незавершённости мы не можем удержать в руках друг друга и поэтому накрепко спаяны в единого и неповторимого андрогина-гинандра.
Мы себя каждый раз творим ( или вытворяем) из ничего этого ничего не имеет ничего общего ни с какими философскими или религиозными ничего это наше ничего или даже два ничего
Третий проходит меж нами как Христос прошел между толпой которая пыталась схватить его. Или мы обтекаем его третьего то есть Юлия. Это пресловутый треугольник но без третьего угла или с его туманным образом. Это не классический треугольник но и не современный. Там где ступаем мы ступает непонятность и недосказанность какое-то только смутное подозрение или ещё что-то которое трудно оформить словами образами жестами движениями звуками красками и даже тишиной. Мы НЛО. Никто не может нас опознать мы сами с трудом опознаём себя лишь тогда когда прикасаемся друг к другу когда наши руки скользят по атласной коже наших мистических тел когда пальцы наши сплетаются и касаются губ мочек ноздрей ресниц когда встречаются наши дыхания когда овевают наши лица и спокойной музыкой проникают в наши эритроциты когда поцелуи как два облака пересекаются для создания дождя кропящего живительной влагой лоно земли
Патриотизм – это территориальный инстинкт. Когда дворовая собака видит приближающуюся другую собаку она становится агрессивной и начинает неистово лаять – защищает свою территорию. Это обычная зоология. Я не против этого инстинкта. Но просто надо называть вещи своими именами а не делать из патриотизма нечто сакральное и такое высокое что даже захлебнуться можно говоря о нём
У каждого свой путь каждый по своему проходит его каждый идёт по-особому у каждого своя походка и у каждого своя тактика и стратегия войны с этим миром
Я говорю конечно о бунтарях
об остальных я вообще не говорю
Каждый атакует по своему: гепард достигает это скоростью по прямой пантера нападает из засады крокодил бросается резко и неожиданно а змея действует незаметно и тихо из подтишка , также как и скорпион
- Ты всё-таки утопист и идиллист сказала Зоя впрочем как и я. Все бунтари и юродивые утописты. этот мир не переделать. когда нибудь он просто сгниёт развалится в труху и растворится в забвении но не переделается не изменится косность его абсолютно косна и гранитна
- Мне нравится твой пессимизм вообще люблю пессимистов в них есть чувство абсолютного конца прекрасное апокалиптическое чувство но ты не права этот мир можно переделать но только кардинально изменив всё а не просто частично разрушив не до основания а разрушив всякие основания и основания прежде всего ни утопия или антиутопия ни идиллия а перманентный хаос но не хаос вещества не физический хаос не зоологический хаос а сюрреалистический хаос непонятно это или понятно но это так и по другому не называется
Каждый выдающийся ум – утопичен иначе он не был бы выдающимся и это прекрасно но ещё прекраснее отбросить даже утопию
Утопия – это новый мир после Апокалипсиса или вместо Апокалипсиса
А здесь Хаос – он и за Апокалипсисом и за Утопией и вне их без законов и условностей даже утопических
Анархия для масс: анархия – мать порядка
Анархия для индивидуальностей: анархия – мать хаоса
Не за новый порядок
А за Новый Хаос
Зоя, мы – две беспутные звезды а Юлий это планета у него выверенная орбита и он планета обитаемая с высокоразвитой цивилизацией а мы – просто две чёрные дыры два провала во времени и пространстве запутанные клубки чёрных обрывочных мистерий откуда неизвестно и тем более куда как сплетенье наших рук и тел и взглядов и смесь дыханий запутанный серпантин наших экстазов и безмолвной поэзии тишина длящаяся между нами часами настолько красноречива что невольно охватывает дрожь насколько мы далеки друг от друга но именно эта дальность и не даёт нам удалиться друг от друга мы далеки от миров и от всего вообще но вот этот парадокс нестандартного удаления и сближает нас на каких-то зыбких волнах для нас нет ничего кроме этих волн волн швыряющих нас от себя к себе от меня к тебе от тебя ко мне это какое-то броуновское движение антимиров невидимых как чёрные дыры с двойной завесой абсолютных мраков повторение сказанного или просто повторение одного и того же в этом есть что то противное и очаровывающее хиты крутят по двадцать раз на дню сотни радиостанций так и я прокручиваю одно и тоже не нравится не читайте
Если я повторяюсь – это хорошо это значит что эта мысль не даёт мне покоя
Не нравится мне описывать жизнь в жизни мне больше по душе описывать жизнь до жизни или после а ещё лучше вне жизни не нравятся мне вещи этого мира да и других миров пожалуй тоже мне нравятся мысли мысли вне мысли мысле вне всего просто мысли вслух или не вслух вот мысли и всё слова слова слова и ещё много словввввввввввввввввв интересно странствующим альбатросом лететь над мыслью над океанами мысли лететь и не опускаться вернее не лететь а парить лишь иногда очень редко взмахивая крыльями и ещё реже хватать пропитание из бирюзово-изумрудных вод переходящих в серо-стальные когда над ними нависают дикие энкеладовые тучи низко-низко как сильно близорукий алхимик склоняется над своим гримуаром вот хочется парить и выписывать в небе чистом или облачном немыслимые пируэты лететь вертикально и по спирали задом и кувырком вверх ногами по синусоиде и вообще как-нибудь иногда подняться очень высоко ну оччченннннннннььььь!!!!!
И стрелой в пучину и над тобой слой туманной тяжести. Или скользнуть под поверхностью воды чтобы только над тонкая плёнка и вновь взмыть вверх. Не самореализация а скорее самопутешествие в ноуменах онейрисах ирриаллосах и фантазмосах мне не очень нравиться испытывать своё тело хотя в этом тоже есть своя прелесть и смысл мне больше нравиться испытывать свою фантазию и мысль псюхе и тюхе-нус меон спелеоспиритуальную лабиринтиаду я люблю запихивать космос на самые дальние полки как самые неинтересные книги хотя бывает и на старуху проруха я их достаю и листаю и зашвыриваю обратно летейские бури бушуют во мне и моих хаосах а во время штиля воды пирифлегетоновские тихо омывают мою тень скользящую по турмалиновым волнам. У странствующего альбатроса самые огромные крылья ими можно закрыть весь океан тень уходит куда-то к горизонту нет ни одного острова океан действительно прекрасен когда в нём нет ни одного острова и не видно ни одного корабля даже разбитого бурей плота девственно чистая водная гладь как тело нимфы Галены интроспекции сходятся с экзоспекциями в одной точке с верху и с низу а слева и справа к ним примыкают ретроспекции и футуроспекции и образуют Крест Crus Zoy это и есть летящий альбатрос. Планеты галактики звёзды туманности и прочие квазары образуют материальную вселенную а что образует сюрреальную вселенную? и есть ли таковая? лучше бы её не было лучше было бы если было бы просто Сюрреальное Что-то Сюрреальное Сюрреальное как таковое как имя собственное без дополнений и определений как океан над которым парит альбатрос этот крест мистического ирреального фантастического и криптохаотического. Исчерпанность темы задана самой темой а если её нет то нет и исчерпанности. Но может именно в исчерпанности вся суть и прелесть?? А неисчерпанность мутная и скучная амёбная слизь??
В материи должна быть исчерпанность и законченность, смертность и преходящесть – иначе действительно амёбная слизь но в Сюрреальном Океане с нирваническими берегами ирийными небесами валххаллическим скалами и меланическими просторами инфраноуменальными глубинами и фиолетовыми экзистенциями невозможен вычерп. Субстанции я противопоставляю нонсстанцию. Философии – манию но не в смысле современного значения этого слова но в смысле чего-то непостижимо экстатического в том смысле о котором только заикнулся Прокл. Литературе – эоургию. Всё остальное не входит в мои планы и в мой спектр.
Зоя не отказывается меня понимать Юлий отказывается но не отказывается от меня поэтому зыбкие связи сохраняются иногда эти тончайшие нервные волокна образуют узелки (может на память что ли?) иногда сплетаются в нить для шитья каких-то узоров но уж больно она коротка а игла постоянно ломается зато тончайшие волокна утончаясь расширяются и их сети вибрируют над мягкой и влажной перенасыщенной чернотой. Они золотистые эти сетчатые размывы или жёлтые а может даже рыжие в зависимости от степени дальтонизма тройного глазного яблока. Сразу приходит ассоциация с Древом Раем Адамами Евами Изгнаниями Как было бы хорошо если бы не было никаких ассоциаций!! Этих как их называют, аллюзий (мелузий, может всё это делает волшебница Мелузина???) Чтобы слово яблоко ни с чем не ассоциировалось а было просто квадратом.
Первыми анархистами были греческие софисты Vв. до н.э., особенно Антифонт.
;;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;